Отсвет сна

Правда, порядок, в котором лежат эти самые "Линии"...

— Вот ты где!

Девушка невольно вздрогнула и обернулась. "Это уж точно морок!" — мелькнуло в голове при виде висящего в воздухе бесплотного огонька, от которого и исходил такой знакомый голос.

— Я её жду, а она в книгах роется. Что ты там нашла? А... если хочешь, забери их в свою комнату. Будет над чем позевать перед сном.

— Ты где?

— В студии, конечно. Иди за маячком, не заблудишься.

Сложив "Линии" в прежнем порядке, Эалли поднялась.

— Ты говоришь так, словно магия — такой же скучный предмет, как география.

От плывущего впереди огонька донеслось хмыканье.

— Магия не скучна. Как раз наоборот. Но ведь очень многое зависит от того, как подать предмет. И ещё больше — от того, кому он преподаётся.

— Вот как? А ты бы взялся переписать эти четыре тома так, чтобы над ними не зевалось?

Толли Анен не отвечал довольно долго, так что Эалли едва не пожалела о своём ехидстве. Ну что с того, что парню хочется похвастать своими успехами? Это же не преступление и даже не порок какой-нибудь... Но когда Толли Анен наконец заговорил, девушке стало ясно, что дело не в банальном хвастовстве.

— Нет. Я бы не взялся. Самое большее, что я мог бы сделать, это немного упростить язык и заменить устаревшие выражения. Видишь ли, хоть четырёхлетний курс 52-го года и способен вызвать скуку, но изложен он почти идеально. Ты ведь играешь на клавиаре?

— Д-да... но при чём тут?..

— Не спеши. И нравится тебе играть?

— Не очень. Впрочем, я ведь хорошо знаю только десятка три коротких пьес... а вообще-то мне хотелось бы играть лучше, чем сейчас. Я люблю музыку.

— А играть гаммы любишь?

— Смеёшься? Кто же любит эту занудность?

— Вот поэтому я бы не взялся переписывать "Линии". Они почти целиком посвящены тому, как правильно "играть гаммы". По-настоящему интересные вещи маг начинает открывать на пятом году... вот только дойти до них, не усвоив основ, нельзя. Впрочем, в любом деле так, не только в музыке и магии.

Огонёк остановился на пороге просторной светлой комнаты — и погас.

Обшитые светлыми деревянными панелями стены. Не четыре — шесть. Окон в стенах нет, но куполообразный потолок, похожий на вывернутый наизнанку фасетчатый глаз какого-нибудь исполинского насекомого, с избытком возмещает этот недостаток. До сих пор Эалли даже не слышала о том, что потолок можно застеклить. Ведь и обычные застеклённые окна — почти роскошь, а уж это... И зачем вообще нужен такой потолок — на звёзды любоваться? А если пройдёт гроза с градом? Это ведь сколько будет осколков! А если потолку не страшен град, значит, это какое-то особенное стекло.

Но вообще — красиво, конечно.

— Иди сюда.

Толли Анен, вырядившийся в длинный серый балахон до пят, стоял вполоборота ко входу у левой дальней стены. Перед ним на возвышении, напоминающем алтарь, стояла шестиугольная чаша из какого-то диковинного голубого металла. Не отливающего голубизной, как хорошая сталь, а именно небесно-голубого, чистого и холодного оттенка. Подойдя поближе, Эалли заметила, что в чаше беспокойно бурлит некая жидкость. Если бы зеленоватый туман можно было сгустить так, чтобы он и в самом деле стал густым, как молоко...

— Скоро распадётся, — заметил Толли Анен. — И так едва удерживаю. Пей.

— Что? Выпить ЭТО?

— Можно подумать, я тебе сую отраву.

— Но что это?

— Будь у меня лишних полчаса, я бы подробно объяснил, что это за зелье. Но получаса у нас нет. Самое большее — минуты три.

Эалли сузила глаза.

— Если ты думаешь, что я стану участвовать в твоих сомнительных опытах...

— Так, — оборвал Толли Анен. — Времени почти не осталось, поэтому помолчи и послушай. Я знаю, что ты могла подумать об этом. И знаю, что ты хочешь сказать. Так вот: сомнительные опыты над тобой никто не проводит. Иначе я подсунул бы тебе зелье вместе с завтраком. И можешь мне поверить: ты бы не поняла, что пьёшь совсем не вино. Я мог обойтись и без обмана, а влить в тебя зелье силой. Но это, прах побери, подарок! Мой подарок тебе, можешь ты это понять? В этой чаше сейчас распадается зелье, стоящее дороже золота по весу!

Помолчав, он устало закончил:

— Жаль, что для меня оно бесполезно, а то выпил бы сам, да и делу конец.

— Почему бесполезно?

— Да потому! Думаешь, я для себя не мог смешать такой состав?

Зелёный туман в голубой чаше бурлил всё сильнее. Словно кипел. Только пузырей не было.

— Ладно, — сдалась Эалли. — Но если что, я...

— Быстрее! — выдавил Толли Анен. Вздрогнув, Эалли схватила чашу и осушила её.

Вкуса она не почувствовала. Словно и в самом деле пила туман.

Новый хозяин

Зар-раза!

Ну что, покопался в недавнем прошлом? Выяснил истину? Ещё как выяснил. Так, что хоть об стену головой. Боги, боги, светлые, тёмные и все остальные! Ну почему страх делает из людей таких идиотов? Из нормальных, умных, предусмотрительных людей?

И даже из провидцев, чума их всех заешь!

Нет, я, конечно, не особенно хороший человек. Может, вообще не человек, если на то пошло. Но по собственному выбору сотворить то, что сотворил с Толли Аненом поганый его предок... да хоть бы и не с роднёй, а с совершенно посторонним человеком...

Брр! Да я лучше убью.

Быстрее, чище и намного меньше мучений. Для всех.

Я вдруг понял, что рычу. Низко, на одной басово вибрирующей ноте. Рычу так, что самого до самых пяток пробирает. Если бы Гринд Теллип был сейчас жив, я без промедления разорвал его на мелкие кровавые лоскутья. Голыми руками располосовал. Я уже не улл-воин, но я бы смог. Я терзал бы его медленно, очень медленно, получая удовольствие от каждой капли крови и каждой вырванной жилки. И ни единого мгновения экзекуции не жалел бы мерзавца.

Даже обидно, что он сдох. Сперва телесно, а уж теперь, после Слияния Душ...

Прадед Толли Анена был выдающимся мастером Пути. Поэтому и после своей физической смерти он сохранил память, сознание, волю, способность к активным действиям. Его дух мог бы долго пребывать в оазисе Бренн, между полями Памяти Мира и волнами Кругоморя; он мог осознанно выбрать, кем станет в следующей жизни. Иначе говоря, он находился всего в паре шагов от состояния младшего Повелителя (вернее, как светлый — Лорда Сфер). Спустя ещё одно, максимум два воплощения желанная цель была бы достигнута. И что же? Вместо того, чтобы смотреть вперёд, Гринд Теллип смотрел назад. Вместо того, чтобы заняться поиском нового тела, он слил свою душу с душой Толли Анена.

Ему, видите ли, показалось, что его потомок может не справиться с ситуацией без его помощи, что Толли Анен не готов убивать. Умён, это да, и способности имеются, но опыта почти нет и злости маловато...

Вот он и добавил внуку злости. Va'krim jash! Ублюдок дохлый! Поставил наследника на грань сумасшествия, уничтожил, как отдельную сущность, свою душу — и чего ради? Р-р-р!!

Правильно писал Сиппане-рес: радение о благе ближних есть зло.