— Да. И считаю их своим талисманом. Я годами не смотрю на них. Стоит взять их в руки и непременно происходит новое событие с ними связанное. Не далее как три дня назад я снова рассматривал их. На следующее утро пришел человек с запиской от доктора Ванхоффера, а потом появились вы, Александр Константинович.
— Профессор, простите великодушно, можно ли взглянуть на ваши пергаменты? Или это священные для вас вещи? — спросила Ольга.
Лицо девушки было восторженным, видимо она бурно переживала происходившее.
— Я бы с радостью вам их показал, но храню я их не здесь. Зато Арнольд проявил упорство и трудолюбие и у нас есть копии трех документов из императорской библиотеки, он их переписал, практически как в оригинале.
— Вы скопировали тексты! Примите мое искреннее восхищение! — воскликнула Эл.
Ее голос был хрипловат, и возглас выглядел наивно мальчишеским. Она что-то пила перед этим визитом, жидкость дала ей Диана, голос сел, но звучал как у подростка в стадии ломки.
Арнольд густо покраснел.
— Покажите, покажите, коллега, — похвальным тоном подбодрил Хофман.
Арнольд добыл из шкафа большого формата альбом. Он осторожно бережно перелистывал его.
— Вот. Это первая копия. Увы, тут центральный текст, я не художник, скорее любитель. Вот тут в углу образец орнамента, который выполнен по всему периметру свитка, местами он утрачен, я зарисовал сам свиток в натуральную величину, вместе с разрывами и утратами краев, чтобы текст поместить, чтобы было близко к оригиналу.
— Это мастерская работа, — сказал Игорь, склоняясь над рисунком. — Какая уверенная линия. Я не художник, но рисовальщик из меня бы получился. Это отличный рисунок. А текст?
Арнольд просиял.
— Текст точен, я не допускал ошибок. На самом деле, я четыре раза его рисовал заново. Было бы проще скопировать текст, но свитки в оригинале не всегда доступны.
— Вы еще копируете тексты? — спросила Эл.
— Да. У меня есть разрешение с подписью самого императора.
— Прошу разрешения посмотреть рисунок, который был ранее, там, на третьем листе.
— Рисунок?
— Вензель или печать.
Арнольд посмотрел на молодого человека с подозрением, он почти юноша, интерес его выглядел не более, чем простое любопытство. К тому же американец, что он может в этом смыслить?
Молодой человек был решительно настроен, он добыл из кармана очки и надел их с видом знатока. Он закрыл альбом и снова открыл, пролистав его сначала, в надежде, что гость вензеля не найдет.
— Вот, — узнал он искомый рисунок. — Что это? Рисунок с оружия?
— Верно! — удивился Хофман. — Юноша, откуда вы его знаете?
— Я его где-то видел, — признался Элберет.
— Припомните, где именно?
Молодой человек стал тереть лоб.
— Он похож на вавилонские печати. Он обозначает имя.
— Такие познания в столь юном возрасте, весьма похвальны! — заметил Хофман.
— Он мог видеть его в музее, — сказала Хельга и улыбнулась снисходительно. — В музее естественной истории, быть может. Элберет оттуда со дня приезда не выходил, только на ночь.
Хофман засмеялся, а остальные посмотрели на девушку, которая, словно оправдываясь, пожала плечами.
— Ну, припоминаете? — спросил он у Элберета смеющийся профессор.
Он продолжал улыбаться, глядя, как юноша хмурит брови, но профессор понял, что молодой человек лишь хотел блеснуть умом, но девушка случайно из-за обычной женской болтливости разоблачила его. Он видимо решил сохранить достоинство и согласился.
— Да. Там я его и видел. На рукоятке меча.
— Совершенно верно, он выставлен, как последняя археологическая находка.
Арнольд же был иного мнения, чем профессор, молодого человека интересовали не просто свитки, и вензель не случайно попал в поле его внимания. Он был схож с теми знаками, которые Арнольд видел на полях некоторых рукописей того же периода.
— Профессор, у меня через полчаса встреча для консультации, мне нужно собрать книги и записи. Я прошу прощения, но я вынужден просить разрешения уйти, — сказал Арнольд.
— Если вы еще немного нам расскажете о свитках, я думаю, кузен Элберет вам с удовольствием поможет, — заметила девушка.
— Буду рад! — восторженно произнес Элберет.
— Правда? — Арнольд некоторое время обдумывал предложение. — Если вас не затруднит.
— Нисколько!
— Пожалуй, я соглашусь, у меня большая стопка книг. — Арнольд выглядел рассеянным. — Что же вы желали еще знать?
— Насколько они древние? Вы говорили, что существующая датировка вас не удовлетворила, — спросил Алик.
— Я бы не относил все документы к одному периоду, — ответил за него профессор. — Они разновременные, от совершенно ветхих, до вида такого будто их выполнили вчера.
— На какие именно пал ваш выбор? — спросил у Арнольда Игорь. — На их копирование уйдут месяцы!
— На те, которые я смог бы перевести. Два свитка на арамейском, я их не копировал. Их удалось прочесть, — ответил Арнольд.
— И что же в них? — спросила Ольга, она постаралась мило улыбнуться Арнольду.
— Молитвы, — ответил он. — Просьбы к высшим силам. Они поэтично звучат. Но, увы, я не держу при себе переводы, а пересказ будет скучен.
— Позволите? — спросил Элберет, указывая на альбом.
Арнольд неопределенно кивну, альбом оказался в руках юноши и тот быстро, даже небрежно перелистал страницы.
— Этот не закончен, — краснея и глядя на последний лист, сказал Арнольд.
— Я бы никогда не смог так виртуозно скопировать что-то. Какой труд, срисовывать каждую букву, — восхитился Элберет.
— Если знаешь язык и каллиграфию задача становиться кропотливой, но уже не сложной.
— И все-таки, можем ли мы услышать переводы? — спросил Алик у Арнольда.
— Да. Когда я их завершу и опубликую, — сказал он и взгляд его стал упрямым.
— Профессор, можно мы задержимся у вас еще, а нашего кузена отправим в помощь? Пусть побудет ассистентом ассистента, прикоснется, так сказать, к науке, — попросил Игорь.
— Да, Арнольд, вы спешите.
— Элберет, мы будем ждать тебя во дворе, — сказал Игорь.
Арнольд вежливо со всеми простился, набрал из шкафов стопку книг, альбом присоединил к ним. Половину он сложил стопкой на руках у молодого помощника, и они покинули кабинет.
— Ваш коллега не желал быть в центре внимания, — заметил Рагнар. — Ученая скромность.
Хофман периодически бросал взгляды на него, он заметил хитрый блеск в глазах Рагнара.
— Да. Он тушуется в обществе. Зато его семинары нравятся студентам. Он хороший помощник, я им доволен. Продолжим?
Эл тащила увесистые тома следом за торопливым Арнольдом. Он шагал быстро, потом резко встал на месте и повернулся к ней.
— Как вы так просто узнали печать с меча? — спросил он, глядя куда-то мимо.
— Мама говорит, что у меня как это модно выражаться, фотографическая память.
Арнольд посмотрел в глаза молодому человеку, стекла его очков чуть блеснули на солнце.
— Вы должно быть хорошо учились?
— Ну, не совсем, у моих преподавателей всегда были со мной проблемы. Я не могу усидеть на месте.
— Но в музее же вы могли находиться долго?
— Но я же там ходил.
Молодой человек подкинул стопку с книгами, ему было тяжело. Арнольд забрал у него одну.
— Хотите присутствовать на моем занятии? Только если сможете усидеть.
— Хочу. На всякий случай сяду у выхода, — сказал кузен Элберет и наивно улыбнулся.
— Какое поприще вы хотели бы себе избрать?
— Я еще не решил. Мой брат Грегуар привез меня в Европу, чтобы я получил тут хорошее образование, выбрал университет.
— Вы хорошо владеете языком, я заметил.
— Гувернер меня мучил им с детства, но акцент все равно есть.
— Это простительно для иностранца.
В присутствии одного лишь юноши Арнольд перестал выглядеть смущенным и нервным, он повеселел.
— А сколько вам лет?
— Девятнадцать.
— В таком случае вы могли бы учиться у нас. Если вы способны в истории, то могли бы стать исследователем.
— У-вы, — вздохнул он в ответ. — Мой брат Грегуар человек практических взглядом и считает, что я должен выбрать юриспруденцию, а мое увлечение старинными вещами считает только юношеским увлечением.
— Увлечением, — повторил Арнольд, — но это же прекрасно!
— Я хожу в музеи, потому что меня туда отпускают одного, — сказала она, будто секретом поделилась.
Арнольд был доволен их непринужденной беседой. Молодой человек высидел весь семинар, и помог вернуть книги назад. В кабинете уже было пусто.
— Ой, меня уже заждались мои спутники. Простите, господин Шпитс, я должен идти. Мне было чрезвычайно лестно познакомиться с вами и профессором. Спасибо за все.
Он почти ушел, но обернулся.
— Я вам завидую, — сказал он с порога.
Эл нашла спутников в фойе главного входа, профессор был еще с ними.
— Прошу прощения, — извинилась она перед всеми.
— Мы уже решили, что вы поступили в университет, — пошутил Александр. — Этот храм науки.
— Да. Университет старинный, а вот здание новейшее. Мне особенно нравиться библиотека. Знаете что, я попробую вам помочь. Александр Константинович, я вам пришлю записку, не позднее, чем завтра, — раскланиваясь, говорил Хофман
— Хорошо. Буду ждать. Нам пора, господа, мы довольно отняли времени у профессора.
— Не смущайтесь, я был рад знакомству. Такая интересная компания молодых людей, в наш-то век войн и конфликтов. Приятно. До встречи. Я напишу.
После рукопожатий они вышли на Рингштрассе.
— Куда? — спросил Алик у Эл.
— Хельга, ты как себя чувствуешь? — спросила Эл.
— Мне нужно вернуться, эта обувь — настоящая пытка, — призналась Ольга морщась.
— Экипаж даме? — обратился Дмитрий к Эл.
— Игорь, лучше ты, — сказала Эл.
— Эрик ждет тут у сада. Я попрошу его подъехать сюда. — Игорь взглянул на Ольгу сочувственно. — Потерпи немножко.
— Придется прибегнуть к несовременной медицине, — сказала Ольга.
— Да, я разрешаю. Завтра — театр, — напомнила Эл.
— Как тут все медленно, — вздохнул Дмитрий. — А завтра еще въезд в дом.
— А это не наша забота, у нас есть слуги, — заявила Эл.
— Как мы быстро осваиваемся, — улыбнулся ее словам Алик.
Подкатила коляска.
— На базу, — сказал тихо кучеру Дмитрий.
Эрик кивнул, и они покатили через центр города к дому господина Ванхоффера.
Дианы на месте не оказалось, дежурный попросил их подождать в библиотеке или в зале. Зал выбрали единодушно. Игоря потянуло к роялю, он помнил, где хранят ноты, и выбрал наугад.
Он сел к роялю, открыл крышку, разложил ноты и замер, изучая их.
— Я думала ты поделишься наблюдениями, — сказала Эл.
— Ничего особенного я не увидел. Арнольд хорошо срисовал свиток, но в таком темпе он будет им годами заниматься.
— И свиток не полный, он не нарисовал поля, слишком трудоемкая работа, — добавил Алик. — показать переводы он, скорее всего, откажется.
— Мне он не понравился, — Дмитрий фыркнул и дернул плечами. — Что-то холодное и...
— Хофман его ценит за педантизм, но не за дарование, — перебил его Алик.
— Мистер улитка, — подобрал определение Дмитрий.
— А я заметила, что Хофмана заинтересовал наш Рагнар, — высказала свое мнение Ольга.
— У меня такая внешность. Согласен поглядывал он внимательно. Он думает, что свитки ищу я?
— Ну не я же, — улыбнулась Эл. — А он верит в мистическую силу свитков. Хорошо.
— Я заметил, что Шпитс не торопиться откровенничать, значит, ему эта информация кажется важной, а мы посторонними, — сказал издали Игорь.
— Мы пришли большой толпой, профессор себя тоже не очень уютно чувствовал.
— Да, Арнольд не поделиться изысканиями. Готовит себе научную карьеру, мы вроде бы не конкуренты, а вдруг... — продолжал свои размышления Дмитрий.
— Что плохого в том, чтобы поделиться открытием? — удивилась Ольга.
— Да ну, сейчас век науки, вернее, век изысканий в разных областях, которые стали основанием той науки, Оленька, которая доступна тебе. Нет такой области, где не совершались бы открытия, еще есть белые пятна на картах. Открытие для ученого этого времени, не всегда научный интерес — это слава и имя в научных кругах, уважение, доступ в самые святилища науки. Эгоистично? Время такое. Индивидуализм начал процветать. Сила личности в истории, как потом буду говорить. Грызня среди научных мужей — не редкость. Первичная публикация, первое упоминание — и на тебя будут ссылаться потомки. Но это время потом будет именоваться веком прогресса.
Ольга иронически улыбнулась.
— Напрасно улыбаешься. Мечты о полетах в космос родились в этом времени. Они предтеча твоей эры, астродоктор, — добавил он.
— Арнольд претендует на научное открытие? — удивилась Ольга. — После перевода пяти листов?
— Не понимаешь ты масштабов времени. Человек срисовывал себе копии, вручную. Не важно кто привез свитки, важно кто их исследовал, датировал, перевел. Опубликовал переводы, доклады и лекции прочел перед коллегами.
— Когда мы шли на семинар, он выглядел более раскованным. В его глазах я не конкурент, Дмитрий прав, — добавила Эл.
— Мне показалось, еще при первой встрече, что Хофман скептически относится к истории со свитками. Он не сделал оговорок относительно Лейдендорфа, но чуть не улыбнулся при звуке его имени, — заметил Алик. — Если Дмитрий прав, то я бы добавил, что Хофман отдал разбор этих документов Шпитсу, как ребус. Ассистент потренируется, а профессор при достижении положительно результата всегда сможет использовать его работу. Хофман за славой не гонится, он известен в Австрии, он ведет переписку с учеными всей Европы.
— Арнольд признался, что копирует то, что может перевести. Он сказал, что свитки на трех языках. Он упомянул арамейский. Кто же в это время на столько его знает? Две копии были на арабском. Третья, не законченная, выглядела уже иначе. Придет Диана, мы это установим.
— Но как? — удивилась Ольга.
— Очки, — в один голос ответили Игорь и Дмитрий.
— Оля, не задавай таких вопросов, а то мы начнем тебя дурить, как настоящего стажера, — предупредил Алик.
— Хватит, задаваться, — подержала ее Эл. — У человека нога болит. Фройляйн Хельга, снимайте ваш башмак, я посмотрю ногу.
Ольга смутилась, стала озираться на молодых людей.
— Так, — догадалась Эл. — Вышли все. Вышли, вышли.
Эл плотно закрыла двери зала.
— Забыла, что местная одежда прямо таки устроена, чтобы оказываться в пикантных ситуациях, — напомнила себе Эл. — Снимай сама, так сможешь контролировать боль.
— Я конечно уже стирала ноги в вашем двадцатом веке, но я понимаю, почему про этот вид обуви говорят: колодка. В первый день меня смутили эти наряды, пусть чопорно, но еще и не практично. Какая радость от того, чтобы подметать юбкой мостовую? Но обувь меня окончательно уничтожила, — ворчала Оля, морщась снимая ботинок.
— Юбки такой длины — дань религиозной традиции, женщина должна себя прятать, — говорила Эл и усмехалась. — При этом декольте не осуждаются, а женатые мужчины, как правило, заводят любовниц. А обувь обычно, обувь шьют на заказ. Нам не повезло, носим, что на базе есть.
