Проводник: проклятый мир.

— Хочешь, что-то еще сказать? Например, решение поменять и начать интересное повествование о серебре, которым ты снабжал партизан. Про тот отряд, в котором ты числишься и был направлен в эти места. О кошках, что нес с собою и успел одну клетку передать той магессе, ушедшей в портал...

Бедные котики, не всем удалось избежать лап демонов. Зная, как относятся инфернальные создания к этим животным, о судьбе кошаков догадаться нетрудно. Вот только я сам уже завидую их быстрой смерти — мне бы она тоже пригодилась.

— Хочу, — прошептал я и прикрыл глаз. — Знаешь, а ведь серебро очень легко получить в нужном месте. И с кошками...

Я говорил все тише и тише. На последней фразе, чтобы лучше разобрать мои слова, демонесса наклонилась к моему лицу, почти коснувшись носом моего лба. Почувствовав чужое дыхание на щеках, я резко, насколько был в силах, вскинул голову. И тут же почувствовал удар.

— Слишком резкий и прыткий, — донесся до меня насмешливый голос демонессы. — А еще хотела тебя не сильно мучить, дать небольшое послабление.

Издевается, тварь. Я даже не успел коснуться ее, а ведь рассчитывал разбить ей нос лбом. Но собеседница проявила отличную реакцию, успев уклониться назад и ударить в ответ. Да еще как — к первому зубу присоединились его два товарища. Такими темпами, мне придется себе протез зубной заказывать. Это, если будет, кому им пользоваться.

— Приступим, — произнесла демонесса и прикоснулась к веку кончиками пальцев. Двумя пальцами она открыла мне левый глаз, который я старался закрыть... не вышло. Ее и мой взгляды встретились. Миг ничего не происходило, потом возникло ощущение, словно в глаз насыпали мелкого песка. А затем пришла БОЛЬ. Она проникла в каждую клеточку тела, выворачивая суставы, заставляя лопаться мышцы и вскипать мозг. При этом я не мог пошевелиться ни на один миллиметр, словно приклеившись к своему ложу.

— Готов разговаривать?

До моего пылающего разума донесся голос мучительницы. Она на несколько секунд прервала пытку, дав мне короткую передышку.

— Нет, — выдавил я из себя и вновь окунулся в океан боли. Это было кошмарно. Кроме физической боли, возникли страдания душевные. Рассудок тонул в волнах паники и ужаса. Что или кто их вызывал — не знал. Но от этого страдания были только мучительнее. Но именно такое сочетание — боль и ужас не дали мне сломаться. Одно перекрывало другое.

Выбери демонесса что-то определенное, и могла рассчитывать на скорый результат. Не знаю, как там другие, но для меня мучений хватало с лихвою. Да и вранье все это про стойких партизан и несломленных разведчиках.

Вон, древние японские воины знали толк в пытках. Поэтому и откусывали себе язык, чтобы истечь кровью или умереть от болевого шока — быстро. В противном случае они выкладывали все своим палачам, рассматривая кусочки собственного организма, отрезаемые катами.

Я бы и рад последовать их примеру, но не мог пошевелить без разрешения демонессы даже пальцем. А в тот короткий промежуток передышки у меня просто не оставалось сил.

— Знаешь, — произнесла демонесса, в очередной раз прерывая пытку, — с тобой даже интересно общаться. Ты столь упорен, что мне доставляют удовольствие твои мучения. И все равно расскажешь ты все — позже или раньше, но расскажешь.

— Я пока постараюсь оттянуть этот момент как можно подольше, — проговорил я, понемногу приходя в себя после пыток.

— Меня радует такое искреннее стремление доставить удовольствие женщине, — широко улыбнулась собеседница и протянула руку к моему лицу.

— Да какая ты женщина...

Закончить фразу у меня не вышло из-за нового приступа боли. Секунду или вечность, в тот момент время для меня перестало существовать — мое тело и разум рвало на части, я ничего не видел и не слышал. Когда боль схлынула, я услышал спокойный, даже жизнерадостный голос моего палача.

— Знаешь, такое ощущение, что тебе нравиться, когда тебя пытают.

— Может, и нравиться, — прохрипел я. — Чего еще спросишь?

— Спросить? — на миг задумалась демонесса и произнесла. — Что насчет этого знака, откуда он у тебя?

Собеседница коснулась моего запястья, где был выжжен Знак перехода между мирами.

— Случайно обжегся.

Ответ последовал незамедлительно — новый приступ боли был настолько силен, что я вновь обрел возможность управлять своим телом. И голосом.

— Аааа! Тваррррь...

Я выгибался на лежаке, корчился, как червяк на крючке, не в силах вынести боль. Когда же она прекратилась, то еще с минуту продолжал биться в судорогах.

— Больно, — жалостливо произнесла надо мною демонесса, — знаю. Но сам виноват в этот, сам.

Молодая женщина стояла надо мною и медленно накручивала на палец длинный локон. При этом в ее взгляде не было ничего — одна пустота, равнодушие ко мне, лежащему перед ней абсолютно голым. Словно, на муху, запутавшуюся в паутине. Можно ту оставить на прокорм пауку, можно раздавить пальцами, а можно порвать тонкие нити и отпустить пленницу на свободу. Впрочем, отпускать меня точно никто не станет. Или раздавят, или сожрут...

— Тебе же немного осталось сопротивляться, — задумчиво проговорила демонесса. — Думаю, ты и сам это прекрасно сознаешь...

Я лишь сильнее сжал челюсти, в досаде признавая ее правоту. Да, продлись последняя пытка чуть дольше, и я бы выложил ей все — про Знак, другой мир, партизан и Олесю. На душе от этих мыслей стало мерзко, словно, я уже стал предателем. Ну, уж нет, не выйдет.

Пользуясь передышкой, я высунул кончик языка из-за рта и сдавил тот зубами. Хрен вам всем по всей широкой харе, не сделаете из меня предателя. Не выйдет... Обломки сломанных зубов пришлись кстати. Их острые и тонкие грани легко прорезали нежную плоть. Рот тотчас наполнился кровью, появилась острая боль, которая на краткий миг остановила меня. Эта заминка и испортила дело.

— Паршивец!

Одновременно с громким выкриком демонесса ухватила мен за подбородок и резко дернула вниз. Тут же второй ладонью надавила на лоб, откидывая голову назад и таким образом расставляя открыть рот. Моя попытка воспользоваться способом древних восточных убийц провалилась.

— Зря надеешься так легко уйти, — зло проговорила демонесса, оставляя в покое мою челюсть. Хотя ее руки убрались в головы, закрыть рот не получилось. На тело навалилась прежняя неподвижность. Сейчас я даже говорить не мог.

— Взять его, — приказала демонесса кому-то невидимому. Я услышал негромкие шаги, потом перед глазами возник здоровенный мускулистый мужик. Лысый, с маленькими, близко посажеными глазами. Из одежды были только штаны и черный кожаный фартук. На шее заметил знакомый ошейник, который до этого видел на неуязвимом охраннике Кровавой Мэри.

Секунду спустя помощник демонессы взвалил меня на плечо и повернулся к женщине, ожидая дальнейших указаний.

— За мной.

Я не успел толком рассмотреть свою камеру, как оказался в узком коридоре, стены и потолок которого были сложены из тесаных серых булыжников. Даже пол и тот был каменным. Местами на нем блестели пятна сырости. Лужи — не лужи, так, водяная клякса. Словно тут пробежала бабка с ведром, полным воды и которого немного выплеснулось жидкости. Больше рассмотреть мне ничего не удалось — демонесса прошла несколько шагов вперед и потянула на себя дверь. Хорошую такую дверь, сбитую из деревянных плах сантиметров по семь толщиной и скрепленных полосами железа. Петли так и вовсе — гаражные. И смазаны хорошо, если учесть тот факт, что они не скрипнули при открывании. А ведь при такой влажности, ржаветь должны со страшной сило... бл...ь.

Мои размышления были прерваны крайне невежливым и болезненным способом. Лысый попросту бросил на большое деревянное кресло с кучей застежек и стальных скоб. При этом я приложился затылком и спиной об спинку.

Ловко, сразу видна сноровка, выработанная десятками, если не сотнями подобных операций, здоровяк в ошейнике захлестнул скобами руки, ноги, перетянул торс. Лоб захлестнул ремень, лишив меня возможности крутить головой. Под коней в рот вставил короткую деревянную палочку с тонкими шнурками на концах. Эти шнурки лысый стянул у меня на затылке.

— Пошел прочь, — повелительным жестом, отослала из камеры помощника демонесса. Когда тот вышел, плотно прикрыв за собою дверь, женщина наклонилась надо мною и провела тыльной стороной ладони по моей щеке. Когда убрала руку, то ее пальцы были измазаны кровью.

— Знаешь, я тут придумала еще один способ сломить твое упорство, — произнесла демонесса. — Что ты знаешь про легионеров? Ничего?

Наверное, она обладала интуитивной способностью читать чужие ответы по выражению лица или глазам. Возможность телепатии отбросил. Иначе, какой смысл во всех этих пытках? И так могла все прочитать в моей голове.

— Вижу, что не знаешь. Так вот, легионерами я называю одержимых людей. От обычных они отличаются тем, что вместо одного духа в них вселены сотни и тысячи — легион. Такое соседство накладывает определенные условия на сосуды: человек теряет, почти теряет разум, становится трудноуправляемым, и получает повышенную агрессию. Это все приводит к тому, что легионер нападает на любого попавшегося ему на глаза — демона или человека, не важно. Из-за этого приходиться перед ритуалом привязывать сосуд, очень хорошо привязывать заговоренными ремнями. Их порвать почти невозможно. Тот сонм духов, что заключен в теле человека, постоянно борется за власть. Каждый из них стремиться стать единственным обладателем сосуда, хозяином тела. От этого разу человека быстро сгорает, превращая своего хозяина в одержимого безумца. Как только это происходит, надо надеть этот ошейник, — демонесса продемонстрировала мне кожаную полоску с мелкими рунами, то ли вдавленными в материал, то ли выжженные. — Благодаря нему возникает полный контроль над одним из духов. К этому же духу переходит контроль над телом, над памятью человека, его навыками. Легионерам даже серебро безвредно — первый же дух, погибая, нейтрализует действие этого проклятого металла...

Говоря эти слова, демонесса яростно сверкнула глазами. Для нее, высшего создания, тот факт, что почти обычный и не самый редкий металл — самый страшный яд, хуже ножа в сердце.

— ... дальше его место занимает новый дух, потом следующий. Убить легионера можно лишь уничтожив человеческую оболочку. А сделать это очень, очень сложно. Легионеры почти так же сильны, как обычные старшие демоны. Быстро регенерируют повреждения тела. Быстры, ловки, бесстрашны. И таким бойцом скоро станешь ты. Уверена, что тебе понравиться. Есть, что сказать?

Демонесса освободила меня от деревянного кляпа, отложив тот в сторону.

— И чем тебе поможет мое перерождение? — поинтересовался я, с трудом ворочая опухшим языком. Сил повторить свой недавний 'подвиг' не было, хватило лишь на короткий вопрос.

— Ты забыл мои слова? — вкрадчиво поинтересовалась демонесса. — Вся твоя память достанется духу, который захватит тело и попадет под управление ошейника. Следовательно, он будет знать все что, что знаешь ты. И расскажет мне, как своей госпоже!

Последнюю фразу женщина произнесла с таким злорадным торжеством, что я понял — не блефует. И мне стало тоскливо. Тоскливо и тошно.

— После этого я сделаю тебя своим телохранителем. Знаешь, даже отправлю тебя на захват твоей девушки. Ей будет приятно увидеть тебя среди карателей и потом лечь на палаческий стол. Жаль только, что ты сам не сможешь ничего увидеть и ощутить. Ведь твой разум угаснет уже в ближайший час.

— Тварь, — прохрипел я.

— Нет, — зло усмехнулась женщина, возвращая кляп на место, — это вы, люди, твари. Никто из вас никогда не приблизиться к нашему могуществу. Никто не сможет ощутить ту полноту власти над душами других разумных. Никто и никогда. Вам предназначено влачить судьбу рабов и корма!

Закончив свою пафосную речь, демонессу отошла от меня, занявшись подготовкой к ритуалу. Только сейчас я увидел невысокие толстые свечи, вернее, огарки свечей, черного цвета, которые стояли на полу. Их было много и расположены в каком-то странном, безумном рисунке. По крайней мере, я не мог его разгадать.

Демонесса проходила мимо свечей и касалась фитиля каждой пальцами. После этого там появлялся небольшой язычок пламени. И даже огонь на этих свечах был непривычный — ярко-алый, словно, химический. Ничего похожего с обычным огнем, не было. Тот был живым, пусть опасным для неосторожных, но не вызывал отторжение. Пламя же свечей казалось чужим взглядом. Даже горели они, создавая сходство с вертикальным зрачком чужой, мерзкой твари.

Как только стараниями демонессы все фитильки загорелись, от каждой свечи на пол легла тень. Все вместе они создали непонятный рисунок.

— Посмотри вверх, — то и приказала, то ли предложила тварь в человеческом обличии. Машинально, насколько позволяло мое положение тела, я поднял глаза к потолку. И замер от охватившего меня ужаса. Свода не было. Вместо каменных перекрытий раскручивались багровые спиральные полосы, напоминающие водоворот. Вот только вместо воды там была некая туманная субстанция. Изредка из нее высовывалась кошмарная харя, вызывающая чувство омерзения при первом же взгляде.

— Это крошечная калиточка в мой родной мир, — довольно произнесла демонесса, отходя от свечного рисунка, в центре которого стояло мое кресло. — Для меня слишком мала. Но доступна любым низшим, неразумным духам не имеющих сильную телесную или энергетическую оболочку...

Дальше прослушать ее речь мне не удалось. Водоворот раскрутился и вытолкнул из себя первого духа. Одного из обладателей тех харь, что довелось увидеть. Тонкое, полупрозрачное и червеобразное и большеголовое тело с жуткой мордой. Тварь вылетела из водоворота и вошла в мою грудь. Ощущение — словно меня ударило сильным электрическим зарядом. Даже свою неестественную неподвижность удалось преодолеть. Если бы не путы, которые крепко держали в кресле, в тот момент я мог легко свалиться на пол.

По-моему, демонесса что-то сказала. Может, продолжила свою речь о родном мире и созданиях, населяющих его. Может, злорадно прокомментировала мое 'тесное знакомство' с выходцем из иного плана. Но я не разобрал слов. Вслед за первым духом, прилетел второй, третий...

Меня корежило от боли. Кроме физических страданий, появились и душевные. Сначала один чужой голос, потом второй, третий принялись нашептывать нечто непонятное. С каждым новым духом, вселившимся в меня, голосов становилось больше. Очень скоро я осознал, что вою во весь голос. И деревянный кляп мало помогает.

Пытка продолжалась минут двадцать, если не больше. За это время не менее сотни, по личным ощущениям, бесплотных созданий поселилось во мне. Как раз к этому моменту стали затухать свечи на полу. Багровый облачный водоворот на потолке сменился серыми каменными блоками в тот миг, когда погас первый фитилек.

Удары 'током' прекратились, но зато усилилось давление на разум. Объединенная мощь сотни чужеродных сознаний по капли лишала меня рассудка.

— Я тебя оставлю на некоторое время. Надо сообщить Наместнику про успехи. Знаешь, я очень рассчитываю на твои знания — вполне возможно, что скоро стану с ним равной.