Миненталь

— От чего не помочь? — охотник тоже закончил есть. — Лук у тебя хороший, основные ухватки покажу, мишень — вон, склон того оврага, — кивок направо, — он земляной — стрелы достать легко. Сейчас похлёбка уляжется немножко и начнём.

— А со вступлением в Старый Лагерь можешь помочь?

— Ха-ха! — покачнулся от смеха призрак. — Ну ты даёшь! Ты же посланник магов, ты серьёзно?

— Более чем, — как-то даже мрачно ответил я. — Можешь не верить, но в посланники меня взяли благодаря знакомству и в благодарность за кое-когда оказанную услугу, но со вступлением это никак не помогло, скорее уж наоборот.

— Это как же? — удивился Кавалорн.

— Торус на меня взъелся, и такое Испытание Веры выдал, что даже не знаешь, что хуже: провалить, или выполнить.

— Хм… Торус может. И я теперь даже не знаю, хочу ли знать подробности.

— Слышал про Квентина?

— Ха-а-а… — с уважением протянул хозяин стоянки. — Не продолжай, мне этого и правда лучше не знать.

— Потому что ты сидишь на дороге межу Старым и Новым лагерями, но воры до сих пор не сожгли тебе хижину?

— Ты всё понимаешь, — чуть грустно усмехнулся призрак.

— Поэтому ты боишься Бартоло?

— И это верно, — вздохнул Кавалорн. — Пойми, невозможно долго протянуть в Колонии вне лагерей, не умея при этом договариваться, и это все знают. Я честно работаю на Старый лагерь, но чтобы оставаться живым в этой глуши, мне приходится иметь друзей не только в нём, а друзьям порой приходится прощать кое-какие недостатки, чтобы они не замечали твоих. Часто такое положение полезно, но и рискованно. Одно тянет за собой другое, и вот в один момент ты нужен Бартоло чтобы неофициально передать от Гомеза весточку Ли, о которой никому знать не нужно, а потом понимаешь, что сам уже знаешь слишком много, чтобы спокойно спать.

— И зачем ты мне опять рассказываешь такие подробности?

— Знаешь как бывает: ты гонишь-гонишь от себя такие мысли, живёшь, ешь, пьёшь и ничего не предвещает беды, а потом — раз! И как ушат за шиворот вылили — все мысли, от которых ты в ракушку прятался, сразу в голову лезут и так кристально ясно всё становится, что даже мир новыми красками расцветает. Не знаю как ещё сказать... да и кому? Тут о таких вещах ни с кем не поговоришь, а ты видно что из наших и Диего тебя продвигает, а он в людях разбирается. Вот и накатило на меня, ты уж прости пьяную болтовню.

— Ты же не пил?

— А вот про это забудь! — с затаённой улыбкой, но при этот твёрдо заявил призрак. — Откуда тебе знать, может, я ящик шнапса перед твоим приходом вылакал?

— Ну как скажешь, — соглашаюсь с такой постановкой вопроса. — И всё же, можешь помочь со вступлением?

— Да каким образом? Как я — отшельник, тебе помогу?

— Насколько я знаю, нужны голоса призраков…

— Нужны голоса влиятельных призраков! — выделил голосом ключевое слово мужчина. — Тех, за кем люди стоят. Вот за Фиском сейчас человек тридцать стоит, включая несколько стражников, за Декстером — пара десятков, у Слая дюжина, Уистлер вообще склад держит и распределяет паёк, а за мной кто? Моё мнение Диего, может, и учтёт, но это мнение одиночки, который и в Лагере почти не бывает, а тебе нужно, чтобы вся банда Гомеза, или хотя бы большая часть, была не против твоего в ней присутствия, и я тут никак не помощник.

— Убедил, — пожалуй, я мог бы возразить и придумать чем он мне может подсобить, но что-то подсказывало этого не делать. Например понимание того факта, что он мне ничего не должен. Стану давить — просто пошлёт на три буквы и будет прав, он и без того много информации мне к размышлению выдал.

— Ну и сам же говоришь, что главный затык с Торусом, — продолжил варантец. — А Торус — человек упрямый и своё мнение менять ой как не любит… Разве что ты ему окажешь какую-то хорошую услугу, чтобы он сам решил, что погорячился и первый конфликт — недоразумение, но чем таким ты его можешь выручить я даже не представляю.

— Да уж… — хуже всего было то, что я как раз такую вещь знал. Даже две.

Подробности игровых диалогов я помнил довольно смутно, но тот факт, что Торус очень хотел, но никак не мог выгнать из Лагеря одного вора, который как раз был посланником магов Воды, чтобы при этом самому не подставиться, я помнил чётко. Как и то, что в диалоге с ним мелькала мысль, что главная проблема Торуса — неприязнь к магам Огня. Вот только легче от этого не становилось по вполне очевидным причинам.

— Ну, посидели и будет, — что-то решив по моему мрачному лицу, бодро поднялся со своей скамьи призрак, — пора бы и размяться.

— Действительно...

Глава 6

Первое занятие с Кавалорном продлилось не более часа и ещё минут тридцать я пачкал стрелы о склон холма в одиночку, пока пальцы не отказались натягивать тетиву. Бить в цель из лука мой предшественник в этом теле и так худо-бедно умел и я вполне унаследовал эти навыки, потому основы мы пропустили. Большую часть времени охотник объяснял правильное положение ног при стрельбе и добивался от меня его безошибочного повторения, а когда убедился, что я всё правильно запомнил, немного поправил хват и благодушно напутствовал дальше тренироваться самостоятельно. По всей видимости, для уровня бесплатного обучения, это был предел, так что я постеснялся требовать чего-то большего — человек и так за «спасибо» работал. С другой стороны, для каторжной колонии, то есть, по сути, сборища бандитов, неудачников и уличной голытьбы, где в прямом смысле каждый сам кузнец своего счастья, такое обучение могло быть нормой вещей.

Во-первых, зачем из человека делать снайпера или мастера меча, если тебе лично это ничего не даст? Разовый заработок, коли ученик заплатит, это, безусловно, хорошо, но профессионалы в деле смертоубийства в местных реалиях и так без денег не останутся, а вот какую-то более возвышенную мотивацию, вроде защиты родины или престижа «школы», тут не очень и сообразишь. Мелковата песочница. Да и проку с той славы, если даже сыну имя не оставишь, за невозможностью оного завести? Женщин-то тут почти нет. Ну а во-вторых, много ли в Колонии действительно крутых профессионалов? Даже вспоминая учителей по игре: Ли — генерал, его специальность — людьми командовать, а не лично с шашкой наголо по полю носиться. Да, он владеет оружием, но насколько его уровень высок? Можно ли его назвать Мастером с большой буквы, или его уровень просто неплохой для офицера и дворянина? Или взять Торуса. Он служил в армии — и это всё, что мы знаем о его подготовке, и при этом никто, ни разу не отзывался о его навыках в каких-то восторженных тонах. Кто ещё был? Кор Ангар? Ну, этого, вроде бы, почитали как мощного профи, но сколько в этом почитании обычного для Болотного лагеря преклонения перед старшими в иерархии, а сколько реальных навыков? В общем, вполне может статься, что те, кого тут считают самыми сильными и умелыми людьми, в рамках всей Миртаны окажутся лишь крепкими середнячками.

Крутя в голове такие мысли я топал обратно в Старый лагерь, по уже однажды пройденному маршруту. Хотелось ещё раз оглядеть место возможного подъёма к возможному обиталищу беглого рудокопа, а заодно проверить хватило ли Бруно ума послать кого-то по моим следам, с целью прихватить и остальное мясо, либо то всё ещё лежит нетронутое. День хоть и был тёплый, но за пару часов оно не должно было сгнить, и я испытывал некоторые надежды по этому поводу.

И надежды оправдались, хоть и не так как я ожидал — у места разделки падальщиков меня встретили три обедающих кротокрыса. Надо сказать, чего-то такого я подспудно от вселенной ожидал, потому даже эмоций особых не было. Тем не менее, я уже настроился, что принесу в Лагерь мяса, получу за него свою руду и бесплатный ужин у Снафа. А ещё у меня был лук, с которым я разминался добрых полчаса, привыкая, так сказать, к баллистике, и уверенность, что твари мне ничего не сделают, обеспеченная прошлой победой.

Стрела всё-таки пошла немного мимо, воткнувшись выбранному кротокрысу в основание задней ноги. Зверь взвизгнул и устремился ко мне, не забывая оглашать округу злыми пофыркиваниями. Его товарищи поспешили следом, быстро обогнав раненого, а вот я отступил, лёгкой трусцой огибая место пиршества неповоротливых животных. Можно было бы убить их и на месте, но мне пришла в голову мысль, что чем тащить туши на своём горбу, пусть лучше сами подойдут к южным воротам Лагеря поближе. Практика показала, что бегают данные обитатели Миненталя не слишком быстро, а вот устают наоборот. Уже через пару минут погони, здоровые «свинки» замедлились, а после и вовсе встали, угрожающе скаля на меня зубы, рыча и выгибая шею, но с места не двигаясь. Раненый отстал ещё раньше, но упрямо полз за нами. Постояв так некоторое время, они добились того, что отстающий почти преодолел разрыв, после чего развернулись и начали отступать, что-то ворча на своём — на кротокрысьем.

На этом всё и закончилось — три выстрела с расстояния в пятнадцать метров оборвали жизни несчастных розовых зверьков. Те, впрочем, смогли отомстить, в конвульсиях поломав мне стрелы, но… на фоне охватившей меня волны азарта и удовольствия от первой настоящей охоты, где я, чёрт меня дери, наконец-то оказался в роли полноценного охотника, а не феноменального долбоёба-неудачника в лесу, который чудом выживает там, где нормальные люди просто работают… Короче, «мести» кротокрысов я не заметил.

Слегка успокоившись и уняв восторженно колотящееся сердце, я, действуя по подсказкам памяти местного жителя, отрубил зверям головы и слил кровь, после чего занялся изготовлением волокуш. Точнее сказать, просто срубил две молодые ёлки, связал вершины и взгромоздил на получившуюся конструкцию туши. Получилось… сносно, но большего мне и не требовалось. Собственно с таким грузом я и подкатил к южным воротам, по пути взмокнув как раб на галерах, но, как говориться, к чёрту подробности.

— А ты времени зря не теряешь, — именно такими словами встретил меня на воротах стражник Грэг. Его товарищи смотрели на меня с любопытством, но без желания заводить разговор.

— Приходится, — нейтрально отзываюсь, выпуская из рук жердины. Последний привал я делал уже давненько и упускать шанс передохнуть не собирался. — А ты как? Утром я тебя что-то не видел.

— А я сегодня во вторую смену, — качнул плечом мужчина. — Когда товар с обмена притащили, наше дежурство было, а как парни в замке протрезвели, то и нам погулять разрешили.

— То есть, первые полдня вы отсыпались?

— Точно! — дёрнул уголком губ в подобии на улыбку стражник, но сразу сменил тон: — Тут тобой интересовался один из болотных придурков, Парвез. Сам я с ним не говорил, но ребята сказывали, что всё утро возле ворот крутился.

— Это странно?

— Он обычно на рынке трётся, призракам толкает курево из болотной травы, а рудокопам и новичкам сказки про своё Братство рассказывает. К нам, стражникам, эти… как их… — Грэг поморщился, в попытке вспомнить слово.

— Идолы, — подсказал один из его приятелей, подпирающий плечом стену башни, даже не пытаясь делать вид, что разговор его не касается.

— Точно, идолы! — кивнул мужчина. — Хрен его знает чего это значит, но все посланники из Болотного Лагеря только так себя и называют.

— И? — подбодрил я замолкшего было собеседника.

— Так я и говорю, эти идолы к нам, стражникам, даже не подходят, потому что курево у них мы сами не покупаем. Нам его со склада выдают. Если хочешь больше, то там и докупить можно дешевле чем на рынке. Бароны болотник сразу большими партиями покупают и Торус внимательно следит за тем, чтобы на посту никто не отвлекался на всяких заезжих торговцев дурью.

— А тут он сам подошёл и угощать начал, хотя всё это знает, — догадался я.

— В точку. Парни, естественно, от дармового болотника отказываться не стали, но о том, что он вопросы разные про тебя задавал нас предупредили, а я предупреждаю тебя.

— Спасибо, — эхом откликнулся я. — Хотя ума не приложу зачем я понадобился этому Парвезу.

— А чего тут гадать? — пожал плечами стражник. — В Болотный лагерь тебя звать собрался. Они каждый месяц пару человек сманивают.

— Мы бы это дело давно пресекли, да бароны запрещают, — вновь подал голос всё тот же подпирающий стену слушатель.

— Это Цельд, — представил его Грэг. Названный кивнул. — А так верно, пока стражи с болот чистят шахту от ползунов им многое прощается. Но ты всё равно будь на чеку, это с виду болотные придурки ребята безвредные, но с головой у них у всех что-то не то. Нормальные парни от ползунов стараются держаться подальше и, коли что, за арбалет сперва берутся, про меч и не помышляя, а эти ненормальные почти голышом сами вперёд бросаются, и ведь побеждают.

В голосе стражника не было уважения или чего-то вроде признания заслуг, только искреннее непонимание как такое возможно и порождаемое этим чувством неприятие. Воистину фанатиков никто не любит, к тому же… А что ещё должен испытывать честный служака, для которого махание мечом — просто работа, которой он обеспечивает себе кров и пропитание, видя как кто-то другой не только не придерживается подобного образа жизни, но ещё и постоянно своей жизнью рискует, во-первых, совершенно идиотским образом, а во-вторых, ради совершенно идиотских и невнятных целей, из области веры?

— Буду иметь в виду, — наклоняюсь, подбирая жердины от волокуши. Что-то мне подсказывало, что разговор лучше свернуть, а то ещё дойдёт до советов как мне жить дальше и с кем общаться, после которых советчики будут уверены будто я им что-то обещал, только потому, что эти советы выслушал.

Махнув на прощание рукой, Грэг посторонился и я потащил добычу к месту обитания Снафа. У повара всё прошло без эксцессов — получив свою руду, я узнал к кому можно обратится с заказом на выделку шкур и отправился в замок. Не потому что там обитал нужный умелец, а ради занятий у магов, время которых уже подходило. И забавное дело — на этот раз чужие взгляды уже не жгли спину и даже хмурые лица караула совсем не вызывали волнения.

Всего два боя с простейшими, по совести говоря, противниками, в одном из которых я убедился в своей защищённости, а в другом в способности побеждать чисто, и... И я уже чувствовал себя уверенно. Ощущение загнанной в угол крысы испарилось, уступая место твёрдой вере в будущее. Умом я понимал, что это глупо и ни разу не обоснованно, но так было. Оставалось надеяться, что эта эйфория пройдёт раньше, чем заведёт меня в могилу.

Неделю спустя, часовня магов Огня в Старом лагере.

Самостоятельное ощущение мистической энергии наполняющей тело не поддавалось внятному описанию словами известных мне языков. Это было что-то шокирующее и умиротворяющее одновременно, расслабляющее все мышцы и вместе с тем подстёгивающее их напряжение и чувствительность до предела, рвущееся наружу и втягивающее в себя нечто такое же из окружения. Не тепло, памятное по использованию свитка, а что-то… Что-то тоже запертое в «бурдюк» из моего тела, но... Самая близкая аналогия, которую мог выдать мой застигнутый врасплох разум — это упругое, освежающее напряжение с привкусом снега и гладкой, приятной на ощупь поверхностью.