— Тогда я знаю, что нужно делать, — обрадовалась Дженна.
Она подошла к коню и осторожно осмотрела его переднюю ногу. Чуть выше копыта кровоточил глубокий разрез, причинявший коню сильную боль. Дженна сорвала с ближайшей ели игольчатую ветку и приложила ее к порезу, шепча заклинание.
Ветка съежилась, зеленые иглы пожелтели, а порез затянулся прямо на глазах. Пегас тихонько заржал, видимо, в благодарность, и девушки вновь сели рядом.
Они чувствовали себя свитой великого героя, который без их мудрого подкрепления непременно сгинет в глуши.
— В конце концов, мы можем поехать вместе, — сказала Кармина и искоса глянула на Дженну, которая заплетала пепельные волосы в косу.
— Так и сделаем. По правде сказать, одна я чувствовала себя неуверенно, — признала Дженна. — А ты, кажется, побольше меня разбираешься в походах.
Сказала она так потому, что увидела, чем заполнены сумки Кармины. Чего там только не было! И теплые меха, и мотки прочной веревки, и промасленные факелы, и кусок душистого мыла, и даже топорик для рубки хвороста.
— Кроме того, — была вынуждена сказать Дженна, — у меня совсем нет денег.
— Не беспокойся о деньгах, — беспечно махнула рукой Кармина. — Я с собой взяла больше пяти золотых. Мало ли какие траты нам предстоят!
Согревшись, Кармина вынула сложенную палатку и, встряхнув пропитанную маслом ткань, решила раскинуть ее под деревом. Дженна пыталась было помочь, но в ее руках все веревки чудесным образом запутывались, а колышки выскакивали из промерзшей земли. Дочь магистра фыркнула и отослала ее к костру, заявив, что справится сама.
И тут девушки услышали волчий вой, так напугавший Аткаса. Кармина вскинула голову, а Пегас и Снежинка тихо заржали.
— Волки, — сказала она, — так воют только они.
Дженна вскочила на ноги:
— Ты думаешь, это волки-убийцы?
— Других в этих краях не водится, — усмехнулась Кармина, взявшись за меч.
Дженна, живя в деревушке у Керка и Гейлы, не раз слыхала мрачные рассказы о путниках, сгинувших в лесу. О том, что их задрали не просто дикие звери, а волки, которые вместе с кровью выпивают и душу. Эти звери были выращены, как шепотом говаривали ведьмы, обучавшие Дженну, в пещерах глубоко под землей, и специально натасканы на человека. Несколько охотников, останавливаясь на постоялом дворе в Олинте, рассказывали удивительные и неправдоподобные истории: они клялись, что видели волков, которые не расправлялись со своими жертвами на месте, а куда-то утаскивали их живьем.
В Олинте волков не опасались, потому что надежный частокол и смелые жители отпугивали их почище любой магии. Надо сказать, справедливости ради, что магия тоже присутствовала: пока гнездо не разорили, ведьмы усердно спасали жителей и от свирепых метелей, и от диких зверей, и от злобных волков.
— Кармина! Я могу поставить на ночь заклинание, — предложила Дженна, — которое отпугнет всех живых существ прочь от нашего костра. Утром на полмили вокруг никого не будет. Давай я так сделаю?
Кармина задумалась. Ее проворные маленькие руки беспокойно теребили шнур, которым была оплетена рукоять меча.
— Я думаю, что мы должны испытать себя, — наконец сказала она. — В конце концов, мы собрались помочь рыцарю убить дракона, но сумеем ли мы? Волки по сравнению с драконом — это так, мошки. Нам стоит проверить себя и свои силы.
Дженна нахмурилась. Ее так и подмывало спросить: а что, если они с волками не справятся? Что будет, если они погибнут? Но она сдержалась, сказав себе, что не посмеет осрамиться перед заносчивой дочкой магистра. Вой послышался ближе.
— Ты знаешь какое-нибудь огненное заклинание? — спокойно спросила Кармина. — Я слышала, что волки боятся огня и ненавидят его больше всего на свете.
— Увы, моей Силы хватит только на то, чтобы поджечь костер или слегка подпалить одному из них шерсть. Элементная магия не для меня, — вздохнула Дженна.
Кармина сочувственно покачала головой, но про себя подумала: 'Ну вот, свалилась ведьма мне на голову! Нянчись тут с ней. Ничего не умеет, разве только проклятие какое-нибудь наведет на меня. Ну не дура ли я?'
Из-за деревьев бесшумно прыгнул огромный зверь, чья голова по размерам не уступала лошадиной. Он нацелился на Пегаса, но конь заржал, встал на дыбы и затоптал его.
Дженна выхватила из костра пылающую головешку и, размахивая ею, стала шептать заклинание, надеясь, что на нее сзади никто не нападет. С виду она представляла собой саму храбрость, но все внутренности у нее сжались в маленький комочек, а спина покрылась мурашками в ожидании удара когтистой лапой.
Кармина бросилась вперед и молниеносно погрузила клинок волку в бок. Зверь задергался в предсмертной судороге и издох, а из леса стали появляться новые и новые волки, матерые, покрытые седой шерстью.
Наконец, заклинание было завершено. Дженна шагнула вперед и, рисуясь, медленно подняла ладонь вверх.
Те, кто обладают волшебным Зрением, увидели бы, как из земли вырываются призрачные розоватые субстанции, формой напоминающие разных животных и птиц. А не имеющие скорее почувствовали бы, чем уловили глазом какие-то смутные, неясные серые тени, необыкновенно быстро перемещавшиеся вокруг.
Дженна вызвала духов существ, умерших здесь когда-то. Оказалось, что на этом месте частенько погибало немалое количество зверья. Призраков оказалось не менее сотни, а то и больше. Они вились вокруг волков и заползали им в тела. Дженна знала, что это практически безобидное заклинание может возыметь эффект только в том случае, если накладывается на впечатлительного человека, потому что духи только смущают своим видом да холодят слегка, когда соприкасаются с кожей.
Впрочем, волки оказались напуганы чуть ли не до смерти, хотя их сложно назвать излишне впечатлительными. Один из них, поджав хвост, побежал в лес. Другой стал кружиться вокруг себя и беспорядочно махать лапами, третий заскулил и лег на снег, прижав уши и беспокойно вздрагивая. Но остальные презрели необычные ощущения в своих телах и, рыча, стали подходить ближе. Ступали они медленно и очень плавно, готовясь в любой момент броситься. Они нацелились главным образом на Дженну, поскольку блестящий меч в руках Кармины не внушал им доверия.
Дженна с отчаянием почувствовала, что она почти израсходовала свою Силу. Таков уж удел ведьм: их мощь мала, поскольку у них нет бога. Если быть совсем точным, его нет в Эфирных Чертогах, он побежден и не дает своим последователям дополнительной Силы. Самая малая крошка аслатина выручила бы сейчас Дженну, но, увы, ее цепочка с камешком была надежно заперта у Экроланда в комнате.
Пришлось действовать Кармине.
— Отступи к Пегасу! — приказала она, а сама осторожно двинулась вперед.
Волки замерли и настороженно на нее посмотрели.
Дженна встала рядом с Пегасом и тихонько огладила дрожащей рукой теплый бок. Ее удивляло, что волки их не окружили, как они обычно поступают со своими жертвами. Они вполне могли подойти сзади и задрать коней, но не сделали и этого.
Пока Кармина самозабвенно рубила волков, Дженна оглянулась и тихонько ахнула. Там, позади, где находилась стоянка Экроланда и Аткаса, над землей раскинулся широкий мерцающий купол, сотканный из миллионов прозрачных голубых нитей. Он охватывал территорию много больше, чем их лагерь, а край купола приходился как раз на границу лагеря девушек.
Тут силы изменили Дженне, и ее волшебное Зрение потухло. Она с уважением подумала об Экроланде: оказывается, он чрезвычайно сильный кудесник! Для рыцаря владение магией является большим подспорьем в борьбе со слугами Тьмы...
Очень не вовремя ее глаза затуманились, в памяти всплыло утреннее прощание. Вмиг забылись и тяжелая дорога, и суровый холод, пронизывающий до костей. Она вспоминала рыцарские благородство, доброту, честность, и вдруг пожалела о встрече с Карминой. Дженна взглянула на нее с неприязнью. 'Она мне испортит все карты, — подумалось ей. — Весь триумф придется делить на двоих. Еще чего не хватало!'.
А Кармина сражалась, забыв обо всем на свете, и, когда она закончила, перед ней валялось пять громадных туш, под которыми расплывались на снегу черные лужи. Сама она тоже вся оказалась забрызгана волчьей кровью, но ничуть не переживала по этому поводу. Вытирая меч горстью снега, она довольно усмехнулась:
— Ну что, видала? Твоя магия нам сейчас мало чем помогла! Пожалуй, я и в одиночку могу помочь Эри.
— Если бы не моя магия, ты бы не уехала завтра дальше этой поляны, — огрызнулась Дженна. — У твоего Пегаса крыльев нет, а хромал он о-го-го как. И вообще, еще посмотрим, что сможет сделать твой меч против дракона!
— Ну, в былые времена рыцари с помощью простых мечей губили драконов, — сказала Кармина, зевая. — Да уж, неприятное соседство на ночь — пяти трупов! А уж псиной от них воняет, хоть нос затыкай.
Дженна сверкнула глазами и вскинула ладони. Нужные слова приходили на ум очень плохо, она с трудом вспоминала ударения и знаки, которые надо было чертить ослабевшими пальцами. Но память ее не подвела и, доковыляв до волков, она принялась под удивленным взглядом Кармины за дело.
Та малая толика Силы, что оставалась в ней, окончательно исчерпала себя, и девушка упала бы, не подхвати ее Кармина.
На снегу ярко вспыхнули алым и пропали начертанные руны, видеть которые можно было только волшебным Зрением. Некоторое время пахло чем-то гадким, похожим на паленую кость, но, пока Кармина подозрительно принюхивалась, запах развеялся.
А трупы стали разлагаться с неимоверной скоростью. Побурели шкуры, стала истончаться шерсть, показались белые кости... Вскоре и от них ничего не осталось. Снег впитал в себя кровь и побелел, и только отброшенная горсть снега, которой Кармина вытерла лезвие меча, чернела неподалеку, напоминая о минувшем сражении.
Кармина молча дотащила девушку до палатки и удобно устроила ее внутри, а сама легла рядом.
— Ты вовсе не должна была мне ничего доказывать, — тихо молвила она. На побледневшем лице Дженны горели лихорадочным блеском зеленые глаза.
— Я докажу тебе, что я умею... Моя магия ничуть не хуже всего, что умеешь ты! Некромантия — сильнейшие чары в мире...
— Да, да, — успокаивающе пробормотала Кармина. — Давай спать. Не будем ссориться, хорошо? На тебе лица нет! Нам следует выспаться перед завтрашней дорогой.
Дженна едва слышно застонала, представив еще один день на холодном ветру, на морозе, и в неудобном седле.
Вскоре девушки заснули, а ветер прерывисто дул в палатку, и казалось, что снаружи снежный эльф играет, запуская снежки в полог.
Сон их был беспокойный и тревожный, и каждой снились странные сны.
Аткас тоже спал, хотя и должен был бдеть: пришла его очередь стоять на страже. Но поскольку Экроланд уснул и не мог за ним присматривать, юноша решил подремать. Волков поблизости не наблюдалось, а когда Аткас рискнул оглядеться вокруг с помощью волшебного Зрения, то увидал над собою полог, сотворенный рыцарем, который усыпил бдительность юноши лучше любого меча.
* * *
С утра светило солнце, а с деревьев срывались и падали прозрачные капли. Весна наступала по всем фронтам: повсюду снег начал слегка подтаивать и покрываться ледяной корочкой. На некоторых деревьях набухли почки.
Аткас подумал, что они вернутся как раз к тому времени, когда появятся первые клейкие листочки. 'Если мы вернемся, конечно, — поспешил он напомнить себе. — Дракон — это слишком большая помеха для долгой и счастливой жизни, чтобы через нее можно было просто перешагнуть'.
Они скакали уже довольно долго, а на реке, что мелькала сквозь черные деревья справа от дороги, не было никакого моста. Лед на Лабелле потемнел и покрылся сетью трещинок. Со дня на день должен начаться ледоход.
Экроланд снял шапку и подставил лицо весеннему солнцу. Легкий теплый ветерок обдувал его разгоряченное от скачки лицо, и они оба, — и оруженосец, и рыцарь, — были необыкновенно счастливы в эти минуты, когда все вокруг казалось таким спокойным и мирным, когда все опасности казались пустячными, а природа вокруг — напротив, преисполненной глубокого смысла.
Несколько раз дорогу перед ними перебегал пугливый заяц, а один раз из кустов с обрывками желтых прошлогодних листьев застенчиво выглянула косуля, но, заметив всадников, тотчас большими скачками удрала в лес.
На дороге не было никакого движения, словно протоптали ее звери. Ни один всадник не проскакал мимо, ни одна повозка не ехала навстречу. Места и впрямь оказались глухие.
Когда наступил полдень, и на солнце набежали тучки, они, наконец, добрались до моста.
Даже Аткас, который ни бельмеса не смыслил в архитектуре, счел его красивым и изящным. Этот мост то ли построили гномы, то ли сотворили искусные маги. Во всяком случае, местным крестьянам точно было не под силу построить столь замысловатое сооружение. Мост изгибался дугой над рекой, причем его возвели там, где Лабелла разливалась особенно широко.
На внешней части искусные руки вырезали из камня виноградные лозы и какие-то другие растения, причем каждый листочек был сделан с той особой тщательностью, которая отличает настоящих мастеров. Казалось, суровый лик времени ни разу не взглянул на мост: ни единой паутинки трещинок не появилось на прекрасной работе.
Экроланд залюбовался открывшимся видом и негромко сказал:
— Да уж, кто-кто, а эльфы умели строить.
— Так этот мост построен эльфами? — изумился Аткас. — Самыми настоящими?!
— Конечно. Ни один гном не попрется в эту глухомань, чтобы строить такие мосты вблизи мелких деревушек. Раньше на том берегу находился прекрасный эльфийский город, но после Великого Переселения эльфы, само собой, оттуда ушли. Или, вернее будет сказать, их прогнали.
Аткас разинул рот. Он никогда не видел ни одного живого эльфа, да и никто из его знакомых не мог похвастаться подобным. Знал он про них тоже немного.
Эльфы, как он слышал, обладали невероятно привлекательной внешностью. В их облике наиболее притягательными считались глаза: огромные, блестящие, они подавляли все остальные черты лица, которые по сравнению с необыкновенными глазами были мелковатыми и невыразительными.
Еще в Стипоте Аткас подслушал разговор двух соседских кумушек. Они шептались о том, что надо бы купить снадобья, изменяющие цвет волос. И одна произнесла любопытное замечание: что, мол, уж эльфам-то об этом не надо заботиться, ибо их шевелюра расцвечена природой всеми цветами радуги!
Откуда простые кумушки умудрились узнать про цвет волос эльфов, осталось для Аткаса тайной за семью печатями.
И слышал он, разумеется, про нелегкую войну Рабада и эльфийских королевств, из-за которой, собственно, и забросили эльфы свои бывшие владения.
'Когда царило вечное лето, здесь, наверное, было просто чудесно, — подумал Аткас. — Хотел бы я жить в эльфийском городе!'.
Они в молчании пересекли мост. Стролл и Солемна, чувствуя вокруг эльфийскую магию, ступали медленно и величаво, почти не цокая копытами. Каменные плиты за долгие годы не потеряли особого блеска, присущего полированному камню. Песок и земля, принесенные ветром, здесь тоже не задерживались, словно каждое утро сюда приходили девицы с метлами и тряпками и тщательно драили весь мост. Аткас еще долго оглядывался на него. В памяти у него отложились красивые незнакомые руны, начертанные на перилах, и безобразные оспины там, где некогда сияли красивые камни. И, возможно, то был не просто какой-нибудь хрусталь, но настоящие драгоценности. Кто знает? Только те негодяи, что выдрали камни.
