Почему они не оставят ее в покое, далась им эта Лучезарная звезда! Все, абсолютно все в последние недели вертится вокруг нее — кристалла из мешочка на шее девушки.

— С какой стати я должна вам что-то отдать? Дорогу! — Она положила руку на меч.

— Дело, конечно, твое, но ты поступаешь неразумно. — Мериад заартачился, игнорируя ее желание сблизиться с неприятелем. — Может, попробовала поговорить с ними, или разговаривать ты не умеешь?

— Поговорить? С ними? О чем с ними разговаривать?

— Заговорила бы им зубы! Это куда безопаснее, чем лезть на рожон. Ты думаешь, это люди? — Принцесса кивнула. — Как бы ни так! Они порождения колдовства Эвеллана, но, как все подобные создания, глупы, как пробка. Когда хочешь, ты умеешь уговаривать, могла бы и попробовать.

— И что мне им сказать?

— Как-нибудь сама. Я всего лишь дал совет, но ты решила действовать по-своему... И что в итоге?

— Они нас не пропустят, придется драться.

— Ты прирожденная самоубийца! Одного раза за день мало?

— Вы их боитесь?

Вместо ответа — удар копытом о землю.

Мысленно приготовившись к неблагоприятному исходу дела, Стелла обнажила меч. Вороной вздохнул и неохотно сделал первые шаги по выгоревшей траве. Еще мгновение — и ветер засвистел в ушах.

Противники падали один за другим, но — о, ужас! — их не становилось меньше. Озадаченная, Стелла на время покинула поле боя. Убедившись, что ее не преследуют (всадники стояли, как истуканы), она в отчаянье спросила:

— Что мне делать?

— Что мне делать? — передразнил ее Мериад. — С этого вопроса следовала начинать. Я же говорил: не лезь, но ты... Ладно, что толку сейчас говорить! Попробуй использовать силу звезды.

— Но как?

— Хороший вопрос! Честно говоря, понятия не имею, в руках не держал.

Принцесса удивленно посмотрела на него: он чего-то не знает?

— А, что, обязан? — с вызовом спросил Мериад. — Займись делом!

Аккуратно выложив звезду на ладонь, девушка забормотала разные слова то на лиэнском, то на языке путников, даже попробовала на сиальдарском — все без толку.

Создания Эвеллана снова зашептались и выстроились в боевой порядок.

— Они будут атаковать, — в ужасе прошептала Стелла и крепко сжала Лучезарную звезду. — Я не знаю, не знаю, как попросить ее о помощи!

— Только истерику не закатывай! Думай, немного времени у тебя есть. Трудно, конечно, когда защищаешь смертных, но я постараюсь, чтобы никто из них тебя не достал. Интересно, — он усмехнулся, — на этот раз ты испугаешься?

Девушка в недоумении посмотрела на него.

— Ладно, не буду экспериментировать, а то твой мыслительный процесс окончательно застопорится. Надеюсь, единорогов ты не боишься?

Принцесса покачала головой и заметила, как у коня вырос длинный витой рог.

— Может, мне слезть? — робко спросила она.

— Не успеешь. — И, правда, не успеет, они уже близко. — Просто держись, крепко, а не как обычно. Если что, уничтожь самоцвет.

"Если что" — это если обстоятельства обернутся против них.

Она чуть не полетела на землю, и это притом, что она сжала ногами его бока и обхватила коня за шею — настолько стремительным было движение. Стремительным и смертоносным. Со всех сторон послышались крики — значит, они могут чувствовать боль?

Возбужденному воображению казалось, что все вокруг поалело от крови; Стелла ничего не видела, лишь, инстинктивно угадывая направление ударов, по возможности отбила их. Безусловно, большую часть работы взял на себя Мериад, иначе бы она не прожила и пяти минут.

Но один из ударов они оба пропустили — и, оглушенная, девушка оказалась на земле, слава богам, не раненая, отделавшаяся простым ушибом. Рядом зарычал Шарар, и она, все еще не сознавая, что происходит, перекатилась на другой бок, чуть не попав под копыта какой-то лошади. Оправившись, Стелла поспешно вскочила на ноги и, убедившись, что Лучезарная звезда все еще у нее, отыскала глазами Мериада: он был по ту сторону дороги; ни уздечки, ни своих вещей она не заметила — ну и демон с ними!

Воспользовавшись временной передышкой, девушка достала самоцвет и снова зашептала:

— Пожалуйста, пожалуйста, услышь меня! Лучезарная звезда великой Ильгрессы, свет ночи и дня, добра и справедливости, помоги нам! Тьма притягивает тьму, а свет — свет; ты — свет, посей добро на земле Адиласа, прогони слуг Эвеллана. Озари мир лучом добра, звезда радости, любви и счастья, я взываю к тебе именем Ильгрессы, именем всех живущих и умерших, как людей, так и богов: уничтожь порождения зла!

Звезда затрепетала; свет разлился над землей, сначала крохотный, едва заметный, потом все ярче, ярче, наконец, он залил все вокруг слепящим искрящимся потоком.

Один из всадников заметил сияние вокруг Стеллы и поскакал к ней, чтобы помешать, но не успел, в судорогах, извиваясь, вместе с конем повалившись на землю.

Лучезарная звезда сияла, обжигая пальцы; из нее вырвались восемь мощных лучей.

Ослепленные слуги Эвеллана корчились на земле, будто больные эпилепсией, и друг за другом испарялись, оставляя после себя дымящиеся бурые пятна.

Через пару минут все было кончено. Звезда погасла, свет исчез, и принцесса, тяжело опустившись на землю, убрала самоцвет обратно в мешочек.

Неужели это будет продолжаться вечно: бегство, война, страх, усталость и боль?

Шарар лег рядом с хозяйкой, положил голову ей на колени. Девушка погладила его и тихо запела:

Я на горе была рождена,

На вечную жизнь сироты.

На горе была мне дана красота,

На горе даны мне мечты.

Что пользы от них?—

Один только прах.

Бреду без сумы по дороге.

Брат и сестра у меня на руках,

Для них подаянья молю —

Но глухи те,

Кого слышат всесильные боги.

— Перестань! — К ней подошел Мериад. — Мне и так не весело, а ты хочешь, чтобы стало и вовсе тоскливо? Воешь, словно волк на луну... Почему ты не любишь комедии?

— Если бы жизнь была комедией, полюбила бы.

— Всякая жизнь — фарс, а твоя доморощенная философия — пустое сотрясение воздуха. Когда кончишь причитать, принесешь воды — хоть какой-то от тебя толк. Это в твоих же интересах: попадешь в Суфу до заката.

— Но это же невозможно! — невольно вырвалось у Стеллы.

— Очень даже возможно, если приложить некоторые усилия. Или ты хочешь встретить еще кого-то из слуг Эвеллана? Я бы предпочел сразу оказаться в Суфе, хотя ты же терпеть не можешь магию, — он покосился на неё. — Или на этот раз сделаешь исключения и наступишь на горло своим чувствам?

Не зная, требуется ли ответ, девушка кивнула.

Закат бардовыми всполохами окрасил западный край неба.

Старинные, облепленные мхом стены Суфы, соприкасаясь на побережье с "новыми стенами" крепости, отбрасывали длинные тени.

Стелла съежилась, проезжая под поднятой железной решеткой: если хитроумное переплетение прутьев упадет, смерть будет мучительной и неминуемой. На это и рассчитывали безымянные строители. Суфа, древняя и богатая, неспроста была столицей Адиласа на протяжении четырехсот лет — и неприступной крепостью для врагов, заставляя верить в величие адилаского народа.

Над головой смыкались широкие переходы между крепостными стенами; пологие спуски вели к запутанным улочкам портового города. Повсюду виднелись следы прежних ловушек и "каменных мешков". Стены, глухие, с узкими щелями бойниц на самом верху, под прикрытием галереи, навевали страх.

Принцесса заметила, что не только она нервничает: Мериад то и дело прядал ушами.

— Успокойтесь, мы уже в Суфе. — Таким голосом она не смогла бы успокоить даже себя. — Меня ждет Маркус... Скоро мы привезем Лучезарную звезду в Лиэну, и все будет хорошо.

— Будет гроза, — он не слушал ее. — Гроза над старой Суфой.

— Ну, и что? — Она искренне не понимала его беспокойства. — Мало ли было до этого дождей? Дождь — это просто вода.

— Гроза — это не дождь. Вернее, это не та гроза — да ты не поймешь!

Конь тряхнул головой и прибавил шагу.

Он остановился посреди длинной узкой конной улицы и замер, вслушиваясь в шум вечернего города. Стелла с трудом заставила его посторониться, чтобы пропустить скрипучую повозку. Наконец жеребец очнулся от охватившего его на несколько минут столбняка и подошел к крыльцу неприметного дома. Надо сказать, дома в Суфе несколько отличались от привычных адиласких жилищ: в старой части города не было террас, здания тянулись нескончаемой стеной, временами на пол этажа утопая в земле. Этот дом был одним из таких старых угрюмых домов, с высоким обшарпанным крыльцом и обитой железом дверью.

— Урсиолла ждет. Слезай и звони.

— А кто здесь живет?

— Дальняя родственница твоей знакомой. Слезай!

Девушка покорно спешилась, поднялась на крыльцо и позвонила; дребезжащий звук колокольчика отозвался в недрах дома. Ей открыла полная адиласка в синем переднике и, не спросив имени, пригласила в комнаты. Стелла оглянулась на Мериада — он кивнул и отошел в сторону.

Миновав темную прихожую и короткий коридор с двумя дверьми, принцесса очутилась в комнате с балочным потолком. У окна, наполовину скрытого бардовыми портьерами, сидела Урсиолла и читала книгу. Заслышав шаги, она поднялась и, улыбнувшись, сказала:

— Можешь идти, Уфина.

Отворившая дверь адиласка поклонилась и вышла.

— Рада снова Вас видеть, признаюсь, я так волновалась! — Её голос звенел ручейком. — Мы только утром приехали в Суфу и, увы, не успели подготовиться к Вашему приезду.

— Я тоже рада Вас видеть. Как Маркус?

— Хорошо. Я его не съела, — рассмеялась Урси. — Только сейчас его нет: он ушел в порт.

— Раньше Маркус целыми вечерами просиживал рядом с Вами, вы поссорились?

— Нет, просто я объяснила ему, что никогда не выйду за него, — пожала плечами адиласка.

— Бедный Маркус!

— Проза жизни, — улыбнулась Урсиолла.

— Чей это дом? — переменила тему принцесса.

— Моей двоюродной тетки. Я сочла возможным поселить вас здесь на время ее отсутствия. Все прошло удачно? — тихо спросила она.

— Да, — так же тихо ответила девушка и громко добавила: — Можно чаю?

— Разумеется! Уфина принесет.

Сквозь толстые стены пробрались отзвуки глухих раскатов грома.

— Странно, — мимоходом подумала принцесса, — пару минут назад на небе не было ни облачка.

Вместе со всполохом небесного огня на пороге возник Маркус; вода ручьями стекала с плаща, который еще не успела унести горничная.

— Стелла, ты вернулась! — обрадовался он и, забыв о мокрой одежде, бросился к ней, закружил по комнате.

— Маркус, Маркус, перестань, отпусти! — хохотала девушка.

— Представляешь, чрез пару часов после твоего отъезда Урсиолла велела мне собирать вещи, — он наконец избавился от плаща. — Сказала, что мы едем в Суфу — и больше ничего. Потом, конечно, объяснила, что ты сюда приедешь.

— Действительно, странно. Я недавно написала Урсиолле, сомневаюсь, что письмо могло дойти до нее раньше, чем было написано, — нахмурилась Стелла.

— Все просто, — отозвалась со своего места Урсиолла. — Я знала, что Вы его напишите: мне рассказал мой Бог.

— Чудеса! — Маркус увлек подругу на уютный диванчик. — Слушай, а не отметить ли нам твое счастливое возращение?

— Замечательная идея! — Адиласка хлопнула в ладоши и позвала Уфину. — Сходи в лавку и купи хорошего вина. Смотри, не скупись!

— Но на улице гроза, может, не стоит... — попыталась робко возразить принцесса.

— Уфина не сахарная, не растает! — рассмеялась Урсиолла.

Через полчаса Уфина, слегка покачиваясь на слишком высоких при ее полноте каблуках, внесла в комнату поднос с вином и закусками. Посмеявшись над ее неуклюжестью, Урсиолла пригласила гостей в соседнюю комнату, сделав знак служанке перенести поднос туда.

Устроившись за овальным ореховым столом, друзья с интересом рассматривали цветочный орнамент стен. Уфина откупорила бутылку и разлила по бокалам ароматную золотисто-бордовую жидкость.

Урси улыбнулась и предложила тост:

— За успех Вашего путешествия!

Они пригубили вино и вздрогнули — ветер с шумом распахнул окно. Сильный порыв ворвался в комнату и опрокинул один из бокалов. На редкость расторопная Уфина успела спасти хозяйский хрусталь, но скатерть, разумеется, не успела — багровое пятно медленно расползлось по столу. "Будто кровь", — почему-то подумалось Стелле.

— Какая жалость! — Принцесса встала и закрыла окно. — Хорошее вино... Урсиолла, Вы не станете возражать, если я налью немного Уфине? По-моему, она это заслужила — так ловко успела подхватить бокал!

Урсиолла пожала плечами:

— Если хотите...

Стелла долила вина в опрокинутый фужер и протянула служанке. Она улыбнулась, поднесла его к губам, сделала глоток — и переменилась в лице. Пальцы разжались, и бокал полетел на пол, разлетевшись на десятки искрящихся осколков.

— Какая ты неуклюжая, Уфина! — скривилась Урси. — Ты не заслужила недавней похвалы.

Уфина молчала; на лице с непомерно расширившимся зрачками застыл страх, мертвенно-серая бледность разлилась по коже. Внезапно она задергалась, начала задыхаться, упала на колени, в отчаянье протянув руки к изумленным свидетелям этой сцены, сползла на пол, покрытый осколками хрусталя, и затихла — ни единой судороги, ничего. Стелла подбежала к ней, взяла за руку и убедилась, что служанка мертва.

— Вино отравлено! — прошептала она. — Но мы все сделали по глотку, и никто из нас... Когда же... Или яд был на дне бутылки? Когда я разливала вино во второй раз, я немного взболтала бутылку. Маркус, не пей! — испуганно крикнула она.

Принц застыл с бокалом в руке.

Принцесса бросила взгляд на Урсиоллу, но та, похоже, была удивлена не менее ее.

— Ничего не понимаю, — пробормотала она. — Я доверяю местным лавкам... Ума не приложу, кто и когда мог подсыпать яд в вино.

Стелла вернулась к столу, взяла злополучную бутылку и, распахнув окно, выбросила ее на улицу.

— Осторожнее: ты чуть не попала мне в голову! — Огромный черный сварг положил голову на подоконник. — Иногда твоя неуклюжесть переходит все границы. Ладно, если бы ты попала в голову мне — а могла бы и в человека убить.

— Я не думала, — покраснела девушка, — просто хотела скорее избавиться от проклятой бутылки.

— Я был прав, гроза все-таки разразилась. Тебе нужно сегодня же отплыть в Лиэну.

— Так скоро? — удивилась принцесса.

— Да. Конечно, будущее неустойчиво, оно сто раз может измениться, но я вижу голод. Если ты не вернешься до зимы, может произойти необратимое. Стелла, — он неожиданно напрягся, впившись глазами в какую-то точку за ее спиной, — сейчас же обернись!

Стелла обернулась и увидела раздвоившуюся Урси.

— Но я же выпила всего капельку, всего один глоток... — Она попеременно смотрела то на Маркуса, то на Мериада. — Это просто иллюзия, верно?