Проводник: проклятый мир

Что тут началось. Пал Палыч и Ложков накинулись на меня едва ли не с тумаками, обвиняя во всех смертных грехах. Я там фигурировал и предателем, и подстрекателем, и врагом номер два (первыми были демоны). Спор был прервал громкими словами священника.

— Из этого может выйти толк.

— Что? — прервался на очередной нецензурной тираде Пал Палыч и посмотрел на отца Михаила, — Что вы сказали, батюшка?

— Мы должны попытаться убить Наместника с его свитой. В тот день, когда будет происходить ритуал, во всех монастырях и храмах будет проходить общий молебен. Я постараюсь добиться. Это сильно ослабит Наместника и высших демов. Вам же станется разобраться с низшими тварями и прикончить Наместника.

— Для этого нужно знать место и время, — вздохнул Ложков. — Ладно, будем работать.

— Вот и работайте, — произнес я. — Должна же у вас быть своя разведка, которая в курсе телодвижений демонов.

— А вот это оставь нам, хорошо? — мягко проговорил Пал Палыч, смотря на меня, как мангуст на кобру.

— Пожалуйста, — пожал я плечами. — Я свободен?

— Иди, Михаил, — вместо командира партизанского отряда, проговорил батюшка. — Сейчас нам ты не нужен.

Я и пошел, раз отпускают. Пусть теперь у них голова болит, как провести будущую операцию и проделать это в секрете от демонских разведчиков и агентов.

На улице возле столовой заметил Олесю, которая о чем-то беседовала с Алиной. Рядом с девчонками стоял Никита с таким кислым выражением на лице, что сразу была понятна девичья тема разговора. Мода, тряпки, тушь и помады всякие. Бр-р, у меня при этом скулы сводит, словно ведро самых спелых лимонов стрескал за один присест. Только я собрался свернуть за угол, чтобы благополучно спрятаться в своей землянке или отыскать Сашку, чтобы присоединиться к нему, как был остановлен окриком здоровяка:

-Миха, давай к нам. Эй, слышишь?

— Слышу, слышу, — буркнул я себе под нос, поворачиваясь к компании и неспешно зашагав в их сторону. — Тут не только я услышал — пол-лагеря уши навострили.

— Ну, чего там расспрашивали? — полюбопытствовал Никита. Судя по тому, как он оживился, с девчатами он стоял долго, а возможные собеседники благоразумно обходили его и девушек стороной. Это ему еще повезло, что из-за раннего времени почти вся женская часть отряда занята по хозяйству. Вот через часика полтора или два тут такой гвалт из охов, вздохов и писков восторга или жалости стоял бы, что легче было взять лопату и закопаться на пару метров под землю, чем быть невольным слушателем.

— Да так, — махнул я рукой в ответ, — ничего особого. Все больше расспрашивали о бое, как потерялся, как с Олесей встретился и попал в резервацию.

— И у меня о том же интересовались, — сообщила Олеся, стоило мне на секунду замолчать. — А потом предложили вступить в отряд. Здесь магов почти нет, поэтому мое появление обрадовало всех.

— Не почти, — заявила Алина, — а совсем нет. Уже больше полугода, как забрали у нас пару магов, мужа с женой. И так они и не вернулись. И замены нет. Я думаю, что с ними случилось что-то нехорошее. Наверное, какую-то операцию секретную проводили вроде той, когда мы с Кровавой Мэри разбирались. И их там убили... или еще чего хуже сделали.

— Так разве дело с суккубой таким секретным было? — влез в разговор Никита. — Не заметно было совсем, ну, ни капельки.

— Конечно, секретным. Про него знала только моя команда, ваша троица и командиры с батюшкой.

— А что за дело? — тут же поинтересовалась Олеська. — Вы с высшей демонессой сталкивались? И как?

Я мысленно взвыл. Все, это как минимум на час или больше рассказа. Причем, постоянно будут прерывать, переспрашивать, недоверчиво хмыкать и хлопать ресницами. Плавали — знаем. Судя по тому, как тихонько вздохнул Никита, и он догадался о перспективе провести дальнейший час, вспоминая и описывая наши подвиги.

На счастье, Алина заметила наши гримасы и тут же поменяла планы. Вернее, немного скорректировала.

— А давайте пройдемся до озера, — предложила она. — Заодно по дороге и расскажем все Олесе?

— Тут есть озеро? Но почему мне про него не сказала раньше? Ведь столько времени тут тусуюсь уже, — радостно вскинулся здоровяк. — Олечка, а у кого можно одолжить удочки? По любому у кого-то они должны быть. Ведь есть же в отряде рыб...

— Потому и не говорила. И никакой рыбалки, — отрезала девушка и ухватила Никиту за локоть. — Мы просто дойдем до него, прогуляемся по бережку и тут же назад.

— Но...

— Порыбачишь в другой раз, — ответила Алина, не дав моему приятелю и рта открыть. В ответ на его взгляд, молящий о поддержке, я только развел руками. Что я, своему здоровью враг, встревать в семейные разборки. Он с ней завязал отношения, вот теперь и пускай разбирается... хотя, от рыбалки и сам не отказался. Уже и позабыл, когда в последний раз выезжал с удочками на водоем, чтобы по-настоящему порыбачить.

До озера шли минут сорок, хотя и расположилось оно сравнительно недалеко. Один или с Никитосом я бы добрался минут за двадцать пять, максимум — тридцать. Но сейчас мы были с девчонками, которые предпочли неспешную прогулку быстрой ходьбе. Олеся, как и ее новая подружка, захватила в плен мою левую руку и не отпускала ее всю дорогу, слушая от Алины пересказ истории с Мэри. Вернее, упомянула только о засаде, позабыв или тактично умолчав о нашем с парнями первом знакомстве с суккубой.

Уж этот эпизод мог вызвать у Олеси определенные чувства. Вроде раздражения, упреков или прочих непонятных девичьих претензий.

Хоть и знакомы мы всего ничего, но я чувствовал к магессе теплые чувства. Меня влекло к девушке все сильнее и сильнее. Странно, даже как-то. До этого за собой подобного не замечал. Или совместное спасение из лап демонов и дальнейшие приключения тому способствовали?

Вот так, размышляя и почти не слушая о чем беседуют друзья, я дошел (или был доведен) до озера.

Место оказалось очень красивым. Со всех сторон водоем был окружен высокими обрывистыми берегами, заросшими соснами. В самом центре озера расположился островок. Совсем крошечный, метров двадцать на пятьдесят. На островке имелось строение — что-то вроде шалаша из четырех вертикальных жердей, крытых сосновыми лапами.

— Там мальчишки раньше жили, пока еще в отряде разрешали детям жить, — сообщила Алина, указывая на шалаш. — А теперь иногда рыбаки остаются. Говорят, что там лучше всего рыба клюет и самая крупная.

Словно в подтверждение ее словам, неподалеку от островка плеснула хвостом какая-то рыба. Большая.

— Щука, — с каким-то детским восторгом прошептал Никита. — Или линь.

— Откуда тут лини? — хмыкнул я. — Щука или карп.

— Да сам ты карп, — воскликнул приятель. — Ты видел, какая светлая чешуя на хвосте была, а? А плавник какой? Линь, точно тебе говорю...

— Так, — прервала его Алина, — о рыбалке потом поговорите. Может, даже и сходите сюда как-нибудь попозже, а сейчас пойдемте обратно в лагерь.

Странно, но дорога обратно показалась короче, чем когда шли к озеру из лагеря. Вот только-только отошли от озера, как показались знакомые места: полянка с аккуратной вырубкой, раздвоенная сосна со стволом в обхват, ручей, из которого партизаны черпают воду.

Уже в лагере наша компания незаметно распалась. Алина унеслась куда-то в сторону часовни, Олеська пожаловалась на усталость и скрылась в землянке. Остался я и Никита. Впрочем, скоро и друг покинул меня, сославшись на какие-то дела в оружейке. Бродить по лагерю в гордом одиночестве желания не было. Тут все заняты хоть чем-то, лишь один я маюсь от скуки. Решив не смущать работяг своим праздным видом, я заскочил на пару минут в столовку, где выпросил пару бутербродов из куска соленого сала, положенного на ломоть ржаного хлеба, в свою очередь натертого чесноком. И после этого последовал примеру магессы.

Когда я вошел в землянку, девушка лежала на койке, закутавшись с головою в одеяло. Стук двери, расшевелил ее, заставив высунуть любопытный носик наружу.

— А, это ты... обжора.

— Конечно, я. А ты кого-то другого ждала? — согласился я. — И я не обжора.

— Подумала, что Алинка пришла. Она пообещала зайти ко мне, как только справиться со своими делами. Отцу Михаилу пообещала помочь с уборкой в часовенке. Сам видел, как она туда ушла.

— Угу, видел. А о чем собирались говорить? Олесь, ты же не рассказывала или расскажешь ей о том, что я с парнями из другого мира?

— А что в этом такого? — хитро посмотрела она на меня. — Только на пользу пойдет.

— Какую пользу? Как бы с горяча к стенке не поставили. Или не запрятали в свои тайные лагеря, как особо важного пленного. Будут заставлять меня таскать им всего и помногу, шантажируя друзьями... а это до добра не доведет. Поэтому, прошу — молчи. Мы и так помогаем насколько можем.

— Хорошо, но взамен хочу, что бы ты...

Недоговорив, Олеся с таким каверзным выражением в глазах посмотрела на меня, что я чуть не подавился откушенным бутербродом.

— Чего? — проглотив кус, настороженно поинтересовался я.

— Давай в твой мир снова перейдем, а? Как раз знак должен уже наполниться энергией. Прямо завтра, хорошо?

— У Сашки какие-то планы на завтра, — ответил я. — И не думаю, что за один день все утрясет. Плюс, у него дежурство расписано на неделю вперед. И у Никиты тоже такая же ситуация.

— Ну, Миша, — Олеся полностью выбралась из-под одеяла, оставшись в одной длинной, но такой тонкой ночкой рубашке, что материя больше подчеркивала ее прелести, чем скрывала. Пожалуйста. Хочешь, тебя поцелую?

— Хочу, — тут же откликнулся я.

— Только в щечку, — предупредила девушка, ловко соскальзывая с кровати и оказываясь рядом. На миг я ощутил ее горячее дыхание на своем лице, запах ее волос, водопадом обрушившихся на меня. Потом мягкие девичьи губки коснулись моей правой щеки, задержались на секунду и отпрянули.

— Миша, а мы без ребят сходим. Пока они тут со всем разберутся, мы быстренько туда и обратно. Да?

— Да, — вздохнув, согласился я.

Глава 15

В свой родной мир я перешел ближе к полудню следующего дня. Шел я и девушка. Мои товарищи отказались, сославшись на неотложные дела. Как обычно, соблюдая меры безопасности, я с Олесей в сопровождении партизан отмахал не меньше десяти километров, удаляясь от лагеря. И только потом активировал Знак.

Уже на Той стороне, Олеся созналась, что упросила меня ради кошек.

— Ты не понимаешь, насколько ценны эти животные для нас. Чующие демонов кошки, так же могут нейтрализовать их чары. Частично, конечно, и не все. Но и это большое подспорье. Враги знают об этом, потому и истребили почти всех этих домашних питомцев. И продолжают травить и насылать чары, изводя этих милых животных.

— А в моем мире их полно, — проговорил я, догадываясь о чем пойдет речь. — И как ты их собираешься собирать? И потом, как узнаем, что именно данное животное поможет с демонами, а? А то мы так натаскаем их десятки, и потом окажется, что пользы от всех этих блохастых ковриков никакой.

— Не смей так говорить о кошечках, — нахмурилась девушка и показала мне свой маленький кулачок. В ответ я только широко ухмыльнулся, ни мало не беспокоясь за свой организм.

— Не убедила.

— Ах так! А теперь?

На ладошке у Олеси появилась мутная сероватая точка. Через пару секунд она разрослась, обхватив всю кисть туманной молочно-белой сферой.

— Хм, теперь убедила. Против такого аргумента не попрешь... ладно, будем добывать тебе кошек. Только мои вопросы все еще в силе.

Сфера с девичьей руки тут же после моих слов исчезла.

— Склонность кошек к ощущению демонов мы определим простейшим способом — по тому артефакту из кости. А искать их будем... где-нибудь. Сам же говорил, что на ваших мусорках полно бездомных животных.

И вот, с легкой руки магессы я сейчас объезжаю окрестные мусорные бачки, где обычно кучкуются бездомные животные. Как назло, кошек встречалось очень мало — все больше собаки. А из пяти пойманных котят только двое начинали шипеть и выгибать спину дугой при приближении к их клеткам кости-артефакта. Причем этими животными оказались самые облезлые и больные. У одного котенка на спине даже имелись большие пятна вылезшей шерсти. Лишай?

Кстати, из взрослых особей поймать мне не удалось никого. Вернее, смог зацепить рыже-белого котяру и даже посадить того в клетку. Но когда продемонстрировал тому костяшку, животное словно взбесилось. Перевернуло свое узилище, выбралось наружу и набросилось на меня. Оставив несколько царапин на моей руке (я только чудом уберег глаза, в которые и целился 'ведьмак'), кот сбежал. После этого случая больше рисковать с взрослыми животными я не стал. Как ни просила Олеся, я оставался непреклонен.

— Что, — спросила девушка, когда я вернулся от очередного бачка с пустыми руками, — совсем никого?

— Совсем, — вздохнул я.

— Миш, а где нам их еще можно найти, — грустно поинтересовалась у меня Олеся, может, продаст кто?

— Продать-то продадут, вот только как нам этих продавцов найти? — развел я руками и тут же задумался над пришедшей в голову мыслью. — Был бы выходной день, то можно было сходить на рынок и посмотреть там. Многие продают или просто отдают котят-щенят в хорошие руки. Но сегодня только понедельник, рынка нет. Хотя... ты знаешь, есть одна идея, которую стоит проверить.

Что бы ее проверить, мне всего-то пришлось доехать до ближайшего киоска и купить пару дешевых газет с объявлениями.

— Вот, — довольно произнес я, щелкнув ногтем по небольшой записи, — что нам нужно. Ветеринарная клиника, она же временный приют для бездомных животных. Думаю, там мы найдем любых котов.

Через полчаса я уже подъезжал к клинике, адрес которой был напечатан в газете. Впечатление от внешнего вида было не особое. Небольшая территория обнесена железной оградой из обычной арматуры чуть выше двух метров в высоту. Длинное одноэтажное здание чем-то напоминало бараки, которых полно на городской окраине. Когда-то в них селили рабочих, отстраивающих город после военной бомбежки. Чуть позже внесли некоторые изменения, добавили чуть больше уюта: вместо керосинок — газовые плиты, ванны — вместо бочек и тазов, центральное отопление заменило печки-буржуйки. Видимо, это здание и те, другие, строили по одному проекту. Только данное строение пошло под жилье животным.

Стены были оштукатурены и покрашены светло-желтой краской. Вот только это было сделано слишком давно. Местами краска уже отошла, свисая со стен неопрятными лохмотьями. А на дальнем углу, под одним из окон, отслоилась штукатурка. Под ней показались серые бока шлакоблоков. То же начавших крошиться, кстати.

На небольшом крылечке, прикрытом сверху от непогоды листом железа, стоял худой мужчина в брезентовой робе и обутый в обрезанные кирзовые сапоги. Папироса, которую он смолил с видимым наслаждением, источала такой 'аромат', что моя спутница принялась немилосердно чихать, стоило пройти мимо. При этом она бросала на курильщика такие недовольные и многозначительные взгляды, что большинство решило бы подобру поздорову свинтить куда подальше. Впрочем, данный представитель человеческого рода даже глазом не повел на все девичьи гримасы.