Интересное

Я задумчиво уселся на краешек кровати. Вот что значит жить без удачи! Каждая, для других только возможная, пакость с тобой непременно случается. Что ж я хотел — валькирий и даром? Если подумать, ничего ж страшного, нужно только предвидеть возможные пакости и попросту исключать их возможность.

Кстати, весёленький выходной закончился, а вместе с ним закончилась и моя адаптация. Завтра меня ждёт силовая тренировка, спарринг с Воем и регенерация с медобследованием… блин! Зря я показал Вогу контракт! Мне ж ещё должны вживить гравикомпенсаторы, как бы Док, как уже адаптированному, не выставил счётец за услуги.

Чудные перспективы, о всех возможных неприятностях, самая малая из которых моя клиническая смерть, неохота и думать. Но это от трусости, а я ж обещал не трусить и не сомневаться! Значит, сначала будем удивлять Вога, хех. Потом даже в коме ни в коем разе нельзя терять сознание — интересно ж как работает хитрая штучка Фары в моей голове. Вдруг, да и получится пожить в виде матрицы хотя бы несколько минут?

А совсем потом меня ждут результаты обследования, и я почти уверен в том, что хорошими они для меня не будут. Что там Вог бормотал про СПИД? Да и пофиг, умереть от болезней мне не светит полюбак…

Тут я почувствовал, что слишком перетянул собственную отвагу с решимостью, маска вот-вот или лопнет, или не удержу. Стало жаль себя едва не до слёз! Да уж, врюхались вы, Семён Семёнович, с похмельного психу по самое «не могу». Но плачь — не плачь, а жить и дальше как-то надо. И пусть. Лохануться может каждый, другой вопрос — кто выиграет в конечном итоге?

Вместо эпилога

Вог.

Я, конечно, предполагал, когда притащил на корабль найдёныша, что с ним будет непросто. Думал, придётся с ним возиться, воспитывать, а он развеет космическую скуку, возможно даже, у него получится стать пилотом и погибнуть с какой-никакой пользой. Более того, Сёма подавал надежды стать моим соперником! Гм, насчёт скуки я угадал верно… и, кажется, он уже стал для меня не просто соперником, теперь это самая настоящая проблема. Причём стал он проблемой неожиданно, непредсказуемо — вот что особенно неприятно. Всё ж было мною вполне ожидаемым, парень совал нос везде, куда не следует, и получал по нему щелчки. Даже его необыкновенную удачливость или гениальную способность создавать дурацкие ситуации я уже, согласившись с Доком, списал на обычное русское чудо. Однако с определенного момента главным дураком в его цирке начал ощущать себя я сам.

Первый звоночек я получил от Кэш, шутливо спросил, как у него успехи. Она серьёзно ответила, что очень возможно, Сёма станет первым лидером крыла, летающим без стрелка-оператора.

— Ты хотела сказать, лидером истребительного звена? — я ещё принимал всё за шутку.

— Что хотела, то и сказала, — нахмурилась любимая. — Или для тебя ещё не занятая тобой должность важнее наших жизней?

Я поджал губы. Да! Чёрт возьми, важнее — в конце концов, победа важнее собственной жизни! Но говорить-то об этом не стоит. Она поняла меня по-своему. — Фиг его пойми, как он это делает, возможно, Макс может объяснить, чем таким особенным они занимаются. Видишь ли, дорогой мой Вогушка, Сёма сдал нормативы на оператора…

— Ну, повезло просто, — я пожал плечами, — он же везунчик!

— Сдал на оператора уровня два плюс, — терпеливо договорила Кэш, — причём любой экзаменатор, кроме меня, дал бы ему третий уровень. Как у тебя, милый.

Я натурально завис. Мой-то операторский уровень был притянут за уши той же Кэш за две недели до сдачи на станции гильдии, и в память о тех неделях уши всё ещё продолжают гореть. С моим реальным уровнем планирования, ориентирования и стрельбы я могу без Кэш только выжить в общей штурмовой атаке, на которую кто-то должен будет вывести! А этот перец за семидневку…

— Ну, повезёт кому-нибудь с оператором, — я ухмыльнулся глумливо. — Он же ещё не пилот, а экзамен на пилота буду принимать я лично!

— Знаю я ваши экзамены! Он же тебя убьёт! — в голосе Кэш прозвучала настоящая тревога. — Вог, я играла с ним, он меня пугает. Будто в нём живёт кто-то другой, дикий, страшный, хитрый, сильный. Или то, что мы видим, просто оболочка, а настоящий Сёма пока спит… но иногда просыпается — будь с ним очень осторожен!

Спасибо, Кэш, любимая, за то, что вовремя предупредила! В ближайший спарринг я взглянул на Сёму иначе, и увиденное мне очень не понравилось. Я понял, кого он мне всё время напоминал. Ту самую сволочь, что подарила мне звёзды! Последняя встреча на ринге изначально была проходной — противник не из тех, конечно, что вылетают за канаты в первом-втором раунде, но разница в классе, опыт давали мне уверенность в недвусмысленной победе по очкам. И немчик тот, зараза, так и вёл поединок — осторожно, расчётливо. Вообще, мне казалось, что бой веду я, но как оказалось действительно просто казалось. Он явно изучил меня до встречи, внимательно следил по ходу боя… я ж и мысли не допускал, что ему нужна победа! Поймать, конечно, можно любого, и на старуху бывает проруха, но после такого в следующей встрече я же всё сделаю, чтобы выбить его на долгое восстановление. Он знал, на что идёт и чем рискует, но ему очень нужна была та победа. Я попался на простую комбинацию — уклон, подсечка, бокоВог через руку… и удар коленом с разворота «случайно» пришёлся в затылок. Это последнее, что я запомнил из той жизни. Бред и кошмары лечебницы давно смазались, забылись, а это я запомнил отчётливо.

И так вовремя вспомнил! В спорте, как в каждом деле, путь на вершину труден, и чем к вершине ближе, тем трудней. Успех достигается фанатичным упорством, невыносимой болью, отказом от всего и всех, в первую очередь от себя. Но вот не нужно путать успех с нетривиальным результатом. В каждой области есть деятели, которым важны только результаты. Для их достижения они готовы на всё, ими изобретаются бесчисленные финты, подлянки, «особые методики». Именно такой «психолог» отправил, тоже в кавычках, меня к звёздам. И кого я там встретил? Ну, пусть не встретил, кого я притащил на собственную голову? Сенечку! Типичного пролазу и проныру, на нём же пробы ставить некуда! Во время боя у меня будто пелена с глаз упала — это ж не я его тренирую, натаскиваю, испытываю, а он, пакость такая, меня очень внимательно изучает. Тысячу раз права Кэш, я почувствовал на себе внимательный взгляд этого зверя. Именно зверя, хуже — существа! Я ощутил себя «угрозой», «целью», не более. Я уже захвачен, оно меня ведёт, спасенья нет… тогда я ценой огромного усилия над собой не поддался искушению задействовать гравикомпенсаторы и немедленно его уничтожить.

Я уже тогда не обманывал себя, скорей всего мне придётся это сделать. Оставалась ещё надежда, что удастся контролировать его через Дока. Конечно, контролировать это чересчур, хотя бы просто отслеживать настроение, как-то влиять. Господи, до чего же я докатился, и мне ни капельки не стыдно! Друг вечером позвал к себе, предупредил, что Сёма решился пройти обследование. Я рассказал ему, как мы навестили кадета, и что у него увидели. Док смеяться не стал. — Извини, я дал слово не рассказывать подробностей…

И он чуть ли не дословно повторил Кэш. — Пожалуйста, будь с Семёном предельно внимательным. Он очень опасен.

Вот такое сказать и без подробностей — ещё друг называется! Да я б насрал на любые обещания, если б был на его месте. Вот только на его месте мне, слава Богу, оказаться не грозит, не из того я теста слеплен. И друга я, кажется, потерял, опять же из-за этого гада! Весь следующий день, оттащив Сеню на регенерацию, я ждал от Дока сообщение. Не дождавшись, когда все за час до ужина ушли в ангар на хоккей, я попросился к нему сам. А он мне прямым текстом в строку. — Занят!

Ну, я тут же полюбопытствовал, чем это может быть занят корабельный врач, чтобы отказать в приёме члену экипажа? Тот снова выдал буквами, — ладно, жду.

Прихожу к нему, а он бухает. В одного. То есть без меня! Спрашиваю, — ну и что за херня?

— Бытовое пьянство, — пьяно буркнул Док, — у тебя-то что болит?

— Ничего, — ответил я на автомате.

— Чего тогда припёрся? — он выразил искреннее изумление.

— Так это, — я подумал, что ему нужно, чтобы я сам озвучил вопрос. — Сёма прошёл обследование?

Док кивнул. Я не дождался за кивком продолжения. — Ну и?

— Что? — сделал он вид, что не понял.

— Что ты ему сказал? — я перешёл на открытый текст.

— Не твоё дело, — Док подарил мне пьяную ухмылку. — Не скажу, врачебная тайна!

— Да ты что, обалдел? — я просто растерялся.

— Даже если обалдел, ик, — он задумчиво подпёр подбородок ладонью, — на что это может повлиять?

Я не нашёлся сразу, что ему ответить.

— Ну, если рассмотреть вопрос чисто тер… тьфу… тистически, ик? — он натурально наморщил лобешник!

— Давай назад котёнка! — первое, что пришло в голову.

— Да фиг тебе! — он снова улыбнулся. — Это теперь кот Фары!

— То есть? — я присел на кушетку.

— Ну, она, как старший техник, затребовала от меня описание эксперимента, кот же у нас лабораторный, вот, — он охотно пустился в объяснения. — Так я ей сказал, что пытаюсь пробудить в животном сознание. Реально ж коты запоминают до 200 слов, они, вообще, умные. Только мозг у бедняжек ма-а-аленкый, — он показал пальцами насколько у котят маленький мозг.

— Но! — Он оттопырил указательный палец, — тебе ж это жить не мешает, правда? Потому что за тебя может думать Буханка, ик!

— Чего??? — мне очень захотелось въехать ему в репу. С ноги. Два раза!

— Так говорю же, что у тебя импланты, ик. Вот и у него теперь тоже есть…

— Где котёнок? — спросил я напряжённо.

— В капсуле, отходит после вживления, импланты Фара дала. — Он сфокусировался на моём лице, поморщился, — у тебя всё? Тогда не задерживаю, мне тут ещё работать надо…

— Док, — спокойно сказал я, вставая, — ты же понимаешь, что это значит?

— Угу, — промычал он, кивая. Поднял на меня ставшие вдруг ясными глаза и отчётливо произнёс. — Это значит «пошел ты, Вог, на х…!»

Док, конечно, был пьяный, но начал-то он пить без меня. Не иначе, Сёмино влияние. С горя обратился лично к Кэпу. Докладываю, что кадет-пилот Семён представляет собой опасность для экипажа по состоянию физического и психического здоровья. Эта каланча трёхглазая мне напомнил по-русски. — Кадет-пилот Семён прошёл адаптацию и заключил контракт.

— Да какой в пространстве контракт? — мне даже не смешно, — за борт, как выйдем в реальное пространство, вот и все формальности!

— У тебя сколько на счету? — вдруг спросил он.

— А тебе зачем? — прям я ему всё и рассказал, ага.

— Затем, что Сёма должен компании сорок тысяч кредитов! Он при создании личных устройств использовал артефактные материалы, которые, вообще, никому не продашь!

— Ну, Кэп, что ты жадничаешь, как маленький! — Уговариваю инопланетного монстра. — Сёма никогда не отработает эти деньги. Просто отберём его поделки и разберём обратно.

— Искин утверждает, что его изделия сами по себе являются артефактами с уникальными свойствами. Пока свойства не изучены, не определена стоимость изделий, разбирать их тебе никто не позволит. Разве что ты со своего счёта оплатишь…

— Цену двух Буханок, — договариваю за него. — Да пиздит искин, как Троцкий! Это же вирус!

— Олег, — сказал он задушевно, — не знаю, что тебя расстроило, но ты явно не в себе. Надеюсь, что это временный срыв, и ты вскоре снова сможешь вернуться к обязанностям командира штурмового звена…

— В смысле? — мне и впрямь стало нехорошо.

— В смысле, когда перестанешь нести такую ахинею! — Он натурально заорал на меня. — До особого распоряжения командиром назначаю Дака. Свободен!

Лишь оказавшись у себя, я осознал, какую нёс чудовищную чушь. Искин сознательно лжёт! Из-за вируса!! Действительно, слишком у меня резвое воображение и чувствительная натура, с детства страдаю от своей мнительности. То есть страдал, пока не записался в секцию бокса, потом-то страдали все остальные. И что мне так горячиться? В конце-то концов нам с Кэш главное живьём добраться до станции гильдии, мы компании ZX ничего не должны. А при таких делах точно нужно уматывать. В чём я окончательно убедился благодаря тому же Кэпу. Не в тот раз, когда по-хорошему советовал потерять Сеню, а в следующий, когда он и Чиф сами позвали посоветоваться меня, Фару и Макса. Приходим в их обиталище, они стоят у навигационного голопроектора. Без слов жестами верхних конечностей предложили обратить внимание, а там не звёздные карты, а Сенина каюта, вид сверху. На коечке сидит девушка в элегантном кимоно, такая у неё сложная причёсочка из гребней и спиц. Личико прикрыла веером, но ошибиться было невозможно — это Фара собственной персоной. Мы аж оглянулись на Фару, стоящую рядом с нами. Я едва подавил желание потрогать, чтобы убедиться.

— Запись? — понимающе улыбнулся Макс. Бли-и-ин! Так эти извращенцы антропоморфные пишут нашу личную жизнь???

— В реальном времени, — сухо пояснил Кэп, — надеюсь, в экипаже вы об этом распространяться не станете?

— Не станут, конечно, — деловито влез Чиф. — Скажите, поведение Семёна можно считать нормальным?

Еле сдержался, не выпалив сразу «Конечно нет!». В каюте присутствовал сам хозяин, просто из-за копии Фары не сразу обратили на него внимание. И располагался он на две трети за кадром. Но оставшейся трети хватило, чтобы разобрать — стоит, преклонив колено, и что-то нараспев талдычит. Я прислушался: «…легла ночная мгла. Шумит Арагва предо мной. Мне грустно и легко, печаль моя светла…»

— Капец Пушкин! — выдал я первый пришедший в голову комментарий.

— Что-что? — переспросил Кэп.

— Он читает ей стихи о любви, — честно передаю смысл сцены. — Не сказать, что это совсем нормально…

— Но и не выходит за рамки обычной эйфории, — взяла слово «виновница» нашего собрания, — он, скорей всего, пьян…

— Или влюблён, — вдруг сурово проговорил Макс. — В тебя влюблён, Фара.

Её лицо заалело румянцем! Я засмотрелся на неё и не сразу обратил внимание на бормотание Макса. — … сказать, как он передал дроиду образ? У него получилось, здорово!