Папандокс, или Два на восемь

— Считай это ритуалом кровной привязки, — посоветовала Бельташ с легкой улыбкой на устах. — Я когда-то слыхала, что хозяин мог призывать призрачного ворона, отведавшего его крови, как помощника в битве.

Светка искоса глянула на рыцаршу. Вроде простая и почти наивная по первому впечатлению, она вовсе не являлась такой. И приступы склероза, из-за которых Бельташ не сообщала своевременно нужные сведения, настигали ее с какой-то подозрительной систематичностью. Или вовсе не было никакого склероза, а был лишь голый, как кость скелета, каковым Бельташ и являлась, расчет и высшая целесообразность? Если так, то Светлане оставалось только посочувствовать брату. Она видела, с какой симпатией поглядывает на рыцаршу Дэн, да и сама почти привязалась к Бельташ, начала считать ее если не подругой, то старшей приятельницей, чье мнение или совет всегда уместен. Выходит, Бельташ поступала с ними, как Алхой? Не говорила всего, ради того, чтобы получить больше для Вархета, пусть и рисковала при этом жизнями или здоровьем попаданцев. Или она, в отличие от богини жизни, заранее взвешивала риски и считала их минимальными, не несущими угрозы?

Приставать к Бельташ с вопросами прямо сейчас Света не стала, для начала собравшись переговорить тет-а-тет, когда выпадет подходящий момент.

После завтрака, совмещенного с планированием, и познавательной беседой в каминно-диванной комнате, включавшей травмоопасный эксперимент, у Дэна нашлись дела. Он собирался переодеться и отправиться на поиски краги вместе с дедушкой. До прибытия управляющего с когортой присматривавших за замком слуг, призрак Итнат был единственным, способным подсказать место хранения реквизита для охоты. Именно среди этих принадлежностей дух предложил поискать крепкую длинную перчатку. Если уж вещи для охоты с хищными птицами годились еще с четверть века назад, а потом были смазаны маслом и упакованы, то хоть один вызов призрачного ворона Рата должны пережить! Упаковывать внучка в цельные доспехи былых времен дедуля отказался наотрез. Просто не сказал, где оружейная. А ведь Денис так рассчитывал порыться в древних железках!

Парень с обидой высказался насчет обещания Ирната о даровании воинского таланта, требующего немедленной активации. Увы, сестра и жрец, про дядюшку вообще разговора нет, не прониклись срочной надобностью вручить чудо-попаданцу древние доспехи и большой раритетный меч, если уж столовый ножик не вызвал распаковки файлов об искусстве обращения с убийственным железом.

Вредная Светка еще и процитировала сакраментальную фразу Марка Твена, получившую новую жизнь после Гоблинской озвучки фэнтези-бестселлера:

— Еще тебе нужен барабан, красный галстук и щенок бульдога!

— Не надо, — буркнул Дениска и, вскинув голову, встал весь гордый и печальный, ободранный птичкой, подлеченный сестрой и никем не оцененный по достоинству.

— Пошли, деда, перчатку искать! Нас тут не понимают! — объявил айтишник.

— Как отправишь письмо, я готов проверить, не появился ли у тебя талант к обращению с оружием. Придешь на площадку за конюшнями, — нагнал племянника снисходительно-практичный ответ дядюшки.

— А мечи? — снова приободрился Дэн.

— Выломаем пару палок, тебе хватит, — снова опустил с небес на землю попаданца черствый родственник под настоящий, пусть и очень тихий, смешок Бельташ.

Ригет все-таки пощадил самолюбие племянника и не стал указывать на элементарный его просчет в надеждах: Свельта благословением Ирната обрела способность применять собственные, честно полученные ранее знания, а у Деньеса личного опыта и знаний по оружию скорее всего не было никаких. Что-то из ничего порой не способны сотворить даже боги.

Глава 17. Гости, хлопоты, уроки

Да что дядюшка, призрачный дед, на которого Дениска продолжал рассчитывать как на информатора по замковым сокровищам, подложил свинью. Итнат припомнил и порадовал внучка сообщением о наличии где-то в хранилище охотничьего инвентаря сундука со старыми деревянными и тупыми мечами сыновей. С таких болванок ребятишки начинали обучение оружному бою.

В настроении 'никто меня, такого хорошего, не любит, ну и пусть вам будет хуже' Дениска заменил рубашку на целую и вприскочку ринулся на штурм старого хранилища. Долго предаваться унынию айтишник не любил и не умел. Вообще-то, положа руку на сердце, ему очень хотелось покопаться во всяких штукенциях, предназначенных для охоты и, ай, ладно, даже в старых тупых железках-деревяшках дядюшек. Он ведь никогда не трогал на Земле ничего, кроме сувенирной сабли и тупой алюминиевой болванки приятеля-ролевика, изображавшей меч рыцаря.

Пока Дэн перетряхивал старые запасы, дядюшка занялся эпистолярным жанром, Нерпат отправился в свой домик у храма Ирната, а Светка улучила подходящий момент для беседы с рыцарем смерти. Бельташ вышла во двор, проведать собачек, которых к столу не приглашали. Да и зачем? В лесах и полях вокруг замка было предостаточно дичи, чтобы три умных зверя организовали себе трапезу свежатиной по вкусу.

Гончие смерти (Алой, Керт и Сарта) гигантские псы, несмотря на способность вмиг обращаться в страховидлые чудища, казались Светке вполне дружелюбными. Всегда норовили лизнуть в щеку или ладонь при встрече, ластились, подставляя шею, и до одурения махали хвостами. Дэн, зараза, правда, разок пошутил, что это песики лижутся не от большой любви, а на вкус потенциальный харч пробуют. Но получив очередной подзатыльник от сестры и вполне понимающее неодобрительное ворчание от самих объектов шутки, заткнулся и на невинных собачек больше не наезжал. А то ведь и с самом деле на зубок попробуют в воспитательных целях!

Потрепав дружелюбных (к своим) зверей по холкам, девушка обратилась к Бельташ:

— Объясни, если можешь. Я не понимаю. Когда мы что-то спрашиваем, ты не сразу отвечаешь или даешь лишь часть ответа. Ты это нарочно делаешь? Сегодня Дениске руку птица расхватила.

— Сложно объяснить, — ответила Бельташ, помолчав чуть смущенно, уставившись на свои сапоги. — Я проснулась для того, чтобы служить своему богу и вам, его жрецам. Это смысл и цель моего бытия. Все, что вижу и помню, подобно зыбкому отражению в мутной воде. Часть видится четче, другая расплывается, что-то не видно вовсе. Думаю, все происходит потому, что Восемь нынче слишком далеко от Вархета. Я видела, как тебе было плохо вчера, но о молитве Алхой вспомнила не сразу. Живой я была очень давно, даже миссию рыцаря Зебата помню, как череду призрачных видений. Но калечить твоего брата я не хотела. Он забавный и милый...

Бельташ виновато и совершенно по-женски вздохнула. На миг симпатичная красавица предстала перед Светкой в образе маленькой, хрипящей в поиске нужной частоты сигнала рации, с проблемами приема из-за расстояния. Этими игрушками одно время увлекался папка. Раздраженное недоверие ушло. Если уж не верить тем, кто рядом, то как вообще жить и кому верить? Потом за свою же техническую ассоциацию девушке стало стыдно. Бывало, и сама утром путаешься не то что в днях недели — временах года, и это после одной ночи, а сколько таких ночей минуло для Бельташ, пока она, погруженная в небытие, снова не восстала из земли Вархета? Мысль о том, что рыцарша когда-то, пусть очень давно, была живой девушкой, вызвала прилив симпатии. Почему-то раньше Светка полагала Бельташ чем-то вроде костяного киборга-терминатора, сотворенного богом, теперь немного перепрограммированного Алхой на получение животной пищи.

— Я поняла, спасибо за объяснения и за помощь, — энергично закивала Светлана, выслушав ответ, и эдак невзначай собралась спросить, были ли когда-то живыми и три собаки-монстряки, да рыцарь смерти переключилась на другую тему. Она напружинилась, впившись взглядом в простор за распахнутыми воротами замка.

— Кто-то едет, — прокомментировала Бельташ свою настороженность и кивнула в сторону навострившихся собачек.

— Не слышу, — честно ответила попаданка, тоже приглядываясь к дороге, стелящейся к замку. На ней никого не было, а снаружи не раздавалось никаких звуков, кроме ворчания пары мастеровых, смазывающих петли малой калитки, стрекотания неугомонных кузнечиков да пронзительных трелей местной разновидности стрижей, наворачивающих круги в небе.

— Я тоже, — согласилась Бельташ. — У собак нюх и слух лучше моего. Не рычат, запах им незнаком, но врага не чуют.

Через полчаса, которые Светка провела, возясь с Гончими Смерти, как с обычными веселыми псами, стала видна повозка, в которой сидело несколько человек. Вышедший на поиски Дэна дядюшка опознал в подъезжающих управляющего, которому вчера отправил с деревенским парнем записку, и нескольких домашних слуг, в том числе повара.

Выбежавший к дяде Дениска, вооруженный чем-то вроде большой кожаной трубы и изрядной деревянной оглобли в форме меча, тут же принялся играть в угадайку:

— Эй, дядя, тот толстый точно повар, правда? А здоровенный и худой, как щепка, управляющий? И...

— Полный мужчина и есть управляющий, дир Олсоп, а самый худой и высокий — замковый плотник Гарап, дир Валеп, наш повар, — единственный лысый в повозке, — усмехнулся дядюшка, вручая племянничку письмо для диры Иргай — сложенный вчетверо и скрепленный печатью с вороном, мечом и яблоком лист.

Пришлось Дениске отложить меч ради орала и взяться за напяливание раздобытого кожуха на руку. Попутно он разглядывал приближающуюся повозку и людей в ней. Светка взялась помогать брату. Он кожаной трубы пахло странно знакомым запахом обувного крема, скользкой на ощупь она не была. Не то бы, наверное, с божественно-соскользнувшей птички сталось взлететь и долбануть жреца клювом по темечку в качестве благодарности за подставу с подставкой.

— Лысый повар — это хорошо, волосы и перхоть в еду падать не будут, — утешил сам себя попаданец, позорно промахнувшийся с идентификацией, пока дед, чтобы не пугать слуг, выцветал до почти невидимого состояния.

Дядюшка усмехнулся краем рта, прыснула Бельташ, дед-призрак и тот закудахтал от смеха на грани слышимости, а Света, испортила всем настроение и аппетит глубокомысленным замечанием:

— Перхоть и на лысой голове может завестись, это ж болезнь, для нее наличие волос не обязательно. Нам главное, чтобы дир Валеп носил такую экстремальную прическу по собственной прихоти, а не из-за вшей.

— Кхм, — поперхнулся Ригет и поспешил снять с кухонного труженика зловещие подозрения во всевозможных недугах:

— Дир Валеп лыс давно. От природы. У них в роду все мужчины рано лысеют.

— Какая полезная поварская мутация, клиентам можно не опасаться волос в еде, — отметил Дениска и попрыгал для надежности, проверяя, насколько плотно сидит кожух на руке. Для дополнительной проверки махнул им в воздухе раз, другой, третий. И домахался.

На третий раз на предплечье парня тяжело шлепнулся призрачный ворон, чей вес никак не соответствовал призрачности. Дэн чуть пошатнулся, пытаясь устоять на ногах. Посланник Ирната скосил насмешливый взгляд круглого черного глаза на жреца, плотно сомкнул когти на кожухе и распахнул клюв в хриплом вопле: 'Р-Р-А-А-Т!'

Дядюшка сноровисто сунул в свободную руку Дениски конверт. Поднеся письмо к ворону, парень немного растерялся, соображая, куда его совать и как. Немалая тушка посланника была не только полупрозрачной, но еще и полуматериальной. Вес есть, когти режут и хватают, а плотности нет. Что-то привязать на шею или к лапе ни на первый, ни на второй взгляд не представлялось возможным. Идеи о засовывании депеши в клюв или противоположное отверстие Дэн озвучивать поостерегся, во избежание очередной производственной травмы, нанесенной слишком умной птичкой.

Креативности мышления не хватило. Сдавшись, Дэн повернулся к Бельташ и спросил у единственного создания, способного дать техническую справку:

— Как дальше-то?

В это время почти проигнорированный ворон потерял терпение и решил действовать самостоятельно. Он резко дернул головой и, выхватив письмо из пальцев жреца-недоучки, махом его заглотнул.

— Так, — пожала плечами Бельташ, понимая, что прочие объяснения излишни.

— Да? Это типа почтовый ящик и авиапочта о двух крылах в один клюв? — растерянно констатировал Денис, ничуть не порадовавшись успешности собственной догадки, и попросил птичку:

— Отнеси и отрыгни, пожалуйста, письмо дире Иргай. Нам ее совет поскорей нужен. Ирнат карты для путешествия к храму Восьми, не говоря уж о самом глючном навигаторе, выдать не смог. Или ты сам нас туда проводить сможешь?

Черно-призрачный ворон мерзко каркнул с совершенно очевидной интонацией отрицания 'Хрен вам!' и взмыл в воздух. Исчез он прямо над головой Дениса. Хорошо хоть напоследок не испражнился. А то многие птички в полете естественные надобности справляют, а потом особо 'счастливые' люди утешают себя старыми присловьями: 'К счастью!' и 'Хорошо, что коровы не летают'. Вероятно, первая мудрость берет свои начала из второй.

После себя Ирнатова птица оставила глубокие царапины на крепком кожухе, без труда выдерживавшем в прежние времена остроту соколиных когтей. Но для божественных птичек простая охотничья амуниция точно не предназначалась. Посиди Рат на руке еще минуту-другую, и снова добрался бы до живой плоти. Дэн уважительно цокнул языком, разглядывая следы.

— Что ты хотел от птицы Ирната? — иронично бросил дядюшка.

— М-да, не колибри и не канарейка, — вынужденно признал Денис с чуть нервным, будто едва не накормил птичку своей печенкой, смешком и продемонстрировал кожух вернувшемуся в замок Нерпату.

Пока Дэн занимался отправкой срочной корреспонденции и оценкой урона аэродрому, нанесенному почтальоном, повозка с людьми въехала во двор. Колобок выкатился из повозки первым и, радостно лучась, ринулся к дядюшке Ригету. Глазки живчика так и бегали вокруг, осматривая, оценивая, сравнивая, может, заодно и смету ущерба, нанесенного замку периодом бесхозности, составляли. Не ради собственной поживы, а лишь за дело радея.

Улыбка управляющего несколько поблекла, когда рядом с живым владельцем Кергота дир Олсоп заприметил бледную тень отца не Гамлета, а Итната.

— Восемь с тобой, дир Олсоп, — первым приветствовал побледневшего живчика дядюшка. — Дир Итнат внял нашим просьбам и решил немного задержаться на пути к последнему порогу, чтобы помочь мне и внукам, моим племянникам, освоиться в замке.

Рука дядюшки поочередно указала на Свету и Дениску.

— Восемь с вами, диры! Радость-то какая, род снова возрождается! — осторожно умилился толстяк, не слишком успокоенный причинами задержки дира Итната среди живых. Нет ничего хуже для добросовестного работника, чем пытаться услужить двум господам одновременно. Такое лишь в комедиях ловко получается, а в жизни все одно по макушке получает слуга от обоих разом.

Старик приметил нервозность Олсопа и хрипло, точно брал пример с Рата, каркнул:

— На меня не смотри, дир Олсоп, прими благодарность за службу верную, но отныне твой хозяин Ригет.

— Благодарю, дир, — кажется, теперь управляющий расчувствовался по-настоящему. Светка невольно задалась вопросом, благодарил ли бедолагу дедушка хоть раз при жизни. По всему выходило, что нет.