Те странные пути...

Зал был заполнен топчанами, скамьями и просто полотнищами, на которых лежали и сидели те, кто нуждался во врачебной помощи. В нос сначала шибанул острый, гнилостно сладкий аромат крови, отчего, возможно, и вздрогнула Метта, а её нос заметно дёрнулся, раздутый. Затем в этот запах влилась вонь терпкого дыма, горелого мяса и химикалий — наверное, здешних лекарств. Густой гул из коротких приказов, стонов и вскриков раненых, из переклички и распоряжений тех, кто бегал между топчанами и осматривал принесённых... Ксении даже стыдно стало, что она бегала к Корвусу, в то время как здесь ждали её помощи.

— Я проведу тебя к Семеле, — громко сказала Метта, частя дыханием так, что сильно вздрагивала. — Она просила помощницу.

— Тебе нельзя... — Ксения поправилась: — Запах крови, да?

— Да, — буркнула волчица, схватила её за руку и чуть не бегом потащила за собой.

Метта даже не дала себе роскоши показать, где именно находится Адри-Семела, просто оставила Ксению на месте и сбежала, зажимая нос.

— Ксения! — обрадовалась измученная Адри.

При виде подруги Ксению замутило до тошноты. Адри была в каком-то балахоне, который чёрно влажнел на груди и на животе. Непослушные, будто распухшие, губы словно сами вытолкнули слова:

— Уйди, тошнота, отстань от меня!.. Спрячься вдаль, мне меня жаль!..

— Ксения, князь знает, что ты немного умеешь целить, — вполголоса сказала Адри. — Но пока побудешь рядом со мной, будто учишься.

— А что я буду делать? — слабо спросила Ксения, стараясь не глядеть на ближайшего раненого.

— Запомни: вон, в середине, стол поставлен — там разные тряпки и склянки с травяными настойками, порошками и другими препаратами. Читать ты умеешь, как и говорить. Что скажу — то принесёшь. Ясно? Просто ходи за мной — и всё. Вот тебе сумка — будешь давать её мне или сама доставать оттуда то, что я набрала.

— Поняла, — пролепетала Ксения.

Ей было страшно при взгляде на то, творилось вокруг. Так что она даже не пыталась смотреть по сторонам, где, нагнувшись над "пациентами", целители врачевали их, не только очищая раны всякими настойками, но и прижигая их. И только спустя время спохватилась, что читать-то она не умеет: в библиотеке Шилоха не смогла разобрать ни слова. Но всё вокруг уже закрутилось. Посланная Адри к столу, Ксения с глубоким удивлением поняла, что может прочесть именно те слова, которые ей говорила ведьма. Другие, кроме этих, ей так и оставались неведомыми. Странно... Но, продолжая держаться, чтобы не оглядываться и смотреть лишь под ноги, пока добиралась до Адри, она забыла об этой странности.

Потом стало не до попыток "развидеть" происходящее.

Что — что, а командовать Адри умела. Наклонилась над одним — не оборачиваясь, велела достать тряпки, разорванные на полосы. Потом — склянку с лекарством или с дезинфицирующим средством. Так что для Ксении всё постепенно превратилась в единый ужас, который затем трансформировался в деловое бесстрастие, ведь здесь иначе нельзя было выдержать и минуты. Всё: сожаление, острая жалость, сочувствие — выветрилось.

Осталось лишь желание помочь.

И вскоре Ксения внезапно поняла, что сама она наклоняется не к тому раненому, к которому повернулась Адри, а лежащему с другой стороны. Окрик Адри заставил её повернуться и подать нужное, но, едва Адри получила необходимое, Ксения снова крутанулась к "своему" раненому и принялась обследовать колотую рану на предплечье.

Эхом воспоминание о своём первом целительском опыте, когда дух Адри проник в её сознание, и Ксению заставили целить тех, кто в капище нуждался в помощи врача.

К концу осмотра и быстрой помощи всем нуждавшимся Ксения уже овладела всеми переданными ей целительскими навыками Адри на практике. И, когда разогнулась от последнего "пациента", только и поняла, что в последние полчаса Адри не приказывает ей приносить что-то. А ещё, опомнившись от бесконечного процесса, когда приходилось переходить от одного раненого к другому, она вспомнила, что сама бегала к столу за медикаментами не один раз, но больше не носила их Адри.

Придя полностью в себя, она сумела ухмыльнуться: её, Ксению, на побегушках у Адри сменил маг Мори, выглядевший сейчас довольно бледным. Потом склонила голову и сморщилась. Кажется, придётся требовать у князя Гавилана сменной одежды: её джинсовый костюм насквозь пропитался кровью, и теперь, когда она пришла в себя, Ксения чувствовала, какой он тяжёлый.

Голова кружилась, когда она встала на месте, бессильно опустив руки.

— Ксения! — позвали её.

Она взглянула. В дверях, через которые она вошла в этот зал, стояла Сиринга, за её руки держались Тилл и Одила. Как ни странно, дети спокойно оглядывали зал. Пока не увидели Адри, в которой, выдрав ладошки из рук женщины-эльфа, и побежали. Решив, что Адри-Семела сама разберётся с ними, Ксения поплелась к Сиринге. Та быстро пошла навстречу и сразу протянула ей руку.

— Держись за меня. Провожу к Шилоху в башню. Голодная, небось?

— Не говори... — выдохнула Ксения. — О еде не говори, ладно?

— Ладно-ладно, — снизошла Сиринга. — Ты иди, главное.

Сиринга словно шефство взяла над Ксенией. Доволокла её в комнаты Шилоха, завела за ширму, где нашлась маленькая ванна, мыло (Ксения даже вышла ненадолго из своей цепенящей усталости, поразившись наличию мыла!), и там провозилась с нею, приводя в порядок. Когда, завёрнутая в толстое покрывало, Ксения узрела перед собой протянутые ей Сирингой вещи, она только и сумела спросить:

— А это что?

— Тебе, — лаконично объяснила женщина-эльф.

Потом до Сиринги дошло, что Ксения ничего не соображает, и сама обрядила её в штаны (женские! — снова поразилась Ксения), натянула на неё рубаху, поверх — кожаную курточку, а к уже привычным сапогам была предложена пара чулок грубой вязки.

Когда Ксения несколько смущённо вышла из-за ширмы, здесь уже собрались все её знакомцы. Маг Мори, ссутулившись, сидел на табурете, выглядя примерно так же, как и она до посещения ванны: полное ощущение, что рук ему не поднять. Адри, кажется, уже побывала за своей ширмой — выглядела хоть и усталой, но уже подбодрённой. Сиринга валялась на полу, на какой-то драной шкуре, то и дело хватая радостных детей, пытавшихся сбежать от неё. Метта забилась в уголок, хмуро глядя в пол. Вообще, все собравшиеся производили впечатление чуть не семейной картинки.

Появление Ксении встретили одобрительными возгласами. И тут — Ксения даже изумилась себе — живот заурчал так, что ей показалось — слышат все.

— Идите сюда! — позвал Шилох, высунувшись из-за одной из небольших дверец в стене. — Побыстрей же!

Испуганная (что там ещё ужасного?!), Ксения постаралась сделать так, чтобы войти в это помещение последней. И чуть не рассмеялась. Трапезная! Или как она тут называется? Столовая комната, в общем. Длинный стол, по обе стороны которого — длинные же скамьи. А на столе — чего только нет! Богатый — оценила Ксения, невольно сглотнув слюну. Тут и мясо в огромных тарелках, больше похожих на плоские котлы, и овощи и фрукты в широких тарелках, и вино в бокастых кувшинах с тонким горлышком.

Детишки уже уселись в середине одной из скамей и наперебой звали Семелу. Неизвестно, приглашали ли Сирингу, но она уверенно прошла к детям и уселась рядом.

— Ваша Семела сядет с другой стороны, — пренебрежительно сказала она детям. — Места ей хватит. Ну-ка, подвиньтесь, сейчас мой Рубус придёт.

— Ну, что? — в воздух спросил Шилох, садясь во главе стола. — Все здесь?

— Корвуса нет, — вырвалось у Ксении. Все замолчали, а она собралась с силами и спросила уже отчётливо: — Он придёт?

Метта, затихарившаяся на конце стола, в углу, опять глянула на неё волком — снова грустно усмехнулась игре слов Ксения.

— Он пока не имеет права находиться за этим столом, — надменно сказали от двери, и все вскочили при виде входящего князя Гавилана.

Ксения сама насупилась на него — тем же волком, и упрямо сказала:

— Ну да, пока он дрался один против целого отряда демонов, он имел на это право. А как всего лишь поесть — так прав у него нет?

Князь прошёл к началу стола и сел на место, которое ему немедленно уступил Шилох, явно не ожидавший его прихода.

Уже оттуда Гавилан качнул подбородком — и все сели, сохраняя почтительное молчание. Притихли даже дети, узнав "самого" князя.

— Ты ещё не знаешь законов нашего королевства, — спокойно сказал Гавилан. — Чтобы не попасть впросак, советую сначала поспрашивать тех, кто тебе может помочь.

— Есть ценности, которые неизменны, — уже угрюмо сказала Ксения. — Я вижу несправедливость — о ней говорю.

— Давай оставим беседу о ценностях на время после ужина, — всё с тем же ледяным спокойствием предложил князь. — Здесь находятся те, кому не терпится утолить свой голод. Не мешай им.

Ксения хотела было возразить или хотя бы осведомиться, а не остаётся ли голодным Корвус, но вынуждена была замолчать. Шилох, Мори и Адри смотрели на неё укоризненно. Своими взглядами они напомнили Ксении, что в больничном зале, как она его про себя теперь называла, они находились гораздо дольше, чем она. Они устали больше и не брали перерывов, чтобы поесть. Застолье стало для них временем не только утоления голода, но и отдыха. А она заставляет их выжидать.

— Извините, — буркнула она.

Подспудно Ксения побаивалась, что присутствие князя не даст расслабиться и отдохнуть всем тем, кто работал в больничном зале. Но, кажется, нравы здесь были гораздо свободней, чем она себе это представляла. Хотя сама она чувствовала себя за столом непрошеной гостьей.

Едоки спокойно брали большие куски мяса из больших тарелок и делили его на части, поедая по кусочку и обмакивая эти кусочки, похоже, в подливу, поданную на блюде, напоминающем глубокую сковороду. А закончив с большим куском, запивали его вином, благо кубки были рассчитаны на всех.

Детишек с двух сторон кормили Адри и Сиринга. Правда, мальчик с девочкой недолго оставались за столом. Первой уснула Одила — головой в колени Сиринги. Тилл продержался дольше, но, видимо, и он перебрал с впечатлениями насыщенного событиями дня. Да и ночь во дворе — машинально взглянула на узкое вертикальное окно, больше сравнимое с бойницей, чем с обычным окном.

Сильно опоздавший Рубус вместе с Мори под отдаваемые Сирингой команды отнесли детишек на кровать.

Пока они отсутствовали, в трапезной произошли передвижки. Метта подсела ближе к Ксении, правда упорно молчала, делая вид, что занимается убойного вида костью, срезая с неё последние ошметья мяса. С другой стороны к Ксении придвинулся старик Шилох — его заинтересовала информация о ясновидящей прабабушке. Сиринга, провожавшая мужчин, вернулась и села напротив. Едва Рубус опустился на скамью рядом с ней, она принялась усердно кормить его и только иногда с сожалением посматривала на главное место за столом: эх, целоваться нельзя!

Во время разговора с Шилохом Ксения рассеянно взглянула на то же место. Князя на месте не оказалось. Странно. Разве он выходил? Но, сфокусировав взгляд на Адри, которая сидела полубоком, спиной к остальным, Ксения обнаружила князя Гавилана, сидящего на той же скамье, что и они все. Ему так было удобней говорить с Адри-Семелой, как выяснилось.

Снова машинально отвечая на вопрос старого мага, Ксения попыталась хорошенько разглядеть, что там, у князя и Адри, происходит. Показалось, Адри чувствует себя как-то неловко, что ли. Может, вмешаться?.. И почувствовала на своём плече ладонь. Старик Шилох заглянул ей в глаза и тихо сказал:

— Князь третий год вдовеет. Последняя из рода баронов Белой пустоши будет ему достойной женой. Пусть поговорят.

Ксения была ошеломлена, когда поняла, о чём толкует старик. Сдержала себя и повернулась к Сиринге, которая как раз рассказывала о том, как ей понравилось в эльфийском отряде крепостных лучников.

Но всё же именно Ксении пришлось прервать беседу князя и Адри.

На последний вопрос Шилоха она не ответила, застыв невидящим взглядом на столе. Потом решительно встала. Так решительно, что поневоле замолкли все сидящие. А Ксения потянула к себе опустевшее блюдо из-под мяса, поставила на него корзинку из-под фруктов, собрала вокруг него кости, кучками лежавшие перед всеми. Перед блюдом воткнула собранные у всех столовые ножи. Чувствуя своё заледеневшее лицо, она отобрала у Метты подчищенную от мяса кость и принялась бить её концом по этим ножам. Била легонько. Но вот словно собралась с силами и врезала так, что ножи опасно разлетелись в стороны. Хорошо, народ был опытный — похватали сразу.

— Ворота, — безразлично сказала Ксения. — Сейчас будут таранить ворота. Надо оповестить стражу.

И взглянула на Гавилана, который подхватил сброшенный перед трапезой плащ и уже бежал к двери вместе с эльфами и магом Мори. Метта оглянулась на Ксению от двери и резко сказала:

— Не выходите от Шилоха!

Та кивнула, отвернулась и внезапно даже для себя разразилась плачем.

Первой к ней бросилась Адри.

— Ты что? Что с тобой?

Отдышавшись, Ксения покорно дала успокоить себя и только тогда выговорила:

— Таран... Корвусу сейчас придётся идти защищать ворота.

16.

Свечей вокруг много, но глаза болят от собственного упорного и немигающего взгляда на стену, едва освещённую, и часто скашиваются на чёрный дверной проём в коридор... Поздний вечер, если уже не ночь. Устала до чёртиков. Всё тело болит, как переломанное. Но сидела и смотрела.

Нет. Она не просто сидела, а злилась, не зная, что делать. Больше всего сейчас раздражало, что она ведьма, которая не привыкла быть ведьмой. Это надо же... Даже в голову не пришло на всякий случай заворожить его оружие и доспехи от клятого врага! А ведь защитных заклинаний — пруд пруди! И ведь держала в руках эти доспехи, вытягивая из них шнур! У-у... Недоучка... Нет, она уже знает, что крепостные маги делают магическую защиту на оружие и доспехи воинов, но их заклинания стандартны, а она могла бы придумать для Корвуса что-то более оригинальное, а значит — более сильное!

Мысли метались в вихре, созданном быстро сменяемыми чувствами.

Злость на Корвуса: "Ты же сказал, что они ещё долго не будут таранить ворота!"

Надежда: "А может, успею добежать, а по дороге придумаю что-нибудь?"

Безнадёга: "Пока спущусь — его уже увели к воротам!"

Отчаяние: "Да что ж такое — сразу всё навалилось?!"

Покорность: "Что теперь сделаешь? Придётся только сидеть и ждать..."

Ага... Обрадовалась — сидеть и ждать. Быстро подошла Адри, протянула чашку с горячим чаем. Кивнула со вздохом и присела рядом:

— Пей. Нападение закончится, придётся идти вниз и врачевать новых раненых. А у тебя сил маловато. Это бодрящий отвар. Восстанавливает силы. Как выпьешь — спустимся к целителям.

Ксения осторожно взяла чашку и поднесла её было к губам. Замерла. Исподлобья зыркнула по сторонам. Они сидели на её кровати. Дети давно спали. Чара с мужем — у себя, в комнатушке. Шилох и Мори снова в библиотеке, торопливо роются в книгах и свитках, пока их тоже не позвали вниз — помогать раненым... Всё так же не опуская чашки и не поднимая головы, Ксения шмыгнула носом и тихо спросила: