Проводник: проклятый мир.

— Демоны?

— Угу, — ответил я. — Или их твари, похожие на людей... ведь нормальный человек не может светиться, словно искупался в ядерном реакторе.

— Светиться?.. так это моя магия... сигналки сработали, которые я установила, — тихонько вскрикнула девушка и уставилась на меня. — На боевые чары у меня сил не хватило. Только на такую магию.

— То есть, — осторожно поинтересовался я, убирая палец с спускового крючка, — там могут быть обычные люди, не демы? А свет — твоя работа?

— Угу, — тихонько подтвердила невнятным угумканьем девушка.

— Вот же... — чуть не выругался я, но сдержался. Потом повернул голову в сторону стрелков и громко заорал:

— Эй, народ, не стреляйте! Не стреляйте! Поговорить нужно!

Пришлось надрывать горло пару минут, пока настала тишина. Через несколько секунд смутно знакомый голос проорал в ответ:

— Выходите тогда. И осветите себя... да, оружие выбросите влево и сами идите вправо.

Знакомый голос? Да это же...

— А почему не наоборот? Например, я бы с удовольствием сходил бы налево, если бы подвернулась такая возможность.

— Чего? — в голосе кричавшего появились яростные нотки, потом на мгновение человек прервался и с недоумением спросил. — Эй, обзовись, шутник?

— Сам такой... Шурик, какого хрена ночью в лесу бродишь, тут же опасно? Можно глазиком на сучок наткнуться или пулю поймать.

— Миха?!

Светящаяся фигура подскочила с земли и сделала пару шагов в мою сторону. Потом вновь упала обратно. У меня создалось впечатление, что его кто-то сбил или подсек за ногу.

— Санек, у тебя все в порядке? — настороженно поинтересовался я.

— В порядке, — последовал ответ, а затем и предложение. — Мишаня, ты... это... выйди сам... мало ли что. Честное слово даю, что стрелять не будем.

— Иду я, иду, Фома неверующий, — хмыкнул я и крикнул погромче. — Выхожу, не стреляйте, а то обижусь.

Подсвечивая себе дорогу фонариком, я быстро добрался до партизан. Когда между мною и деревьями, за которыми те укрылись осталось метров десять, незнакомый хриплый голос потребовал:

— Стоять.

— Стою, — отозвался я.

— Стреляю, — поблизости захихикал Сашка, чья светящаяся фигура не могла никак не остаться незамеченной в темноте. — Один?

— Нет, — ответил я, — со мной еще девушка. Но она там осталась.

— Зови, — потребовал хрипатый.

— Еще чего. Ты сам сначала покажись, дядя. А то мало ли что...

— Чегось? Ты на чтой это намекаешь?

— Тогось, — передразнил я его. — Саш, покажись, что ли. И своих архаравцев предъяви. Чего ради за деревьями прятаться.

После моих слов из-за деревьев вышли три фигуры. Одна (светящегося Шурика я опознал сразу же) спокойно, две остальные — с настороженностью.

— Освети себя, — потребовал хрипатый, — ... ты чегось?

— Ничего, — ответил я, убирая луч с говорливого, — интересно было.

Недоверчивый оказался мужичком лет пятидесяти с клочковатой рыжей бороденкой (волосы были спрятаны под вязанной шапочкой), чуть ниже меня и худее почти в два раза. Скелет, одним словом. Где его только отыскали, не в концлагере же? Одет в грязные, латаные-перелатанные брюки, свитер и безрукавку из овечьей шкуры. В руках держал СКС, ствол которого был недвусмысленно направлен мне в живот.

Сбоку стоял его двойник. Это в плане телосложения и одежды — бомж бомжом после зимней голодовки. И откуда такие приятели завелись у Сашки?

— Давай помогу, — проговорил Сашка (он единственный держал оружие повешенным на плечо, наверное, сомнений в том, что я — я, не имел), щелкая кнопкой фонаря и направляя мне луч в грудь. — Хм, вроде бы ты... или не ты?

— Хватит хохмить, — огрызнулся я. — На себя посмотри, человек-светлячок.

— Уверен, что это твоих рук дело, — буркнул приятель, убирая луч света с меня и направляя тот в сторону моего ночлега. — Кстати, зови свою подругу.

— Олеся, иди сюда, — чуть повернув голову в сторону, где укрывалась девушка, крикнул я. — Тут друзья... вроде бы.

— Друзья, друзья, — с жаром подтвердил Сашка. — Или ты на что-то намекаешь?

— Перекрестись и прочитай 'Верую...', — вклинился в наш разговор карабинер. Когда выполнил требуемое, мужичок повернулся к моей спутнице и потребовал повторить то же самое.

— Доволен? — поинтересовался я у того. В ответ на это партизан пробурчал нечто невразумительное, но оружие в меня и Олесю больше не направлял. Даже отошел в сторону со своим двойником, оставив меня, девушку и приятеля одних.

— Ты это, — тронул меня за рукав Сашка, — сними с меня эту иллюминацию. А то свечусь, как главный проспект.

— Это не ко мне... Олесь, уберешь?

— Конечно, — пообещала та и что-то тихонько прошептала себе под нос. Свечение на приятеле мигнуло пару раз и исчезло. Теперь не давали остаться нам всем в полной темноте только фонарики, зажатые у меня и Сашки в руках.

— Хе, так это не твоя шутка? — хмыкнул приятель. — Вот же повезло мне наткнуться на двух фокусников...

— Мы маги, — напыщенно заявил я, — а если мне покажется, что ты неуважительно к нам относишься, то превращу... ммм...

— В кого? — язвительно поинтересовался Шурик. — В лягушку, чтобы потом меня расколдовала прекрасная принцесса?

— Ты знаешь, — демонстративно вздохнул я, — не приходит ничего в голову подходящего. Даже лягушка по сравнению с одним мне знакомым человеком с именем Александр будет светочем разума и эталоном красоты и обаяния. Придется тебе и дальше прозябать в этой никчемной оболочке.

— Да пошел ты, — беззлобно откликнулся Сашка. — Кстати, как ты тут оказался? Мы уже с Никитосом тебя похоронили. И успели смириться с мыслью, что навечно заперты в этом ми... кх-кх, месте хотел сказать.

— Да не кашляй ты так, чахоточник. Она все знает.

— Что — все? — насторожился Сашка.

— Все — это все, — вместо меня ответила Олеся. — Я знаю, что Миша из другого мира. И то, что в этот мир он попал с двумя друзьями.

— Так, — только и смог вымолвить приятель.

— Вот тебе и так, — откликнулся я. — Ладно, ты сам об этом сильно не трепись, чтобы не увеличивать число осведомленных. Пусть прежняя версия останется, а сейчас помоги собрать вещи.

Вещи... их у нас после скоротечной (и бескровной — к нашему общему удовольствию) перестрелки стало много меньше. Еще когда отходил от укрытия к партизанам, мне показалось, что в воздухе витает слабый запах бензина.

Теперь, когда вернулся обратно, то понял — не показалось. Несколько пуль угодили в мотоцикл и изрядно его повредили. Одна пуля расколотила (и надо же было так попасть) свечу на правом 'котле', еще несколько пробили бак, 'воздухан', фару и разбили ручку газа вместе с передним тормозом. Такие мелочи, вроде порванного кожзаменителя на сиденье и покоцанных крыльев я не считаю. Было чудом, что оба колеса оказались целыми.

— Стрелки, блина, ворошиловские, — едва удержался от ругательств я. — Вы что, специально по нему целились?

— Ну, это, — пожал плечами Сашка, — непонятное было, что тут валяется темное и большое на земле. А вдруг — варг?

— Фигарх, — буркнул я и сунул Сашке бронник с мешком, — теперь неси сам.

— Вот еще, — возмутился тот и шустро отскочил назад, — свои вещи сам таскай. Устроил тут, понимаешь ли, дедовщину.

— Гад.

— Не ругайся. Тут девушки находятся.

— А я и не ругаюсь. Это констатация факта...

В лагерь мы пришли часа за два с половиной. По дороге Сашка рассказал мне итоги того памятного рейда, когда партизаны вместе с нами провели акцию по освобождению людей. Обошлось без жертв. Раненые, конечно, были — куда без них, но не тяжелые. Из города ушли так же безприпятственно, как вошли, легко сметя небольшой заслон из полицаев на выезде.

Единственной безвозвратной потерей посчитали меня. Славка нарассказывал такого, будто меня едва ли не на части порвали демоны. Мол, он бы с радостью разделил мою участь, но я (вот гаденыш, брехун фигов) приказал ему уходить.

— Вранье, — сообщил я Сашке. — Славик смотался едва ли не быстрее, чем демоны появились. В два ствола мы их разделали бы быстро, и времени бы осталось для отступления порядочно еще.

— Сволоченок мелкий, — прошипел приятель. — Вернусь — рожу ему набью.

— Да ладно, отмахнулся я, — ему и так паршиво будет, когда вранье вылезет наружу.

— Что ладно? Тебя же уже отпеть успел отец Михаил и могилку соорудить.

— Могилу? — не поверил я. — Что же туда положили, если тела нет?

— Так, разную мелочевку... шапку, носки...

— Портянки, трусы... — продолжил я за приятелем. — Хватит прикалываться.

— Я тебе правду сказал. Вот придем в лагерь, и сам увидишь.

В лагере (новом, до этого тут не приходилось бывать) меня приятель проводил в небольшую уютную землянку.

— Я тут с Никитосом живу теперь, — сообщил мне Сашка. — Он сейчас на дежурстве. В ГНР сидит, если на знакомый нам язык перевести. Тревожная группа, в общем...

— А то я непонятливый и не понял, что такое группа немедленного реагирования.

— Располагайтесь, — махнул рукой приятель в сторону лежаков возле стены, сколоченных из оструганных досок и застеленных обычными матрасами и синими армейскими одеялами с ватными подушками. — Я до начальства...

И исчез. Правда, долго я с Олесей в землянке одни не пробыли. Не прошло и пяти минут с момента ухода Шурика, как дверь чуть ли ни с треском отворилась, и внутрь ввалился Никита.

— Живой, — облапил меня здоровяк, — живой... ты где был, гулена?

— Раздавишь, — охнул я, когда железные ручищи парня со всей силы сдавили мои ребра. — Где-где... гулял. Вот, с очаровательной девушкой познакомился. Олеся — это Никита, мой друг. Никитос — это Олеся, магиня и просто замечательная девушка.

— Очень приятно, — в один голос откликнулись оба.

Глава 14

На ночь меня и Олесю оставили одних в землянке, дав нам возможность (особенно мне, чему я совсем не был против) выспаться. А на утро пригласили в командирскую землянку. Там меня ждали Пал Палыч с Ложковым и отцом Михаилом.

— Ну, рассказывай, — вместо приветствия произнес Ложков.

— Чего именно?

— Все, — подключился к разговору Пал Палыч. — И с самого начала.

— А-аа, с самого начала, значит, — хмыкнул я. — Что ж... сначала было слово...

— Кхм, — кашлянул отец Михаил. — Я прошу обойтись без шуток, когда они затрагивают тему религии.

— Ладно, ладно... уже и пошутить нельзя. В общем, когда меня направили на крышу...

Я подробно пересказал все с самого начала. Засаду, расстрел машины с полицейскими-карателями, побег Славки и схватку с демонами. Путешествие под землей по туннелям и колодцам слегка урезал — посещение дома толстого демона и присутствие на встречи с неизвестным, а так же 'прихватизирование' артефакта решил придержать до поры. Дальше выложил в подробностях снятие Олеси с цепей, блуждания по городу, нападение варгов и помощь старика.

— Столько варгов в одном месте? — недоверчиво покачал головою Пал Палыч.

— Нормально, — ответил Ложков. — Уверен, что их выпустили из клеток после нашей операции днем. Так сказать, в превентивных мерах... меня другое смущает.

— Что же? — поинтересовался я. — Кстати, раз уж ведете допрос, то чайком угостите.

Пал Палыч после моих слов поднялся из-за стола, взял с печки большой алюминиевый чайник с длинным носиком и поставил на стол. Следом присоединил граненый стакан в подстаканнике, маленький фарфоровый чайничек с заваркой и деревянную баночку с медом и серебряной чайной ложечкой.

— Остальное сам делай, — указал он мне на выставленное. — Я о твоих вкусах не слишком много наслышан.

— Благодарствую, — откликнулся я и быстро заварил чай. Вода в чайнике была чуть ли не кипяток, так что я приступил к чаепитию не сразу. Как раз хватило времени, чтобы ответить еще на парочку вопросов.

— А смущает меня, — проговорил Ложков, — тот факт, что Михаил остался целым и невредимым после такого кощунства по отношению к памятнику Повелителя.

— А что должно случиться? — удивленно спросил я. — Охраны не было, мин и прочих ловушек тоже... включая электричество.

— Магия демонов убивает любого, кто прикоснется из нас к памятнику или жертвам возле него. Нет ни для кого исключений. Абсолютно.

— А для... — кивнул я на отца Михаила.

— И для священников тоже. Только немногие монахи из числа самых праведных способны устоять перед темной силой.

Вот это я попал. В голове закрутились мысли и идеи, как мне вывернуться из сложившейся ситуации. Получается, что прикосновению к памятнику демонского Повелителя убивает любого человека... человека из этого мира. А я-то из другого. Но сообщать об этом мне не хотелось. Что же такое придумать?

— А почему жертвы сразу не умирают?

— С жертвами тоже не все просто, — поморщился Ложков. — Они умирают, но в течение нескольких дней. Пока висят в цепях. Особенность ритуала. Я толком не знаю что по чем.

— Так, может, — вскинулся я,— и со мной что-то похожее случилось? Повелитель меня принял за одну из жертв и не стал одномоментно карать...

— Нет, — покачал головою Константин Константинович, — уверен, что дело не в этом. Только демонам разрешено безнаказанно касаться статуи, хотя те не особенно горят желанием это делать. То же чего-то боятся.

— А если у меня с собою, — поинтересовался я, — был артефакт из кости демона. Он сильно фонит и своей аурой прикрыл меня, а? Так понимаю, что статуя — просто каменюка с частью демонской энергии. И запитана на Повелителя, но не связанна напрямую с ним... ну, что-то такое...

— У тебя есть такой артефакт? — напрягся Ложков, вперившись в меня немигающим взглядом. Его позу скопировали Пал Палыч со священником.

— Есть... то есть, нет... не со мной, — ответил я, запутавшись в объяснениях, немного шокированный поведением партизан.

— Откуда? Рассказывай...

— Сначала скажите мне насчет моего вопроса: может прикрыть такой артефакт или нет?

Оба главных партизан уставились на отца Михаила. В их глазах читался немой вопрос: мол, как там с этой проблемой, уважьте этого неразумного и нас с ним заодно.

— Таких случаев еще не было, — отозвался отец Михаил, — но теоретически... да, что-то подобное могло произойти.

— Вот вам и объяснение, — откликнулся и слегка расслабился я. — А такой артефакт у меня был. Я когда ползал по трубам и искал выход на поверхность, то очутился в одном из домов. Там низший демон жил...

— Ты его убил? — перебил меня отец Михаил.

— Нет, — помотал я головою, — не успел. Вы не перебивайте и все станет ясно.

На этот раз я выдал все подробно, ничего не утаивая. Про толстяка, его забавы с проститутками, гостях, тайную комнату и артефакт.

— Вот так и оказался у меня тот предмет. Да вы не волнуйтесь, я его оставил в таком месте, де его ни одна инфернальная морда не отыщет и за тысячу лет.

— Да хрен с этой костяшкой, — отмахнулся от моих оправданий Пал Палыч, — что там говорил про Наместника и жертвоприношение?

— Некто Арчи пришел к толстяку и сказал, что в ближайшее время Наместник планирует повысить в статусе часть низших демов. Для этого толстый должен подготовить жертвы и место. Ему даже какую-то печать дали... он этой штуке так обрадовался.