Юр покровительственно улыбнулся.
— Не знаю, как по телевизору, — сказал он, — а память моего тела подсказывает, что в квартире этими гранатами пользоваться нельзя. Их можно применять только в чистом поле или в большом помещении, типа как в ДК на Дубровке...
Юр неожиданно осекся, немного помолчал, а затем произнес с немного ошарашенной интонацией:
— Ну, вы, люди, и звери. Ни в одном мире о таких делах не слышал. Короче, нельзя эти гранаты в квартире взрывать. Разве что если там никого нет, кроме преступников.
Пока мы разговаривали, один из подчиненных Юра свернул из газеты кулек, сноровисто обмотал его тонким скотчем, наполнил получившуюся емкость адской смесью и приступил к утрамбовке заряда.
— А не рванет? — опасливо поинтересовался я.
— Не должно, — сказал Юр. — Но ты, Рефр, все равно поосторожнее.
Рефр пробормотал нечто невразумительное и продолжил заниматься своим делом. Минуты через полторы он поднял голову и сообщил:
— Готово.
Юр кивнул и вытащил из бардачка непонятную металлическую штуковину цилиндрической формы. Из одного торца цилиндра торчал длинный и толстый металлический шпынек с закругленным концом, а к боковой поверхности цилиндра было прикреплено проволочное кольцо. Я пригляделся к этому чуду повнимательнее и неожиданно понял, что именно вижу перед собой.
— Хорошо живут менты, — сказал я. — В бардачке запал от гранаты валяется.
— Граната там тоже есть, — уточнил Юр. — Мое тело конфисковало ее на днях у каких-то преступников. Только граната отдельно, а запал отдельно. Только оптимисты хранят гранаты в снаряженном состоянии.
— Можно поближе посмотреть? — попросил я. — С такой конструкцией я еще не сталкивался.
— Конструкция новая, — подтвердил Юр. — Мое тело тоже ее тогда впервые увидело. Но тут все очень просто. Со старой конструкцией знаком?
— Конечно.
— Принцип тот же самый. Только пороховая шашка не одна, а три. Первая сгорает за секунду и освобождает ударный взрыватель. Если он через четыре секунды не сработает, догорают две остальные и граната взрывается по любому. Очень удобно.
Тем временем Рефр аккуратно засунул шпынек запала внутрь кулька и стал приматывать скотчем запал к взрывпакету, следя, чтобы кольцо оставалось свободным.
— А это чудо техники не развалится? — забеспокоился я.
— Не развалится, — успокоил меня Юр. — Главное — не использовать эту штуку как кастет.
— Квартира не сгорит? — спросил я.
— Не должна, — ответил Юр и пожал плечами.
Остаток пути мы ехали молча.
11.
Мы уже свернули с улицы во дворы, когда мне пришла в голову замечательная идея.
— Останови здесь, — сказал я, обращаясь к водителю.
— Разве это тот дом? — удивился Юр. — Если верить карте, он должен быть чуть дальше, примерно вон там.
— Он там и есть, — подтвердил я. — Просто мне пришла в голову дельная мысль.
Я запустил руку во внутренний карман куртки и выудил оттуда мобильный телефон. Снял блокировку клавиатуры, машинально вывел на экран список последних введенных номеров и замер в растерянности. Я понял, что не помню номер Дашиного мобильника. В моем телефоне он был вбит в адресную книгу, но я никогда не лазил даже туда, потому что номер Даши никогда не исчезал из списка последних набранных номеров. А теперь мой мобильник пребывает в стасисе вместе со всей своей адресной книгой. Хорошо, что свой городской номер я помню наизусть.
Даша сняла трубку только после четвертого звонка. И это была не Даша.
— Алло! — раздался в трубке незнакомый мужской голос.
Почему-то мне показалось, что раньше этот голос принадлежал менту.
— Дашу позовите, пожалуйста, — попросил я.
— Андрей? — спросил голос.
— Да. С кем имею честь?
— Чего? — растерянно переспросил голос.
Все-таки ментовские тела имеют один серьезный недостаток — память тела у них весьма специфическая. Может, где-то и встречаются образованные и эрудированные менты... Наверняка где-то встречаются.
— Представьтесь, пожалуйста, — попросил я.
— Меня зовут Ситубуште, — представился голос. — Я представляю комитет защиты порядка планеты Нисле. Вы позвонили очень вовремя, нам нужно срочно переговорить.
— Где Даша?
— Рядом со мной, в целости и сохранности.
— Отпустите ее.
— Обязательно отпустим, — заверил меня Ситубуште. — Как только мы с вами обсудим все неотложные вопросы, ваша сожительница будет тут же освобождена.
— Что за вопросы?
— Вам лучше войти в квартиру. Обещаю, что никто не причинит вам вреда.
— Конечно, не причинит, — саркастически усмехнулся я. — А кто пытался расстрелять меня на Сорэ из деструкторов?
— Это было очень глупое решение, — заявил Ситубуште. — На разборе операции я обязательно подниму вопрос о наказании виновных.
— Буду благодарен, — буркнул я. — Так какие ко мне вопросы?
Ситубуште вздохнул и начал говорить.
— Вопрос, собственно, только один, — сказал он. — И это не вопрос, а требование. Вы должны немедленно прекратить оказывать противодействие представителям конфедерации как на Земле, так и в иных мирах. Со вчерашнего вечера по местному времени ваши действия стали противозаконными даже по земным меркам.
Я улыбнулся и сказал:
— Если бы ты пожил на Земле подольше, ты бы понял, как люди относятся к своим законам.
— Уже понял, — вздохнул Ситубуште. — Ваша раса очень анархическая. Удивительно, как вы сумели создать такое жестко структурированное иерархическое общество.
— Не такое уж оно и структурированное, — возразил я. — Но это к делу не относится. Допустим, я сейчас пошлю тебя куда подальше, что мне за это будет?
— Мы убьем Дашу, — сказал Ситубуште.
И тут в моем поле зрения появилась рука Юра, молниеносно выхватившая мобильник из моей руки. Я мог воспользоваться полученными на Вудстоке навыками и отобрать мобильник обратно, но я не стал этого делать. Интуиция подсказывала, что Юру лучше не мешать.
— Ну ты, козел поднарный! — рявкнул Юр в трубку. — Ты за свой базар жопой ответишь! Я тебя на Колыме сгною!
В трубке раздалось веселое ржание.
— Порадовал отменно, — сказал Ситубуште, — спасибо. Слив засчитан. Андрей, ты где таких идиотов набрал? В Бобруйск ездил?
На лице Юра отразилась растерянность.
— Причем тут Бобруйск? — спросил он, прикрыв трубку ладонью.
— Это выражение такое, — пояснил я. — Он тебя оскорбляет.
— Это-то я понял, — сказал Юр, поднес трубку ко рту и решительно произнес в нее: — А теперь слушай внимательно, черт. С тобой говорит агент Юр из комитета защиты порядка планеты Блубейк.
Комментарий Ситубуште поставил в тупик даже меня. Смысл-то я понял, но где он набрался таких выражений? Воистину, русский язык эволюционирует удивительно быстро.
— Доярка, ты беременна? — спросил Ситубуште. И продолжил, не дожидаясь ответа: — Ваш тупенький компьютер решил, что имеет право вмешиваться в наши дела? Он думает, вашу богадельню примут в конфедерацию с распростертыми объятиями, что бы вы ни натворили? Дайте две, блин. Слушай меня внимательно, агент чукотский. Если будешь выпендриваться дальше, всей вашей дурацкой нации будет одна дорога — в газенваген.
— Что он несет? — пробормотал Юр, обращаясь ко мне. — Газенваген какой-то... Лучше ты меня слушай внимательно, оратор пробитый. Человек по имени Андрей, с которым ты только что разговаривал, является гражданином Блубейка. Женщина, которую ты держишь в заложниках — его подруга и сожительница. На Блубейке они оба имеют статус особо важных персон за заслуги перед Родиной. Это понятно?
— И что теперь? — огрызнулся Ситубуште. — Две недели в сортир не ходить?
— Да хоть год не ходи, пока не лопнешь! — рявкнул Юр. — Нельзя обижать особо важную персону, это закон. Загляни в поисковую систему, посмотри, что происходит с теми, кто его нарушает, и подумай, стоит ли тебе пополнять их число.
— Да я на законы ваши пещерные клал с прибором! — рявкнул в ответ Ситубуште. — И вообще, я не с тобой разговариваю, а с существом по имени Андрей. Дай ему трубку, а сам пойди яду выпей.
— Ты пожалеешь об этих словах, — тихо сказал Юр и нажал на кнопку отбоя.
— Зря ты так, — сказал я. — По-моему, с ним можно было договориться. Или хотя бы попробовать.
— Ты не понимаешь, — покачал головой Юр. — Я не брал его на понт, закон об особо важных персонах действительно существует. Если нопстер, признанный особо важной персоной, подвергся неспровоцированному унижению, реакция следует незамедлительно. И это очень жесткая реакция. Бывало, что из-за подобных недоразумений начинались войны.
Мне показалось, что я ослышался.
— Что-что? — переспросил я. — Блубейк готов начать войну только из-за того, что кто-то обидел существо, ставшее нопстером только сегодня?
— Тебя обидел не кто-то, а официальное правительство другой планеты, — уточнил Юр. — И ты не просто существо, а существо, обладающее уникальной информацией, способной кардинально изменить историю Блубейка.
— Я уже не обладаю этой информацией, — уточнил я. — То есть, я ей обладаю, но все, что знал, я уже сообщил вашему компьютеру. Не понимаю, почему он так носится со мной ...
Юр покровительственно улыбнулся.
— Доброе отношение к своим гражданам окупается сторицей, — заявил он. — Если ты гражданин Блубейка, то где бы ты ни был, ты всегда можешь быть уверен, что Родина за тебя заступится, в какую бы передрягу ты ни попал. Если у тебя есть важная информация для Блубейка, ты передаешь ее по назначению и после этого Блубейк сделает для тебя все. В нашем секторе каждый ученый, сделавший важное открытие, рано или поздно попадает на Блубейк. Причем Блубейк привлекает не только ученых, но и художников, писателей, музыкантов...
— Прямо как орден Аарн, — хмыкнул я. — Вам только глобальной эмпатии не хватает.
— Да, этого нам не хватает, — кивнул Юр. — Но Вудсток скоро предоставит нам эту возможность.
— Вудсток? — удивился я. — Откуда ты знаешь про Вудсток? Сдается мне, ты не простой оперативник.
— Конечно, не простой, — согласился Юр. — Я вхожу в число семи сопредседателей планетарного комитета защиты порядка. Ты себя недооцениваешь, Андрей, ты сейчас одна из самых важных персон не только на Блубейке, но и во всем нашем секторе. Я имею ввиду тот сектор вселенной, в который входит Блубейк.
— А тебя не смущает, что Земля находится совсем в другом секторе?
— Ну и что? Разница между нашими цивилизациями не настолько велика, чтобы сделать сотрудничество невозможным. Если бы люди были насекомыми, растениями или энергетическими существами — это было бы совсем другое дело, но вы такие же гуманоиды, как и мы. Культура, конечно, совсем другая, но это не мешает нам нормально общаться. Когда я нахожусь в человеческом теле, я не чувствую особого дискомфорта. Не могу сказать, что мне у вас все понятно, но между нашими культурами нет катастрофической разницы. Мы вполне можем быть друзьями.
— Не знаю, — задумчиво произнес я. — Может, ты и прав. Но сейчас это не самый неотложный вопрос. Мы идем выручать Дашу или у тебя есть другие предложения?
Юр немного подумал и вдруг спросил:
— А может, ну ее? Не понимаю, почему она для тебя так важна. Она тебе кто? Просто сожительница и мать будущих детей? Или у нее есть что-то особенное, что делает ее незаменимой для тебя?
— Ничего ты не понимаешь в человеческой культуре, — вздохнул я.
— Тогда объясни.
— Это будет непросто.
— Постарайся.
— Ну... Есть в человеческом языке такое слово — любовь.
— Точно, — кивнул Юр. — Я уже встречал это понятие в памяти тела. Но что оно означает — убей бог, не понимаю. И, сдается мне, хозяин этого тела тоже не понимает.
— Что такое любовь — не знает никто, — улыбнулся я. — Но все делают вид, что знают. Если не гнаться за абсолютной точностью, любовь — это когда другой человек становится родным, когда ты воспринимаешь все хорошее и плохое в его жизни, как будто это происходит лично с тобой. Когда ты изо всех сил стараешься, чтобы любимое существо было счастливо, чтобы с ним не происходило никаких неприятностей... по возможности... Нет, не могу объяснить...
— Ты и так уже объяснил достаточно, — сказал Юр. — Любовь — это дружба, объединенная с сексуальным и стайным инстинктами. Любящие существа образуют стаю, члены которой обязаны заботиться друг о друге и... А любовь бывает только в паре или возможны и более крупные объединения?
— Хороший вопрос.
Юр засмеялся.
— Можешь не отвечать, я уже понял главное, — сказал он. — Ты обязан заботиться о Даше, потому что это обусловлено твоими инстинктами, социальными нормами и связанными с ними рефлексами. Я больше не буду предлагать тебе бросить ее, я уже понял, что это неприемлемо для тебя. Мы будем ее спасать. Пшуп, трогай!
Водитель воспринял поговорку адекватно и не стал никого трогать, а просто повернул ключ в замке зажигания. Я почувствовал, как в кровь тоненькой струйкой потек адреналин. Ох, сейчас начнется...
12.
Я нажал кнопку звонка и уставился в дверной глазок, подсознательно ожидая, что сейчас там появится глаз одного из яхров, которые держат Дашу в заложниках. Умом я понимал, что ничего в глазке не увижу, но надо же куда-то смотреть...
— Это Андрей? — послышался из-за двери голос агента Ситубуште. — Ты один? Куда подевалось это пещеристое чмо?
— Кто-кто? — переспросил я.
— Ну, тот супермен с Блубейка.
Я сделал над собой усилие и произнес настолько честно, насколько мог:
— Я отказался от его услуг. Ты правильно сказал, он слишком пещерный.
Я ожидал, что Юр, прижавшийся спиной к дверному косяку, отреагирует на мои слова каким-то изменением в ауре, но его аура ничуть не изменилась. Она вообще почти не ощущалась, даже с моими навыками ее практически невозможно засечь, если не знать точно, где стоит ее владелец. Странно, я ведь помню, что аура нопстеров ничем не отличается от человеческой. Неужели Юр уже успел побывать на Вудстоке?
Замок провернулся, засов отодвинулся и дверь начала открываться.
— У меня есть деловое предложение, — громко сказал я.
Надеюсь, Даша меня услышала.
— Но вначале я должен увидеть Дашу и убедиться, что она жива, — добавил я.
Ситубуште (он оказался удивительно похож на мента Дукалиса из телевизионного сериала) покачал головой и сказал:
— Я не позволю тебе войти в изолированную зону. Не знаю, каким фокусам научила тебя бомба, и, честно говоря, не хочу узнавать. Подозреваю, что ты приготовил какой-то сюрприз.
— Да разве ж это сюрприз? — улыбнулся я.
И провел серию молниеносных ударов. Ситубуште проворно отскочил в коридор, ведущий к кухне, и заорал:
— Кончайте ее!
Я протянул руку к автомату электропитания и щелкнул тумблером, обесточивающим квартиру.
— Даша, уходи! — закричал я.
Подбежал к двери в комнату и вытащил из кармана кулек, над которым так долго колдовал Рефр. Выдернул из запала предохранительное кольцо и расслабил пальцы, в запале щелкнуло и зашипело, из него потекла струйка дурнопахнущего дыма. Ударом ноги я распахнул дверь в комнату и, не глядя, зашвырнул взрывпакет внутрь, направив его вниз, чтобы он с силой ударился о пол и взорвался моментально, а не через пять секунд. Отскочил назад, забился в угол прихожей, закрыл лицо руками и зажмурился. Время замедлило свой ход. Я почувствовал, как в комнате за стеной нарастает ощущение того самого неуловимого дуновения, которое всегда сопровождает физические перемещения по Сети. Основной план сработал и слава богу.
