Вершина мира 2. Часть 2

Эк, научился языком-то молоть, подлец, любезно так... послал. Нет, с одной стороны, они, может, и правы, но герцог продолжал артачиться из банального упрямства, любви к противоречию и ненависти к приказам. Тим понимающе склонил голову к плечу, но при этом можно быть уверенным, что проследит, а при надобности и сам затянет чертову штуковину, свято веря -игнорировать советы доктора не рекомендуется. Влад сокрушенно вздохнул, смиряясь со своей участью и треклятым корсетом. Выхватив из пальцев Тимофея медицинскую приспособу, поплелся в душ, надеясь, что ни одной из оккупирующих кухню красавиц не взбредет в голову выглянуть в коридор.

— А тебе точно помощь не нужна будет? — поинтересовался Тим, возникая в дверном проеме.

— Спинку потереть хочешь, извращенец? — рыкнул Влад.

— К сожалению, я не сумею воплотить твои фантазии, — с торжественной печалью возвестил гость, — просто боюсь, что ты забудешь...

Влад закатил глаза и показал Тиму неприличный жест. Нянек на его герцогскую светлость еще не хватало.

Захлопнув дверь перед сочувствующим баронским носом, швырнул корсет на корзину с грязным бельем. У герцога были все основания полагать, что Лешка над ним попросту издевается. Окончательно утвердился в этом мнении, когда, скинув халат, рассмотрел себя в зеркало. На груди, боках и спине белели заплатки салфеток, изуверски прилепленные пластырем прямиком на мужественную поросль. А ведь могла же забинтовать! Но когда это Алексия искала для герцога легких путей?! Кривясь и порыкивая, принялся за насильственную эпиляцию. Можно было бы пожалеть себя и оставить, как есть, ограничившись мокрым полотенцем вместо душа, но едва представил, как взмокает под корсетом тело и салфетки от движения начинают скручиваться и натирать мужественные торс и задницу...

— Влад, не время рукоблудием заниматься, вылезай! — позвала Ольга, бесцеремонно подергав дверную ручку. — Разговор есть.

— Идите все к черту! — пробормотал он, принимаясь за очередную салфетку и чувствуя, жаркую волну, прилившую к щекам. Будто и в самом деле занимался чем-то предосудительным.

— Оль, не стесняй парня, — зафыркала Кони, — может, он занят совсем не тем.

— Как это не тем? С чего еще он так томно постанывает? — из-за двери донеслись сдавленное фырканье.

Над ним подтрунивали, и ничего страшного в этом не было, и в другой раз охотно поддержал бы шутку, но сейчас он чувствовал себя слишком несчастным и обделенным, чтоб реагировать спокойно. Бешенство вспыхнуло спичкой и Влад, кинув свое занятие, рванул дверь, забыв, что она заперта.

— Кнопочку, мой герцог, — подсказала Ольга.

Невинное замечание окончательно вывело из себя, порождая желание вышвырнуть всех лишних из квартиры, а чертова кнопка никак не желала находиться. Зловредная сидела где-то на ручке, похихикивая над рассерженным мужчиной и ловко уворачиваясь от неуклюжих пальцев. Нашлась. Замок щелкнул, и дверь распахнулась от богатырского пинка. Ничуть не напуганные девицы стояли в полутьме коридора, освещенные лишь светом, падающим из ванной, и откровенно веселились.

— Пошли отсюда вон, — прорычал герцог, для верности указывая в сторону входной двери. Ну не за шкирку ж их выкидывать в самом-то деле!

— Я ж тебе говорила — не рукоблудил. Так... мазохизьмой увлекался, — возвестила змея, ловко прикидывающаяся Констанцией, кивая на несорванную повязку.

— Ага, — хмыкнула вторая.

Кони, широко улыбнувшись и, честно глядя в глаза, протянула руку, подцепила пальчиками повисшую салфетку, рванула, заставив мужчину взвыть.

— Дурные, — обиженно шмыгнул носом Влад, захлопывая дверь.

Бешенства не было, только растерянное бессилие. В такие моменты он чувствовал глубокое родство с Жоркиным сторожевым псом. Огромный, лохматый Шторм, ночной кошмар нарушителей, способный ударом лап сбить с ног любого и вооруженный набором смертоносных зубов, превращался в кроткого агнца, буде Жоркиным сорванцам взбредет в голову вскарабкаться на пыльный собачий загривок или проверить, как в клыкастой пасти язык крепится. Шторм сносил проказы со смирением великомученика, кося на приставал влажным карим глазом, изредка ворча, если кто-нибудь из оккупантов проявлял излишнее рвение. А когда псу надоедало, он поднимался на лапы, стряхивал с себя мелюзгу и, погромыхивая массивной цепью, удалялся в дальний угол двора. Вот так и Влад — бывший раб, а нынешний аристократ и промышленник, прекрасно знал, как отвоевать себе место, убить противника с одного удара, выудить нужные сведения, придавив морально или заткнуть оппонентов единственным холодным взглядом, но так и не научившийся справляться с этими извергинями. Хуже того, даже не представлял КАК! Все наработанные годами навыки пасовали перед двумя пигалицами — драться с ними нет никакой возможности, девушки как-никак, а свирепые взгляды вызывают только задушенные смешки. Впору позавидовать собаке — даже малости отхода герцог лишен. Нет, он пытался спорить, не соглашаться, отстаивать, но ясно читал в их глазах терпеливое ожидание, когда же перестанет капризничать и возьмется за ум.

Влад сердито шлепнул по кнопке крана, отключая воду, и выбрался из душа, жалея, что нельзя следом за пеной просочиться в отверстия слива. А какой бы был замечательный предлог пропустить прием! Наскоро побрившись, взвесил в руке Лешкин подарок. Легкий, похожий на тонкую ленту, вряд ли будет заметен под рубашкой. Это, пожалуй, единственное, что примирило герцога с необходимостью напяливать медицинскую приспособу. Но это последний раз, когда он идет у кого-то на поводу! Успокоив себя обещанием, принялся прилаживать корсет. Умная штуковина змеей обвила тело, прикрывая от бедер до груди, автоматически выбирая жесткость. Спина к поддержке отнеслась благосклонно и, вроде, стала меньше болеть.

— Эффект плацебо, — хмуро сообщил он спине, из принципа не признавая чужую правоту.

Вернувшись в комнату, вытянул из шкафа одежный чехол, взвесив его в руке, разочарованно фыркнул. Последняя надежда на достойный повод остаться дома рухнула. Вот почему перед важной встречей работники химчистки могут забыть положить костюм, а сейчас нет?! Покосившись на часы, Влад тряхнул головой и провел ногтем по замку, расстегивая чехол...

Мальчишка, обряженный в темно-синий смокинг, с недовольным видом восседал на столе и, покачивая ногой, наблюдал за моими метаниями, галстук-бабочка, которому надлежало быть на шее охламона, дохлой змеей болтался на коленке.

— Мне неудобно, — двадцатый раз за пятнадцать минут поставили меня в известность.

— Что тебе неудобно? — буркнула я, вытряхивая вещи из рюкзака, и сосредоточено расковыривая образовавшийся могильник.

— Костюм неудобный, он жмет, давит, и дышать тяжело!

— Брюхо втяни и дыши грудью, — посоветовала я и, подобрав подол, чтоб не растянуться на ступеньках, пересекла гостиную.

— А чем я, по-твоему, дышу?! Задницей? — проорал он вслед.

— Дыши, чем хочешь! — разрешила я, от безнадеги перетряхивая рюкзак мальчишки.

— Что тебе надо в моих вещах?

— Туфли!

— А зачем тебе туфли?

— На ноги надену, — контролируя эмоции, пояснила я.

— Мои?! — Зак поперхнулся и едва не скатился со стола.

— Да на черта мне твои, если мне мои нужны! — не сдерживаясь, взвыла я.

— Анечка, — голос Зака звучал бархатисто и вкрадчиво, — ты мне, конечно же, не поверишь, но я не фетишист.

— Что?! — на секунду прервав мародерство, вскинулась я.

— Ты главное не нервничай, ладно? Мне очень жаль тебя разочаровывать, но я не фетишист, — скромно повторил он.

— Что ты несешь? — растерянно моргнула я.

— Я ничего не несу, — доверительно сообщил мальчишка, появляясь в дверях и в доказательство показывая пустые ладони, — я просто говорю, что только геи и фетишисты, носят мало того, что женские туфли, так еще и не своего размера. К тому же...

— Заткнись! Вот просто заткнись! — жалобно попросила я, бессильно опускаясь на кровать и обхватывая голову руками.

— Да легко, — пообещал мальчишка, приваливаясь плечом к косяку, наматывая галстук на палец.

Как же я терпеть не могу эти мелкие жизненные пакости! Впрочем, не такие уж и мелкие, с учетом того, что я должна пойти на этот чертов прием, а туфлей нет! Но я же не могла их забыть? Или могла? Собирались-то в спешке.

— Да чего ты так нервничаешь? — долго молчать у Зака никогда не получалось. — Ну, нету их и ладно, не пойдешь на прием. Ты ж их все равно не любишь. А я костюм этот чертов сниму, закажем ужин, фильм посмотрим, я тут рекламу видел...

— Я Низе обещала!

— Вот это хуже, — мальчишка изобразил на лице мрачное сочувствие и работу мысли, — а хочешь, я прямо сейчас закажу тебе хоть десять пар?

— Во-первых, ни одна разумная женщина не надевает неразношенную пару на такое мероприятие, во-вторых, если ты еще раз обманом попытаешься... — меня прервал звонок.

— Это Низа, — сообщил мальчишка, глянув на экран через плечо.

— Ты меня понял! — погрозила я пальцем, поднимаясь.

— Понял, понял, — буркнул он, отодвигаясь, чтоб пропустить меня.

— И завяжи галстук, — я уселась в кресло и, коротко выдохнув, ткнула на кнопку ответа, — привет!

— Тебе идет это платье! — Низа расплылась в улыбке.

— Низа, не юродствуй! Ты видела меня в нем уже черте сколько раз! — ухмыльнулась я, откидываясь на спинку и шевеля босыми пальцами.

— Да, — не стала отпираться подруга, — Я просто решила напомнить тебе о приеме, зная твою любовь к официальным мероприятиям...

— Ты постоянно меня пытаешься на них заслать, — закончила я за нее.

— Анька, не будь божьей коровой! Ради дела можно и в куклу пару часов поиграть, только спрячь эту седину, а то как бы клиент не перепугался. Его зовут Анри Ханен, ты не забыла?

— Маленький, толстый с жидкими серыми волосами?

— Нет же! Он выше среднего роста, шатен... — Низа запнулась, глянув на мою честную рожу, — да иди ты к черту, Романова!

— Алексей ничего для меня не передавал?

— Передавал, — Низа кивнула, глядя над моей головой, — что очень ждет встречи с одним молодым человеком, чтоб основательно надрать ему уши.

— Врешь ты все! — буркнул Зак, — Алексей никогда такого не скажет и не сделает!

— А ты прилетай ко мне и проверь, — гостеприимно развела руками подруга. — Ладно, не буду вас отрывать, а то потом скажете, что на прием из-за меня попасть не смогли.

Связь прервалась, а я сосредоточенно пожевала губу, глядя в темный экран. Если обувь была взята, то остается только одно место, которое я не обыскала.

— Зак, — позвала я мальчишку, — я тебе сейчас дам денег, смотаешься в порт и обыщешь 'Беркут'.

— А что искать-то?

— Зак!

— Понял, понял! — мальчишка перемахнул через диванную спинку, благоразумно увеличивая расстояние между нами, — Туфли искать. Красные.

— Вот именно. Времени тебе полчаса, так что на крыло!

Мальчишка мстительно затолкал галстук в брючный карман, побожившись, завязать по дороге и, приняв денежное подношение, ускакал. Не прошло и двух минут, в номер постучались, я, кляня малолетнего склеротика, пошла открывать. На пороге вместо Зака стояло нечто косматое, рыжее и взлохмаченное, обряженное в некое подобие просторной туники, из-под которой выглядывали потертые джинсы, заправленные в расхлябанные высокие ботинки. Я наклонила голову, стараясь рассмотреть лицо, надежно скрытое под огненными лохмами.

— Э... Простите, с кем имею честь? — поинтересовалась я, отчаявшись угадать пол стоящего в коридоре существа.

— А? — существо тряхнуло головой, длинная челка съехала в сторону, открывая легкую россыпь веснушек на бледной щеке и задорно блестящий зеленый глаз. — А! Да! Вы Анна Романова?

Голос существа звучал весьма приятно.

— Да, — опрометчиво подтвердила я, не иначе, как от неожиданности.

— Меня Денис зовут, я визажист и косметолог, — в доказательство он подпихнул ногой блестящий ящик, стоящий у стены, — мне вас заказали!

— Что, простите? — поперхнулась я. Фраза прозвучала несколько зловеще.

Почувствовав в своих словах что-то не то, парень поспешил поправиться:

— Нет. Меня вам заказали, — от этого стало только хуже, — Нет... опять не так.

— Вас попросили сделать мне макияж и прическу? — поспешила подсказать я, глядя на донельзя расстроенного парня, пока тот не сморозил еще чего-нибудь похлеще.

— Да, именно так! — возрадовался косметолог, подхватывая свой ящик и с легкостью забрасывая ремешок на плечо.

— А кто вас прислал, можно узнать? — проявляя законную осторожность, поинтересовалась я, не торопясь впускать представившегося незнакомца.

Денис растерянно моргнул единственным видным глазом, задумался на мгновение и, бухнув жалобно звякнувший ящик на пол, зашарил по карманам, высоко задрав подол туники. Спустя несколько секунд судорожных поисков из карманов были извлечены пара чеков, леденец в мятой обертке, огромный носовой платок, поломанная заколка и что-то крайне похожее на гвозди, парень просиял, вытянув из заднего кармана прямоугольничек плотного картона.

— Госпожа Эоллария! — облегченно выдохнул он, выбрасывая руку вперед, с явным намерением сунуть визитку мне под нос.

— Ну, если госпожа Эоллария, тогда заходите, — хмыкнула я, делая приглашающий жест, умело увиливая от прочтения. Отказываться от услуг профессионала, тем более присланного Эоллой, было глупо. Максимум, что я могла бы изобразить самостоятельно — несимметрично подведенные глаза.

...Смокинг сотворил чудеса со старой развалиной, проснувшейся час назад — спина выпрямилась, развернулись плечи и куда-то подевался живот. С галстуком, как всегда, вышли разногласия. Когда-то ему пообещали, что к старости он непременно научится укрощать эти жесткие полоски ткани. С того времени прошло около шести лет, а Влад так и не научился. С одной стороны это внушало оптимизм — он еще недостаточно стар, но с другой бесило безмерно. Всякий раз приходилось клянчить помощь. Раздраженно посмотрев на неприступную деталь костюма, зажатую в горсти, поплелся к обществу.

В кухне его встретил очередной взрыв женского хохота. Стоящий у окна Тимофей оторвался от задумчивого разглядывания содержимого чашки и, посмотрев на Влада поверх склоненных девичьих голов, философски пожал плечами.

— Вот, послушай, что здесь — известный своими любовными похождениями богатый холостяк впервые за историю наблюдений получил яростный отпор! — захлебываясь восторгом, прочитала Кони.

— Кто рискнул так непочтительно отвергнуть герцога, пока остается тайной, но нашей редакции стало известно, что это был мужчина! Может в этом кроется нежелание наследника фамилии связывать себя узами брака? — хрюкая от смеха, продолжила Ольга, поддергивая полу герцогского халата, накинутого поверх вечернего платья.

Один из тонких листков, ворохом наваленных на столе, соскользнул на пол, задетый локтем Ольги и, прошуршав по полу, ткнулся в носки Влада. Герцог сгреб гибкий пластик газеты и поднял к глазам. На развороте красовался заголовок 'Невероятный обвал самого богатого жениха!'. Пробежавшись взглядом по статье, Влад не узнал ничего нового, по крайней мере, в этой газете не предполагали смены ориентации, что, впрочем, не помешало заподозрить герцога в мазохизме. Кто-то из просматривавших запись разглядел блаженную улыбку, когда тот пролетал между шестой и четвертой ступенью.