| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"В первую очередь, я бы хотела извиниться за дурацкую клятву и венок. Хоть Весемир и попытался меня убедить, что моя вина здесь минимальна, но все-таки это была моя инициатива. Глупая и непредусмотрительная, но моя. И я прошу прощения за те последствия, что повлекли за собой мои необдуманные слова и поступки. Это была просто очень неудачная шутка. Но раз уж теперь ничего нельзя изменить, я бы предложила просто забыть об этом и не обращать внимания. Продолжить общение с того, на чем мы остановились, без дополнительных обязательств. Подумай об этом", — с трудом и кучей помарок написала я, перечеркав как минимум половину строк, и выдохнула.
С этой частью письма было покончено. Извинилась, предложила решение, и можно сказать прямым текстом написала, что не против продолжения. Вроде бы вышло довольно складно и ненавязчиво. Теперь предстояла, с одной стороны, более сложная часть, ибо от предназначения не отмахнешься как от свадьбы, и более простая, потому что тут я своей вины не чувствовала, скорее уж ощущала растерянность и некоторое беспокойство.
"Что касается предназначения, я, когда с помощью Весемира разобралась что это все-таки такое, признаться, испытала некоторое облегчение. Это объяснило многие мои поступки и ответило на мучившие меня вопросы. Я совру, если скажу, что меня это ни капельки не беспокоит. Беспокоит. Может быть, я с этим и родилась, но осознать пришлось только теперь, и это не самое рядовое событие. Я понятия не имею, чего мне ожидать, но думаю, потихоньку разберусь. В конце концов, пока это предназначение работало мне во благо. Переместившись от смертельной опасности, я попала не куда-нибудь, а к тебе, единственному человеку, который смог и захотел бы мне помочь. И даже то, что предназначение заставляет меня необоснованно доверять тебе, тоже хорошо, иначе бы пришлось потратить намного больше сил и времени на налаживание взаимоотношений".
Я отложила перо, чтобы избавиться от соблазна его погрызть, и с сомнением перечитала последнее предложение. Не слишком ли уж откровенно написано? С другой стороны, как еще можно написать "You are welcome"?
Скривившись, я зачеркнула вторую часть предложения и исправила: "... иначе бы все сильно усложнилось". Перечитала предложение, удовлетворенно кивнула и задумалась. По идее, это было все, о чем я хотела написать. При личной встрече в зависимости от его реакции я бы наверняка что-нибудь еще добавила или сделала, но писать что-то еще смысла не имело. Теперь уже он, прочитав, должен будет меня найти, если это письмо заставит его по-новому взглянуть на ситуацию и вызовет желание меня увидеть.
Оставалось только попрощаться и подписать письмо, а мне вдруг вспомнилась последняя строфа письма Татьяны к Онегину, отчего я громко расхохоталась на весь огромный зал.
"Вот уж точно, кончаю, страшно перечесть! Стыдом и страхом я, конечно, не замираю, хоть и нелегко было все это насочинять, но мне и в самом деле порукой его честь и смело ей себя вверяю!" — мысленно процитировала и прокомментировала я всплывшие в памяти строчки.
"С надеждой на скорую встречу, твое непутевое предназначение", — с легкой руки и под задорную улыбку подписала я под текстом и отложила перо.
Перечитать все же пришлось, а также внести несколько не меняющих смысла правок. А потом еще и переписать все это на чистовик, снова перечитать и, оставшись довольной, оставить подсыхать последний лист на столе. Нужно было еще решить, как его передать: с Весемиром или просто оставить на кровати, или может быть как-то иначе. Не то чтобы я написала какие-то секретные сведения, но все-таки мне бы не хотелось, чтобы его читал кто-то, кроме Эскеля. Собрав все исписанные и исчерканные черновики, я в задумчивости отправилась к очагу, чтобы сжечь свои потуги, а по ходу решила, что хорошо бы было найти или сделать конверт для своего послания и запечатать письмо. Какая-никакая, но преграда к прочтению!
Оценив примерное время по солнечным лучам, я решила, что пора готовить обед. Весемир в замке все это время не появлялся, и отвлекать его я не собиралась. Как раз поработает, устанет, порадуется уже готовой еде, благо я более-менее освоилась на средневековой кухне. Огонь, правда, разводить так и не научилась, но сейчас этого и не требовалось. Очаг все еще тлел с завтрака, требовалось только подбросить немного дров. Переворошив все свои старые и новые знания о приготовлении пищи и найдя в кладовке мешок картошки, я решила, не мудря, потушить картошку с мясом. С приправами тут было негусто, по крайней мере, со знакомыми, но Весемир заблаговременно сообщил мне, что в кладовке лежат только полностью съедобные припасы, а ядовитые ингредиенты для ведьмачьих снадобий хранятся отдельно, в лаборатории. Так что я с интересом принюхалась к травкам в развешенных мешочках. Более-менее определившись с подходящими по запаху приправами, я довольно щедро сдобрила ими овощно-мясную смесь в котелке. Аромат, через минуту поплывший по кухне, мне понравился. На вкус вроде бы тоже не дурно, но стоило дождаться полной готовности, чтобы оценить. Перемешав и оставив кушанье довариваться, я вернулась к столу. Сложив высохшее письмо вчетверо, я из точно такого же чистого листа смастерила ему конверт и только потом поняла, что склеивать его мне нечем.
"Придется ждать Весемира и озадачивать его", — цокнула я языком и направилась к себе в комнату за книгой, оставленной там.
Вложив незапечатанное письмо между страниц, я спустилась обратно в кухню, дабы не проворонить торжественный момент перехода приготовления пищи к ее подгоранию и, усевшись на широкую лавку у стола, углубилась в чтение. Для начала, правда, пришлось перечитать пару предыдущих страниц, так как в том состоянии, в котором я пробежала их глазами вчера, в памяти у меня почти ничего не отложилось, а информацию о так запавших мне в душу ведьмачьих глазах я хотела изучить особенно тщательно. Против обыкновения, я даже не стала пропускать куски, где Косимо описывал свои подробные выкладки по мутагенам и их взаимодействию, хотя и ничего не понимала, но уж больно не хотелось упустить ни кусочка информации. Далее подробно описывались изученные глазные яблоки чудовищ, отличающихся особо острым зрением, и снова куча непонятных выкладок, теперь уже об их магической мутации. После следовало описание нескольких провальных попыток и, наконец, венец творения — конечная формула. Про "венец творения" Косимо сам прямо так и писал. Как я поняла, ведьмачья мутация глаз была самая сложная и в плане ее разработки, и в плане самого процесса, и Косимо, похоже, ей гордился.
— Какой умопомрачительный запах! — крайне заинтересованный голос Весемира раздался неожиданно.
— А? — вынырнула я из книги и подняла удивленный взгляд на ведьмака. — А! Да, пахнет здорово, надо только еще на вкус попробовать, — выходит, это только я запах за пределами кухни не чувствую, а с ведьмаков станется еще с улицы его улавливать.
Отложив книгу, я поспешила к котелку. Перемешав, убедилась, что картошка хорошенько разварилась, после этого я рискнула попробовать.
— Годно, — вынесла я вердикт и стала накладывать еду в тарелки.
— Опробовала поварешку? — увидев в моих руках свой подарок, поинтересовался Весемир, с довольным видом сидя за столом.
— Сразу как представилась возможность, — усмехнулась я, ставя тарелки на стол.
— Эх, диковина какая! Пришел на кухню, а тут готовая еда, которую сварил не я! — зависнув над тарелкой, Весемир шумно втянул воздух. — Редкое явление!
— А что, другие ведьмаки не варят? — полюбопытствовала я, хотя уже знала, что по крайней мере, один точно варит.
— А, мальчишки... — старик махнул рукой. — Питаются всухомятку всякими закусками, запивая чем придется, лишь бы не готовить! Эскель только иногда готовит, от Ламберта только самогона можно дождаться.
— У каждого свой талант, — усмехнулась я, дуя на картошку, прежде чем положить ее в рот.
— Картошка у тебя определенно вышла что надо! — одобрил мое кашеварство Весемир, не особо церемонясь с горячей пищей. — М-м, вкуснота!
— Рада, что понравилось, — я даже слегка смутилась от его похвалы.
Особых кулинарных талантов я у себя никогда не наблюдала. Так, освоила базовые рецепты и совершенствовала мастерство потихоньку, а за чем-нибудь этаким ходила к гуглу на поклон. Но ласковое слово и кошке приятно!
— Как там дырки в стенах? — спросила я, немного помолчав.
— Самые основные замазал, но придется еще раз этим заниматься. Раствора не хватило на все, что я планировал, — отозвался ведьмак.
— А я письмо написала, — похвасталась я своими скромными на его фоне успехами. — Только я не знаю, как тут у вас его запечатывают. Конверт я ему сложила, но склеить нечем.
— Я покажу, — пообещал помочь Весемир. — А как мемуары Косимо? Еще не надоели? — он кивнул на книгу, лежащую неподалеку.
— Надоели? Ни в коем случае! Я про ведьмачьи глаза читала! Такая сложная система, оказывается! Косимо с учеником над ней долго бились.
— Я смотрю, глаза тебе прямо в душу запали! Другие боятся одного вида, а ты все подробности вычитываешь, — добродушно рассмеялся старый наставник.
— Поначалу и меня пугали, — согласилась я. — Уж больно у Эскеля взгляд тяжелый. А когда я поближе рассмотрела, понравились. Как у кошки! Собственно, в книге и написано, что по образу и подобию создавались, с дополнительными магическими выкрутасами.
Весемира мои слова отчего-то еще больше развеселили, но говорить он больше ничего не стал, только посмеивался. Закончив поздний обед мы, как ведьмак и обещал, занялись моим письмом. Заклеив местным аналогом клея сложенный мной конверт, Весемир достал из стола какую-то коричневую палочку.
— Что это? — заинтересовалась я.
— Сургуч, — ответил Весемир. — В вашем мире письма не так запечатывают?
— В нашем мире так давно не запечатывают! — усмехнулась я, наконец поняв что это такое.
— Чем оттиск поставить есть? — спросил Весемир, занося руку над сургучом.
— Э-э, оттиск... — пробормотала я, припоминая, что для этого раньше у дворян были специальные печати, иногда даже на перстнях. Я осмотрела себя. — Ну, разве что этим, — я показала пряжку ремня, на которой был выпуклый рисунок кленового листа. — Пойдет?
— Хм... пойдет, — одобрил Весемир.
Я быстро вытащила ремень из шлевок и с интересом пронаблюдала, как ведьмак вызвал из голой руки огонь и разогрел один конец сургуча. Коричневые капли быстро сложились на конверте в круглую лужицу, к которой я с некоторым трепетом приложила свой кленовый листик. Этакое прикосновение к старине. Писала пером на толстой шершавой бумаге, запечатывала сургучом! Фантастика!
— А чьи это перья? — кстати вспомнив, спросила я, разглядывая вполне недурственную печать, получившуюся из пряжки.
— Архигрифона. Завелся у нас тут в Каэр Морхене как-то один, вот на долгие годы перьями обеспечил, — ответил старик, складывая все принадлежности для корреспонденции на место.
— Да уж, судя по прочности этих перьев, они дольше стальных прослужат, — хмыкнула я, теперь посмотрев на перья даже с опаской.
— Не были бы они такими легкими, их бы можно было, как дротики метать, а так только для письма годятся, — пожал плечами Весемир.
Закончив с письмом, мы с ведьмаком как и в прошлые вечера устроились за столом: я с книгой, между страниц которой снова вложила письмо, он на сей раз с мешком какой-то травы.
— Что это? — несколько удивившись его сегодняшнему занятию, спросила я.
— Семярица. Надо для эликсиров отделить лепестки от стеблей, — ответил ведьмак и, вытащив первую веточку, вмиг ободрал с нее все листики, сложил их отдельно, а прутик закинул обратно в мешок.
Я хмыкнула и открыла книгу. Дочитать оставалось совсем немного, особенно учитывая, что половину текста я пропускала, так как не понимала в нем ничего. Но тут я вспомнила, что хотела раскрутить старого ведьмака на еще одну любопытную историю.
— Так что за долгая история была с ребенком-неожиданностью Эскеля, что закончилась шрамом на его лице? Или не закончилась? — напомнила я.
— Закончилась, — подтвердил Весемир, ободрал еще одну веточку и замер с прутиком, немного пожевав губами. — Ну, хорошо. Была на свете одна девушка, Дейдра Адемейн. Когда-то Эскель спас жизнь ее отцу, князю Каингорна, и в уплату за услугу попросил у него право неожиданности. Тем, что князь имел, но еще не знал об этом, оказалась его дочь Дейдра, за которой Эскель, впрочем, так и не приехал.
— Почему? — удивилась я.
— Ведьмаки девочек не обучают, тем более наследниц князей.
— А зачем он тогда вообще просил у князя право неожиданности, если ребенка забирать не хотел? — поразилась я странной логике. — Даже если бы родился мальчик, он все равно был бы наследником.
— Что лишний раз доказывает, что предназначение определяет наши поступки, а не наоборот. Сами мы можем только безуспешно сопротивляться ему, подставляя под удар свою жизнь и жизни окружающих, — изрек Весемир.
Последняя часть про жизнь мне не очень понравилась, заставляя подозревать худшее в этом рассказе о предназначении.
— Спустя двадцать лет Дейдра нашла Эскеля сама. Она сбежала из дома и искала в Каэр Морхене защиты от чародейки Сабрины. Дейдра родилась в час солнечного затмения, и Сабрина считала, что она подвержена проклятию Черного Солнца и является опасным мутантом.
— Проклятье Черного Солнца? — нахмурившись, спросила я.
— Одно из многочисленных пророчеств, которые нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, гласит, что девушки, рожденные в солнечное затмение, подвержены страшным мутациям и являются предвестниками конца света, — коротко посвятил меня в суть ведьмак.
— Ох уж эти байки про конец света, — грустно вздохнула я. — И в этом мире люди на них спекулируют.
— Так вот Сабрина собиралась подвергнуть девушку вивисекции, а та, разумеется, этого не желала и сбежала.
— Вивисекция?
— Операция на живых существах для изучения их анатомии. Единственный достоверный способ убедиться является ли существо мутантом или нет.
— Трындец, методы диагностики! — воскликнула я, распахнув глаза во всю ширь. — Давай-ка мы тебя убьем, чтобы убедиться монстр ты или нет. Офигеть! Неудивительно, что девушка сбежала, кто ж добровольно умирать-то согласится!
— Другие способы определения затронутых проклятьем часто приводили к ошибочным результатам, погибло много невинных девушек.
— А на самом деле мутанткой-то среди них хоть одна была?
— Были. Но много было и загубленных или заточенных напрасно.
— А Дейдра?
— Неизвестно, — качнул головой Весемир и, не дождавшись от меня других вопросов, продолжил рассказ. — Ее привела в Каэр Морхен связь с Эскелем, а вслед за ней пришли ее брат Мервин, чародейка Сабрина и толпа наемников.
— А брату-то что понадобилось?
— Трон, — одним словом ответил ведьмак. — Дейдра была первой наследницей своего покойного отца, а ее брат лишь вторым.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
