Восьмой медальон. Том 2

— А зачем вы пришли? — быстро спросил юноша.

— Нужно было поговорить с твоим дядюшкой.

— О чём?

— Тебе-то какое дело?

Энгерранд с грустной улыбкой вытащил из-за пазухи тряпицу с комочками земли, развернул и показал Ансберту.

— Вчера, когда я пришёл, вы чистили башмаки. Земля эта каким-то чудом оказалась в спальне — и на ней отпечатались следы ваших ног.

— Я и не скрываю, что был в спальне! — огрызнулся Силач.

— И земля уже была там?

— Да!

— Сомневаюсь. Комочки эти лежали у дальней стены, возле кровати. Случайно наступить вы на них не могли.

— Тьфу, демон! — выругался мужчина. — До чего настырен этот мальчишка! Хочешь знать, что я делал, да? Искал вот эту склянку... — Он достал из кармана флакончик с зелёной жидкостью. — Видите? Приворотное зелье!

Эльдемар испуганно вскрикнул. Зеленодольцы зашумели, стали указывать на Энгерранда пальцами.

Тот дождался, пока волнение немного уляжется, и с усмешкой произнёс:

— Значит, вы пришли с единственной целью: найти склянку с зельем? Как бы вам это удалось, если в доме был хозяин? Глупости! Вы или обманываете меня, или... — лицо юноши невольно исказила гримаса отвращения, — ...или, даже когда увидели, что дядя мёртв, не позвали на помощь, а начали рыскать по всему дому...

— Довольно! — рявкнул Ансберт. — Хватит нести чушь!

— Это не чушь, — произнесла Эрвелина.

— А что тогда? Какой-то паршивец так и норовит оскорбить меня! Сначала обвинял в убийстве, теперь говорит, будто я копался в вещах Добряка...

— Ты ведь сам во всём признался!

— ...а всё только для того, чтобы не признавать своё злодеяние, — пропустил замечание мимо ушей Силач. — Не всё ли равно, как я раздобыл склянку? Главное, в ней плещется зелье, от которого сейчас страдает моя дочь. И я заставлю мальчишку расплатиться сполна!

— До чего вы глупы! — торжествующе улыбнулся Энгерранд. — Говорите, будто я напоил Аньелу зельем, но флакон-то ведь полон! Никто его не касался.

Силач прикусил губу и вопросительно посмотрел на Эльдемара. Тот был растерян ничуть не меньше своего приятеля. Зеленодольцы, ещё минуту назад с ужасом глядевшие на склянку, теперь готовы были расхохотаться.

— А ты умён... — после долгого молчания протянул Ансберт. — Я и не подумал о таких вещах. Нашёл склянку — и решил, будто дело сделано. А была, значит, и ещё одна... Или даже несколько...

— Да хватит уже выдумывать! — воскликнула Эрвелина.

— Нет-нет! — пробормотал мужчина. — Клянусь, это зелье я нашёл в доме Добряка! И не ты ли, Эрвелина, научила мальчишку, как приворожить мою дочь?

— Я? — ахнула женщина.

— Да, ты.

— Откуда же я могла узнать такие вещи?

— Мы оба прекрасно знаем ответ.

— Ах, верно! Значит, ты всё же выспросил у того болтливого купца все секреты? Узнал про приворотное зелье?

— Узнал, — медовым голосом ответил Ансберт. — Сами боги были в тот день на моей стороне! Если бы тогда купец не пришёл в мой дом, сейчас я и понятия не имел бы, что нужно делать ради спасения Аньелы.

— И как следует поступить? — взволнованно спросил Энгерранд.

— Напоить зельем человека, который совершил приворот.

— Неужели это поможет?

— Конечно, — ответил Силач. — Чары исчезнут в тот же миг... Если говорить начистоту, я и не думаю винить тебя в столь низком поступке. Даже приятно, что сердце моей дочери пытаются завоевать, пусть и не слишком честным способом... Но на твою беду, мальчишка, я не желаю видеть тебя в своём доме. Поэтому выпей-ка зелья — и забудем обо всём. Согласен?

— Но я ведь ничего не делал! — вскричал Энгерранд.

— Лжёшь. В эту минуту Аньела мечется по кровати и шепчет твоё имя. Хочешь убедиться? Идём!

— Говорю же...

— А я говорю: выпей зелья! Веди себя как мужчина! Или хочешь всю жизнь оставаться сопляком, на которого ни одна женщина не взглянет, хоть плесни ей в глотку целую кружку приворотного зелья, хоть отвали тысячу денариев золотом?

— Я не...

— Только послушайте его! — топнул ногой Силач. — Что за детский лепет! До чего же противно иметь дело с таким трусом!

— Да! — подхватил Эльдемар. — Сначала натворил дел, а теперь не хочет за них отвечать!

Нашлись и другие зеленодольцы, которые поддержали Ансберта, обрушили на голову Энгерранда настоящий поток оскорблений и насмешек. Напрасно юноша пытался их перекричать, тщетно Эрвелина старалась их вразумить — через минуту все, даже Фабиан Мудрец, встали на сторону Силача.

А тот, воодушевлённый успехом, закричал:

— Заставьте мальчишку выпить зелья, друзья мои! Ещё немного — и моя дочь умрёт!

Какая-то старуха подскочила к Энгерранду и плюнула ему под ноги. Взявшиеся невесть откуда мальчишки начали швырять камни.

Не в силах больше терпеть, юноша бросился прочь. Вслед ему неслись разъярённые вопли. Ворвавшись в дом, он заперся и, прижавшись спиной к двери, постоял немного, чтобы перевести дыхание. Затем прошёл в спальню и выглянул в окно. Улицу озаряло пламя факелов, по стенам метались чёрные людские тени. Зеленодольцы словно вознамерились сжечь жилище Добряка — и Энгерранда вместе с ним.

Гул голосов становился всё ближе. Вскоре у ограды появилась толпа. Впереди вышагивал Эльдемар с горящей головней в руках.

— Выходи! — крикнул он.

— Зачем? — спросил Энгерранд.

— Сам знаешь.

— Лучше уж сгореть заживо, чем признаться в том, чего не совершал.

— Значит, хочешь превратиться в горку пепла? Не слишком ли смелое желание, молокосос? Подумай хорошенько. По-моему, тебе не очень-то понравится.

— Бросай свой факел, — произнёс Энгерранд. — Только придумай сначала, что ты ответишь Аллонету на небесном судилище.

— Да уж расскажу всё как есть! — хрипло рассмеялся Эльдемар. — Я-то всегда говорю правду!

Мужчина поднял руку, намереваясь швырнуть головню во двор, но вдруг к нему подбежала Эрвелина и схватила за запястье:

— Прекрати!

— Иди прочь! — оттолкнул её Эльдемар.

Женщина упала на землю.

В этот миг чей-то звучный голос, перекрыв шум толпы, протрубил:

— Остановитесь! Ради Авира, одумайтесь! Или вас околдовал демон безумия? Да если этот дом поджечь, через час от посёлка и следа не останется!

Все обернулись и увидели незнакомого мужчину, который восседал на могучем коне. Чуть поодаль замерли в напряжённых позах ещё несколько всадников. Позади них стояли две длинные телеги.

— Клянусь небесами, я потрясён! — продолжил незнакомец. — Мне говорили, будто здесь любой купец может найти пристанище на ночь, отдохнуть после трудного пути. И что я вижу?

Он воздел руки к небесам.

— Хвала Адукиру! — поднявшись на ноги, воскликнула Эрвелина. — Надеюсь, ваши слова, сеньор, образумят этих глупцов.

— Кто вы такой? — проворчал Эльдемар.

— Так-то ныне встречают гостей? — покачал головой купец. — Право, мне лучше поискать другое убежище... — И добавил с презрительной усмешкой: — Что взять с крестьян?

— Не говорите так! — взмолилась Эрвелина. — Двери наших домов открыты для любого, кому нужен ночлег. Я счастлива буду принять вас...

— Благодарю. Но не пожелает ли этот безумец, — указал на Эльдемара купец, — напасть и на ваш дом тоже?

— Надеюсь, после ваших слов никто больше не станет размахивать факелами... — Эрвелина посмотрела на толпу. — Вы ведь не хотите сжечь весь посёлок? Тогда расходитесь! Может, утром снова сумеете рассуждать здраво?

— А мальчишка в это время сбежит куда-нибудь? — проворчал Эльдемар.

— Не сбегу, — вмешался Энгерранд, который слышал весь разговор. — Вы ведь всё равно будете следить за домом.

— Будем, — пообещал мужчина.

— Тогда, господин купец, — сказал юноша, — быть может, вы исполните мою просьбу? За деньги, разумеется...

— Какую? — тотчас откликнулся незнакомец.

— Переночуйте у меня дома.

— Да вы смеётесь!

— Нет, и не думаю даже! Несколько часов — и всё, что успел накопить мой покойный дядя, станет вашим.

Купец почесал подбородок — и расхохотался:

— По рукам!

Как ни злился Эльдемар, как ни роптали зеленодольцы, никто не осмелился преградить дорогу купцу, его людям и примкнувшей к ним Эрвелине. Двое охранников заняли место у дверей, остальные, войдя в дом, расположились у огня, словно находились у себя дома.

Усевшись за стол, купец сказал:

— Чем вы не угодили своим землякам? Наверное, решили поиграть с магией? Лишь за такие вещи в Алленоре сжигают заживо.

Подобная проницательность показалась юноше подозрительной. Вспомнились слова старика-нищего: "Ты уже начал кое-что понимать. И теперь не станешь верить любому встречному..." Откуда вдруг такая доброта? Конечно, всякий купец мечтает о наживе, но всё же... Слишком уж легко купец откликнулся на предложение переночевать в доме, который в любое мгновение может превратиться в громадный костёр...

Однако выбирать не приходилось. В конце концов, сейчас охранники защищают дом от разъярённых зеленодольцев. Лучше не ссориться с гостем в столь важную минуту.

Поэтому Энгерранд ответил, пусть и не слишком охотно:

— В сущности, вы правы... Только в магии я ничего не смыслю...

И он кратко поведал мужчине о событиях последних двух дней.

— Занятная история, — усмехнулся тот, когда рассказ подошёл к концу.

— Очень.

— Что собираешься делать дальше? Положим, одну ночь я ещё могу побыть твоим защитником. А потом?

— Надеюсь, зеленодольцы успокоятся. Подумают — и всё поймут...

— Да ты, я вижу, совсем ребёнок! — расхохотался купец. — Был на волосок от гибели, но так ничего и не понял!

Энгерранд исподлобья на него посмотрел:

— Не говорите так.

— Я говорю правду, — возразил мужчина. — Сам посуди: ты пытался убедить всех в своей правоте, приводил всевозможные доводы, а люди поверили воплям какого-то сумасшедшего мужика. Почему?

— "Почему"? — повторил вслед за собеседником юноша.

— Им так легче.

— Легче?

— Они не хотят рассуждать. Повинуются только чувствам. Знаешь, с чего обычно начинаются крестьянские бунты — глупые, бессмысленные? Какой-нибудь горлопан завопит вдруг: "Бей господ!" — и все в тот же миг теряют последнюю частицу своего и без того скудного ума. Нужно только пробудить в толпе ярость — и всё. Дело сделано. — Купец развёл руками. — Надеешься, к утру всё уладится? Люди пораскинут мозгами и успокоятся? Наверное, так и будет. Только вот несколько человек, как я погляжу, всерьёз решили тебя убить — и мешать им никто не станет.

Эрвелина, до тех пор молчавшая, встрепенулась:

— Да, вы всё правильно говорите! Прошу, убедите этого упрямца, заставьте уйти отсюда!

— Я ведь говорил, что уйду, — заметил Энгерранд.

— Как же! Любому ребёнку ясно было, что ты и не думаешь покидать Зеленодолье!

Юноша невольно опустил взгляд.

Купец с сочувствием посмотрел на него и спросил:

— Если придётся бежать, куда отправишься?

— Не знаю.

— В больших городах придётся туго. На улицах там течёт своя жизнь, о которой в вашей глуши даже не догадываются. Вот, скажем, прошлым вечером на постоялом дворе мне встретился какой-то мальчишка одних с тобой лет. Хвастал, будто едет в столицу, кричал об этом на весь Алленор. А у самого из спутников — двое слуг, которые гордо величают господина "бароном"...

— Это мои друзья! — не вытерпел Энгерранд.

— В самом деле?

— Да. Они и в самом деле хотят попасть ко двору и поговорить с государем.

— Я понял это из разговора с ними. Такие глупцы! Выложили всё незнакомому человеку и даже не подумали, что, быть может, имеют дело с разбойником. Боюсь, в Везерхарде их будет ждать не слишком тёплый приём. Впрочем, все учатся на своих ошибках — и они тоже со временем поумнеют... — Купец бросил на юношу многозначительный взгляд. — Если даже аристократа ждёт тысяча препятствий, прежде чем он займёт достойное положение, что уж говорить о простолюдине? Кем ты станешь, когда попадёшь в город? Попрошайкой? Моли богов, чтобы нищие согласились делить с тобой добычу. Или, может, наёмным убийцей? Вряд ли. Ты, похоже, кинжал ни разу в жизни в руках не держал...

— Что за ужасы вы рассказываете! — схватилась за голову Эрвелина. — Разве нельзя устроиться на работу к какому-нибудь купцу? Честному, благородному — как вы!..

— Я не имею дел с людьми, в верности которых сомневаюсь. А даже круглый дурак не станет доверять человеку, с которым познакомился час назад. Нет, это не в моих правилах... Впрочем, — прищурил левый глаз купец, — кое-что я могу посоветовать. Раз уж тебя всё равно обвиняют в колдовстве, почему бы не пойти в услужение к магу? Я знаю одного, которому нужен молодой помощник. Расторопный, смышлёный — а ты, кажется, куда умнее многих мальчишек, которых я встречал...

— Ну уж нет! — решительно ответил юноша. — Я не хочу знаться с такими людьми.

— Подумай хорошенько... — прошептал купец.

Настойчивость эта вновь пробудила в душе Энгерранда утихшие на какое-то время подозрения. Слишком уж гладко всё выходило...

Увидев колебания юноши, Эрвелина поднялась со скамьи и сказала:

— Выйдем-ка на минуту.

Энгерранд подчинился.

Отыскав место, где не было никого из гостей, он сказал:

— Даже не пытайтесь уговаривать меня! Не хочу помогать магам!

— Болван! — топнула ногой Эрвелина. — Это же подарок богов! Разве не понял? Если уйдёшь из Зеленодолья, всё равно будешь жестоко страдать от разлуки с Аньелой. Может, и вовсе рассудок потеряешь. Только маг в силах излечить тебя. Поэтому, если дорожишь жизнью, и не думай отказываться! В конце концов, главное — прижиться в городе. Никто ведь не заставляет тебя вечно в лавке прислуживать! Наступит время — распрощаешься со своим "покровителем" и займёшься чем-нибудь другим...

— Бесчестно получается...

— Тьфу! Это тебе сеньор Фердинанд глупостей наговорил? Может, для аристократов такие вещи и важны, а у нас, простолюдинов, есть и другие заботы. А поступки наши пусть потом Аллонет судит.

— Странно всё это... Как-то чересчур уж просто...

— Говорю же: боги на твоей стороне!

— Или тёмные силы...

— А даже если и так? Что с того? Кажется, творить злодеяния никто тебя не заставляет.

— Сейчас — нет. А дальше?

— Что дальше будет, в твоей книге судеб записано. И знаешь, не думаю, что боги наградили тебя столькими способностями только для того, чтобы так скоро оборвать твою жизнь. Поэтому не дури-ка и не разыгрывай из себя рыцаря. Получил подарок от небес — бери, пока не поздно. Магу прислуживать лучше, чем сгореть в собственном доме.

Энгерранд задумался. В сущности, от предложения купца никакого вреда нет. Избавиться от приворота, завести знакомства в городе — что в том плохого? И перед друзьями когда-нибудь можно будет появиться не грубым деревенщиной, а важным горожанином...

— Хорошо, — вздохнул юноша. — Буду верить, что этот купец — посланник самих богов. Куда скажет идти, туда и пойду. К магу — значит, к магу!

Вернувшись к успевшему уже заскучать гостю, Эрвелина торжественно заявила:

— Уговорила-таки!

— Чудесно, — кивнул тот. — Тогда нужно собираться в дорогу. Помолиться, попрощаться с родным домом. Едва ли доведётся ещё раз побывать здесь...