Ведьмачья сказка или ведьмак для девочек. Том 1

Ведьмачья сказка или ведьмак для девочек. Том 1.

Эта сказка написана по вселенной "Ведьмак" А. Сапковского и серии одноименных игр The Witcher, но можно читать как самостоятельную историю.

Оригинальные герои и вселенная принадлежат тем, кому они принадлежат, мои только идея фика и новые герои.

Предупреждение: АУ, ОЖП, ЛФР, Ненормативная лексика

(АУ — Альтернативная вселенная, то есть мир, описываемый в фике в чем-то отличается от мира канона, ОЖП — оригинальный женский персонаж, которого нет в каноне, ЛФР — любовно-фентезийный роман)

Персонажи: Эскель/ОЖП, Весемир, Трисс Меригольд из Марибора

Примечания:

Действия разворачиваются после "плохой" концовки игры.

ООС возможен, хоть автор и старался) (ООС — вне характера. Персонажи, для которых указан ООС, могут отличаться от своего образа в каноне)

АУ подчеркиваю отдельно и еще раз! Общая концепция поддерживается, но искажений и допущений множество.

"Маленькие дриады тоскуют по сказкам. Как и маленькие ведьмаки. Потому что и тем и другим редко кто рассказывает сказки на сон грядущий. Маленькие дриады засыпают, вслушиваясь в шум деревьев. Маленькие ведьмаки засыпают, вслушиваясь в боль мышц. У нас тоже горели глаза, как у Браэнн, когда мы слушали сказки Весемира там, в Каэр Морхене... Но это было давно... Так давно..." А. Сапковский

* * *

Все произошло так неожиданно и невероятно, что я застыла на месте с телефоном в руке, не в силах оторвать взгляд от несущейся на меня погибели.

Я шла домой с работы, переходила дорогу. Переходила ее по пешеходному переходу, горел зеленый свет! Так почему, почему на меня на всех парах неслась машина? Каюсь, отвлеклась на телефон, но уже после того как загорелся зеленый свет, и проверила, не заканчивает ли поворот какой-нибудь торопливый водитель. Дорога была чиста, когда я шагнула на зебру и выхватила нетерпеливо орущий телефон из сумочки. Я уже нажала на кнопку приема вызова, когда краем глаза отметила какое-то слишком быстрое движение. Переведя взгляд, обомлела — прямо на меня неслась огромная черная машина. Ход времени изменился. Я отчетливо видела другие автомобили, покорно стоящие на перекрестке, видела на противоположной стороне улицы людей, с ужасом смотревших на меня и на давящий меня Ланд Крузер. Видела даже его водителя в темных зеркальных очках. Видела все происходящее как в замедленной съемке, но ничего не могла поделать. Тело меня либо не слушалось, либо, скорее всего, не могло двигаться так же быстро, как соображал мозг. А делал он это быстро, быстрее чем когда-либо, быстрее даже того замедленного мига. Я без малейших сомнений осознала, что сейчас умру. Взвизгнули тормоза, мигнули фары, свет фонарей отразился от начищенного до блеска капота, ослепив меня, и вдруг автомобиль прыгнул. Яркие желтые фары в сумерках города загорелись еще ярче, а мотор вдруг взрыкнул, будто живой. Машина пошла рябью, вместо черной оказавшись красно-рыжей, разинула пасть, обнажая нереальных размеров клыки, и зарычала уже по-настоящему. Да так, что у меня заложило уши. А над огромной гривастой башкой преобразившейся машины вдруг просвистел хвост с каким-то крюком на конце.

"Так вот ты какой, тот свет, прости господи!" — окончательно ошалев, подумала я.

— Брысь отсюда! — резкий, вполне человеческий, хоть и тоже рычащий мужской голос разбил мое оцепенение.

Я чуть дернула головой и успела заметить, как мимо меня пронесся явно массивный обладатель этого голоса, да так, что я пошатнулась, хотя он меня не коснулся. Но самым неожиданным стало то, что я успела заметить блеснувший в руке мужчины меч. Впору было потрясти головой в попытке вытряхнуть всю эту сюрреалистическую чушь из нее, но я лишь снова замерла, глядя широко распахнутыми глазами на то, как мужчина этим мечом замахнулся на тот самый порыжевший крузак. Широко взмахнул, от души. Раз, другой, третий, и полный злобы рык хлестнул по ушам будто плеткой, видимо попал. Бывший Ланд Крузер взревел страшно, дернулся назад, разом став в три раза огромнее, и взлетел. Тут у меня не только глаза, но и рот открылся. Теперь с земли мне было отчетливо видно, что это совершенно точно никакая не машина. Это был огромный странный лев с перепончатыми крыльями и длинным хвостом.

"Мантикора", — вытолкнуло на поверхность мое подсознание. Зачем, правда, было непонятно. Какая мне разница, как называется тот бред, что породило мое сознание после столкновения с автомобилем? Это всего лишь последние мгновенья агонизирующего сознания в размазанном по асфальту теле.

— Беги! — снова из оцепенения меня вырвал тот же голос.

Я медленно перевела взгляд с поднимающейся ввысь мантикоры на ее отважного усекновителя. Поудобнее перехватив меч, мужчина отрывисто крутил головой, выискивая, очевидно, своего противника. Когда он резко перевел взгляд на меня, я даже успела заметить легкое изумление в его глазах, но тут жуткий рев снова сотряс окрестности. Я аж пригнулась слегка, а мужик ринулся на меня с мечом наперевес. Нет, сначала машина, потом зверюга, теперь еще и мужик! Однако мое тело, кажется, наконец вернуло себе способность двигаться, а разум и вправду растормозился хотя бы с третьего раза, так что я заорала так, что мантикора эта, верно, позавидовала бы, если бы умела.

Мужчина же тем временем схватил меня в охапку свободной от меча рукой и швырнул куда-то в сторону.

— Дура! Беги, я сказал! — страшно заорал он напоследок и красивым кувырком ушел с того места, где стоял, а туда тут же приземлилась зверюга под названием мантикора. Точнее она лишь хватанула огромными когтями дерн с травой и снова штопором взвилась вверх. Воздух при ударе о землю и дерево, под которое меня кинули, из меня выбило, и вдохнуть я смогла далеко не сразу, но я этого, как и боли, даже не заметила, глядя во все глаза на разворачивающуюся передо мной картину. Мужчина с мечом дрался с летающей и голосящей тварью, и земля подо мной дрожала при ее приземлениях вполне правдоподобно. Мужик в очередной раз видимо попал мечом куда надо и тварь, атаковав звуковой волной, снова взвилась в небеса.

— Блять, да беги же ты, пизда тупая!!! — от души выматерился и снова послал меня отважный герой. — Сейчас тут пизданет так, что все к хуям разъебет!

Я за это время сумела принять только сидячее положение. Однако последнее предложение всколыхнуло меня достаточно сильно. Взрыв. Да. При столкновении машины с чем-то может произойти взрыв, а там, на перекрестке, за мной был фонарный столб. Автомобиль могло развернуть при торможении и впечатать в него и тогда...

Я вскочила на ноги и ошалело завертела головой. Сзади лес, впереди река, я стою на холме под какой-то елкой, о которую меня от души приложило. Никаких машин и столбов. Куда бежать? Отчего? Зачем?

"Взрыв, огонь, вода", — вспышками пронеслось в голове и ноги сами понесли меня вниз с холма к реке, однако несли недолго.

Запнувшись о первый же камень, я едва успела подставить руки, чтобы не впечататься носом в землю. Пока я поднималась и разворачивалась, мантикора спикировала с небес и с надсадным рыком снова атаковала мужчину. Меня запоздало охватил ужас, тело сжалось и приготовилось мчаться к реке сломя голову, причем, скорее всего, в прямом смысле. Но тут рык вдруг резко оборвался, а едва поднявшуюся на ноги меня, снова с силой прижало к земле. В моем воображении взрыв в тот миг и произошел, но вполне целая человеческая рука, оказавшаяся перед моими глазами, с этим никак не вязалась, потому что лежала она не отдельно, а как положено, вместе с телом.

— Беги, — хрипло выдавил из себя придавивший меня мужчина, которого отшвырнуло в мою сторону последним движением отрычавшей свое твари. — Она... взорвется... се... — сказал он и отключился.

Ноги его с себя я скинула вмиг и тут же встала на четвереньки, а потом снова вскочила. Поверженная мантикора лежала неподалеку на боку, неестественно вывернув крылья, и не шевелилась. Из ее распоротого то ли бока, то ли горла лилась кровь, поджигающая траву вокруг.

"Взорвется", — набатом прогудело у меня в голове и я снова устремилась к спасительной реке, но сделав шаг, затормозила, оглянувшись на героически сразившего чудовище мужика. Я понятия не имела, умер он или потерял сознание, но если он был жив...

Трава горела все сильнее, постепенно огонь окружал всю тушу, и я без пояснений понимала, что как только она загорится, тут же разнесет все к херам, как сказал этот герой с мечом, который, возможно, жив. Я закусила губу, дернув головой к реке, потом обратно на мужика, снова к реке, на труп чудовища. Еще несколько секунд назад я была готова с ором нестись к реке, не разбирая дороги и не глядя никуда, а сейчас, когда тварь была упокоена, не могла отойти от чудовищеубийцышредингера.

— Бля... — душевная матерная тирада — первое, что услышал от меня этот чертов лес вместе с гребаной речкой.

Я ухватила мужика за руку и потянула. Куда там! Я эту тушу и на льду-то никуда не увезла бы, а тут земля, трава... и склон. Я обежала тело человека и попыталась подпихнуть ногой, наклонилась и с натужным вскриком, перекатив его на бок, задала самого хорошего пинка, на который была способна в тот момент. По инерции даже на задницу шлепнулась после этого, но зато мужик споро покатился под горку, к самой речке.

— Блять!!! — только и смогла сказать я, поняв, что совершенно не подумала о... Вообще ни о чем не подумала, быстрее действовала.

Подорвавшись с места, я снова обо что-то запнулась. Это оказался тот самый меч, которым порубили тварь. Оружие, в отличие от хозяина, одним пинком в красивое качение отправить не вышло, так что я, думая только о нежелательной встрече тяжелого бессознательного тела с водой, на автомате схватила его и рванула вниз. О речке я волновалась напрасно — спуск был не такой крутой и оканчивался не у самой воды, так что мужчина прекрасно остановился сам в полуметре от воды. А вот о взрыве позабыла напрасно. Он грохнул неожиданно, оглушил и пихнул в спину так, что я повалилась на живот, хотелось бы верить, бессознательному мужчине, едва собственноручно не прирезав победителя визглявой твари его же мечом, перемазанным в густой темной крови взорвавшегося чудища. Я ошалело потрясла головой и сглотнула несколько раз, пытаясь вернуть себе слух и ясность мыслей. Звон в ушах пошел на убыль только спустя некоторое время, так что я, наконец, сползла со своего спасаемого спасителя и уселась на берег реки, к которой так стремилась. Заметила, что до сих пор зачем-то сжимаю в руках тяжеленный меч, который даже не помнила толком как и, главное, зачем подобрала. Отбросила его от себя и поспешно развернулась к мужчине. Протянув руку, я нервно нащупала у него сонную артерию и облегченно выдохнула. Пульс был. А у меня резко заломило висок. Поморщившись, я потянулась к очень удачно близко расположенной воде. Вымыла руки, ополоснула лицо, прополоскала рот. Сразу ощутимо полегчало, так что я выпрямилась и впервые посмотрела на мужчину осмысленно. Помимо пульса, теперь я заметила, что он дышит, беглый осмотр также не выявил хлещущей из какой-нибудь раны крови. Одежда его, правда, меня сильно озадачила, но задумываться сейчас о таких мелочах, как странного кроя шипастая куртка и совершенно непривычного вида штаны, я не собиралась.

"У него вон вообще целый меч есть, а из-за плеча второй торчит, а мне надо в его целости убедиться. А то может за помощью надо бежать. Правда, куда?"

Я снова покрутила головой, осматривая местность. С берега реки ничего особо нового и утешающего я не увидела. С одной стороны лес был почти впритык к реке, с другой начинался чуть подальше и левее, а правее простирался луг, который вдали, кажется, тоже кончался лесом. Я снова взглянула на мужчину. Широкоплечий, даже несмотря на слои одежды, очевидно накачанный, насколько я помнила, когда он пробегал мимо, высокий — он был огромным для меня. Если бы не склон, я бы в жизни его с места не сдвинула. Я протянула руку, стряхивая с его густых темных волос и лица землю и прилипшие травинки. Особо чище не стало, так что набрала в пригоршню воды из реки и попыталась умыть незнакомца, умеющего владеть мечом так ловко. После третьей пригоршни я смогла рассмотреть длинный шрам, перечеркивающий всю правую сторону лица мужчины, а также отметила, что кожа была очень бледной, даже сероватой, и забеспокоилась о его состоянии.

— Эй, — я попыталась привести его в себя, встряхнув за плечо, правда, особо не преуспела. — Эй! — громче крикнула я ему в лицо, наклоняясь ближе, и несильно хлопнула его по щеке. — Очнись! — следующий удар был сильнее.

Запястье той самой руки вдруг резко сдавило, лишив возможности двигаться. Мужчина резко открыл глаза... желтые, с вертикальным зрачком. Я в ужасе отшатнулась, но он держал крепко.

— Ай, пусти! — взвилась я, дергая руку.

А он вдруг также резко сел, нависнув надо мной своей огромной тушей и сверкая ненормально-желтыми глазами. Ноздри мужчины затрепетали, когда он резко втянул воздух, а потом он отвернулся от меня, глядя на место взрыва, но не отпуская мою руку. Хватку, правда, ослабил, но вырваться все равно не получалось. Мужчина тем временем осмотрел холм со следами взрыва и снова обернулся ко мне, сверля неприятным тяжелым взглядом. Я снова безуспешно попыталась вырвать руку, мечтая отодвинуться от этого жуткого человека, который с помощью одной железки справился с летающим монстром. В голове даже трусливо промелькнула мысль, что надо было бросить его там, а то кто знает, что он сейчас со мной сделает. Но он вдруг выпустил мою руку.

— Спасибо, — хриплый низкий голос мужчины снова прозвучал неожиданно для меня, заставив вздрогнуть и, наконец, отшатнуться.

— Да это мне благодарить надо, — промямлила я, потирая запястье.

А мужчина тем временем поднялся на ноги, чуть пошарив взглядом нашел свой меч, вытер его и непринужденным движением закинул за спину в ножны. После этого развернулся ко мне спиной и стал подниматься по холму. Я какое-то время смотрела ему в спину, а потом подскочила как ужаленная и поспешила за ним. Он был единственным, хотя и странным, человеком в обозримом пространстве и терять его из виду не стоило. Тем более, что он вроде оказался вменяемым, а я определенно совершенно ничего не понимала. Я добралась до вершины холма, когда мужчина, присевший на корточки, что-то ковырял в не до конца разлетевшемся от взрыва трупе чудовища.

— Что это? — спросила я, с брезгливым страхом осматривая почти целую голову поверженного монстра.

— Огненная мантикора, — спокойно ответила моя единственная надежда в этом странном месте. — Редкая зверюга. За гриву бы пятьсот крон в Оксенфурте дали.

— Что же раньше-то не сказал, я б ее захватила, — пробормотала я.

Мужчина вскинул голову и внимательно посмотрел на меня, не поднимаясь. От его желтых глаз с нереальным зрачком бросало в дрожь, но я крепилась.

— И без гривы за голову заплатят, — сказал он, закончив меня рассматривать, одним резким движением отделил обгоревшую голову от тела и поднял над землей.

Я поморщилась и постаралась не смотреть ни на голову, ни на обгорелые останки.

— Оксенфурт? Что это? Где это? — спросила я, выцепив из слов незнакомца насторожившее меня слово.

— Это город на северном берегу Понтара, — ответил мужчина, бросив на меня странный взгляд.

— А Понтар — это, видимо, река, — сама себе пояснила я.

— Откуда ты, что не знаешь этого? — мужчина развернулся всем корпусом ко мне и посмотрел в упор. Я поежилась, но извиняться, прерывать беседу и убегать не стала. Больше-то говорить было не с кем.

— Из Твери, — вздохнув, ответила я, не считая информацию секретной.

— Двери? — переспросил он.

— Твери! Тверь! — погромче повторила я. — Расположена на берегу Волги.

— Волки?

Теперь я уставилась на мужчину с упреком. Ну ладно Тверь не знать, всякие уникумы попадаются, но Волгу-матушку за что?

— Как ты оказалась здесь, посреди леса? — задал самый плохой вопрос мужчина.

Я с полминуты гипнотизировала его и, так и не найдя никаких других вариантов, честно почти прошептала.

— Не знаю...

Мужчина нахмурился, буквально просверливая меня взглядом, и сделал пару шагов вперед. Я попятилась, запаниковав, что переоценила адекватность агрессивного вооруженного маньяка. Однако, заметив мой маневр, он остановился и снова зачем-то принюхался, будто дикий зверь.

— Я бы сказал — лжешь, — как-то даже по-змеиному прошипел последнее слово мужчина, заставив внутренне содрогнуться, — если бы сам не видел, как ты появилась и застыла между мной и мантикорой, — совершенно неожиданно для меня, мужчина полностью подтвердил мою версию, что я тут просто появилась посреди чистого поля.

— Я улицу переходила, увидела, что на меня несется машина, — я сглотнула, вспоминая, — а потом вместо нее оказалась мантикора...

— Ты телепортировалась, — на его лице ни один мускул не дрогнул, когда он мне это сообщил. Он говорил предельно серьезно. — Раз ты не знаешь, как тут очутилась, значит тебя телепортировали принудительно, но хотя бы портал ты должна была видеть.

Я попыталась припомнить произошедшее.

— Отблеск фонарей от капота на миг меня ослепил, в этот момент могло произойти что угодно, — наконец, сказала я.

— Хм... — протянул он, снова пройдясь по мне своим фирменным тяжелым взглядом.

Отпрыгнуть и убежать от него захотелось втрое сильнее, но я отвесила себе мысленную затрещину. Он был моей единственной надеждой в этом лесу.

— Что мне делать-то тут теперь? Как вернуться назад? — задала я самый волнующий меня вопрос.

— Я ведьмак, в магии чародеев не разбираюсь. Пойдем, доведу до ближайшей деревни, — сказал он и, не дожидаясь ответа, развернулся и зашагал вниз с холма обратно к реке.

Я посеменила следом, стараясь не оступиться на склоне. Мужчина тем временем дошел до реки и, опустившись на одно колено и отложив свой трофей, вымыл руки и несколько раз ополоснул лицо водой. После чего поднялся, подбирая свою ношу, и снова молча развернулся и направился в одну ему ведомую сторону.

Было не просто неуютно, а ужасно жутко вот так идти неизвестно где, неизвестно куда, неизвестно за кем. Разумеется, совершенно постороннему человеку не было до меня никакого дела, я и не рассчитывала, что он бросится мне помогать, но у меня складывалось ощущение, что он вообще позабыл обо мне, едва пообещал проводить. Только абсолютная безысходность ситуации гнала меня за ним — остаться в незнакомом месте с чудовищами было еще страшнее, а тут обещали отвести в деревню, к людям. Оставалось надеяться, что обещания выполнят, а там я разберусь где нахожусь и как вернуться назад.

Вскинулась, вспомнив про мобильник и сумку. Куда там! И того и другого я лишилась почти сразу же, а от взрыва мантикоры осталась такая воронка, что и думать нечего. Нужно будет искать другие способы связаться с родными.

Сумерки плавно сгущались, в лесу темнее становилось еще быстрее. Однако за деревьями неожиданно показалась довольно широкая тропинка и лошадь, привязанная к дереву. Самая настоящая, обычная лошадь, только очень крупная, на мой взгляд. К ней мы и направились. Приторочив к седлу отвратительный трофей, мужчина обернулся ко мне. Что ж, по крайней мере, вспомнил! Но теперь все мое внимание занимала лошадь. Не то чтобы я ее боялась, после мантикоры лошадей бояться было совсем глупо, но это все-таки была моя первая, увиденная вживую, лошадь.

— Залезай, — велели мне.

— Что? — в ужасе переспросила я и сделала шаг назад, переведя взгляд на человека.

Умытым он выглядел лучше, но пугал еще сильнее. До того можно было бы списать на грязь, а так... Неестественно яркие желтые глаза будто светились на застывшем лице, перечеркнутом глубоким тройным шрамом от глаза к губам — бррр!

— Не умеешь? — не то спросил, не то констатировал мужчина.

— Вообще впервые ее вижу в реале!

На лице его проступила легкая озадаченность, которая стерла жутковатую маску.

— Как тебя зовут? — совершенно неожиданно сменил тему расспросов он.

— Брин, — автоматически представилась я своим сокращенным от Октябрины именем. — А тебя? — решила я все-таки узнать имя своей надежды, раз уж он сам завел эту тему.

— Эскель, — ответил мужчина, перестав, наконец, быть незнакомцем. — Вот что, Брин, — на этих словах он легко вспрыгнул в седло. — Подойди сюда и не кричи, когда я тебя посажу на коня.

Я сглотнула, но испытывать терпение своего пугающего проводника в цивилизованный мир позволить себе не могла, а потому на негнущихся ногах подошла к лошади сама, помедлив лишь пару мгновений. Эскель свесился с седла и без каких-либо церемоний или сложностей сдернул меня с места и посадил перед собой. Я честно не издала ни звука, только глаза от ужаса, казалось, готовы были выпрыгнуть из орбит. Едва моя задница коснулась поверхности седла, я вцепилась в его луку, которая была почти прижата ко мне. Сидеть было непривычно высоко, жутко неудобно и очень страшно, под ногами не было никакой опоры, а в руках лишь пародия на нее.

— Не бойся, не упадешь, — непробиваемо спокойно и не слишком громко сказал Эскель прямо над моим плечом. Однако я от его голоса задеревенела еще больше, хотя казалось было уже некуда, и постаралась сохранить хоть чуть-чуть расстояния между нами. Мало того, что я на незнакомом животном, за мной еще и отмороженный мужик сидит, который порубил в капусту огромную мантикору!

Эскель тем временем вздохнул и взялся за поводья, расположив свои руки по обе стороны от меня. Мне одновременно стало и чуть спокойнее от этих своеобразных перил, и еще более беспокойно от такого расположения тел. Будто решив меня добить, Эскель сказал:

— Лучше наоборот придвинься.

На этом он посчитал инструктаж и время на привыкание вышедшим и ударил пятками коня. Животное пришло в движение, заходив подо мной ходуном, и я с нарастающим ужасом почувствовала, что плавно сползаю в бок. Не знаю, каким чудом я смогла сдержать крик. Эскель в это время ловко перебросил поводья в одну руку, а освободившейся обхватил меня поперек живота и резким, грубоватым движением вернул в седло, плотно прижав спиной к своей груди. В панике я судорожно вцепилась в его руку, второй продолжая хвататься за луку седла. Так и не вырвавшийся крик замер на моих губах вместе с дыханием.

— Спокойно, — то ли мне, то ли коню сказал мужчина. Животное замерло, я постаралась выдохнуть. — Ты вообще не ездила верхом?

— Я же сказала, что даже лошадь вживую не видела, — со злостью повторила я.

Безвыходная ситуация, вынудившая меня связаться с явно ненормальным незнакомцем, вытекающее из этого слишком близкое и нервирующее к нему расположение, его непонятное игнорирование после предложения помощи, эта чертова лошадь, а теперь еще и то ли издевательство, то ли глухота к моим словам — все это раздражало меня все сильнее и сильнее.

— Это была не шутка? — уточнил мужчина.

Я сцепила зубы покрепче, чтобы не нагрубить.

— Где надо жить, чтобы не видеть лошадь, — в его голосе послышались удивленные нотки.

— В городе! — огрызнулась я. — Откуда в городе взяться лошади?

— Странный твой город Тверь, — высказал свое мнение Эскель.

Сказала бы я, что тут на самом деле странное! Но лучше промолчать... А в это время мужчина снова скомандовал лошади тронуться с места. Руку, правда, свою не убрал, так что снова сползать я не начала, только испугалась.

— Двигайся так же, как и я, упасть не бойся, — на сей раз мне выдали скупые инструкции и от греха подальше решили не отпускать.

Лошадь потрусила по тропинке, первые пугающие меня движения вошли в определенный ритм и постепенно паника начала отступать. Тут я заметила, что это я на самом деле продолжаю держаться за руку желтоглазого типа и не даю ему ее убрать. Стало неловко, но не до такой степени, чтобы поспешно отдернуть конечности и отодвинуться. Руку я убирала очень медленно и осторожно, а потом тут же ухватилась ей за луку, а отодвигаться и вовсе не стала. Пусть чужой и непонятный мужик, но так надежнее.

Мы проехали еще несколько десятков метров, и он таки решил, что я освоилась достаточно, чтобы держаться самостоятельно. Не тут-то было! Едва он взял поводья в обе руки, как положено, я с нарастающей паникой поняла, что опять начала сползать. Реакция последовала незамедлительно. Меня снова рывком водворили на место и с силой впечатали спиной в мужскую грудь. Мне резко стало спокойнее, но и неловкости добавилось. А после вполне отчетливого, хоть и тихого смешка, еще и обида проснулась.

— Смешно, — недовольно проворчала я.

— Смешно, — согласился Эскель, явно веселясь, но руку больше убирать не рисковал. А я не стала спрашивать, удобно ли ему одной рукой править лошадью. В конце концов, альтернативой было либо бежать за лошадью, либо вообще в лесу заночевать. Нет уж, пусть везет меня к людям, как и обещал. Я же его не бросила около мантикоры ждать взрыва! Правда, я задала ему хорошего пинка в верном направлении, а он меня на лошадь к себе посадил и держит... Ну да он же не знает, и вообще, я бы его по-другому и с места не сдвинула! Так что пусть держит, тем более что рука приятно теплая, да и спиной тоже тепло чувствуется, а то на улице к ночи стало холодать. Ладно, хоть с погодой повезло!

— Ты странно пахнешь, — внезапно прервал молчание совершенно неожиданной фразой Эскель. — Я никогда раньше не встречал такой запах.

Я к тому времени успела даже слегка расслабиться, привыкнув к мерному покачиванию, и цеплялась за луку уже не так остервенело. Так что это заявление окатило меня сначала бешеной неловкостью, а следом уже пробрала жуть. Что он там делает? Почему его волнует мой запах? Что в нем незнакомого? Чем мне это грозит?

— Как обычно, — промямлила я, снова вцепляясь в луку седла мертвой хваткой, и каждую секунду ожидая страшного продолжения. Причем перебравший нереальных впечатлений, мозг в первую очередь ожидал впившихся в незащищенную шею вампирских клыков, а не банального изнасилования. А это, к слову, было мне страшнее, ибо в отличие от первого, обрекло бы меня на медленную и мучительную смерть. Однако, шаг за шагом мы продолжали ехать вперед, а мужчина ничего не делал. Так что пришлось мне вторично успокоиться, но разные мысли продолжали крутиться в голове.

— А долго ехать? — отважилась спросить я через некоторое время.

— Минут тридцать-сорок еще, — ответил Эскель. — Можно скакать быстрее.

— Не надо! — истово отказалась я.

Мы снова замолчали. На улице постепенно темнело. Думать о том, что я буду делать ночью в деревне не хотелось, но надо было. Денег нет, телефона нет, такси меня обещало только до людей довезти, а дальше придется крутиться самой, ибо платить нечем. Ну разве что натурой. Я взглянула на свои пальцы. Простенькое стальное колечко, которое я носила на работу вместо золотого обручального, и пустые дырки в ушах — вот и весь мой капитал. Сложно будет эту бижутерию выдать за настоящее украшение, но попытаться зайти в ломбард стоит. Если это не прокатит, придется закладывать вещи. И только потом я смогу заняться поисками средств связи, ночлега и ужина. Вот если ломбарда и захудалой гостиницы в деревеньке нет, то придется худо. Стучать в двери и просить людей помочь, не имея при этом денег, — идея так себе даже без учета, что пристукнуть могут легко, если не к тем постучишься.

В который раз я мысленно вернулась к тому человеку, чья уверенная рука не давала мне свалиться с лошади и грела в ночи. По сравнению с теми, кто в деревне, этот мужчина уже свой, но то невероятное количество странностей, которые он имел, очень сильно смущало. Его одежда, да и в целом внешний вид, меч, которым он реально владеет, лошадь вот опять же.

"Ролевик в гриме, что ли, не желающий выходит из роли?" — скептически подумала я и тут же вспомнила мантикору. Чудовище было отвратительно настоящим, опасным и страшным, а также взрывоопасным. А уже если вспомнить, что я вообще-то дорогу переходила, а потом оказалась тут, становилось совсем не по себе. Складываться произошедшие события ни во что вменяемое не хотели, а от попыток их к этому принудить начинала раскалываться голова. В итоге я на это дело плюнула и, бездумно покачиваясь в седле синхронно с Эскелем, ждала обещанную деревню.

Она вынырнула из-за поворота, когда я уже отчаялась ее увидеть. Ехать на лошади мне совершенно не понравилось. За этот примерно час я, кажется, отсидела себе все, что можно. Руки ныли от сжимания луки, ноги — от попыток удержаться на лошади. Мы преодолели частокол и я уже мечтала, что вот-вот смогу, наконец, ощутить твердую землю под ногами, впрочем ссаживать меня не спешили. Мужчина проехал куда-то вглубь деревни, пару раз свернул и только после этого спешился.

— Жди здесь, — сказал он совсем не то, что я ожидала. Отстегнул обгоревшую голову мантикоры от седла и явно собрался оставить меня на лошади.

— Сними меня, — взмолилась я, прежде чем он успел сделать шаг.

Наградив меня красноречивым взглядом и отложив трофейную голову, мужчина, тем не менее, легко подхватил меня и поставил на землю рядом с собой.

— Жди, — повторил он и направился к дому, у которого привязал лошадь.

Спрашивать я ничего не стала, была отчего-то уверена, что не ответит. Да и спешить мне было некуда. Как я и подозревала, стемнело полностью очень быстро. Освещение самой деревни было таким скудным, что я едва могла что-то рассмотреть, но даже то, что я видела, очень сильно меня впечатлило. Деревня была настолько же странной, насколько и мой водитель такси. Деревянные дома, соломенные крыши, палисадники, оградки — все вроде бы как и в обычной деревне, но как-то слишком аутентично, что ли, и пустынно. Будто я в какой-то музей попала, а не в обитаемую деревню. И особенно пугали факелы. Я даже подошла поближе к уличному "фонарю", дабы проверить насколько он настоящий, или же это все-таки стилизация. Увы, огонь горел настоящий и от этого становилось все жутче и жутче.

— Что-то интересное? — бесшумно подобрался ко мне со спины мой единственный знакомый в этом пугающем месте.

— Эскель, что это за деревня? — поспешно развернулась я к нему.

— Полесье, — мужчина слегка пожал плечами, отвечая.

— Она... она нормальная? — осторожно спросила я.

— Совершенно обычная, — ответил он, вытянув что-то из кармана, и протянул мне. — На.

В его руках был небольшой мешочек. Я определенно не могла даже предположить, что такое он мог бы мне дать, так что с любопытством приняла мешочек, который тут же металлически звякнул.

— Что это? — спросила я.

"Надо спрашивать до того, как брать! Идиотка!"

— Твоя доля.

— Доля? — не поняла я, развязала мешочек и заглянула внутрь.

Там были монеты.

— Половина платы за заказ.

— Это деньги! — скорее воскликнула, чем вопросила я. — Погоди, это я тебе платить должна за то, что не дал сожрать и подвез, а не ты, — запоздало попыталась отказаться я. Однако мужчина скрестил руки на груди и лишь спокойно взирал на меня с высоты своего роста. Долго на него смотреть я не смогла, пришлось отвести взгляд от его нечеловечески желтых глаз. — Правда, мне платить нечем.

"Натурой только если..."

— А мне есть чем, и должником я быть не люблю.

— Ты ничего мне не должен, — уверенно ответила я, но мешок с деньгами назад сунуть было тупо некуда. Не кидать же и бежать? — Это я тебе много за что задолжала...

— Жизнь за жизнь, мы в расчете, — перебил меня мужчина. — А это деньги за заказ, которые ты могла бы получить одна, оставив меня там подыхать.

— Ага, прям и голову бы отпилила и до деревни бы добралась и заказчика бы нашла!

— Еще и за гриву бы в Оксенфурте пятьсот крон получила, если бы выбрала голову, — невозмутимо добавил Эскель

— Бред!

— То, что ты не знала куда ехать, а я знал, сути не меняет, — твердо стоял на своем мужчина. — Мало кто может похвастаться тем, что спас жизнь ведьмаку.

— Предварительно поставив ее под удар, — проворчала я.

— А таких навалом.

Конечно, от денег отказываться не хотелось, но незаслуженные, они жгли мне руку прямо через ткань. И вообще, бесплатный сыр бывает только в мышеловке!

— Мне, знаешь, тоже никто жизнь никогда не спасал — случая как-то не подворачивалось. Жила себе спокойно и жила, а теперь чувствую себя более чем обязанной.

— Можешь расплатиться со мной правом неожиданности, — сказал очередную малопонятную вещь Эскель.

— Что это? — подозрительно спросила я, не спеша соглашаться.

— За услугу можно расплатиться, поклявшись по возвращении домой отдать то, что первым встретишь на пороге, или то, что уже имеешь, но еще об этом не знаешь, — пояснил мужчина.

Я не удержалась от смешка.

— Только дом я понятия не имею где, и как туда вернуться тоже не знаю, и есть у меня только я сама, так что в качестве оплаты я могу пообещать отдать тебе только себя, — еще раз усмехнулась и только потом сообразила, как это двусмысленно и опасно звучит, — замуж, — ляпнула я первое, что пришло по смыслу на ум, стараясь сделать шутку совсем уж глупой, чтобы мужчина на такие условия точно не польстился.

Однако на последнем слове Эскель вдруг резко дернулся и заткнул мне рот ладонью. Расслабленная поза, в которой он стоял, пока говорил со мной, исчезла без следа. В желтых глазах под нахмуренными бровями зажглось беспокойство.

— Никогда ничего не обещай ведьмаку в уплату за услугу, — очень серьезно сказал он мне.

— Это же шутка, — промямлила я, когда он убрал руку.

— Даже в шутку, — Эскель был предельно серьезен. — Расплатишься потом, когда разберешься со своими проблемами.

— Разберусь, — вздохнула я совсем не так уверенно, как это сказал Эскель. — Спасибо...

— Там за углом таверна, можно снять комнату на ночь и лучше тебе купить какой-нибудь плащ, — совершенно неожиданно решил поделиться полезными знаниями мужчина.

— Почему?

— В этой одежде тебя примут за чародейку, а так как ты ей не являешься, то это может плохо кончится.

— Спасибо, — снова поблагодарила я.

— Бывай, — коротко бросил мужчина и, развернувшись, быстро зашагал к лошади.

Вот так вот я и пикнуть не успела, как осталась по-настоящему одна. Усилием воли подавив дрожь, возникшую то ли от прохладного ветерка, то ли от страха, я зашагала в указанном моим спасителем направлении. Благодаря его же щедрости, ломбард или что тут у них есть искать было не нужно, и я была этому несказанно рада. Шляться по этому странному месту в темноте в поисках чего-то мне не хотелось категорически, а вот сесть и поесть в спокойном месте — очень.

Все слова мужчины подтвердились. За углом действительно было питейное заведение со сдаваемой жилплощадью. Все посетители этого заведения чуть было шеи не свернули, следя за мной взглядом. Кое-как сделав заказ и заплатив из дармового кошелечка, я поспешила забиться в самый дальний угол и прислушалась. Внешний вид людей и помещения, его освещение были настолько далеки от современности, что ощущала себя совершенно сбитой с толку. Обрывки разговоров людей, которые доносились до меня, тоже надежды не вселяли. Они говорили совершенно не о том, о чем должны были, по моему мнению, говорить люди в увеселительном заведении, однако их речи до зудящей где-то в затылке боли подходили к антуражу. Я назвала бы все это нереально реалистичной инсценировкой средневековья, если бы только не пробирающее до костей осознание, что это все не постановка. Можно сколько угодно игнорировать окружение и придумывать нелепые объяснение, но фактов это не меняло. Я понятия не имела ни как, ни куда, а точнее, когда меня занесло. Это никак не коррелировало ни с одним моим знанием о мире, но этому месту и этим людям было совершенно все равно на то, что по моему мнению их не существует. Они ели, пили, смеялись и косо посматривали на меня. Не выдержав ни этого внимания, ни своих мыслей, я быстро съела какую-то сероватую субстанцию похожую на кашу, даже не почувствовав вкуса, и наверное слава богу, так как вид блюда приятным не был, почти бегом поднялась в снятый номер и заперла дверь.

Сердце загнанной пичужкой билось в груди, хотя за мной никто не гнался и в дверь не ломился. Я осмотрелась. Бедная обшарпанная обстановка комнаты давила на меня морально: грубо сколоченная деревянная кровать с каким-то тюфяком и одеялом, без намека на постельное белье, видавший виды сундук, примитивный стол с наполовину сгоревшей свечой на нем, также стул, рукомойник, кувшин с водой и не очень чистая тряпка вместо полотенца. Первое, что я сделала — это захлопнула ставни, а потом без сил упала на кровать и разрыдалась. Все происходящее было нереальным кошмарным сном, от которого я не могла проснуться. Что это за место? Как я тут очутилась? Почему? Что мне делать?

Прорыдав довольно долго, я наконец с трудом успокоилась и подошла ополоснуть лицо. По крайней мере, вода оказалась чистой.

К сожалению, последним событием в моем мире была моя смерть, ну или почти смерть. И именно это, скорее всего, и было ключом к тому, что я оказалась тут. Как и зачем — вопрос другой. Главное, что раз я смогла попасть оттуда сюда, то и обратно можно. Надо только уточнить, чтобы не в тот же момент. Иначе можно не мучиться — способов поскорее умереть в этом страшном месте явно больше. Эскель говорил что-то о магии чародеев, вот к ним-то мне и надо! Кому, как не магам, знать, как закинуть меня обратно. Думать о том, каким образом я буду их уговаривать помочь мне, я не стала. Проблемы надо решать по мере их поступления, то есть сначала необходимо до чародеев добраться. Точнее, выяснить, где они находятся!

С этим я и заснула, а утром еле встала с непривычно жесткой и совсем неудобной кровати, а уж если вспомнить мои вчерашние приключения. В общем, болело у меня все и при каждом движении, но поделать с этим я ничего не могла.

"По крайней мере, не под открытым небом", — утешила я себя и поковыляла умываться.

Нужду тоже удалось справить после небольшого приключения, завтрак же прошел вполне тихо. С утра в питейном заведении клиентов не было. Воспользовавшись этим, я решила поприставать с расспросами к хозяину. Это был уже седоватый, но еще крепкий мужчина, который косился на меня то со страхом, то с презрением и очень удивлялся моим вопросам, но главное, что ответы давал. Как оказалось, Полесье — не такая уже и маленькая деревенька. Были тут и свои кузнецы, и травница. Я даже длинным плащом, скрывающим мою сильно выбивающуюся из общей картины одежду, смогла обзавестись быстро, как и некоторыми другими необходимыми вещами. С плащом дело пошло проще. Шарахаться и коситься на меня перестали, общаться стали охотнее, но и замечания о моей пустоголовости и никчемности посыпались как из ведра изобилия. Было неприятно, но винить людей, отвечающих на примитивнейшие вопросы, было не в чем. Измучившись за день, в прескверном расположении духа я возвратилась в таверну и отужинала без какого-либо аппетита, хотя целый день почти ничего не ела. Главным результатом моих трудов стало определение направления движения, которое я планировала начать прямо завтра с утра. Моя цель — Вызима, столица Темерии. Государства, соседствующего Каэдвену, в котором я сейчас находилась. Все, кто пожелал со мной поговорить на тему магии, однозначно говорили, что с этим надо или туда, или в какую-то другую несусветную даль. Скорее всего, конечно, просто не знали, но в любом случае, там уже можно будет уточнить, куда двигаться дальше. Думать о том, что у меня может не хватить денег даже до Вызимы, я себе запрещала. Придется как-то крутиться, подрабатывать, или отрабатывать хотя бы еду и ночлег в пути. В любом случае здесь оставаться нельзя. Совсем, категорически, вообще! Это место ужасно! Уровень развития крайне низкий, образованность еще ниже, уровень жизни настолько далек от привычного мне, что хотелось бежать, куда глаза глядят.

Мне очень повезло, что я приехала сюда ночью и рассмотреть ничего толком не успела. Утром деревня предстала передо мной во всем своем великолепии. Никаких благ цивилизации, кругом деревянные дома разной степени обветшалости, и огороды разной степени запущенности. Главная площадь — просто утоптанная земля, освещение — факелы и свечи, люди — почти все просто крестьяне, которые реально от зари до зари работают на земле да со скотом. Если бы я увидела это вчера, у меня бы, наверное, истерика сразу приключилась, а утром я уже в какой-то мере подготовилась к шоку, проведя ночь в таверне. Но самое страшное, что я в этот день осознала — я в другом мире. Никто никогда раньше не слышал ни об одном названном мною городе или стране, реке или горах. Можно было, конечно, обвинить их в невежестве и поискать более ученых собеседников, но кормить себя оправданиями я устала уже вчера. Грубо говоря, я и то, что нахожусь в другом мире, поняла еще вчера. Не зря же я решила искать именно магов, а не свой дом. Но осознание ко мне пришло именно сегодня, после целого дня блужданий и разговоров. Это не мой мир, мне здесь не рады, здесь у меня нет дома, нет вообще ничего и никого. Меня сюда закинуло случайно, очевидно, на пороге смерти, и мне надо скорее отсюда выбираться, пока этот отсталый страшный мирок, наполненный магией и чудовищами, не убил меня уже насовсем.

Я снова долго рыдала от страха, от неопределенности, от обиды и несправедливости. Но слезами горю, увы, не поможешь, так что скоро я забылась тревожным сном и проснулась уже утром. Новый день был столь же безрадостным, как и предыдущий. Еще вчера я узнала, что в соседнюю деревню, находившуюся на пути к цели моего путешествия, едет телега. И именно в эту телегу мне предстояло напроситься, желательно без денег, а просто за компанию. Так что встала я рано, купила себе немного провизии и отправилась навстречу приключениям, которые меня не то что не радовали, они меня в ужас приводили при таком-то уровне развития мира. Но сидеть на месте было еще страшнее, так что я упрямо зашагала в нужном направлении.

Напроситься в попутчики оказалось проще простого. Мужчина, везший в соседнюю деревню что-то на продажу, был рад попутчице и без какой-либо платы пустил меня к себе в телегу. Мне с ним повезло вдвойне, потому что он оказался очень общительным и всю дорогу развлекал меня своими рассказами, хотя, по идее, это мне надо было оплачивать проезд развлекательными беседами. Кладезем знаний его конечно не назовешь, но житейски умный и повидавший жизнь, мужик рассказал мне много нового и полезного за целый день. На закономерный вопрос о цели моего путешествия, я туманно наврала, что все родственники, с которыми я жила, умерли, и я еду к дальним родственникам в столицу. На это мужичок отреагировал негативно, отметив и опасность путешествия в одиночестве, и длину пути, и глупых мужиков моей "родной" деревни, которые молодую бабу вместо того, чтобы оприходовать, в смысле замуж выдать, отпустили на край света. Комментировать я ничего не стала, опасаясь и опростоволоситься с подробностями, и признавая возможную правоту мужика. Это у меня не было выбора, а у той девушки, за которую я себя выдавала, он был.

Ехали мы долго, нудно и неудобно, но все когда-нибудь кончается. Так что к вечеру мы были на месте. Распрощавшись с приветливым мужиком, остававшимся на ночь у каких-то своих родственников, к которым я безуспешно попыталась пристроиться прицепом, я отправилась на поиски захудалого постоялого двора. Стучаться в дома и проситься на постой мне совершенно не хотелось, и наличие денег, несмотря на режим строгой экономии, расхолаживало меня. Хотелось есть, пить, в туалет, умыться и спать. Утром встать следовало до зари и попытаться найти тут транспорт, следующий дальше по выбранному мной маршруту.

Это поселение было меньше предыдущего, однако питейное заведение нашлось и тут. Так что часть запланированного я выполнила, а вот с ночлегом оказалось не так просто. Как я успела услышать из разговоров, комнаты в этой захудалом кабаке были, и притом свободные, но мне же хозяин отказал, сославшись на занятость. И так пребывая уже вторые сутки как на иголках, я насторожилась еще сильнее. Хорошо, если просто чужачке комнаты сдавать не хотят (хотя для кого они тогда их держат?), а если что-то замышляют? Кусок мне в горло после этого не полез, но я насильно заставила себя съесть все безвкусное варево, понимая, что организм святым духом питаться не может. Решив не искушать судьбу, я постаралась выйти из кабака как можно незаметнее, не привлекая лишнее внимание. Мало ли что тут за порядки, лучше пойти к людям попроситься на ночь или даже на улице заночевать, чем нарываться на неприятности.

Осуществить задуманное у меня получилось, по крайней мере, мне так показалось. Так что я отошла подальше от странного кабака и задумалась, откуда начать поиски жилья. Опыта у меня в таких вопросах не было, но у меня вообще ни в чем не было опыта в этом мире, но как-то же я досюда добралась! Подбадривая себя лозунгом "дорогу осилит идущий", я попытала счастья в нескольких домах неподалеку. Положительный ответ не получила и направилась чуть дальше от центра, надеясь, что на окраинах люди окажутся отзывчивее. То ли именно это оказалось моей ошибкой, то ли в принципе появление в этой деревне, а вернее мое появление в этом диком мире, но везение мое кончилось именно здесь и сейчас и, похоже, на всю мою жизнь.

— Эй, цы-ыпо-очка-а-а, — мужской голос, противно растягивающий гласные, прорезал ночную тишину, стоило мне завернуть за угол.

Я вздрогнула и резко обернулась. Мужчин было трое, скудное освещение совершенно не позволяло разглядеть их, но в этом не было надобности. Чего они хотят, было прекрасно понятно и так. Сердце заколотилось как бешеное, и я рванула назад. Только толку?..

Так что за этим самым углом меня ограбили, избили, правда, несильно, и хотели изнасиловать, но мне каким-то чудом удалось вырваться и убежать, пока они мои деньги пытались поделить. Куда-то убежав и забившись под попавшуюся на пути брошенную телегу, я долго не могла прийти в себя, трясясь и вздрагивая от любого ночного шума. Но как выяснилось, страшное было еще впереди. В страхе так и просидев всю ночь под телегой, утро я встретила с побоями, без денег, в рваном плаще, голодная и боящаяся каждой тени. Не думала я, что предсказания того мужичка сбудутся так быстро. К слову, он первый к кому я, было, попыталась обратиться за помощью, но выяснилось, что он уехал с рассветом к себе домой. Родственники его остались ко мне совершенно равнодушными, лишний рот и работник, тем более такой подозрительный, как я, им был не нужен. Как впрочем, и всем остальным жителям, отворачивающимся от меня, кто с жалостью, кто с презрением. Одна сердобольная старушка покормила меня какой-то лепешкой, показавшейся мне с голодухи вкуснее лучших блюд, что я пробовала, но на большее рассчитывать не приходилось. Эта пытка длилась целый день, все будто сговорились и не замечали меня и моих жалких попыток как-то улучшить свое ужасное положение. А потом я случайно подслушала разговор и поняла, что и вправду сговорились. Как раз в том кабаке и сговорились, едва меня увидев. Хозяин оказался местным авторитетом, который определил меня как новую шлюшку. Но хватать и тащить меня насильно, им почему-то выгоды не было. Нужно было, чтобы я сама приползла и на все согласилась. Так что они решили меня таким вот образом промариновать, ограбив и слегка припугнув, а потом брать тепленькой.

После этого разговора руки у меня опустились окончательно. В равнодушном мире я бы еще могла что-то предпринять, людям всегда нужны работники, им за это платят. Но когда вот так вот планомерно доводят... Это было за гранью моих сил. Вечер я провела под той же телегой, что и ночь, тупо пялясь в пространство. Не имея ни одной мысли в голове, придавленная осознанием собственного бессилия, я ничего уже не пыталась делать. Навалилась отупелость и безразличие к происходящему, да и делать было нечего. А ночью меня нашли...

Из-за своего состояния я пропустила и закат, и наступление темноты, только громкое голоса в ночной тишине выдернули меня из того транса, в который я погрузилась. И ничего хорошего эти голоса мне не обещали.

— Цыпочка, иди мы тебя попробуем, прежде чем на корм отдавать! — и дикий гогот где-то совсем рядом.

Перспективы моего дальнейшего существования вдруг резко прорисовались в моей голове. Групповое изнасилование сейчас, шлюха в борделе, который еще мерзостнее, чем быт простых людей, потом, до первой беременности, которая наступит сразу при таком-то количестве. А потом девять месяцев беспросветного ада, мучительнейшая родовая агония и смерть. Я даже дышать перестала от пронзившей меня насквозь непередаваемой жути.

Там в моем мире когда-то давно и, сейчас казалось, будто расплывчато, врач на приеме мне кратко расписал, что с моим пороком развития матки, мне самой в принципе не родить. Да и беременность надо планировать с умом и готовиться сразу к тому, что она будет очень сложной. Именно из-за этого я, будучи замужем вот уже три года, до сих пор так и не решилась на детей. Я не была готова к материнству, да еще и такой ценой, ни морально, ни физически. Ведь даже в моем технически развитом, по сравнению с этим, мире, моя беременность могла закончиться фатально. Что уж говорить здесь...

— Вот ты где! — совсем рядом раздался вальяжный мужской голос.

Я подскочила с места как ужаленная. Больно саданулась рукой о край телеги, и на миг бросила взгляд на троих, алчущих моего общества, мужиков, после же сломя голову рванула прочь, подгоняемая ужасом, будто хлыстом.

— Эй! Куда?! — заорали мне вслед, я, разумеется, и не подумала останавливаться, а побежала только быстрее. — Ополоумела?! — надрывались мне вслед, но я уже выбежала за частокол и пустилась бегом к чернеющему впереди лесу. Куда угодно, лишь бы подальше! — Ночью в лес! Там утопцы! Сожрут, дура!

"Плевать! К лешим, к утопцам, к медведям, хоть к мантикорам только подальше от них", — билась в голове одна мысль, пока я бежала к деревьям. Лишь добежав до кромки леса, я позволила себе остановиться и оглянуться. В деревне стояла тишина. Никому до меня не было дела, сбежала и ладно, другую найдут.

Слезы хлынули из глаз бурным потоком. Страх, обида, злость, недоумение — все смешалось в кучу. Картины одна безрадостнее другой вставали перед моими глазами, а в голове металась только одна связная мысль — лучше бы я сдохла там, в своем мире, чем такая жизнь в этом. В какой-то момент от мыслей я перешла к делу и, размазав слезы по щекам, всхлипывая и подвывая, развернулась к кошмарной деревне спиной и уверенно пошла вглубь леса, искать там свою смерть. Решимость мою не могла поколебать ни темнота, ни мешающие продираться ветки. Я была так зла, я так остро ощущала свою обреченность, безысходность своего положения, что жаждала смерти как можно скорее. Весь этот чертов новый мир вызывал во мне отвращение, я была не то, что не рада тому, что избежала смерти, попав сюда, я проклинала его за эту отвратительную возможность остаться в живых. Ради чего? Ради чего я осталась на этом свете? Чтобы какие-то ублюдки превратили мою жизнь в ад, вдоволь поиздевались, а потом выкинули подыхать? Ради чего мне терпеть все эти обиды и лишения, чтобы в конечном итоге сдохнуть не за один миг от столкновения, а сутками биться в агонии и подохнуть, как скотина, в собственных нечистотах в каком-нибудь бомжатнике, перед этим прожив месяцы в настоящем аду на земле?!

Впереди что-то блеснуло раз-другой, и я опознала реку. Кстати вспомнились слова подонков об утопцах. Я понятия не имела, что это, но догадывалась, что это как-то связано водой, точнее с утоплением, а значит я пришла по адресу. В этом мире, помимо диких зверей, в природе водится куча всяких чудовищ, которые в отличие от людей, с удовольствием помогут мне решить мою маленькую проблемку. Я размазала очередную порцию слез по лицу и поспешила к воде. Как обратить на себя внимание утопцев я не знала, так что решила просто пошуметь. Подойдя к берегу, покидала в воду все, что попалось под руку, подергала кусты, поорала немного и прислушалась. Какой-то звук, как ни странно, мне послышался, но отнюдь не со стороны реки, а в глубине леса.

"Ну и пусть, меня и зверь какой-нибудь устроит", — решила я и направилась обратно в лес. Страх подгонял меня только сильнее, хотелось скорее покончить с этим делом. В голове неожиданно созрела единственная условно положительная мысль. Раз в прошлый раз мое перемещение к черту на рога активировала моя смерть, то это может сработать еще раз, и я смогу вернуться домой. А там уж или умру, как видела, быстро и безболезненно, или мне повезет, и я появлюсь спустя то время, которое промучилась в этом мире. В самом плохом случае, я просто умру здесь, стану очередной местной жутью и буду терроризировать население этой проклятой богом деревеньки! Любой исход был лучше, чем мое теперешнее положение.

Звук повторился где-то слева и совсем рядом, я обернулась туда и тут же была повалена на землю. Несмотря на полную моральную готовность расстаться с жизнью, я все равно автоматически вскрикнула и тут же увидела прямо перед собой подозрительно знакомые светящиеся желтые глаза с вертикальным зрачком.

— Опять ты? — голос тоже был знаком, и, отойдя от шока, я смогла более-менее различить фигуру моего первого знакомого в этом сумасшедшем мире. — Что ты тут делаешь? — он встал на ноги и протянул руку, предлагая помочь мне.

Я шарахнулась от него, как от чумы, уперлась спиной в дерево и поднялась по нему сама. Я ждала тут зверей или чудищ, которые милосердно прирежут меня на месте, люди в мои планы не входили.

— Сам ты, что тут забыл? — зло прошипела я, инстинктивно прячась за дерево.

— Я ведьмак, получил заказ, охочусь за чудовищами, — ответил Эскель, попыток приблизиться ко мне он больше не делал.

"Стало быть, ведьмак — это профессия", — зачем-то отметила я совершенно ненужную мне на данный момент информацию.

— Вот и я охочусь, — бросила я даже, не соврав, и поспешила прочь. Не было у меня никакого желания ни с кем общаться, особенно с мужчинами.

— Куда? Там утопцы, — чуть повысил голос мужчина.

— Чудно, они-то мне и нужны, — сердито пробормотала я, прибавив ходу насколько позволяла темнота.

— Брин, — позвал меня Эскель.

Звук собственного имени отчего-то отозвался болью в груди. Это там, в своем мире, я Брин, Бринка, Бринчик, Октябрина Андреевна, а тут я пустое, никому не нужное место. Слезы в который раз принялись литься из глаз, но я внимание на них уже не обращала, целенаправленно продираясь к воде в сторону уже отчетливо слышимого странного звука не то шлепков, не то шагов.

— Брин! — громче позвал Эскель и в тот же миг цепко ухватил меня за руку.

— Отпусти! — воскликнула я, изо всех сил пытаясь вырвать руку.

— Они убьют тебя! — прогрохотал мужчина, дернув меня на себя.

— Мне это и надо, пусти, гад! — я забилась в его руках. — Пусти!

— Да ты рехнулась. Беги!

С этими словами он оттолкнул меня от себя, но в противоположную от утопцев сторону, странно бесцельно взмахнул рукой и, отвернувшись, с лязгом вытащил меч из ножен. Голова слегка пошла кругом, так что пришлось схватиться за ближайший ствол, чтобы не упасть. Руки и ноги толком не слушались, не желая двигаться с места. А в поле моего зрения тем временем появились обещанные утопцы. Форма тела у них была вполне человеческой, правда очень худой, костлявой даже. В свете выглянувшей луны я увидела гребни на загривке и ласты на ногах, а еще огромные явно острые когти на руках. Отвратительный образ дополняли большие глаза навыкате и огромные, будто раздутые головы. На миг замерев от этого зрелища, я с новыми силами попыталась сдвинуться с места. Но как я ни старалась сделать шаг, у меня не получилось. Эскель в это время эффективно и быстро разделывался со все подступающими чудовищами, пока не осталось ни одного. Только после этого он опустил меч и развернулся ко мне, лишь слегка сбившись с дыхания от столь интенсивного размахивания мечом. Странное помутнение рассудка закончилось так же неожиданно, как началось.

— Что ты наделал?! — заорала я на него. — Ты их всех уничтожил!

— А ты хотела познакомиться поближе? — совершенно спокойно спросил ведьмак.

Издевательский юмор и невозмутимость подействовали на меня одновременно и как ушат воды, и как красная тряпка на быка.

— Хотела, — зло процедила я и, разъяренно взглянув на мужчину, пошла мимо него дальше по берегу речки. — Других найду.

В самом деле, какая мне разница. Тут явно водится куча всего, что готово меня прибить. Но жаль, что сразу не вышло.

— Ты их со всех окрестностей своими воплями приманила, — заметил ведьмак мне в спину.

Я заскрежетала зубами, едва не зарычав, но продолжила идти своей дорогой. Жгучая ненависть ко всему миру и всем его жителям, а особенно к одному желтоглазому представителю, кипела во мне.

— Там дальше была яга, я ее тоже убил, — зачем-то продолжил докладывать мне ведьмак. Я упорно шла дальше. — Брин.

Я поняла, что он сейчас опять может меня схватить, и шарахнулась в сторону, чуть не упав. Мужчина и вправду оказался на моем прежнем месте и хмуро смотрел на меня своими бросающими в дрожь глазами.

— Отвяжись, — выплюнула я и попятилась.

— Что случилось? — спросил он.

— Чего ты ко мне привязался?! — снова сорвалась я на крик. — Иди куда шел! Оставь меня в покое! — выкрикнула я и, оступившись, чуть не упала в воду.

Эскель не то воспользовался моим замешательством, а скорее просто опасался, что я таки потеряю равновесие, подскочил ко мне и таки схватил за плечи.

— Отпусти! — взвилась я, пытаясь вырваться, но добилась только того, что мужчина оттащил меня подальше от воды. — Не трогай меня, козел! — я все-таки вырвалась, точнее Эскель выпустил, и отскочила от него, тяжело дыша. — Сучьи люди, сучий мир! Здесь даже сдохнуть нельзя по-человечески, не то что жить! Грязные вонючие люди в мерзком тряпье, тошнотворные снаружи, гнилые внутри. Живут в вонючих клоповниках, в которых не то что удобств нет, банально убрать и постирать не могут! За что?! За что меня засунули в этот недоразвитый мир?! Почему нельзя было тихо-мирно сдохнуть в своем нормальном мире?! — я таки сорвалась в истерику. — На кой хрен меня швырнуло сюда? Чтобы я хлебнула этого говна, а потом сдохла в агонии где-нибудь в подворотне?! Нет уж. Мне такое счастье нахер не нужно! Зачем ты меня спас от мантикоры? Я тебя не просила! Сейчас бы была уже в своем мире или спокойно сидела бы на том свете! — теперь я уже сама наступала на мужчину. — Не-ет! Этого тебе мало показалось, ты еще и утопцев всех перебил. Благородный, блять, рыцарь со сверкающими глазами вместо доспехов, — выплюнула я это как оскорбление. — А ты спросил, надо ли было меня защищать? Ах нет, у ведьмака задание же есть, — вспомнила я. — Какая разница, что там хочет какая-то дура, у кабацкой подстилки не спрашивают. А вот они бы, — я остервенело потыкала пальцем в тела утопцев, — уважили мою просьбу и помогли бы быстро и качественно избавиться от этого гребаного мира, пропади он пропадом. Я сыта им по горло! — выкрикнула я это ведьмаку в лицо, глядя в глаза в упор и уже ничего внутри меня не дергалось. Все давно оборвалось.

— Ты из другого мира? — спросил Эскель, он в отличие от меня сохранил полную невозмутимость и сосредоточенность.

— Какая хрен разница?! — фыркнула я и, отвернувшись, решила продолжить свой путь, но мне не позволили.

Ведьмак снова обхватил меня за плечи, разворачивая к себе лицом.

— Брин, ты из другого мира? — повторил он вопрос, слегка встряхнув меня.

— Точно не из этого дерьма. Убери свои руки от меня! — взвилась я, вырываясь и отпихивая руки мужчины. — Все мужики одинаковые! Как вы меня все заманали. Господи, как же заманали! — последнее я уже провыла, шарахнулась в сторону, наткнулась на дерево и в обнимку с ним и зарыдала, сползая по нему на землю.

"Что за люди, даже умереть спокойно и то мешают", — жалела я себя.

Выплакав, кажется, все оставшиеся запасы слез в организме, я, судорожно вздохнув, утерлась тыльной стороной ладони. Злость и страх пропали, осталась одна обреченность и бессилие.

— Почему ты сразу не сказала, что из другого мира?

От внезапно раздавшегося мужского голоса я вздрогнула. Об Эскеле я успела позабыть, самозабвенно предаваясь своему горю, а сейчас поняв, что он все это время терпеливо ждал, пока я наплачусь, удивилась, что он еще не ушел.

— Тут что, указатели на каждом дереве висят "Осторожно, другой мир?!" — буркнула я, судорожно вздыхая и поднимаясь на ноги.

— То есть ты не сразу поняла, что ты в другом мире. Как тогда ты до этого додумалась?

— Деревню днем увидела и додумалась, — сил выдумывать какие-то остроты не осталось. Я хмуро глянула по сторонам и, развернувшись, тяжело потопала к реке. — Никто ни о моем городе, ни о стране ничего не знает, географические объекты тоже в пролете. Зато куча местных незнакомых мне названий. Уровень развития в жопном средневековье, магия и чудища какие-то кругом шастают, которых в моем нет и в помине, — ворчала я, спускаясь к воде. — Да и люди не лучше, — добавила от души.

Эскель в очередной раз совершенно неслышно и незаметно подскочил ко мне и схватил за руку, не давая идти дальше. Я подняла на него тяжелый взгляд.

— Да поняла я уже, что ты не дашь мне спокойно счеты с жизнь свести! — раздраженно огрызнулась я. — Умыться хочу.

Мужчина явно мне не поверил, но руку выпустил, очевидно, решив, что в случае чего вытащить из воды успеет. Я же в воду лезть не хотела, я уже вообще ничего не хотела, только лечь и тихонько умереть, но тихонько — это похоже не про меня, даже если бы можно было сделать это просто по желанию. А раз придется дальше жить вопреки всему, то хорошо бы избавиться от зареванного лица и тонны соплей, забивших нос. Холодная водичка хорошо меня освежила, так что от реки я отходила уже не такая разбитая.

— Тебе нужно к чародейкам, — сообщил мне Эскель, когда я добрела до расположенного неподалеку поваленного дерева, уселась там и обхватила голову руками.

— До этого я тоже додумалась, — пробубнила я, не отнимая рук. — Мысли только с делом не сходятся. А почему именно к чародейкам, а не к чародеям?

— Чародеек я знаю лучше, — кратко ответил мужчина.

— Мм... — понятливо протянула я, замолкая. — Какая разница куда мне надо, если в этом мире передвигаться цивилизованно невозможно, — после долго молчания неожиданно для самой себя заговорила я. — Да и не знаю я, где эти чародейки обитают. Местные мне только про Вызиму втирали. Дескать, если и есть, то там. Хотя чую, они просто нифига не знают, — тяжело-тяжело вздохнула я. Отняла, наконец, руки от лица и, подняв голову, уставилась вдаль на реку.

— Я тебя провожу.

Слова мужчины были крайне неожиданными для меня, но душа моя была настолько опустошена, что в ней уже не было места никаким чувствам. Я лишь медленно повернулась к нему, пытаясь что-то разглядеть в лунном свете на его лице. Увидь я ночью в лесу бледное изуродованное шрамом лицо со светящимися желтыми глазами и вытянутым зрачком раньше, у себя в мире, я бы, наверно, грохнулась в обморок от ужаса. А сейчас, после всего произошедшего в моей жизни за жалкие три-четыре дня, меня уже это не пугало. Наоборот, его образ показался мне удивительно органично вписывающимся в мрачную обстановку темного леса на берегу реки рядом с трупами утопцев. Он был по-своему красивым в своей первозданной хищности, лишенным придурковатого киношного блеска, наводимого на всех актеров.

— Эскель, зачем тебе это нужно? — устало спросила я. — Зачем тебе возиться с непонятной девицей, свалившейся тебе на голову из ниоткуда? У меня ничего ценного нет, да и если бы было, ты легко мог забрать все силой. Зачем ты меня защитил от мантикоры? Почему не дал спокойно свести счеты с жизнью с помощью утопцев? Хотя мог бы вообще сам помочь в этом деле, у тебя вон как лихо получается.

Я пыталась найти ответ в его глазах, но, кажется, проще было найти новых утопцев, чем что-то прочитать по лицу этого ничем не прошибаемого мужчины.

— Я ведьмак, мое ремесло — защищать людей от чудовищ, населяющих наш мир, — ответил он.

Я просто отвернулась. Эскель явно не собирался отвечать на мой вопрос, так какой смысл был во всем этом разговоре? Вода тихо плескалась о берег, органично вплетаясь в размеренные звуки ночного леса.

— Убийством людей ведьмаки не занимаются, — все-таки решил поговорить мужчина, правда, не о том. — Мы охотимся на чудовищ, да и то, только на тех, за которых заплатят. Смерть от ведьмачьего меча надо сначала заслужить.

Я лишь фыркнула на эти высокопарные заявления, не поворачивая головы.

— Возможность перемещаться между мирами не рядовая способность, — а вот теперь разговор перешел в нужное русло. — Этой способностью обладают существа так называемой Старшей крови, пришедшей к людям от эльфов. Подробностей я не знаю. Знаю только, что носители Старшей крови очень ценятся.

— Сдохнуть тут или пойти на опыты? — наигранно задумалась я, даже в затылке картинно почесав.

— Поэтому я хочу отвести тебя к знакомым чародейкам, которым можно доверять.

Эти слова все-таки заставили меня повернуться к собеседнику лицом и снова попытаться высмотреть что-нибудь в его глазах.

— И какая выгода им помогать мне и отправлять меня домой? — так ничего и не рассмотрев, задала я вопрос в лоб.

— Они не смогут отправить тебя в твой мир, — качнул головой мужчина.

— И в чем тогда смысл? — скептически изогнула я одну бровь.

— Они могут помочь тебе сделать это самостоятельно.

— Я не... — начала было я, желая продолжить "не маг", но закономерный ответ "но как-то же тут оказалась" появился в моей голове раньше, чем я успела закончить вопрос. И предположение о том, что кто-то другой переместил меня, никакой критики не выдерживало. Мало того что мой родной мир магией похвастаться не мог, так еще и телепортировало меня уж слишком удачно, прямо из-под едущей на меня машины. — Как они мне помогут, если сами этого делать не умеют?

— Они уже сталкивались с тем, кто умеет.

— Так может пойти к этому тому, кто умеет? — задала я логичный вопрос.

— Как думаешь, легко найти того, кто может перемещаться между мирами также просто, как будто переходит из одного дома в соседний?

Я нахмурилась, переваривая новую информацию.

— Даже если взять за основу то, что я и правда носитель этой старшей крови, реально могу перемещаться между мирами, и меня даже удастся научить делать это осознанно, то все равно остается не понятно, какой им резон мне помогать.

— Нужны твои способности.

Я хмыкнула.

— Простой обмен — тебя обучают, чтобы потом воспользоваться. При этом твои новые знания и умения останутся при тебе, и это обеспечит тебе достойное существование в нашем мире, как минимум.

— Как воспользоваться?

— Я не могу тебе этого раскрыть, да и не знаю всех деталей.

Я подозрительно сощурила глаза.

— Понятно в чем подвох, — процедила я и сокрушенно вздохнула. — Ладно, согласна, веди. Выбора у меня все равно особо нет. Или сдохнуть тут, или попытать счастья у местных ведьм.

Истерика прошла, на горизонте замаячил какой-то более-менее приемлемый выход, и умирать во цвете лет мне сразу расхотелось. И хотя вся эта ситуация со старшей кровью, магами и загадочным тем, кто умеет перемещаться между мирами, также внушала кучу опасений, ради собственной жизни стоило рискнуть и ввязаться в эту сомнительную авантюру.

— Чародеек.

— А есть разница?

— Чародей — это общее название всех магически одаренных существ, а ведьмы — частное.

— Мм... — протянула я.

Ведьмак поднялся, я стала вставать следом и, охнув, схватилась за бок. Стоило лишь чуть-чуть расслабиться и вернуть какую-никакую веру в свое будущее, как тут же накатили и все ранее игнорируемые ощущения в виде боли и голода.

— Тебя вроде бы ни один из утопцев не задел, — нахмурился Эскель, глядя на то, как я с трудом встаю.

— Если бы только утопцы в этом мире представляли опасность, — проворчала я.

Эскель тут же окинул меня с ног до головы внимательным взглядом.

"Что он там пусть под драным, но плащом, пытается увидеть? Или у него рентгеновское зрение?" — задумалась я.

— Идем, — позвал он и, развернувшись, зашагал в темный лес.

Ничего не оставалось, как последовать за ним иногда морщась от боли при неудачных движениях. Широкая спина ведьмака, не слишком-то заметная в лесной темноте, привела меня на небольшую поляну, освещенную лунной.

— О нет, только не снова пыточное устройство под названием лошадь, — простонала я, остановившись вслед за ведьмаком около его коня.

— Предпочитаешь пешком идти? — совершенно серьезно поинтересовался Эскель.

— Предпочитаю лечь и сдохнуть, чем так мучиться, — также серьезно ответила я ему. — Мне в прошлый-то раз не понравилась поездочка, а уж теперь у меня точно что-нибудь отвалится.

— Не отвалится, тут недалеко, — не согласился со мной мужчина, что-то складывая в седельные сумки.

— Недалеко? Я в эту проклятую деревню ни ногой! — истово открестилась я.

— Проклятую?

— Фигурально выражаясь, — исправилась я, осознав, что раз есть магия, то и проклятья, вероятно, в этом мире существуют на самом деле.

— Нужно забрать оплату за заказы и к травнице зайти, — пояснил необходимость ведьмак.

— Это и без меня можно сделать, я подожду где-нибудь.

— В лесу оставаться опасно, — заметил мужчина.

— Монстры милосерднее людей! — возразила я ему.

Эскель вдруг ухмыльнулся, бросив на меня какой-то непонятный взгляд, и запрыгнул в седло.

— Иди сюда. Не бойся, тебя никто не тронет, я обещаю, — сказал он.

Я с полминуты посверлила его взглядом, но все равно подошла. Упираться смысла не было — он был по всем статьям прав, но как же я не хотела назад, в этот филиал моего личного ада...

Мне не удалось сдержать шумный выдох — результат прострелившей боли от затаскивания меня в седло. Тут же появилось знакомое ощущение дискомфорта от нахождения на лошади. Явно заметивший мою реакцию, Эскель быстро убрал от меня руки, но одну ему все же пришлось вернуть, когда я ожидаемо начала сползать при движении.

— Что они тебе сделали? — через какое-то время все-таки спросил мужчина.

— А есть варианты? — невесело усмехнулась я. — Ограбили, избили и попытались изнасиловать, но деньги показались им привлекательнее и я смогла сбежать. Лицо не трогали, чтобы товарный вид не портить... Ублюдки... — зло припечатала я.

— Ублюдки, — согласился Эскель, и мне даже померещились неодобрительные нотки в его всегда спокойном и размеренном голосе.

Деревня показалась почти сразу, как мы выехали из леса, но я упрямо сжала зубы и велела себе смотреть на нее спокойно. В любом случае местные короли жизни уверены, что я безвозвратно сгинула в лесу и искать меня не будут. Однако деревню мы отчего-то объехали. И даже проехали чуть в сторону от нее, так что я не сразу разглядела небольшой домик на отшибе, в котором горел едва заметный свет. Именно около него мы и остановились. Мужчина ловко спрыгнул и тут же протянул руки, чтобы снять меня.

— Зачем? — удивилась я, уже приготовившись ожидать его на лошади.

— Тут живет травница, пусть она тебя осмотрит, — ответил ведьмак, бережно ставя меня на землю.

— Да заживет, — несколько смущенно отмахнулась я, но за мужчиной все равно пошла.

Я не мазохистка, от боли удовольствия не получала, да и мало ли какие появятся последствия от побоев? Вот только уровень местной медицины не внушал мне никакого доверия. Хотелось бы верить, что хотя бы не навредят. А еще в душе теплился огонек надежды, что в мире с магией меня с ее помощью могут исцелить быстро и безболезненно. Правда, это ведь простая травница...

На громкий стук откликнулась бодренькая старушка, которая еще стоя в проеме, цепко осмотрела нас обоих.

— Здравствуй, — заговорил Эскель. — Есть готовые зелья и ингредиенты на продажу?

— Здравствуйте, заходите, — снова придирчиво осмотрела нас старушка и впустила к себе в дом.

Небольшая комнатка с низеньким потолком была сплошь уставлена какими-то банками, жбанами и кадушками, увешана вязанками трав и холщовыми мешочками, однако само по себе помещение было достаточно чистым, хоть и бедно обставленным. Стол, стул, пара сундуков, две лавки, стопка полотенец на одной из них — вот и все убранство передней. Эскель тут же начал перечислять травнице свой список покупок, в котором я толком ничего не поняла, так что с большим интересом сосредоточила свое внимание на пучках трав, встрепенувшись только когда обратились непосредственно ко мне.

— Раздевайся, девочка, — строго сказала мне старуха.

Я не то чтобы удивилась просьбе, ей придется меня осмотреть, чтобы полечить. Скорее удивил резкий переход и странное обращение. Я бросила несколько растерянный взгляд на ведьмака. Тот понял его по-своему и без лишних вопросов вышел за дверь, чему я, в общем-то, порадовалась — не пришлось даже говорить ничего, но стремительность меня все-таки несколько обескуражила. Я подошла к указанной лавке и быстро скинула плащ, а за ним и свою куртку, футболку и джинсы, оставшись в одном белье. Надо отдать старушке должное, она ни слова не сказала о моей странной для этого мира одежде, только профессиональным взглядом окинула, как я теперь сама могла увидеть, расцвеченное синяками тело.

— Это тоже снимай, — ткнула она пальцем в бюстгальтер.

Я послушно расстегнула и стянула его вниз. Осмотрев грудь, старушка, имя которой я даже не удосужилась спросить, поцокала языком и подошла к одному из сундуков.

— Одевайся, — бросила она мне, а сама начала активно что-то переставлять в недрах деревянного ящика, бормоча себе под нос что-то о распоясавшихся в край мальцах и обнаглевших от безнаказанности стариков, на которых давно надо найти управу.

Похоже, передо мной был единственный человек во всей деревне, к которому мне следовало обратиться за помощью вчера вечером, чтобы не проходить через весь этот ужас, но я не знала о ее существовании. С другой стороны, тогда бы я с Эскелем не встретилась и не получила бы интересное предложение по обучению магии. Да и надо смотреть правде в глаза, не в этой деревне, так в следующей меня постигла бы похожая участь. Так что радоваться надо, что все так удачно сложилось! Если, конечно, Эскель мне лапши на уши не навешал, а сам... Нет, он мог бы еще легче, чем они получить от меня все, что хотел, но предпочел все эти пляски с бубном. Если он что-то и замышляет, то точно не столь примитивное как поиметь меня и убить. Да и деньгами поделился! Странный мужчина...

— Вот, — тем временем выставила на стол несколько склянок травница. Разговаривала она уже, как ни странно, не со мной, а с Эскелем, который бесшумно зашел пока я, задумавшись, завязывала плащ. — Это простые укрепляющие, болеутоляющие и прочее. А это особое средство, с ним она к утру будет как новенькая, — у меня аж глаза загорелись при виде бутылька с голубоватой мутной жидкостью. — Но такое сокровище естественно дороже, хотя сделаю большую скидку, раз уж именно наши так ее разукрасили. Берешь?

— Нет! — немедленно отказалась я.

— Да, — не слушая меня, согласился мужчина.

Травнице тоже мое мнение было не интересно. Она озвучила цену, Эскель отсчитал монеты и забрал бутылек.

— Пошли, — позвал он меня, игнорируя мой недовольный взгляд.

Ничего не оставалось, кроме как покинуть гостеприимный дом, напоследок едва не забыв поблагодарить травницу за помощь.

— Ну и зачем тратить столько денег? — возмутилась я, уперев руки в бока, когда мы подошли к лошади.

— Так быстрее и надежнее.

— И так не помру, ничего серьезного у меня нет, — не отступала я. — Хватило бы и обезболивающего.

— Нет, — уверенно не согласился ведьмак, но потом все-таки соизволил пояснить. — Ехать далеко, и придется делать это быстро. Лишние проблемы с последствиями твоих приключений в пути никому не нужны. Хватит трудностей и от постоянной скачки. Так что пей давай, — на последних словах он протянул мне злополучную склянку.

Мне оставалось только злобно пыхтеть, сердито глядя ему в лицо, но оспорить было нечего. Да, я совершенно не приспособлена к путешествиям на лошади даже в полном здравии. Да, он тут главный и может решать как поступить, просто потому, что знает реалии местной жизни. Да, у меня нет ни гроша за душой, и я даже не уверена, что смогу как-то заработать, но блин, гордость-то у меня осталась! Я и так ему по гроб жизни обязана, а он тут все продолжает сверху докладывать мне долги.

— Пей, — повторил Эскель, только голос сделал мягче, чем раньше.

— Прямо здесь что ли? — раздосадовано спросила я, смиряясь.

— А чего тянуть?

Недовольно фыркнув, я все-таки забрала флакончик у него из рук, откупорила и опрокинула в себя все его содержимое разом, благо он был небольшим. Успела еще почувствовать мерзкий горчащий привкус, а потом наступила темнота.

* * *

Странная девушка, не выходившая у ведьмака из головы с самого момента расставания в Полесье, оказалась еще более странной, чем ему показалось на первый взгляд.

Появившаяся прямо посередине сражения с мантикорой, она не просто спутала все карты ведьмаку, разозлила его своей тупоголовостью и заторможенностью так, что даже Аксий не помог, она еще и не оставила его бессознательное тело валяться возле мантикоры. Если бы взрыв и не убил ведьмака на месте, то от полученных ран он сам бы все равно не оправился. Этот ее поступок уже заслуживал как минимум благодарности, пусть сама девушка и стала невольной причиной возникновения опасной для жизни ситуации.

Встретить ее снова он, конечно, планировал. Обещание расплатиться правом неожиданности просто так на ветер не бросают (хочешь, не хочешь, а судьба все равно сведет), но так скоро он этой встречи не ожидал. Однако немного разобравшись в ситуации, понял, что другого случая уже бы и не представилось.

Девушка оказалась не просто странной, а будто вообще ушибленной на голову. Однако вскоре, выяснив ее ситуацию по обрывкам информации в общем потоке истерики, он все же мысленно согласился с ней, что проблема для иномирца женского пола, да еще и не умеющего за себя постоять, большая. Убедившись, что она, так или иначе, образумилась, он завел с ней серьезный разговор. Ему и раньше иррационально хотелось помочь бедной потеряшке, до того, как он узнал, что она вероятный носитель Старшей крови. А уж теперь, когда она могла бы стать в прямом смысле ключом от одной сложной и важной проблемы, ему больше не было необходимости придумывать оправдания для своего внезапно проснувшегося альтруизма. Теперь наоборот, всеми правдами и неправдами стоило уговорить ее отправиться с ним, чтобы в целости и сохранности довезти до Каэр Морхена, а там уже сдать свою бесценную находку Трисс. Только вот с этим неожиданно возникли сложности. Девушка, даже находясь в совершенно безвыходном, с ее точки зрения, положении, соглашаться на его предложение не спешила. Прежде выпытала из него максимум подробностей, и только потом, сама же отметив свой небогатый выбор, согласилась ехать с ним.

Вот только появляться в злополучной деревне она отказывалась на отрез, заявив, что монстры, дескать, милосерднее людей, чем неожиданно и повеселила, и похвалила ведьмака, который в какой-то мере и себя относил к монстрам. По дороге же выяснилось, что несмотря на то, что он нейтрализовал ее Аксием во время схватки с утопцами, которых девушка в самом деле собрала со всех окрестностей, у нее были какие-то травмы, скрытые одеждой. Выяснив, откуда они взялись, ведьмак на ходу переделал свой план действий и направил лошадь в сторону домика травницы. Ехать с девушкой, прижимать ее к себе и про себя потешаться над ее полным неумением держаться в седле, ему было приятно. Однако романтику момента, и без того редкую в жизни ведьмака, портили явный дискомфорт девушки и тихое шипение, издаваемое ей при каждом чуть более резком движении лошади. Все это грозило будущими проблемами в пути. Именно поэтому он не стал торговаться с травницей, которая и сама сделала приличную скидку на очень мощное целебное средство, очевидно припасенное ею на особый случай и для особых покупателей. Но старушка, знающая и не одобряющая то, что произошло с Брин, видимо прониклась жалостью к девушке и решила ей помочь, что было на руку ведьмаку. А вот заупрямившаяся носительница ценной крови его опять несколько удивила. Казалось бы, пей, тебе же лучше делают, но у нее были какие-то свои ценности.

А потом девушка, выпившая по его настоянию зелье, вдруг закатила глаза и плавно начала оседать на землю. Поднятая на уши травница снова осмотрела ее и совершенно спокойно сообщила ему, что это побочный эффект от зелья, выпитого натощак, а точнее после голодания. Мысленно наградив себя парочкой смачных эпитетов, Эскель уточнил какие это будет иметь последствия. Выяснив, что девушка просто ослаблена и ничего страшного не произойдет, если сразу, как только она очнется, накормить ее, попросил старушку присмотреть за девушкой пока он сходит за провизией.

Оставлять Брин ему не хотелось, но взять с собой или отказаться от поездки в деревню он тоже не мог. Даже если отказаться от платы за заказ, с собой провизии у него не было, он рассчитывал поесть в таверне по возвращении, а девушке еда была нужна сейчас. И если заехать в деревню ненадолго по делам, она скрепя сердце согласилась, то есть в таверне и тем более оставаться там на ночь, она бы точно отказалась. Да он и сам не хотел ее туда тащить, имея парочку несовместимых с этим намерений.

В первую очередь, въехав в деревню, он и в самом деле купил провизии в таверне, и пока ожидал, что ее соберут, прислушивался к разговорам редких, зато колоритных в столь поздний час посетителей. Обсуждение сбежавшей в лес новенькой малышки, которая разбавила бы этот надоевший крысятник, ведьмак вычленил сразу. Тут принесли и его заказ. Дослушивать грязные подробности несбывшихся похождений трех ублюдков Эскель не стал. Взял еду и вышел, решив сначала сделать все свои дела, а потом вернуться сюда, чтобы уже после без помех покинуть деревню. Быстро получив деньги только за утопцев, деньги за ягу он, доплатив, потратил на приобретение у заказчика второй лошади, для Брин. Привязав новое средство передвижения к старому, ведьмак оставил их чуть в стороне, а сам направился к таверне. Устраивать шумиху и разборки с людьми было не в правилах ведьмаков, но просто так все оставить он тоже не мог. Уверив себя, что просто должен забрать свои деньги назад, мужчина уже собрался войти в дверь, как нужные люди сами вышли оттуда. Ни выманивать, ни шум поднимать в таверне и не понадобилось.

Изрядно подвыпившие бандиты местного разлива второй раз за вечер заметив ведьмака, мимо, конечно, пройти не смогли. Слово за слово, и Эскель завел их за угол, даже усилие прикладывать не пришлось — они просто сами шли за ним, не желая отставать. Уже в подворотне он технично и без лишнего шума забрал себе украденные у Брин кошель, и деньги. Про то, что смерть от меча ведьмака нужно заслужить, сказал тогда не ради красного словца, а потому убивать не стал, да и денег взял ровно столько, сколько давал Брин. После чего вскочил в седло и вместе со всеми новыми покупками тихо покинул деревню. Управился быстро по ощущениям, но все равно до самых дверей домика травницы беспокоился, успевает ли он.

Когда он вернулся за Брин, девушка все еще не пришла в себя. Поблагодарив травницу и оставив ей еще пару монеток за содействие, он подхватил девушку на руки и, водрузив на лошадь впереди себя, отъехал от деревни на некоторое расстояние. Выбрав подходящее место, накидал настил, развел костер и уложил бессознательную спутницу поближе к нему, накрыв поверх ее плаща еще и своим, а затем принялся ждать.

* * *

В себя я приходила уже в горизонтальном положении. Лежала я на чем-то не слишком мягком, зато укрыта была на славу. Когда удалось более-менее разлепить веки и сфокусировать взгляд, первое, что я увидела — небольшой костер, за ним метрах в двадцати темнел лес. Похлопав глазами, я старательно прислушалась к себе, чтобы оценить самочувствие и припомнить, как докатилась до такого плачевного состояния.

— Очнулась? — ведьмак будто материализовался около костра.

— Да, а что случилось? — уточнила я, с трудом садясь на походной постели.

— Ты отключилась, едва выпила зелье. Травница сказала, что это из-за голода, — ответил Эскель и по следующей фразе я поняла, чем он недоволен. — Почему не сказала, что ничего не ела?

— Откуда я знала, что это важно, — пожала я плечами и покрутила головой, осматривая место своего пребывания. — Где мы?

— Недалеко от Тихой, той деревни где и были. Вот, ешь, — ответил мне на вопрос и тут же впихнул в руки какой-то бутерброд великанских размеров.

— С-спасибо, — поблагодарила я, впечатленная и напором ведьмака, и размером порции.

Вкус чудо-яства порадовал меня чем-то мясным, так что я, особо не раздумывая, вгрызлась в предложенную еду, утоляя давно уже не первый голод, скручивающий мои внутренности.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил ведьмак, когда я съела половину его щедрого угощения.

— Нормально, — ответила я, наскоро прожевав кусок, который в тот момент был во рту. — Ничего не болит, но холодно и слабость страшная, — отрапортовала я.

— Поешь, и все пройдет, — пообещал мужчина.

Я была вполне с ним согласна, так что продолжила молча жевать. Через какое-то время мне протянули воду, которую я тоже с удовольствием употребила, поблагодарила и задумалась о парочке других насущных вещей. Кустики в целом были довольно близко, вот только уходить от света костра и проверенного ведьмака не хотелось от слова совсем. Других вариантов, впрочем, не было, так что я поднялась со своего места и, поежившись от ночной прохлады, которая без второго плаща оказалась еще прохладнее, все-таки развернулась в сторону кустов. Эскелю хватило одного взгляда, чтобы понять мои намерения, и его молчаливое согласие вселило в меня больше уверенности в том, что в этих кустах за задницу меня никто не укусит. Сделав как можно быстрее свои дела, я почти бегом, ну насколько позволяло мое состояние, вернулась к костру и дополнительному плащу, укуталась и замерла.

Неожиданно стало очень стыдно. Человек обо мне заботится, кормит, поит, лечит, а я... столько гадостей ему наговорила в запале. А он-то как раз во всех моих бедах не виноват. Наоборот, он единственный, кто мне поначалу помог советом и деньгами, а теперь и вовсе все мои заботы на себя взял. И совершенно меня не оправдывает мое тогдашнее состояние.

— Извини за ушат дерьма, который достался тебе за других, — вздохнула я. Угрызения совести не позволили бы и дальше пользоваться помощью мужчины, не попросив предварительно прощения за свое поведение. — Ты не заслужил...

— Я тоже не святой, — заметил мужчина без каких-либо эмоций.

— Не надо быть святым, чтобы за сгоряча брошенные слова хотелось извиниться, — пожала я плечами, смирившись, что понять что он на самом деле по этому поводу думает, у меня не получится.

Эскель бросил на меня непонятный взгляд.

— Спи, завтра с утра выезжаем, — перевел тему разговора мужчина.

Я кивнула и снова приняла горизонтальное положение на своей лежанке.

"Ну... будем считать, что извинения приняты, наверное..."

— А ты? — уточнила я, заметив, что Эскель просто сидит, облокотившись на дерево, и смотрит на меня.

— И я, — согласился ведьмак и стал укладываться около костра прямо на землю.

Мои брови плавно поползли вверх. Что ведьмаки парни суровые, я уже поняла, но спать на голой земле — это уже как-то слишком.

— Тебе так норм? — не выдержав, спросила я.

— Норм, — хмыкнул мужчина. — Спи.

Я пожала плечами и закрыла глаза, пытаясь заснуть. Однако холод и более чем непривычные условия, несмотря на мою измученность, расслабиться не давали. Я попыталась улечься и так и этак. Подтянула к себе ноги, обхватила их руками, потом поворочалась с боку на бок, без толку.

— Почему не спишь? — спросил Эскель, видимо наблюдая за мной все это время.

— Непривычно под открытым небом в лесу спать, да и холодно, — вздохнув, пожаловалась я, не видя смысла ничего скрывать.

Эскель поднялся, без каких-то видимых усилий передвинул лежанку вместе со мной чуть ближе к костру и, обойдя меня, стал опускаться на землю с другой стороны.

— Других вариантов нет, — видимо в свое оправдание сказал мужчина.

Я настороженно следила за его действиями, но он просто лег рядом и предложил:

— Двигайся ближе.

Может в какой-то другой ситуации я бы задумалась о морали, о последствиях, но мне, честно говоря, сейчас было немножко не до этого. Каких-то поползновений от Эскеля за все время нашего знакомства я не замечала, сейчас тоже мне вроде бы предлагали просто согреться. Так что я, не раздумывая, подкатилась под бок к ведьмаку и замерла, пригревшись. Чуть изменив положение тела, мужчина осторожно положил на меня руку поверх своего плаща. Я определенно ничего не имела против, а потом все-таки успокоилась и отрубилась, наконец.

Утро ворвалось в мой сон мужским голосом. Спросонок я уже было хотела ответить мужу привычное "еще минуточку", но мозг проанализировал и сообщил мне, что голос-то был не мужа. Сон как рукой сняло. Я подскочила на "кровати" и жутко заозиралась вокруг: луг, лес, голубое небо с редким вкраплением облаков, солнце только-только поднялось.

— Что-то не так?

Я снизу вверх уставилась на мужчину широко открытыми глазами, пока мозг, скрипя как несмазанная телега, откапывал в своих недрах нужную мне информацию. В дневном свете ведьмак выглядел не так впечатляюще, как ночью, но все равно выбивался из привычного для меня человеческого облика. Однако ни бледный цвет кожи, только подчеркиваемый отросшими густыми темно-каштановыми волосами, ни кошачьи глаза вместо человеческих, ни длинный неровный шрам, портящий черты лица, страшными мне больше не казались и в дрожь не бросали.

— Все нормально, — наконец, сказала я, когда осознала, что от меня все еще ждут ответа. — Спросонок показалось, что муж на работу будит, а голос-то другой, — посчитала я нужным пояснить свой переполох.

— Ты замужем? — мужчину почему-то заинтересовал этот факт моей биографии.

— В своем мире была, а после того как переселилась в этот, думаю уже вряд ли, — с напускной веселостью ответила я, поднимаясь на ноги.

После того как я чудом выжила, переместившись в другой мир, и хлебнула местной жизни, а потом еще и самолично решила покончить с собой, я уже почти не верила в возвращение. Да даже если я и вправду тот самый носитель нужной крови, как говорит Эскель, то сколько времени пройдет, прежде чем я обучусь владеть своими способностями? В моем мире уже явно успеют десять раз объявить меня мертвой. Да и вряд ли муж будет ждать слишком долго. В последнее время мы как-то отдалились друг от друга. Он хотел детей, а я... А мне было страшно.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался мужчина.

Я прислушалась к себе и отметила только большое желание соприкоснуться с водой.

— Прекрасно! Волшебное средство! — с искренним восторгом ответила я.

— Ну вот, а ты пить не хотела, — подколол ведьмак.

Я посмотрела на него с укором.

— А речка далеко? — спросила, не желая продолжать тему.

— Далеко, — кивнул Эскель. — Но тут есть родник.

От идеи искупаться, которая спонтанно возникла у меня в голове, пришлось отказаться, но умыться — это святое. Впрочем, когда мужчина показал мне родник, я с трудом смогла исполнить задуманное — уж больно студеной оказалась водичка. Зато какой вкусной! По возвращении к костру меня уже ждал завтрак — такой же как и вчера бутерброд, который я, поблагодарив мужчину, с удовольствием съела. На этом походный лагерь был свернут, и только теперь я заметила вторую лошадь. Не понять для чего она тут было бы сложно.

— Ты купил лошадь? — спросила я скорее просто для проформы. Откуда бы ей еще тут взяться? На самом деле, я планировала более полно высказаться на тему неразумных трат на меня. Мало того, что я и так обошлась ему уже в копеечку, эта последняя покупка, а ездовое животное явно не дешевый товар, была явно бесполезной. Я все равно не могла на ней скакать и сомневаюсь, что этому можно научиться за пять минут.

— Получил в уплату за задание, — ответил совершенно не так, как я рассчитывала Эскель.

К сожалению, в расценках на ведьмачьи услуги я была не сильна, и определить насколько это правда на глаз не могла, но очень сомневалась, что это равноценный обмен. Если так, то ведьмаки должны были быть богачами.

"Хотя, может это и правда так, и он тратит на меня незначительные по его меркам суммы, а я себя зря накручиваю? Да ну мне все равно неловко, что кто-то тратит на меня свои деньги, а я не могу никак отплатить. Да и не выглядит он богатеем", — сама у себя спросила и сама себе ответила я.

— Я согласился. Все равно нужна лошадь, на которой ты поедешь, — тем временем продолжил ведьмак. По его глазам я так и не смогла понять, врет он мне или говорит правду.

— Я на этом не поеду, — категорично сообщила я. Да, было понятно с самого начала, что эта лошадь для меня, но также было как божий день ясно, что это дохлый номер даже несмотря на то, что по сравнению с огромным конем ведьмака, предложенная мне лошадь была миниатюрной.

— Пешком идти придется полгода или больше, — видимо, решил напугать меня Эскель.

— Зато есть шанс дойти, если по дороге никто не пристукнет, — парировала я.

— Это слишком долго.

— Ну да, с лошади я быстрее на тот свет отправлюсь, — серьезно покивала я. — Эскель, я не умею ездить верхом, ты забыл?

— Это не так сложно, — нахмурился мужчина.

— Не сложно убиться с лошади, особенно если скакать быстро, а ты сам сказал, что ехать надо долго и быстро. Ни тому, ни другому я не научусь по мановению руки, — попыталась я донести очевидный провал его идеи.

— Ты даже не пробовала.

— Тогда уж проще прямо тут меня прибить, чтобы не мучилась, — возмущенно воскликнула я и, взглянув на ведьмака как можно серьезнее, твердо сказала. — Нет, Эскель, я на эту лошадь не сяду!

Ведьмак просверлил меня недовольным взглядом и даже рот чуть скривил, а потом просто молча развернулся и пошел к своему жеребцу. Я даже испугалась на миг, что он просто сядет и уедет, оставив несговорчивую меня в лесу с ненавистной лошадью. Но оказалось, что мужчина, наоборот, согласился с моими доводами, что сама на лошади я скакать успешно не смогу и придумал какое-то иное решение проблемы нашего передвижения. Обоих лошадей он поставил рядом и взялся за своего коня. Пока он что-то шаманил с сумками, я настороженно наблюдала. Вот они обе перекочевали на "мою" лошадь, а потом я увидела как он расседлывает своего коня и даже рот раскрыла от удивления.

— Э-э, — протянула я. — А что ты делаешь?

— Раз на той ты не поедешь, значит поедешь на этой, — несколько ехидно ответил мне ведьмак, будто проблема в самом деле была в лошади, а не во мне.

— Без седла?! — вскричала я.

— Поверь мне, так удобнее, — с этими словами он закрепил второе седло на другой лошади, таким образом сделав невозможной езду на ней, и я только тогда поняла, что из нее сделали вьючную, а поедем мы оба на его коне. Вдвоем — это уже лучше! По крайней мере такой способ уже опробован. Но отсутствие седла меня очень смущало. Да, я прекрасно помнила как неудобно делить седло, но с ним хотя бы только одна я коню под брюхо съезжала, а тут как же быть? С другой стороны, Эскель явно знал, что делал, а значит, свалиться с лошади он не опасался и мне, стало быть, не стоило об этом думать. Но, тем не менее, все равно было не по себе.

Ведьмак тем временем зачем-то перевесил ножны с мечами с плеч на пояс, расправил единственную тряпку (вроде бы это называлось потник, если мне не изменяла память), что осталась на лошади, и тут же запрыгнул ей на спину. Я даже залюбовалась как легко и грациозно у него это вышло.

— Ты уверен? — задрав голову, спросила я еще раз.

— Да, — кратко ответил он. — Залезай, — тряхнул волосами ведьмак, показывая, что мне стоит сесть позади него.

Мои глаза попытались вылезти из орбит.

— Ты прикалываешься?!

— Что я делаю? — не понял вопроса Эскель.

— Вот мне тоже интересно что! Как я должна залезть? Я, по-твоему, летать умею? — всплеснула я руками, изображая птицу.

Эскель бросил на меня досадливый взгляд и вздохнул.

— Мне сложно поверить, что ты с лошадьми вообще управляться не умеешь. Всегда забываю, — признался он, бросил взгляд куда-то мне за спину и направился туда. — Залезай, — повторил он, остановив лошадь около довольно большого и старого пня, торчавшего на краю леса.

Здраво оценивая свои силы, я была настроена скептически, но также я понимала, что на лошадь залезть все равно надо, так что приложила максимум усилий, чтобы затолкать страх подальше и все-таки попытаться взгромоздиться на животное позади ведьмака. Получилось! Правда с третьей попытки. В первые две я соскальзывала, даже толком не начав лезть, а на третьей Эскель подвел коня к пню вплотную, и мне наконец с грехом пополам удалось залезть. Я в целом была горда, хоть и чувствовала себя последней дурой, почти уткнувшись носом в спину мужчине.

— Сядь как можно ближе, держись крепче и двигайся со мной одновременно, — ни хвалить, ни ругать, ни смеяться надо мной терпеливый учитель не стал, только подвинулся чуть вперед, видимо, чтобы лучше распределить вес на лошади. Я чуть поерзала, придвигаясь, и прикинув так и этак, постаралась как следует ухватиться за его куртку.

— Бред, — сама себе вслух сообщила я. И решив, что глупые метания и неуместное смущение не стоят сломанной на полном скаку шеи, прижалась к спине ведьмака вплотную, обхватив его руками.

Эскель усмехнулся, разворачивая лошадь и, чуть обернувшись, подбодрил:

— Не бойся.

Забота была приятна, но бояться от этого меньше я не стала. Без седла лошадь ощущалась иначе, точнее, она в принципе ощущалась — все ее мышцы и движения — отчего казалось, что вся эта движущаяся масса плавно нас с себя и спихнет на грешную землю. Так что я каждую секунду ожидала падения и крепче прижималась к Эскелю. Но минуты шли, мы выехали на дорогу, падение все откладывалось, и в какой-то момент напряжение стало отпускать. Очевидно, почувствовав, что моя хватка ослабела, ведьмак стал плавно набирать скорость. Поначалу я снова вцепилась в него как в спасательный круг, и, наверное, в первую очередь благодаря этому двигалась с ним как одно целое, но в этот раз успокоилась куда быстрее. Ничего слишком сложного от меня не требовалось, неудобства тоже были вполне терпимые, так что я была готова даже признать, что без седла и вправду лучше, по крайней мере, пока мне так казалось.

— А куда мы едем? — за всеми утренними событиями я так и не успела задать самый главный вопрос.

— В Каэр Морхен, — точно, но неинформативно ответил ведьмак.

— Что это?

— Крепость ведьмаков.

— Эм... Ты же обещал меня к чародейкам отвезти, — напомнила я.

— Они туда придут за тобой. Так безопаснее.

Только дурак бы не понял, что говорить на эту тему он не хочет, но мне надо было знать, что меня ожидает!

— Что я буду должна им и тебе за помощь?

— Я уже говорил тебе, что нужны твои способности, но воспользоваться ими можно только обучив тебя. Большего я тебе сказать не могу. А насчет платы мне мы уже договорились.

"По первому вопросу ловить нечего, это очевидно. Придется ждать. В конце концов, научиться магии было бы круто! Правда, эта неизвестная услуга, которую от меня потребуют, напрягает... Надо будет узнать ее заранее, до того как соглашаться на обучение. Если у меня вообще есть эта магия, в чем я глубоко сомневаюсь. Ну да если что, то сделка просто не состоится. А вот второй вопрос напрягает меня все сильнее..." — подумала я.

— Расплатиться тогда, когда смогу? Не очень похоже на договор, — заметила я, нахмурившись. — В договорах обычно оговаривается чем рассчитаться и когда это сделать.

— Две тысячи крон тогда, когда ты начнешь зарабатывать деньги, — тут же ответил мужчина.

Звучало это, правда, так, будто он просто хочет отделаться от меня. Ну да это было не важно. Важнее была сумма. Я плохо себе представляла сколько может стоить лошадь в этом мире, но примерные траты на еду и жилье успела узнать. С другой стороны, спасение жизни штука вообще бесценная... Две тысячи, по моим прикидкам, были внушительной суммой, но не запредельной и в целом сейчас эта цена казалась мне вполне адекватной. В любом случае конкретная сумма лучше, чем неизвестная расплата. Со сроками дело обстояло хуже. Когда начну зарабатывать — расплывчатое условие. Я могу заработать какую-то мелочь случайно, а могу устроиться на постоянную работу — и все это будет моим заработком.

— Две тысячи, когда у меня будет стабильный заработок, — уточнила я формулировку.

Ведьмак кивнул, а я почувствовала облегчение хоть от какой-то определенности.

"Эх, еще несколько дней назад у меня была стабильная работа и неплохая зарплата, а теперь..." — грустно подумала я, все больше погружаясь внутрь себя.

Я думала о своей спокойной жизни в другом мире, о работе и семье, потом мысли, благодаря утреннему разговору с Эскелем, плавно перетекли к воспоминаниям о муже. Я ведь люблю его, ну или любила, по крайней мере, раньше. Но моя неожиданно открывшаяся проблема с детородной функцией встала между нами стеной. Он так хотел детей, так яро уговаривал меня на них, и никакие мои доводы, что это может быть опасно для меня, его не смущали. Меня это очень обижало. Начинало казаться, что ему нужна не я, а лишь моя способность родить его детей, причем любой ценой, даже ценой собственной жизни. На все мои аргументы он однообразно отвечал, что я преувеличиваю проблему, все образуется само и все будет хорошо. Я была с ним не согласна, врач тоже, но он стоял на своем так, что мне начало казаться, что если бы он знал заранее, то и не женился бы на мне вовсе. А потом он в сердцах именно это мне и сказал. Я будто удар под дых получила, слово вымолвить не могла. Он, конечно, потом извинился, сказал, что не это имел в виду, но осадок остался. Я все больше стала видеть его равнодушие ко мне как к личности. Мелкие оговорки и поступки, которые я раньше не замечала или не придавала им значения, сама выдумывая ему оправдания, стали казаться мне обидными и подозрительными. Постепенно мы стали меньше проводить времени вместе — то я задерживалась на работе, то он, но чаще все же он. Возможно, он уже даже завел себе другую женщину, которая пообещала ему родить.

Горько? Не то слово. Я пыталась как-то бороться за наш брак, но очень скоро поняла, что играть в одни ворота не могу, да и саму меня уже не тянуло к мужу так, как раньше. Нет, дети — это, безусловно, важно! Семьи часто и создают ради детей, а я, выходит, плохая жена, раз не могу родить... Но душу глодала обида, что мужу я всегда была нужна только как инкубатор. Я сама по себе его совершенно не заботила. Может даже и лучше, что этот гордиев узел был разрублен моим неожиданным исчезновением, а то кто знает, до чего бы нас обоих довел этот брак. Здесь, вдали от мужа, мне отчетливее был виден тупик, в который мы с ним уперлись. Я не готова была поставить на кон свое здоровье и даже жизнь в обмен на возможных детей, а он ожидал от меня этого как само собой разумеющегося. Что же, надеюсь, он будет без меня счастливее. Родителей только жаль, я же у них одна.

А вот о родителях думать не стоило. Если мысли о муже вызывали лишь легкую грусть, то мысли о них порождали острую тоску. Вся эта круговерть первых дней в новом мире напрочь вымела из моей головы мысли о родственниках и друзьях, но теперь в относительной безопасности, когда появилось время подумать не только о том, как бы выжить, переживания набросились на меня со всех сторон. Я едва успела запретить себе думать об этом, пока слезы возможно было еще сдержать. Совершенно не хотелось, чтобы ведьмак заметил и стал спрашивать, что случилось. Потом как-нибудь подумаю и поплачу в одиночестве, а сейчас лучше за дорогой следить.

Так я и ехала, то и дело интересуясь окружающим миром, слушая объяснения, отпуская замечания или шутки. Через какое-то время утомилась, успокоилась и постепенно снова погрузилась в свои мысли, теперь уже о новом мире.

— Скоро в деревню въедем, пообедаем, — вырвал меня из плавного течения моих нерадостных дум голос ведьмака.

Я встрепенулась, только теперь обнаружив, что давно пристроила к ведьмачьей спине свою голову, и с интересом осмотрелась. Осмелев, выглянула из-за плеча мужчины и своими глазами увидела вдалеке частокол и крыши домиков, к которым мы приближались. С одной стороны, скакать уже надоело и хотелось спешиться и размять ноги, дать отдых отбитому заду, и уже давно хотелось есть, так как подняли меня почти с рассветом, а солнце уже в зените, но с другой — после той "тихой" деревушки моя вера в людей настолько поубавилась, что, несмотря на более чем внушительное сопровождение, мне было страшно снова оказаться в населенном пункте.

— Что молчишь? — очевидно, привыкший к моей любознательности, удивился мужчина.

— Пытаюсь убедить себя и свою новую фобию расстаться полюбовно, — пробормотала я.

Эскель усмехнулся.

— Чего ты боишься? — спросил он.

— Людей! — вырвалось у меня.

— А эльфов, низушек, гномов и краснолюдов нет?

— Не знаю, я их не встречала, — честно ответила я.

— Сейчас познакомишься, — пообещал мне мужчина.

Вот вроде ничего особенного не сказал, но помимо опасений во мне поселилось еще и любопытство, так что въезжая в деревню я все-таки крутила головой, пытаясь найти среди ее жителей нелюдей. Случайные прохожие, надо сказать, отвечали мне таким же вниманием, пялились кто с любопытством, кто с неодобрением. Подъехали мы прямо к трактиру. Спрыгнув на землю, Эскель стащил с лошади меня и поставил рядом с собой. Только оказавшись на земле, я почувствовала, как на самом деле мышцы устали от однообразной позы на скачущем объекте. Глаза мои прекрасно видели, что я стою на земле, а ощущение было такое, словно все еще сижу на лошади. Мне потребовалось несколько минут постоять около лошади, пока Эскель привязывал животных и рылся в сумках, прежде чем я смогла сделать шаг. Боль в мышцах тут же дала о себе знать. И это только половина первого дня пути!

— Писец, я так вообще доеду? — вслух сама у себя спросила я, сделав несколько неуверенных шагов туда-сюда.

— Привыкнешь — легче будет, — успокоил меня Эскель, снова закрепляя мечи, как положено, за спиной. Я, правда, что-то не очень верила, что к такому можно привыкнуть.

В трактире было достаточно много посетителей. Пока ведьмак заказывал еду и что-то еще обсуждал с хозяином, я старалась незаметно их рассмотреть на предмет отличия от людей. Нашла я только одного, показавшегося мне странным. Он явно был значительно ниже обычных людей, очень широк в плечах и имел густую бороду. В голове сразу же всплыл образ гномов. Остальные выглядели обычными людьми, они в ответ рассматривали меня, в который раз удивив неодобрением во взглядах.

"Надо плащ зашить", — подумалось мне.

— Пойдем, — позвал меня ведьмак, уводя за собой к пустому столу у стены.

Я автоматически забилась поглубже, продолжая наблюдать за другими посетителями. Внимание к нам несколько поубавилось, но совсем не пропало. Нет-нет, да кто-нибудь зыркнет.

— Чего они так смотрят? Им же не видно мою одежду, — нахмурившись, спросила я.

— Они не на тебя смотрят, а на меня, — опроверг мое предположение мужчина.

— На тебя? — удивилась я.

— Ведьмаков не любят.

— Э-э, что? Вы же вроде как от чудищ, с которыми они сами справиться не могут, их избавляете. Достойная профессия. Чего не любят-то? — еще сильнее удивилась я.

— Боятся, — кратко ответил Эскель.

— Чего? — допытывалась я.

— Мы же не такие, как они.

— Вон тот гном тоже на людей не похож, но на него не пялятся, — заметила я.

— Это краснолюд, — поправил меня ведьмак. — И он похож на людей гораздо больше, чем я.

Теперь я уставилась на Эскеля, будто в первый раз увидела. А чем, в самом деле, он так сильно отличался от людей? Бледность кожи и желтые глаза еще можно было бы списать на то, что он какой-нибудь северянин, а вокруг одни южане, но вытянутый зрачок и светящаяся ночью радужка явно никакими условиями среды обитания не объяснить. А сколько еще отличий может быть просто не видно глазами?

В этот момент моего просветленного молчания нам принесли еду. Снова какая-то каша, правда, теперь с мясом, но я была так голодна, что привередничать и не думала.

— И чем же вы так отличаетесь? Кто вы такие? — поинтересовалась я, прожевав первые пару ложек и поняв, что сам Эскель продолжать не собирается.

— Ведьмаки — искусственно созданные на основе людей, мутанты, получившие особые способности для истребления монстров.

— На основе людей. То есть когда-то ты был обычным человеком?

— В детстве. Я об этом ничего не помню, — предупреждая мои дальнейшие вопросы, сразу же сказал мужчина.

— Так, а чем отличаетесь от людей-то?

— Тем, что позволяет нам убивать чудовищ, а им — нет.

Я нахмурилась от такого показательного "ответа".

— Ты не хочешь или не можешь мне рассказать про ведьмаков? — уточнила я в лоб.

Все-таки я хотела знать с кем так опрометчиво согласилась путешествовать по этому отсталому миру и, думаю, вполне имела на это право.

— Не в трактире.

Я понятливо замолчала, уткнувшись в свою тарелку. Расспрошу потом, благо времени провести с ним наедине предстояло предостаточно. За недалеко расположенным столом вдруг началось шевеление, и один из посетителей, чаще всего бросавший взгляды на нас с ведьмаком, поднялся на ноги и уверенно направился в нашу сторону. Я настороженно наблюдала за его перемещениями, нервно теребя ложку в руках, хотя и было любопытно, что мужчина скажет.

— Здравствуй, — подойдя к столу, заговорил он уверенным хрипловатым голосом.

— Здравствуй, — ответил ему Эскель и развернулся к нему вполоборота, облокотившись на стол.

— Староста я местный. Дело у меня к тебе есть. Возьмешься? — без вступлений начал человек.

Я еще раз осмотрела мужика и ничего особенно отличительного не нашла. Мужик как мужик, такой же как другие, ну разве что одет чуть поприличнее.

— Нет, — сразу четко ответил Эскель. — В деревне проездом, спешу.

— Тройную цену заплачу, — не сдавался тот.

— Тысяча крон, — отреагировал Эскель, видимо решив задрать планку так высоко, чтобы человек отстал.

А он неожиданно помялся и согласился.

— Если избавишь от напасти!

Ведьмак, видимо, не ожидавший, что заказчик согласится на такую высокую цену, глянув на меня задумчиво.

— Рассказывай, — велел Эскель.

— Тварь у нас недалеко от деревни завелась. Повадилась таскать коров и коз, да и людьми, в недобрый час попавшимися ей на пути, не брезгует. Давеча Виса, несостоявшегося жениха дочки моей младшей, разодранным нашли после того, как Дилла — дочка моя — вся в слезах домой прибежала.

— Она видела тварь? — уточнил ведьмак.

— Видела, — кивнул староста. — Издалека, правда.

— Ладно, жди на улице, сейчас выйду. Посмотрю, а там решим, возьмусь я за заказ или нет, — спровадил заказчика ведьмак, а сам повернулся ко мне. — Я уйду максимум на два часа. Если дело потребует больше времени — откажусь.

— Да может и стоит задержаться, ради тройной цены-то, — сама предложила я, хотя вся эта идея мне и не нравилась.

Оставаться одной совсем не хотелось, но я понимала, что деньги надо зарабатывать. А раз уж я в этом совершенно бесполезна, надо хотя бы не мешать тем, кто умеет. Страшно, правда, было все равно, причем и за себя, и за ведьмака. Будь он хоть трижды профессионал, все эти чудовища были жутко опасными.

— Не бойся, тебя никто не тронет, раз видели со мной. Вот, — будто прочитав мои мысли, сказал Эскель и протянул мне до боли знакомый мешочек. — Пройдись по деревне, купи то, что тебе понадобится в пути. Я сам потом тебя найду.

Я смотрела на мешочек, лежащий передо мной как загипнотизированная. Спохватилась и перевела тот же изучающий взгляд на ведьмака. Я отчего-то была уверена, что передо мной лежал тот же мешочек, что я уже держала в руках. Открыв было рот, чтобы спросить откуда он, внезапно передумала и сказал просто:

— С-спасибо.

Не хочу я знать ничего, вообще об этом больше вспоминать не хочу, особенно сейчас, когда мне предстоит провести в деревне два часа одной.

Ведьмак поднялся, я за ним. Из трактира мы вышли вместе, а потом он ушел со старостой, а я немного потоптавшись на месте, зачем-то подошла к лошадям, будто ища у них поддержки. Чужого неприятного внимания резко поубавилось, так что я, подбадривая себя, решила попробовать дать этому миру второй шанс. В конце концов, в ближайшее время избавиться от него не получится, а значит, так или иначе придется привыкнуть.

Первым делом я все-таки отправилась на поиски портного или швейных принадлежностей, чтобы подлатать плащ. Пообщавшись с довольно дружелюбной женщиной, зашив плащ и купив-таки швейные принадлежности в дорогу, я немного приободрилась и по ее совету отправилась дальше за покупкой походной сумки. Скорняком неожиданно оказался еще один представитель краснолюдов. Продав мне небольшую кожаную сумку, он внезапно заинтересовался моей обувью. Убегать сломя голову было бы не только невежливым, но и глупым занятием, так что я позволила осмотреть мои недавно купленные джодпуры на небольшом толстом каблучке, сейчас безнадежно испачканные. Неведомая этому миру обувь настолько заинтересовала мастера-кожевника, что он предложил мне их почистить в обмен на то, чтобы рассмотреть получше. Чуть подумав, я согласилась. Мужчина явно был увлечен делом своей жизни и обращал больше внимания на мою обувь, чем на меня, а мне было интересно поближе рассмотреть краснолюдов и пообщаться с ними. Правда, пришлось безбожно врать, точнее соглашаться с многочисленными предположениями ремесленника, которыми он сыпал без перебоя, пока чистил и осматривал мою обувь. В итоге он дорассуждался до того, что ботинки у меня эльфийские, сделанные по какой-то их чудо технологии специально для путешествий на лошади. Насчет путешествий я была с ним солидарна, удивительно удобные оказались ботиночки, даже когда я по темному лесу продиралась в поиске утопцев.

От скорняка я направилась за расческой и мылом, и наконец впервые толком расчесала свои волосы, переделав хвостик, использую вместо зеркала отражение в наполненном водой ведре у колодца. Ладно волосы не слишком длинные, а то бы пришлось совсем туго. Ну и конечно, их было бы неплохо как следует помыть, как и меня саму, но искать здесь общественную баню или иной способ помыться не стала, рассудив, что не успею, да и переодеться все равно не во что. Правда, рассуждения о мытье натолкнули меня на мысль о полотенце, которое мне понадобится, когда я, наконец, сподоблюсь помыться. Так я обзавелась еще и достаточно большим отрезом какой-то довольно мягкой сероватой ткани, из которой здесь шили нательное белье. Побродив еще немного и купив полезных мелочей, я заметила стоящий на отшибе домик и, предположив что это травница, решила попытать счастья там. Бутылек самого простого обезболивающего оказался довольно дешевым, так что я стала смотреть в свое будущее более оптимистично. Расходившись после скачки, я почувствовала себя намного лучше, но вскоре меня опять ждало продолжение пытки под названием лошадь, и иллюзий на этот счет я не питала.

Помянув недобрым словом выпущенные со страху из рук телефон и сумку, я прикинула и решила, что отведенные мне два часа, скорее всего, уже подходят к концу, и направилась ближе к центру деревни и трактиру, у которого остались наши лошади. Удостоверившись, что они на месте, я в который раз уже подумала об Эскеле и этом внезапном заказе. Чтобы не стоять и не привлекать лишнего внимания, я медленно побрела по улице вперед, снова напомнив себе, что ведьмак — профессионал и знает, что делает.

Попавшийся по дороге торговец, соблазнил меня запахом свежей выпечки, так что я купила у него пару горячих пирожков и присела на широкую скамейку около общего деревенского колодца. Так, жуя пирожок, я сидела и наблюдала за повседневной жизнью деревни.

— Брин, — окликнул меня Эскель.

Я немедленно обернулась, цепко осматривая ведьмака, но никаких изменений в его внешнем виде не нашла и, успокоившись, улыбнулась ему, поднимаясь.

— Пришлось задержаться, куролиск оказался хитрее, чем я думал, — начал произносить что-то очень похожее на оправдание мужчина.

— Хорошо, что не хитрее тебя, — перебила я его. — Ты ведь цел? — спросила я, еще раз осмотрев его вблизи.

— Да, — кивнул ведьмак.

— Пирожок будешь? — спросила, протягивая ему второй пирожок, который, наевшись первым, оставила ведьмаку.

— Буду, спасибо, — принял его ведьмак и заторопился. — Пойдем, и так много времени потеряли.

Я согласно кивнула, мысленно готовясь к продолжению банкета и заранее ощущая занывшую филейную часть.

— У тебя тут все спокойно? — спросил он на ходу.

— Да, — отозвалась я. — Купила кое-какие мелочи, с краснолюдом познакомилась.

— И как тебе?

— Конкретно этот такой фанат своего дела, что вцепился в мои ботинки как самую большую диковинку в своей жизни, и не хотел отпускать, пока не осмотрел их со всех сторон, — рассмеявшись, поведала я, вспоминая разговор с мастером-кожевником.

Эскель бросил взгляд под ноги.

— Ну да, ботинки у тебя интересные, — согласился он.

— Хорошо, что швеи местные одежду мою не видели, а то бы разобрали на кусочки, — усмехнулась я.

Ведьмак тоже кривовато улыбнулся, сдернув прежний потник, и постелив на спину жеребца тряпку потолще и, очевидно, помягче, без предупреждения подхватил меня на руки и усадил на лошадь.

— Э-э, — не совсем поняла я такой маневр.

Он же отвязал коней и перекинул мне повод своего жеребца, а сам в это время привязал к нему вторую лошадку, после чего проворно запрыгнул мне за спину и забрав поводья, вывел лошадь на дорогу.

— Позже поменяемся, — сообщил он мне.

Я отметила его предусмотрительность. В самом деле, веселить всю деревню представлением, как Брин забирается на лошадь, было бы слишком щедро с нашей стороны. А так отъедем подальше, найдем подходящее место и спокойно поменяемся местами. Не удержавшись, я фыркнула, представив все это.

— Что смеешься? — спросил ведьмак, одной рукой придерживая меня, а второй правя лошадью.

— Да думаю, сколько зевак успели бы надорвать животы, пока я бы забралась на лошадь, — ответила я, продолжая хихикать.

Ведьмак рассмеялся вместе со мной.

— Что такое куролиск? — вспомнила я непонятное слово, когда отсмеялась.

— Птицезмей, тело ящерицы, а крылья с перьями, клюв и ноги как у петуха.

— Убогое же должно быть существо, — попыталась представить я это нечто.

— Может убить одним ударом клюва.

— Ого, — уважительно протянула я.

— Пришлось сначала выманить его из пещеры, а потом уже разбираться.

Тут мы подъехали к небольшому холму, земля с которого с одной стороны обвалилась, обнажая глину, а может его специально срыли, как раз для разработки глины. В любом случае, это было достаточно удобное место, чтобы я могла забраться на лошадь позади ведьмака. На сей раз я залезла с первой попытки, но потом долго устраивалась. Только-только отдохнувшие после первой половины дня мышцы, сразу же дали о себе знать. А ведьмак уже гнал лошадь навстречу следующему лесу.

* * *

Девушка оказалась не капризной, но совершенно не подготовленной к походной жизни. Будь она избалованной привередой, ведьмака бы ее состояние совершенно не беспокоило — живая, сытая и ладно. А она не роптала, не жаловалась, ни о чем не просила, а наоборот, настаивала, чтобы на нее не тратили деньги, но при этом пребывание в этом мире явно доставляло ей целую кучу проблем, с которыми она раньше никогда не сталкивалась. Наверное, именно из-за этого сочетания ведьмаку и хотелось о ней позаботиться, а не просто доставить до места и сдать с рук на руки. Поэтому, когда она сказала, что ей холодно, он ни на миг не задумавшись, предложил ей единственный вариант в таких условиях. Мужчина, правда, опасался, что она может отказаться, памятуя о произошедших с ней событиях, но, кажется, девушка ему доверяла. И от этого было одновременно и приятно, и грустно. Ей просто некому было больше доверять, он единственный из всех предложил ей помощь. Оказался бы на его месте другой — доверяла бы другому. Но лежать с ней рядом, прижав к себе, ему в любом случае понравилось, как и скакать на лошади вдвоем, когда уже она сама прижималась к нему, крепко обхватив руками.

Неожиданный заказ спутал ведьмаку все планы. Попытка отвязаться от заказчика, задрав цену, успехом не увенчалась, и ему пришлось всерьез поразмыслить, ибо отказываться от таких денег за быстрое задание было бы глупо. Что задание будет либо быстрым, либо его не будет вовсе, мужчина решил сразу. В Каэр Морхен нужно было попасть как можно быстрее, там девушка будет в относительной безопасности дожидаться Трисс. Так что задерживаться в пути где-то подолгу он не хотел, да и оставлять девушку одну тоже. Он видел, что такая перспектива ее совсем не радовала, хоть она и молчала об этом. Но деньги, как говорится, лишними не бывают.

Поговорив с дочерью старосты, Эскель уже догадывался, что за существо ждет его на указанном девушкой месте. Без особого труда выследив логово куролиска, он, тем не менее, помучился, выкуривая его оттуда. Дальнейшее развитие событий стало делом техники, а та, в свою очередь, была отработана годами. Несмотря на спешку, уложиться в обозначенные два часа ведьмак не смог, так что торопясь отыскать Брин, немного переживал. Девушка, впрочем, нашлась сразу и, сидя на лавочке, выглядела совершенно безмятежно. Позвав ее, он обратил внимание на метнувшийся по нему взгляд, после которого неожиданно последовала улыбка. Искренняя и теплая, она несколько выбила ведьмака из колеи. Он внезапно понял, что девушка его ждала, переживала о нем, и, черт подери, это оказалось приятно.

* * *

Скакали мы почти до самой темноты. Поначалу я снова расспрашивала о мире и обо всем, что попадалось нам по пути, потом подустала, ощущая отбитый зад все сильнее, и замолчала, снова прижавшись щекой к спине Эскеля. Вопреки всем превратностям этого мира, сейчас, сидя за спиной этого мужчины, я чувствовала себя спокойно. Конечно, на меня произвели впечатление и усекновение мантикоры, и тотальное уничтожение утопцев. Я прекрасно понимала, что этот мужчина сможет меня защитить если не от всего, то от очень многого. Но не только это являлось причиной моего спокойствия. Может быть, мне просто было не к кому больше обратиться, некого попросить о помощи, но что-то то ли в нем самом, то ли во мне тянуло к нему, тянуло ему доверять. И сколько бы я себе не напоминала, что это совершенно чужой, едва знакомый мне человек, даже не совсем человек, ничего не менялось. Да и Эскель ни одного повода усомниться в нем не давал, что позволяло мне подсознательно тянуться к нему все сильнее.

Остановились мы уже перед самым заходом солнца. Когда Эскель спустил меня, наконец, с коня, я смогла только со стоном осесть, а потом и совсем улечься на землю, вытянув руки и ноги.

— Заройте меня тут, пожалуйста, — попросила я, прикрыв глаза.

Вместо похоронного ритуала ведьмак, будто и вовсе не уставший от долгой езды, куда-то ушел, но вскоре вернулся и с шумом закопошился в седельных сумках Меченки — нашей вьючной лошадки. А жеребца, на котором мы скакали, как оказалось, зовут Василек.

— Вон там речка, набери воды, — сказал мужчина и рядом со мной что-то упало.

— Речка?! — воскликнула я, подрываясь встать, и чуть не заорала от пронзившей меня боли.

Однако желание, наконец, добраться до воды было сильнее боли, так что я со скрипом поднялась и смогла своими глазами увидеть, что с места нашей стоянки хорошо просматривалась лента реки. Постаравшись наступать поаккуратнее, я медленно поковыляла в ее сторону, подхватив пустой бурдюк, который попросил наполнить Эскель. Вспомнив о предусмотрительно купленном обезболивающем, я закопалась в сумку в поисках бутылька. Берег, к моему несказанному удовольствию, оказался пологим и песчаным. Воду назвать теплой бы не вышло, но и ледяной она вроде бы тоже не была, а ради возможности, наконец, помыться, я была согласна потерпеть. Наполнив емкость, я заторопилась обратно к ведьмаку.

— А могу я в этой речке искупаться? — чуть ли не молясь про себя, спросила я мужчину.

— Можешь, только недолго, — кивнул мужчина.

Боже, я, наверное, сто лет так ничему не радовалась, как возможности залезть сегодня в холодную речку. Потому, просияв, поскорее вручила мужчине наполненный водой бурдюк и заторопилась обратно к воде, на ходу снимая плащ. Куртку я сняла еще днем, когда солнце стало припекать сильнее, но уже сейчас чувствовалось, что скоро придется ее надеть снова. Ночью тут было далеко не так тепло, как днем. Так что с купанием тем более стоило поспешить, пока еще не похолодало.

Расположившись за пышным кустом, который скрыл бы меня от случайного взгляда, но при этом не слишком мешал обзору, я положила плащ на землю и быстро разделась, покидав вещи на него. Вода и вправду оказалась холодноватой, но это лишь подгоняло меня помыться быстрее. Также из головы не выходила мысль обо всех возможных обитателях близлежащих лесов: диких и не очень зверях, не зверях вовсе и совсем чудовищах. Вытащив купленное мыло, я с удовольствием намылилась с ног до головы, а потом с головой ухнула под воду, да так, что сердце в пятки ушло. Чуть побултыхавшись, выскочила на плащ и поскорее замоталась в импровизированное полотенце. Экстремально быстрая помывка. Растирая и высушивая кожу, я постепенно избавилась от легкой дрожи, возникшей после купания в холодной водице. Натягивать на себя грязную одежду не хотелось, но другой у меня не было, и тратить чужие деньги на нее я не стала. Это не мелочь и не необходимость. Хотя может белье купить стоило... Правда, какое оно тут?

Путем короткого мозгового штурма, я решилась на небольшую авантюру. Натянув джинсы на голое тело, а поверх бюстгальтера сразу накинув и под горло застегнув куртку, я выстирала футболку и трусы с помощью того же мыла. Отжав как следует вещи, я с максимально независимым видом вернулась к ведьмаку. Тот к тому времени успел уже распрячь лошадей, развести костер и соорудить "постель".

— Как водичка? — поинтересовался он.

— Восхитительно, — совершенно не соврала я. — Не помешало бы, конечно, погорячее, но и так лучше, чем ничего.

Усмехнувшись, ведьмак поднялся.

— Сиди тут, по окрестностям лучше не броди. Тоже пойду искупаюсь, — предупредил меня мужчина и, взяв с собой котелок, ушел к реке.

Я кивнула, втайне безумно радуясь тому, что он сейчас уйдет. Может быть, как раз успею высушить белье и не придется извращаться с прятанием его в футболке для просушки.

Ведьмака не было значительно дольше меня, так что мне стало даже любопытно, что там в холоднючей воде-то можно делать так долго. Нет, я уверена, что его-то холодная вода как раз не смущала, но там же не спа-салон, чтобы столько времени проводить. Я успела просушить трусики и даже рискнула быстренько надеть их, спрятавшись за кустом, и продолжила сушить футболку, а ведьмака все не было. Реальность оказалась чуть прозаичнее, так как ведьмак вернулся к костру не только с мокрыми волосами и котелком с водой, но и тушкой, кажется, зайца.

— Ничего себе, какие у вас тут рыбки водятся. Мохнатенькие, — удивленно покачала я головой, глядя на пойманную дичь. Руками он что ли его ловил? Он с мечами, конечно, не расстается, но с мечом на зайца... Да и заяц выглядит целым.

Охотник усмехнулся, откинул мокрые, достигающие чуть искривленной шрамом линии губ, пряди назад. Вытащив откуда-то нож и веревку, мужчина стал привязывать зайца к нижней ветке недалеко стоящего дерева. Я с интересом следила за его манипуляциями, и когда из небольшого надреза на шее зайца на землю полилась кровь, убедилась, что это все же первая дырка на тушке. Не котелком же он его огрел?

— Чем ты на него охотился? — задала-таки я мучавший меня вопрос.

— Аардом, — в своей лаконичной и непонятной манере ответил ведьмак.

— Что это? — наморщила я лоб.

— Знак ведьмачий, — Эскель ответил, но понятнее не стало.

— Знак? — озадачилась я. — Свыше что ли? Приди, заяц, и умри мне на радость? Или типа: "эй, заяц, стой! Ты что знак, ограничивающий скорость, не видел?" И тут же ему за несоблюдение правил лесного движения шею сломал? А может фигу ему скрутил, а он от возмущения сердечный приступ схватил?

Мужчина внезапно громко расхохотался, хлопнул себя по коленям и снова откинул волосы с лица.

— Последнее, — все еще смеясь, ответил ведьмак.

Смеялся Эскель заразительно, так что я тоже похихикала, но тем не менее ничего не поняла. Мужчина же, все-таки успокоившись, направил в сторону от меня руку, действительно что-то изобразил пальцами, и тут же от его ладони что-то невидимое шарахнуло в землю. Я даже на месте подскочила от неожиданности.

— Так ты маг! — сообразила я.

— Нет, я ведьмак и могу использовать только ведьмачьи знаки.

— А их несколько?

— Часто используемых пять.

— Так во-от, чем ведьмаки от людей отличаются, — задумчиво протянула я.

— Не только. Физические возможности гораздо больше, все чувства намного острее, полный контроль над рефлексами, — на этот раз более охотно отозвался ведьмак. — Иммунитет ко всем болезням, устойчивость к ядам, усиленная регенерация, — перечислил он.

— Фига... — потрясенно протянула я, даже слегка опешив от столь полного набора талантов борца с чудовищами. — А что ж сразу секретное слово не выдали, чтобы все замертво падали от него?

— За секретным словом — это к чародеям, ведьмаки мечом орудуют, — снова усмехнулся Эскель.

— Чародеи? Слушай, я жажду учиться! — воскликнула я. — Если я какой-нибудь силой вообще обладаю.

— Обладаешь, — уверенно сказал ведьмак, отвязывая зайца и принимаясь его разделывать.

Я, в отличие от него, так уверена не была. По мне, так одно непонятно как осуществленное перемещение еще ничего не доказывает. Мало ли что на самом деле могло произойти. Мужчина же, вплотную занятый зайцем, снова резко откинул влажные волосы назад и тихо ругнулся:

— Давно отрезать надо, — недовольно процедил он, так как стоило ему наклониться, как мокрые сосульки приняли свое исходное положение, закрывая обзор.

— Не надо, — запротестовала я, поднимаясь и подходя к сидящему на корточках мужчине. — У тебя красивые волосы! — с этими словами я осторожно коснулась прядей. Не дождавшись раздраженного одергивания, быстро зачесала волосы, с которых лишь совсем недавно перестала капать вода, назад для того, чтобы не мешались.

— Спасибо, — с чем-то средним между благодарностью и досадой отозвался несостоявшийся парикмахер.

На самом деле у меня давно на языке вертелся вопрос, отчего он их не зачешет, раз мешают, но он, оказывается, привык с ними более радикально поступать. А мне жалко! Всегда нравились длинные волосы у мужчин.

— Получается, чтобы стать ведьмаком надо изначально родиться чародеем? — вернулась я к прежней теме разговора, снова усаживаясь на настил около костра и принимаясь досушивать футболку.

— Нет. Знаки — это примитивная магия, способности к ней появляются после мутации, — пояснил мне мужчина.

— Хм... Интересно. Значит магом, пусть и примитивным, можно стать, а не родиться. А сложно это?

— Что?

— Стать ведьмаком.

— Это в первую очередь смертельно опасно. Если выжить после Испытания травами и трансмутаций, дальше успешность обучения уже во многом будет зависеть от самого человека.

— И сколько доживает до выпуска?

— После Испытаний выживает примерно трое-четверо из десяти, до конца доучиваются... один-два, — довольно точно ответил на мой вопрос Эскель.

— Да-а... Печальная статистика, — цокнула я языком.

Ведьмак пожал плечами, как бы говоря "какая уж есть", и присел к закипевшему котелку с нарезанной и промытой из бурдюка зайчатиной. Я пристально следила за его действиями. Быстро покидав туда мясо, следом он добавил какую-то крупу и посолил от души.

— А что такое Испытание травами? — спросила я, пока ведьмак мешал варево.

Мужчина шумно вздохнул.

— Ты не можешь мне этого рассказать? — как и в прошлый раз уточнила я, чтобы точно знать причину его отказа.

— Зачем тебе это? — Эскель оставил поварешку в котелке и внимательно взглянул на меня.

— Интересно, — кристально честно ответила я, даже не думая отводить взгляд. Прошли те времена, когда меня смущал его внушающий трепет вид. Сейчас я, наоборот, с жадностью разглядывала желтые глаза вблизи и искала другие отличия от людей. — Тебе самому бы не было интересно с кем ты путешествуешь уже вторые сутки, если бы я была не простым человеком, а русалкой какой-нибудь?

Ведьмак молчал, видимо, соглашаясь.

— Я же ничего не знаю об этом мире. В моем живут только люди, а тут вон какое разнообразие. И один из представителей этого разнообразия прямо под боком. Конечно, мне любопытно! — продолжила я. — Но ты, если не хочешь, не отвечай. Я не настаиваю. Мало ли, может, я какие-то неуместные вопросы задаю в своем неведении, — я даже чуть улыбнулась под конец, чтобы сгладить неловкость.

Ведьмак еще немного поизучал меня взглядом, а потом все же заговорил:

— Вопросы уместные, только я на них вряд ли смогу ответить. Видишь ли, после нападения на Каэр Морхен, почти все знания по созданию ведьмаков были утрачены вместе с теми, кто их хранил.

— Профессиональных охотников на чудовищ истребили чудовища, — хмыкнула я, глядя в костер, и хотела добавить "какая ирония".

— Люди, — поправил меня ведьмак.

— Люди? — резко вскинув голову, переспросила я.

— Фанатики, люди и не только, а главное, что среди них были и чародеи, — Эскель снова помешал похлебку.

— И зачем они напали?

— Они считали ведьмаков исчадиями ада, безбожными выродками, и пришли стереть Каэр Морхен с лица земли.

— Слушай, этот мир какой-то поехавший, — потрясенно проговорила я. — Пришли и вырезали собственных защитников, — возмутилась я.

— Не все ведьмаки одинаковые, — покачал головой мужчина. — Не на пустом месте дурная слава идет. Хотя, конечно, глупых предрассудков намного больше.

Я задумалась, снова уставившись в костер. Да, глупо было бы обелять одних и очернять других. В жизни четкого разделения не бывает. Очевидно предположить, что обладая таким набором поистине сверхъестественных способностей, сложно не поддаться искушению и не использовать их во благо себе. Да и люди разные бывают. Вон если сделать ведьмаков из тех, которые меня в бордель хотели упечь, то ничего хорошего точно не выйдет.

От своих размышлений я отвлеклась, когда Эскель снова отошел к сумке и принес к костру нож, морковку и лук.

— Давай, — предложила я, не раздумывая, и протянула руку. — Уж морковку-то с луком я чистить умею, хоть какую-то пользу принесу, — усмехнулась я. Вообще готовить я умела и, как мне лично казалось, довольно неплохо, но не на полевой кухне. Тут вроде бы все одно и то же, но есть нюансы, которые решают все.

Главный повар спорить не стал, а молча протянул мне предметы. Я с интересом покрутила ведьмачий нож в руках. Даже по виду острый, средней длины, с широким лезвием он, разумеется, был оружием, а не орудием, но для чистки морковки тоже вполне годился. Понаблюдав немного за мной и убедившись, что я знаю с какой стороны за нож держаться, Эскель вверил кашеварство в мои руки и, сказав, что сейчас вернется, куда-то ушел.

Несмотря на то, что родилась и выросла я в городе, а на природе бывала от силы раза два в год, в этом мире в лесу я чувствовала себя намного спокойнее, чем в поселениях, и оставаться одна не боялась. А уж после выяснения профессии и перечисления всех способностей своего спутника и вовсе уверилась, что с ним в лесу не пропадешь, и раз он отошел, значит тут безопасно. Потому спокойно надела футболку, пока его нет, а потом уже продолжила заниматься морковкой и луком.

Я уже давно покрошила овощи в похлебку и развлекалась исключительно помешиванием, когда ведьмак вернулся. В подставленные по его просьбе руки мне высыпали пригоршню ягод, остальные же полетели прямиком в похлебку вместе с какими-то листиками.

— Спасибо! — улыбаясь, поблагодарила я, восторженно глядя на ведьмака, усаживающегося перед костром.

Из всей еды, что я отведала в этом мире, действительно вкусным мне показался только пирожок, купленный у уличного торговца. Остальные блюда разной степени пресности и переваренности никакого удовольствия не приносили, и съедать их получалось только от большого голода. Думать о вкусностях, впрочем, тоже времени не было. А тут столь неожиданный подарок — ягоды. Они были ярко-красные, блестящие, небольшого размера, на вкус кисло-сладкие.

— Брусника? — спросила я, насладившись вкусом первой ягодки.

— Да, — подтвердил ведьмак, проинспектировавший похлебку, и, видимо, оставшись довольным моей работой, подбросил пару веток в костер. — Заметил кустик по дороге на речку.

— Вкусно! — похвалила я, закидывая в рот еще пару ягодок.

Эскель лишь чуть улыбнулся в ответ.

— А зачем ведьмакам два меча? — спросила я, снова зацепившись взглядом за торчащие из-за его спины рукояти.

— Один стальной, другой серебряный, — уже совершенно спокойно ответил он, должно быть, смирившись с моими вопросами, из серии "Хочу все знать". — Разные монстры боятся разных металлов.

— Меч из серебра... — скептически вздернула я бровь, плохо представляя себе такое извращение.

— Он не полностью из серебра. Сердечник стальной, а сверху сплав серебра и стали, — пояснил ведьмак и задал встречный вопрос. — Неужели тебе и правда интересно?

— Почему нет? — пожала я плечами. — Это все часть этого мира, а мечи я тоже вживую не видела, только на видео, — я задумчиво нахмурилась. — А нет, вру. В музее видела, за стеклом! — покивала я своим мыслям.

— Смотри, — просто сказал он и, с тихим скрежетом вытащив один из мечей из заплечных ножен, положил его к себе на колени.

Мне предлагать дважды было не нужно. Я тут же передвинулась ближе к ведьмаку, опустилась на одно колено и склонила к мечу голову, рассматривая. Блестящее узкое лезвие с тонким желобком посередине было украшено гравировкой. Гарда, на мой взгляд, была странной. Я как-то привыкла к прямой крестовине, а тут стороны креста смотрели вниз, к клинку.

— А чего он такой грустный? — спросила я, рискнув осторожно притронуться к холодному клинку и проследить пальцем гравировку.

— Какой-какой? — переспросил Эскель, даже слегка кашлянул, наверное, чтобы не смеяться.

— Грустный, — повторила я, подняв взгляд на ведьмака, чтобы в самом деле увидеть в его глазах спрятанный смех. — Ну, смотри, у стального меча крестовина нормальная, а у этого усики крестовины смотрят вниз, — я провела по названной части меча пальцами. — Печально выглядит, — в противовес словам я улыбнулась, снова взглянув на Эскеля, так как понимала, что сравнение было глупым, зато образным! Сразу становилось понятно о чем я говорила.

Второе упоминание все-таки заставило мужчину рассмеяться.

— Это специальная гарда, чтобы проще было оружие выбивать у противника, — сквозь смех ответил владелец меча.

— Хм... — мне, далекой от фехтования, было малопонятно, чем эти усики помогали, но ему я верила на слово. — А что выгравировано? — задала я следующий вопрос.

— Мой блеск разрежет тьму, мой свет развеет мрак, — сразу перевел мне мужчина.

— Оптимистично! — одобрила я, на этом заканчивая осмотр этого меча и поглядывая на второй. — А стальной?

Ведьмак привычным движением убрал серебряный меч в ножны и положил на его место стальной. Этот меч оказался более широким, и наверное потому менее изящным, гравировки не имел, зато рукоятка заканчивалась интересно.

— Волк? — предположила я, указывая на оскалившуюся голову, изображенную в круглом конце рукоятки.

— Волк, — кивнул мужчина и выудил из-под куртки довольно большой серебряный на вид медальон с точно такой же оскалившей головой волка. — Символ школы, к которой я принадлежу.

— А у ведьмаков еще есть разные школы? — тут же заинтересовалась я медальоном.

— Есть ведьмаки, которые утверждают, что принадлежат к школе Кота.

— Утверждают? А на самом деле?

— Я никогда не слышал, чтобы ведьмаков создавали где-то кроме Каэр Морхена. Но это не означает, что это невозможно, — пожал плечи ведьмак, и вдруг недоверчиво спросил. — Нет, тебе действительно все это интересно?

— Все, что ты можешь рассказать! — усмехнулась я, разводя руки в стороны. — Я вообще люблю узнавать новую информацию. А запоминается лучше, когда вот так, на практике, можно самой посмотреть, пощупать, — я указала на меч, от обсуждения которого мы несколько отвлеклись, после чего отсела на свое место. — Ты скажи, когда я тебя достану своими расспросами, я постараюсь поменьше спрашивать.

— Спрашивай, если хочешь, — вместо запрета, мне наоборот разрешили использовать его в качестве энциклопедии, но с оговоркой. — Правда, рассказчик из меня, как видишь, не очень.

— Нормально! — рассмеялась я. — Я пока так мало знаю, что для меня даже очевидные вещи как божественные откровения.

— Это точно, — усмехнулся мой гугл этого мира и навис над котелком. — Готово, — сообщил он мне.

Я уже давно ожидала этого слова, так как запах от котелка шел умопомрачительный. Горстка ягод только раззадорила аппетит, а живот начинал урчать все сильнее.

— Мм... — слегка обжигаясь, распробовала я приготовленное блюдо. — Вкуснота!

Зайца раньше мне как-то есть не доводилось, особенно приготовленного на костре, так что каким он должен быть на вкус я не знала, но конкретно этот мне безумно нравился. Следовало отдать Эскелю должное, в полевой кухне он разбирался. Да и как говорится, голод — лучшая приправа!

Пока мы ели, стемнело и похолодало окончательно. Я давно уже натянула на себя и куртку, и плащ и теперь ощущала, что еще бы и шуба поверх не помешала. Похоже, в этом мире тоже была ранняя осень, раз днем было еще более-менее тепло, а ночью температура значительно падала. Тогда надо радоваться, что хотя бы дождь не пошел!

— Спать пора ложиться. Подъем завтра с рассветом, — напомнил ведьмак.

Я тяжело вздохнула, еле сдержавшись, чтобы не потереть многострадальный зад, ради мучений которого завтра снова придется подниматься вместе с солнцем. А потом до меня запоздало дошло, что сначала мне еще в холоде спать предстоит.

— Держи, — будто прочитав мои мысли, Эскель как и прошлой ночью пожертвовал мне свой плащ. Я с благодарностью его приняла, а потом сообразила, что сам ведьмак к плащу рядом со мной присоединиться не спешит. Подняв взгляд, полный затаенного беспокойства о возможной одинокой ночевке, я лишь уверилась — греть меня сегодня, похоже, не собираются. Ведьмак взгляд перехватил и чуть нахмурился. — Ты знаешь, я не очень понял твой взгляд. Ты хочешь, чтобы я лег с тобой или отдельно?

Я облегченно рассмеялась, поняв, что Эскель тоже размышлял на тему, нужна мне сегодня грелка или нет. Какой мне все-таки заботливый ведьмак попался! Другой бы даже и не задумался, ему ведь не холодно.

— Со мной, — ответила я. — С тобой не холодно.

Ведьмак без дополнительных вопросов направился в мою сторону. Отвязав ножны, он положил мечи рядом и только потом опустился на настил. Когда моя добровольная грелка улеглась на своей половине настила, я накрыла его плащом и себя, и мужчину. Придвинувшись к нему как можно ближе, я тоже легла, предвкушая, что скоро согреюсь. Мужчина, чуть помедлив, перекинул через меня руку и подтянул еще ближе к себе. Опасаясь, что он ее сейчас уберет, я поспешила зафиксировать теплый объект своими руками и прижала к груди, как плюшевого мишку, заодно грея озябшие пальцы. Возмущаться и отбирать свою конечность Эскель не стал, так что я удовлетворенно выдохнула и закрыла глаза.

Как хорошо, что на свете есть горячие мужчины, готовые поделиться своим теплом!

* * *

Умаявшаяся девушка заснула быстро, в отличие от ведьмака, которого последний ее поступок окончательно вывел из равновесия. Хотя стоит признать, оно и так весь день шаталось, а к вечеру вообще вошло в резонанс с резко улучшившимся после купания настроением девушки. Веселая и смешная, она радовала ведьмака просто своим присутствием. На ее бесконечные вопросы хотелось отвечать, хотя порой они и удивляли мужчину. Но больше всего мужчину удивлял он сам. На зайца поохотился, вкусную еду решил сварить, разговорчивым вдруг стал, смеялся даже, а уж ягоды.... Нет, он действительно непроизвольно приметил куст по дороге от речки! И можно было, конечно, с деланным равнодушием сказать, что он ради вкусной похлебки за ними пошел, а вовсе не для того, чтобы снова увидеть радостную улыбку на лице Брин. Вот только и похлебку эту он тоже ради улыбки решил сварить. Так что куда ни плюнь, а проще уже было признаться себе, что девушка ведьмаку нравилась, и сильно. И хотелось не переспать с ней разок, хотя этого тоже хотелось, особенно, когда она вот так, прижавшись к нему, спала, а чего-то более длительного. Вот только девушка его, кажется, как мужчину не воспринимала. С одной стороны хорошо — не боится его. Вон как его руку к своей груди прижала — не отберешь. Да и не хотелось, приятно было, чего уж там. А с другой стороны... От этих мыслей ведьмаку стало грустно.

Давно он уже не питал иллюзий насчет своей привлекательности для слабого пола, прошли и те времена, когда его это злило или расстраивало. Привык, смирился, успокоился, а теперь вдруг снова стало не все равно. А может никогда и не было, может он просто сам себя убедил, что его все устраивает, потому что так было удобнее, проще игнорировать опущенные взгляды, в которых плескались страх и отвращение. Хотя Брин взгляд не отводила, точнее, поначалу отводила, а теперь наоборот, будто разглядывала со своим, казалось, бесконечным любопытством. Как она там сказала? Лучше запоминается, если можно посмотреть и пощупать?

Эскелю стало смешно, но он постарался сдержаться, чтобы не разбудить девушку. Быть ощупанным он бы не отказался, но не в качестве "представителя нечеловеческого разнообразия", а в более приземленном, плотском смысле. Жаль, девушке это, судя по всему, было не интересно. Хотя его волосы ей понравились! Ведьмак непроизвольно улыбнулся, вспомнив ее прикосновения. А потом он уже сам подманил ее поближе мечами, чтобы посмотреть, как она будет себя вести. А она действительно мечами заинтересовалась и еще кучей всего, хотя и ему пара улыбок перепала. Правда, понял он благодаря этому только то, что не противен ей и не пугает вовсе, но это можно было и так увидеть. Спит же вон, под боком!

Мужчина осторожно приподнялся на локте свободной руки и заглянул спящей девушке в лицо. Потревоженная, она чуть нахмурилась во сне и крепче прижала руку ведьмака к своей груди. Почувствовать через куртку и плащ он, конечно, ничего не почувствовал, но ему нравился сам факт. Эскель снова улыбнулся, разглядывая ее: тонкие черты, узкое лицо, а глаза, он помнил, большие и зеленые. Ее хотелось защищать... Вздохнув, ведьмак аккуратно улегся обратно и закрыл глаза, собираясь заснуть.

Однако мысли не отпускали, все крутясь вокруг девушки, размеренно дышащей рядом, то подкидывая воспоминания прошедшего дня, то нашептывая всякие пошлости, то заставляя грустить от невозможности их реализации. А еще где-то на задворках сознания ворочалась какая-то мысль, которой не удавалось пробиться сквозь весь этот калейдоскоп. Ведьмак уже почти заснул, когда она, наконец, стрельнула в голову. Все это уже было! Пусть не в точности, но очень похоже! Красивая хрупкая девушка с непонятными способностями, которую хотелось защитить. Причем иррационально, без оснований, просто потому, что это его... ребенок-неожиданность. Сон слетел, Эскель открыл глаза и уставился прямо перед собой, осознавая ночное откровение.

Теперь мысли уже не были столь неспешны, они роились как дикие пчелы. Ведьмак вспоминал тот вечер, в который они познакомились, слова, которые дословно говорили, дальнейшие события. Ничего из этого не подходило. Брин не ребенок, да и нельзя же отдать самого себя! В конце концов, он не дал ей закончить клятву! Он сказал, что возьмет плату позже. Прокручивая раз за разом всю имеющуюся информацию, ведьмак не находил подтверждений внезапной мысли и мало-помалу успокоился. В конце концов, не стоило все на свете выдавать за предназначение. Ему просто понравилась девушка, не в первый раз и не в последний, но с его физиономией ловить как обычно было нечего. Стоило смириться и забыть.

Но ни того, ни другого сделать не получилось. В итоге заснул он только под утро, чтобы через пару часов уже проснуться. Не то чтобы большая проблема для ведьмака, просто бессмысленная трата сил на ходящие по кругу мысли вместо полноценного сна. Сумев аккуратно освободить руку, он поднялся и отправился умываться, чтобы холодной водой разогнать сон и глупые мысли.

* * *

— Брин, — меня аккуратно потрясли за плечо. — Вставай!

— Уже? — сонно пробормотала я, открывая глаза. Эскель снова разбудил меня, стоило только солнцу встать. — Окей...

Я сразу же села на своем подобии кровати, зная, что если хоть на миг опять закрою глаза, то тут же усну. Зевнув и протерев глаза, нашла взглядом свою сумку и поднялась, потягиваясь. Краем глаза отметив, что ведьмак возится с костром, развернулась в сторону речки.

— Пойду, умоюсь, — предупредила я и поплелась на очередное рандеву с холодной водой. Кто бы знал, как я соскучилась по нормальной горячей ванне и мягкой теплой постельке! А ведь даже неделю еще в новом мире не нахожусь...

Вяло проделывая все утренние манипуляции, я продолжала зевать. Когда дело дошло до волос, я чуть не взвыла. Я всегда знала, что мыть волосы мылом идея не из лучших, но между не мыть ничем и вымыть с мылом, все-таки выбрала второе. Вчера я их хорошенько причесала и заплела в коротенькую косичку на ночь, а теперь, утром, пожинала плоды. Даже без зеркала я понимала, что присказка "я упала с сеновала, тормозила головой" была придумана явно после мытья головы мылом. Волосы были сухими и очень, чрезвычайно пушились! Они торчали во все стороны, а учитывая, что высохли они в косе, я легко могла представить эти неопрятные кривые загогулины. Настоящий кошмар парикмахера! Зачем только на прошлой неделе кучу денег за окрашивание отвалила...

С волосами ничего не получалось сделать даже смоченным в воде гребнем, так что пришлось просто снова заплести их в ту же пародию на косу и надеяться, что я не слишком похожа на одуванчик из-за торчащих во все стороны коротких волосков. Может и хорошо, что у меня нет зеркала, я бы такой профессиональный позор не пережила!

Когда я вернулась к костру, в котелке уже подогрелись остатки вчерашней вкуснятины, которые сильно скрасили мне безрадостное утро.

— А долго до этого Каэр Морхена добираться? — за завтраком спросила я, как-то вдруг сообразив, что до того ни разу, даже мысленно, не поинтересовалась этим вопросом.

— Еще дня два, если не будем нигде задерживаться.

— Фух, я думала долго — это месяц! — облегченно выдохнула я, уже приготовившись выслушать неутешительный прогноз.

— Нет, ты появилась не настолько далеко от крепости, — ведьмак чуть дернул уголком губ, не задетым шрамом, отчего намек на улыбку вышел кривым. — Изначально я думал, на это уйдет неделя, но ты неплохо переносишь быструю скачку.

— Не-не, в смысле да-да, лучше побыстрее отмучиться, чем неделю отбивать зад на лошади! — истово поддержала я идею ехать как можно быстрее. У меня как раз и было всего три пузырька с обезболивающим, и один я уже выпила.

— Тогда поехали, — поднялся ведьмак со своего места и начал сворачивать наш мини-лагерь.

Я постаралась помочь, а не глупо стоять на месте. Потом мы еще некоторое время искали стартовую площадку для моего триумфального приземления на лошадь позади ведьмака. Наконец, когда все зависящее от меня было выполнено, я даже с удовольствием обняла Эскеля и прильнула к его спине, хоть и знала уже, что через пару часов снова прокляну всех лошадей. Сейчас же мне было пока еще удобно, рядом со мной был мужчина, который мне все больше нравился, несмотря на кучу странностей, и к его отточенному физической работой телу было приятно прижаться. Так что пристроив к нему еще и голову, я вполне умиротворенно вздохнула и тут же почувствовала запах, исходящий от мужчины. Приятный, чуть терпковатый, но не химический, как от одеколонов, а природный.

— А ты не странно пахнешь, а приятно, — неожиданно вспомнила я его заявление в первый день нашего знакомства и решила отплатить той же монетой. — Дымом и... травой какой-то.

— Я не говорил, что мне не нравится твой запах, — несколько одеревенело и не сразу отозвался ведьмак.

"Ага! Почувствовал голубчик на своей шкуре, каково это!" — от свершившейся мести меня распирало веселье, так что сдерживаться я не стала и тихо рассмеялась.

— Ну, а я вот говорю, что мне нравится твой! — хихикая, решила я добить.

Мытье и частично постиранная одежда, вкусный ужин и завтрак, оказавшееся не слишком длинным путешествие, хотя бы номинальная определенность с будущим — все это подняло мне настроение, так что я действительно искренне веселилась.

— Кстати, а где Каэр Морхен находится? — удовлетворившись эффектом, я поспешила сменить тему на более нейтральную и полезную.

— На севере Синих гор, — голос ведьмака был снова спокоен.

— Горы, — сделала я себе мысленную пометку. — А относительно Темерии и Каэдвена?

— На северо-западе последнего.

— Хм... Надо карту нового мира посмотреть, — осознала я, что на слух географию познавать сложно.

Впрочем, порасспрашивать про государства, культуру и разные расы по дороге мне это не помешало. Несмотря на самокритичную оценку своего таланта рассказчика, объяснял ведьмак интересно и познавательно. Сразу чувствовался опыт долгих путешествий, причем настолько долгих, что я всерьез задумалась, что моему ведьмаку явно не столько лет, на сколько он выглядел.

На обед мы остановились в чистом поле. Ну точнее на небольшом лугу, ограниченном с двух сторон лесом, но смысл был тот же — жилья поблизости не наблюдалось. Оказавшись на ногах, я долго стояла, держась за лошадь и боясь сделать шаг, ждала, когда в них уляжется гул и вернутся нормальные ощущения. Иначе опасалась, что просто упаду на подогнувшихся конечностях. Только потом доползла до уже разведенного костра. Мне вручили знакомый нож, лук и морковку, а сам ведьмак вместе с бурдюком ушел, очевидно, в поисках воды. Готовили на сей раз без изысков — обычную кашу с овощами. К моменту, когда все ингредиенты были уже закинуты в котелок и оставалось только ждать готовности, я уже достаточно оклемалась, чтобы и в кустики удалиться, и по окрестностям в прямой видимости костра походить, и даже ягоды какие-то найти, но так и не решиться их пособирать. Учитывая мою некомпетентность, точно же ядовитыми окажутся, можно даже не ходить и не спрашивать у Эскеля.

Ведьмак же вел себя странно. Не то чтобы он со мной не разговаривал, но делал это как-то односторонне, я спрошу — он ответит и все. Заботился вроде бы все так же, но как-то отстраненно что ли. Я было сначала расстроилась, что это моя маленькая шутка-месть настолько плохо зашла, но потом прикинула, что он такой с самого утра, и вряд ли я его чем-то обидела пока спала. Я уже почти убедила себя, что надо не ломать голову, а пойти да спросить, вдруг это вообще ко мне отношения не имеет, но ведьмак меня опередил.

— Пойдем, — неожиданно поднялся с земли мне навстречу ведьмак, когда до костра оставалось шагов семь. — Потренируешься на лошадь запрыгивать.

Я удивленно вытаращилась сначала на мужчину, потом на Василька, к которому подошла вслед за Эскелем. И вот на эту громадину он мне предлагает запрыгнуть? Я бросила осторожный взгляд на ведьмака, проверяя, не шутит ли он. К сожалению, мужчина был предельно серьезен. Нет, я не спорю, навык был бы крайне полезен! Не приходилось бы как идиотам искать мне приступочку. Но он явно переоценивал мои возможности, если думал, что я без стремян залезу на этого огромного жеребца. Да и со стременами, честно говоря, не факт...

— Ты считаешь это возможным? — осторожно спросила я, пытаясь понять, чего он от меня ожидает.

Эскель молча запрыгнул на коня сам и протянул мне руку.

— Так — возможно, — уже оттуда пояснил он.

"Ну хорошо, невозможного от меня все-таки не хотят, уже радует. Но я все равно себе это очень-очень плохо представляю", — подумала я, разве что в затылке не чеша.

— И как я должна это сделать? — озадаченно спросила, очень сомневаясь в хороших результатах этого мероприятия.

— Дай мне руку, подпрыгни как можно выше и, когда я подниму тебя до нужной высоты, успей перекинуть ногу через коня, — довольно подробно проинструктировал меня ведьмак на переступающем с ноги на ногу жеребце.

— И свалимся мы на землю вдвоем, — тихонько закончила перечисление я.

— Если поставить это целью, то да, — подтвердил он, будто я продолжала с ним разговор, а не ворчала себе под нос.

Я осторожно посмотрела снизу вверх на этого спокойного и уверенного в себе мужчину, и меня разобрал смех. Сидит такой на коне местный супергерой, костюма в облипочку только не хватает, и я, которая последний раз физкультуру в университете на первом курсе посещала, а потом в лучшем случае до автобуса бегала.

— Нет, слушай, я не спорю, что это было бы здорово, — я заменила слова взмахом руки, продолжая хихикать. — Но блин, конь выше меня!

Я, конечно, слегка преувеличивала. Я всегда была худой, но зато приличного роста, и если конь и был выше меня, то на пару сантиметров. Тем не менее я искренне полагала, что поставленная задача мне не по плечу.

— Это не имеет значения. Давай, попробуй, — Эскель хоть и чуть улыбнулся, остался непоколебим.

— Я просто тебя свалю. Даже несмотря на то, что ты весишь больше меня. Стремян-то нет! — я попыталась воззвать к разуму мужчины.

— За меня не беспокойся, просто постарайся залезть.

Словесные аргументы у меня кончились, так что не оставалось ничего другого, как доказать свою правоту делом. Так что вздохнув, я покачала головой и подала руку Эскелю. Он тут же крепко обхватил мое запястье.

— Подпрыгни как можно выше, — напомнил мне мужчина.

Я и так это прекрасно помнила, пользы только в этом не видела. Но честно собралась и подскочила на месте, а вот такой силы, дернувшей меня вверх, я точно не ожидала. Взвизгнув, я однозначно забыла, зачем мы вообще это затеяли, и вместо того, чтобы залезть на лошадь, со страху вцепилась в руку Эскеля. Закономерно приземлилась обратно на землю, присев почти до земли, сдернула за собой ведьмака и, не удержав равновесия, шлепнулась на пятую точку. Ведьмак, приземлившийся рядом со мной и так и оставшийся сидеть на корточках, смотрел на меня укоризненно.

— Ты вообще человек? — со смесью восторга и страха спросила я его.

— Не совсем, — ответил он, качнув головой. — Давай еще раз, только на сей раз не забудь, что делать, — многозначительно напомнил он и снова забрался на лошадь.

— Я постараюсь, — вздохнула я, поднимаясь с земли и отряхивая руки.

Очевидно, с таким королевским пинком, в смысле рывком, залезть на коня у меня в самом деле могло получиться.

— Когда будешь ногу перекидывать, не за эту руку цепляйся, а за другое плечо, — снова обхватывая мое запястье, посоветовал ведьмак.

Я кивнула, хотя слабо понимала, за что и когда я должна была хвататься, да еще и одновременно с перекидыванием ноги. На сей раз к мощному рывку я была готова и честно попыталась даже правильно его использовать, результат, правда, оказался неожиданным. На лошадь я таки забралась! Только вместо того, чтобы на ней сидеть, я на ней лежала животом и болталась, не в состоянии ни слезть, ни сесть нормально. Осознав свое полное фиаско, я тяжело вздохнула и расхохоталась. Подлый ведьмак, подбивший меня на это, засмеялся следом и, видимо обернувшись, наслаждался моим шикарным видом сзади. От возмущения я, похоже, слишком сильно взмахнула руками и ногами, так что в довершение моих бед конь решил, что его таким экстравагантным образом понукают идти, и пошел. От неожиданности я заткнулась, а потом, осознав, что начинаю традиционно терять равновесие, пришла в ужас от перспективы воткнуться головой в землю. Истово заверещав, я забрыкалась сильнее, чем только раззадорила коня. Он явно вознамерился скакать, но я наконец смогла сползти-скатиться с его бока обратно на землю, слава богу, ногами вниз, где снова расхохоталась, приложив ладонь ко лбу.

— Это безнадежно!

Эскель в это время, удержав лошадь, развернул ее ко мне другим боком. Теперь мне казалось, что на меня укоризненно смотрел и конь.

— Эх, Василек, — отсмеявшись, я вздохнула и снова хихикнула, поглаживая коня по морде. — Ты молодец, очень терпеливый конь!

— А я нет? — возмущенно вставил в мой разговор с лошадью вопрос Эскель.

"А ты изверг, сначала заставивший меня лезть на лошадь, а потом потешающийся надо мной", — хотела было ответить ему я, но придумала кое-что получше.

— А я как-то думала, что ты мужчина, — наигранно растерявшись, отозвалась я и нарочито медленно окинула мужчину взглядом. — Но может, я в конях этого мира не разбираюсь... Давай познакомимся, что ли!

Эскель недобро прищурился и вместо какой-нибудь колкости неожиданно согласился знакомиться.

— Давай! — каким-то непривычно низким голосом ответил он, спрыгнув с лошади, и замер передо мной, сложив руки на груди.

Мне отступать было некуда.

— Я Октябрина Андреевна Демидова, двадцати восьми лет отроду. По образованию нефтехимик, по профессии мастер-парикмахер. Стрижки, наращивание, окрашивание, мелирование, тонирование, растяжка цвета, в том числе шатуш, балаяж и стробинг, полировка, ботокс, ламинирование и прочее, естественно дневные и вечерние укладки, локоны любой сложности и многое другое, — заученно оттарабанила я, не запнувшись ни разу.

— Эскель, почти сто лет отроду, — стоило мне закончить, заговорил мужчина. — По образованию и профессии мастер-ведьмак. Мантихор, мгляк, жагница, грифон, жряк, химера, леший, куролиск, вампир, гуль, гравейр, суккуб, оборотень, стрыга, упырь, яга, кикимора, призрак, утопец, вилохвост и все остальное, что встретится на Пути.

— Почти сто лет? — пораженно переспросила я, позабыв к чему была эта тирада. Хоть я и подозревала, что ему явно больше тех тридцати-тридцати пяти лет, на которые, как мне казалось, он выглядел, настоящий его возраст меня все же шокировал. — Это ведьмаки бессмертные или люди в этом мире лет по трехсот живут?

— Ни то, ни другое, но ведьмаки действительно стареют медленнее людей.

— Везет, — завистливо хмыкнула я. — А монстров ты перечислил, которых непосредственно сам убивал или тех, которых знаешь?

— И тех и других намного больше. И хватит мне зубы заговаривать, тренируйся! — быстро раскусив мой план, строго сказал Эскель и снова вскочил на лошадь.

Я, вздохнув, заняла свою позицию.

— Постарайся все-таки в этот раз перекинуть через лошадь ногу, а не все, кроме нее, — язвительно напомнил мужчина.

— Так точно, мастер ведьмак! — в ответ я кривенько отдала честь и протянула руку.

Впрочем, ни третья, ни четвертая попытки успехом не увенчались. Я с завидным постоянством снова и снова оказывалась на земле и уже почти уверилась, что взобраться на лошадь смогу не раньше, чем научусь летать. А вот на пятый раз звезды вдруг неожиданно сошлись в нужной комбинации, и я совершенно неожиданно осознала, что сижу на лошади позади ведьмака.

— Юху! — воскликнула я, победоносно вскидывая руки. — У меня получилось! Я научилась летать! Ой, ё! — и так резко дернулась от радости, что чуть было не кувыркнулась с лошади назад. Я взвизгнула, хватаясь за Эскеля, и вернула себе равновесие, только когда снова прижалась к нему всем телом. Расхохотавшись, я ткнулась лбом ему куда-то между лопаток. — Я и лошади явно несовместимы!

— Давай еще раз, — полуобернулся ко мне ведьмак, на лице которого даже с этого ракурса была хорошо заметна широкая улыбка.

Он спрыгнул с коня и протянул руки, чтобы меня снять.

— Не, раз уж я сама сюда залезла, надо и слезать самой учиться, — расхрабрившись, поставила я себе новую цель.

Эскель без лишних слов убрал руки и отошел на шаг в сторону. А мне поначалу вообще на лошади пошевелиться было страшно. Я, оказывается, слишком привыкла, что на лошади всегда сижу не одна, а тут...

— Ляг на него, потом перекинь ногу, — заметив мои затруднения, посоветовал мужчина.

Медленно-медленно я опустилась на спину коня и почти растеклась по нему.

— М-м... вот так и останусь! Идеально! — изобразив голосом полное блаженство, я прикрыла глаза.

Эскель снова рассмеялся. Ради этого я даже открыла глаза. Мне так нравилось, когда он улыбался. Я и так-то уже давно не обращала внимания на его шрам через всю щеку, а в такие мгновения он будто вовсе с лица пропадал.

— Слезай, надо навык закрепить, — сказал он мне.

Я послушно перекинула ногу через спину коня и тут же съехала на землю. Залезать на лошадь, увы, было совсем не так легко и быстро, как слезать! Так что еще разок я с нее скатилась, так и не забравшись. Зато потом взяла себя в руки и два раза подряд смогла справиться с поставленной задачей успешно.

— Годится! — сказал Эскель, очевидно, удовлетворившийся наконец моими успехами и спрыгнул с лошади.

Я же, оставшись полноправной хозяйкой жеребца, снова улеглась на него и расслабилась.

— Василек, ты прелесть! — сообщила я коню и потрепала его гриву. — Спасибо, что терпел меня все это время, — на этом я сползла-скатилась с его бока и хотела было подойти к своему непосредственному мучителю, чтобы и его поблагодарить. Да и есть уже очень хотелось!

— Опять все благодарности лошади... — притворно вздохнув, очень правдоподобно возмутился Эскель.

— Конечно лошади! — мои намерения вмиг поменялись. — Безвинно пострадавший реквизит! А ты тут за мой счет уже так повеселился, так развлекся, что впору тебе самому меня благодарить за представление, несмотря даже на то, что ты сам организатор! — укоризненно и даже чуть грозно накинулась я на мужчину.

Кажется, с натуральностью я перестаралась. Эскель от моего напора опешил и смотрел на меня с неподдельным непониманием и даже настороженностью, от чего весь мой запал прорвался звонким смехом.

— Спасибо, мастер ведьмак! — от души поблагодарила я его, смеясь, и подхватила под руку все еще стоящего как истукан мужчину. — Пойдем, а то каша там скоро выкипит, а есть охота зверски! — с этими словами я так под руку его и повела в нужную сторону.

— То есть ты, получается, все сто лет только охотой на чудовищ и занимался? — спросила я, дуя на кашу, прежде чем сунуть ее в рот.

— Почти, — кивнул ведьмак. — Еще занимался делами Каэр Морхена, которые все равно так или иначе связаны с чудовищами.

— Тогда поня-атно, когда ты успел столько мест объездить, — протянула я, рискнув-таки отправить кашу в рот.

— Что такое нефтехимик? — задал встречный вопрос Эскель.

— Специалист в нефтехимии, которая в свою очередь изучает нефть и природный газ, а также во что и как их можно превратить.

— Так ты алхимик, — по-своему понял меня ведьмак.

— Ну наверное, для вашего мира так, — согласилась я с ним. — Вряд ли вы тут неорганическую и органическую химию изучаете, да к тому же у вас еще и магия.

— А почему тогда ты работаешь цирюльником?

— Цирюльник, — хихикнула я. — Искусство ухода за волосами мне всегда было интересно. Пока училась в университете на нефтехимика, окончила заодно пару парикмахерских курсов, пошла подрабатывать, да так понравилось, что после окончания университета по специальности я работать не пошла, а продолжила самосовершенствоваться на уже выбранном поприще. Деньги хорошие платят, работа нравится, коллектив приятный, что еще нужно для счастья в жизни? — усмехнулась я. — Ну, а диплом химика лежит на полке.

— Странно, что у вас цирюльник зарабатывает больше алхимика.

— Да у нас вообще странный мир, — отмахнулась я. — Нет, конечно, если до больших должностей доработать, то там зарплаты о-го-го будут. Но и топовый стилист тоже немало заколачивает. А вот средненькие, увы и ах.

— А в твоем мире, стало быть, магии нет, — не то чтобы спросил, скорее предложил тему для продолжения разговора мужчина.

— Нет, вперед его толкают технологии, — качнула я головой.

Пообедав, мы затушили костер и немедленно тронулись в путь, наконец не тратя время на поиски стартовой площадки для меня. Теперь вопросы задавал Эскель, а я примерила на себя роль источника информации, правда, в моем случае бесполезной. Какая разница, как устроен мир, в который даже я маловероятно, что смогу вернуться?..

* * *

Все утро Эскель продолжал обдумывать мысли, крутившиеся в его голове еще ночью. Как ни пытался он убедить себя забыть эту ерунду, глупые мысли уходить не желали, не давая ему покоя. И даже постоянные вопросы Брин о мире, на которые он старался отвечать обстоятельно и точно, не смогли полностью завладеть его вниманием. Чем больше он старался переключиться на нее, тем сильнее он ощущал тягу к ней и снова задумывался о ее природе. Бессмысленное переливание из пустого в порожнее удалось пресечь только тогда, когда пришло время обеда. Сказав себе, что необходимо подождать еще день, а сразу по прибытию в Каэр Морхен спросить совета у своего наставника, он решил заняться более полезным делом. Быть зависимым от возвышений и прочих предметов, годных в качестве подставки, ведьмаку совершенно не нравилось. Но он прекрасно понимал, что девушка точно не запрыгнет на коня без посторонней помощи. Идея, как это все-таки можно реализовать, пришла к нему недавно, а теперь он нашел подходящее время, чтобы попробовать претворить ее в жизнь. Вот только он даже представить не мог, во что это в итоге выльется. Он подозревал, что научить ее будет непросто, но что это будет еще и так забавно, как-то не подумал. А она еще и с конем взялась разговаривать, ну как тут было не подшутить? Вот только Брин за словом в карман тоже не полезла, а Эскель как-то отвык, чтобы кто-то кроме коллег по цеху отпускал в его адрес шуточки. Кроме других ведьмаков, с которыми они каждую зиму проводили в стенах родной школы, он регулярно общался только с заказчиками, да с монстрами. Ни те, ни другие особым желанием беседовать с ним не горели, скорее жаждали побыстрее избавиться, нежели шутить. И вот, пожалуйста, девчонка из соседнего мира, хм... алхимиком оказалась. Интересно! Мир ее, правда, показался ведьмаку очень странным, и чем больше он расспрашивал, тем меньше его понимал. А вот девушка, принадлежащая этому странному миру, ему нравилась все больше. Активная, веселая она охотно отвечала на вопросы, смеясь за его плечом. Рассказывала забавные истории, иногда помогая себе жестами одной рукой, но затем всегда возвращала руку на место, на миг крепко обхватывая его, прижимаясь теснее, а потом ослабляя хватку. У ведьмака даже мелькнула мысль снять куртку, через рубашку эти прикосновения ощущались бы еще острее, а погода была достаточно жаркой, чтобы это выглядело естественно. Но он хорошо понимал, что тогда бы они далеко не уехали, если даже в куртке, когда она доверчиво прислоняла к нему еще и голову, ему хотелось бросить поводья, схватить девушку и сжать в своих объятьях. Мужчина гнал эти порывы от себя, но они все равно возвращались из-за постоянной близости Брин. Так что эта не то пытка, не то удовольствие длилось до самого позднего вечера, пока они не въехали в крупную деревню, которая скорее могла бы претендовать на звание маленького города.

Эскель давно распланировал маршрут в двух вариантах: быстром и медленном. И эта деревня, Сосновицы, была в обоих маршрутах. В долгом тут планировалось основательно отдохнуть, а в быстром — просто с комфортом выспаться, поесть, купить провизии в дорогу и скакать дальше до самого Каэр Морхена, не останавливаясь. Бывал он тут нередко, почти всякий раз, когда возвращался в крепость ведьмаков на зимовку, здесь на ярмарке удобнее всего было закупать припасы. Правда, для ночевки он обычно выбирал постоялый двор попроще, на окраине, а тут неожиданно даже для себя решил показать Брин, что не настолько уж их мир плох, насколько ей уже наверняка кажется. В конце концов, отдельный номер с нормальной кроватью, горячая ванна и вкусный ужин должны были сильно повысить ее мнение. По крайней мере, он на это надеялся, хоть и жаль было, что не получится снова прижать ее к себе в последнюю ночь. Быстро обдумав все это, он направился прямиком к центральному трактиру Сосновиц.

* * *

В деревню, название которой я не смогла разобрать впотьмах, мы въезжали поздним вечером. Я безумно устала и у меня болели уже не только задница и ноги, но и все тело, так что я без особого интереса смотрела по сторонам, отметив только, что деревня довольно большая и выглядела опрятнее предыдущих. Ведьмак сказал, что на сегодня мы снимем комнаты и ночевать будем под крышей, а у меня уже не было сил ни радоваться этому, ни опасаться людей. Я думала только о том, что не придется ждать пока приготовится еда, а потом можно будет лечь спать в кои-то веки на кровать, а не на жалкое ее подобие. Правда, почему-то иррационально было жаль, что придется разлучиться с Эскелем. Вот казалось бы, своя комната, закрытые ставни и дверь, а мне уже было спокойнее и привычнее рядом с едва знакомым мужчиной в лесу спать. Чудны дела твои, господи!

С лошади меня заботливо сняли, за что я была безмерно благодарна, так как очень сомневалась в своей способности адекватно двигаться. Как всегда пришлось постоять, оклематься, размяться немного и запустить руку в сумку, за обезболивающим.

— Что это? — мою руку с только откупоренной бутылочкой жестко перехватили, едва не расплескав драгоценную жидкость.

Я подняла огромные от удивления глаза на ведьмака, который смотрел на меня с непередаваемым осуждением.

— Обезболивающее зелье, самое легкое и дешевое, какое нашла, — ответила я, пытаясь понять природу такой резкой реакции. — Я без него на лавку не смогу даже присесть, не то что завтра ехать.

Хватка ослабла, а потом и вовсе исчезла, взгляд смягчился.

— Так вот в чем секрет, — сказал мужчина.

— И не секрет вовсе, — проворчала я. — Чего ты меня пугаешь? Думаешь, я наркоманка какая, что ли?

— После того, как ты хотела познакомиться с утопцами, в пузырьке могло быть что угодно, — пожал плечами Эскель, возвращаясь к сумкам.

Я проводила его недовольным взглядом, но отвечать ничего не стала, поспешив влить, наконец, в себя зелье. Ему еще нужно было какое-то время, чтобы подействовать.

— Ведьмак? — пара здоровых мужиков, казалось идущих к трактиру, неожиданно свернули и подошли прямо к нам.

— Да, — кратко ответил Эскель и сделал шаг вперед, оказавшись таким образом между мной и ними.

Я окинула их быстрым взглядом. С виду обычные приличные местные мужчины. Довольно молодые, рослые, светловолосые, с бородами, похожи были друг на друга как братья, да наверное, ими и являвшиеся.

— Дело есть для тебя, — говорил только тот, что казался старше.

— Заказы не беру, спешу, — невозмутимо ответил им Эскель.

— Дело недолгое, но срочное, заплатим хорошо даже просто за информацию, — не сдавался работонавязыватель.

— Что за дело скажи, я уж сам решу, быстрое оно или нет, — ведьмак условия себе диктовать не позволил, но и отказываться не спешил.

В этот раз перспектива остаться одной меня пугала меньше. Может, прошлый раз оказал такое благотворное влияние, может просто деревня эта производила благоприятное впечатление. Да и сейчас мне не на улице предстояло остаться, а в отдельном запирающемся номере.

Мужики тем временем переглянулись между собой.

— Отойдем в сторонку, потолкуем, — снова заговорил старший, маша за угол питейного заведения.

Я поспешила придвинуться поближе к лошадям, освобождая путь, а заодно сразу давая Эскелю понять, что он может идти. Не хотелось быть ему ни обузой, ни препятствием, и лучшее, что я сейчас могла сделать, это не мешаться.

Мужчины тут же скрылись в указанном направлении, а я осталась с Васильком и Меченкой, заодно получила дополнительную возможность размять ноги и дождаться начала действия зелья. Из трактира во время моего вынужденного променада внезапно выскочила довольно неплохо одетая пожилая пара, быстро пересекла небольшой дворик и выглянула за калитку.

— Ну, где они? Едут? — неожиданно громко запричитала женщина.

— Да не видно ни зги, — резко ответил ей мужчина, судя по всему, ее муж.

Я была с ним полностью согласна. Даже та часть улицы, что была освещена факелами, просматривалась плохо, что уж говорить о дороге, которая полностью утопала в темноте.

— Ох, что же они так! Хозяин сказал, что остался последний номер, — запричитала женщина. — А на других постоялых дворах и вовсе уже давно все забито. А ну как кто приедет и займет?!

"Так-так", — я прислушалась теперь уже целенаправленно.

— Не каркай! — осадил ее мужчина, усиленно всматриваясь в ночь.

Женщина замолчала, но ненадолго.

— Не видно?

Мужчина красноречиво молчал.

— Ну где же сыночек мой? Может, случилось что в дороге?

— Не каркай! — прикрикнул на нее муж.

— А ну как им придется на улице ночевать! — игнорировала его жена. — Хозяин-то отказался комнату им придержать!

— Денег бы заплатила за постой, придержал бы! — злился мужчина. Правда, я так и не поняла на кого: то ли на жену, то ли на сынка непутевого, где-то задержавшегося, то ли на хозяина заведения.

— Да где ж я столько денег возьму?! — еще громче завозмущалась женщина. — И так уже на постое чуть не разорились, на что завтра закупаться-то будем?!

— Ну и чего тогда?!

— Как же сыночек-то?..

— Ничего с этим оболтусом не случится, поспит вместе с женой своей на полу, раз такой бездарь! — сердито припечатал суровый папаша. По всему было видно, что он тоже волновался за своего отпрыска.

Меня же сейчас больше волновало где Эскель. А ну как сыночек их все-таки соизволит притащить сюда свою задницу! Надо спешить.

— Ой, едут, кажется! — возликовала женщина.

— Брин, — очень вовремя вернулся мой ведьмак.

Я поспешила за ним, ныряя в дверной проем, и несколько оторопела от количества посетителей. Снаружи, конечно, через открытые окна тоже хорошо был слышен гул голосов и бренчание посуды, но внутри все оказалось еще хуже. Я еще ускорила шаг, нагоняя Эскеля, и сказала совсем не то, что собиралась.

— А чего их так много?

— Завтра открытие ярмарки, первый день торгов, — пояснил он мне, уверенно шагая к стойке, за которой, очевидно, был тот самый хозяин заведения. — Неудачно попали. Если бы вчера или уже завтра, народа было бы меньше.

— А-а, — протянула я и уже хотела было поделиться свежими сплетнями, но не успела.

— Добрый вечер! Чего изволите? — вежливо обратился хозяин, крепенький мужчина в теле, с уже засеребрившимися висками и усами.

— Ужин на двоих и две комнаты на ночь, — ответил ведьмак.

— Ужин сию минуту, а комната осталась только одна. Будете брать? — ровным, профессионально услужливым, но без подобострастия тоном ответствовал мужчина.

Входная дверь распахнулась, и мне даже не надо было оборачиваться, чтобы знать, кто там зашел.

— Да, — вместо Эскеля поспешила ответить я.

Ведьмак бросил на меня вопросительный взгляд. Очевидно прочитав все, что нужно на моем лице, кивнул ожидавшему ответа непосредственно от него трактирщику.

— Семьдесят крон за ужин, триста за номер, — подсчитал тот.

Эскель молча выложил деньги на прилавок одновременно с тем, как шумное семейство добралось до прилавка.

— Вот ключ. Садитесь, ужин сейчас подадут, — сказал нам хозяин, указывая на один из немногих свободных столов, и повернулся к новоприбывшим. — Добрый вечер! Чем могу быть полезен?

— Комнату на ночь!

— Сожалею, комнаты закончились, — совершенно бесстрастно ответил им мужчина.

Свирепый взгляд матери семейства мог бы прожечь в нас дыру, но наткнувшись на ведьмака, резко потух и наполнился страхом.

— Ты знала? — тихо спросил у меня Эскель, когда мы уселись за стол в ожидании заказа.

— Слышала их разговор, — кивнула я. — А еще, что в других постоялых дворах мест уже давно нет, и что сынок их соизволил-таки показаться на горизонте, когда ты вернулся.

— А что кровать в комнате одна, ты тоже знала? — задал он следующий вопрос.

— Угу, — снова кивнула я, с некоторым самодовольством наблюдая за неудачливым семейством. — Теперь этому опоздуну придется спать на полу, — ухмыльнулась я.

Договорившись за небольшую дополнительную плату о вселении четырех жильцов в двухместный номер, семейство шумно удалялось в сторону лестницы. Мамаша распекала нерадивого сыночка, а он отвечал ей что-то в общем гуле неразборчивое.

— Хм...

Я перевела взгляд на ведьмака, и тут только до меня дошел истинный смысл вопроса.

— Ой, да ладно, — отмахнулась я. — Как-то поздновато уже об этом на третью ночь думать, нет? — пряча за усмешкой свое запоздалое смущение.

"Самолично только что себя в один номер с мужчиной запихнула, на одну кровать причем! Что он обо мне подумает?!" — поздно переполошилась я.

— В любом случае выбор невелик. Или одна на двоих комната, или в лес. Крыша над головой явно того стоит, — скорее успокаивая себя, чем говоря все это Эскелю, продолжила я.

К счастью, в этот момент нам принесли еду и продолжать неловкий разговор не пришлось. А вот еда и вправду требовала к себе внимания, нечасто в этом мире мне удавалось поесть действительно вкусно! И даже не самые дружелюбные взгляды, долетавшие до нас от некоторых столов, меня не отвлекали.

— Что от тебя хотели те мужики? — ополовинив тарелку и утолив первый голод, я заинтересовалась окружающим миром.

Народ вокруг гомонил, кто-то просто ел, кто-то выпивал, кто-то обсуждал сплетни соседних деревень, кто-то предстоящую ярмарку. На нас внимание уже не обращали. Люди и нелюди сидели и большими компаниями, и маленькими, выглядели все при этом достаточно прилично. Видимо, уровень постоялого двора служил неплохим фильтром.

— Зерно у них кто-то ворует, — охотно отозвался ведьмак. — Прямо из амбара! Амбар крепкий, запирается на огромный замок, который никто не взламывает, а зерно все же пропадает. Вот и грешат на нечистую силу.

— Я бы на людей грешила, — усмехнулась я, запивая рагу отваром.

— Я тоже, — кивнул мужчина. — Поэтому и схожу, посмотрю этот амбар, деньги неплохие пообещали. Думаю, следов там будет достаточно. Найду им вора, а дальше сами пусть делают с ним, что хотят.

Я кивнула, доедая свою порцию. Мешать ему работать я не собиралась. Куда больше меня сейчас интересовала нормальная постель. А учитывая уровень местной еды, я рассчитывала, что кровать будет не хуже! Лечь на мягкое и вытянуть ноги сейчас было пределом моих мечтаний. А вот ванна и чистая одежда уже выходили за эти пределы. Ну да ладно!

— Часа через два вернусь, — пообещал мужчина, вручая мне ключ от комнаты, когда ужин был окончен.

— Удачи! Буду ждать, — ответила я, улыбаясь.

А что еще я могла ему сказать? Увы и ах, помощи в зарабатывании денег от меня никакой. Если купить хотя бы ножницы, можно было бы в эти самые цирюльники податься. Да и то, это надо где-то осесть, наработать клиентскую базу, потом только слава пойдет. А так, на выезде, кому оно надо? Вот и оставалось только стараться как можно меньше мешать.

Поднявшись на второй этаж заведения, где, собственно, и располагались комнаты, я легко нашла нужную и, отперев дверь, вошла. Да! Мои надежды поспать нормально определенно оправдались! Не сравнить, конечно, с удобствами квартиры в моем мире, но по сравнению с ночевкой в лесу, тут были царские условия! Большая кровать, застеленная цветастым покрывалом с парой не то пледов, не то тонких одеял, нормальные свечи, лавка, комод с местным аналогом умывальника на нем, шкаф, ширма для переодевания, пара сундуков. Все добротное, чистое. Душа радуется!

От радости я даже закружилась по комнате, хотя свободного места в ней практически не было, настолько она была маленькой. Скинув плащ, куртку и сумку на лавку, я упала спиной на кровать, раскинув руки. Как же хорошо просто быть под крышей, в комнате, лечь на кровать и закрыть глаза. Где-то там далеко шум общего зала трактира, за окном изредка слышится перестук копыт, ни тебе машин по проспекту, ни оглушительных сирен, даже дождь по крыше стучит совсем иначе.

— Дождь?! — вслух воскликнула я, резко поднимаясь с постели и подходя к окну. — Как же мы вовремя устроились под крышей на ночь. А то бы застал в чистом поле... — начала было я и замолчала.

"Кое-кто сейчас там под дождем и бегает! — я захлопнула ставни, не желая пропускать в комнату промозглый, пахнущий сыростью воздух. В дверь неожиданно постучали. Я удивленно уставилась на нее. — Как раз из-за дождя вернулся или забыл что-то?"

За дверью, впрочем, оказался совершенно не ведьмак, а довольно молодая девушка с двумя ведрами, из которых валил пар. Я недоуменно смотрела на все это.

— Госпожа! — звонко сказала она. — Горячая вода, — сообщила мне, еще не отдышавшись. — Ванна, — так и не дождавшись от меня никаких действий, уточнила она.

Я наконец посторонилась, пропуская девушку и с непроходящим удивлением следя за ней. Только теперь до меня дошло, что за ширмой находилась бадья! Я затаив дыхание следила за тем, как в нее выливают два ведра кипятка. Девушка ушла, но вскоре вернулась еще с ведрами, и так, пока деревянная бадья не была наполнена на две трети.

— Ну вот, госпожа. Все готово! Обождите чуток, чтобы остыло, и купайтесь на здоровье! — от души напутствовала меня служанка, забирая пустые ведра.

— За это надо платить отдельно? — спохватилась я, пока она не ушла насовсем.

— Господин ведьмак уже заплатил! — качнула головой девица. — Покойной вам ночи!

— Спасибо, — пробормотала я в ответ, автоматически запирая дверь на задвижку, и лишь спустя еще полминутки осознала. — Ес!!! — от радости я подпрыгнула на месте, едва не зацепив не слишком-то высокий потолок. — У меня будет ванна!!!

Подойдя к шедевру местного бондарного искусства, я смотрела на пар, все еще едва заметно поднимающийся над водой, и не верила своим глазам. Рядом с деревянной бадьей стояла низенькая короткая скамеечка с маленьким куском мыла, бутыльком и свернутым куском ткани, очевидно, считавшимся тут полотенцем. Не веря своему счастью, я осторожно откупорила бутылочку и поднесла к носу. Это ванная, в ней горячая вода и можно нормально помыться, да еще и кроме мыла есть средство для волос!

"Господин ведьмак уже заплатил!" — припомнила я голос служанки.

— Эскель... — вздохнула я, и губы сами собой растянулись в широкую мечтательную улыбку. — Ну, разве не чудо?!

Едва дождавшись приемлемой температуры воды, я с нетерпением стащила с себя всю одежду и, не обращая внимания на то, что с непривычки было еще слегка горячо, с наслаждением погрузилась в воду. Устроившись в непривычной ванной, я просто закрыла глаза и какое-то время сидела, не шевелясь, ощущая, как горячая вода обволакивает меня своим теплом и будто укачивает, обещая покой и блаженство. Потом правда спохватилась, что так расслабившись, просто засну прямо в ванной и не помоюсь. Я с трудом разлепила веки и взялась за дело. Как же было приятно просто помыться. Не как в речке вчера: наспех и в холодной воде, едва ополоснувшись, а с чувством, с толком, с расстановкой, с мылом и подобием шампуня, в обалденно горячей воде, в закрытом ото всех помещении, в почти настоящей ванне. После невероятно напряженных и даже изматывающих дней, это был настоящий релакс.

Руки, занятые привычным и приятным делом, отпустили мысли в свободное плавание, а те снова вернулись к ведьмаку. Я и так-то с самого начала испытывала к нему совершенно необоснованную симпатию, а сейчас и вовсе была в полном восторге от него и еще острее ощущала свою бесполезность и неблагодарность. Грустно быть обузой, но что я могу? Разве что и вправду переспать с ним, особенно после того, как я очень глупо и опрометчиво сама на это намекнула. Нет, конечно, в прямом смысле переспать с ним я не могла себе позволить. Надежные средства контрацепции, доступные простому населению тут еще не изобрели, а магии доверять я была не готова, даже убедившись в ее реальности. Но мало ли способов доставить мужчине удовольствие, не подвергая себя риску залететь и подписать этим себе смертный приговор? В конце концов, это не толпа насильников, можно договориться к обоюдному удовольствию. Тем более что он мне действительно нравился. Не настолько, конечно, чтобы сразу в постель, но учитывая, что спать вместе все равно придется, я была бы не прочь познакомиться с ним поближе. Даже чувствовала легкие мурашки предвкушения от одной только мысли об этом.

В моей жизни была пара-тройка мужчин, но такой потрясающей фигуры, как у Эскеля, ни у одного из них не было. За целый день езды, прижавшись вплотную к нему, я успела ее оценить даже через куртку. А еще мне безумно нравилось, как он меня притягивал к себе ночью. Мне не только тепло с ним, мне сразу так спокойно становилось, что я почти мгновенно вырубалась. Будто я не с чужим дядькой посреди леса, а с родным мужем в своем доме спать ложилась. Хотя к мужу я давно таких теплых чувств не испытывала... Так почему же к Эскелю так тянуло? Знакома с ним без году неделя, а уже готова лечь в одну постель. Причем я и переспать была не прочь, и одновременно с этим на сто процентов была уверена, что если я не захочу, то мы будем просто спать, так же, как и в лесу до того. Откуда это у меня взялось? Почему этот, более чем странно выглядевший, мужик с кучей сверхспособностей вызывал желание не в страхе убежать, а подойти поближе, желательно вплотную, обнять и уснуть! Ответа у меня, увы, не было.

Вылезти из ванны меня заставила только остывающая вода, но даже несмотря на это, выбиралась я с большим сожалением. После вытирания, неожиданно встал ребром вопрос с одеждой, о которой я до этого момента совершенно не задумывалась, отдавшись неге. Надевать на себя грязную одежду я была категорически против. А из условно чистого у меня был только отрез ткани, который вчера заменял полотенце. За неимением выбора я выудила широкую тряпку и замоталась в нее наподобие тоги.

— Нарекаю тебя отныне ночной сорочкой! — торжественно сообщила я тряпке, завязанной на кокетливых, но надежных два узла.

Вопрос с остальной одеждой решился сам собой. После моего купания вода в бадье была уже достаточно грязной и для повторного использования не годилась. Так что я заодно замочила там белье, футболку и джинсы, рассудив, что потом может и не представиться такая шикарная возможность. Другой вопрос, где все это вешать, чтобы за ночь высохло. Никаких сушилок, разумеется, тут не было и в помине, зато было много поверхностей. Так что я аккуратненько разложила свои вещи на одном из сундуков, который ближе всего располагался к выбранной мной половине кровати.

Покончив с делами и немного замерзнув, я подхватила плед с кровати и закуталась в него, потешаясь сама над собой. До чего я докатилась, вместо сорочки на мне какая-то завязанная тряпка, вместо халата — плед, вместо тапочек — уличные ботинки на босу ногу. Скинув последние, я забралась с ногами на кровать и нахохлилась, греясь. Ложиться спать, не дождавшись Эскеля, не хотелось, но и сидеть так долго все равно бы не получилось — сон бы сморил.

"По идее, два часа давно прошли. Что-то заставило его задержаться? Надеюсь, у него все в порядке", — забеспокоилась я, прислушиваясь к шуму.

За окном все еще лил дождь, а в общем зале трактира стало значительно тише. От нечего делать я взялась за гребень и стала медленно прочесывать волосы, помогая им быстрее высохнуть и получить при этом нормальный вид. Стук в дверь раздался, когда волосы уже наполовину просохли. Отложив расческу, я подорвалась с кровати и около двери резко умерила пыл. А может там опять не Эскель? Я уже открыла было рот, чтобы спросить, кто там, но не пришлось.

— Брин, это я, — раздался голос ведьмака, приглушенный дверью.

Отбросив лишние размышления, я отодвинула задвижку, впуская мужчину. Короткий, но пристальный осмотр показал, что мужчина насквозь мокрый, но визуально целый. Я успокоилась окончательно.

— Не спишь еще? — похоже, тоже на вид определил он, занося в комнату какой-то мешок.

— Я же сказала, что буду ждать, — улыбнулась я ему и вернулась к кровати. Скинув ботинки, снова влезла на нее и укрыла голые ноги пледом.

Ведьмак, пряча мешок в сундук, бросил на меня какой-то непонятный взгляд и снова развернулся к двери.

— Раз не спишь, пойду, попрошу сменить ванну. А то, как свинья весь в грязи с этими их ворами, — недовольно проговорил мужчина.

— Удачно хоть?

— Угу, как и предполагал, монстры к этому отношения не имели, — кивнул ведьмак в дверях. — Если интересно, приду и расскажу, — сказал и вышел.

— Конечно, интересно, — вздохнула я, снова берясь за гребень. — Чем тут еще себя развлечь? Ни компьютера, ни телевизора, ни даже книжки какой завалящей...

Вернулся ведьмак быстро, за ним в комнату вошли два амбала, я только успела поплотнее закутаться в плед. Мужики унесли бадью полную воды, будто им ничего это не стоило.

— Эх, средневековье, — грустно проводила я их взглядом.

— Что? — переспросил Эскель, снимая перевязь с мечами, а следом мокрую куртку. Рубашка, тоже наполовину мокрая, липла к телу и привлекала к себе внимание.

— Ни канализации, ни водопровода. Про горячее водоснабжение вообще молчу, — я махнула рукой, заодно усилием воли заставляя себя не следить взглядом за Эскелем. — Да забей, просто ворчу, что не в сказку попала, а в средневековье допотопное. Зато тут природа нетронутая! Красота.

— А в твоем мире что-то не так с природой?

— Загадили, — пожала я плечами. — Еще не до конца, но останавливаться, похоже, не собираются.

Тут те же мужики, недобро косясь на Эскеля, внесли новую бадью, а может прежнюю просто опустошили. Тут же появилась прежняя девушка с ведрами и стала сноровисто наполнять бадью, причем, как я заметила, холодной водой.

— Странный у тебя мир, — задумчиво сказал ведьмак, наблюдая за тем, как бадья потихоньку заполняется. — Чем больше о нем узнаю, тем меньше понимаю.

— Да это я просто не все рассказываю. Если углубиться в историю, проследить развитие, закономерности вывести, все бы было понятно, но это слишком долго, и я такую общеобразовательную лекцию не потяну, — призналась я, тоже неотрывно следя за водой. Неужели тут только я была такой привередливой, а остальные люди в холодной воде мылись?!

— Покойной ночи, — второй раз попрощалась девушка, вылив последнее ведро.

Ведьмак, ждавший у выхода, запер за ней дверь и направился к ванне, на ходу стаскивая с себя мокрую рубашку. Мой взгляд буквально прилип к его спине.

— Да и вообще, у вас-то лучше, что ли? Ведьмаки избавляют мир от чудовищ, но их все радостно ненавидят, — на автомате договорила я мысль.

— У них есть причины, — обернулся ко мне мужчина, позволяя увидеть себя со всех сторон.

— Ну, так и мой мир такой не без причины, но ситуация все равно по-дурацки выглядит, — усмехнулась я, очень стараясь скрыть свой бестактный интерес.

Ведьмак хмыкнул, ничего не ответив, и развернулся обратно к бадье. Мой взгляд снова беспрепятственно заскользил по его телу. Сложен он был действительно прекрасно, а постоянная работа с мечом создала естественный рельеф мышц, не перекачанных, но хорошо заметных. И даже хаотически разбросанные отметины — результат опасной профессии, — наслаждаться видом не мешали. У него вон на лице красота неописуемая, куда до нее шрамам на торсе и руках.

Ведьмак, пока я его разглядывала, поднял обе руки над водой, направил на бадью ладони и от них внезапно полился огонь. Я в немом изумлении уставилась на это невероятное действо, выронив гребень из рук. Потом спохватилась и, еле попав ногами в ботинки, поспешила подойти и посмотреть поближе.

— Что это? — все еще ошарашенно спросила я, глядя на струю огня, которая с одной стороны соприкасалась с руками ведьмака, а с другой — с водой.

— Игни, — ответил Эскель, не отвлекаясь от процесса. — Ведьмачий знак.

— Нифига себе решение проблемы нагрева воды! — я сделала шаг назад, чтобы полюбоваться на это нереальную картину, потом обошла вокруг ведьмака и взглянула на огонь с другой стороны. — Он настоящий? — я осторожно поднесла свою ладонь чуть ближе к пламени. Ощущение жара было вполне реальным.

— Более чем.

— И что, правда так нагреет воду? — я подвинулась к другому концу бадьи, куда огонь не доставал и опустила пальцы в воду. Та была чуть теплая. — Офигеть, дайте две! Слушай, а я тоже так смогу? Я тогда хочу учиться магии!

— Ты сможешь больше, но не мне тебя учить, — ответил мужчина и, чуть помедлив, спросил. — Ты вообще не боишься?

— А мне надо бояться? — я быстро сделала пару шагов назад и уперлась спиной в стену. — Это опасно? Может как-то выйти из-под контроля?

— Нет, не в этом смысле, — Эскель опустил руки, огонь пропал. — Я имею в виду вообще магии, а не моих способностей. Их я контролирую.

— Мм... — я потерла нос в задумчивости. — Я, честно говоря, об этом не думала. Наверное, нет. Да я ее толком и не видела, чтобы как-то к ней относиться.

— Твоя правда, — кивнул мужчина и стал обходить ванну, попутно потянувшись к ремню брюк.

Я поспешила вернуться на кровать и уселась на нее так, чтобы не видеть ванну. Соблазн посмотреть стриптиз был колоссальный, особенно учитывая, что от меня и так никто ничего скрывать, похоже, не собирался. Но я себе напомнила, что воспитанные люди себя так не ведут, и снова взялась за гребень.

— Так что там с зерном? — напомнила я, чтобы разбавить этот идиотский момент, а заодно удовлетворить свое любопытство.

— Тебе сразу сказать кто вор, или по порядку рассказывать? — уточнил Эскель, судя по плеску воды, влезая в бадью.

— Давай долгий вариант, — не раздумывая выбрала я, перекидывая все волосы на одну сторону.

Ведьмак усмехнулся.

— Амбар у братьев этих тут недалеко, рядом с их домом. Достаточно большое строение, надежное, с прочной дверью и массивным замком. Дыр нигде нет, все сделано добротно. Показали мне, где и как заметили систематическую пропажу зерна, — начал он.

— Систематическую? — уточнила я.

— Вор наведывается в амбар через день-два и выносит примерно по ведру.

— Выносит? Не съедает? — снова прицепилась я к словам.

— Пропадает примерно ведро, — в голосе Эскеля послышалась легкая досада.

— А бывают вообще зерноядные монстры? — запоздало поинтересовалась я.

— Во-от! — непонятно чему вдруг обрадовался ведьмак. — Даже человек, неделю еще не проживший в нашем мире, задумывается о вероятности кражи зерна монстрами. А эти недотепы: злой дух, да злой дух.

— А духи вообще питаются? — озадачилась я.

— Подпитываются страхами, жизненной энергией, но точно не зерном.

Я хихикнула, представив себе духа, набравшего пригоршню зерна и пытающегося запихнуть в рот, в то время, как оно рассыпается во все стороны.

— Осмотрел я место. Никаких потусторонних сущностей разумеется не нашел, как и следов материальных монстров, о чем тут же братьям и сообщил, — продолжил ведьмак. — Хотел на этом задание и завершить, но они оговоренную плату мне отдали и стали просить, чтобы я нашел им вора. Опять же можно не ловить, а просто сказать, кто посмел. Следов около места кражи было довольно много, так что я подумал, что быстро найду, и согласился.

— А на самом деле быстро не вышло? — не удержавшись, усмехнулась я.

— Не настолько, насколько я рассчитывал, — признался он. — Вор оказался хитроумным. След быстро довел меня до забора, а дальше упирался в дерево и пропадал.

— Летающий вор? — удивилась я.

— Я, признаться, тоже так подумал, когда минут пятнадцать не мог найти продолжение. Но все-таки нашел!

Я с большим интересом слушала рассказ о поиске следов, которые хитроумный вор неплохо путал, постоянно возвращая ведьмака назад. И возможно, для обычных людей этого бы и хватило, но у ведьмака арсенал средств поиска намного больше. Правда, мелкий дождик, начавшийся, стоило только мужчине выйти из трактира, очень скоро перерос в проливной ливень, который и не думал кончаться. В результате своей сыскной деятельности он весь извозился в грязи. Тот же дождь, правда, ее потом частично и смыл.

— Вот тут до меня наконец дошло, что следы не просто так ведут меня обратно к дому. Вор и вправду не пошел в лес, он до него дошел, постоял и вернулся назад, — подытожил расследование Эскель.

— Вор жил в том же доме, что и братья! — поняла я весь комизм ситуации, откладывая, наконец, гребень в сторону. Волосы были сухими.

— Да, — подтвердил ведьмак, по голосу было слышно, что он улыбается. — Ну, а дальше дело техники узнать, кто из домочадцев так дурил торговцев. Вором оказалась жена младшего брата.

— Хорошо, что у них дворецкого не было, — задумчиво протянула я. — А зачем ей зерно-то? Так мало, что ли, было?

— Любовнику таскала. А то тому жить не на что было, — дал совершенно неожиданный ответ Эскель.

— В смысле? — пришла в изумление я.

— В прямом, — неожиданно близко ответил мужчина, и тут же я почувствовала, что он сел на кровать за моей спиной. Сердце пустилось вскачь то ли от неожиданности, то ли от его близости.

Я резко развернулась к нему, уперлась взглядом в обнаженное плечо с розоватым росчерком шрама, и только потом подняла глаза к его лицу. Так увлеклась его рассказом, что не заметила, что он закончил мыться и подошел к кровати. Из одежды на нем было только полотенце, прикрывающее бедра. Кожа на груди и плечах была еще влажной, а волосы в беспорядке падали на лицо, но вода в этот раз с них не капала — вытер все-таки. Сидел он всего в двадцати сантиметрах от меня!

— Но это же идиотизм! — продолжила я тему разговора, чтобы не выдавать своего смятения.

Эскель лишь пожал плечами, чем только привлек мое внимание к их размаху, так что я во избежание предпочла снова перевести взгляд на его лицо.

— И что теперь с ней будет?

— Понятия не имею. Я свое дело сделал, плату получил и ушел, — ответил он, глядя на меня.

Как ни старалась, понять этот взгляд я не могла, только смущение накатывало, хотя это он сидел передо мной полуголый, а не я. Опущенный взгляд снова помимо воли зацепился за шрам на плече, и я подумала, что чем краснеть и пытаться искать приличные места для взгляда (у почти обнаженного мужчины сложно было их найти), проще проявить любопытство. В конце концов, такое количество шрамов точно не является рядовым даже в этом сумасшедшем мире.

— Опасная у тебя работа, — сказала я, кивая на шрам, как на самое ближайшее ко мне ее последствие, но в последний момент не удержалась и провела кончиками пальцев по нему.

С одной стороны прямая провокация, с другой — я же вроде и так решила познакомиться поближе?

— Некоторые монстры оставляют отметины на память, — усмехнулся мужчина.

— Эту кто? — поинтересовалась я, снова проведя пальцем по довольно гладкому шраму с ровными краями, и рискнула снова взглянуть ведьмаку в лицо, чтобы проверить, как он к этому вопросу отнесся.

— Куролиск.

Его лицо было совершенно бесстрастно, ни одобрения, ни недовольства.

— А эти? — следующий шрам, а точнее несколько, нашлись на предплечье ближе к запястью.

— Собратья по оружию, часть еще на тренировках, когда мы только учились, часть — позже.

Не заметив какого-то недовольства моим любопытством, я переместилась за спину ведьмака. Здесь разнообразие шрамов было больше. Первым попался крайне неровный и широкий рубец на лопатке. Я осторожно проскользила по нему пальцами.

— Трупоед, — не дожидаясь вопроса, ответил Эскель.

Я улыбнулась, ненадолго задержала пальцы на шраме и перешла к следующему, наслаждаясь тем, что можно было, не скрываясь, рассматривать широкую спину мужчины.

— Василиск, стрыга, вампир, — ведьмак называл монстров, стоило мне дотронуться до нужного шрама. В остальное время, пока я изучала или переходила к следующему, он молчал. Мне ужасно нравилось просто водить по его коже пальцами, но вот нравилось ли это ему, я, честно говоря, не очень понимала. Проследив все шрамы на спине, я взялась за другую руку, потом перешла на живот и грудь. Только после этого мне хватило решимости поднять взгляд к его лицу, чтобы спросить о последнем шраме на верхней половине его тела и, чтобы наконец понять его реакцию.

— А этот? — вслух спросила я, взглядом указывая на его щеку и отчего-то не решившись прикоснуться.

Его взгляд был столь же изучающим, как и мои пальцы до того. Теперь я сидела с другой стороны от него, и плед где-то в процессе с меня сполз, оставив только ночную "сорочку", которая неплохо обрисовывала даже закрытые части тела.

— А этот, — неожиданно тяжело вздохнув, сказал Эскель, — остался не от монстра, а от моего ребенка-неожиданности.

Я нахмурилась, не понимая, о чем он говорит.

— Помнишь, я тебе о праве неожиданности рассказывал? — и увидев проблески воспоминания в моих глазах, он продолжил. — Вот от него мне этот шрам и достался.

Хотелось, конечно, расспросить подробнее, все же такой странный обычай и шрам внушительный, но я прекрасно чувствовала, что мужчина об этом говорить не желал. А в мои планы сейчас не входил разговор на темы ему неприятные. Так что я чуть улыбнулась и сказала:

— Для ста лет с такой профессией, не так уж и много шрамов!

— Достаточно, — усмехнулся он. — За большим, это к Геральту!

— Это кто?

— Друг детства, вместе с ним росли и обучались ведьмачьему ремеслу, — на этих слова его взгляд потеплел.

— Он настолько криворукий ведьмак, что на нем живого места нет? — с усмешкой предположила я.

Эскель неожиданно прыснул и расхохотался.

— Так вот в чем его проблема! А я-то всегда думал, что это потому, что он лезет вечно не в свое дело, — веселился мужчина. — Холера, надо будет ему сказать, что он криворукий!

— Нет, если он лезет не в свое дело, то это не с руками, это с головой проблема, — опротестовала я, тоже смеясь. Уж больно Эскель заразительно это делал!

— С головой у нас у всех проблемы, здоровые на голову ведьмачьим ремеслом не занимаются, — весьма самокритично заметил он, успокаиваясь, и посмотрел на меня очень серьезно.

Я поняла, что тот самый момент настал. Пора было четко обозначить планы на наше дальнейшее времяпрепровождение, иначе события могут быстро свернуть не в то русло. Я тоже сделала серьезное лицо, отклонилась назад, усаживаясь поудобнее и предупреждая его возможное движение в мою сторону, и, собравшись с силами, сказала:

— Я не могу с тобой переспать, — сразу четко выразила я мысль, а после этого стала ее пояснять. — Из-за особенностей моего организма, беременность для меня равна долгой и мучительной смерти. Собственно поэтому я так жаждала познакомиться с утопцами поближе, чтобы минуя стадии "долго" и "мучительно", сразу перейти к неизбежному финалу, — спонтанно решила я оправдать свое поведение.

— Ведьмаки бесплодны, — мужчина смотрел на меня очень внимательно, не выражая ни недовольства, ни понимания ситуации.

— Вот как, — чуть дернула я бровью и ненадолго замолчала. — Ну... Я надеюсь, ты понимаешь, что вот так, на словах, это ничего не меняет. Это слишком важный для меня вопрос, чтобы я могла допустить хотя бы минимальную возможность зачатия. В этом мире шансов выжить у меня нет, и рисковать жизнью, если ты вдруг окажешься не настолько неспособен к зачатию, как тебе кажется, я не собираюсь, — из-за неловкости ситуации меня понесло на витиеватые фразы и прекратить это у меня не получилось.

— То есть сто лет отсутствия детей тебя не убеждают? — совершенно серьезно и без тени досады спросил Эскель.

— Ты можешь о них не знать, а даже если их и правда не было сто лет, нет гарантии, что и сейчас все пройдет точно так же без последствий. Учитывая, что надежная контрацепция в этом мире недоступна, а искусственное прерывание беременности еще опаснее ее продолжения... — меня снова понесло, так что пришлось заткнуть себе рот самой. — Короче! Я понимаю, что ситуация недвусмысленная и я тебе действительно безумно благодарна за то, что ты со мной возишься, и особенно за ванну сегодня, — попыталась я хоть немного пошутить, чтобы разрядить атмосферу, но кажется не преуспела, и предложение снова оборвалось. — Есть множество других способов, помимо самого распространенного, — поспешила закончить я свою мысль.

— Благодарна, — усмехнулся Эскель, но как-то не очень весело.

— Да, очень, — совершенно искренне подтвердила я, не совсем понимая, к чему он клонит.

— Достаточно было просто это сказать, без вот этих всех уточнений, — он пространно взмахнул рукой, очевидно намекая на мои замысловатые объяснения.

— Ситуация... — начала было я.

— Недвусмысленная, я помню, — кивнул мужчина, не давая мне продолжить. — Я может и не совсем человек, но и не зверь, чтобы "смыслы" мной управляли. Ты мне ничего не должна, тем более чтобы отплачивать так.

— Это не плата! — возмутилась я. Подобное название покоробило меня. Я собиралась не платить ему, а доставить удовольствие, потому что хотела этого, потому что он мне его бескорыстно доставил.

— Благодарность, — снова не дал он мне продолжить, пару раз кивнув. — Достаточно просто об этом сказать, — напомнил он.

Как я ни старалась прочесть что-то на его лице, у меня не получалось. Он смотрел на меня доброжелательно — ни тени недовольства, ни грамма интереса.

— Спасибо, — сказала я.

— Пожалуйста! — как-то ненатурально радостно улыбнулся мужчина. — Обращайся.

Я окончательно перестала понимать, что происходит. Он меня не хочет? Тогда, что это было до того? Или показательный стриптиз, которого я себя добровольно лишила, как раз и должен был показать, что он ко мне равнодушен? А шрамы мне дали посмотреть и пощупать исключительно потому, что я такая любопытная? Да еще и рассказали про них, а потом прозрачно намекнули, что некоторые вещи мне лучше не спрашивать?

— Ну, тогда давай спать. А то завтра опять ни свет, ни заря вставать, — будучи совершенно сбитой с толку, мне ничего другого не оставалось предложить.

— Это точно, — подтвердил ведьмак, поднимаясь на ноги и отходя зачем-то к своей сумке.

Я подобрала плед, который тут и был одеялом, притом одним на двоих, молча улеглась на выбранной половине кровати спиной к середине и укрылась им, оставив часть ведьмаку. Мужчина, погасив свечи, впрочем, им не воспользовался. Просто лег рядом и замер.

Несмотря на то, что разговор вроде как завершился благополучно, мне было грустно и даже несколько обидно. Я тут, понимаешь, с мыслями собиралась, настроилась, а меня... отвергли. Я, конечно, никогда себя неотразимой и сногсшибательной не считала, но такое вот дружелюбное равнодушие меня все-таки задело. Наверное, потому, что он мне и вправду нравился, и я получала удовольствие от близкого общения с ним. Да, в конце концов, я уже предвкушала, а тут такой облом. Здорово, конечно, что он не выдумывает мужские природные потребности и не оправдывает их обстоятельствами непреодолимой силы, но что-то в такой ситуации, его безусловно похвальное умение владеть собой меня не радует. Мне вообще как бы казалось, что он не прочь, просто не знал, как я к этому отнесусь, и достаточно будет проявить немного инициативы, а тут...

Я немного повозилась, пытаясь улечься удобнее. Сон не шел. Неприятные мысли липко обхватывали сознание, не давая покоя. Эскель неожиданно поднялся и встал с кровати. Я тут же развернулась в его сторону, приподнимаясь на локтях.

— Что? — спросила я.

В темноте я видела лишь силуэт ведьмака и ярко горящие глаза.

— Лучше, и правда, на полу, — ответил он.

Раздражение накрыло с головой. Меня не просто отвергли, со мной даже рядом лежать не хотели!

— И какой смысл тогда был здесь на ночь останавливаться? — сдвинув брови к переносице, спросила я. — На земле так же удобно спать, как на полу.

Ведьмак молчал.

— Ты не спишь... — поняв, что я жду от него какой-то реакции, проговорил он.

Странный ответ несколько озадачил меня. К чему он клонит?

— И?

— На полу я не буду мешать.

Раздражение схлынуло, его место снова заняла благодарность и даже чуточку нежности. Оказывается, это обо мне заботились.

— Мне беременеть нельзя, а не спать рядом с мужчиной! — все еще недовольно проворчала я.

Послышался отчетливый тяжелый вздох.

— Ты хочешь, чтобы я лег с тобой?

Стало смешно. Дежавю, однако!

— Точно не на полу, — твердо заявила я. — А со мной рядом или в стороне, решай сам.

Я подвинулась еще немного к краю кровати, чтобы уж точно оставить достаточно свободного места для мужчины, и улеглась к нему спиной. В конце концов, еще только навязываться мне не хватало! Не интересна я — бог с ним, переживу, но спать на полу это уже перебор.

С полминуты было тихо, потом я почувствовала, что Эскель снова лег на кровать.

— Иди сюда, — тихо позвал он.

Я перевернулась на спину и, повернув голову, посмотрела на ведьмака. Так и подмывало спросить: "Определился?". Но я не стала. Уж очень плохо мы друг друга понимали, и усложнять все еще больше на ночь глядя не хотелось. Да и его голос звучал не слишком уверенно. Так что я молча передвинулась к середине кровати, но все еще оставаясь на своей половине. Хватит с меня на сегодня инициатив!

Оставшиеся сантиметры ведьмак преодолел сам, даже под одеяло залез, но лег все равно так, чтобы не касаться меня. Только после этого я почувствовала осторожное прикосновение к своему локтю. Приподняла его, позволяя руке ведьмака скользнуть по моему боку на живот, и прижала сверху, чтобы не передумал. Мужчина подвинулся еще на миллиметр ближе, едва касаясь меня, пошевелился, укладываясь удобнее. Едва слышно фыркнув, я сама придвинулась к нему, прижимаясь обнаженными лопатками к его груди.

— В своем мире я была замужем, к мужчине в постели привыкла, — сказала я, хоть и зареклась уже инициативу проявлять. Но, блин, я с ним переспать собиралась, чего уж теперь остерегаться. — Так что если ты меня придвинешь к себе ближе, кричать и брыкаться не буду, даже спасибо скажу. Так теплее.

Я еще не договорила, а меня уже с силой прижали к себе и крепко обняли сразу двумя руками, вторую просунув под головой.

— Спасибо, — пробормотала я, несколько обескураженная таким быстрым развитием событий.

— Пожалуйста, — куда-то мне в плечо буркнул ведьмак.

А я только теперь ощутила из-за чего, вероятно, ко мне так осторожно подбирались. Определенно мы с ним друг друга очень фигово понимали, потому что меня однозначно хотели, и теперь я своей попой чувствовала даже насколько сильно. Вот только почему тогда отказались? Я же ведь сама предложила...

Был огромный соблазн развернуться в кольце его рук, заглянуть Эскелю в глаза и спросить. Но резерв инициативы я сегодня, кажется, даже в минус загнала, так что пусть он сам активность проявляет теперь, если все-таки хочет. К тому же мне было чертовски хорошо и спокойно вот так лежать в его объятьях. Мысль о том, что я ему все-таки нравлюсь, согревала душу, его близость — тело, и совершенно не хотелось ни двигаться, ни думать, только замереть и наслаждаться. Так что я довольно быстро уснула, не дождавшись каких-то действий.

* * *

Вечер, обещавший быть приятным, поначалу оправдывал все возложенные на него ожидания и сулил даже больше, чем мог надеяться ведьмак. Спать им все-таки предстояло вместе, причем такой выбор сделала сама Брин. Нет, обстоятельства ее, конечно, сильно к этому подтолкнули, но инициатива все-таки исходила от нее и недовольной она этим фактом не выглядела. Разве что несколько смущенной, что вызвало у ведьмака более смелые пожелания на вечер. Впрочем, их он пока отогнал, решив не торопить события, хоть это было и сложно после ее обещания ждать его. И ведь действительно ждала, закутавшись в плед. Снова окинула его обеспокоенным взглядом, возрождая в нем те самые мысли.

Впрочем, помня о крайне негативном опыте общения девушки с местными мужчинами, Эскель сразу брать быка за рога не стал, решив еще немного понаблюдать за ее реакцией, а заодно и смыть грязь от некстати полившего дождя. Рубашку он снял сразу же нарочно, чтобы посмотреть реакцию на его отличающееся от обычного тело. На шрамы девушка отреагировала совершенно спокойно, а вот Игни неожиданно буквально сдернул ее с кровати и как магнитом притянул к нему. Жаль, магия требовала концентрации и не давала пристально понаблюдать за Брин. Впрочем, ее восторженный интерес был заметен невооруженным глазом, как и удивительное для человека, с магией раньше не сталкивавшегося, бесстрашие.

Но стоило только закончить греть воду, Брин как ветром сдуло. Она снова уселась на кровать, смешно закуталась в одеяло и занялась своими волосами, попутно напомнив об обещанном рассказе о краже зерна. Он ее действительно занимал, в отличие от самого ведьмака. Она ни разу даже попытки обернуться не сделала, не то что бросить взгляд исподтишка, чем здорово пошатнула веру мужчины в ее интерес к своей персоне. Чтобы уж окончательно подтвердить или опровергнуть пригрезившуюся симпатию, он решительно направился к ней, едва вытеревшись после купания. Только опустившись на кровать, он понял, что Брин его так близко от себя не ожидала увидеть и даже вздрогнула от неожиданности. Впрочем, заглянув ей в глаза, он увидел там не испуг, а долгожданный интерес к нему.

Девушка была поистине любознательна. Даже в такой ситуации нашла, чем поинтересоваться, но способ познания ему понравился. Он таки оказался ощупанным, как и хотел, хотя и в тех самых познавательных целях, но очень чувственно и возбуждающе. Он даже позволил себе прикрыть глаза, наслаждаясь прикосновениями ее прохладных пальцев к своей спине, давая ей привыкнуть к себе и предвкушая куда менее невинное продолжение. Но потом он понял, какой шрам будет последним, и напрягся. Этот шрам доставлял ему немало хлопот, как и та, кто его оставила. И хотя он давно убедился, что Брин вполне спокойно смотрит ему в лицо, все равно настороженно следил за ее реакцией. А девушка, не пропустив ни один шрам до того, лица так и не коснулась, только вопрос задала. Тяжелый вздох вырвался сам собой. Глупо было думать, что она станет исключением. Рассказывать о шраме не было никакого желания, да и слишком долгим вышел бы рассказ. Но Брин настаивать не стала, видимо легко почувствовав его настрой. Вместо этого она вдруг его опять рассмешила, вмиг разрушив тот барьер, который было возник между ними.

Желание самому коснуться ее обнаженного плеча, сделать наконец то, о чем он думал целый день — заключить в свои объятья, заполнило собой все мысли ведьмака. Да еще и это подобие одежды, что она на себе соорудила, которое больше будоражило воображение, чем что-то скрывало. А она вдруг отодвинулась, сделала серьезное лицо и сказала, что переспать с ним не может. И вот с этого момента, как мужчина теперь осознавал, они перестали друг друга понимать. Сначала он лишь слегка удивился, хотя и был благодарен девушке за то, что она не стала усложнять и делать тайны из своей проблемы, которая в отношении него и проблемой-то не была. Но быстро понял, что не все так просто, и даже успел ощутить легкую досаду от ее недоверия. А потом он получил-таки тот ушат ледяной воды, который уже не ожидал, и потому оказался совершенно не готов к нему. Безвыходная ситуация и благодарность — вот, что толкало девушку в его объятья, а вовсе не ее настоящий интерес, примерещившийся ведьмаку за ее милыми улыбками и ласковыми прикосновениями. Только вот подобное одолжение, пусть даже и весьма искреннее, ведьмаку было не нужно и даже обидно. Досадовал он, правда, больше на себя. Позволил себе так глупо обмануться! С Брин же он постарался говорить в прежней манере, спокойно и дружелюбно, постарался донести до нее мысль, что ей не нужно ему платить натурой. Он не насильник, не вымогатель и пользоваться ситуацией не будет. Секс из чувства долга, благодарности или жалости, что может быть унизительнее?

Правда, растерянности девушки по окончании разговора он не ожидал. Вполне логично предложив лечь спать, коли все отменилось, девушка тем не менее не выглядела ни успокоенной его словами, ни довольной отсутствием необходимости спать с ним. Чуть повозившись, она улеглась, свернувшись калачиком спиной к нему, и просто тихо лежала, но не спала, это он знал точно.

Ведьмаку стало очевидно, что он не убедил ее в том, что простого "спасибо" достаточно, и теперь девушка растерялась и не знала, чего он от нее хочет. Но когда он поднялся, чтобы отойти и не мешать ей спать, неожиданно запротивилась и даже почти отчитала его, после чего мужчина окончательно перестал понимать, чего от него ожидают в этой ситуации. Однако даже прямой вопрос, который, к слову, ему пришлось задавать ей уже второй раз за все их недолгое знакомство, ничего не прояснил. Понять эту иномирную девушку оказалось намного сложнее, чем ему представлялось на первый взгляд, а вот прикоснуться хотелось безумно. Особенно после ее в целом явного пожелания, чтобы он спал на кровати. Только что он там должен был решать? Он с самого утра хотел притянуть ее к себе и сжать в своих объятьях, а уж сейчас, когда она полуобнаженная распалила его своими любопытными руками, он этого уже жаждал. Но хотела ли этого она? Поначалу ему казалось, что да, потом он был уверен, что нет, а теперь...

Махнув на все рукой, Эскель лег на кровать и позвал девушку, уже даже не пытаясь предугадать ее реакцию. Пусть уж или сама ляжет к нему так, как ей хочется, или пошлет куда подальше, не привыкать. Ему уже было все равно, лишь бы наконец понять ее отношение к себе. Она развернулась к нему сразу. Увидев ее тяжелый взгляд, ведьмак уже приготовился, что его презрительно проигнорируют, а то еще и что-нибудь уничижительное сверху добавят. Однако девушка молча передвинулась, но, будто издеваясь, легла не вплотную, а в ладони от него, снова заставляя ведьмака угадывать, чего же от него хотят. Обнаженное плечо же, с которого сползло одеяло, делало желание прикоснуться нестерпимым. Так что он все-таки осторожно сам пододвинулся теснее, но не решаясь притянуть ее к себе. Потом, ожидая возмущений, коснулся ее руки, предлагая обнять. Брин препятствий не чинила. И он уже хотел было осторожно прижать ее к себе поплотнее, но так, чтобы не смущать ее своим все сильнее твердеющим желанием, когда девушка, неожиданно фыркнув, сама приникла к его груди, да еще и высказалась по этому поводу.

"Да ну и хрен с ней!" — с внезапно накатившей злостью подумал ведьмак.

Тело среагировало на подколку еще быстрее разума. Мужчина сграбастал девушку в свои объятия, явственно ощущая соблазнительные округлости ее тела через тонкую ткань странного одеяния, и крепко-накрепко прижал к себе, уже не заботясь о ее комфорте, а наоборот, сильнее вжимаясь в ее тело, чтобы она точно все почувствовала, — и замер, наслаждаясь кратким мигом, который вот-вот должен был прерваться. Но она действительно ни кричать, ни брыкаться, ни иным способом выражать протест не стала и даже поблагодарила, как и обещала, хоть ведьмаку даже видеть ее лицо не нужно было, чтобы почувствовать ее изумление.

Время шло, а Брин не спешила ни высказывать ему все, что о нем думает, ни даже просто отодвигаться. И мужчина к своему удивлению уверился, что она действительно не против. Даже более того, этого от него, похоже, и ожидали, и видимо не только сейчас, но и до этого. А он, кажется, действительно ее неправильно понял, прицепившись к словам, не обращая внимания на действия. Сам отказался от нее, а теперь...

Но пока ведьмак выжидал и раздумывал, девушка, вымотавшаяся за день и теперь наконец успокоившаяся, уже спала. Будить ее он не стал, только очень осторожно поцеловал в обнаженное плечико, все еще призывно бледнеющее в ночи, и, уткнувшись ей в волосы, закрыл глаза. Сам отказался от предложения, теперь оставалось только спать.

* * *

— Брин, — тихо, почти в самое ухо позвали меня. — Брин, вставай.

— Мм... — сонно протянула я, почувствовала руку мужа на себе и только сильнее прижала ее к себе. Просыпаться совершенно не хотелось. — Ле-ень, мне такой сон приснился. Что я в другой мир попала, а там такая жесть, — не открывая глаз и не отпуская руку, проговорила я. — Грязь, срач, люди дикие, чудища по лесам бегают, а за ними ведьмаки, — кратенько рассказала я и, припомнив своего желтоглазого спасителя, добавила. — Офигенный, конечно, мужик, но не дай бог кому в такую задницу попасть!

Тихий смех в мой затылок прозвучал так уютно, вот только... Я дернулась, выпустила все из рук и резко села в постели, открыв наконец глаза. Вместо мужа на кровати лежал как раз тот самый ведьмак и, жмурясь как довольный кот, продолжал смеяться. Сходство также добавляли кошачьи глаза, все еще светящиеся в тусклом, едва пробивающемся свете только вставшего солнца.

— О-о, это не сон, — я со стоном рухнула обратно на кровать рядом с мужчиной и закрыла лицо руками, массируя виски и потирая глаза.

— Мир, значит, полная задница, а я офигенный? — все еще мягко смеялся ведьмак.

— Без вариантов, истинно так, — в ладони ответила я, не спеша их отнимать от точно покрасневших щек.

Блин!

Эскель поднялся с постели, все еще веселясь, открыл окно, впуская в комнату больше света и прохладный воздух, и пошел умываться. Тряпка, которую он вчера закрепил на бедрах, благополучно свалилась с него ночью. Теперь он ходил по комнате абсолютно голый и, кажется, его, в отличие от меня, это совершенно не заботило.

— Кто такой Лень? — спросил он, плеща себе в лицо водой.

— Леня, муж, — вздохнув, ответила я, отводя взгляд от мужчины. — Давно уже с ним в обнимку не спала, а тут надо же... вспомнилось. Вредно мне с тобой спать!

— В ссоре с мужем? — продолжил расспрашивать ведьмак, вытираясь.

— Да давно уже дело к разводу шло, — призналась я, разглядывая совершенно неинтересную ширму. — Я только все не решалась...

— Он тебя бил? — вдруг резко развернулся ко мне ведьмак, успевший надеть только штаны.

— Еще чего не хватало! — возмущенно воскликнула я и тут же сдулась. — С другой стороны... Он детей хотел, а у меня, как ты знаешь, с этим сложности, которые могут и до смерти довести даже в моем мире. А он так хотел детей, что ему было все равно каково будет мне и выживу ли я вообще. Ему просто было плевать на меня... — с этими словами я поднялась с кровати и отправилась к освободившемуся кувшину. Холодная вода должна была помочь мне взять себя в руки. Зачем только я это все Эскелю сказала? Наверное, хотела, чтобы он понял, что с другим мужчиной меня ничего не связывает.

Мы немного помолчали.

— Я пойду коней седлать, — накидывая куртку, сказал мужчина. — Как спустишься, позавтракаем и в путь.

— Хорошо, — чуть натянуто улыбнулась я. Я была благодарна ему за то, что не стал развивать тему и оставил меня одну, чтобы я могла привести себя и свои мысли в порядок.

Одежда за ночь благополучно высохла, даже джинсы. Разве что на штанине внизу осталось небольшой мокрый островок, как напоминание мне, что надо все ровно раскладывать. Но это были мелочи! В целом же я, несмотря ни на что, неплохо отдохнула, умылась и причесалась, оделась в чистое и была готова продолжить дикарскую экскурсию по чужому миру сразу после завтрака.

Спустившись вниз, я нашла Эскеля уже в обеденном зале, он только что заказал еду.

— Удачно ты подгадал, — улыбнулась я, усаживаясь за стол.

— Я слышал, что ты идешь, — раскрыл секрет своей удачи ведьмак.

— Впечатляющий у тебя слух, — искренне восхитилась я, с трудом себе представляя, как в таком гомоне можно было вообще что-то расслышать.

В трактире, казалось, все постояльцы разом проснулись и решили позавтракать. В такой толпе даже на нас с ведьмаком внимания никто не обращал. Хорошо еще, что хоть стол свободный нашелся. Впрочем, наверно, Эскель заранее об этом побеспокоился.

— У тебя каблуки стучат необычно, не так, как у других.

— А-а, ну да. Пластиковые набойки. Такого в этом мире точно ни у кого нет, — покивала я, усмехаясь. — А чего такой аншлаг? Весь народ, что ли на ярмарку, кроме нас?

Подали еду.

— Да. Первый день торгов, весь товар в наличии, все спешат заключить самые крупные и выгодные сделки. Надо бы по идее тоже кое-что прикупить...

— Так давай купим. Полчаса на это же можно выделить, — загорелась я. — Мне жутко любопытно посмотреть, чем тут торгуют.

— Да ничего особенного: еда, живой товар, зерно, сено, дрова и прочие запасы на зиму, — видимо хотел разочаровать меня ведьмак. — Это же не городская ярмарка, где помимо выпивки и музыкантов с циркачами, еще и куча безделушек, сладостей, обувь с одеждой, зелий и прочих магических штучек.

— Это тебе ничего особенного, а мне и как дровами торгуют интересно! — пожала я плечами, без особого восторга ковыряясь в каше. Опыт, правда, настаивал, что съесть надо все, а то до обеда ой как далеко. Так что пришлось заставлять себя есть не худшую из пробованных мной тут кашу.

— Ладно, пойдем. Заглянем, — решился Эскель, все это время, видимо, молча обдумывавший мое предложение. — В Каэр Морхене припасы надо все-таки пополнить.

Я просияла, предвкушая хоть кратковременное развлечение и смену обстановки. Это с экрана телевизор ты смотришь на эти убогие палатки с низкокачественными товарами и глупящих скоморохов и не понимаешь, чего туда народ так попасть стремится. А на самом деле тут такая серость, грязь и скучища, что любое событие на ура заходит. Наверное, если в таких условиях пожить несколько лет, то и на казни тоже будешь ходить как на праздник... Они тут наверняка есть!

Ярмарка располагалась с другой стороны деревни и плавно выходила за ее пределы для тех, кому не хватило места внутри или товар был слишком габаритным. Мои ожидания это мероприятие по большей части оправдало. Не слишком чисто, шумно, людно. Где-то слышался смех, где-то ругань, кто-то бойко торговался, кто-то уже отмечал сделки, хотя мы с Эскелем пришли в числе самых первых покупателей. Я с интересом смотрела во все стороны сразу, впитывая в себя обороты речи, культуру торга, меры весов и длины, процедуру заключения сделок, упаковку и доставку товара, а самое главное — цены. Может все это и выглядело отстало, зато очень живо и натурально. Ярмарка гомонила, создавая ощущение праздника даже у меня, а дети так и вовсе носились вихрями с дикими криками. Правда, удивительно, но во всей этой толпе я не ощущала толкотни. Мы с ведьмаком двигались вполне спокойно, ни проталкиваться не приходилось, ни отбиваться от чужих локтей и беречь свои ноги, совершали покупки и шли дальше.

Вскоре, по большей части утолив свое любопытство, я обратила внимание, почему так происходило. Оказывается, люди сами расступались перед нами, злобно или со страхом зыркая при этом, а я просто этого не замечала, пытаясь успеть увидеть все и сразу.

— С тобой так хорошо в толпе ходить, люди сами пропускают, — придвинувшись чуть ближе, тихонько сказала я.

— Хорошо, что ты видишь в этом плюс, — ухмыльнувшись, ответил ведьмак.

— А ты нет? — повернулась я к нему.

— А я привык, не замечаю, — пожал плечами мужчина.

— Я только не пойму, чего они шарахаются. Ходим же как все, ни на кого не кидаемся, покупаем цивилизованно, — задумчиво проговорила я, наблюдая за людьми.

— Они думают, что если соприкоснутся со мной, то станут такими же выродками, — пояснил мне этот нюанс Эскель.

— Лопухи, если бы все было так просто! — воскликнула я, но тут же спохватилась и продолжила уже тише. — Дотронулся, и у тебя сразу суперспособности! Нет уж. Я, по-моему, тебя всего ощупала уже, и что-то до сих пор ничего не поменялось, — тихонько рассмеялась я.

— Ощупала, это точно, — усмехнулся Эскель, пряча широкую улыбку. — Им только не говори, а то и от тебя шарахаться будут.

— Напугал ежа голой попой! Пусть шарахаются, целее буду, — уверенно заявила я.

Эскель не то закашлялся, не то засмеялся, но довольно быстро справился с собой. Только в брошенном на меня взгляде еще виднелось веселье. Я в отличие от него прятать свое хорошее настроение не собиралась, так что посмеялась за двоих и продолжила с улыбкой следить за происходящим в округе.

— Все, пойдем, — через пару минут позвал меня Эскель, закидывая за плечо мешок с покупками. — На.

В руки мне впихнули горячий пирожок, который я тут же принялась перекидывать из одной руки в другую.

— Ой! Блин, ты его прямо из печки голыми руками, что ли, достал? — дуя на пирожок и пальцы, спросила я, увидев, что сам мужчина спокойно держит второй пирожок в руках.

— Да нет, из лотка у торговца, — с интересом наблюдая за моими манипуляциями, ответил ведьмак.

— Лоток, что ли, с подогревом, — проворчала я, более-менее приспосабливаясь к температуре выпечки и наконец вонзая в нее зубы. — М-м-м! Сладкий! Спасибо!!! — восхитилась и запоздало поблагодарила я, наслаждаясь, казалось, позабытым вкусом сладости на языке.

— Пожалуйста, — в своей добродушной манере с кривоватой полуулыбкой ответил ведьмак, ведя нас обратно к лошадям.

В этот раз, благодаря его стараниям, я смогла сразу залезть на лошадь как надо и не смешить людей при этом. На дорогу мы выехали с заметным опозданием, зато припустили по ней со свистом, невзирая на увеличившийся вес поклажи. После дождя дорогу развезло, местами стояли лужи, но день обещал быть погожим и довольно теплым, так что к полудню все могло просохнуть. Привычно устроившись за спиной ведьмака, я наблюдала проплывающий пейзаж, отмечая, что мы явно забирались все севернее, периодически то ныряя в лес, то снова выезжая на дорогу. Впереди давно уже маячили горы, и как я уже знала, туда мы как раз и ехали.

"Что меня там ждет? Что, если несмотря на уверенность Эскеля, у меня таки не окажется нужного магического таланта? Обратно меня не отправят... Что я буду делать?" — со все усиливающимся опасением думала я.

От неопределенного будущего мысли плавно перетекли к прошлому, к моей жизни в своем мире, к знаниям и умениям, которые я там получила. В конце концов, открою свою парикмахерскую, стричь и брить-то я не разучилась! Правда, средства для волос придется изучать заново, но главное, чтобы на кусок хлеба и крышу над головой хватало. От возможных планов на работу мысли незаметно свернули к семье, мужу и сегодняшнему утру. Чисто формально с мужем я не разводилась, но фактически мы с ним только изображали семейную пару уже около полугода, а охлаждение чувств произошло и того раньше. Учитывая то, при каких обстоятельствах я попала в этот мир, а также то, что я понятия не имею, как вернуться обратно, думаю, можно с уверенностью сказать, что в своем мире я умерла, и брак мой теперь недействителен. Так что я смело могу считать себя совершенно свободным человеком, в конце концов, в этом мире моего мужа просто нет!

"Все! Объявляю нас не мужем и не женой! Теперь у меня бывший муж!" — уверенно сказала я сама себе и с этими мыслями скрутила широкий стальной ободок с пальца и, покрепче прижавшись к Эскелю, на полном скаку запулила кольцо в заросли у дороги.

Ведьмак резко осадил коня, что тот чуть ли не встал на дыбы. Так что мне пришлось судорожно цепляться за мужчину уже двумя руками, с ужасом хватая ртом воздух.

— Что это было? — резко спросил Эскель, повернув голову вбок и удерживая гарцующего на месте коня.

Я мертвой хваткой вцепилась в мужчину, с ужасом глядя на землю.

— Брин! — поторопил меня мужчина.

— Господи, да просто кольцо, — выдохнула я наконец. — Что ж ты творишь-то? У меня же так инфаркт будет!

— Зачем ты его выкинула? — более спокойно спросил он.

— Захотелось! — воскликнула я, все еще с трудом приводя дыхание в норму. — Ради всего святого, не делай так больше! У меня сердце из груди чуть не выпрыгнуло!

— Извини, но тебе следовало предупредить меня, — снова невозмутимо говорил Эскель, пуская коня рысцой.

— Да я вообще не думала, что ты заметишь! — раздраженно ответила я, медленно выдыхая, сердце продолжало колотиться как сумасшедшее.

— Я ведьмак, — веско заметил мужчина.

— Балбес ты, — себе под нос буркнула я. — Из-за бесполезной железяки волос седых мне добавил.

Я все же расслабила руки, обхватив ведьмака как обычно, и чуть передвинулась ближе к нему, снова занимая привычное место.

"Ну, блин, устроил он мне стресс! Нет, я, конечно, тоже хороша, можно было догадаться, что он всполошится, но елки-палки, кто так делает?!"

— Что это было за кольцо? — через некоторое время, когда я окончательно успокоилась и даже вновь прислонила голову к его спине, спросил ведьмак.

— Обручальное, — со вздохом ответила я, смиряясь, что незаметно развестись не вышло. И чего мне приспичило сделать это немедленно? Подождала бы обеда, отошла бы в кустики по нужде и там спокойно избавилась, без свидетелей.

— Мне оно показалось стальным, — заметил ведьмак.

— Не показалось.

— В вашем мире принято делать обручальные кольца из стали? — в голосе мужчины проскользнуло удивление.

— Настоящее обручальное осталось дома. Оно золотое, с кучей камней, завитушек и прочих украшений. На работе с ним было неудобно, да и не очень оно мне нравилось. Муж со свекровью выбирали, — принялась пояснять я. — Бывший муж, — исправила я сама себя.

— А стальное тебе нравилось?

— Да. Я его сама купила, чтобы носить повседневно, — пожала я плечами. — А что, удобно. Не гнется, не царапается, если что можно засветить им кому-нибудь в глаз, — усмехнулась я.

— А зачем тогда выкинула? — резонно спросил Эскель.

— Развелась, — мрачно ответила я.

— Интересный способ, — хмыкнул ведьмак.

— Ну, межмирового загса у вас тут нет, чтобы я заявление написала, пришлось самой обходиться. Вот, произвела ритуальное выбрасывание кольца в кусты с трехкратным сообщением при свидетелях, что это развод!

— Но ты не повторила, — отметил ведьмак.

— Развод! Это третий раз, — послушно повторила я.

Мужчина промолчал.

— У вас и правда есть такой обычай? — через некоторое время все-таки спросил он.

— Нет, — хихикнула я. — Но что мне остается? Он там меня без вести пропавшей признает и разведется, а я вот так.

— Хм... Ну, не лишено логики, — усмехнулся ведьмак.

На обед мы остановились, когда ощутимо перевалило за полдень, зато на потрясающей поляне. Еще когда сидела на коне, я заметила странные разноцветные пятна, мелькающие между деревьев. На мой вопрос Эскель ответил, что это цветы — прощальные дары осени. Разумеется, мне захотелось поближе взглянуть на эти дары, зазывно пестреющие между деревьев и в небольших прогалинах. Так что вскоре решено было все-таки остановиться на обед на одной из живописных полянок.

Соскользнув с лошади, я, не обращая внимания на ноющие мышцы и отбитый зад, поспешила к цветам и опустилась на колени, изучая и нюхая. По форме они больше всего напоминали герберы. Цвет лепестков был преимущественно насыщенно сиреневый и фиолетовый с темной серединкой, но встречались и почти белые цветки. Именно из-за этого, видимо, они и создавали такой магнетический эффект, мелькая между деревьями. Запаха от них не было почти никакого, хотя цветы покрывали значительную часть поляны. Впрочем, я почти не почувствовала аромат, даже уткнувшись носом в сам цветок.

— Что ты делаешь? — спросил ведьмак, бесшумно подошедший сзади.

— Исследую, — усмехнулась я, отрываясь от цветов и поднимая голову к мужчине. — Ты глянь, какая красота!

Впервые в этом мире я жалела, что у меня нет фотоаппарата. До этого мне тоже попадались красивые места, но эта поляна посреди леса, где-то у подножия гор побила все рекорды. До того дивно смотрелся ковер цветов, плавно меняющий свою насыщенность и оттенок.

— Сколько потрясающих кадров можно было бы сделать, — вздохнула я и с сожалением поднялась на ноги.

— Пойдем поедим, полчаса передохнем и поедем дальше. Надо постараться успеть в Каэр Морхен до темноты, — Эскеля местные красоты интересовали мало, или он просто к ним привык, а о существовании фотоаппарата он, понятное дело, и вовсе не знал. Зато он имел представление о дальнейшей дороге, так что я послушно отправилась за ним, не сетуя на короткий отдых. Я была рада уже тому, что мы остановились у заинтересовавших меня цветов, хотя мужчина явно планировал что-то другое.

Костер не разводили, ели всухомятку то, что купили с собой в дорогу. Благодаря этому, по окончании трапезы осталось еще две трети от отведенного получаса. Ведьмак с полупустым бурдюком отправился на поиски воды, я же поспешила вернуться к отраде глаз и приобщиться к природной красоте, раз уж рукотворная мне в этом мире пока не попадалась. Зайдя прямо в цветы, я так и уселась на ноги среди них спиной к лесу и лицом к поляне, чтобы видеть как можно больше чудесных цветков. Я просто сидела и наслаждалась моментом, проводила по цветам рукой, гладила лепестки, свободно витая мыслями где-то далеко-далеко, настолько далеко, что пропустила момент, когда вернулся Эскель. Хотя ведьмак ходил так тихо, что вряд ли бы я что-то услышала, даже если бы прислушивалась специально. Он неожиданно вынырнул слева от меня, с тихим звоном вытащил и отложил чуть в сторону мечи, и улегся рядом со мной на траву и местами прямо цветы, заложив руку за голову. Солнечные лучи, пробираясь через листву деревьев, причудливо освещали его лицо.

— Издалека ты похожа на нимфу в этих цветах, — едва заметно улыбаясь, сказал он, глядя на меня.

И в этом взгляде было столько теплоты и нежности, что я не смогла не улыбнуться в ответ, а потом почувствовала, что меня начинает затягивать в его нечеловечески желтые глаза. Я смотрела на него и будто видела впервые. Этот добрый взгляд словно менял его лицо, освещая его изнутри. Уродливый шрам с мелкими морщинками ушли на второй план, привлекая внимание к внимательным, глубоко посаженным глазам под густыми темными бровями, к выраженным скулам и широкой нижней челюсти. Только сейчас я вдруг отметила у него очень красивую линию губ, которую не портила даже старая рана. Так, излишне пристально рассматривая его лицо, я внезапно поняла, что, кажется, начинаю влюбляться в этого мужчину. Это открытие настолько меня поразило, что я поспешила перевести взгляд на цветы, судорожно придумывая, что ответить.

— В этом мире есть нимфы? — спросила я, только теперь заметив, что руки без присмотра головы, занятой тяжкими думами, самозанялись и уже сплели половину венка из близрастущих цветов.

— Есть, — подтвердил Эскель. — Лесные, водные, земляные, воздушные.

— Похоже, в этом мире есть все, что душе угодно, — усмехнулась я, продолжая плести венок уже осознанно, лишь бы не поднимать взгляд на мужчину. Последняя, на излете мелькнувшая, мысль о том, каковы эти красивые губы на ощупь, не давала мне покоя. С одной стороны, я вчера как бы собиралась с ним переспать, а с другой — этот мой полувынужденный плотский интерес не шел ни в какое сравнение с теперешним трепетом в душе от этого бархатного, будто в душу проникающего мужского взгляда. И прикоснуться к нему захотелось очень. Вот прямо сейчас податься вперед, провести кончиками пальцев по изуродованной щеке, наклониться к губам и... Мне даже страшно стало, насколько реалистично я все это себе представила. Что со мной такое, в самом деле? Может он и вправду меня приворожил? Почему такая острая реакция? Нет, он, кажется, и вправду офигенный мужик, как я утром сдуру и сказала, но я же с ним едва знакома. К тому же он не совсем человек. Какого фига меня это не пугает, как большинство людей в этом мире, а наоборот, притягивает будто магнитом?!

— Кроме канализации и водопровода? — припомнил Эскель.

— И нормальной кровати!!! — истово подтвердила я и рассмеялась, мысленно благодаря за разряженную обстановку.

— А кровать тебе чем не угодила? — удивился мужчина.

Я рискнула поднять на него взгляд, решив, что теперь это безопасно, но ошиблась. Его взгляд не изменился ни капли, все такой же внимательный и светящийся теплом. А меня вдруг стыдом накрыло. Я обуза, висящая на его шее неснимаемым грузом, не приспособленная жить в этом месте от слова совсем, а он ко мне так хорошо относится. Я заставила его перекроить все свои планы, мешаю работать, требую содержания, повышенного внимания и комфорта, да еще и защищать меня надо от всего подряд, а он так смотрит на меня, будто как минимум рад моей компании, а как максимум...

Я снова уткнулась в венок.

— Да хотя бы отсутствием постельного белья, — ответила я, вплетая еще один сорванный цветочек. — Ладно еще до матраса додумались уже! Пусть и из соломы, все мягче, чем на голых досках.

— А из чего у вас матрасы делают?

— У нас матрасы в основном пружинные, а без пружин делают из латекса и других материалов, которые в вашем мире не знают.

— Все-таки интересно было бы взглянуть на твой мир, раз у вас там столько всего, чего у нас еще нет.

— Если научусь перемещаться, покажу, — легкомысленно пообещала я, не веря в успех предприятия. — Правда, сначала тебя нужно будет переодеть, и мечи придется оставить тут. В моем мире с оружием не расхаживают.

— А как же защищаться?

— В теории государство тебе гарантирует безопасность, а на практике всякие криминальные элементы водятся. Защищаться приходится подручными средствами или разрешенными средствами самообороны, типа баллончиков и шокеров, ну, а лучше всего убегать и вызывать полицию.

— Посреди леса стражей порядка не найти, — хмыкнул Эскель.

— В лесу-то обычно никто и не ходит, а если и ходит, то таких чудищ, как у вас тут, у нас нет. В близко расположенных к городам лесах и животных-то толком не водится. Может где-то в глухомани опасно, но туда уже с оружием ходят.

Мы недолго помолчали. Я как раз доплела венок и постаралась покрасивее скрепить между собой концы.

— Выдвигаться надо, — без особого энтузиазма сказал ведьмак. — В темноте ехать по долине Каэр Морхена может быть небезопасно.

Я тяжко вздохнула, напоследок любуясь законченным венком, и только сейчас задумалась о его судьбе. С собой я его взять не могу, даже если аккуратно везти, что почти невозможно, цветы все равно завянут, а оставить тут — так зачем же я столько цветов перевела. Жалко!

— Вернусь и поедем, — ответила я мужчине, решив перед дорогой справить нужду. Осененная гениальной мыслью, я быстро надела венок ему на голову и поспешно ретировалась в кусты, пока он осознавал. Пусть он от него избавляется!

Когда вернулась, ведьмак уже стоял у коней, а венка нигде не было. Спрашивать о нем я, понятное дело, не стала. Лишь воспользовавшись помощью Эскеля, запрыгнула на Василька, и мы снова помчались вперед, к горам.

— Расскажи мне про вашу магию, а то чувствую себя необразованной бабкой из богом забытой деревни, — решила я все-таки попытаться расспросить ведьмака.

— Я простой ведьмак, в магии не разбираюсь, — пожал широкими плечами мужчина.

— Простой, — хохотнула я. — Это люди могут быть простыми, а ты уже не простой, раз ведьмак. Расскажи про ведьмачьи знаки тогда, в них-то ты разбираешься? Ты говорил, что их пять, я видела Ард и Игни. Какие еще есть?

— Аард, — поправил меня Эскель. — И их не пять, пять лишь наиболее часто используются. Аард, Игни, Квен, Ирден и Аксий.

— Аард — это что-то типа телекинеза? — спросила я, не дождавшись продолжения.

— Да, Аард основан на элементе воздуха. Им можно оглушить, сбить с ног или разоружить противников, также можно разрушить что-нибудь, — нехотя пояснил ведьмак, вздохнул и, видимо смирившись, продолжил. — Игни — на элементе огня. Собственно, это и есть волна горячего пламени. Применений ему масса. Квен основан на элементе земли. Это куполообразный щит, защищает от большинства атак, но не всех. Аксий основан на элементе воды. Действует он на разум как внушение. Ирден — это пятый элемент. Он создает магический барьер, используется как замок или ловушка для чудищ.

"Здра-асте приехали, — резко погрустнела я. — Просили? Вот и внушение подвезли!"

— Хороший набор! — похвалила я и свернула разговор в нужную мне сторону. — Правда, не очень понятно, зачем все остальные знаки, если Аксием можно управлять кем угодно.

— Нельзя, — опроверг мою специально очень провокационно построенную фразу. — Аксий дает довольно кратковременное и примитивное внушение. То есть я могу заставить успокоиться, что-то мне отдать, пропустить, куда-то отвести, но управлять кем-то — нет. Долговременный контроль разума — это слишком сложная задача.

— То есть, например, заставить одного человека скажем ненавидеть другого и пойти его убить нельзя?

— Можно заставить сделать попытку убить. Получится или нет, уже зависит от человека, но надо учитывать еще и то, что Аксий сильно отупляет.

— В смысле? — не поняла я.

— Сознание дурманит, человек действует заторможено. Для быстрых действий, типа убийства, это может быть неприемлемо и со стороны довольно заметно. Ну и в процессе наложения кто-нибудь может заметить.

Мое настроение резко приподнялось. Знак никак нельзя было назвать панацеей. Действовал он грубо и довольно ограниченно и для одурманивания мне мозгов не подходил. Он вообще побуждал к действиям, а не к чувствам. По идее, он мог бы им заставить меня доверять ему, но ненадолго, и я бы чувствовала себя не лучшим образом. Наверное...

— На существ с сильной волей не действует вообще. На магов, даже необученных, — весьма ограниченно, — продолжил тем временем Эскель. — На тебя, например, толком не действует, что еще раз доказывает, что ты сильный маг.

— А ты его на меня накладывал?! — удивленно воскликнула я, совсем не ожидая, что он вот так легко признается мне в том, что пытался мной управлять.

— Дважды, — не особо смущаясь, ответил ведьмак. — Первый раз, чтобы ты убежала уже наконец подальше от мантикоры, но учитывая, что ты меня с собой прихватила, он на тебя не подействовал. Скорее всего, мне концентрации не хватило.

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить тот самый мой первый вечер в этом мире. Ничего особенного не вспоминалось. Ну да, вскочила я резко, будто кто вздернул, но никакого помутнения рассудка не помню. Может правда, концентрации не хватило? Только чувство опасности внушил, и все.

— Радоваться надо, что не подействовало, — пробормотала я, все еще пытаясь проанализировать стершиеся ощущения.

"Он мог бы внушить мне, чтобы я спасла его, а он пытался прогнать меня, чтобы я спаслась сама..." — удивленно осознала я.

— Я рад, — заверил меня Эскель будничным тоном.

"Я тоже, — вторила я ему мысленно, — очень рада, что вытащила тебя".

Даже думать о том, что бы со мной было, если бы я этого не сделала, не хотелось.

— А второй раз? — спросила я.

— Когда ты к утопцам рвалась, — просветил ведьмак. — Тоже попытался внушить, чтобы ты убегала, но ты и с места не сдвинулась.

Вот тут-то я и вспомнила свои внезапно отказавшие руки-ноги, тяжесть в голове и полную недееспособность. О да, такой эффект сложно было бы пропустить! Да и знак на меня толком не подействовал. Бежать, по крайней мере, меня определенно никуда не тянуло. Только голова кружилась и слабость была страшная, что не пошевелиться.

— Видимо, я так сильно хотела к утопцам, что отогнать меня от них ничто было не в силах, — сказала я, чем вызвала смешок у ведьмака.

Вряд ли с такими эффектами он мог бы мне внушить что-то незаметно, а других подобных ситуаций я не помнила. Да и он сразу признался, что дважды накладывал знак. К тому же на меня, оказывается, очень плохо действовало.

"Нет, определенно мое ненормальное отношение к нему не наколдованное! Ну или, по крайней мере, не им..." — пришла к выводу я, но удовлетворения не получила. Все-таки присутствие в мире магии и отсутствие рационального объяснения моего отношения к едва знакомому мужчине, к тому же не обычному человеку, настораживало... Правда, теперь уже немного меньше, раз он сам к этому отношения не имел.

Мы торопились, но вечер, кажется, приближался еще быстрее. На закате разговор сам собой увял. Становилось все холоднее, дорога давно осталась позади. Теперь мы ехали по горной тропке, которая становилась все менее заметной в наступающих сумерках. А потом Эскель и вовсе неожиданно спешился.

— Пойдем, здесь надо вести лошадей в поводу, — сказал он, снимая меня с лошади.

Правда, где "здесь", я узнала чуть позднее.

— Матерь божья, тут же ни черта не видно, — ужаснулась я, когда Эскель завел меня и лошадей в какую-то неприметную горную пещеру с узким входом.

Тут же вспыхнул факел, освещая крошечный пятачок пещеры. Глаза ведьмака, только что горевшие в темноте пещеры, сильно потеряли яркость, но не потухли.

— А ты видишь в темноте? — поинтересовалась я, хотя вряд ли эта информация была сейчас необходима.

— Я вижу, а лошади — нет, — как обычно кратко и емко ответил он и пошел вперед.

Рассматривать особенно было нечего, брести по камням непросто, да и я, признаться, уже устала, так что меня интересовал только сереющий и все приближающийся выход из этого каменного коридора.

— Фиг доберешься до этого вашего Каэр Морхена, — чуть не упав на последних шагах до выхода из пещеры, буркнула я, придерживаясь за лошадь.

— Сюда никто и не должен приходить, это крепость ведьмаков, точнее то, что от нее осталось. О ее местонахождении знают немногие.

— А-а, ну да, ведьмакам-то нормально тут лазить, — вспомнила я, для кого, собственно, был проложен этот путь. Всякие девушки, ходящие по тротуарам, явно в их число не входили. — Ух ты!

Даже в тусклом зареве едва севшего за горизонт солнца, долина, открывшаяся моему взору, впечатляла. Покрытые снегом горы, узенькая, но шумная речка, темные леса и толком не различимая сейчас крепость. Даже жаль, что мы оказались тут не днем. Хотелось бы полюбоваться видом при свете солнца.

— Днем тут, наверное, потрясающий вид, — предположила я.

— Да, — подтвердил ведьмак, затушив факел. — А сейчас надо спешить.

Мы вновь забрались на лошадь и направились через лес к крепости. Темнота сгущалась, впервые за все время нашего путешествия я чувствовала, что ведьмак напряжен. Похоже, до того опасные места мы объезжали за версту, а теперь выбора не было. Странно, правда, что в обители ведьмаков водятся какие-то монстры. По идее, они давно должны были их всех истребить, пока тренировались. Хотя Эскель говорил, что молодых ведьмаков давно не обучают, может потому и развелось тут что-то опасное? Спрашивать, впрочем, я ни о чем не стала, решив без лишних просьб не отвлекать мужчину. Смотреть уже было не на что, так что я просто ехала, желая только, чтобы путешествие поскорее закончилось. Но кажется, легким путям в моей жизни пришел конец еще в моем мире. Ведьмак неожиданно дернул поводья, останавливая лошадь, и спрыгнул.

— Видишь тропинку? — спросил он, когда я спустилась следом.

Я кивнула. Жалкие остатки света еще позволяли рассмотреть узкую тропку между деревьев.

— Иди по ней, я догоню, — велел ведьмак и развернулся в противоположную сторону.

Я только вздохнула. Разумеется, возражать мужчине я и не подумала. Меня совершенно не радовала перспектива одинокой ночной прогулки по темному лесу во вполне реально опасном месте, но пришлось топать. Как ни странно, я волновалась о ведьмаке, хоть и убеждала себя, что он профессионал. А за себя страшно не было. Было какое-то усталое равнодушие и покорность судьбе. Я ужасно устала, у меня все болело, уже давно хотелось есть, так что бояться сил не было. Рассудив, что или меня таки съедят, или мы доберемся, наконец, до конечного пункта, я откупорила последнюю бутылочку с обезболивающим и таким образом решила хотя бы одну свою проблему. Василек покорно шел за мной, за ним следом — Меченка. Давно привычные звуки ночного леса и перестука копыт не отвлекали от мыслей об Эскеле, да и лес оптимизма не добавлял, так что я тихонько запела навеянные ситуацией строки, старательно перевирая:

— Выйду ночью в лес я с конём,

Ночкой тёмной тихо пойдём.

Мы пойдём с конём по лесу вдвоём,

Мы пойдём с конём по лесу вдвоём, — негромко, но с чувством тянула я, держась за повод Василька. — Ночь и тьма кругом, благодать,

В чаще ни хрена не видать,

Только мы с конём по лесу бредём,

Только мы с конём по лесу бредём, — сокрушалась я, пытаясь разглядеть тропинку у себя под ногами. — Не сяду я верхом на коня —

И не убеждайте меня!

По бескрайнему лесу мо... темному,

Я пешком пойду по лесу темному! — на ходу пытаясь подобрать более-менее подходящие к смыслу рифмы, распевала я. — Дай-ка я разок посмотрю,

Может быть, тропу я узрю!

Ай — брусничный свет, алый да рассвет,

Нужен мне фонарик, а его здесь нет!

Ай — брусничный свет, алый да рассвет,

Нужен мне фонарик, а его здесь нет! — вздыхая, повторила я строчки.

Вот бы когда мне понадобился сотовый телефон, даже без сети, хоть дорогу подсветить! Правда, он бы уже разрядился сто раз, даже если бы не канул в лету сразу...

— Лесушко ты мой, родненький,

Дальней крепости огоньки, — запела я новый куплет и призадумалась. Рожь и лен точно были не в тему, но внезапно вынырнувший из темноты толстый ствол дерева помог мне быстро придумать слова!

— Тут сосна растет прям на полпути!

Кабы мне до замка целой дойти... — в последний момент притормозив и избежав столкновения, пропела я. — Тут сосна растет прям на полпути!

Кабы мне ее, блять, лучше обойти... — посокрушалась я повторно и услышала новую проблему. — Слышу, где-то речка течет,

Как впотьмах искать ее брод?

Черт побрал бы весь этот водоем,

Утопиться мне осталось только в нем!

Черт побрал бы весь этот водоем!

Вряд ли мы с конем до замка дойдем... — допела я и тяжело вздохнула, останавливаясь на берегу шумной речки. В отсутствие деревьев было светлее, но не настолько, чтобы понять, что собой представлял этот водоем.

— Занятные песни в твоем мире, — вслед за мной вышел на берег ведьмак.

Я обрадованно обернулась. Шел он ровно и даже улыбался, так что я облегченно выдохнула. Жив, здоров и песнями интересуется!

— Да она на самом деле про поле и про зарю, а не про лес и потьмы. Это я ее... адаптировала под свои нужды, — поспешила я очистить репутацию творчества родного мира от своих полуночных потуг.

— Тебе с такими талантами надо в трубадуры податься, — усмехаясь, подошел Эскель, забирая у меня повод лошади.

— Боже упаси, — открестилась я. — Мир не переживет моего мрачного гения!

Эскель тихо рассмеялся и без предупреждения усадил меня на коня.

— А мне про Гвенллех понравилось, — все еще смеясь, сказал он, запрыгивая позади.

— А?.. — хотела было уточнить я.

— Речка так называет. Так поедем, тут недолго осталось, — ответил он на оба незаданных вопроса и, обняв меня одной рукой, придвинул к себе поближе.

— Кто там был? — задала я другой вопрос, с удовольствием прижимаясь спиной к груди ведьмака.

— Кикиморы. Совсем обнаглели, даже из шахт выходить стали. Я их загнал обратно, потом надо будет наведаться в шахты.

— Ну и слава Богу, — пробормотала я.

Безумно хотелось уже хоть до куда-нибудь доехать, слезть с лошади и больше никогда на нее не залезать.

— Про какого бога ты все время говоришь? Что за религия в твоем мире? — неожиданно для меня заинтересовался мужчина.

— Э-э, — даже несколько замялась я. — В моем мире религий и учений много, хоть и есть некоторые особо выделяющиеся. Но я упоминаю бога просто в речевых оборотах, въевшихся вместе с воспитанием в подкорку мозга и не желающих оттуда уходить. А так в богов я не сказать чтобы верю, хотя чисто формально отношусь к христианам, верящим в единого Бога, создавшего все сущее.

— Единого, — хмыкнул ведьмак.

— А у вас тут язычество? — поинтересовалась я.

— Что у нас?

— Многобожие.

— Наверное можно и так сказать, но ведьмаков верующими тоже не назовешь.

— Сложно верить в богов, если владеешь магией, — усмехнулась я.

— Да и не владея сложно, но некоторые умудряются.

"Кто из нас еще больший атеист?" — тихо рассмеялась я своим мыслям.

— А что тут за шахты? — чтобы разговор не затухал, спросила я.

— Раньше там добывали железо для мечей, а теперь это рассадник чудовищ. Ничего интересного, — пожал плечами мужчина.

— Завалили бы вход, раз выработали жилу, — вполне логично предложила я.

— Железо там еще есть, но добывать его не для кого и некому. Да и чудовища большую часть года никому не мешают. Когда собираются ведьмаки на зимовку, зачищают.

— Так это у вас развлечения для посвященных, — понимающе покивала я.

— Еще источник некоторых ингредиентов для ведьмачьих эликсиров.

— И питомник по совместительству, — добавила я.

— Выходит, что так, — усмехнулся Эскель.

Наконец, крепость, к которой мы не очень долго, но очень для меня изматывающе ехали, была достигнута! Из-за глухой ночи рассмотреть что-либо, кроме внушительных размеров я не смогла, но впечатлилась гулким эхом, раздавшимся, когда мы заехали под своды, миновав мост. Вскоре, правда, крытый участок кончился, и мы выехали во внутренний двор, где наконец остановились.

— Приехали, — сообщил мне ведьмак, помогая спуститься.

— Даже не верится, — ответила я, крутя головой в попытке что-нибудь рассмотреть в свете парочки факелов, горящих тут. Видно было только часть каменных стен и траву под ногами.

— Пойдем, Весемир здесь, — позвал Эскель, расседлав коней и разобрав поклажу.

— Кто это? — несколько насторожилась я.

— Мой наставник.

— Он тоже ведьмак? — уточнила я, поднимаясь по лестнице рядом с мужчиной.

— Да, старейший на континенте. Он намного лучше меня смог бы рассказать тебе о мире.

— Может еще и расскажет, если захочет. Вряд ли я успела спросить тебя обо всем на свете.

Первый внутренний двор кончился воротами, за небольшим коридором после которых начинался второй внутренний двор. Рассмотреть, правда, все равно ничего не получилось — пара факелов едва освещали дорогу под ногами.

— А зачем тут свет, если вы прекрасно видите в темноте? — заинтересовалась я.

— Зачем специально усложнять себе жизнь? С минимальным светом видно намного лучше, чем совсем без него, — пожал плечами Эскель.

"Ага, значит видят не как днем и прикладывают какие-то усилия для этого", — отметила я для себя новую информацию.

Второй двор тем временем перешел в третий, и когда я уже хотела было спросить, сколько их тут вообще, Эскель толкнул огромные двустворчатые двери, и мы зашли, собственно, в сам замок. Здесь факелов было больше, так что я рассмотрела и толстенные каменные стены, и истертые каменные полы, и монументальные колонны, подпирающие далекий сводчатый потолок. Цитадель крепости была поистине грандиозным сооружением, которое строили с большим размахом и запасом прочности. Огромный и пустой вестибюль через арку плавно перетек в другой, видимо, основной зал, ибо тот был намного просторнее и заставленнее первого.

— Весемир, — Эскель сразу же свернул куда-то вбок и быстрым шагом направился к другому мужчине, бросившему свои дела и поднявшемуся при нашем появлении. Я шла следом, разглядывая обстановку и второго ведьмака, а также чем он занимался.

— Эскель, — ответил ему тот, растянув губы в улыбке. — Рад тебя видеть. Ты раньше обычного.

Мужчины обменялись крепким рукопожатием предплечий вместо ладоней. Несмотря на стать и развитую мускулатуру, Весемир выглядел действительно старым. Морщины на его лице перемежались со шрамами, а седые длинные волосы частично были собраны на затылке. Присущие, как я уже поняла, всем ведьмакам желтые, разве что чуточку более тусклые, чем у Эскеля, глаза с вертикальным зрачком внимательно посмотрели на меня.

— Позволь представить. Весемир, мой наставник, — повторил мой ведьмак, обращаясь ко мне. — Брин из другого мира.

"Фига", — мысленно присвистнула я от столь резкого перехода. До того, не уславливаясь, ни я, ни Эскель никому не сообщали об этом, а тут прямо с первых слов. Ну зато сразу становилось понятно, насколько он доверяет своему наставнику и что скрывать от него ничего не надо. Так даже проще разобраться в ситуации.

— Здравствуйте, — несколько пришибленно, но все-таки соблюла я приличия.

— Вот как, — тоже, кажется, слегка опешив от этого сообщения, более придирчиво осмотрел меня старый ведьмак. — Ну, здравствуй, Брин из другого мира, добро пожаловать в Каэр Морхен, твердыню ведьмаков.

— Спасибо, — тихо ответила я.

— Ты отправил сообщение Трисс и Йеннифер? — снова обратился Весемир к Эскелю.

— Да, думаю, со дня на день Трисс будет здесь, — кивнул мужчина. — Это чародейки, о которых я тебе говорил, — пояснил для меня он.

— Хорошо. Пойдемте поедим, вы должно быть с дороги голодные, — уже к нам обоим обратился старый ведьмак и махнул куда-то в сторону. — А за столом и расскажите, как вы встретились.

На первый взгляд старый ведьмак мне понравился. Воспринял меня спокойно, похоже, сразу все понял, раз о чародейках спросил, но вопросами засыпать на пороге не стал, сначала руки вымыть, сесть и поесть предложил. Золотой человек!

— Ну, рассказывай, где ты такую редкость нашел? — подождав пока мы ополовиним свои тарелки, заговорил ведьмак, глядя на Эскеля.

— Нашел, — усмехнулась я постановке вопроса.

— Ты его нашла? — переключился на меня Весемир.

— Скорее уж свалилась как снег на голову, — хохотнула я, бросив взгляд на Эскеля.

— Прямо посреди боя с мантикорой, — поддакнул ведьмак, — появилась между мной и зверюгой и встала как вкопанная. Говорю, уходи, а она стоит!

— Посмотрела бы я, как быстро бы ты сообразил убраться с путей перед несущимся на тебя поездом, если бы появился в моем мире, — проворчала я, все еще усмехаясь.

— То есть ты активировала свою способность и вместо выбранного места назначения появилась в нашем мире? — уточнил ведьмак.

— Если бы, — вздохнула я и решила пояснить все сразу. — Я ничего не активировала, я дорогу переходила, а бешеный крузак, это машина такая, вылетел на красный. Я уже успела с жизнью попрощаться, но потом машина вдруг превратилась в мантикору, и появился Эскель с мечом наперевес. Так что перенеслась я в ваш мир спонтанно в миг смертельной опасности, знать не зная ни о своей силе, ни о других мирах, ни о магии вообще. Это если исключить, что меня кто-то перенес.

— Исключено, — качнул головой Эскель.

— Ты бы заметила, если бы это сделал кто-то другой, — более понятно пояснил старый ведьмак. — А то, как ты описываешь переход, явно свидетельствует о том, что ты сделала его сама, а значит ты носитель гена Старшей крови.

Я лишь пожала плечами. Мне это очевидным не было.

— Ну, а потом я решил, что безопаснее всего привести ее сюда и позвать сюда Трисс, — максимально сократил рассказ Эскель.

Я была только рада, что подробности рассказывать никто не собирался.

— Верное решение, — одобрил старый ведьмак. — Охотников до Старшей крови слишком много.

— Такой редкий талант? — уточнила я.

— Более чем. В нашем мире был только один такой человек, а охотились за ним даже из другого мира.

Мои глаза несколько округлились. Кажется, я в корне неверно оценила редкость и ценность своего нежданно-негаданно открывшегося дара.

— И что с ним стало?

— Никто достоверно не знает. Она ушла в другой мир и не вернулась. Уже больше года никаких вестей, — довольно информативно ответил Весемир.

Я крепко призадумалась на фоне обсуждения ведьмаками хозяйственных вопросов крепости. Чтобы оценить масштабы моего влипания в историю, мне категорически не хватало данных, но даже с теми, что есть, картина получалась в разы значительнее той, что мне представлялась поначалу. После разговора с Эскелем я думала, что мои способности, если они есть, являются необычными и ценными, но и представить не могла, что настолько. Я думала, что такие, как я, есть еще, и мое перемещение из мира в мир для них — обыкновенное происшествие, пусть и способен на него далеко не каждый маг. Думала, что меня обучат, и я смогу ходить между мирами, смогу попасть домой, а за обучение от меня потребуют услугу, связанную с этим моим даром. Думала, что, скорее всего, это будет путешествие в другой мир, раз в этом мой талант. Но теперь... Теперь внезапно открывшийся дар сулил мне опасность, масштабы которой я не в состоянии оценить, лишь интуитивно понимая, что все слишком серьезно. Намного серьезнее того факта, что я внезапно узнала о существовании других миров и дремлющей во мне магии, пусть поначалу именно это взрывало мне мозг и казалось невероятным. Настоящее невероятное, как оказалось, ждет меня впереди.

— Брин, — вырвал меня из мрачных мыслей Эскель. — Пойдем, я покажу тебе, где ты будешь спать.

— А? Да, пошли, — кивнула я, поспешно поднимаясь из-за стола. — Спасибо! — поблагодарила я старого ведьмака за еду и направилась следом за Эскелем.

— Здесь, конечно, не хоромы, но жить можно, — на ходу готовил меня к, вероятно, не самому комфортабельному проживанию ведьмак.

У меня же после разговора мысли о комфорте отошли на второй план, так что я лишь рассеянно кивнула.

— О чем ты задумалась? — напрямую спросил Эскель, очевидно поняв, что я немного не здесь.

Я бросила на него испытующий взгляд. Даже сейчас, узнав новую информацию, я смотрела на него и не чувствовала страха. Хотя он мог мне банально врать все это время, мог замыслить любую схему использования так удачно подвернувшейся ему Старшей крови и легко претворить ее в жизнь, так же как мог врать мне и Весемир. Да и о Старшей крови он мог мне рассказать любые байки, как и вовсе ее придумать, а на самом деле дела могли бы обстоять совершенно иначе. Но я смотрела в его кошачьи глаза и, черт подери, верила! Верила его словам, верила в искренность его заботы, доверяла свою жизнь, хотя не имела для этого никаких оснований. Он просто был первым человеком, который не дал мне сдохнуть в этом мире.

— О своей дальнейшей судьбе, — так ничего нового и не прочитав в его глазах, вздохнув, ответила я. — Как оказалось, я плохо представляла себе масштабы происходящего.

— Тебе нечего бояться, — уверенно сказал он. — В Каэр Морхене ты в безопасности, а позже научишься сама себя защищать.

— Надеюсь, — я сделала попытку улыбнуться, но вышло у меня явно не очень.

Ему я верила, а вот остальному миру, увы...

Выделенная мне в пользование комната в свете факела оказалась необычайно просторной и очень запущенной. Кровать, стол со стулом, бадья за ширмой, пустые полки и шкафы — все заросло толстым слоем пыли и явно давно никем не использовалось. Каменные стены и пол дополняли унылую картину холодного нежилого помещения. Но по крайней мере, у меня была крыша над головой и постель, а главное, никуда не надо было скакать! Этот мир быстро приучил меня довольствоваться малым.

— Располагайся, я зайду к тебе чуть позже. Подумай, что тебе может понадобиться, — сказал ведьмак.

— Хорошо, спасибо, — кивнула я и проследила взглядом закрывающуюся дверь.

За мыслями о своей непростой судьбе и моем странном отношении к ведьмаку, сам мужчина как-то вылетел у меня из головы. Прошлая ночь, каким бы феерическим маразмом не была, явно показала наш взаимный интерес друг к другу. Только что теперь с ним делать? Днем, пока мы ехали, не касаться этой темы было вполне естественно, и то от воспоминаний о цветочной поляне мои щеки снова начинали гореть, а сейчас был уже вечер, точнее, ночь. Он сказал, что зайдет ко мне позже, но зачем? Вчера я была бы уверена в однозначном ответе, а сегодня я знала, что он вполне мог прийти только чтобы разжечь огонь в камине.

Здесь делить одну комнату на двоих нужды не было, целый замок в нашем распоряжении, так что спать вместе мы ляжем, только если один из нас проявит инициативу. Сделает ли это он, должна ли я это сделать, или во избежание новых недоразумений лучше не торопить события? Ответ на этот вопрос я так и не смогла придумать, пока наскоро приводила в порядок свое спальное место, оставив на завтра осмотр остальной комнаты. Так что, когда ожидаемый стук в дверь наконец раздался, в голове у меня все еще был полный раздрай.

— Да, — несколько недоуменно на пробу сказала я, так и не дождавшись пока дверь распахнется.

Только после этого Эскель вошел в комнату, неся в руках какой-то сверток и охапку дров. Кажется, с камином я оказалась права, да и в целом надо напомнить себе, что я все-таки здравомыслящий человек в обществе таких же цивилизованных людей. Логично, что в чужую комнату стучат и ждут разрешения войти.

— Одеяла, — сообщил он, подходя к кровати и кладя сверток на нее. — Тебе часто холодно, я подумал, что пригодится и огонь, — с этими словами он развернулся к камину и положил дрова туда.

— Это точно! Спасибо, — усмехнулась я, присаживаясь на кровать и разворачивая одеяла. — А то я в последнее время отвыкла греться обычными способами, — на пробу все-таки осторожно пошутила я.

Эскель в это время закончил с дровами, взмахом руки поджег их и резко выпрямился.

— Я должен сказать тебе одну очень важную и, вероятно, неприятную вещь, — очень серьезно сказал он, в упор глядя на меня.

* * *

Кое-как уснув с невероятно приятным, но и невероятно соблазнительным ценным грузом в руках, проснулся ведьмак как обычно на рассвете. И как бы не жаль было будить сладко спящую девушку, выдвигаться следовало как можно раньше. Уже привычно позвав ее по имени, ведьмак собирался выпустить девушку из рук, но Брин неожиданно не позволила. Лишь что-то сонно промычала так сладко, что захотелось снова крепко прижать ее к себе и зарыться носом в ее волосы. А потом она назвала его чужим именем и принялась очень забавно, не открывая глаз, рассказывать о своем "сне", в котором он, Эскель, оказался офигенным мужиком. Не удержавшись, ведьмак рассмеялся, развеселенный ее описанием и обрадованный ее невольным признанием. Он все-таки ей нравился!

Не устояв, переспросил и, с удовольствием наблюдая милое смущение девушки, услышал подтверждение ее слов, после чего все-таки поднялся с кровати. Валяться было некогда. А вот выяснение принадлежности чужого имени радость резко поубавило. Что его перепутали с мужем, он и сам догадался, но короткий рассказ девушки о взаимоотношениях с этим мужчиной вызвал неожиданно бурную реакцию в нем самом. Скрыть глухую злобу на не дорожившего свалившимся ему в руки счастьем муженька ему удалось сразу, а вот успокоиться получилось только позднее, когда седлал коней. В конце концов, он ничего плохого ей не сделал, просто не ценил ее и не нуждался в ней как в близком человеке. Если уж кто и должен на него злиться, так это Брин, а самому ведьмаку даже на руку ее плохие отношения с мужем.

А потом его захватила идея сводить Брин на ярмарку. Конечно, здесь, в Сосновицах, далеко не самое большое и интересное мероприятие, но на фоне монотонной скачки с редкими привалами, даже провинциальная ярмарка в захолустье Каэдвена должна была порадовать. К тому же сама девушка выразила однозначный интерес даже к торговле дровами, да и кое-какие припасы в крепости требовалось пополнить.

Ярмарка девушке действительно понравилась. Она непрестанно смотрела по сторонам, с интересом прислушиваясь к разговорам, разглядывала представленные товары, людей и улыбалась. При этом ей ничего не было нужно. Она с одинаковым восторгом смотрела и на уже упомянутую торговлю дровами, и на сукно и готовую одежду, и на сладости, и за всякой живностью наблюдала, нигде не пыталась задержаться и похоже даже мысли не допускала о чем-то попросить. Ее в самом деле интересовали обстановка, торг и люди. Потом, похоже, пресытившись общими впечатлениями, она обратила внимание на частности и, к удивлению мужчины, сочла полезной неприязнь простого люда к ведьмакам. А узнав причину этого обхода за версту представителей цеха чудовищеубийц, очень эмоционально раскритиковала умственные способности людей, отметив, как лично убедилась в бредовости их домыслов, чем изрядно повеселила ведьмака. Упоминание ежей и вовсе заставило его спешно маскировать смех за кашлем, чтобы не распугивать людей вокруг. Мрачный и суровый ведьмак — дело привычное, а хохот на весь ряд мог привлечь совсем ненужное внимание. Девушке же скрываться нужды не было, так что она продолжала радостно улыбаться, глядя по сторонам. Ведьмаку очень хотелось, чтобы эта улыбка не сходила с ее лица.

Покупка сладких пирожков была спонтанным поступком, но сразу же себя оправдала. Этот восторженный искрящийся взгляд, которым его наградила Брин, распробовав угощение, еще долго грел ему душу в дороге. А потом она решила развестись с мужем посреди дороги, чем сначала переполошила, потом удивила и несколько насмешила, а под конец все же порадовала ведьмака. Хотя с определением его, как балбеса, он был полностью с ней согласен. С чего бы иначе ему так радоваться ее резко сменившемуся семейному статусу? Балбес как есть! Еще ни коня, ни воза, а он уже раскатал губу... Будто забыл, как больно и горько получать удар под дых, когда его уже не ждешь.

Но легко управлять ему было лишь внешними проявлениями эмоций. Истинные же чувства, хоть и запрятанные глубоко внутри себя, контролю не поддавались и заставляли ведьмака подсознательно подбираться к Брин все ближе и ближе. Так он и оказался лежащим на земле совсем рядом с чертовски притягательной девушкой, утопающей в цветах, в самом деле похожей сейчас на удивительных дочерей природы, и не мог оторвать от нее взгляд. Хоть и понимал ведьмак, что это неприлично и слишком откровенно говорит о его выходящем за рамки роли простого сопровождающего интересе, который он вообще-то не хотел демонстрировать так явно и так скоро, но ничего с собой поделать не мог. Он смотрел на нее неотрывно, пытаясь запомнить мельчайшие черты ее красивого лица с сейчас будто светящимися яркой зеленью глазами. А девушка совершенно естественно улыбнулась ему в ответ, абсолютно не стремясь сразу отвести взгляд от его лица, и с обычным для себя любопытством стала расспрашивать о мире, посматривая на что-то у себя в руках. Тогда Эскель, увлеченный лицом девушки, не обратил внимания, чем она занималась и как оказалось, зря.

Стоило завершить приятную ни к чему не обязывающую беседу и засобираться в дорогу, как Брин стремительно погрустнела, но смиренно согласилась ехать после своего возвращения. Затем у совершенно не ожидавшего этого ведьмака на голове оказался венок, сплетенный из окружающих цветов, а девушка юркнула в ближайшие кусты. Если бы она не поспешила исчезнуть столь стремительно, то ей бы выпал редкий шанс полюбоваться на выражение исключительного офигевания на лице обычно невозмутимого ведьмака. На добрых полминуты он так и застыл со сползшим на глаза венком, а потом все-таки аккуратно снял его, но продолжал недоверчиво смотреть на цветочное украшение, держа его будто бомбу.

"Она саморучно сплела венок и надела мне на голову..." — потрясенно подумал ведьмак, а потом до него наконец дошло, что уж кто-кто, но Брин совершенно точно понятия не имела ни о каких свадебных традициях их мира, а в ее собственном, как он уже успел убедиться, традиции были иными.

Ухмыльнувшись и качнув головой, ведьмак взглянул на венок уже без прежнего священного ужаса. Вытянув из него один из цветков в память о подарке, преподнесенном ему Брин, он без лишних сомнений сжег матримониальный символ, а оставшийся цветок спрятал между страниц справочника травника, который когда-то давно раздобыл, выполняя заказ, да так с собой и возил, изредка сверяясь с ним. Он оказался полезным даже для подкованного в травоведении ведьмака. И лишь запихнув книгу обратно в сумку, ощутил смутные сожаления. Мужчина никогда не допускал даже мыслей о свадьбе, путь ведьмака подобные глупости не подразумевал, но теперь, пусть и всего на минуту, почувствовал каково это, когда на тебя надевают брачный венок, вдруг сам от себя не ожидая, почувствовал печаль от того, что на самом деле этого никогда не произойдет.

А потом они снова помчались наперегонки с закатом, стараясь успеть в крепость до темноты. Будь он один, никаких проблем бы не было. Он бы мог, как скакать еще быстрее, так и никуда не торопиться. Что нового может преподнести матерому ведьмаку долина Каэр Морхен, пусть даже ночью? А вот мчась с девушкой за спиной, сюрпризов хотелось избежать, потому что оставлять ее одну, а самому отгонять чудовищ, ведьмаку очень не хотелось. Ну да впрочем, никто его не спрашивал. Если по дороге до гор он мог выбирать наиболее спокойные маршруты, то в саму крепость короткий и наиболее безопасный путь был всего один, и сворачивать с него было некуда. И как ни странно, именно это помогло ему разрешить сложившуюся ситуацию вполне благополучно. Едва услышав подозрительные звуки, Эскель, особо не колеблясь, соскочил с коня и велел Брин идти вперед, не опасаясь заплутать, по одной единственной дороге, а сам отправился на звук. Отогнать обнаглевших кикимор было делом не сложным, зато остаток пути должен был пройти спокойно. Пообещав себе вернуться и довершить начатое позже, он поспешил обратно к девушке. Мужчина чувствовал беспокойство, не видя ее перед собой.

Ее тихую песню он услышал издалека, и пока добирался до Брин, успел не на шутку заинтересоваться ею. Он-то полагал, что выдал ей самые простые инструкции из возможных — идти по тропинке. Но как оказалось, он наивный, успел позабыть каково это — быть простым человеком, к тому же не приспособленным к путешествиям. Но, пожалуй, эта совершенно невообразимая песенка стоила той ошибки. Заслушавшись, он сам не заметил, как замедлил шаг и нагнал Брин уже у самой кромки воды, хотя планировал сделать это намного раньше. Зато дослушал, как выяснилось, выдумываемые девушкой на ходу слова столь занятной иномирной песенки. Умела она вызвать улыбку даже у казалось бы уже ничем не пробиваемого ведьмака! Удивительное создание...

Родная и знакомая с детства крепость привычно встретила ведьмака и его спутницу тишиной, однако факелы горели, а значит Весемир был уже здесь, как на это и рассчитывал Эскель. Поприветствовав старого наставника, он без предисловий тут же кратко обозначил ему причину своего раннего приезда, а заодно представил свою спутницу, а теперь и гостью Каэр Морхена. Как радушный хозяин, Весемир сначала предложил усталым путникам поесть, а потом уже начал расспрашивать. Однако видя, что девушка сильно устала, слишком допытываться до нее не стал, решив, видимо, поговорить с ней утром, и быстро перевел тему разговора на хозяйственные нужды крепости, в том числе с учетом нового ее постояльца.

Заметив, что Брин закончила есть и погрузилась в какие-то свои, отнюдь не радостные мысли, Эскель решил отвести ее в выделенную ей комнату, чтобы она могла отдохнуть. Когда-то давно в ней недолго жила Кейра Мец, до того, как проход в эту часть замка засыпало, а ей не пришлось при следующем визите вместе с Ламбертом выбирать другие апартаменты. Не так давно у Весемира дошли руки расчистить проход, и комната снова стала доступной. Далекие, конечно, от роскошных условия, но в целом, на взгляд ведьмака, вполне сносные.

Непривычно тихая и задумчивая девушка, размышлявшая, как оказалось, о своей незавидной участи, породила в ведьмаке очередную волну неконтролируемого желания прижать ее к себе, отгородив от всего мира. Кажется, пришло время выяснить природу этого притяжения. Оставив Брин осматриваться и пообещав вернуться чуть позже, сам он поспешил обратно к Весемиру, по дороге захватывая запасные одеяла и планируя принести с собой еще и дрова для камина. Он должен был, наконец, прояснить один уже давно мучающий его вопрос!

— Весемир, — едва приблизившись на более-менее подходящее для разговора расстояние, позвал Эскель.

— Да? — старый ведьмак оторвался от какого-то на первый взгляд ничем не примечательного меча, который изучал.

Эскель присел за стол напротив него, отложил одеяло и ненадолго замолчал, собираясь с мыслями.

— Встречались тебе случаи права неожиданности, под которые попадали не дети давшего клятву?

— У тебя у самого конь, полученный по праву неожиданности, — заметил Весемир.

— Я имею в виду людей, — недовольно тряхнул головой Эскель. — Попадали ли под право взрослые люди?

— Кто или что угодно может попасть под право неожиданности, — пожал плечами старик.

— А самого себя человек может пообещать? — продолжил допытываться молодой ведьмак.

— Может, ты мне расскажешь все по порядку, а не будешь задавать бессмысленные без понимания ситуации вопросы? — в своей особой доброжелательно-поучительной манере попросил наставник.

Эскель вздохнул и вынужден был согласиться. Чтобы получить помощь и совет Весемира, ему придется рассказать все с самого начала в мельчайших подробностях. Наставник внимательно выслушал его и воспринял новость совершенно спокойно, будто чего-то такого от своего непутевого ученика и ожидал.

— Вон оно значит, как вышло, — будто отвечая своим мыслям, пробормотал ведьмак, в задумчивости проводя по лезвию меча, лежащего перед ним. — Любопытно!

— Что? — не выдержал Эскель.

— Видишь ли, мальчик мой, ситуация по сути своей уникальная, ну да ты и без меня это понял, иначе бы не пришел ко мне за советом. Давай разберемся по порядку. Чисто технически, клятву девушка все-таки дать успела, пусть и такую... неожиданную. И то, что она говорила это в шутку, значения не имеет. Не тешь себя иллюзиями, ты знаешь это не хуже меня. С такими вещами не шутят. Другое дело, что исполнение клятвы ты отсрочил, сказав, что возьмешь плату позже. Сроков, опять же, не оговорил. Так что, если больше вы к этому вопросу не возвращались, то вероятнее всего ничего, кроме отложенного обязательства, вас не связывает, а откладывать его ты можешь бесконечно. Но если потребуешь плату, она должна будет выйти за тебя замуж, она поклялась.

— Не собираюсь я требовать с нее такую плату! — воскликнул Эскель.

— Разумеется, — хитро ухмыльнулся старый ведьмак и серьезно продолжил. — Что же касается вопроса с предназначением, то он намного сложнее. Как ты помнишь, для того, чтобы говорить о предназначении, недостаточно одной лишь клятвы права неожиданности. Есть два условия, которые непременно должны быть исполнены. Во-первых, человек должен соответствовать словам клятвы. Тут, собственно, говорить не о чем: Брин четко и ясно говорила о себе. Во-вторых, он должен дать свое добровольное согласие уйти с тем, кому он обещан. Она дала тебе его?

— Сразу после клятвы мы вообще расстались, — ответил Эскель, нахмурив брови. Он снова и снова прокручивал все произошедшие с ним в последние дни события.

— А вообще? Как ты уговорил ее идти в Каэр Морхен? — задал наводящий вопрос Весемир.

— В этом мире одна она выжить не могла, я предложил ей помощь и защиту. Сказал, что отведу ее к чародейкам, которые могут научить ее пользоваться своей силой, чтобы она смогла вернуться домой. И она согласилась со мной идти... — на последней фразе ведьмак положил локти на стол и запустил руки в волосы. — Холера! — сквозь зубы ругнулся он. — Но она же не знала! Разве это считается за добровольное согласие? — тут же вскинулся он, ухватившись за ниточку.

— Я думаю, за то время, что вы с ней провели вместе, ты уже успел почувствовать, является она твоим предназначением или нет, — спокойно сказал Весемир, выпрямляясь. — И думаю, ты бы не пришел ко мне с этим вопросом, если бы это было не так.

— Холера! — повторно воскликнул молодой ведьмак, хватил кулаком по столу так, что меч подпрыгнул, и вскочил на ноги. — Этого, блять, только не хватало! Девица из другого мира с геном Старшей крови — мое предназначение!

— Сядь, — строго сказал Весемир. — Ты не хуже меня знаешь, что предназначение не выбирают и тем более от них не отмахиваются. Геральт, если ты помнишь, поначалу отнесся к своему предназначению легкомысленно, в результате пострадали другие люди, множество других людей. Да ты и сам старался избежать своего предназначения. Успехи в прямом смысле на лицо, — безжалостно припечатал наставник.

— И что теперь? Ты предлагаешь мне жениться на ней?! — желчно поинтересовался мужчина, впрочем, снова садясь за стол и устало потирая шрам на щеке.

— Свадьбы — это дело десятое. Я не пойму, чем она тебе так не нравится, — тоже спокойнее продолжил вести разговор Весемир.

— Не нравится мне? Да на хрен ей Я? — вопросом на вопрос ответил Эскель.

— А зачем, по-твоему, Цири нужен Геральт? Брин, так же как и Цири, носительница Старшей крови, ей нужна помощь и защита, нужны близкие люди, на которых она сможет положиться, тем более, что в этом мире у нее больше никого нет. По-моему, это очевидно! — взмахнул рукой старый ведьмак. — А уж какие между вами будут отношения: любовные, как у Эмгыра с Паветтой, родительские, как у Геральта с Цири, или любые другие — это решать вам, — нравоучительно изрек Весемир и совсем уж ворчливо добавил. — Уж как-нибудь разберетесь, хотите ли вы надевать друг другу брачные венки или нет.

По резко изменившемуся лицу ученика, старый ведьмак понял, что сказал что-то очень важное. Душевная, но малоинформативная матерная тирада Эскеля сводилась только к упоминанию тех самых брачных венков, но ситуацию не поясняла.

— Хватит сквернословить, — оборвал его старый наставник. — Скажи толком, при чем тут венки.

Эскель тяжело вздохнул, разом ссутулившись и вперив взгляд в сложенные на столе руки, поведал обеденный инцидент с венком из прощальных даров осени. Сообщив о цветке из венка, что сохранил и привез с собой, как о последнем гвозде в крышку собственного гроба, он поднял обреченный взгляд на учителя.

— Я идиот, — добавил он абсолютно спокойно.

А Весемир, до того молча слушавший исповедь своего нерадивого ученика, неожиданно громко расхохотался. Эскель насупился.

— Эх, глядя на тебя, я все больше начинаю жалеть, что мои молодые годы давно и безвозвратно ушли! — утирая слезу, добродушно поделился с ним старый ведьмак. — Нет, мой мальчик, ты не идиот, но девушка тебе досталась непростая, очень непростая.

— Она понятия не имеет об обычаях нашего мира... — начал было он.

— Я понимаю, понимаю, — закивал Весемир. — Клятву права неожиданности она дала неосознанно, а с венком здесь скорее твой просчет. Ты принял дар. Но когда предназначение сходу вытворяет такие кренделя, готовься к любым неожиданностям.

— Да я уж понял, — буркнул Эскель, снова разглядывая свои руки. — Чем конкретно нам грозит этот венок, будь он неладен? Непременная свадьба?

— Нет, — качнул головой наставник и заметил, как плечи ученика расслабились. — Несмотря на то, что ты фактически принял дар, платы ты не попросил. То есть отсрочка все еще действует.

— То есть все остается по старому? — с надеждой спросил молодой ведьмак.

— Не совсем. Раньше несмотря на обещание, вы вполне могли совершенно свободно иметь любых других супругов. В клятве говорилось, что Брин должна выйти за тебя по твоему первому требованию, а будут ли у нее другие мужья до или после тебя, как и у тебя жены, не оговаривалось. Однако теперь у вас такой свободы нет. Приняв от нее в дар венок, ты, по сути, начал процесс бракосочетания, но до конца его не довел. Так что у вас теперь что-то вроде помолвки. Либо вы доводите процесс до конца и вступаете в брак, либо так и остаетесь женихом и невестой. Ни вступить в брак с другими людьми, ни разорвать помолвку вы не можете.

— Прекрасно, — мрачно восхитился Эскель, откидываясь на спинку стула. — Просто, мать его, великолепно! — громко воскликнул мужчина и, снова вскочив со стула, заходил взад-вперед. — Эх, что б тебя... Холера!

— Что-то еще вспомнил? — уточнил старый ведьмак, следя взглядом за своим воспитанником.

— По-твоему, этого мало? Да тут того, что есть, жизни не хватит разгрести! — взмахнул рукой Эскель и тут же с силой опустил ее вниз. — Эх... Мне же все это теперь надо ей объяснить! Что я ей скажу?!

— Мне она показалась весьма разумной девушкой, — Весемир беспокойства ученика не разделял. — Я думаю, она все правильно поймет. К тому же вы оба в равной степени авторы сложившейся ситуации.

— Только я знал, что это такое, а она — нет!

— Незнание не освобождает от ответственности.

— Какое-то слишком суровое ей наказание за незнание. Заполучить себе старого уродливого жениха-ведьмака без возможности отказаться!

— Старый здесь я, — непререкаемым тоном заявил Весемир. — А что до твоего лица, мне не показалось, что оно ее хоть как-то смущает.

— Угу, это покуда она про женишка не знает! — раздраженно ответил Эскель. — Ай, да что теперь говорить. Сделанного не воротишь. Пойду объяснять, чего тянуть.

— Иди. Все будет хорошо, — непоколебимо уверенно напутствовал его старый ведьмак.

Так Эскель, не забыв одеяло и прихватив с собой дрова, поднялся в комнату к Брин, не зная даже с чего начать свои объяснения, но уверенный, что ситуацию лучше прояснить как можно раньше.

* * *

Я мгновенно насторожилась. За все время моего пусть и недолгого, но тесного знакомства с ведьмаком, я уже привыкла к его спокойной и благодушной манере вести беседы. Однако сейчас от него буквально веяло напряжением, хотя Эскель просто стоял, скрестив руки на груди. Что такое должно было произойти за эти пятнадцать-двадцать минут, которые его не было, чтобы этот сдержанный человек так переменился? Выводы напрашивались сами собой. Видимо, не так все просто с этим моим редчайшим талантом, как он пытался меня уверить.

— Нет, это не касается твоего дара, — очевидно, прочитав мои мысли по лицу, сразу же сообщил ведьмак. — Ну, или только косвенно.

Теперь я смотрела на мужчину озадаченно. Связанных со мной поводов, достойных такой реакции обычно невозмутимого человека, было довольно мало, и самый достойный из них он только что отмел. Но что тогда оставалось? Наши взаимоотношения, уже почти вышедшие за рамки обычной доставки ценного груза до места передачи?

— Эскель? — спросила я, так и не дождавшись никакого продолжения.

— Не знаю с чего начать, — честно ответил мужчина и задумчиво потер щеку, пересеченную шрамом.

— С предыстории. А то я в вашем мире не очень разбираюсь, — напомнила я. — И садись куда-нибудь.

— Ладно, — согласился Эскель, нашел взглядом стул, подтащил его поближе к кровати и сел, снова сложив руки на груди. Столь характерный жест только сильнее выдавал его затруднения. — Помнишь, я рассказывал тебе о праве неожиданности? — спросил он. Я утвердительно кивнула. — После того как я тебе о нем рассказал, ты в шутку произнесла клятву. Помнишь? — повторно спросил он, я повторно кивнула. — Несмотря на шутку, она вступила в силу.

Я чуть дернулась, склонив голову набок, и нахмурилась.

— В каком смысле вступила в силу? — уточнила я, заодно пытаясь дословно припомнить, что наговорила.

— В прямом. Те слова, что ты произнесла, стали настоящей магической клятвой, которую ты мне дала, — развернуто пояснил ведьмак и, замолчав, сжал губы в ниточку.

Я слегка потрясла головой.

— Это ж бред был, а не клятва, — запротестовала я. — Я тебе в качестве платы пообещала себя замуж. Это же даже не награда, а наоборот, лишний геморрой!

— К сожалению, я тогда упустил тот момент, что ты успела ее закончить по всем правилам, несмотря на неподходящий смысл. И вместо того, чтобы отказаться от нее, лишь отсрочил ее исполнение своими словами. Отменить ничего не получится.

Скептическое выражение плавно сползало с моего постепенно вытягивающегося лица.

— Более того, — продолжил Эскель, будто было еще мало. — Сегодняшний инцидент с венком... Ты, конечно, не могла знать, но в нашем мире венок — символ брачного венца. Перед свадьбой невеста плетет два венка, себе и своему жениху, после чего лично надевает его ему на голову. В свете слов клятвы... — Эскель снова недоговорил. Похоже, нейтральных слов для описания моей феерической тупости ему не хватало. — Я думаю, ты понимаешь сама, что это значит, — наконец, сказал он. — Отказаться принять дар я не успел, ты убежала.

Я приложила ладонь ко лбу, обхватив пальцами виски. Сил смотреть ведьмаку в глаза после всего, что я натворила, у меня не было. Неистово хотелось провалиться под землю и больше никогда-никогда оттуда не вылезать, чтобы не нужно было снова встречаться взглядом с жертвой моей непроходимой тупости. Если бы я только знала!

— Какая же я ду-у-ура!!! — воскликнула я, вскакивая с кровати и делая несколько шагов по комнате, развернувшись спиной к ведьмаку, желая скрыть пылающее огнем лицо. — Феерическая идиотка... — у меня даже подходящие слова не находились.

"Жил себе, жил человек спокойно, и тут на тебе! Свалилась на голову ненормальная девица, которая за спасение своей никчемной шкуры вместо платы навязала себя в жены! И ладно бы просто дала никому не нужную клятву, — ну бывает работа без оплаты, печально, но не смертельно. Так нет же! Этого было недостаточно, она еще и обручальное кольцо, тьфу ты, венок насильно ему напялила. Чтобы уж точно никуда не делся, чтобы без вариантов уже пришлось жениться на дуре этой безмозглой!" — мысленно перевела я сухое перечисление Эскелем фактов на нормальный язык.

— Господи Иисусе, какая жесть! — вслух воскликнула я, сгорая со стыда. — Что же я натворила...

— Это еще не все, — мрачно сообщил Эскель.

Я даже слегка вздрогнула от его голоса.

— Куда уж хуже? — сглотнув, пробормотала я.

— Помимо права неожиданности, есть еще тесно связанный с ним феномен уз предназначения, — начал новую энциклопедическую справку ведьмак. — Обычно это касается детей, попавших под право неожиданности. Например, когда ведьмак спасает жизнь человеку, а тот в уплату долга клянется отдать то, что уже имеет, но о чём ещё не знает по возвращению домой. Этим чем-то может быть беременная жена, и тогда ребенок, которого она родит, должен быть отдан ведьмаку. С таким ребенком ведьмака связывают узы предназначения.

— Что такое это предназначение? — достаточно ровно спросила я, с большим трудом заставив себя повернуться к ведьмаку, но лишь мазнула по его лицу взглядом и, не выдержав, тут же отвела.

— Рок, судьба, некая сила, связывающая людей друг с другом и определяющая их общее будущее. О предназначении говорят тогда, когда ребенок дает свое добровольное согласие уйти с ведьмаком. И ты согласилась идти со мной.

— Но, блин, это же не относилось к клятве! Это было после нее и вообще имело отношение к чародейкам! — запротестовала я, от возмущения даже снова взглянув ведьмаку в лицо. — Это что, вообще не имеет значения? Магическим клятвам в принципе все равно, о чем думает человек?

— О чем думает, как раз не все равно, а вот контекст не так важен. Ты пообещала отдать себя в уплату за спасение. Ты согласилась идти со мной, тем самым вверила мне свою жизнь и подтвердила клятву, став моим предназначением, — как-то чересчур спокойно для таких фундаментальных вещей сообщил мне Эскель.

— Час от часу не легче, — шумно выдохнула я и плюхнулась обратно на кровать. Куча новой и не очень информации кружилась в моей голове, мешая рассуждать здраво, чувство стыда жгло душу, неопределенность и чуждость ситуации пугали. — И что, совсем ничего нельзя с этим всем сделать? — безнадежно поинтересовалась я, снова обхватив лоб рукой.

— Нет. Это все уже свершилось, отменить или переиграть нельзя, — непреклонно отрезал ведьмак.

— Господи, только появилась в мире, а уже столько идиотских дел наворотила, — постучала я себя по лбу. — И чем конкретно это грозит? — я уставилась в потолок, оперевшись на руки сзади. Смотреть в глаза помогшему мне человеку, которому в знак благодарности подложила такую жирную свинью, я заставить себя не могла.

— Ты не можешь выйти замуж ни за кого кроме меня, как и я смогу жениться только на тебе.

— Не успела развестись, уже снова в невестах, — несколько истерически хохотнула я. Шутка вышла тупая, но на другую в такой страшно неловкой ситуации я была неспособна, а сказать что-нибудь требовалось.

— Я никогда не собирался жениться и теперь не собираюсь, — слишком серьезно воспринял мою шутку Эскель.

— И хорошо! В смысле я и не думала, что ты собираешься. Это все была просто шутка, как оказалось, не только глупая, но и опасная. Я уж точно никаких таких намерений не имела! — принялась истово оправдываться я.

Я уж думала, большего стыда почувствовать не смогу, просто некуда, но то, что он воспринял мою кривую шутку, как осознанное принуждение его к браку... Позорище!

— Так если ты жениться не собираешься, и мне одного брака за глаза хватило, может и забудем весь этот маразм? — осененная новой идеей, уцепилась я за спасительную ниточку. — Свободные люди, никаких обязательств, каждый живет, как хочет. Никаких претензий! — я осторожно подняла-таки на ведьмака извиняющийся взгляд, полный надежды. — Я понимаю, что сама виновата, но ведь...

— Тебе не в чем себя винить, — прервал мой монолог ведьмак. Прочитать на его лице у меня ничего не получалось. Говорил он как всегда спокойно, но напряжение во всей его фигуре никуда не делось.

— Конечно. Ты мне жизнь спас, а я тебе такую свинью подложила, — вздохнув, я снова отвела взгляд. Никакие силы не могли заставить меня смотреть ему в глаза. Я чувствовала себя виноватой идиоткой, и переубедить в этом меня ни у кого бы не получилось. Факты вещь неумолимая. — Не надо было тебе меня спасать. Съели бы — проблем меньше. А то тоже мне, награда за помощь...

Эскель стремительно поднялся со стула.

— Я спас тебе жизнь не ради награды, — резко сказал он. — Я тебе уже говорил: ты ничего мне не должна, тем более это глупое обещание. Я лишь пришел предупредить тебя о его последствиях, которые, к сожалению, еще больше усугубились. А предназначение, если оно вообще есть, как-нибудь само разберется... — сказав это, мужчина направился к двери. — Спокойной ночи.

Дверь за ведьмаком давно закрылась, а я все еще сидела на кровати и смотрела в одну точку, оглушенная его словами и собственными мыслями.

— Ну, а что ты хотела? — спустя несколько минут спросила сама у себя вслух.

Я хотела этого тепла, что видела в его глазах сегодня, хотела долгих разговоров как в дороге, хотела дружбы, если уж большего не светит. Но о чем тут можно говорить, если я так грубо вторглась в его жизнь и парой своих глупых выходок поставила его в очень неприятное положение. Я же не знала? Жалкое оправдание для таких серьезных последствий. Так что вполне понимаю его негодование. Я одним своим существованием мешаю ему жить, собирался он там на самом деле жениться или нет. И к тому же это счастье на него свалилось вместо благодарности. Спас на свою голову девицу, называется!

— Какая же я ду-у-у-ура, — повторно взвыла я, плюхаясь спиной на кровать. — Не знала, да, но могла бы и поостеречься шутить подобными вещами в незнакомом мире с незнакомым мужчиной, — отчитывала сама себя. — Ну хотя бы последнее... О первом я догадалась не сразу, — я тяжело вздохнула. — Зачем я добавила это "замуж"? Ну переспала бы с ним в уплату, не убыло бы с меня. Тем более, что он говорил, что детей от него не бывает. Хотя может без этого слова вообще в рабство бы продалась? Ай, да все равно дура! — я резко развернулась на живот, уткнувшись носом в разворошенный сверток с одеялами. — Полная-а-а-а...

От неожиданно нахлынувшего осознания, что этот мужчина обо мне действительно искренне заботился, глаза наполнились слезами. А я такую подлость, пусть и неспециально ему сделала...

Как в итоге заснула, не помнила. Скорее всего, усталость быстро взяла свое, потому что проснулась я в одежде, в той же самой позе, в обнимку с одеялами, по большей части в них укутавшись. Камин давно прогорел, через довольно большие окна в комнату проникали солнечные лучи, в свете которых она оказалась намного просторнее, чем мне показалось вчера, и намного грязнее. Уже вполне привычно причесавшись без зеркала, я осмотрела помещение более пристально, и кроме пустой и заросшей грязью бадьи, никаких гигиенических удобств тут не нашла. Только какой-то богом забытый чулан за внутренней дверью. Ворча себе под нос про средневековые неудобства, я направилась к выходу из комнаты. Единственное место, где можно было сделать все свои утренние дела, я видела вчера внизу, когда мыла руки по прибытии. Так что следовало поискать дорогу в тот самый большой зал, где мы вчера ужинали. Помнила я ее очень смутно, к тому же дневной свет сильно преображал помещение. Оставалась только одна надежда, что замок не такой огромный, и все его дороги ведут к этой самой центральной зале. Предположение, к счастью, подтвердилось минут через десять. Обнаружив вожделенное помещение, я поспешила им поскорее воспользоваться, и уже посвежевшая и умиротворенная вышла в большой зал в поисках живых душ.

— Доброе утро, соня. Выспалась? — услышала я, сделав десять шагов в сторону центра зала. Голос, к сожалению, был не тот, к которому я привыкла по утрам, но что он вообще был, меня обрадовало. А то тишина и звук собственных шагов стали уже несколько угнетать.

— Доброе. А уже очень поздно? — спросила я, поздоровавшись, и развернулась на голос.

— Уже за полдень, — ответил старый ведьмак, добродушно улыбаясь и поднимаясь на ноги около ящика, в котором рылся.

— Ого! — удивилась я. — Тогда, наверное, выспалась.

Ведьмак усмехнулся.

— Есть хочешь? — предложил он.

— Не откажусь, — кивнула я. — Спасибо.

Пройдя из общего зала в столовую, мы оказались по другую сторону от сквозного очага. В котелке, висевшем над огнем, что-то булькало и вкусно пахло, правда, только здесь, на кухне. Вытяжка работала на славу. Весемир от души наполнил две миски кашей с мясом. Одну поставил напротив меня, вторую — рядом с собой. В обычной ситуации я бы столько не съела, но сейчас чувствовала в себе силы умять всю тарелку.

— Спасибо, — повторно поблагодарила я.

— Ну, полноте! Ты будешь за каждый шаг благодарить? — раскритиковал мой благородный порыв ведьмак.

— Наверное, — ответила осторожно.

Если к Эскелю я привыкла почти сразу и воспринимала его помощь с благодарностью, но без дискомфорта, то его наставник вызывал у меня чувство неловкости и позыв, в самом деле, благодарить его за каждый шаг.

— Ты здесь гостья, а обязанность хозяев — обеспечивать гостей всем необходимым. Поблагодаришь за гостеприимство один раз, когда соберешься покинуть нашу обитель, — разрешил мои внутренние метания старый ведьмак. — А то мозоли на ушах натрешь спасибами!

— Хорошо, — кивнула я и даже улыбнулась, пробуя еду. Сносно и вполне себе съедобно. — А где Эскель? — наконец, задала я интересующий меня больше всего вопрос.

— Еще до рассвета уехал на охоту, — ответил Весемир, размеренно отправляя в рот ложку за ложкой. — Сказал, кикиморы расплодились, проехать даже спокойно нельзя.

— Ну да, мы по дороге наткнулись, — подтвердила и добавила. — Точнее, он наткнулся.

Разговор увял, зато проснулась моя совесть. Раз уж я тут бесполезный лишний рот, надо хоть развлекать радушных хозяев, коли ни на что больше не годна.

— Сколько лет Каэр Морхену? Он выглядит довольно старым, — решила я проявить любопытство. Хозяевам, по идее, должно быть приятно рассказывать о своем доме.

— Около трехсот лет, но выглядит он так из-за нападения, — охотно ответил ведьмак.

— Да, Эскель что-то об этом говорил, — припомнила я. — А почему так все и оставили? Не стали ремонтировать?

— Некому и незачем, — ответил Весемир. — После нападения, взрослых ведьмаков осталось — по пальцам пересчитать, и горстка учеников, большая часть которых недоучилась.

— А сейчас сколько ведьмаков осталось? — чисто ради любопытства поинтересовалась я.

— Волков — четверо.

— Сколько?! — воскликнула я, даже ложку отложив.

— Я и трое моих учеников: Геральт, Эскель и Ламберт, — поименно перечислил Весемир.

— Почему так мало? Почему не обучаются новые ведьмаки? — уже с совершенно не дежурным интересом спросила я.

— Видишь ли, после нападения их просто некому оказалось создавать. Из взрослых ведьмаков, находившихся на тот момент в крепости, выжил я один. Чародеи погибли все до единого. Не осталось никого, кто смог бы проводить мутации.

— Жаль, — вздохнула я, возвращаясь к еде.

— Понравились ведьмаки? — лукаво глянув на меня, спросил Весемир.

— Этакие супермены со сверхсилой, реакцией, регенерацией, наделенные магией и прочими прибамбасами. Пожалуй, что нравятся, особенно в вашем мире, полном чудовищ и не уступающих им людей, — чистосердечно призналась я и, спохватившись, уточнила. — А не должны?

— Другим не нравятся, — рассмеялся старик.

— Кому другим? Людям в деревнях? У них в головах все место занято глупыми предрассудками, — нахмурилась я.

— И в деревнях, и в городах, и даже в королевских дворцах.

— Ну, может у образованных людей есть какие-то объективные причины, которых я не знаю. Я же вообще ничего не знаю, — не стала спорить я.

— О предрассудках уже знаешь, — заметил ведьмак.

— Чего бы полезного лучше узнала, — вздохнула я. — Может, у вас есть книжка какая про ведьмаков? Я бы с удовольствием почитала.

— Найду я тебе книгу, правда, написана она не самым современным языком. Да и половину текста ты без магического образования не поймешь, но какую-то информацию почерпнешь, чтобы уж совсем ничего не знающей себя не чувствовать. И я тебя прошу, обращайся ко мне на "ты".

— Э-э... — замешкалась я с ответом. Я вообще собиралась поблагодарить, а тут...

— Я уже слишком стар для всех этих расшаркиваний, — поморщился мужчина. — К тому же давно привык, что все, кто бывают в крепости, зовут меня на "ты" и по имени. Не нарушай традицию.

— Я постараюсь, — честно ответила я, хотя чувствовала непреодолимый внутренний протест.

— Вот и славно, — с этими словами Весемир поднялся с лавки и потянулся убрать тарелки.

— Давайте я помою, только покажите где, — тут же подорвалась я с места.

— Ты гостья...

— Гостья, но не безрукая! — перебила я его. — Мне здесь все равно делать нечего, так хоть что-то полезное сделаю. А то совсем себя иждивенкой чувствую.

— Ну, пойдем покажу, — согласился Весемир, ухмыляясь в усы.

Процесс оказался не хитрым, разве что вода из крана не текла. Но об обеспечении водой Весемир рассказывать отказался, сказав, что заниматься этим будет сам. Мне же заодно показал, где и как можно нагреть воды, чтобы помыться, правда, настоятельно попросил звать его на помощь для переноски воды. Я старательно запоминала все премудрости моего нового жилища.

— Я и готовить умею. Только покажите, как с местными кухонными технологиями обращаться, а то в моем мире все совсем не так, — сказала я, закончив мыть тарелки и ложки.

— Ты эдак все дела на себя возьмешь, я-то что делать буду? — шутливо возмутился старый ведьмак.

— Да у вас тут дел — поле непаханое, кроме готовки, — усмехнулась я, глазами показывая на общий разваливающийся вид крепости.

— У "тебя", Брин, а не у "вас". Я очень тебя прошу, — убедительно сказал мужчина.

— У тебя, — послушно через силу повторила я за ним.

— Пить что будешь?

— Чаю бы, — мечтательно вздохнула я. — Но в вашем мире, похоже, такого нет.

— У нас тут в основном разной крепости алкогольные напитки.

— Тогда просто воду. Теплую, — выбрала я. — Не люблю алкоголь.

Так, прихватив с собой пару кружек, мы вернулись в большой зал. Весемир занялся с мечом чем-то одному ему ведомым, а я пристроилась рядом на стуле с кружкой и книгой, выбранной ведьмаком со стеллажей, стоящих у противоположной стены.

— Кажется, раньше это был красивый замок, — заметила я, не спеша открывать книгу, а более пристально осматривая свое временное пристанище в дневном свете.

Цитадель крепости, да как впрочем и крепостные стены скорее всего, сильно пострадала от нападения и времени без надлежащего ухода. Все еще толстые и надежные каменные стены выглядели обшарпанно, местами часть камней осыпалась. Огромные колонны, подпирающие далекий сводчатый потолок, хоть еще и справлялись со своей основной функцией, выглядели совсем неприглядно. Украшающая некоторые внутренние стены роспись настолько облупилась, что даже толком разобрать, что там было изображено, не получалось. Какие-то вроде бы батальные сцены, что, собственно, логично для крепости ведьмаков. Каменная плитка, некогда геометрическим узором выложенная по всему огромному залу, вся истерлась, потрескалась, выщербилась. Окна, как ни странно, в большей части сохранившие стекла, — а может их все-таки меняли — давно и безнадежно заросли грязью и паутиной, местами даже были забиты досками. Строительные леса и балки, как я могла судить по увиденному, понапиханные по всему замку, создавали неповторимый колорит бесконечного ремонта и, видимо, сильно помогали несущей конструкции не развалиться под своей же тяжестью. И несмотря на все это, цитадель крепости выглядела величественно и совсем не мрачно. Ну, разве что чуточку пугающе, если задуматься о том, что лишь несколько мощных деревяшек мешает этому каменному домику схлопнуться над нашими головами.

— Да что красота, когда-то он был живым, а теперь одни руины, — отмахнулся Весемир. — Зато полностью соответствует тому, что осталось от ведьмаков.

— И нет никакой надежды?

— В ней нет нужды. Процесс создания ведьмаков отнюдь не легкий, а главное, небезопасный.

— А, да, после Испытания травами же многие умирают, да и потом тоже... — вспомнила я.

— Тебе Эскель и об этом рассказал? — удивленно спросил ведьмак.

— Я у него много чего спрашивала. Он, наверное, ужасно устал отвечать на мои бесконечные вопросы. Вы... — начала было я и под строгим взглядом желтых глаз замялась. — Ты, — снова с трудом выговорила я, — пожалуйста, тоже скажи, если я надоем со своими вопросами. Или книжки давай, их тут много, — я махнула на стеллажи. — Я с удовольствием почитаю, чтобы не доставать.

— Все мои ученики только и пытались избежать моих лекций, и от книг отлынивали, как могли, а ты вот наоборот, — усмехнулся ведьмак.

— Ну, я-то не ведьмак! Ничего, кроме теории, выучить и не могу, — улыбнулась я в ответ. — Да и вообще я люблю узнавать новое, учиться чему-то. Там, у себя дома постоянно искала себе курсы повышения квалификации, ездила на всякие мастер-классы, шерстила интернет. Информация — это жизнь!

— А чем ты занималась в своем мире?

— По профессии я мастер-парикмахер, по-вашему цирюльник, — ответила я.

— Неожиданно, — в самом деле удивился ведьмак.

— В нашем мире простой стрижкой волос эта профессия не ограничивается. С волосами проводится множество разных манипуляций, и дело это довольно интересное и прибыльное. А по образованию я нефтехимик, по-вашему, видимо, алхимик.

— Еще более неожиданно, — даже меч отложил старик.

— Да, Эскель тоже удивился, почему имея высшее образование в области химии, я стригу людей. Как-то так сложилось, что помимо увлечения химией меня увлек и парикмахерский процесс. Сначала подрабатывала, а потом закрепилась, — пожала я плечами, бросив взгляд на вход в большой зал. С одной стороны я понимала, что человек с охоты может вернуться и поздно вечером, а с другой — все равно его ждала, хотя честно говоря, понятия не имела, что ему скажу.

Мы еще немного поговорили с Весемиром о крепости и ведьмаках, а потом я все-таки взялась читать книгу, чтобы не утомлять доброго человека бесконечными расспросами, и в то же время продолжать удовлетворять свое разыгравшееся любопытство. Каким-то особенным текст мне не показался, но большую часть, испещренную неизвестными терминами и названиями, а также снабженную теми самыми магическими схемами и ритуалами, я действительно не понимала, что, впрочем, особенно мне не мешало. Время пролетело незаметно. Вскоре ведьмак уже зажег свечи и несколько факелов. Мы вместе приготовили ужин, где я с большим скрипом постигала азы готовки допотопным способом, потом вместе и поели, а Эскеля все не было. После ужина я еще немного порасспрашивала свою бесценную энциклопедию о том, что прочитала и не поняла из книги, а потом решила принять ванну, чтобы слишком рано не ложиться спать и еще немного подождать возвращения своего ведьмака. Весемир, как и говорил, помог мне с водой, а после, пожелав спокойной ночи, оставил меня одну наедине со своими мыслями. Те будто только этого и ждали и набросились на меня изголодавшимися гиенами. Впрочем, чему удивляться? Я весь день старательно их разгоняла, успокаивая себя тем, что Эскель вот-вот появится. Не появился...

Становилось вполне очевидно, что уехал на охоту он не просто так, а чтобы одна непутевая девица на глаза не попадалась. Как и ночью в таверне, когда вариант выгнать меня он не рассматривал, а сам перелег на пол, только в данном случае решил ночевать в лесу. От осознания этого становилось только гаже. А учитывая, что сделать я ничего не могла, даже если бы он все-таки вернулся (извинения ничем не помогут), то чувствовала я себя просто отвратительным существом. Люди ко мне с добром, а я...

И родители тоже... Когда-то давно они меня совсем крошкой взяли к себе в семью, а я теперь их бросила. Ведь у них никого больше нет, они потому меня и взяли, что своих детей у них не было. Взяли, заботились, любили, а я их бросила! Они там, наверное, с ума от беспокойства сходят. Я ведь должна была на следующий день после перемещения сюда приехать к ним, покрасить маму, поправить ей стрижку, а папе подровнять бакенбарды. А я оказалась тут... Ну да, я не специально, опять-таки я этого не хотела и не планировала, но кому от этого легче? Точно не маме с папой...

Вымывшись и насухо вытеревшись, я снова замоталась в свою импровизированную сорочку. Улеглась на кровать, закуталась в одеяла, свернулась калачиком и почувствовала, что сейчас снова заплачу от безысходности, тоски, стыда и от одиночества.

— Что это ты, Бринка, только и делаешь, что рыдаешь в этом мире? — вслух спросила я себя, чтобы хоть как-то встряхнуться. — Как появилась, только все рыдаешь, да рыдаешь. Раньше такой плаксой не была! И рядом с Эскелем не плакала... — от мысли об объятиях ведьмака, в которых я быстро успокаивалась и засыпала, плакать захотелось только сильнее. — Хватит! — резко скомандовала я сама себе, садясь в постели. — Нечего слезы лить! Я ничего плохого не сделала! Да, обстоятельства сложились не в мою пользу, но это не конец света! Я буду учиться, я смогу вернуться в свой мир! Я вернусь к родителям и все им объясню! И Эскеля увижу и все объясню! Я не хотела и не хочу ему ничего плохого, а значит, ситуацию можно исправить!

Слова давно уже отзвучали в ночной тишине, а я все сидела и смотрела в темноту. Перед глазами проплывали счастливые картинки моей жизни в своем мире, и даже парочка уже из этого. Мне действительно стало легче, и плакать расхотелось. Я все-таки улеглась поудобнее на не самой лучшей в моей жизни кровати и закрыла глаза, уже не чувствуя такой острой безнадежности и тоски.

Утро нового дня наступило раньше предыдущего, о чем свидетельствовали пробивающиеся сквозь пыльные окна косые лучи солнца. Как они не разбудили меня вчера, оставалось загадкой. Наскоро умывшись приготовленной с вечера водой, я поспешила вниз в надежде, что мой ведьмак все-таки вернулся если не ночью, то рано утром.

— Доброе утро! — приветствовал меня Весемир.

— Доброе, — приветливо кивнула ему я и окинула взглядом большой зал.

— Нет, не вернулся, — прекрасно понял причину моего внезапного интереса к помещению старик. — Видимо, кикиморы оказались не единственными.

— Похоже, — кивнула я. Мое хорошее настроение несколько подпортилось, но я нашла в себе силы улыбнуться.

— Позавтракаем? — спросил Весемир.

— С удовольствием! — отозвалась я и направилась вслед за мужчиной в кухню.

— Я тут подумала немного порядок в комнате своей навести. Мне бы какие-нибудь тряпки, швабру и тазик для воды, — едва мы уселись за стол, заговорила я.

— Порядок — дело хорошее, — одобрил Весемир. — Но сильно не усердствуй. Со дня на день прибудет Трисс, возможно она заберет тебя отсюда.

— Заберет, так заберет, но пыль я сотру, — пожала я плечами. — А кто она такая?

— Трисс? Милая рыжеволосая девушка и очень сильная чародейка. Она веселый и открытый человек, думаю, вы с ней поладите, — отрекомендовал незнакомку ведьмак, чем заметно ободрил меня. Если эта чародейка нравится старому ведьмаку, то скорее всего, я найду с ней общий язык.

После завтрака, получив все необходимое, я снова поднялась к себе в комнату и с энтузиазмом принялась отмывать все поверхности, благо мебели было немного, а вот окна были действительно грязными. Решив оставить их назавтра, я наскоро протерла пол, на котором развезла кучу грязи своей уборкой и спустилась вниз, желая поучаствовать в приготовлении обеда, раз уж завтрак проспала.

— Ну как уборка? — поинтересовался ведьмак, которого я нашла уже на кухне.

— Ну, теперь там, по крайней мере, клочки паутины не висят по углам и пыли поменьше, — отчиталась я, присоединяясь к приготовлению обеда.

— И остановись на этом. Трисс прибудет, подумает, что я молодых девушек заставляю замок отмывать!

— Хорошо, я ее в комнату не пущу, чтобы она ничего не подумала, — рассмеялась я.

Так, с шутками мы споро в четыре руки приготовили суп и, наполнив тарелки, уселись обедать. Я с интересом слушала его рассказы о замке и ведьмачьей молодости, задавала появляющиеся по ходу вопросы о мироустройстве и прислушивалась, не раздадутся ли шаги. Причем понимала, что ведьмаки, когда захотят, могут ходить бесшумно, но все равно прислушивалась. После обеда, как и вчера, взяв с собой кружки, мы переместились в большой зал. Усевшись так, чтобы видеть вход в зал и посматривать туда время от времени, я продолжила с интересом слушать старого ведьмака и следить за тем, как он ловко выстругивал новую поварешку из дерева, которую он пообещал, пока мы готовили, смастерить лично для меня.

Ближе к вечеру, когда старый мастер утомился говорить, я сходила, долила себе теплой воды в кружку и взялась за вчерашнюю книгу. Вход по-прежнему был прямо перед моим взором, но в нем все также никто не появлялся. Так что устав ожидать, я ушла в книгу полностью. Несмотря на малопонятные схемы и термины, в книге неплохо, хоть и сухо рассказывалось о способностях ведьмаков и некоторых закономерностях мутаций. Вообще это было что-то вроде автобиографической истории создания самого феномена ведьмаков, изложенной в строго хронологической последовательности с подробным пояснением всех шагов. Не журнал опытов, и даже не руководство. Да и строго говоря, это сочинение даже до полноценной книги не дотягивало, но с вопросом кто такие ведьмаки и что они из себя представляют, оно справлялось на ура.

— Ты так увлеченно читаешь, неужели тебе в самом деле нравится этот витиеватый слог? — спросил Весемир, ставя около меня зажженные свечи.

— Витиеватый? — удивилась я. — Мне текст кажется совершенно обычным. Несколько сложным для понимания из-за обилия неизвестных мне терминов и прочей теории, но если пропускать куски, где автор углубляется в магические и химические эксперименты, то все читается нормально.

— Хм... — нахмурился Весемир. — А ну-ка прочти пару строк.

— Большинство монстров ведет ночной образ жизни, либо же вовсе не разделяет сутки на ночь и день, проявляя одинаковую активность в любое время суток. В связи с этим передо мной стояла задача наделить свои творения возможностью видеть в кромешной темноте, — зачитала я перспективный кусок, обещающий мне подробное описание, каким образом чародеи добились появления у ведьмаков тех самых желтых глаз, так сильно отличающих их от обычных людей.

— Хм... — снова протянул Весемир. — Мои глаза видят здесь совсем другой текст, а ты будто переводишь его с устаревшего на современный.

Я удивленно уставилась в книгу. Ну да, книга была в кожаном переплете, весьма потрепанная, с шершавыми, толстыми и пожелтевшими, а может и никогда не бывшими белыми, страницами. Определенно она выглядела как настоящий средневековый гримуар, но текст в ней был написан совершенно обычным языком.

— Стоп, — вскинула я взгляд еще больше округлившихся глаз на старика. — А как я вообще вас понимаю, да еще и читаю?! Я же в другом мире, у вас тут должен быть другой язык!

— Так вот в чем дело, — заломы на лбу ведьмака, наоборот, расправились после моих слов. — Очевидно, это Старшая кровь позволяет тебе понимать языки других миров. Иначе как бы ты могла путешествовать по мирам, не понимая их обитателей!

— Ничего себе! — я новым взглядом уставилась в книгу. — То есть я понимаю все языки?

— Не знаю насчет всех, но Цири никогда не рассказывала о том, что у нее были какие-то затруднения в общении с представителями других миров. Думаю, Старшая кровь убирает языковой барьер, — пояснил свою мысль Весемир.

— Цири? Это еще одна обладательница Старшей крови?

— Да.

— Кто она и где сейчас находится? — спросила я.

— Так сразу и не скажешь, — хмыкнул старый ведьмак. — Она человек, молодая девушка, носительница Старшей крови, ведьмачка, чародейка, Исток, наследница нескольких тронов континента, предназначение Геральта и моя любимая ученица. И это еще не полный список. А где она — никто не знает, — вздохнув, ответил мужчина. — И не скрою, ты наша последняя надежда отыскать ее. Нам всем: и ведьмакам, и чародейкам, с которыми ты еще только познакомишься, она очень дорога.

— Я? — сипло переспросила я. Слегка обалдев еще на перечислении, с последними словами Весемира я вообще выпала в осадок.

— Цири ушла в другой мир, и найти ее там может только тот, кто также может ходить между мирами. Мы уже больше полугода безуспешно пытались найти иные способы, но врата между мирами не открыть без дара Старшей крови, а в тебе она есть.

— Это же только предположение, — все еще находясь в глубоком обалдении, пробормотала я.

— Ну вот глядя на эту книгу, ты получила уже второе доказательство, если само твое попадание в наш мир тебя не убедило, — ведьмак указал на путеводитель по миру ведьмаков в моих руках, о котором я успела позабыть.

— Но... это все равно очень... слабое доказательство, это может быть что угодно...

— Эх, зря я тебе все это сказал. Не готова ты, — расстроился старый ведьмак. — Постарайся сейчас об этом не думать. Пройдет время, ты привыкнешь, обучишься, и тогда уже сможешь обдумать все это продуктивно.

— Да нет, не зря! — уверенно ответила я ему, сбросив, наконец, оцепенение. — Теперь я хоть понимаю, зачем я вам, почему вы мне помогаете, зачем меня будут учить. Не буду ломать голову, что потом потребуют взамен за услугу. И время мне не нужно, я сейчас могу сказать. Я постараюсь помочь вам, если это будет в моих силах. Это будет лучшей благодарностью за вашу помощь и поддержку, оказанную мне в этой крайне сложной ситуации с моим перемещением.

— Ну, вот и хорошо, — заметно расслабился старый ведьмак. — Придет время, там и будем обсуждать, — но тему разговора поспешил свернуть, очевидно, чтобы не наговорить еще чего-нибудь лишнего.

А жаль! Информация мне была очень нужна, ну да, в целом я и так узнала сейчас о-очень полезные для себя сведения. Мое будущее только что стало еще чуть-чуть определеннее. Они просто хотят найти девушку в другом мире. Это явно будет непросто, учитывая, что миров, как я узнала, множество. Но, по крайней мере, от меня не требуется кого-то убить, что-то разрушить или иным способом причинить другим вред. И это уже хорошо!

Весемир снова занялся своими делами, а я вперила взгляд в книгу, но долго не могла сосредоточиться на тексте. То мысленно возвращалась к внушительному списку достижений второй — или правильнее говорить первой? — носительницы Старшей крови, то к ее исчезновению, то к необходимости мне ее отыскать. Учитывая нулевые знания во всех необходимых для продуктивных мыслей областях, я велела себе не маяться дурью и заняться просвещением, чтобы хоть один пробел в знаниях начать закрывать. Усилием воли заставив себя прочесть пару строк, я кинула очередной непроизвольный взгляд на дверной проем. Ничего и тишина. Если с моим даром и отдаленным будущим стало несколько понятнее, то ситуация с Эскелем с каждой минутой его отсутствия становилась только хуже. Дочитав страницу до конца, я вздохнула и перевернула ее. Идиотская ситуация, идиотское состояние, идиотские чувства!

— А когда примерно Трисс появится? — спросила я у Весемира.

— Когда угодно, — развел руками ведьмак. — Чародейки перемещаются порталами. Сообщение она, скорее всего, получила еще вчера и могла бы тотчас появиться здесь. Но учитывая, что в сообщении прямо написать, что в Каэр Морхене ее ожидает некая особа с даром Старшей крови, было нельзя, то нестись сюда сломя голову она не станет. Закончит сначала свои дела, а потом появится тут. Думаю, на это ей понадобится дня три, максимум неделя. На мой взгляд, она появится завтра-послезавтра. Поэтому я тебе и сказал уборкой не увлекаться, — напомнил ведьмак, чем вызвал мою улыбку. — Или тебя беспокоит что-то другое?

Скрывать истинную причину своего интереса смысла не было, вряд ли он не заметил мои частые взгляды на вход, просто тактично не стал говорить, раз я не спрашиваю напрямую.

— Думаю, успеет ли Эскель вернуться. Я бы хотела с ним поговорить, прежде чем уйду отсюда, — ответила я.

— Я, честно говоря, удивлен, что он все еще не вернулся. В окрестностях Каэр Морхена, конечно, много живности за лето расплодилось, но я не вижу причин заниматься этим сейчас, пока ты тут, — поделился своими мыслями Весемир.

Я лишь вздохнула. Я-то знала, что, а точнее кто не дает ему вернуться в замок. И "пока я тут" — аргумент как раз в пользу не появляться тут и не проводить здесь все время, отложив дела на потом. Но судя по ответу старого ведьмака, Эскеля в замок никакая нужда не тянет и он, в самом деле, легко может тут не появляться до тех пор, пока я не уеду. А это было плохо... Я еще раз вздохнула, бросила дежурный взгляд на вход, и предприняла очередную попытку почитать.

— Ты знаешь, почему он уехал? — немного погодя все-таки задал прямой вопрос Весемир, очевидно решив, что раз я сама спросила, тему можно развивать.

— Догадываюсь, — кивнула я, бросив бесполезные попытки читать. Мне надоело бесконечно пережевывать это все внутри себя, и хоть Весемир не был мне настолько близким человеком, чтобы делиться своими переживаниями, но сейчас он был лучшим и единственным кандидатом, чтобы выговориться. — Из-за меня.

— С чего ты так решила? — тоже отложив нож, поинтересовался ведьмак.

— Ты же в курсе той идиотической ситуации, в которую мы с ним попали по моей милости? — уточнила я, очень надеясь, что пересказывать свой позор не придется. Пусть острое чувство стыда миновало, но говорить об этом мне было все равно очень неприятно.

— Да, он мне рассказал довольно подробно о твоей клятве и других происшествиях, чтобы я мог помочь ему разобраться в ситуации, — пожалев меня, довольно нейтральными словами выразился ведьмак.

— Ну вот, — взмахнула я руками, не зная, что еще добавить, раз старик и так все знал и к тому же подробно. — Из-за этого и уехал.

— Когда он уходил от меня к тебе, разговоров про отъезд не было. Он только был обеспокоен тем, как тебе все это объяснить, чтобы ты поняла и не испугалась.

Меня его слова несколько озадачили. Чтобы я поняла и не испугалась?

— А чего мне было бояться? Собственной непроходимой тупости, которая портит жизнь и мне, и другим? Так я с ней с рождения живу, привыкла уже! — привычно взялась я шутить в неловкой ситуации.

— Причем тут твои умственные способности? Ты в этой ситуации ни в чем не виновата, точнее вы в ней виноваты оба в равной степени, — даже несколько растерялся Весемир.

— Конечно, — наиграно хохотнула я. — Это же Эскель выдал совершенно идиотическую клятву, стрельнувшую ему в голову, абы что сказать. И, конечно же, он этот злополучный венок плел и сам себе на голову надевал. Ай, да что говорить... — тяжело вздохнула я, отмахиваясь.

— Этот остолоп тебе что, ничего не объяснил?! — неожиданно рассердился Весемир, даже вскакивая со своего места.

— Объяснил! — воскликнула я, слегка отодвигаясь от неожиданно рассвирепевшего ведьмака. — И про право неожиданности, и про клятву, которая несмотря ни на что сработала, и про чертов венок, который все сделал в разы хуже, и еще про возможное предназначение. Все подробно рассказал, — принялась я защищать Эскеля.

— И ты все поняла? — уже спокойно спросил Весемир, снова усаживаясь за стол.

— Ну... Я сдуру поклялась в уплату долга выйти за него замуж, но он сказал, что плату с меня возьмет позже, чем отсрочил исполнение клятвы примерно до бесконечности, если все-таки не решит призвать к ответу. Но он сказал, что не собирается этого делать, — снова зачем-то взялась я его оправдывать. — Сказал, что из-за моего венка мы, по сути, теперь типа помолвлены и ни с кем другим в брак вступить не можем. Ну и из-за моего согласия ехать с ним, я, как пообещавшая ему себя по праву неожиданности, теперь являюсь его предназначением. Если это вообще сработало. Вот про предназначение я не скажу, что до конца поняла, а остальное вполне! — перечислила я кратенько все, что знала.

— Это он тебе сказал, что ты во всем виновата? — снова строго спросил ведьмак.

— Я же не дура, — даже слегка обиделась я. — Ну точнее не всегда дура. Зачем мне это говорить, я и сама прекрасно догадалась, что мои идиотские поступки имели крайне негативные последствия.

— Догадалась, — протянул ведьмак. — А то, что в отличие от тебя Эскель прекрасно знал, что такое право неожиданности и что с ним шутить нельзя, но при этом недооценил твою клятву и не отказался от нее, пока еще это было возможно, ты не догадалась? А потом из-за этого не придал должного значения твоему подарку и вместо того, чтобы опять же отказаться от него, принял дар, тоже не догадалась? Да и о предназначении, в отличие от тебя, он знает не понаслышке, а на собственном опыте, и мог бы как минимум предвидеть такое развитие событий, если бы потрудился подумать хоть немного. Так что получается, что он мог бы предотвратить любой этап этой вашей "ситуации" и к тому же в отличие от тебя, знал обо всех этих механизмах, но ничего не сделал, — доходчивым образом растолковал мне ведьмак ситуацию с другой точки зрения.

— Это получается, что из-за того, что он посчитал клятву несостоятельной, он и на все остальное внимания не обратил? — ошарашенно уточнила я.

— Как видишь, не ты одна страдаешь от, как ты сказала, непроходимой тупости, — веско кивнул старик. — Жаль только, что во всякую ерунду ты вникла, а самое важное не поняла и уточнять не стала, — уже без нравоучительной интонации, а с искренней грустью продолжил старый наставник. — Все эти клятвы-свадьбы ерунда по сравнению с предназначением. Более того, именно из-за предназначения это все скорее всего и произошло.

— Как так? Узы предназначения же появились только после моего согласия с ним ехать, а клятву я дала до того! — возразила я.

— Под сенью предназначения рождаются, а не становятся после каких-то событий. Когда ведьмаки в обмен на свою услугу просят оплату правом неожиданности, порой под него попадают люди, обычно это маленькие или даже нерожденные дети. Ребенок-неожиданность, как я это называю. По прошествии лет, они своим добровольным согласием следовать за ведьмаком или другим существом, с которым связаны, подтверждают свое предназначение. Лишь подтверждают! Они с ним уже родились, а мы узнаем об этом таким вот образом. Можно верить в это или не верить, но только до тех пор, пока не столкнешься сам. Предназначение — это очень важно. Это не просто связь, а переплетение судеб взявшего клятву и его предназначения. И переплетение настолько фундаментальное, что жизни связанных людей и нелюдей могут пойти под откос или даже прерваться, если они будут противиться предназначению.

От такого описания самого феномена предназначения, у меня, кажется, волосы на затылке слегка зашевелились.

— То есть, ты хочешь сказать, что я изначально родилась предназначенной Эскелю? — сглотнув, спросила я.

— Это уж ты мне скажи, — огорошил меня ведьмак. — Почему в своем мире оказавшись в смертельной опасности, ты вдруг переместилась не куда-нибудь, а именно в наш мир и именно к нему? Почему ты согласилась ехать с едва знакомым не совсем человеком, понятия не имея куда? И почему второй день сидишь и смотришь на дверь, ожидая его возвращения?

— Так то, что я ему совершенно необоснованно доверяю, это из-за предназначения?! — осенило меня.

— Во-от, — удовлетворенно протянул старый ведьмак. — Ты тоже чувствуешь, что вас связывает нечто большее, чем простая встреча.

— Тоже? Эскель?..

— Узы предназначения вещь обоюдная, — пояснил Весемир. — Ты выписала ему кредит доверия, а он безотчетно хотел тебя защитить, тем самым оправдывая твое доверие. Предназначение тянет вас друг к другу, а уж как вы им распорядитесь, зависит целиком от вас. Пойми только одно, эта твоя клятва и прочие события никакого значения, кроме как показать вам вашу связь, не имели. Ты родилась с предназначением, все это так или иначе случилось бы. Ваш способ узнать об этом, конечно, специфический и довольно забавный, — Весемир позволил себе усмехнуться, — но учитывая, что ты из другого мира, и взять клятву с твоих родителей Эскель никак не мог, стоило ожидать чего-то такого.

После всех этих откровений, я чувствовала себя опустошенной. Все мои метания и страдания оказались полной ерундой. И с одной стороны, приятно не чувствовать себя дурой, виновной в катастрофе, а с другой — настоящие обстоятельства всей это ситуации были настолько серьезнее и значимее, что радоваться своей невиновности не получалось. Что с того, что не я вырыла себе и Эскелю эту яму, мы в ней все равно сидим, и благо ли это, никто поручиться не может.

— То есть получается, никто не виноват, — подвела наименее значимый, но наиболее очевидный итог я этому диалогу и подняла взгляд на старого ведьмака. — Почему тогда он уехал?

— Хороший вопрос, — вздохнул старик.

— И чего я не должна была пугаться? — вспомнила я одну из так и не понятых фраз, сказанных Весемиром.

— У меня есть соображения на этот счет, но я не уверен, что имею право ими делиться, — сказал он, снова берясь за вроде бы уже законченный половник.

— Они касаются меня? Он думал, что я испугаюсь предназначения? — предположила я, чтобы хотя бы по реакции мужчины понять верно я мыслю или опять сама себя обманываю.

Хотя как самого предназначения можно бояться? Это же все равно, что бояться собственной судьбы, своего будущего. Можно, конечно, но глупо.

— Скорее, что ты испугаешься быть предназначенной ему, — уточнил мое предположение Весемир.

Я нахмурилась, осмысливая.

— А он какой-то особенный?

— Я думаю, ты провела с ним достаточно времени, чтобы составить свое мнение, — ответил ведьмак.

Я озадаченно посмотрела на мужчину, в который раз перебирая свои воспоминания об Эскеле.

— Я не понимаю, — покачала головой, так ничего и не придумав. — Я должна бояться его только потому, что он ведьмак?

— А тебя в нем смущает только это?

— Нет, не смущает. Если бы он не был ведьмаком, меня бы уже в живых не было.

— То есть тебя ничего не смущает.

— Ну, у всех людей свои тараканы, конечно, но в нем я пока ничего криминального не обнаружила, — не стала я отвечать слишком однозначно. В конце концов, знакомства в несколько дней явно недостаточно, чтобы судить о человеке.

— Это хорошо, — хмыкнул Весемир, едва заметно улыбаясь. Поди пойми чему?

— Но он считает, что меня в нем должно что-то не устраивать? — выдала я свою очередную догадку, снова следя за реакцией ведьмака.

Весемир вздохнул:

— Он опасался, что ты придешь в ужас от одной мысли быть связанной клятвой с таким изуродованным мутантом, как он. Он считал, что это слишком суровое наказание за брошенные по незнанию слова.

— Я ему ничего подобного не говорила! — открестилась я, удивленно распахнув глаза.

— Он же не дурак. Зачем ему это говорить, он и сам прекрасно догадывается, — ответил мне моими же словами Весемир. — А ты, очевидно, подтвердила его догадки.

— Как, если я так не думаю... — окончательно зайдя в тупик, пробормотала я.

Кажется, та идиотская ночь в таверне не стала единственным моментом нашего очень фигового понимания друг друга. Похоже, мы с Эскелем как совершенно не понимали друг друга, так и продолжаем не понимать, только во все увеличивающихся масштабах. И это уже начало походить на какой-то ералаш. Два человека говорят вроде бы друг с другом, но каждый, при этом, о своем. Мне даже мысль закралась, а не из-за разных ли языков, которые мне каким-то неведомым образом делает понятными Старшая кровь, это происходит.

— Ты его видела, — тем временем ответил мне старый ведьмак. — Ты должна понимать, насколько отталкивающее впечатление производит его лицо.

— Видела... Ну, может в первый день, когда я только с ним познакомилась, так и было, но потом я привыкла и даже замечать перестала. Да какое значение имеет его внешность, если он мне жизнь спас и заботился всю дорогу сюда?! Где бы я сейчас была без его помощи? — воскликнула я.

— Это ты уже у него спроси, — развел руками Весемир.

— Спрошу, если увижу! — не то пообещала, не то пригрозила я, чем вызвала еще одну усмешку у старого ведьмака.

Ужинали мы по большей части в молчании. Я то и дело проваливалась в свои мысли, поэтому разговор дальше трех-четырех связных фраз не уходил. После мытья посуды, я под предлогом совершенно невыдуманной головной боли (и ничего удивительного, от таких-то разговоров) удалилась в свою комнату, чтобы прилечь и, может быть, немного почитать. На самом деле, правда, даже пытаться читать не стала, а сразу же воскресила в памяти наш последний разговор с, как теперь выяснилось, в самом судьбоносном смысле "моим" ведьмаком и попыталась понять, что же я сказала не так. Ну, или хотя бы что он мог понять из моих слов такого, чтобы спозаранку уехать на охоту и до сих пор не возвращаться.

Несмотря на то, что мое понимание всей ситуации сильно изменилось, и расширился объем известной мне информации, мне по-прежнему было грустно от того, что Эскель уехал. Я его ни в чем не винила, и как выяснилось, он меня тоже, но что-то у нас все-таки было не так, раз мы снова не смогли достичь взаимопонимания. И это меня печалило. Я бы очень хотела понять его мысли, узнать, что он чувствует ко мне, разобраться в предназначении. Тянет ли его ко мне точно так же, как меня к нему, или его ощущение предназначения другого толка? Весемир сказал, что Эскель хочет защищать меня. Я бы добавила, что он и просто так меня хочет, но все ли это, или он, так же как и я, чувствует нечто большее?

К сожалению, прямо сейчас выяснить я этого не могла, а лишь перебирала свои и его реплики в последнем разговоре, находя все больше возможностей понять меня неправильно, особенно если очень постараться.

— Господи, почему все так сложно?! — воскликнула я и помассировала виски, пытаясь унять ноющую боль.

Ответ, впрочем, напрашивался сам собой. Потому, что все остальное так легко далось. Предназначение облегчило нам сближение, точнее, его, по сути, и не было. Я доверяла ему, едва увидев, он сразу же даже жизнью рискнул, чтобы я не пострадала. Так мы, предназначенные друг другу незнакомцы, быстро договорились. Только это необоснованное притяжение, толкающее нас друг к другу, сыграло с нами злую шутку. Мы по-прежнему ничего друг о друге не знали, и той пары дней знакомства катастрофически не хватало, чтобы между нами установилось настоящее взаимопонимание, а не только интуитивное осознание важности друг друга.

Уснула я в итоге далеко не сразу и не в лучшем расположении духа, но зато с куда более обоснованными надеждами на светлое будущее: и свое личное, и отношений с ведьмаком, которому, оказывается, всегда была предназначена.

Утро встретило меня теми же косыми лучами, что и вчера. Почесав нос и с облегчением осознав, что головная боль унялась, я ополоснула лицо и расчесала волосы. С одной стороны, хотелось поскорее сбежать вниз и спросить, не вернулся ли Эскель, а с другой — я в это уже не верила, и здесь, в своей комнате у меня была хоть бы иллюзорная надежда, что он там. Впрочем, сидеть взаперти из-за этого было бы глупо, так что вскоре я уже гулко стучала каблуками по полу большого зала, однако он был пуст, то есть даже Весемира в нем не было. Чисто теоретически я, конечно, понимала, что у старого ведьмака есть множество дел вне зала, и даже во дворе или вовсе за пределами крепости, но находиться в этом полуразрушенном сооружении в одиночестве было все равно жутковато. Чуть-чуть поколебавшись между подостывшим завтраком, обнаруженном на кухне, и попыткой некоторых умеренных поисков, я выбрала второе. Поесть в одиночестве я еще успею, если не найду Весемира, или если он будет занят, чтобы составлять мне компанию. Походив немного по первому этажу замка и вспомнив, что подвал затоплен, я наудачу поднялась на второй. Но расхаживать по совершенно запущенному, судя по слою нетронутой пыли и грязи, и давно непосещаемому этажу не стала. В той башне, где находилась моя комната, тоже никаких следов пребывания ведьмака я не обнаружила, ну если только он специально где-то от меня не спрятался, но тогда бы я его точно не нашла. Осталось только выйти во двор, причем насколько я помнила, лишь в один из трех, убедиться, что и там никого не видно, и вернуться на кухню, чтобы претворить в жизнь первый из двух вариантов и позавтракать, наконец.

— Доброе утро! — на сей раз первой поздоровалась я, таки отыскав ведьмака в верхнем внутреннем дворе крепости.

— Проснулась? Доброе утро! — с энтузиазмом отозвался Весемир, отрываясь от какого-то чана, в котором он ковырял лопатой.

— Проснулась, — подтвердила я очевидное. — А что ты делаешь?

— Да вот раствор решил замесить, подлатать немного стены, — ответил он, кивая на чан.

— А-а, цемент, — понимающе протянула я, заглядывая в емкость и видя там пока только сухую смесь, которую и перемешивал ведьмак.

— Разбираешься в строительстве?

— Нет, — усмехнулась я. — Только названия знаю.

— Уже позавтракала? — сменил тему мужчина.

— Еще нет, — качнула я головой.

— Пойдем поедим. Потом я долго буду занят, — отложив лопату, ведьмак направился в сторону дверей цитадели.

Меня уговаривать было не надо, есть одной мне не хотелось, так что я покладисто зашагала рядом со стариком.

— Прошла у тебя голова после вчерашних разговоров? — шутливо поинтересовался Весемир, однако и дураку было понятно, что он спрашивал не о самой головной боли, а о ее причине, а точнее, о моем отношении ко всему этому на свежую голову.

— Прошла! — радостно кивнула я. — Можно продолжить закладывать в нее важные сведения! — сообщила я также о своей готовности внимать.

— Это хорошо, — улыбнулся ведьмак, пропуская меня в замок первой. — Правда, придется немного отложить процесс закладывания, пока я не изведу весь раствор.

— Я пока своими силами справлюсь, — заверила мужчину. — А вот крепость без поддержки может рухнуть.

— Не рухнет, — уверенно сказал Весемир. — Она еще всех нас перестоит, но получить по голове камнем, не вовремя оторвавшимся от стены, не очень хотелось бы.

— Да уж, — согласно хохотнула я.

— Поэтому надо немного подлатать!

— Жаль, всю ее починить — задача слишком трудная, — грустно вздохнула я. — Хотела бы я взглянуть на Каэр Морхен до того, как его практически разрушили.

— Нет ничего невозможного для могущественной чародейки, — Весемир неожиданно вместо заверений в невозможности исполнения моего желания, наоборот, его поддержал, хоть и своеобразно.

— Пока что мне хоть до какой-нибудь чародейки как пешком до Китая из этого мира, с огромным шансом не выйти даже за пределы крепости. Мало ли какой камень слишком вовремя решит упасть! — отмахнулась я.

— Стены мы подлатаем, чтобы внутри крепости тебе ничего не мешало, а вот за ее пределами придется самой искать путь, — развил мою аллегорию ведьмак, обещая тем самым свою поддержку. — Кстати, вот твоя поварешка!

Весемир как фокусник достал откуда-то небольшой деревянный половник и вручил мне. На ручке я увидела выжженные буквы своего имени. В самом деле, личная поварешка, даже именная!

— Спасибо! — смущенно улыбнулась я, принимая подарок. Ерунда, но ведь человек сам делал, свое время тратил, и вышло здорово. Приятно, черт побери! И обещание помощи приятное...

Спрашивать, почему мне хотят помочь, было глупо. Я вчера узнала для каких целей со мной возятся. Вот только на мой взгляд, для простого поисковика, пусть даже особо ценного, ко мне как-то слишком хорошо относятся. Но интересоваться причинами подобного отношения было бы еще глупее. А ну как решат, что мне не нравится, и начнут относиться в соответствии с ситуацией? А мне нравилось! Нравилось общаться с этим опытным ведьмаком как со старым знакомым, может быть, даже почти другом, учитывая, какие темы мы вчера обсуждали. В чужом мире со сплошь чужими людьми вокруг было бы намного хуже. А тут хоть некая иллюзия знакомых. Еще бы Эскель вернулся...

— Эскель же не вернулся, — без вопросительной интонации сказала я, скорее для стопроцентной уверенности, нежели правда ожидая каких-то изменений.

— Нет, — кивнул головой ведьмак.

— А у вас бумага и письменные принадлежности есть? — спросила я, осененная неожиданной мыслью. — Чем тут вообще пишут? Все еще перьями?

— Там, у стеллажей с книгами, есть стол со всем необходимым, — качнул головой в сторону библиотечного уголка Весемир. — А в вашем мире не перьями, стало быть, пишут?

— Уже нет, ну да справлюсь как-нибудь, — ответила я, заранее предвкушая веселенькую порчу бумаги. Нет, опыт работы с перьями у меня был, правда, с железными, а не с птичьими. Но принцип работы у них, как мне кажется, очень похожий, так что как-нибудь приноровлюсь.

— Вдохновилась трудами Косимо Маласпины и решила тоже что-нибудь написать? — поинтересовался Весемир, намекая на книгу, которую выдал.

— Почти, — усмехнулась я. — Хочу написать письмо Эскелю, если мне все-таки придется уйти, не дождавшись его.

— Напиши, — посерьезнев, одобрил мою идею ведьмак. — Ему это будет нужно.

— В первую очередь, это нужно мне. Не могу я расстаться с ним вот так... Это будет меня мучить. А так я, по крайней мере, сделаю все, что от меня зависит, — ответила я как есть. — А то он же бог весть что обо мне подумал!

— Вряд ли что-то особенное, — опроверг мое предположение Весемир. — Он давно уже привык к реакции людей, особенно женщин, на его лицо.

— Привык, что все вокруг неблагодарные лукисты?! — воскликнула я.

— Неблагодарные кто? — переспросил ведьмак, сдвинув брови к переносице.

— Люди, которые судят о человеке только по его внешности, — пояснила я. — Хм... я даже не знаю, как ты слышишь это слово в переводе Старшей крови. Оно не из моего родного языка.

— То-то так занятно звучит, — усмехнулся Весемир. — А ты значит не лукист.

— Всегда думала, что нет, но если уж говорить о внешности... Ладно шрам, каждый может себе заполучить, а вот светящиеся желтые глаза, да еще и с вертикальным зрачком — это что-то! — восхитилась я. — А еще в книге написано, что ведьмаки могут сами, по желанию, сужать и расширять зрачок. Хотя, тогда ночью, когда он всех моих утопцев перебил, это, конечно, была жесть, — припомнила я. — Темнотища, в небе серпик месяца, и Эскель в лунном свете стоит с мечом наперевес — бледный как смерть, с темными бороздами шрама, глаза светятся, меч светится, кровища кругом и тела утопцев искромсанные. Вот да, вот это было бы пугающе! — с восторгом описала я. Сейчас, сидя за столом в каменной крепости, легко было вспоминать.

— Было бы? То есть на самом деле не было, — уточнил ведьмак, явно развеселенный моим эмоциональным описанием.

— В тот момент мне уже ничего страшно не было. Ох, я тогда на него напустилась за то, что он их всех поубивал, — покачала я головой, а у самой на губах проступила улыбка. Грустная...

— А чего ты от них хотела? — явно не понял моей логики старик.

— Познакомиться поближе, — честно ответила я. — Я, собственно, пришла туда к ним, а он покрошил их в капусту. Непорядок! — горько усмехнулась я.

— Да, пожалуй, ведьмак тебя действительно не впечатлил бы, если ты туда сама пришла с утопцами знакомиться, — поцокал языком Весемир, очевидно, поняв суть произошедшего.

— Не приспособлена я к вашему миру, — вздохнув, пожала я плечами. — Он для меня совершенно дикий. И если бы не Эскель, я бы давно сама нашла как счеты с жизнью свести, не дожидаясь, пока этот враждебный мир сам меня угробит. И вот после этого он думает, что мне есть дело до его внешности?! Какой балбес...

— То есть вы не сразу после знакомства сюда направились? — поняв, что между мантикорой и утопцами был какой-то временной промежуток, спросил ведьмак.

— Нет, а он не рассказывал? — вынырнув из воспоминаний, я посмотрела на старика. Тот качнул головой. — Я появилась перед ним, когда он только раздразнил огненную мантикору.

— Огненную? — обеспокоенно переспросил старый наставник, явно понимая суть дела.

— Огненную, — подтвердила я. — И несмотря на то, что я отчаянно тупила и этим мешала ему, Эскель ее пристукнул. Правда, и ему досталось так, что он без сознания около меня свалился, успев порадовать сообщением, что тут сейчас все взорвется к чертям. Я до сих пор не понимаю, каким чудом мы оба остались живы и относительно целы.

— Мне теперь тоже весьма интересно, — вставил Весемир, даже ложку отложил.

— Я тогда только переместилась и мало что соображала. А тут тварь эта верещащая, мужик с мечом, но что сейчас рванет, поняла хорошо, а еще — что понятия не имею, помер он или без сознания просто, — пояснила я и решила не тянуть резину. — Там склон был к речке, так что сначала я Эскелю та-акого королевского пинка отвесила, чтобы с места сдвинуть, а потом чуть не утопила в этой самой речке, — припомнила я и рассмеялась. — Невероятное везение! Хотя... Нет, так ловко только с предназначением провернуть можно! Никакой удачи на это бы не хватило. А вот когда он в себя пришел, мы и познакомились. Он меня в ближайшую деревню довез, я наимпровизировала свою убийственную клятву, на том и расстались. Когда мы еще в лесу были, смеркалось, а в деревне уже ночь стояла, ничего тогда толком не рассмотрела. Только утром все кусочки обрывочной информации сложились у меня в понимание катастрофы, произошедшей со мной. Тогда же я, пообщавшись с местными, сообразила, что для того, чтобы выбраться отсюда, мне нужны чародеи, но, увы, путешествовать в вашем мире нереально. По крайней мере, девушке из другого мира точно, — уверенно заявила я. — Второй раз мы встретились дня через два-три вроде, не помню точно — в кучу слились все события — уже на берегу с теми самыми утопцами. И вот тогда уже договорились сюда ехать, когда я поняла, что рядом с ним даже утопиться спокойно не выйдет, — я криво улыбнулась, заканчивая свой не самый веселый рассказ. — А дальше мы в основном только скакали, нигде не задерживаясь, так что ничего особо интересного случиться не успевало.

— Но венок ты ему подарить все-таки успела, — заметил Весемир, с интересом слушавший мой рваный пересказ событий.

— Ну... — я почувствовала, что кровь снова начинает приливать к щекам. — Там поляна была красивая, вся в цветах. Мы там перекусить остановились. Сама не заметила, как начала плести венок, больно крепко задумалась. А когда доплела, жалко стало выкидывать, ну я и сплавила ближнему, чтобы не мне от бедных, ни в чем не повинных цветочков избавляться. Кто бы знал...

— Не переживай. Что сделано, то сделано. Ты же не проклятье наслала, — утешил меня Весемир.

— Может Эскелю это хуже проклятья, раз уехал и не возвращается, — предположила я, усмехаясь.

— Вернется, никуда он от предназначения не денется, — махнул рукой ведьмак. — Попробовал уже разок, знает, чем это обернуться может.

— Кстати, да. Он что-то говорил о шраме от дитя-неожиданности, — припомнила я. — Что тогда случилось?

— Долгая история, — уклончиво ответил мужчина. — В другой раз расскажу, а то мы с тобой так до вечера будем сидеть, а надо стены подлатать, — засобирался он.

— Я помою, — опередила я поднявшегося с места ведьмака.

— Спасибо, — поблагодарил он и поспешил в сторону выхода, не оставляя сомнений в том, что это лишь предлог к побегу.

"Что там за история с его предназначением? — задумалась я, моя тарелки. — И Эскель говорить об этом не хотел, и Весемир сбежал, стоило лишь заикнуться. Настораживающе! И любопытно..."

Пообещав себе вечером непременно вытянуть из старого ведьмака эту историю, я направилась к библиотечному уголку. Сначала я подошла к полкам и, пользуясь моментом, вытащила несколько книг наугад, полистала и поставила на место. Увы, это было узкоспециализированное, малопонятное мне пока или не особо интересное чтиво: алхимия, монстрология, травоведение, кузнечное дело, фехтование, чертежи, ведьмачья магия, основы медицины. Ну разве что последнее я бы почитала хоть с какой-то пользой для себя, но сейчас у меня была другая цель. Найдя бумагу, чернила и перья, я долго рассматривала писчий прибор. В жизни я таких перьев не видела: огромное, черное с белыми полосками, очень прочное, но все равно легкое. У меня даже идей не было какой птице оно могло принадлежать, но зная обитателей этой крепости, это скорее всего и не птица была, а чудище какое-нибудь пернатое. Кончик пера, несмотря на то, что им явно уже пользовались, был очень острым, насколько, правда, я не рискнула проверять. Мало ли чудище ядовитым было, а я порежусь чего доброго. У ведьмаков-то, может, и иммунитет, а у меня-то точно его нет.

Взяв первый лист, я обмакнула монструозного вида перо в чернильницу и на пробу нарисовала линию. Вышло вполне сносно, не считая того, что под конец лист я порвала. И это толстенная желтая бумага! Вторую линия я начертила куда аккуратнее, потом на пробу написала несколько строк первого пришедшего на ум стихотворения Пушкина "Зимнее утро", приноравливаясь к перу, чернилам и их количеству, задерживающемуся на пере. Конечно, от стальных перьев в чернильной ручке перо неведомого чудища отличалось, но не так чтобы слишком сильно. В общем, я совсем скоро отложила замаранный вдоль и поперек листок в сторону, положила перед собой чистый и замерла, не зная с чего начать. Надо было как-то поздороваться, а мне в голову приходили то слишком официальные варианты, которые с первых строк оттолкнули бы Эскеля, то слишком личные, до которых наше резко оборвавшееся знакомство пока не дотягивало. Промучившись минут пять, я остановила свой выбор на нейтральном:

"Здравствуй, Эскель!"

Дальнейший процесс опять застопорился. С одной стороны, я много чего хотела ему сказать и много о чем спросить, а с другой — ужасно боялась опять напортачить. Один раз необдуманные слова уже принесли много проблем, пора начать сначала думать, а потом говорить, ну в данном случае — писать. Мне нужно было донести до него мысль, что он ошибся, приняв мою бурную реакцию на рассказ о клятве на свой счет. При этом напрямую писать о внешности, подставляя Весемира, было бы бестактной грубостью. Кроме того, я сама толком еще не знала, как относиться ко всему этому. Я чувствовала к нему расположение, тягу, но предназначение... Оно было слишком масштабным и одновременно зыбким для едва появившихся чувств. К тому же я о них говорить пока не хотела, и была почти уверена, что это только опять все испортило бы. В общем, письмо обещало быть сложным.

Просидев над чистым листом добрых минут десять и пару раз в последний момент удержав себя от идеи погрызть кончик возможно ядовитого пера, я объявила лист черновиком, который затем отправится в камин, и уверенно написала то, о чем думала.

"Если ты читаешь это письмо, значит, я все-таки ушла из Каэр Морхена раньше, чем ты вернулся. Жаль. Я до последнего рассчитывала, что успею с тобой поговорить. Что ж, теперь придется написать, в надежде, что ты прочтешь. Мне не давал покоя наш последний разговор, и очень не хотелось уходить, оставив все так. Надеюсь, письмо прояснит некоторые моменты, в которых мы, кажется, опять друг друга совсем не поняли".

Я снова почти донесла перо до рта и в последний миг отдернула. Дальше как на духу писать не выходило, следовало обдумывать свои слова тщательнее.

"В первую очередь, я бы хотела извиниться за дурацкую клятву и венок. Хоть Весемир и попытался меня убедить, что моя вина здесь минимальна, но все-таки это была моя инициатива. Глупая и непредусмотрительная, но моя. И я прошу прощения за те последствия, что повлекли за собой мои необдуманные слова и поступки. Это была просто очень неудачная шутка. Но раз уж теперь ничего нельзя изменить, я бы предложила просто забыть об этом и не обращать внимания. Продолжить общение с того, на чем мы остановились, без дополнительных обязательств. Подумай об этом", — с трудом и кучей помарок написала я, перечеркав как минимум половину строк, и выдохнула.

С этой частью письма было покончено. Извинилась, предложила решение, и можно сказать прямым текстом написала, что не против продолжения. Вроде бы вышло довольно складно и ненавязчиво. Теперь предстояла, с одной стороны, более сложная часть, ибо от предназначения не отмахнешься как от свадьбы, и более простая, потому что тут я своей вины не чувствовала, скорее уж ощущала растерянность и некоторое беспокойство.

"Что касается предназначения, я, когда с помощью Весемира разобралась что это все-таки такое, признаться, испытала некоторое облегчение. Это объяснило многие мои поступки и ответило на мучившие меня вопросы. Я совру, если скажу, что меня это ни капельки не беспокоит. Беспокоит. Может быть, я с этим и родилась, но осознать пришлось только теперь, и это не самое рядовое событие. Я понятия не имею, чего мне ожидать, но думаю, потихоньку разберусь. В конце концов, пока это предназначение работало мне во благо. Переместившись от смертельной опасности, я попала не куда-нибудь, а к тебе, единственному человеку, который смог и захотел бы мне помочь. И даже то, что предназначение заставляет меня необоснованно доверять тебе, тоже хорошо, иначе бы пришлось потратить намного больше сил и времени на налаживание взаимоотношений".

Я отложила перо, чтобы избавиться от соблазна его погрызть, и с сомнением перечитала последнее предложение. Не слишком ли уж откровенно написано? С другой стороны, как еще можно написать "You are welcome"?

Скривившись, я зачеркнула вторую часть предложения и исправила: "... иначе бы все сильно усложнилось". Перечитала предложение, удовлетворенно кивнула и задумалась. По идее, это было все, о чем я хотела написать. При личной встрече в зависимости от его реакции я бы наверняка что-нибудь еще добавила или сделала, но писать что-то еще смысла не имело. Теперь уже он, прочитав, должен будет меня найти, если это письмо заставит его по-новому взглянуть на ситуацию и вызовет желание меня увидеть.

Оставалось только попрощаться и подписать письмо, а мне вдруг вспомнилась последняя строфа письма Татьяны к Онегину, отчего я громко расхохоталась на весь огромный зал.

"Вот уж точно, кончаю, страшно перечесть! Стыдом и страхом я, конечно, не замираю, хоть и нелегко было все это насочинять, но мне и в самом деле порукой его честь и смело ей себя вверяю!" — мысленно процитировала и прокомментировала я всплывшие в памяти строчки.

"С надеждой на скорую встречу, твое непутевое предназначение", — с легкой руки и под задорную улыбку подписала я под текстом и отложила перо.

Перечитать все же пришлось, а также внести несколько не меняющих смысла правок. А потом еще и переписать все это на чистовик, снова перечитать и, оставшись довольной, оставить подсыхать последний лист на столе. Нужно было еще решить, как его передать: с Весемиром или просто оставить на кровати, или может быть как-то иначе. Не то чтобы я написала какие-то секретные сведения, но все-таки мне бы не хотелось, чтобы его читал кто-то, кроме Эскеля. Собрав все исписанные и исчерканные черновики, я в задумчивости отправилась к очагу, чтобы сжечь свои потуги, а по ходу решила, что хорошо бы было найти или сделать конверт для своего послания и запечатать письмо. Какая-никакая, но преграда к прочтению!

Оценив примерное время по солнечным лучам, я решила, что пора готовить обед. Весемир в замке все это время не появлялся, и отвлекать его я не собиралась. Как раз поработает, устанет, порадуется уже готовой еде, благо я более-менее освоилась на средневековой кухне. Огонь, правда, разводить так и не научилась, но сейчас этого и не требовалось. Очаг все еще тлел с завтрака, требовалось только подбросить немного дров. Переворошив все свои старые и новые знания о приготовлении пищи и найдя в кладовке мешок картошки, я решила, не мудря, потушить картошку с мясом. С приправами тут было негусто, по крайней мере, со знакомыми, но Весемир заблаговременно сообщил мне, что в кладовке лежат только полностью съедобные припасы, а ядовитые ингредиенты для ведьмачьих снадобий хранятся отдельно, в лаборатории. Так что я с интересом принюхалась к травкам в развешенных мешочках. Более-менее определившись с подходящими по запаху приправами, я довольно щедро сдобрила ими овощно-мясную смесь в котелке. Аромат, через минуту поплывший по кухне, мне понравился. На вкус вроде бы тоже не дурно, но стоило дождаться полной готовности, чтобы оценить. Перемешав и оставив кушанье довариваться, я вернулась к столу. Сложив высохшее письмо вчетверо, я из точно такого же чистого листа смастерила ему конверт и только потом поняла, что склеивать его мне нечем.

"Придется ждать Весемира и озадачивать его", — цокнула я языком и направилась к себе в комнату за книгой, оставленной там.

Вложив незапечатанное письмо между страниц, я спустилась обратно в кухню, дабы не проворонить торжественный момент перехода приготовления пищи к ее подгоранию и, усевшись на широкую лавку у стола, углубилась в чтение. Для начала, правда, пришлось перечитать пару предыдущих страниц, так как в том состоянии, в котором я пробежала их глазами вчера, в памяти у меня почти ничего не отложилось, а информацию о так запавших мне в душу ведьмачьих глазах я хотела изучить особенно тщательно. Против обыкновения, я даже не стала пропускать куски, где Косимо описывал свои подробные выкладки по мутагенам и их взаимодействию, хотя и ничего не понимала, но уж больно не хотелось упустить ни кусочка информации. Далее подробно описывались изученные глазные яблоки чудовищ, отличающихся особо острым зрением, и снова куча непонятных выкладок, теперь уже об их магической мутации. После следовало описание нескольких провальных попыток и, наконец, венец творения — конечная формула. Про "венец творения" Косимо сам прямо так и писал. Как я поняла, ведьмачья мутация глаз была самая сложная и в плане ее разработки, и в плане самого процесса, и Косимо, похоже, ей гордился.

— Какой умопомрачительный запах! — крайне заинтересованный голос Весемира раздался неожиданно.

— А? — вынырнула я из книги и подняла удивленный взгляд на ведьмака. — А! Да, пахнет здорово, надо только еще на вкус попробовать, — выходит, это только я запах за пределами кухни не чувствую, а с ведьмаков станется еще с улицы его улавливать.

Отложив книгу, я поспешила к котелку. Перемешав, убедилась, что картошка хорошенько разварилась, после этого я рискнула попробовать.

— Годно, — вынесла я вердикт и стала накладывать еду в тарелки.

— Опробовала поварешку? — увидев в моих руках свой подарок, поинтересовался Весемир, с довольным видом сидя за столом.

— Сразу как представилась возможность, — усмехнулась я, ставя тарелки на стол.

— Эх, диковина какая! Пришел на кухню, а тут готовая еда, которую сварил не я! — зависнув над тарелкой, Весемир шумно втянул воздух. — Редкое явление!

— А что, другие ведьмаки не варят? — полюбопытствовала я, хотя уже знала, что по крайней мере, один точно варит.

— А, мальчишки... — старик махнул рукой. — Питаются всухомятку всякими закусками, запивая чем придется, лишь бы не готовить! Эскель только иногда готовит, от Ламберта только самогона можно дождаться.

— У каждого свой талант, — усмехнулась я, дуя на картошку, прежде чем положить ее в рот.

— Картошка у тебя определенно вышла что надо! — одобрил мое кашеварство Весемир, не особо церемонясь с горячей пищей. — М-м, вкуснота!

— Рада, что понравилось, — я даже слегка смутилась от его похвалы.

Особых кулинарных талантов я у себя никогда не наблюдала. Так, освоила базовые рецепты и совершенствовала мастерство потихоньку, а за чем-нибудь этаким ходила к гуглу на поклон. Но ласковое слово и кошке приятно!

— Как там дырки в стенах? — спросила я, немного помолчав.

— Самые основные замазал, но придется еще раз этим заниматься. Раствора не хватило на все, что я планировал, — отозвался ведьмак.

— А я письмо написала, — похвасталась я своими скромными на его фоне успехами. — Только я не знаю, как тут у вас его запечатывают. Конверт я ему сложила, но склеить нечем.

— Я покажу, — пообещал помочь Весемир. — А как мемуары Косимо? Еще не надоели? — он кивнул на книгу, лежащую неподалеку.

— Надоели? Ни в коем случае! Я про ведьмачьи глаза читала! Такая сложная система, оказывается! Косимо с учеником над ней долго бились.

— Я смотрю, глаза тебе прямо в душу запали! Другие боятся одного вида, а ты все подробности вычитываешь, — добродушно рассмеялся старый наставник.

— Поначалу и меня пугали, — согласилась я. — Уж больно у Эскеля взгляд тяжелый. А когда я поближе рассмотрела, понравились. Как у кошки! Собственно, в книге и написано, что по образу и подобию создавались, с дополнительными магическими выкрутасами.

Весемира мои слова отчего-то еще больше развеселили, но говорить он больше ничего не стал, только посмеивался. Закончив поздний обед мы, как ведьмак и обещал, занялись моим письмом. Заклеив местным аналогом клея сложенный мной конверт, Весемир достал из стола какую-то коричневую палочку.

— Что это? — заинтересовалась я.

— Сургуч, — ответил Весемир. — В вашем мире письма не так запечатывают?

— В нашем мире так давно не запечатывают! — усмехнулась я, наконец поняв что это такое.

— Чем оттиск поставить есть? — спросил Весемир, занося руку над сургучом.

— Э-э, оттиск... — пробормотала я, припоминая, что для этого раньше у дворян были специальные печати, иногда даже на перстнях. Я осмотрела себя. — Ну, разве что этим, — я показала пряжку ремня, на которой был выпуклый рисунок кленового листа. — Пойдет?

— Хм... пойдет, — одобрил Весемир.

Я быстро вытащила ремень из шлевок и с интересом пронаблюдала, как ведьмак вызвал из голой руки огонь и разогрел один конец сургуча. Коричневые капли быстро сложились на конверте в круглую лужицу, к которой я с некоторым трепетом приложила свой кленовый листик. Этакое прикосновение к старине. Писала пером на толстой шершавой бумаге, запечатывала сургучом! Фантастика!

— А чьи это перья? — кстати вспомнив, спросила я, разглядывая вполне недурственную печать, получившуюся из пряжки.

— Архигрифона. Завелся у нас тут в Каэр Морхене как-то один, вот на долгие годы перьями обеспечил, — ответил старик, складывая все принадлежности для корреспонденции на место.

— Да уж, судя по прочности этих перьев, они дольше стальных прослужат, — хмыкнула я, теперь посмотрев на перья даже с опаской.

— Не были бы они такими легкими, их бы можно было, как дротики метать, а так только для письма годятся, — пожал плечами Весемир.

Закончив с письмом, мы с ведьмаком как и в прошлые вечера устроились за столом: я с книгой, между страниц которой снова вложила письмо, он на сей раз с мешком какой-то травы.

— Что это? — несколько удивившись его сегодняшнему занятию, спросила я.

— Семярица. Надо для эликсиров отделить лепестки от стеблей, — ответил ведьмак и, вытащив первую веточку, вмиг ободрал с нее все листики, сложил их отдельно, а прутик закинул обратно в мешок.

Я хмыкнула и открыла книгу. Дочитать оставалось совсем немного, особенно учитывая, что половину текста я пропускала, так как не понимала в нем ничего. Но тут я вспомнила, что хотела раскрутить старого ведьмака на еще одну любопытную историю.

— Так что за долгая история была с ребенком-неожиданностью Эскеля, что закончилась шрамом на его лице? Или не закончилась? — напомнила я.

— Закончилась, — подтвердил Весемир, ободрал еще одну веточку и замер с прутиком, немного пожевав губами. — Ну, хорошо. Была на свете одна девушка, Дейдра Адемейн. Когда-то Эскель спас жизнь ее отцу, князю Каингорна, и в уплату за услугу попросил у него право неожиданности. Тем, что князь имел, но еще не знал об этом, оказалась его дочь Дейдра, за которой Эскель, впрочем, так и не приехал.

— Почему? — удивилась я.

— Ведьмаки девочек не обучают, тем более наследниц князей.

— А зачем он тогда вообще просил у князя право неожиданности, если ребенка забирать не хотел? — поразилась я странной логике. — Даже если бы родился мальчик, он все равно был бы наследником.

— Что лишний раз доказывает, что предназначение определяет наши поступки, а не наоборот. Сами мы можем только безуспешно сопротивляться ему, подставляя под удар свою жизнь и жизни окружающих, — изрек Весемир.

Последняя часть про жизнь мне не очень понравилась, заставляя подозревать худшее в этом рассказе о предназначении.

— Спустя двадцать лет Дейдра нашла Эскеля сама. Она сбежала из дома и искала в Каэр Морхене защиты от чародейки Сабрины. Дейдра родилась в час солнечного затмения, и Сабрина считала, что она подвержена проклятию Черного Солнца и является опасным мутантом.

— Проклятье Черного Солнца? — нахмурившись, спросила я.

— Одно из многочисленных пророчеств, которые нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, гласит, что девушки, рожденные в солнечное затмение, подвержены страшным мутациям и являются предвестниками конца света, — коротко посвятил меня в суть ведьмак.

— Ох уж эти байки про конец света, — грустно вздохнула я. — И в этом мире люди на них спекулируют.

— Так вот Сабрина собиралась подвергнуть девушку вивисекции, а та, разумеется, этого не желала и сбежала.

— Вивисекция?

— Операция на живых существах для изучения их анатомии. Единственный достоверный способ убедиться является ли существо мутантом или нет.

— Трындец, методы диагностики! — воскликнула я, распахнув глаза во всю ширь. — Давай-ка мы тебя убьем, чтобы убедиться монстр ты или нет. Офигеть! Неудивительно, что девушка сбежала, кто ж добровольно умирать-то согласится!

— Другие способы определения затронутых проклятьем часто приводили к ошибочным результатам, погибло много невинных девушек.

— А на самом деле мутанткой-то среди них хоть одна была?

— Были. Но много было и загубленных или заточенных напрасно.

— А Дейдра?

— Неизвестно, — качнул головой Весемир и, не дождавшись от меня других вопросов, продолжил рассказ. — Ее привела в Каэр Морхен связь с Эскелем, а вслед за ней пришли ее брат Мервин, чародейка Сабрина и толпа наемников.

— А брату-то что понадобилось?

— Трон, — одним словом ответил ведьмак. — Дейдра была первой наследницей своего покойного отца, а ее брат лишь вторым.

— У вас тут женщины наследуют. Я-а-асно тогда почему девушку решили убить, не разбираясь, — протянула я.

— Не думай, что Дейдра была святой невинностью, — предостерег меня старый наставник. — Вспыльчивая, жестокая, взбалмошная девица, воспитанная во вседозволенности из-за болезни отца, привыкшая манипулировать людьми и получать все, что пожелает. Она прекрасно подходила под описание проклятья. Также у нее была очень интересная способность приручать диких зверей, и рядом с ней не действовала магия.

Я несколько растерялась. Такое описание девушки меня удивило, зато получение Эскелем шрама становилось более реалистичным.

— Так вот Дейдра пришла искать защиты у Эскеля, когда других способов выжить у нее не осталось. Но как ты, возможно, знаешь, ведьмаки испокон веков сохраняют нейтралитет и в дела государственной важности не лезут, а эта делегация под стенами Каэр Морхена требовала выдать им Дейдру, суля крупные неприятности с королем Каэдвена.

— Шикарный выбор, — прониклась я дилеммой. — Отдать девушку на верную смерть или испортить отношения с королем государства, на территории которого проживаешь.

— Я рад, что ты понимаешь, что решение было непростым, — кивнул Весемир. Было заметно, что ему действительно это было важно, мне вторично стало не по себе. — Несколько дней девушка жила в крепости под нашей защитой, пока мы выясняли все то, что я тебе только что рассказал, но бесконечно затягивать принятие решения было невозможно. Посовещавшись, мы решили, что отдавать им девушку слишком жестоко, но все-таки надеялись, что удастся урегулировать дело миром. Мы предложили ей отказаться от претензий на престол, помириться с братом и таким образом лишить Сабрину поддержки. Я думаю, ты уже догадываешься, что все пошло не так, как мы планировали.

— Сложно предположить иное, видя лицо Эскеля, — кивнула я, напряженно ожидая концовки рассказа.

Весемир вздохнул.

— Дейдра была рада нашей помощи, она согласилась отказаться от титула и пойти помириться с братом, но ее вспыльчивость и гневливость сыграли с ней злую шутку. Или же она нас обманула и никогда не собиралась решать все миром, лишь притворилась смирившейся, — ведьмак до сих пор и сам не был уверен, как же все обстояло на самом деле. — Чародейка тоже была в лагере, куда мы пришли, чтобы поговорить с Мервином. Естественно, она не допустила приватного разговора между братом и сестрой. Сабрине легко удалось вывести из себя взбалмошную девчонку, на свою беду умеющую неплохо владеть мечом. А может ей только нужен был повод. Сабрину она ненавидела всей душой и страстно желала ей самой мучительной смерти, так как считала, что из-за ее чар потерял рассудок дорогой ей мужчина. Сколько в этом правды, как ты понимаешь, узнать было невозможно.

— Как все запу-у-ущено, — протянула я, театрально хлопнув себя по щеке и уже начиная теряться во всех хитросплетениях интриг.

— Так или иначе, Дейдра бросилась в атаку, а ближе всего к ней стоял Эскель. Он хотел ее защитить, а ей, очевидно, показалось, что помешать. Меч рассек не ожидавшему нападения Эскелю лицо. В это же время наемники, увидев обнаженный меч, бросились в атаку. Дейдра в общей суматохе, должно быть, решила, что теперь у нее нет союзников и, потеряв остатки здравомыслия и увидев, что Сабрина сбежала от нее порталом, бросилась на Геральта. К сожалению, в пылу сражения сохранить ей жизнь он не смог.

— Да... Печальная история, — грустно вздохнула я. — Особенно печальна она тем, что скорее всего девушка мутантом не была, а монстра из нее сделали люди и вседозволенность.

— Никто не знает, была ли она мутантом. Мервин забрал тело и, не дав его вскрыть, похоронил сам в фамильном склепе, — пояснил Весемир.

— Ну, хоть по-братски поступил, — отметила я. — Только я не очень поняла насчет шрама Эскеля. Если Дейдра ранила его мечом, то почему шрам тройной?

— На этот вопрос я тебе тоже достоверно не отвечу. Рана, которую ему нанесла Дейдра, была для него смертельной. Если бы не исцеляющая магия Сабрины, сам бы он не оправился. Однако после ее лечения, когда кровь смыли, шрам мы уже увидели именно тройным, — рассказал ведьмак. — Дейдра таким его сделать не смогла бы, стало быть, либо это результат лечения, либо, что вероятнее, предназначения.

— Предназначения? — заломила я бровь.

— Как я говорил, идти против предназначения — затея глупая и смертельно опасная. А они оба не придали этому должного значения. Эскель, по крайней мере, попытался исправить положение, искренне хотел ей помочь, Дейдра же осознанно подняла меч на того, с кем ее связывали узы предназначения. В результате она погибла, а ему на память остался уродливый шрам, вместо следа от меча, похожий на след заклятья... или даже проклятья неисполненного предназначения. Но это все мои домыслы. Почему так произошло на самом деле, никто не знает.

— Мда, — это все, что я могла сказать по этому поводу, подперев рукой подбородок и застывшим взглядом глядя в стол. — Теперь понятно, почему он не хотел говорить об этом.

— То есть он тебе отказался рассказывать, так ты у меня выспросила? — решил, видимо, пристыдить меня Весемир.

— Я не спрашивала у него, — качнула я головой. — Точнее, я спросила только откуда шрам и почувствовала, что рассказывать он не хочет. Но я так понимаю, это не секрет.

— Не секрет, — подтвердил Весемир. — Но мы об этом не говорим.

— Хм... Буду знать! — взяла я на заметку.

— Да ты и так, похоже, его неплохо понимаешь.

— Угу, один раз из ста, — серьезно покивала я, погладив пальцами обложку книги, между страниц которой лежало письмо. — Да... Жизнь в этом мире сильно отличается от жизни в моем. Не знаю, смогу ли привыкнуть после своего мира.

— Если найдешь что-то, что тебе здесь будет дорого — привыкнешь, — уверенно ответил ведьмак.

— Наверное, — я лишь пожала плечами, затрудняясь дать какой-то ответ сейчас.

Пододвинув к себе книгу, я нашла нужную строчку. Как ни странно, история про Дейдру не мешала мне сосредоточиться на тексте. Наверное, потому что тему мы исчерпали полностью. Вскоре Весемир зажег свечи, и стало намного уютнее в этом старом замке. Темнота скрадывала выщербленные стены и полы, скрывала подпорки и леса, а желтый свет свечей добавлял тепла, которого так недоставало в этих каменных стенах. Я только вернулась с кружкой теплой воды для себя и кружкой какой-то настойки для Весемира, когда тихий раскат раздался за моей спиной, плавно затихая и переходя в шелестящий звук. Резко обернувшись, я узрела разверзнувшуюся огненную воронку посреди большого зала Каэр Морхена. Но не успела я ни слова сказать, ни даже испугаться, как из этой воронки на каменный пол замка вышла рыжеволосая молодая женщина с удивительно тонкой талией, что подчеркивалось контрастным ремешком.

— Трисс, деточка, — Весемир встал из-за стола и направился к гостье. — Рад тебя видеть! Очень рад, — с этими словами он заключил ее в объятья.

— Весемир! — радостно улыбнулась ему та самая чародейка, которую мы ждали, и обхватила ведьмака за шею. — Как приятно снова оказаться в Каэр Морхене! Я, правда, совсем не ожидала получить от вас сообщение. Оно было таким загадочным, что еще бы чуть-чуть и я бросила все и переместилась бы сюда, едва его прочитав. Что случилось?

— Случилось, — кивнул Весемир и, посторонившись, подвел Трисс ко мне. — Знакомься, это Брин, она из другого мира. Брин, это Трисс Меригольд, она чародейка и советница короля Ковира.

— Очень приятно, — дружелюбно-нейтрально отозвалась я, рассматривая женщину... девушку поближе.

Она была очень молода и красива, но что самое главное — мила. Ее рыжие волосы и веснушки, теплая улыбка, лучистый взгляд и хорошее настроение располагали к себе и будили желание улыбаться ей в ответ. Эта девушка начинала мне нравиться, произнеся едва ли пару фраз. Надеюсь, первое впечатление не окажется обманчивым.

— Из другого чего? — враз нахмурившись, переспросила она у Весемира.

— Мира, Трисс, мира, — любезно повторил он ей.

— Но... — теперь она перевела удивленный взгляд на меня. — Это же... Я не понимаю, поясните, — она перевела взгляд на ведьмака, потом обратно на меня и снова на ведьмака.

Я усмехнулась.

— Мое полное имя Октябрина Андреевна Демидова, и еще около недели назад я знать не знала об этом мире и вообще о других мирах, — взяла я диалог в свои руки. В конце концов, мне надо налаживать контакт с чародейкой самой. — Я жила в своем техническом мире без магии вообще и меня все устраивало, пока прямо на пешеходном переходе меня не решила задавить машина. Дальше я не могу точно сказать, что произошло, но Эскель и Весемир считают, что в момент смертельной опасности магия во мне проснулась и переместила меня в этот мир. Из чего они делают выводы, что я являюсь носителем Старшей крови. Я понятия не имею, так ли это и что это вообще такое, но других объяснений произошедшему у меня нет. Ты поможешь мне понять, что произошло?

— Ух, вот это новости! — звонко воскликнула девушка. — Аж в жар бросило. То есть ты утверждаешь, что ты жила в другом мире, а потом в один миг вдруг оказалась в этом?

— Утверждаю, — кивнула я.

— Ты видела портал? Или переместилась без него? — спросила она, заглядывая мне в глаза. — Ты вообще что-нибудь видела? — очевидно не найдя в моих глазах понимания, уточнила она.

— Свет фар машины меня ослепил, а потом уже я увидела мантикору, — ответила я.

— Кого? — удивленно переспросила чародейка.

— Я появилась в этом мире на пригорке, ровно между мантикорой и Эскелем, который с ней дрался, — уточнила я.

— Из одной смертельной опасности в другую, — Трисс продолжала удивляться. — Но почему именно туда?

— Предположительно, я предназначение Эскеля.

Девушка, кажется, дар речи потеряла, ошарашенно уставившись на меня, а потом перевела взгляд на Весемира.

— Все так, — тут же подтвердил он.

— Так, дайте я присяду, а то вы мне сейчас еще что-нибудь выдадите, — вновь заговорила девушка и, сделав два шага до лавки, опустилась на нее. Я села следом, чтобы оказаться с ней на одном уровне. — А как ты предназначением-то стала?

— Весемир говорит, что предназначением не становятся, а рождаются. А вот как мы об этом узнали, давай я тебе как-нибудь попозже расскажу. Это долгая и смешная история, — вздохнув, предложила я.

— Как-то ты слишком грустно говоришь для смешной истории. Но потом, так потом, — покладисто согласилась Трисс. — Твоя сила еще как-нибудь проявлялась? Ты еще перемещалась?

— Нет, никак, — качнула я головой. — Ну, если только понимание языка. Надо полагать, в наших мирах люди говорят на разных языка, а я вас прекрасно понимаю, могу читать и писать.

— Хм... — нахмурилась чародейка. — Позволь мне твою руку. Не бойся, ничего страшного я не сделаю.

Я послушно протянула ей свою руку и тут же ощутила легкую волну, вошедшую мне в ладонь от ладони чародейки.

— Хм... — еще сильнее нахмурилась девушка и повернулась к Весемиру. — Кто еще знает?

— Я и Эскель.

— Хорошо. Не говорите никому, — девушка побарабанила ногтями по столешнице.

— А Геральт и Ламберт?

— Геральту сказать можно, Ламберту — необязательно, но если узнает, тоже ничего страшного, — Трисс вскочила на ноги и заходила туда-сюда. — Ух, черт побери, вот это новость. Так, надо собраться с мыслями!

— Так ты мне поможешь? — рискнула я вставить. — Я бы хотела научиться управлять своей силой, если она есть, чтобы вернуться в свой мир.

Трисс остановилась и посмотрела на меня очень внимательно.

— Знаешь, Брин, это все очень-очень удивительно! Ты, может быть, не знаешь, но Старшая кровь — огромнейшая редкость. И твое появление посреди леса в нашем мире подобно грому среди ясного неба, подобно снегу в летний зной, будто метеорит упал на единственный колодец в пустыне! Я чувствую в тебе силу, хоть она и едва-едва проснулась. Я не знаю, откуда она у тебя, но она определенно есть, а значит, ее можно развить! Но вот с порталами в иные миры могут возникнуть трудности. Мы, простые чародеи, не наделенные силой Старшей крови, не можем ходить между мирами. А тот, кто мог бы тебе об этом что-нибудь рассказать, увы, сейчас недоступен. Так что это тебе придется осваивать самой, на основе тех знаний, что ты сможешь получить от нас.

— Я немного знаю о Цири, в том числе, что она пропала, и вы захотите, чтобы я помогла вам ее найти, — решила сразу же сказать я. — Я не против помочь, — сразу же добавила, чтобы не вышло никаких недоразумений, — если буду в состоянии.

— Вот как, — удивленно приподняла брови девушка, глянула на Весемира и снова повернулась ко мне. — Так, наверное, даже и лучше. Это сильно упростит дело, — кивнула каким-то своим мыслям Трисс и обратилась теперь уже к нам обоим. — Нужно показать тебя Йен. Она когда-то обучала Цири, а позже общалась на эту тему с Авалак'хом.

— Авал кто? — спросила я.

— Эльфийский знающий, очень сильный маг, а самое главное — очень большой специалист в Старшей крови, — пояснила Трисс. — Он тренировал Цири во всем, что связано с силами, дарованными Старшей кровью. У тебя, кстати, трансов не бывает? Кошмарных снов?

— Пока не замечала, — несколько обеспокоилась я.

— Не видел, — ответил Весемир, на которого чародейка тоже посмотрела вопросительно.

— Так много вопросов, — пробормотала Трисс, снова вышагивая туда-сюда. — Ты можешь отправиться со мной прямо сейчас? — резко остановившись, спросила она.

— М-могу, — не очень уверенно ответила я, непроизвольно бросив взгляд на Весемира.

— Уже ночь на дворе, останьтесь до утра, — резонно предложил ведьмак.

— Время дня порталам не помеха, а для сна еще слишком рано, — отмахнулась Трисс. — Я и так потратила столько времени! Надо было, в самом деле, телепортироваться к вам, как только получила послание! Это же... Это же сенсация! О которой, правда, лучше как можно дольше никому не знать. Брин, это тебя касается в первую очередь. С кем бы ты ни встретилась, никому о себе не рассказывай. Впрочем, мы постараемся тебя изолировать.

Я только вздохнула. Спорить в моем положении было бы глупо, да и, если честно, я была не против пожить изолированно от этого дикого мира. Вот только в клетку угодить мне как-то не очень хотелось. Ну да, пока об этом думать было рано. Пока что клетка должна была меня оберегать, а не ограничивать.

— Здесь, в Каэр Морхене? — уточнил Весемир.

— Не знаю, надо сначала Йен ее показать, а потом уже что-то решать.

— Если что, мы будем рады вам тут, — обозначил свою позицию ведьмак.

А у меня чуток отлегло от сердца. В этом мире появилось по крайней мере одно место, где меня будут рады видеть.

— Спасибо, — тепло улыбнувшись, поблагодарила я.

— Так мы можем отправиться прямо сейчас? Мне не терпится показать тебя Йен и обсудить некоторые вопросы! — простосердечно поторопила меня Трисс.

— Да, вещи только захвачу, — рассеянно кивнула я, поднимаясь, и направилась в сторону башни, в которой находилась моя комната.

— А где Эскель? — услышала я вопрос Трисс, адресованный Весемиру.

— Охотится, — без подробностей ответил он. Дальнейший диалог я расслышать не могла, потому полностью погрузилась в свои мысли.

В конце концов, к этому я и готовилась. Произошло все, конечно, в любом случае слишком внезапно, но не вечно же мне коротать дни со старым ведьмаком, читая книжки из его библиотеки? Вовремя вспомнив о книгах, я захватила томик с драгоценным письмом с собой в комнату. Вещей у меня было катастрофически мало, так что собралась я за минуту, а потом еще пару минут решала, как все-таки лучше передать Эскелю письмо. Оставить тут или дать в руки Весемиру? Какого-то иного способа я придумать так и не успела. Устав маяться, я в итоге решила, что если Эскель захочет его прочитать, он его найдет, какой бы способ я не выбрала. А если Весемир захочет его вскрыть, то он это сделает, что бы я не придумала. В конце концов, ничего сверхсекретного там нет, это просто личное послание. Положив почти дочитанные сочинения о ведьмаках на стол и сделав пару оборотов по комнате, я остановила свой взор на кровати. Положив на нее письмо, я подхватила сумку и решительным шагом покинула комнату. И так потратила на это слишком много времени. Взаимоотношения с Эскелем, конечно, важны для меня, но сейчас есть вещи поважнее.

— Я готова, — вошла я в большой зал.

— Это все? — взглянула она на мою маленькую сумочку.

— За неделю вещами особо не обзаведешься, а из другого мира я чемодан как-то прихватить не додумалась, — усмехнулась я.

— А, да, извини, — покаялась чародейка и пообещала. — Мы это исправим. Купим тебе все необходимое.

— Буду благодарна.

Трисс лишь улыбнулась в ответ и, сделав характерный жест руками, с тем же шумом открыла, как я теперь уже знала, портал посреди зала.

— Пойдем, — позвала она, подходя к нему. — В первый раз будет не по себе, но потом, когда ты сама их освоишь, быстро привыкнешь.

Я подошла к ней ближе, но прикасаться к такой манящей и пугающей магии не спешила.

— Что ж, все-таки я ухожу, — сказала я, повернувшись к ведьмаку. — Спасибо вам большое за все. Я надеюсь, мы еще увидимся, правда, не знаю когда и как.

— Как научишься делать порталы, сможешь хоть каждый день тут бывать, — усмехнулась Трисс.

— Видать не скоро, — рассмеялась я, имея крайне низкие ожидания от своих способностей к магии.

— Эй, поменьше скептицизма! Тебя будут учить лучшие чародейки континента! — весело воскликнула Трисс, ожидая меня у портала.

— Увидимся, — уверенно сказал мне Весемир. — Приходи, как только сможешь!

— А мне таких разрешений не давали, а, дедушка Весемир! Я начинаю завидовать! — подколола рыжеволосая красавица.

— Ну, деточка, надо было родиться предназначением ведьмака! — в ее манере ответил ведьмак. И они оба рассмеялись.

— Письмо я оставила в комнате, — все-таки сказала я ему. — И спасибо еще раз! До свидания!

Развернувшись к порталу лицом, я подошла к Трисс.

— Надо что-то сделать особенное?

— Нет, просто иди, — кивнула она головой и первой шагнула вперед.

Окинув прощальным взглядом залу и задержав его чуть дольше нужного на входе, я вздохнула, окончательно смиряясь. Пора...

* * *

Выскочив за дверь и с трудом удержавшись, чтобы не хлопнуть ей, ведьмак вихрем пронесся по замку и выбежал на улицу. Злость, обида и боль заставляли до скрежета сжимать зубы. Удар, удар, удар и еще с разворота и, наконец, добивающий. Соломенная кукла на нижнем дворе разлетелась на куски. Тяжело дышащего ведьмака обсыпало соломой и трухой, помогло не особо, но хотя бы свирепое выражение лица сгладилось. Понадобилось по крайней мере еще несколько серий тренировочных ударов, прежде чем мужчина вложил меч в ножны и прислонился к каменной кладке полуразрушенной стены бастиона.

— Ну, а что ты хотел? — вслух сам у себя спросил Эскель и с силой всадил кулаком в стену, разбив костяшки в кровь. — Идиот, — зло прошипел он, не замечая раны. — Шут гороховый! Да кому ты нужен, выродок? — в ночь выкрикнул он и устало прикрыл глаза. Грудь все еще часто вздымалась, но постепенно дыхание успокаивалось, пока не послышался желчный смешок. — Заранее же знал... — мужчина оторвался от стены и побрел обратно в замок.

Он не хотел ее пугать, но и не знал, как сказать обо всей этой завязавшейся узлом череде событий, которая в итоге привела их к этому подвешенному состоянию. Предназначение ли, глупость ли сделали из простого ведьмака и девушки Старшей крови жениха и невесту, только поделать с этим ничего было нельзя, а сказать ей — страшно. Он знал, чем это кончится: ужасом, отвращением и даже слезами. Знал, но оказалось, не был готов. Оказалось, что где-то там, в глубине души уже успела поселиться глупая надежда, подпитываемая искренними улыбками Брин и ее светящимся взглядом, которым она порой на него смотрела. Оказалось, этого было достаточно, чтобы допустить мысль, что девушка могла бы воспринять все спокойно, могла бы как всегда пошутить что-нибудь, улыбнуться и сказать "ну, что же теперь, пусть так". Могла бы...

Брин не сразу поняла, о чем он говорит, все переспрашивала и недоумевала, но стоило только ей до конца осознать, что произошло, и она схватилась за голову. Ведь он ожидал, что она придет в ужас от одной мысли быть связанной неразрывными узами с таким чудовищем, как он! Так почему же так неприятно было слышать, как она сожалеет о содеянном, сокрушается о своей участи, так больно было видеть, как она отводит взгляд, не желая смотреть на отвратительного монстра, навязанного ей в женихи. А сколько облегчения было в ее взгляде, когда она узнала, что никакой свадьбы не будет, сколько надежды было, когда она предлагала забыть обо всем и отказаться ото всех обязательств. Ему так и хотелось крикнуть ей, что он ведьмак, а не монстр, что он не собирался принуждать ее ни к браку, ни к чему другому!

Но она уже сменила тактику и обвинила во всем себя, печально глядя куда угодно, только не на него, явно показывая насколько ей неприятно даже просто взглядом с ним встретиться. Но ее заявление, что лучше бы ей было умереть, чем быть связанной с ним, добило его окончательно. Давно он не ощущал себя таким ничтожеством, давно настолько фатально не подставлялся, давно ему не было так плохо... Удержать себя в руках оказалось почти непосильной задачей, но он справился. Резко, но без лишних эмоций напомнил ей, что ничего от нее никогда не хотел, и поспешил уйти, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего, не показать, насколько сильно она его задела.

В конце концов, она тут не причем. Это его больное воображение нарисовало ему то, чего нет. А она всего лишь спустила его с небес на землю, напомнив, кто он есть. Вот только про смерть, как более предпочтительную альтернативу, было уже явно слишком. Ведь он же о ней искренне заботился, зачем она так...

Но даже выпустив пар, до конца успокоиться у него не получилось. Усилием воли уложив себя в постель, он только проворочался полночи, даже не задремав, и вскочил ни свет ни заря. Привел в порядок мечи, на которые особого внимания не обращал, пока путешествовал с Брин, вычистил коней, натаскал дров с водой и понял, что не может оставаться в замке. От одной мысли, что вот-вот она проснется, спустится вниз и снова будет смотреть в пол или, еще хуже, на него с той самой надеждой, что эта связь с паршивым ведьмаком только сон, он с новой силой начинал ощущать себя гадким выродком.

Закинув в сумки минимум припасов, он сообщил только поднявшемуся Весемиру, что уезжает на охоту, и поспешил прочь из замка. Лишь порядочно отъехав от внешних стен крепости, Эскель осадил коня и вздохнул спокойно. Он был далеко, у него были конь и меч, и он мог заниматься привычным делом — убивать монстров. Этим и занялся, добравшись до пещеры. Кикимор оказалось действительно много, но он был этому только рад. Работа занимала и тело, и мысли, не давая думать ни о чем другом, кроме как о правильном усекновении чудищ и собственной невредимости. Закончил он уже на закате и ни сил, ни желания ехать обратно в замок у него не было. Разбив лагерь недалеко от теперь уже безопасной пещеры, он с удовольствием дал отдых натруженным за день мышцам и, вымотавшись, провалился, наконец, в долгожданный сон. Мозг, к сожалению, обмануть было не так легко. Всю ночь ему снилась та, которую он гнал из своих мыслей днем. Она то гладила его и улыбалась, то смеялась над ним, спрашивая, на что он рассчитывал. А под конец и вовсе неслась от него навстречу утопцам, крича, что лучше умрет, чем позволит ему прикоснуться. А он все пытался ее догнать, остановить, пытался сказать ей, что не тронет ее, что ей не нужно для этого умирать. Но как это обычно бывает во сне, даже с места сдвинуться не мог.

Резко проснувшись незадолго до рассвета с дико колотящимся где-то в горле сердцем и неподдельным страхом за жизнь Брин, Эскель какое-то время ошалело смотрел в пространство, приходя в себя, а потом с полустоном-полурыком выдохнул, рывком поднимаясь на ноги. Быстро собрался и погнал коня вперед по заросшей тропке, еще дальше от замка. Найти на необитаемой территории долины Каэр Морхена чудищ, на которых можно было поохотиться, труда не составляло. Те регулярно спускались с гор, прилетали или возрождались после не очень качественной зачистки. Обычно они этим занимались, когда бестии совсем уж близко подбирались к замку, нередко даже охотились втроем ради забавы. Но сейчас ни о забаве, ни о насущной необходимости речи не было. Ему нужно было просто занять себя и оправдать свое отсутствие в замке.

"Сколько понадобится Трисс, чтобы прийти в крепость? День? Три дня? Неделя? Неделя максимум, — рассуждал ведьмак. — Скорее всего, она сразу же заберет Брин к Йеннифер, раз я ту не позвал. А эта стерва ее уже не отпустит. Это к лучшему!"

А сам продолжал все сильнее углубляться в лес, подниматься в горы, уходя от замка все дальше, все еще не признавая вслух, что собирается всю эту неделю провести в лесу. Лишь бы не видеть отвращение во взгляде той, что неожиданно за несколько дней стала настолько небезразлична, что не выходила из головы даже после всего того, что сказала ему. А потом он как-то неосознанно стал вспоминать и обдумывать этот самый разговор, пытаясь понять, когда она так резко переменилась. И впервые засомневался, только не в ней, а в себе. А правильно ли он понял то, что она говорила? Ведь уже было, когда он, неверно истолковав слова девушки, сам себе испортил вечер. Безумный лучик надежды, который, казалось, после этого разговора наконец-то умер насовсем, вдруг снова шевельнулся, заставляя Эскеля выискивать другие смыслы в словах, которые еще вчера жгли каленым железом. Со злостью запретив себе даже думать об этом, он только яростнее занялся гнездом виверны, найденном на одной из скал западной оконечности долины. Расцарапанное острым когтем плечо резко остудило пыл ведьмака и заставило действовать осторожнее, а в голове раздался осуждающий голос Весемира, будто наяву распекающий нерадивого ученика, в порыве гнева потерявшего бдительность. Поморщившись то ли от боли, то ли от лекции, ведьмак четко, по всем правилам расправился с виверной и зачистил гнездо. После чего разбил лагерь и занялся раной. Порез оказался ерундовым, гадина задела на излете, а вот куртку пришлось зашивать. Закончил он дела, когда солнце уже село за горы, так что чем впотьмах спускаться в долину, решил остаться ночевать здесь. На сей раз вырубиться, как вчера не вышло: и потому что было еще рано, и потому что он опасался, что ему опять приснится что-нибудь про Брин. Наяву мысли, правда, тоже крутились вокруг нее, но тут он мог хотя бы попытаться их контролировать. Выходило, правда, не очень. Даже сама ночевка у костра под открытым небом напоминала о ней. Оставалось только признаться себе, что он был бы не прочь снова оказаться с ней в лесу, лечь рядом, прижать ее к себе и просто лежать, не шевелясь, как в те дни пути, что они провели вместе.

— Холера, какой же я полудурок, — устало потерев лицо, сообщил Эскель ночи.

"Я ей нужен как телеге пятое колесо, а из головы выкинуть ее не могу. Что за проклятье, это предназначение? Или оно тут не причем, и это моя собственная дурь? — задумался Эскель. — Интересно, чувствует ли она хоть что-нибудь? Тянет ли ее ко мне хоть чуть-чуть? Или все ее расположение окончилось в тот миг, когда она узнала, что связана со мной неразрывной брачной клятвой?" — а память уже услужливо подкидывала один за другим эпизоды из совместного путешествия: их долгие разговоры, как она крепко прижималась к нему, когда они скакали на лошади или спали, как она была рада ему, как беспокоилась о нем. И эти эпизоды никак не вязались с ее последними словами. Так он и заснул с кашей из мыслей и воспоминаний в голове. На сей раз никакие сны его не тревожили.

Проснувшись на рассвете, он спокойно тронулся в путь, спускаясь со скал, и волей-неволей продолжал обдумывать свои, будто зациклившиеся на одном объекте мысли. Даже нора накеров, обнаруженная им у подножья одной из скал, не слишком его отвлекла. Озеро со старой хижиной отшельника на берегу сегодня было безмятежно, в отличие от толпы утопцев и парочки водяных баб, черт знает почему до сих пор не переведшихся здесь. Избавившись от довольно большого их выводка, ведьмак присел около воды отдохнуть. Время уже давно перевалило за полдень, но солнце не слишком-то прогрело землю и воздух — осень уже вступала в свои права. Холодная вода тихо плескалась о берег, порывы ветра шевелили волосы на затылке, покрытые снежными шапками горы выглядели неприступными и холодными. До настоящих морозов и снега еще далеко, но и тепло уже ушло. Мысли в столь живописном и тихом месте потекли еще быстрее, даже несмотря на то, что пришлось разок отвлечься на опоздавших товарищей павших водных бестий.

"Я не был ей противен! По крайней мере, точно не до той степени, чтобы выбрать смерть, — передумав кучу всего, наконец определился он. — Да, я, осел, по дурости принял эту ее клятву и венок, но я же никогда от нее ничего не требовал! Неужто сам факт того... А холера, не могу сидеть и гадать! Я должен узнать. Должен был еще там сразу же и спросить. Почему? Почему смерть, блять, лучше, чем быть живой, но связанной формальной клятвой со мной, который, черт подери, от нее ничего не требует!"

Ведьмак вскочил на ноги и быстрым шагом направился к коню. Теперь он стремился попасть в замок с тем же рвением, с каким пару дней назад старался покинуть его. Солнце уже стояло низко над небосклоном, когда он отъезжал от озера, когда же он, наконец, въехал в ворота, оно давно уже скрылось за горизонтом. Бросив Василька не распряженным в нижнем дворе крепости, ведьмак, не тратя времени на обход, поспешил бегом через стены наверх, в цитадель. Ворвавшись в большой зал, он сразу же увидел Весемира за столом.

— Где Брин? — не тратя время на приветствия, почти с порога спросил Эскель, направляясь к наставнику.

Старик молча смерил его взглядом.

— С Трисс у Йен, надо полагать, — наконец ответил он.

Эскель, как раз дошедший быстрым шагом до стола, резко выдохнул, безвольно опустив руки вдоль тела. Постоял несколько секунд и тяжело опустился на лавку, положив локти на стол.

— Ты опоздал на полчаса, — тем временем проинформировал его Весемир, внимательно наблюдая за своим воспитанником. — Она до последнего тебя ждала.

— Ждала? — резко вскинув голову, переспросил молодой ведьмак.

— Ждала, — веско повторил старик, продолжая сосредоточенно и даже несколько осуждающе смотреть на собеседника. — И очень переживала, что ты уехал.

— Холер-ра... — сквозь зубы процедил мужчина, буравя стол взглядом. — Кажется, я опять ее не так понял!

— Опять? То есть у вас это не в первый раз? — заинтересованно уточнил Весемир.

— Не в первый, — буркнул Эскель. — Почему "у вас"?

— Не знаю, что ты там себе навыдумывал, а Брин решила, будто она во всем виновата: и клятву придумала, и венок сплела, и согласие дала, — сообщил ему старик. — И очень себя за это корила.

— В смысле она? — нахмурился молодой ведьмак. — Я же ей сказал, что она ни в чем не виновата! — воскликнул он, его собеседник лишь пожал плечами. — Зар-раза!

Весемир покачал головой, цокнув языком.

— Она тебе письмо оставила, — наконец сказал он.

— Где оно? — резко подавшись вперед, Эскель впился в него взглядом.

— В той комнате, где она спала, — спокойно ответил ведьмак и запустил руку в мешок с травами.

Эскель вмиг поднялся и почти бегом направился в сторону башни. По ступеням взбирался через одну и уже через минуту был в комнате Брин. Здесь уже почти ничего не говорило о ее недавнем присутствии: только протертая пыль, книга на столе, которую она, вероятно, читала, да конверт без каких-либо надписей. Схватив его с кровати, ведьмак долго смотрел на печать. Кленовый листок. Он помнил, что такой был на пряжке ее ремня в странных синих штанах, а теперь вот он стоял на конверте, в котором было письмо ему, Эскелю. Довольно долго он просто смотрел на печать, потом сел и наконец сломал ее, достав из конверта исписанный листок.

"Здравствуй, Эскель!" — прочитал он. Почерк показался ему очень странным и слегка неровным, но читалось легко.

Прочитав первый абзац, он лишь вздохнул. Все было так, как она написала. Она ждала, а он опоздал. А вот дальнейший текст вызвал куда больше эмоций. Она все-таки винила себя за его просчет с клятвой. Несмотря ни на его слова, ни на слова Весемира, она все равно извинялась за то, чего не могла даже предположить! В отличие от него, который все знал и мог предотвратить, но ничего не предпринял...

"Она все это время корила себя за это, а я, самовлюбленный болван, принял все на свой счет", — разобрался наконец ведьмак, устало потирая лицо, но тут же вернулся к чтению, будто опасаясь, что строчки пропадут, и он не успеет их прочесть.

"Продолжить общение с того, на чем остановились..."

— Подумай об этом, — вслух прочел он, неверяще глядя в листок и повторно перечитывая строки. — Идиот! — воскликнул он, звонко припечатав себя ладонью по лбу, только теперь до конца понимая, насколько он ошибся. Брин не только ничего не имела против него, но и отреагировала на его сообщение как раз так, как он того и хотел — просто приняла к сведению, без попыток откреститься или претворить в жизнь. А он... — Она должна была быть в полном шоке от того, что я уехал...

Встряхнув листок, он продолжил чтение, все быстрее скользя взглядом по строчкам, пока не дочитал до конца. Ведьмак так и застыл с письмом в руках, продолжая смотреть на последнюю строчку остекленевшим глазами.

— М-м-м... — протянул он, очнувшись от мыслей, и поднял взгляд к далекому потолку. — Это не ты непутевое предназначение, а я...

"Бросил тебя, ничего толком не объяснив. Хотя, что бы я мог тебе сказать? Свое предыдущее предназначение я очень старался игнорировать, но оно, так же как и ты, нашло меня само, а потом чуть не убило, решив, что я ей опасен. А ты доверяешь... Доверяла... А я тебя подвел. И ты же еще и извиняешься! Какой же я осел! Вот только я тоже не знаю, чего ждать от этого предназначения, но судьба дает мне второй шанс, и я его не упущу. Хотя это меня не просто беспокоит, а скорее даже пугает. Снова предназначение, снова девушка, снова взрослая и непростая, я боюсь, что все опять пойдет не так... — абстрактно рассматривал письмо и мысленно отвечал на него Эскель. — А еще боюсь, что привязываюсь к тебе не так, как нужно. Ты доверяешь и благодарна мне за помощь, ты ищешь опору в этом мире, скорее друга, чем мужчину, а я все острее вижу в тебе женщину... свою женщину... И я понятия не имею, как я смогу быть тебе другом, если хочу тебя отнюдь не дружески!"

Шумно вздохнув, ведьмак поднялся на ноги и направился к выходу из комнаты.