Попадос-3. Главное, выбить танки. Часть 2

В ответ пару минут была тишина, а потом Попель произнёс:

— Это насколько достоверная информация, товарищ генерал? И что за ролики?

— Информацию о составе сил противника дал пленный, — ответил Власов, — Визуальные данные разведки корпуса подтвердили наличие названных частей. В том числе и по форме одежды. В частности, у словаков форма цвета хаки, а у эсэсовцев она пятнистая, маскировочная. Ну и доклады разведывательных подразделений корпуса, в том числе и тридцать четвёртой дивизии, подтверди и их действия. А вот ролики можно назвать ещё и коробочками. Просто второе это скорее наши, а первое их.

— Понятно, — послышалось в ответ, после чего Попель произнёс, заставив Власова поморщиться при этих словах, помня, что твориться в тылу, при исчезновении там воинских формирований, — Возможно посыльный ещё не прибыл, товарищ генерал. И информацию я понял, доведу до штаба нашего корпуса и тридцать седьмого. Благо последние недалеко от меня.

— А где генерал-лейтенант? — поинтересовался Власов, добавив, — А то я завтра нанесу удар по двум названным городам. И мне приказано взаимодействовать с вами. Хотелось бы это осуществить.

— Я тут с двенадцатой, — ответил Попель, имея ввиду что, он находиться в расположении двенадцатой танковой дивизии, — Командир, с остальными, в Рогачёве. Я сообщу ему ту информацию, что вы сказали, товарищ генерал. Решение он примет. Приказ на фланговый контрудар мы тоже имеем.

— Хорошо, товарищ комиссар, — произнёс в ответ Власов, — Просто я принял решение, с рассветом, нанести удар. На севере, с целью, занять там пути снабжения противника. А на юге, продвинувшись вперёд, прижать противника к позициям тридцать седьмого, нанося ему огневое поражение. И отражая его контратаки. Но меня смущает неопределённость с девятой танковой дивизией противника. Она где-то тут, но где именно не известно. Предположительно идёт на Буск. С дальнейшим выдвижением к Золочеву. Во втором эшелоне четырнадцатого корпуса противника. Его пехота отстаёт от подвижных частей где-то на сутки. Сам же я буду на высоте юго-восточнее Белого Камня. И, в идеале, окружить нам противника было бы более перспективно. Но у одного у меня, на это, сил не хватит.

— Вас понял, товарищ генерал, — послышалось в ответ, — до сведения своего командира и командования соседей доведу. Они кстати подтвердили, что вели сегодня бой у железнодорожной станции Золочева с противником в пятнистой форме. И готовы поддержать огнём со своих позиций. Ну а решение моего командования будет позднее. И надеюсь ещё подойдут части, что совместно с бронепоездами НКВД займут промежуток между нами. Надеюсь раздавим тогда супостата.

Власов кивнул, по крайней мере завтрашней день становился менее неопределённым. По крайней мере удалось установить связь с соседями. И более, менее определиться с общими планами. Хотя отсутствие общего командования не могло не сказываться. Каждый, в первую очередь, исходил из своего понимая общих задач. И своего понимания их выполнения. Но то, что и с той стороны могли зажать противника, уже радовало. По крайне мере дивизию "Викинг" вполне могли сковать стрелки. Девятую танковую дивизию противника мог взять на себя корпус Рябышева. Ну а словаков, и пятую танковую дивизию немцев, за сутки, можно было бы если не раскатать, то хорошо так проредить. После чего, сдерживая на дистанции пехоту противника, уже относительно спокойно отходить. И командир четвёртого мехкорпуса произнёс:

— Если двадцать четвёртый механизированный корпус подойдёт раньше пехоты противника, то есть такой шанс. Особенно, если ваш командир, своим авторитетом, убедит их, заняв промежуток между мной и стрелками, выбить противника из Золочева. Тогда и дивизия Васильева с вашим корпусом и соединиться. И кстати, товарищ комиссар, там при этой дивизии Васильева, сформирован импровизированный бронепоезд. И железнодорожная батарея. Всё под командованием капитана Михальчука. Знаете, такого?

— Знаю, -послышалось в ответ.

— Так вот они недобитые ролики противника установили на железнодорожные платформы. И блиндировали два паровоза обрезками тросов. Завтра будут действовать на перегоне между станциями Красное и Золочев. Имея в том числе и цель прорваться в сторону Тарнополя. Надеюсь вы им помощь частями корпуса окажите. Да и стрелки в содействии не откажут.

— Понял, поможем, — послышалось в ответ от Попеля, — Да и стрелков предупрежу. Об их рейде.

— Хорошо, — произнёс Власов, — Тогда предлагаю установить эту связь, передав её в ведение наших связистов, ну и было бы хорошо подключит к ней и стрелков.

— Согласен, — снова ответили из восьмого мехкорпуса, — Командование соседей было при мне. Разговор слышали. Тоже согласны. Надеются завтра пожать руки лично, при встрече. Конец связи.

— Конец связи, — согласился Власов. Поняв из последней фразы, что штаб стрелкового корпуса находиться там же где и двенадцатая танковая дивизия, в Перемышлянах. И что завтра появились шансы, если не на успех, то хотя бы провести бой с противником на равных. И не оказаться разгромленным, где-то к середине дня. И выйдя из кунга генерал-майор направился к ожидавшей его колонне. Было необходимо выдвигаться на новый командно-наблюдательный пункт.

[1] Особенностью армии Словакии было то, что из этнических немцев, граждан Словакии, в составе её армии формировались отдельные подразделения. Особенностью формы которых была свастика на рукаве.

[2] Чехословацкий бронеавтомобиль типа OA vz. 30. Всего было выпущено 51 единица таких машин. При разделе Чехословакии 23 единиц досталось Германии, 18 Словакии, 9 Румынии, 1 Венгрии.

[3] Переиначенный припев из песни про КВН.

[4] Словацкая подвижная или быстрая бригада (rychla brigada), на 25 июня 1941 года имела следующий состав:

— управление и штаб бригады,

— 2-й разведывательный кавалерийский дивизион [2. jezdecky pruzkumny oddil], имевший роту мотоциклистов [cyklisticka rota], роту тяжелого оружия [rota tezkych zbrani], пулеметный взвод [kulometna ceta], хотя дивизион скорее следовало бы назвать моторизованным, так как коней в нём не было от слова совсем,

— 2-й моторизованный пехотный батальон 6 полка [2 мotorizovany pesi prapor 6. pesiho pluku], в составе 3 пехотных рот [3 roty pechoty], пулеметной роты [kulometna rota], противотанкового взвода [ceta protitankovych del], батареи 75 мм орудий [baterie 75mm del] и зенитного взвода [zenijni ceta],

— танковый батальон [Prapor utocne vozby], состоящий из штабной роты [stabni rota], 2 и 3 танковых рот [2. a 3. tankova rota],

— 1-го артиллерийского дивизиона 11-го артполка [1. delostrelecky oddil 11. delostreleckeho pluku], имевшего 3 батареи 100 мм орудий обр. 1930 [3 baterie 100mm del vz. 30], который был действительно на конной тяге,

— 2-я противотанковая рота (девять 37 мм орудий) [2 roty protitankovych del],

— Рота связи [Spojovaci rota].

— Всего бригада имела 47 танков, 30 типа LT vz. 35, 10 типа LT vz. 38, 7 типа LT vz. 40, и 5 лёгких пулемётных бронеавтомобилей типа OA vz. 30. Первоначально LT vz. 40 имели только пулемётное вооружение, но в 1942 году получили стандартное, для этого типа танков, пушечное вооружение.

[5] 102-й огнеметный батальон, оснащался трофейными французскими танками типа В-1. Переоборудованные в огнемётные. Хотя имелось и некоторое количество линейных танков. Которые использовались в батальоне как командирские машины. Всего в батальоне было 24 переделанных в огнемётные, танков этого типа и 6 линейных машин.

[6] Что в реальности и случилось, когда командующий шестой армии генерал-лейтенант Музыченко решил, что немцы наносят удар четырнадцатым корпусом на юг, на встречу венграм. И решил нанести по ним удар во фланг четвёртым мехкорпусом. Но немцы пошли не на юг, а на восток к Тарнополю. А им параллельно, под ударами авиации, теряя танки на марше, несколько суток, в первых числах июля, двигался наш мехкорпус, вместо того, чтобы нанести контрудар по ним.

[7] КУНГ — аббревиатура, обозначающая кузов унифицированный нулевого (нормального) габарита или, что более актуально сейчас, Кузов УНифицированный Герметизированный.

Интерлюдия 5

"Фламинго", но не тот который розовый, и что дитя заката, а вполне себе такого серого, можно даже сказать и шарового цвета, хотя в Испании националисты, за оттенок темнее, чем на их технике, называли немецкую технику легиона "Кондор", "негро", и пусть кто-то скажет, что "негро", это значит светлый, а именно огнеметный танк Pz.Kpfw.II (F) или Flammpanzer II, также известного под названием "Flamingo", перевалил через железнодорожную насыпь. Несколько восточнее станции Красное. Неся на себе не только все положенные немецкие опознавательные знаки, но и даже отличительный знак сотого танкового батальона вермахта, в виде ", волчьего крюка". После чего этот танк медленно пополз к городку Буск. Имея задачу не только произвести разведку местности, но и устроить в тылу у немцев настоящее светопреставление. Благо танк был огнемётным и вполне нёс, помимо пулемёта, в башне, ещё и полный бак огнесмеси. Который должны были метать две небольшие дистанционно управляемые башенки на надгусеничных полках, и расположенных перед корпусом. Единственно что указывало на что машина не была немецкой, так это то, что скобах для демонтажа башни, в её кормовой части висели три, по числу членов экипажа, немецких пистолета-пулемёта и подсумки для запасных магазинов. Как это было принято в четвёртом механизированном корпусе РККА. Что бы, экстренно покидающий машину экипаж, всегда имел оружие под рукой.

А чуть менее часа назад этот трофейный танк, в числе чуть более полутора десятков таких же трофеев, пройдя по гатям на болоте западнее селений Бужок и Гончаровка, и форсировав ещё не широкий тут Западный Буг, вышел в тыл немецких войск. И так как им выпала разведка в районе Буска, то "Фламинго" повернул на северо-запад. Что бы успеть, за час, выйти в заданный район и пошуметь там. Оказавшись на самом краю из завесы трофейных танков, что должна была одновременно напасть на выбранные объекты, на пространстве от Буска и Золочева. Сначала они шли вдвоём, с ещё одним, таким же, танком, с птичьим названием, но не переходя железную дорогу напарник повернул направо. И ползя вдоль железной дороги направился в сторону Утёшково, и далее Закамарья. Где уже совсем рядом, чуть дальше на восток, и находились свои.

При этом время поджимало, оставалось практически несколько минут до того момента, как было необходимо, выбрав цель, атаковать её. И как назло подходящей цели севернее станции Красное не было. Ну не считать же за таковую две мелкокалиберные зенитки, мимо которых они только что проехали. Выбравшись на шлях, между железнодорожной станцией и городом Буск. И тут увидели прямо перед собой колонну немецких автомашин. Впереди ехал двуосный легковой автомобиль, с открытым верхом, и с размещёнными, на бортах запасными колёсами. Причём размещёнными так, что бы они помогали преодолевать препятствия. А за ним катила колонна из несколько десятков затентованных, очень чудных на вид, с безкапотной кабиной, с почти плоской наклонной передней панелью, в виде двух больших прямых листов, размещённых с вертикальным изломом, грузовиков. С большим остеклением в виде четырёх стекол, с крестообразной металлической рамой. Весьма схожей, по внешнему виду, с оконным проёмом. И большим, забранным решёткой, отверстием для радиатора. При этом, на одном переднем листе кабины, был виден знак в виде округлой свастики и номером, похоже номером машины в части, а на другом листе была литера "К", как принадлежность к первой танковой группе фон Клейста, и какой-то тактический знак, в виде перечеркнутого косым крестом прямоугольника. И командир трофейного танка решил атаковать их, благо подходило время начала атаки. Правда был приказ встретив транспортные колонны вести огонь из пулемётов по кабинам. Выбивая водителей и стремясь сохранить возможность движения для машин. И командир танка, дав пулемётную очередь по водителю и пассажирам легкового автомобиля, перенёс огонь по кабинам грузовиков.

Немецкие автомашины остановились, и из них горохом посыпались тёмные фигурки вооружённых людей. Быстро заполняя пространство перед танком. И командир машины, осознав, что они встретили не транспортную колонну противника, а мотопехоту, к тому же рассмотрев, что к части машин были прицеплены противотанковые пушки, полевые кухни и даже прицепы с миномётами, заревел механику-водителю:

— Гони, вдоль колонны!

Одновременно как это и было договорено заранее толкнув его в оба плеча ногами. Давай тому знать начать движение вперёд. А сам командир танка, довернув огнемётные башенки в сторону автомашин врага, включил огнеметание. Направив струи на доступные цели, с учетом того, что танк пройдёт по дороге вдоль колонны. А сам стал из пулемётов расстреливать те цели, которые оказались и не перед корпусом танка, и не под огненными струями от огнемёта. Да и заряда огнесмеси, на все машины в немецкой колонне, не хватило. И спихнув, с дороги в кювет, несколько оставшихся без огненной феерии грузовиков противника, танк обогнул колонну сполз с неё и направился вперёд, через лес. Что бы выйти к своим. Благо на востоке уже всё гремело и были видны вспышки выстрелов.

Были видны вспышки выстрелов и в направлении юго-восток, от них. Причём на месте где они возникали очень быстро стали вставать разрывы и тяжёлых снарядов. Стали рваться советские снаряды и на месте разгромленной "Фламинго" немецкой колонны. Благо свет от пожарища, в виде нескольких десятков пылающих грузовиков должен был быть виден весьма издалека. Но теперь предстояло, пожалуй, самое сложное, суметь прорваться к свои. И не быть подбитым. Как противником, так и своими войсками. И разворачивая башню с пулемётом, в сторону кормы, как знак для советских войск "мы свои", командир машины приказал радисту начать сообщать в штаб батальона обо всём что они увидели по дороге.

Но до конца это сделать они не успели. Впереди, ещё в ночи, пусть на востоке и уже начало проявляться зарево от восхода нового дня, блеснула вспышка как от применения огнемёта танком. А потом, там, поднялся в небо огромный, огненный шар. Буквально заполонивший весь горизонт и взметнувшийся высоко в небо. На несколько секунд свет, от этой вспышки, высветил всё. В том числе и совсем недалеко две немецкие зенитки, чьи стволы были направлены параллельно земле. И которых стоило только чуть довернуть, чтобы поймать в прицел огнемётный танк. И их расчёты воспользовались этим. И трассеры от их снарядов сошлись га корпусе "Фламинго". Прошивая его.

Машина резко остановилась и стала заниматься огнём. И командир экипажа крикнул:

— Покинуть машину!

После чего, открыв башенный люк, вывалился наружу, подхватив висевшие на башне танка пистолет-пулемёты. И увидев, что радист стал помогать выбраться из танка механику-водителю, метнулся к ним. Помог взвалить раненого на плечи радисту, повесил тому на шею один пистолет-пулемёт, и махнув в сторону леса, сам расположился за корпусом танка. Дав, по принципу, "в ту сторону", несколько очередей из пистолета-пулемёта, в направлении позиции зениток. Давая возможность радисту уйти с раненым в лес. В ответ зенитка открыли огонь. И трассеры снова понеслись к корпусу танка. И в их свете командир машины увидел бегущие в их сторону со стороны дороги фигуры немецких солдат. Но тут между дорогой и позициями немецких зенитчиков вздыбился разрыв советского снаряда. Заставив бегущих броситься на землю. Через несколько секунд. Ещё один разрыв поднялся левее позиции зенитчиков. "Вилка! " — пронеслось в голове у советского танкиста, и он поспешил скрыться за корпусом своей, уже вовсю пылающей, машины. И как только он это успел сделать, так на позиции немецких зенитных автоматов вспухли разрывы, от советских снарядов. А потом там что-то грохнуло и запылало. И танкист со всех ног кинулся в спасительную темноту, к лесу. Под аккомпанемент выстрелов из винтовок немецких пехотинцев.