После эльфийского города, на который Аткас мечтал взглянуть хоть одним глазком, не осталось даже руин, все поглотил лес.
Вскоре ландшафт изменился. Через полтора часа езды вокруг них расстилались поля, окружавшие хутора. Они проехали мимо двух крошечных деревенек, в каждой не больше пяти-шести домов, и спустя непродолжительное время добрались до Керпенси.
В Керпенси бурлила жизнь. В поселке насчитывалось домов сто, а то и больше. На главной площади царила суматоха. Какие-то люди столпились у ратуши и сидели там возле повозок, в которые были впряжены рабочие лошадки. Они гомонили и шумели, размахивали руками и перебегали с одного места на другое, заводя оживленные споры.
Появление рыцаря не осталось незамеченным, и голов тридцать повернулось в его сторону.
— Неужели? — осведомился один мужик с длинной бородой у другого, чья безволосая голова светилась под солнечными лучами, — неужели нам, наконец, улыбнулась удача, и прибыл наш спаситель?
— Это рыцарь, рыцарь! — восторженно пропищали какие-то мальчишки, случившиеся поблизости и мигом приросшие к месту, узрев Экроланда. В их глазах светилось обожание, и если бы не зло косящий глазом Стролл, они бы непременно окружили рыцаря, а то и стащили бы его с коня.
Экроланд слегка поклонился местным жителям и спрыгнул со Стролла. Подойдя к мужику с бородой, он спросил:
— Добрый человек, подскажи мне, пожалуйста, где я могу найти вашего старосту?
Мужик захохотал, да только в глазах радости не угадывалось:
— Ежели вы, милостивый государь, имеете в виду старика Бучару, что был нашим старостой, то его постигла та же участь, что и половину жителей Эстока: им пообедал дракон. А ежели вы говорите о старосте Керпенси, то он сейчас в ратуше, больше ему негде быть.
До самого последнего мгновения Аткас надеялся, что, быть может, дракон окажется выдумкой местных жителей. Но после слов бородатого он почувствовал, что у него трясутся поджилки. С мольбой в глазах он взглянул на рыцаря, всем своим видом моля: 'Уедем, уедем отсюда!'. Но Экроланд проигнорировал этот крик души, а, скорее всего, и вовсе не заметил, и впихнул в руки Аткаса поводья:
— Не знаю, получится ли у тебя найти нам ночлег... Пока я буду отсутствовать, зайди в местные таверны и между делом порасспроси жителей о драконе.
Аткас проводил хозяина взглядом и, вздохнув, побрел по улице.
В ратуше тоже царила суматоха. Только суетились не крестьяне, а, судя по виду, купцы и ремесленники. Они носились вокруг с кипами бумаг и лихорадочно записывали какие-то сведения в большие книги, лежавшие на столах. Время от времени появлялись мальчишки-посыльные, и тогда суматоха разгоралась с новой силой. Главным тут был, по всей видимости, невысокий пожилой мужчина в сюртуке синего цвета, который умудрялся поддерживать в зале относительный порядок.
Завидев Экроланда, он поспешно подошел и наклонил голову:
— Сэр, мое имя Надикус, я — староста Керпенси, к вашим услугам.
— Экроланд Гурд, рыцарь ордена Красного Клинка из Вусэнта, — отрекомендовался рыцарь и пожал протянутую руку.
— Как я догадываюсь, вы здесь неспроста. Неужели магистр соизволил ответить на наши слезные мольбы и прислал вас, чтобы вы, сэр Гурд, разобрались с этим ужасным драконом? — прищурился Надикус.
Экроланд почтительно склонил голову:
— Да, верно, это так.
Староста досадливо поморщился, когда прямо у них над ухом волком взвыл какой-то купчишка, в ярости отшвыривая письмо. Разведя руками, мол, ничего не попишешь, работают люди, староста предложил:
— Прошу вас, следуйте за мной, побеседуем в спокойной обстановке.
Надикус провел рыцаря на второй этаж, где было относительно тихо. Из нижнего зала доносился легкий гул голосов, но помехой беседе он не служил.
В комнате помимо двух уютных диванов, обитых пестрой тканью, находился также большой письменный стол и два шкафа, забитых до отказа книгами и свитками. Казалось, вынь с полки небольшую бумажку, и вся кипа лавиной рухнет вниз, погребая под собой незадачливого читателя.
— Прошу, сэр Гурд, располагайтесь в моем скромном кабинете как дома. Думаю, нам здесь никто не помешает, — улыбнулся староста и позвонил в колокольчик.
На зов явилась миловидная женщина в белом фартуке. Она присела в реверансе и почтительно выслушала указания старосты: принести вина и закусок.
Пока служанка выполняла приказ, Экроланд ходил вдоль шкафов и рассматривал корешки книг.
— Что я вижу, мастер Надикус! Вы тоже любите поэзию Фрахента?
— Увы, в этой глуши нам доступна только малая толика того, что читают в Вусэнте, — пожал плечами староста. — Даже сей сборник ранних стихов Фрахента достался мне случайно, на распродаже имущества разорившегося купца. Как видите, библиотека не слишком богата. А ведь знаете, я обучался в самом Бельске! Ужасно, просто ужасно после библиотек тамошней Академии довольствоваться только этими двумя шкафами... Впрочем, я не упускаю ни одной возможности накупить книг, когда выезжаю по делам в город.
Служанка внесла поднос и осторожно расположила его на столе, заваленном бумагами. Рыцарь с благодарностью принял бокал вина и взял ломтик сыра. Надикус отослал служанку прочь и заговорил о том, что тревожило его более всего:
— Прошу прощения за вопрос, но в таком положении, я считаю, не зазорно быть чуточку мнительным. Итак, правильно ли я вас понял? Вы вправду готовы рискнуть жизнью и сразиться с драконом?
— Да, мастер Надикус. Я здесь для того, чтобы помочь Эстоку.
— И Керпенси, если уж на то пошло, — подхватил староста. — Как вы думаете, кто все эти люди, которые заполнили площадь? Не кто иные, как жители Эстока, которые примчались ко мне, как только дракон увеличил свои аппетиты. Сейчас у меня самая большая головная боль: где размещать беженцев. Обе наши таверны набиты под завязку, все семьи, согласившиеся принять у себя жителей Эстока, уже давно это сделали, и у меня сейчас около тридцати человек без крыши над головой. Сами понимаете, не лето, надо их куда-то поселить, а некуда! Так что я буду вам крайне признателен, если вы убьете мерзкое чудовище, и народ вернется в свою деревню.
— Странно, — заметил Экроланд, — а где раньше обитал дракон? С чего это вдруг он вышел на охоту за местными жителями?
— Я не знаток драконов, уважаемый рыцарь, — развел руками Надикус. — Полагаю, он спал, и голод вынудил его пробудиться. Драконья пещера, насколько я понял, располагается вблизи водопада. Любой укажет вам путь. Если вы прибыли верхом, то пути вам туда от силы часа полтора.
— Мы отправляемся прямо с утра, — решил Экроланд. — Вот только подскажите, пожалуйста, где мы можем остановиться на ночь? Я послал своего оруженосца найти место в таверне, но поскольку вы говорите, что все места заняты...
— Для вас комнату найдут, — категорично ответил Надикус, и вышел из комнаты. Обернулся он минут за пять. — Я отдал необходимые распоряжения. А теперь, если позволите, я вернусь к работе. Как выйдете из ратуши, повернете налево и пройдете прямо по главной улице. Таверну 'Слово мира' сложно не заметить. На ней висит такая огромная желтая вывеска с черными письменами. Сэр Гурд, мы все будем молиться за вас. Желаю вам удачи.
Экроланд поклонился и отправился разыскивать оруженосца.
* * *
За столом им прислуживала пухленькая веселая красавица, у которой лицо, впрочем, было несколько бледновато, а в глазах сквозила усталость: народу в таверне было не протолкнуться, и каждый требовал эля, пива, вина и поесть.
Аткас сидел с разобиженной физиономией: после того, как его грубо выгнали из одной таверны, а в другой рассмеялись в лицо, он никак не мог заставить себя улыбнуться.
Конечно, когда хозяин 'Слова мира' получил распоряжение от самого Надикуса, он не посмел противиться воле старосты, мигом отвел гостям лучшую комнату и безжалостно вытолкал оттуда каких-то постояльцев, предложив им пустое стойло в конюшне.
Аткас вспомнил, как он впервые ужинал с Экроландом. Обстановка показалась ему весьма схожей. Правда, сегодня рыцарь был скуп на слова, предпочитая молча оглядываться вокруг с печалью во взоре.
Было от чего загрустить: кругом они видели несчастные лица, снаружи у входа в таверну сидело несколько людей, которые согревались теплым воздухом, обдувавшим приятной волной, когда кто-нибудь входил или выходил. Все лавки были забиты теми, у кого нашлись пара медяков на выпивку. Плакали младенцы, в воздухе витал запах немытых тел. Рыцарь увидел оборванку, сидевшую на полу с потухшим взором и баюкающую ворох тряпок, из которого выглядывало несчастное личико младенца, уже уставшего орать и тихонько скулившего.
Не долго думая, Экроланд достал кошель, где сверкнули золотые монетки, подозвал хозяина и приказал:
— Накорми всех, кто голоден... И за дверью тоже!
В его руках заблестело золото. Хозяин, угодливо кивая, крикнул официанткам. Спустя час в таверне стало совсем душно. Народу набилось под завязку. Каким-то образом весь голодный, да и не очень, если говорить начистоту, люд в городе прознал, что щедрый рыцарь устроил благотворительный ужин, и слетелись в 'Слово мира', словно мухи на мед. Денег, которые хозяин таверны получил от рыцаря, с лихвой хватило на то, чтобы накормить всех.
— Сэр Экроланд, — Аткас робко тронул рыцаря за латный наруч.
— Да, мой друг? — отозвался рыцарь. Наклонив голову, он наблюдал за каким-то тощим пареньком, вцепившимся в куриную ножку.
— Там, за столиком... Кажется, те мужики за вами наблюдают уже битый час.
Экроланд укоризненно покачал головой:
— Мне кажется абсолютно естественным, что местные жители проявляют к нам некоторое любопытство. Думаю, не ошибусь, если скажу, что рыцари заезжают сюда очень редко!
Аткас искоса глянул в сторону подозрительного столика. За ним сидело пятеро мужчин самого зловещего вида, у каждого за поясом торчало по кинжалу, и Аткас готов был поклясться чем угодно, что это не единственное их оружие. В нем крепла уверенность, что они рассматривали не столько самого рыцаря, сколько его кошелек, в котором успели углядеть золото. Много золота.
Ну что же, раз хозяин не проявляет озабоченности, значит, и Аткасу не волноваться. Конечно, рыцарь сразу почуял бы опасность, если бы таковая была. Юноша пожал плечами и вернулся к своему вину.
— Уважаемый сэр рыцарь! — сказала, подходя к их столу, приятного вида девушка. — Вы сегодня проявили неслыханную щедрость, и мы решили вас отблагодарить. Кто знает, что будет завтра? Зато сегодня все празднуют и веселятся!
Пространство посреди таверны быстро расчистили, соорудив импровизированную сцену. Вокруг расселись пожилые матроны с причудливыми музыкальными инструментами в руках, и начался вечер празднества.
Сначала несколько жителей Керпенси и Эстока спели эпическую песнь про подвиги безымянного рыцаря. Она была длинной и достаточно заунывной, но Аткас заметил, что многие негромко подпевают. Наверное, песню хорошо знали в этих краях. Когда смолкли последние печальные ноты, кое-кто смахнул со щек слезы.
Около двери во внутренние помещения возник небольшой затор, а потом все мужчины вокруг засвистели и затопали ногами: стайка девушек, разодетых в праздничные наряды, выпорхнула на сцену.
Каждая девица могла похвастать прекрасным гибким телом. Скромность, однако, не позволила им показывать незнакомцам лица, и потому на каждой оказалась надета маска. В такт музыке мужчины хлопали в ладоши, а потом многие начали приглашать сидевших рядом женщин. Несмотря на тесноту, многие пары умудрились совершить по залу несколько кругов. Даже хозяин таверны подхватил свою женушку и сплясал пару раз.
Танцовщица со сцены в нарядном красном платье пригласила рыцаря, а ее товарка в маске совы вытащила Аткаса. Юноша алел от смущения, партнерша была выше его на целую голову, но ему удалось ни разу не наступить ей на ногу.
Экроланд и Аткас отправились спать далеко за полночь. Поскольку хозяин таверны, скрепя сердце, выделил им лучшую комнату, но всего одну, оруженосцу пришлось разместиться на полу, тогда как рыцарь со всем удобством устроился на кровати. Комната находилась под самой крышей, на третьем этаже.
Внизу еще продолжались танцы, и слышалась музыка, под которую Аткас мирно уснул.
* * *
На крыше было чрезвычайно неуютно. Переругиваясь, двое мужчин кое-как забрались и утвердились на ней. Затем один из них свесил голову вниз и принялся отсчитывать окна:
— Первое, второе, третье... Вот оно! Так, сейчас нам до трубы по прямой, смотри, не сверзись.
— Да тише ты! Орешь, как ненормальный.
— Сам тихо! Я только по делу ору!
— Слышь, заткнись, а?
— Сам заткнись!
Один из них, который был потолще и пониже, отвесил пинок тому, который свесился. Тот быстро вскочил и отвесил тумака первому.
— Эй, давай все же потише! Подраться мы и внизу можем!
Они зло переглянулись и, стараясь не шуметь, пошли по крыше. Сбоку светила луна, безжалостно вырисовывая два силуэта на фоне неба. Они держались друг за друга, чтобы не поскользнуться на обледеневшем скате, с которого свисали угрожающих размеров сосульки. Мальчишке, работающему в 'Слове мира', было некогда их сбивать, да и неохота.
Внезапно один из них понюхал воздух:
— Ух ты! Чем это так пахнет?
— Слушай, уймись, а? Вот еще ему еда привиделась! Ты же жрал недавно! И бесплатно, между прочим!
— Да не жратвой воняет, а цветами какими-то... Вот чудно!
Второй только яростно фыркнул и продолжил идти по крыше, на ходу разматывая веревочную лестницу.
— Так. Теперь тихо! Ты подаешь мне снотворное, я слезаю вниз и бросаю его в комнату, ты помогаешь мне забраться наверх, мы ждем десять минут...
— Да помню я, помню, — обиженно зашептал толстый. — Совсем меня за кретина держишь? На, держи снадобье.
Тощий, опять фыркнув, бережно принял из его рук надутый пакет со слегка светящейся газообразной субстанцией.
Необыкновенным снотворным с ними поделились, за плату, конечно, заезжие разбойники. Двое воришек были очень горды, когда эти разбойники мало того, что рассказали обо всех новинках в грабительском ремесле, так еще и продали деревенским простофилям набор дорогостоящих отмычек, совершенно бесполезных: отмыкали они только мудреные магические замки, которыми в Керпенси, а уж тем более в Эстоке, и не пахло. Главарь местных воров страшно осерчал, что они отвалили неимоверную сумму денег из общака, почитай, ни за что, и крепко наказал двух незадачливых покупателей. Снотворное те оставили для личного пользования, решив, что такому вспыльчивому и вредному главарю оно ни к чему.
Теперь они мерзли на крыше, готовясь опробовать новинку на щедром рыцаре, а затем украсть все его денежки, которые он вечером столь опрометчиво выставлял напоказ.
Толстый, сопя, стал прилаживать лестницу на краю крыши.
Тощий вооружился ножом, который он, не долго мудрствуя, зажал в зубах, и с пакетом, висящим на запястье, стал спускаться вниз, шустро перебирая ногами.
Тихо-тихо наклонился он к форточке, которая по случаю духоты была открыта. Изнутри не доносилось ни звука, и было так темно, хоть глаза выколи. Впрочем, скоро он прислушался и услышал слабое сопение с одной стороны.
