Под личиной зверя - 1. Перерождение

— Я тебя вижу, — прошипела Сердце Улья.

Макс не знал, откуда в его голове появилось это имя. Имя ли? Скорее — статус, новая сущность его жены. От прежней девчонки не осталось и следа. Теперь перед ним стояла смертельно опасная хищница — оружие Сверхсознания, сосредоточение его воли.

Как же она сильна!

Ее мощь опаляла. Под ее пламенеющим взглядом Макс чувствовал себя так, словно бежал навстречу огромному локомотиву, несущемуся на всех парах. Неотвратимая смерть.

— Ты должен вернуться, — все тем же шипящим голосом проговорила Сердце Улья.

— Не сейчас, — прорычал Макс.

— Ты слаб, — знакомая улыбка коснулась темно-зеленых губ. — Ты запутался. Они обманули, подменили цели. И потому ты слабеешь.

Она держала одним только взглядом.

Что это — явь или игры воображения?

— Идем! — в ее голосе приказ, которому нельзя противиться.

— Нет, — одними губами произносит Макс.

Он стоит словно вкопанный. И рад бы пошевелиться, но тело словно превратилось в ледяную глыбу.

Сердце Улья к него руку. До того раскрытая ладонь резко сжалась в кулак.

У Макса перехватило дыхание.

Злость на самого себя плеснула в лицо. Доигрался! Тени, видения!

Внутренний зверь ощерился, заметался.

Почувствовал родню?!

Ну, нет! Обратной дороги не будет!

Макс оскалился, зарычал, выдавив из легких остатки воздуха. Все еще пульсирующая в теле энергия отозвалась теплым дуновением ветра, сконцентрировалась в руках. Мгновение напряжения — и удар. Он хотел всего лишь оттолкнуть, ослабить сдавливающую его хватку. Не вышло — сжатая в тугой шар пси-энергия метнулась к Сердцу Улья. Направленный таран набранной мощью вполне мог бы развалить бетонную стену.

Протяжный крик, полный удивления, полоснул по ушам, пробрал до костей. Макс отшатнулся. Мир ненадолго накрыло мутной пеленой. Порыв ветра — вернулась прежняя четкость, словно кто-то сорвал заслоняющее взор покрывало. Рядом — никого. Отзвуки крика еще гуляют в голове. Внутренний зверь продолжает метаться, но скорее от отчаяния, чем от злобы.

И все же: явь или игры воображения?

Со стороны базы послышался нарастающий гул двигателей транспортного корабля.

Макс еще раз бросил взгляд на то место, где только что стояла его жена... нет, стояла генерал Улья. Его жену спрятали за костяным панцирем. Но она там, он знает точно! Главное — успеть освободить ее, пока не стало слишком поздно. Пока она, утратив последние искры человечности, действительно не превратилась в одну из легиона скарабеев — навсегда.

Но время разобраться со всем случившимся еще будет, а пока не стоит медлить. Макс бросился к базе. На взлетно-посадочной площадке стоял уже знакомый транспортник, на соседней — еще один. Где они его прятали?

Возле кораблей суетились люди. Но если один транспорт загружали какими-то ящиками и упаковками, то второй стоял свободный. Возле него собрались двое в легких пилотных комбинезонах, двое в тяжелой пехотной броне. Они внимательно слушали слова профессора Галлахера. Тот активно жестикулировал, поминутно тыкая пальцем в зажатый в руке планшет.

Макс подошел к нему со спины, спросил, перекрикивая вой двигателей:

— Что-то случилось?

Профессор подавился на полуслове, оглянулся.

— Минуту, я закончу инструктаж.

Макс отвернулся, но отходить не стал.

Подслушивать, конечно, нехорошо, но угрызений совести он не испытывал.

Основную часть инструкций Галлахер уже дал и теперь всего лишь подвел итоги, но их оказалось достаточно, чтобы Макс принял решение, о котором еще недавно и не помышлял.

— Я полечу с ними.

— С кем? — не понял профессор. — Вы в первой группе для эвакуации. Конечно, летите.

— Вы не поняли. Я лечу с ними, — Макс указал на пилотов. — Их всего четверо. Моя помощь пригодится. Особенно если ожидается нападение скарабеев.

— Не будет никакого нападения! Они заберут сотрудников с территории станции наблюдения — и все. Это только мера предосторожности.

Макс, давя в себе желание попытаться проникнуть в разум стоящего перед ним человека, вцепился в того взглядом. Профессор поморщился, но в остальном не подал виду, что заметил реакцию на свои слова.

— Скарабеи действительно проявляют неприятную активность. Пока рано делать окончательные выводы, но мы приняли решение — оставить это место. Уверяю вас, мы располагаем другими базами, имеющими куда более совершенное оборудование. Там ваше обучение пойдет куда быстрее. Вы же этого хотите!

— Я принял решение, — Макс не повышал голоса сверх необходимого.

— Что?! — брови профессора сошлись к переносице. — Но зачем?! Вы только-только начали осознавать себя. К чему излишний риск?

— Мне надо кое-что проверить.

— Контроль над сознанием? Я прав? Но я же обещал вам...

— Вы сами понимаете — никакое местное животное не сможет заменить мне реальной практики.

— Нет, это безумие! Вы даже представить себе не можете, что будет со всеми нами, если скарабеям удастся заполучить вас обратно! У вас невероятный потенциал.

— А у Сердца Улья?

Вопрос ввел профессора в замешательство.

— У кого?

— Сердце Улья. Так теперь называет себя моя жена. Вы не знали?

— Нет. Впервые слышу. Никогда прежде скарабеи не давали имен своим солдатам.

— Времена меняются. Но это не главное. Они могут вернуть меня в любой момент, — Макс подался вперед. Его лицо застыло в считанных сантиметрах от лица профессора.

— Откуда все эти данные?!

— Поверьте — теперь в любой момент. Я должен научиться защищаться. Находясь в лаборатории и тренируясь на кроликах, этого не сделать.

— И все равно...

— Профессор, я думаю, он прав...

Макс обернулся. Рядом стояла Сади Эванс. Бледная, с припухшими веками, но ясным взглядом.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Макс.

— Спать хочу, — улыбнулась доктор. — Сплю все время и никак не высплюсь. Слышала про твои успехи. Поздравляю.

— Пока, в общем-то, не с чем.

— Вот и поговорите пока, не мешайте операции, — отрывисто проговорил Галлахер. — Все, взлетайте! — обратился к ожидающим окончания спора пилотам. — Кстати, — снова обратился к Максу, — мне удалось навести справки о состоянии дел в ущелье Мустанга. Все спокойно. Не следует беспокоиться.

— Вернусь — поговорим, — Макс отодвинул профессора в сторону, шагнул к дверям транспортника. — И еще: запросите снимки той долины с пирамидами. Самые последние снимки!

— Я запрещаю!

— Оставьте его, профессор, — рука Сади легла на плечо ученого. — Он вправе самостоятельно принимать решения. Вы так не считаете?

— Нет!..

Окончание фразы профессора Макс уже не слышал. Двери за его спиной сомкнулись, корабль тряхнуло.

Что ж, Поющие холмы? Пусть будут поющие...

Глава 14. Сердце Улья.

Сердце Улья стояла на коленях возле пирамиды. Что это было? Сначала она услышала нечто вроде зова — далекого, еле слышимого. Потом в памяти начали возникать странные образы. Лес другой планеты — это она поняла сразу — и она сама, но только в личине человеческой женщины. Картинки будто кто-то подсовывал, намеренно выбирая те, которые должны натолкнуть ее на какие-то определенные мысли и воспоминания. Должны, это она определенно чувствовала. Но не натолкнули. Все, что она ощущала, — неприятие и отвращение. А еще — жуткое разочарование.

Как он мог пойти на это? Как мог вернуться туда, откуда Сверхсознание вытащило их обоих, подарив прозрение и мощь повелевать легионами смертоносных воинов? Сердце Улья понимала: во всем виноваты ученые Республики. Но неужели порча проникла так глубоко, что он — ее самец — по собственной воле обращается к прошлому, цепляясь за него, словно за спасительную нить? Зачем? Этого она понять не могла.

Будь разделяющее их расстояние меньше, она бы сумела блокировать его слабые попытки манипуляцией пси. Он наверняка и сам понимал, что не в состоянии противостоять ее натиску. Еще немного — и воля отщепенца была бы сломлена. Но сломлена мягко, а не так, как это намеревалось проделать Сверхсознание. Еще немного... Все испортил его жест отчаяния — неуклюжая атака, которая прекратила только-только установившуюся пси-связь.

Ничего, он позволил себе открыться, а значит, повторит попытку контакта. Не сможет не повторить.

Было во всем произошедшем нечто, что смущало и не давало покоя. Как ему вообще удалось достучаться до ее разума? Слабый, не понимающий и половины из того, в чем теперь невольно вынужден участвовать, — он все же смог дотянуться до нее! И это притом, что сама Сердце Улья предпринимала подобную попытку ни один раз и неизменно терпела неудачу, словно цель ее поисков кто-то умело скрывал. В то, что генерал-отщепенец скрывается самостоятельно, она не верила.

Темная вода колыхалась перед глазами. Скоро ее не станет. Скоро все это болото исчезнет. Заложенный росток новой колонии развивается стремительно. Он нуждается в энергии, просторах для роста.

Века эволюции позволили Улью извлекать питательные вещества практически из любого грунта, ассимилировать и преобразовывать любой органический материал. Сложная система симбиоза множества различных узлов колонии обеспечивала стабильную приспособляемость и адаптивность, а впоследствии — непрерывное поддержание жизнедеятельности. Но для начала необходим росток.

Никогда прежде Сердце Улья не использовала для этих целей тело человека. Обычно основой новой колонии становился скарабей-воин. Но в этот раз она решила отступить от правил. Пусть процесс формирования зародыша потребует больше времени, а мутация начнется с задержкой. Несколько часов промедления она вполне может себе позволить. Зато сколько морального удовлетворения! После удачно завершившегося штурма необходим если не отдых, то хотя бы такая небольшая шалость...

Сердце Улья встала с колен. В голове немного шумело — результат пси-удара. Ничего — напоминание о том, что недавний контакт не был иллюзией.

Пока все шло по плану, а это значит — от нее самой более ничего не требуется. Временно. В течение нескольких дней ей предстоит провести в одиночестве, наблюдая за ростом колонии. Процесс сам по себе завораживающий. Энергия и жажда жизни, сконцентрированные в одном небольшом теле. Людям такое и не снилось.

Сердце Улья начала подниматься по импровизированным ступеням пирамиды. Время и стихия не пощадили каменного строения, сгладив острые углы, подточив массивные блоки. И тем не менее мастерство древних строителей позволило их детищу с честью пройти сквозь столетия, до последнего выполняя возложенную на них функцию.

Колония заметно расширилась. Особенностью вируса, который Сердце Улья впрыснула в кровь Батлера, было то, что начальный процесс мутации проходил для несчастного крайне болезненно. Человек кричал не менее получаса. Сначала в воплях удавалось разобраться отдельные слова, но вскоре они исчезли. Остались только хриплые, протяжные стоны.

Сначала кожа Батлера приобрела насыщенный красный оттенок, потом начала светлеть, пока не стала почти прозрачной. Под кожей появилась жидкость, пронизанная сетью вен. Сеть ширилась, становилась мощнее. Ее отростки, острые и плотные как стальная проволока, прокалывали кожу и опускались к земле, где и исчезали, стремясь внедриться как можно глубже.

Тело Батлера разбухало все больше. Его внутренности, плоть и костяк либо претерпевали изменения, либо использовались в качестве первоначального горючего материала.

Чем дальше, тем сильнее расплывались очертания человеческого тела, пока не сгладились вовсе. Теперь на его месте пульсировало бесформенное пятно, по краям которого шевелились черные отростки, а центром являлся пузырь, наполненный полупрозрачной субстанцией. В глубине субстанции беспрерывно дергалось нечто, напоминающее головастика, — заготовка для будущего разума, управляющего всей колонией. Примитивного, но все же разума, способного контролировать все внутренние процессы и функционировать без прямого участия Сверхсознания.

Спустя сутки колония разрослась примерно до пяти метров в диаметре, вокруг нее начали скапливаться первые сгустки слизи, медленно вытесняющие воду. Но пока слизи мало. Основная ее задача — защитить тело будущей колонии и ее мозг. До настоящей брони, способной выдержать даже прямое попадание из девяностомиллиметрового орудия тяжелого танка Республики, еще далеко, но основа из множества тонких пластинок, покрывающих всю поверхность центра колонии, уже заложена.

Сердце Улья поднялась на самый верх пирамиды. Порывы ветра трепали сегментированные отростки, заменяющие волосы. Отсюда вся долина как на ладони. Серая и безмолвная, таящая где-то в своих глубинах ключ к окончательной победе над Республикой.

Сердце Улья знала: сейчас к зарождающейся колонии спешно тянут свои щупальца-туннели могильные черви. Теперь у них есть ориентир. Дело во времени. А пока нет четко налаженной связи с основными силами — лучше не высовываться. Впрочем, Сверхсознание позаботится, чтобы Республике было чем заняться.

Сверхсознание... оно до сих пор так и не ответило на призыв своего генерала. Каждый раз Сердце Улья натыкалась на непроницаемый барьер. Она чувствовала смятение своего повелителя, и это чувство начало передаваться ей. Оно не должно так с ней поступать! С кем угодно, но только не с ней!

С подножья пирамиды, со стороны разрастающейся колонии, донесся громкий чавкающий звук. Над пульсирующим пятном колонии поднялась первая опора, подрагивающая в сгустках слизи, — основа будущего костяка.

По каменной поверхности пирамиды снова застучали капли дождя. Сердце Улья подставила лицо холодным струям.

Ждать осталось недолго.

Глава 15.

Макс и сам до конца не понимал, что его дернуло так упорно настаивать на участии в эвакуации незнакомых ему людей. Ведь, собственно говоря, до какой-то там далекой станции наблюдения ему нет дела. Кругом война — всем и каждому не помочь. Тем более он выглядит так, что любой здравомыслящий человек при виде такого чудовища схватит винтовку и начнет стрелять. И его можно понять. Остается надеяться, что личный состав станции уведомят о не совсем обычном спасателе. В противном случае еще неизвестно — кого придется спасать.

Скорее всего, он решился участвовать в спасательной операции потому, что ему надоело плыть по течению. Почти непрекращающаяся беготня, спасение собственной шкуры. Это может продолжаться вечность, благо в охотниках недостатка нет. Хватит быть только дичью! Пора опробовать в деле оружие и возможности, которыми его наградил Улей.

Экипаж транспорта вел себя нейтрально, один пехотинец даже завел разговор.

— Ты действительно убивал ради Улья?

Забрало его шлема было поднято, и зеленоватая внутренняя подсветка придавала лицу человека болезненный вид. Он сидел на скамье напротив. В глазах ни капли страха или презрения — скорее, интерес. На правом плече его доспехов красовалось аляпистое, явно самонарисованное, клеймо, в очертаниях которого угадывалось изображение ощеренной клыкастой пасти. Вот только какому зверю принадлежала пасть — понять непросто.

— Да, — кивнул Макс.