Вершина мира 2. Часть 2

Заинтригованный герцог щелкнул ногтем по кадру над статьей, запуская, и полюбовался хаотичным мельканием своих ног и рук. Никакой улыбки на перекошенной морде то и дело проскакивающей перед объективом, не заметил. Скрипнув зубами, скомкал листок и швырнул в сторону мусорки. В полете газета расправилась и аккуратно спланировала в раковину, вызвав придушенные девичьи смешки.

Влад пошарил по карманам, отыскивая наладонник, собственный позор с упоением пережевывающийся желтой прессой интересовал его куда меньше, чем факт использования в статье видеоматериалов с боковой камеры охранной системы отеля. Хотя, многие газетчики, надо отдать им должное, пытались выдать блеклые картинки за видеосъемку очевидца, даже давшего интервью одному из изданий. В карманах только что надетого смокинга ничего кроме пустоты не обнаружилось. Тим, наблюдающий безмолвную ярость друга, с флегматичным спокойствием выудил из кармана свой и перебросил его герцогу, удостоившись яростного шипения жены, считавшей, что карманы парадного костюма не предназначены для таскания всякого мусора.

— А где мне еще его носить? — переждав штормовые раскаты, поинтересовался Тимофей, — На лбу?

— Я тебе уже давно говорила купить нормальный коммуникатор, — шторм успокаиваться не пожелал, Кони вскинула руку, демонстрируя мужу запястье с элегантным золотым браслетом с кристаллом экрана, надетым по случаю выхода. Обычно девушка пользовалась более дешевой и неубиваемой моделью, в обшарпанном металлическом корпусе.

— А я тебе давно сказал — нет! — в спокойном голосе заупрямившегося Тима послышался отголосок волчьего рыка.

Барон испытывал к браслетам классовую ненависть, впрочем, как и к другим украшениям, даже в цепочке подозревая ошейник, но предпочитая не говорить об этом вслух. По известным причинам Влад его в этом всецело поддерживал.

— Тимофей, это глупость и мальчишество! — холодно отчитала его жена.

— Пусть так, — не стал спорить мужчина и отвернулся к окну, показывая, что разговор окончен.

— Не смей от меня отворачиваться, — пришла очередь Кони рычать.

Оставив спорщиков на попечение Ольги, которая не позволит им разодрать друг друга в клочья, прикрыл за собой кухонную дверь, на ходу набирая номер Рома...

Парень оказался даже лучше, чем можно было предполагать, за какие-то сорок минут превратив бледную немочь в весьма симпатичную девушку, умудрившись даже спрятать упрямую седину, рассыпав по распущенным волосам бриллиантовые искры заколок-пружинок.

— Я надеюсь, они не настоящие? — подозрительно поинтересовалась я, заворожено глядя на вспыхивающие льдистым блеском камешки, не хватало еще каждый поворот головы отслеживать.

— Н-настоящие, — разочаровал меня стилист.

— С каких это пор приходящие стилисты таскают в кофре бриллиантовые заколки? — сурово сдвинув искусно подведенные брови, поинтересовалась я.

— Не таскают, — повинился Денис, потирая запястье, будто там что-то мешало, — Это госпожа Эоллария...

— Тогда снимайте, сейчас же! — перебив его, приказала я, с ужасом подсчитывая состояние, красующееся на пустой голове.

— Вам не нравится? — не понятно с чего перепугался он.

— Нравится, — пришлось признаться мне, парень с явным облегчением расплылся в улыбке, — но если я их потеряю...

— О, не волнуйтесь! Я хорошо закрепил, но... — парень замялся, — госпожа Эоллария...просила...

— Вернуть их по возможности, — хмыкнула я, поворачивая голову, чтобы ему было удобнее орудовать мягкой кистью, нанося на щеку румяна.

Вечно принцесса ставит окружающих в неудобное положение, относясь с возмутительным равнодушием ко всяческим украшательствам. До сих пор инспектора посмеиваются, припоминая выражение лица Урса и его новоиспеченной жены, когда среди свадебных подарков, по-походному наваленных на кусок брезента, в распотрошенной коробке оказалось рубиновое колье, а Элла извинилась, что не нашла ничего более подобающего.

Я вздохнула, очень хотелось почесать лоб, но побоялась испортить наведенную Денисом красоту. Парень потянулся за следующей склянкой, рукав задрался, обнажая то, что молодой человек прятал под тканью. Шрам, довольно старый, охватывающий запястье неровной воспалившейся лентой. Обцарапал, небось, нежную кожицу и заразу какую занес, аж пара желтоватых крупинок гнойничков на тыльной стороне имеется.

— Сильно чешется? — усиленно растягивая губы, чтоб их удобнее было красить, спросила я, не успев заткнуть профессиональную деформацию.

— Что? — Денис, вздрогнув, торопливо одернул рукав.

Я выругалась про себя, глядя на вытянувшееся под челкой лицо. Кадык парня судорожно вздрогнул, наждаком проехав по пересохшей глотке, и он принялся, не глядя, сгребать разбросанные мелочи, неловко пихая их в кофр, заставив меня пожалеть о не к месту заданном вопросе. Ну, чего стоило промолчать?! Какое тебе дело до чужих шрамов, пусть и воспалившихся? Тебя уже как-то спрашивали — какого черта ты свой пятак к каждому суешь, тем более, если не просят? Еще хочешь?! Что ты ответишь на этот раз? Что ушедших в разы меньше, чем оставшихся и клятва, данная с десяток лет назад, обязывает? Да и черт с ней с клятвой, это просто слова, которые бормочут, отдавая дань древнему старцу, ты сама просто не имеешь права иначе, держа на ладонях профессию, что часто путают с даром, не смеешь пройти мимо, отвернуться, забыть. Давай, попробуй! Промямли оправдания по крупицам собранные за шесть лет, да так и не сказанные. Не поверили тогда, так с чего поверят теперь?

А если парню помощь нужна? Как тогда Заку? Что было бы с ним не остановись я тогда?! Шрам уж больно характерный, да и зашуганный парнишка не в меру... А вот мальчишку сюда приплетать не смей, там было все ясно и понятно, тут же ты лезешь грязными сапогами в чужую жизнь, вообразив, что имеешь на это право. Может парень обычный ненормальный, ну, в смысле мазохист. У тебя кто-нибудь помощи просил?! Нет? Так какого черта?! Не навреди, помнишь? Но слово уже было сказано и отступать, в общем-то, некуда. Черти бы драли мою двойную профессиональную деформацию и длинный язык.

— Сильно чешется, спрашиваю, — со вздохом повторила я, глядя на напрягшуюся спину.

— Нет, госпожа.

— Что? — пришла моя очередь переспрашивать, заслышав подозрительно знакомую, но хорошенько подзабытую интонацию. Ну, что ты скажешь на это теперь, а? Что скажу, что скажу... что Низа потерпит со своей сделкой, — Так. Ну-ка, садись.

Парень покорно сел на указанную банкетку, бессильно свесив руки между коленей, ссутулившись, загодя смиряясь со всеми грехами.

— Ты сбежал?

— Нет, госпожа, что вы! — он отчаянно замотал головой, и с какой-то безнадегой добавил, — Я... я свободный человек!

Волосы откинулись назад, открывая обезображенную сеткой шрамов щеку.

— И давно? — хмыкнула я, бесцеремонно вылавливая его руку и задирая рукав туники до локтя, рассматривая воспаленную кожу.

— Два месяца, — безнадежно пробормотал Денис, глядя куда-то в сторону и, словно утопая, ухватился за скользкие камни берега, в последнем рывке срывая ногти, выпалил — хотите, клеймо покажу?

— Оно тоже беспокоит? — вскинулась я, отвлекаясь от рюкзака, в котором копалась, костеря себя, что в поисках туфлей перемешала вещи, попутно стараясь скрыть досаду — подленький повод пропустить прием с треском провалился. — Нет? Тогда оставь его при себе. Потерпи, укол это не страшно.

— А я и не боюсь, — несколько обиженно буркнул он, следя, как игла прокалывает кожу.

— Это хорошо, — одобрила я, кидая пустой шприц в пепельницу и принимаясь за обработку, — и не пугайся так. Ты мне, конечно же, не поверишь, но свободные... как бы это тебе поделикатней сказать... они тоже люди.

— Разве? — парень позволил себе усмехнуться, с интересом наблюдая за обработкой.

— Вот представь себе! Я и сама в это не очень верю, но так говорят. И как же тебе за два месяца удалось в такой отель устроиться? Сюда ж не каждого возьмут.

— А... — Денис махнул свободной рукой, — меня хозяин... бывший хозяин сюда пристроил. Договорился со здешним управляющим. Взяли с испытательным сроком.

— Видать, хороший человек, — уголком губ улыбнулась я.

— Не худший уж точно, — пожал плечами парень.

— А живешь ты где?

— Мне комнату при отеле выделили, — на мой удивленный взгляд Денис смутился и поспешно добавил, — на минусовом этаже.

— М-м-м, понятно. У тебя паспорт есть?

— А что?

— Да что ж ты так пугаешься? Мне очень понравилось, что ты со мной сделал и мне очень не хочется, чтоб ты из-за своей челки без глаз остался. Слепой стилист это, я тебе скажу — извращенное извращение, — заметила я, накладывая на запястье парня широкую повязку, — Но ты ж волосы с глаз не уберешь из-за шрамов, я права? Вот. А шрамы носить совсем не обязательно, ну, если только они тебе не дороги, как память.

— Не дороги, — подтвердил он, одергивая рукав.

— Я почему-то так и подумала, — хмыкнула я, набрасывая короткую записку с адресом и рекомендациями, — если будут какие-то проблемы, свяжись со мной.

— А сколько это будет стоить?

— Тебе? Билет туда и обратно.

— За что? — парень подозрительно нахмурился, видать, уже столкнулся с расценками.

— По нескольким причинам, — пожала я плечами, занятая запихиванием вещей в рюкзак, — во-первых, потому, что мне действительно понравилась девушка в зеркале, и я надеюсь еще пару раз воспользоваться твоими услугами, во-вторых, потому, что я могу, а в-третьих, потому, что я хочу. Устраивает?

— Вполне, — фыркнул Денис, встряхивая головой и возвращая челку обратно.

— Это радует. И еще, не называй свободных господами, если не используешь при этом их фамилию или, в крайнем случае, имя, этим ты выдаешь себя с потрохами. Просто помни — свободные тоже люди. Держись уверенно, но не наглей и все будет нормально.

— Спасибо, — парень собрал свой ящик и возился с замками.

— Не за что. И не забывай брать оплату за услуги, — я вручила ему чек, — а то тебя быстренько сдадут в психушку. Этого хватит?

— Да. Еще раз спасибо, госпожа... — парень смутился, забыв мою фамилию.

— Романова, — подсказала я, ничуть не обидевшись.

Черт с ней с фамилией, главное, чтоб оттенки туши не путал, а память на имена приложится. Надо не забыть пока с ним пластики работать будут психолога подослать. Терпеть не могу недоделанных дел — выпустить выпустили, а как жить не научили. Да и психиатрам работы давать не хочется.

— Но лучше — Аня. Привычнее. Если не против — я к тебе завтра загляну. Повязку поменяю.

— Как вам будет угодно,— видимая мне часть щеки покрылась густым румянцем, заставляя нахмуриться, но выяснить, что он себе придумал, я не успела.

Дверь номера распахнулась, предположительно с ноги, с треском въехав ручкой в стену.

— Анька, я вернулся, — проорал Зак, перепугав и меня, и Дениса, шарахнувшегося от вопящего подростка с торчащим из кармана галстуком.

...Разговор с Ромом вышел по-деловому короткий. Упрекать начальника безопасности в упущении было глупо. Уследить за всем одному нереально, тем более, у отеля есть своя охрана, но когда у нее из-под носа уводят записи с внутренних камер, приходится привлекать тяжелую артиллерию. Так же Ром взялся пошевелить пресс-службу компании, чтоб та занялась ночным запугиванием редакторов, чтоб успеть с опровержением к утреннему выпуску. Похоже, этой ночью не спать не только Владу. Герцог отключил наладонник, отчаянно желая поменяться с Ромом местами, он, по крайней мере, будет занят делом, а не изображать из себя разряженного клоуна. Газетные сплетни, проштудированные гостями с еще большим рвением, чем Ольгой и Кони, помогут сделать вечер незабываемым. Нет, конечно, в глаза ему ничего не скажут — воспитание не позволит, они будут мило улыбаться, рассказывая, как рады присутствовать, не забывая шепотом перемыть кости, едва герцог отойдет в сторону. Влад устало помассировал виски, прислушиваясь к затихающей ссоре и, покосившись на часы, беззвучно выругался. Если они не выйдут в ближайшие десять минут, бабка четвертует его прямо перед гостями. Вот потеха-то будет.

— Ольга, если они еще не добили друг друга, поторопи их, пожалуйста, — крикнул Влад в сторону кухни.

— Я тебя сейчас самого добью! — сердечно пообещала баронесса.

— Влад, ты уже закончил свои секретные переговоры? — поскреблась в закрытую дверь Ольга, — Нам уже выходить пора.

— Или в твоем доме окажется труп, — пригрозил Тим.

— Чей? — рассеянно отозвался герцог, все еще размышляя о разговоре с начальником службы безопасности.

— Мой! — придушенно просипел мужчина. — Не забывай — я нахожусь в замкнутом пространстве с двумя злобными курицами, и мне сейчас выклюют мозг. А без мозга...

В кухне послышался возня и подозрительный шлепок.

— Ты прекрасно живешь последние лет двадцать пять, — успокоила его Кони.

— Так выходи, кто ж тебе мешает? — откликнулся Влад, примериваясь все же самостоятельно завязать галстук.

— Оль, можно я его побью? — заканючила Констанция.

— Нельзя, женщина! — высокомерно отказал за Ольгу Тимофей.

— Это почему это?! — возмутилась Кони, — И вообще, кого ты женщиной обозвал?

— Потому что бить его буду я, — любезно разъяснил Тим, — а ты женщина и есть, с мужчиной я бы точно жить не стал.

— Оль, выгоняй их, а то действительно опознаем, — поторопил Влад, обращаясь к сестре, как к самой вменяемой.

— Нет, господа, герцог не достанется никому из вас, — голос сестры был мрачен и суров, — потому что бить его буду я, как только этот аристократический паршивец соизволит отомкнуть дверь!

— Черт! Опять захлопнулась, — пробормотал герцог, воюя с заклинившим замком.

— Ты не чертыхайся, а открывай, давай, — поторопила Кони.

Герцог только покривился в ответ, справившись, наконец, с замком. Поглядев на выбравшуюся из кухонного плена компанию и, к своему сожалению, не обнаружив физических следов конфликта, сообщил, что скоро будет, ретировался в комнату. Пренебрегать Лешкиным советом он не собирался, только надеялся, что снадобье, заправленное в шприц, его не доконает.

Потрогал пальцем прозрачный цилиндрик, одиноко лежавший на тумбочке, малодушно раздумывая, не попросить ли помощи. Идею пришлось с сожалением отвергнуть, опасаясь нарваться на очередную лавину насмешек. Да ладно! Ничего сложного в этом нет, вон сопливые девчонки, только выпустившиеся из медицинской школы, ставят внутримышечные с закрытыми глазами. Всего-то и надо — снять колпачок, всадить иглу и нажать на поршень.

Плечо, как объект вливания, отпадало сразу, тут опыт нужен — велика вероятность попасть в артерию или нервный узел. И неизвестно еще, что хуже. Почесав отвергнутое плечо, расстегнул пояс и, спустив штаны, уселся на кровать, рассматривая тут же покрывшееся мурашками гусиной кожи бедро, ощетинившееся на хозяина мелкими волосками. Влад с сомнением оглядел бледное поле деятельности, со скрипом припоминая, что для инъекции в бедро, место нужно выбрать не менее тщательно. Если память не изменяет, для этого нужно положить ладонь с оттопыренным в сторону большим пальцем на пару сантиметров выше колена, соединив с оттопыренным пальцем другой. В окошке между ладонями и будет искомое. Все бы ничего, но с какой именно стороны бедра — внешней или внутренней — нужно выстраивать 'окошко' припомнить никак не мог. Подвигав ладони туда-сюда, запутался окончательно. Оставалось самое неудобное и всю жизнь страдающее за проказы место, до которого еще предстояло добраться. С Владовой-то сегодняшней гибкостью.