— Узнать можно?
— Попробуем... — предвкушающе улыбнулся Люк. — Все равно помешать нам некому: эти марионетки не в счет, а от взглядов разных любопытствующих я нас прикрыл.
Сила загудела, словно набирающий мощь торнадо. Брок отступил на шаг, благоговейно распахнув глаза. Еле дышащий Мейли завис посреди печати, Люк поднял правую руку перед собой, собрав пальцы щепотью. Глаза ситха налились золотым сиянием, белки стремительно покраснели.
Пальцы медленно разошлись, ладонь открылась — как распускающийся под солнцем цветок, и Мейли забился, хрипло воя, как животное, под неостановимым прессом Силы, раздирающей остатки разума, вгрызающейся в энергетику в поисках зацепок и следов.
Лицо Люка закаменело, черты заострились, и стоящий рядом Рамлоу отлично видел, как сквозь шелуху человечности проступает кошмарное. То, от чего можно только бежать.
Мейли уже не хрипел, только трясся всем телом, из ушей, глаз и уголков рта потекли тонкие струйки крови. Проступили уродливые рубцы — словно его резали и рвали, а затем грубо сшивали на живую нитку, не особо заботясь о качестве швов.
— Ну же... — нежно прошептал Люк, но тут Мейли резко дернулся, мышцы конвульсивно сжались, ломая кости, и ситх брезгливо отбросил обмякшее тело. Теперь сын Одина был действительно мертв.
— Милорд?
— Почти ничего, — Люк постепенно возвращался к человеческому облику. — Но пара зацепок есть.
— Что с ними? — Рамлоу указал на трупы братьев. Люк молча пошевелил пальцами, тела взлетели, зависая. На ладони ситха возник огонек, разросшийся в шар, поглотивший мертвецов. Пламя взревело, окутанное коконом Силы, испепеляя останки, и погасло. Та же участь постигла и заляпанный кровью ковер.
— Что ж. Основное блюдо было так себе, — ситх повернул голову к Пирсу, так и стоящему столбом. — Перейдем к десерту.
Рамлоу неожиданно громко выругался, и Люк, резко обернувшийся к ученику, едва не поддержал его: сквозь чистейшее окно было прекрасно видно медленно поднимающийся в воздух огромный хеликэрриер.
— Это кто ж такой резвый? — процедил ситх, выдирая пальцами камень из навершия посоха. Этот дрын был абсолютно не нужен и даже опасен, а значит, его участь была решена. Раскаленный до температуры солнечной плазмы огненный шар заключил изделие неведомого мастера в свои горячие объятия, и посох тонко, на грани слышимости, засвистел, поразительно медленно тая и рассыпаясь пеплом.
Артефакт оказался упрямым, но и Люка Сила и родители упорством не обделили, так что ровно через три минуты и две секунды посох окончательно завершил свое существование.
Люк огляделся по сторонам, сжал ладонь, и бойцы, так и стоящие големами вдоль стены, рухнули на пол под хруст ломаемых Силой шей. Брок, вернувший свой перстень на законное место, заодно прихватив и Звезду, связал Пирса ремнем, молча перекинул через плечо, как тюк, и вопросительно уставился на ситха. Люк слегка шевельнул пальцами, создавая портал, в воронку которого Брок с легкостью закинул попытавшегося что-то прохрипеть Пирса. Им они займутся позже. А пока требовалось разобраться с более неотложным вопросом: хеликэрриерами.
Они поднимались, медленно и неотвратимо, и Люк, скрипнув зубами, вновь активировал Камень Реальности.
Забавно, он мог легко их уничтожить с помощью Камней, но поступить так было бы недальновидно. Кто бы ни запустил эти чертовы платформы, рассчитывая под шумок решить свои проблемы — избавиться от них следовало максимально показательно. Так, чтобы все запомнили и боялись.
* * *
Рамлоу, которого швырнуло через портал, перекатился по металлическому полу, уходя от застучавших по всем поверхностям пуль. Встреча оказалась неласковой, но это бывалого наемника и ученика Темного Лорда не смутило. Так же как и отсутствие хоть какого-то оружия.
И что?
Он сам по себе совершенное оружие.
Ускорение Силы позволило метнуться по коридору размытой тенью, за которой не успевал глаз. Рамлоу помчался вперед, к пультам управления этим летающим монстром.
* * *
Люк степенно вышел из портала, огляделся, невозмутимо принимая на Щит Силы пули, застывшие в воздухе, словно в киселе. Вокруг поднялась суматоха, кто-то вызывал подмогу, засевшие в специальных нишах бойцы стреляли не переставая, едва успевая менять магазины. Люк сосредоточился, ощущая живое. Одно усилие — и смертоносный град иссяк, а вокруг полыхнуло смертью, заставив ситха улыбнуться.
Он огляделся, вспомнил положение в воздухе набирающего высоту хеликэрриера и раскинул руки в стороны. Вокруг пальцев заискрило, через мгновение с ладоней ситха потекли неудержимыми потоками Молнии — черные, с едва видимой белоснежной сердцевиной.
Они вгрызлись во все поверхности, оплетая коридор смертоносным плющом, проникая все дальше и дальше, пока не вырвались на свободу. Раздались дикие крики, началась паника. Взвыла сирена. Полыхнуло болью, агонией... затем гибелью кого-то невезучего.
Люк предельно сконцентрировался, наращивая мощь Молний, ревевших не хуже Ниагарского водопада. Платформа дернулась, словно ее остановили, ухватив за хвост. Кто-то выбежал в коридор, где стоял Люк, по невидимому для всех Щиту застучали пули. Раздался взрыв — защитники хеликэрриера бросили светошумовые гранаты, пытаясь ослепить возникшего из ниоткуда врага.
Ситх даже не покачнулся: его глаза были закрыты для более тонкого контроля над происходящим — Сила легко заменяет зрение. Подкатились еще гранаты, которые ситх, иронично хмыкнув, отправил телекинезом в обратный полет, оказавшийся чрезвычайно успешным, судя по крикам и ощущению гибели десятка человек.
Наконец Молнии достигли рубки, и платформа, натужно взревев напоследок начавшими взрываться двигателями, понеслась вниз. Панические крики достигли апогея, резко смолкнув — Молниям было все равно, по какой поверхности передвигаться. Меньше чем за несколько минут хеликэрриер превратился в несущуюся в Потомак гробницу.
Потянуло гарью, изо всех щелей повалил черный дым, стены начали плавиться и сминаться под продолжающими прогрызать себе пути Молниями. Металл трещал и стонал, лопаясь, как перезрелый плод.
Люк плавно свел руки, утихомиривая энергию, проверил платформу на наличие живого и, предсказуемо не обнаружив таковых, шагнул сквозь пространство как раз в тот момент, когда брюхо хеликэрриера коснулось поверхности воды.
С оглушительным грохотом платформа развалилась на части, которые начали тонуть.
* * *
Рамлоу пронесся сквозь платформу смертоносным вихрем. Гудящая, как трансформатор, Сила окутала мужчину прозрачными доспехами, придав скорости и взвинтив скорость реакции. Он отшвыривал пытающихся встать у него на пути, пробил несколько спешно опущенных перегородок, торопясь к цели. Сердце билось ровно и мощно, качая кровь, наполненную адреналином.
Так хорошо ему давненько не было. В последнее время он оказался загружен делами по уши, отдохнуть как следует все не было времени, поэтому упускать возможность как следует повеселиться Брок абсолютно не собирался.
Сейчас он мог позволить себе все. Бежать так быстро, как хочется. Убивать всех, кого встретит по пути — быстро или кроваво, как ему пожелается. Пользоваться Силой на полную катушку. Мчаться к цели, невзирая на препятствия.
И убивать.
Наслаждаясь каждой секундой.
Сейчас его не сдерживает ничто и никто: даже верный Роллинз, которого Мастер называет настоящим джедаем, не стоит за спиной, не одергивает молчаливо, помогая удержаться хоть в каких-то рамках, когда Броку срывает резьбу. Можно себя отпустить: Мастер понимает, он рассказывал ученику о том, как именно любит иногда развлечься... Весьма познавательные рассказы.
Все можно.
И именно поэтому он удерживает себя, балансируя ровно посредине.
Сейчас он — глаз бури, центр торнадо, сдирающего при прохождении все, включая траву и почву. Бешенство энергии, бушующей по краям, и абсолютное спокойствие в глубине.
Наркотик, которым его вырубили, уже разложился в крови, и организм выработал к нему иммунитет — второй раз не подействует. Тело снова стало послушным — идеальная боевая машина по имени Кроссбоунс.
Брок добежал до рубки, оставляя за собой наполненные трупами коридоры, снес ударом Силы дверь — мощную стальную плиту, влетевшую внутрь, калеча и убивая пилотов с охраной. Везунчики попытались дать отпор, но это было бессмысленно: уже через секунду Брок вооружился любезно поднесенным ему на вытянутых руках оружием и перестрелял всех, кто подавал хоть какие-то признаки шевеления.
Теперь предстояло решить задачку посложнее: уничтожить платформу так, чтобы ее не реанимировали. И сделать это быстро — летающий кошмар вот-вот должен был выйти на необходимую высоту и отправиться в полет, сея разумное, доброе, вечное.
Сейчас Брок не хотел гадать, кого именно так 'озарило': ЩИТ или Гидру — над этим можно будет поразмышлять потом, поэтому он просто предельно сконцентрировался, плавно подпрыгивая в воздух и замирая сгустком напряжения. Сила окутала его плотным коконом, по поверхности которого зазмеились Молнии — пока еще тонкие и слабые, но это пока.
Давление все возрастало, Брок сцепил зубы, одним рывком освобождая энергию.
Удар вышел чудовищным, словно в рубке взорвалась бомба размером с грузовик. Сила снесла все вокруг, толстенные бронированные стекла взорвались, стены распустились лентами, платформа передернулась всем своим гигантским телом, продолжающим лопаться и трескаться. Взорвались моторы, довершая разрушение, а сам ситх, оттолкнувшись от несущейся к своей окончательной гибели развалюхи, прыгнул вперед.
Он влетел в воду, нырнул в глубину и тут же поплыл в сторону мощными гребками, а за ним с грохотом обрушились куски хеликэрриера. Рамлоу вышел на берег, упав на землю, безумно хохоча от избытка адреналина.
Это было великолепно.
И совершенно восхитительно.
* * *
— У нас... проблема, — констатировал Стив, рассматривая стоящие у стены криокамеры.
Пять штук.
Пять высокотехнологичных металлических гробов для спящих в ледяных недрах Белоснежек. И если бы нежных красавиц! Стив был бы очень не против разбудить всех принцесс поцелуем. Даже не так — Поцелуем!
Увы, суровая реальность корректировала сказку в свою сторону, и сквозь покрытые инеем смотровые стекла отлично просматривались черты лиц замороженных людей.
Все мужчины. Все достаточно молоды на вид — не старше тридцати, в крайнем случае — тридцати пяти. Даже в полностью промороженном состоянии они излучали опасность и агрессию. Стив покосился на замершего рядом статуей Баки и отвел взгляд. Сейчас в нем исчезли хоть какие-то намеки на балагура и весельчака Барнса, Зимний Солдат походил на застывшую перед исполнением приказа боевую машину: готовность ко всему и никаких намеков на человечность.
Стив вздохнул еще раз, повесил щит за спину и задумчиво уставился на столь неожиданно обнаруженную проблему.
Поиск Земо, совмещенный с зачисткой всех известных Солдату баз, шел достаточно быстро и успешно. Стив с Баки на пару методично вскрывали их, как консервные банки, одну за другой, зачищали под ноль и уничтожали, предварительно переправив на свою базу все данные, которые попадались.
С каждой операцией Баки по чуть-чуть оживал. На долю процента, и это Стив считал огромной победой и достижением. Барнс иногда вспоминал что-то из своего прошлого: того, которое было до Второй Мировой, и того, что было после. Делился этими кусочками со Стивом — и иногда в этих разговорах всплывали еще какие-нибудь подробности.
Самые разные.
Про помоечного кота, которого Баки иногда подкармливал, хотя каждый цент доставался ему каторжным трудом. Про то, как создавали Зимнего Солдата. Про миссии. Про неожиданные происшествия во время исполнения заданий. Про детство.
Они перемещались с места на место, пока не попали на эту заброшенную базу, в недрах которой обнаружился крайне опасный сюрприз. Пять суперсолдат. Пять аналогов Зимнего Солдата — настолько своевольных, жестоких и хитрых, что от мысли их укротить пришлось отказаться.
Просто убить опасное содержимое криокамер ни у кого рука не поднялась — вдруг случится чудо, и они станут послушными, пусть и после долгих мучений, поэтому спящих спрятали, а потом все следы были попросту потеряны.
И теперь Стив пытался решить, что же делать: волочь находки домой, оставить на старом месте или рискнуть разбудить, и кто знает, что из этого выйдет, учитывая, что опыта в разморозке у него нет, а если воскресшие солдаты будут такими же агрессивными, как Зимний после пробуждения, их просто задавят числом.
— Что делать будем? — буднично поинтересовался Роджерс, все так же разглядывая мирно гудящие криокапсулы. — Сами мы не справимся, значит, нам нужен тот, кто хорошо в этом разбирается. Есть кандидатуры?
— Есть, — кивнул пришедший в себя Барнс. — Нам нужен командир.
— Рамлоу? — удивился Роджерс. — Почему он?
— Ушлый мужик, — уважительно признал Баки. — Любого обломает. Уж если он ухитрился меня спереть так, что никто и не подумал, а потом и мозги вправить, то и с этими справится.
— Их пять, вообще-то, — нейтральным тоном заметил Стив, прикидывая, как транспортировать обнаруженное богатство. Барнс фыркнул, на бесстрастном лице промелькнул отблеск кривой ухмылки.
— Куда он денется с подводной лодки. Мне сумел помочь, значит, и этим поможет.
— А он захочет?
— Да кто его спрашивать будет. Но сначала надо связаться с Милордом. Сами мы их отсюда не выковыряем.
* * *
— Доброе утро, отец.
— Доброе утро, Тор.
Один улыбнулся в бороду, наблюдая, как Тор целует мать в щеку и прекрасная Фригга нежно треплет сына по плечу. Как вернувшийся из изгнания ас пододвигает поближе блюдо с печеными перепелками — любимое, — но первую пичугу уверенно перекладывает на тарелку матери. И только потом себе. Как сидит — расправив плечи, с ровной спиной, тихо беседует с Бальдром, чем-то интересуясь — не вертится, не хохочет громогласно в ответ на шутки Хермода, не стучит кулаком по столу в полном восторге.
Тор вернулся.
Всего лишь через год — в силах тяжких, с Мьёльниром на поясе, и Один видел связывающие его сына и молот толстые, как канаты, узы, а не тонкие нити, как раньше.
Год.
Который изменил сына до неузнаваемости.
Один смотрел и не мог понять, как на эти изменения реагировать. Мутный камешек, сырой алмаз, полупрозрачная галька, превратился в бриллиант. Опытные руки мастера придали невзрачному голышу форму, убрали лишнее, огранив, отполировали, превратив в сверкающее гранями совершенство.
Тор засверкал.
Он и раньше был полон талантов, но практически все они были не реализованы полностью. Тор учился лишь интересному, он быстро загорался и столь же быстро остывал, хотя при желании демонстрировал упорство и настойчивость, вгрызаясь в науки. Он знал и умел многое, будучи при этом, по сути, великовозрастным ребенком.
Сейчас же от прежней инфантильности не осталось и следа.
Одним махом Тор повзрослел, приняв вместе с такими восхитительными привилегиями своего положения и не столь прекрасные обязанности. Он превратился в мужчину, готового делать все, что необходимо для благополучия находящегося под его протекторатом мира, и даже больше.
