Под личиной зверя - 1. Перерождение

— Введены знания... — повторил Макс. — Я знаю то, чего просто не должен знать. Начиная с языка, на котором разговариваю с вами, и заканчивая тактико-техническими характеристиками отдельных подразделений Республики. Наверное, не всех... знания приходят спонтанно, вспышками, когда они нужны. При этом я уверен, что некая их часть заблокирована.

— Вы знаете, какая именно часть заблокирована? — Синди напряглась.

— Не уверен. Мне кажется — та, что касается Улья.

— Думаю, вы понимаете, что ученые Республики изучают скарабеев. Их особенности, повадки, способности... Мы думали, что знаем о них все... А потом оказалось, что и скарабеи изучают нас. Как бы это дико ни звучало.

— Каким образом?

— Нам известен только один способ, но это не значит, что не существует других. Предположительно, весь процесс протекает в инкубаторе. Это основное 'строение' любой колонии. Так вот, внутри инкубатора существует специальная камера, иногда несколько. Стенки каждой камеры покрыты тонкими длинными усиками — синапсисами. С виду они кажутся непрочными, но на поверку — словно проволока. Когда в камеру помещается человек, синапсисы внедряются ему в голову, настраиваются на импульсы мозга и начинают их считывать. А дальше — полученные данные по восходящей системе передаются Сверхсознанию. Анализом, как мы полагаем, занимается только оно.

Макс непроизвольно коснулся рукой лба, поморщился.

— Со мной проделывали то же самое?

— Нечто подобное — почти наверняка. Вероятно, сейчас в вашей голове находятся те знания о нас, которые за время войны стали доступны Сверхсознанию. Но с вашей помощью мы узнаем, что скарабеям известно о Республике.

— Дело за малым — разобраться во всей этой мешанине.

— Не беспокойтесь. В данном случае лучшее лекарство — это время. Ваш разум адаптируется к новой информации, восстановятся причинно-следственные связи. Мы постараемся ускорить процесс адаптации. Уверена: специальные тренинги и препараты способны нам помочь.

— Вы все время упоминаете Республику. Я чувствую, что знаю о ней, но не могу вспомнить. Может быть, поясните в двух словах?

— Разумеется, — улыбнулась доктор. — Мы технократы. Технократическая республика, если говорить точно. По сути одно большое государство под управлением экспертов-ученых. Нам практически удалось построить идеальное общество. Опираясь на существующие природные ресурсы и технологические новшества, мы получили устойчивое развитие общества.

— Звучит, как абзац в книге. Вы сами во все это верите? Идеальное общество... попахивает нафталином.

— Верю? — брови девушки сошлись к переносице. — Что значит верю? Накануне контакта с Ульем человечество представляло собой сплоченное общество. Я бы даже сказала — семью. Республика заинтересована в максимально быстром решении глобальных проблем. Заинтересована даже сейчас, хоть это не всегда заметно.

— Я был не один, — Макс резко сменил тему разговора. — Со мной была жена. Вы знаете, что с ней?

— Насколько нам известно, подобные вам существа замечены только на этой планете...

Макс ожидал продолжения фразы, но доктор молчала.

— Я должен знать! — с нажимом произнес он. Голос низкий, шипящий.

— Хорошо. Нам известно еще только одно существо, подобное вам. И оно, скорее всего, было женщиной.

Не то стон, не то вой наполнил небольшую комнату. Макс скрежетнул когтями по напольным пластинам, оставляя на них глубокие царапины.

— Почему мы? Почему Улей выбрал нас?

— Мы этого не знаем, — вздохнула Сади. — Но вопрос очень важный.

— Я должен ее найти, а вы поможете вернуть ей разум.

Он не просил, не угрожал, просто утверждал.

— Разумеется, — с небольшой заминкой согласилась Сади. — Республика и сама в этом заинтересована. Я не упомянула о том, что в этот раз Сверхсознание отступило от обычного процесса мутации. Обычно промежуточные звенья мутации быстро умирают. Проходит несколько поколений — и на выходе получаются новое полноценные существа, способные к воспроизводству себе подобных. В вашем случае все иначе... Как бы это сказать... вы все еще продолжаете изменяться. Становитесь сильнее. Сейчас, выйдя из-под контроля Улья, этот процесс замедлился. Но ваша жена...

— Я все понял. Как происходит мутация и можно ли от нее избавиться?

— Процесс мутации управляем... — доктор задумалась. — Давайте я поясню на примере. У нас еще есть немного времени, я успею.

— Слушаю.

— В качестве примера возьмем кайтенов. Помните их?

— В общих чертах, — поморщился Макс.

— 'Vivamus Bomb' — живая бомба. Но мы чаще называем их кайтенами. Это очень древнее понятие. В переводе с мертвого языка означает: 'Небесная перемена'. Если суть перевода уже ни о чем не говорит, то олицетворяемый понятием образ подходит как нельзя лучше. Дело в том, что кайтенами раньше называли торпеды, управляемые смертниками. При этом людей никто не принуждал. Абсолютное понимание собственных действий, никакого страха, выдержка и сосредоточение на поставленной цели.

— Экскурс в историю обязателен?

— Без этого не понять. Так вот, кайтены Улья поступают так же. Взрывают все вокруг себя, но ценой собственной жизни.

— В Улье никто особенно жизнью и не дорожит, — усмехнулся Макс. — Нет той ценности, что у людей.

— Не забывайте, вы тоже человек. Прежде всего, человек!

— Где уж мне забыть...

— Еще полтора года назад мы и не знали, что в состав Улья входят существа, подобные кайтенам. Ни одного упоминания, ни одного свидетельства. А потом, всего в течение нескольких недель, они появились сразу на нескольких крупных планетах. Неприятный сюрприз, скажу я вам... В первых же столкновениях регулярных войск с кайтенами мы понесли огромные потери. Эти ходячие бомбы с легкостью уничтожали до того неприступные крепости.

— Вы заходите издалека.

— Я отвечаю на ваш вопрос, — удивилась Сади. — Вам неинтересно?

— Извините, продолжайте.

— Так вот, разумеется, ученые и аналитики Республики бросили все силы на исследование нового вида. К тому времени, как мы считали, в Улье не осталось не изученных нами существ. А здесь такое... Не стану углубляться в процесс изучения, но ключ к появлению кайтенов нашелся там, где не ожидали. Планета Ашира — довольно старая колония Республики. В свое время — крупный центр разработки рудных месторождений. За несколько лет планета превратилась в муравейник: множество ходов, штреков, штолен. К моменту инцидента многие месторождения были выработаны, механизмы демонтированы, а потому планета утратила свое стратегическое значение. На ней осталась небольшая горстка шахтеров, контракты которых подходили к завершению. Их должны были забрать совсем скоро... сроки шли на недели, не больше. Но в связи с активизацией Улья в том секторе космоса эвакуацию персонала Ашуры пришлось отложить. Самой планете ничто не угрожало, в то время как каждый корабль был на счету. Скарабеи наступали сплошным потоком, намереваясь ассимилировать две соседние системы — хорошо обжитые и густозаселенные людьми. Про Аширу пришлось забыть почти на четыре месяца.

— Забыть о целой планете?

— Я же сказала — всего несколько рабочих. Сама по себе планета уже не представляла интереса.

— Насколько я понимаю, вы ошиблись?

— Да, — нехотя ответила Сади. — Скарабеи высадили на Аширу небольшой десант. Одна Теща, небольшое сопровождение. Высадка прошла тихо, еще функционирующие планетарные системы не смогли ее засечь.

Девушка замолчала, словно прокручивая в голове события, о которых собиралась рассказать.

— На Ашире не выжил никто, — наконец, продолжила она. — Я имею в виду — не выжил никто из людей. Пятьдесят восемь человек остались лежать в шахтах планеты. Но что самое... — снова молчание, — неприятное — их смерть стала отправной точкой в новом витке противостояния между Ульем и Республикой. Когда на Аширу высадилась спасательная экспедиция, спасать оказалось уже некого. Не осталось на планете и скарабеев, только высохший остов умершей колонии.

— Все умерли... неплохой итог. А в чем суть?

— Вы слышали о Зрячих?

— Что-то знакомое... но вряд ли вспомню самостоятельно.

— Вы с ними даже встречались, недавно, — доктор невесело улыбнулась. — Нападение на лабораторию — их рук дело. Это организация, во главе которой стоит радикально настроенная группа ученых. Сейчас ученые и их последователи объявлены вне закона, но тогда они представляли всего лишь неофициальные взгляды на некоторые вопросы по дальнейшему развитию Республики. Так вот, у рабочих с Аширы был единственный шанс на спасение — подать сигнал бедствия, но на планете каким-то образом оказался резидент Зрячих. Этот человек вывел из строя все коммуникационное оборудование. Цели этого поступка так и остались невыясненными. Возможно, это был акт особенно циничного саботажа. Возможно, Зрячие ставили целью какой-то эксперимент или руководствовались некими корыстными мотивами. Суть от этого не меняется. Пятьдесят восемь человек и резидент, или резиденты Зрячих, оказались в ловушке, — Сади вздохнула, поежилась. — Они смогли забаррикадироваться в шахтах. При себе только самое примитивное оружие и небольшой запас пищи. Воду брали в пещере, в подземном озере, которое и стало их основным опорным пунктом. Все ведущие к нему проходы и шахты были обвалены. Связи с поверхностью никакой. Освещение — от ламп горнопроходческой техники. Они надеялись переждать атаки скарабеев, надеялись на скорую помощь. Коммуникационные системы планет, подобных Ашире, настроены таким образом, что автоматически начинают запрашивать помощь в случае определенного времени простоя.

— Но системы не работали, так?

— Да, только люди об этом не знали. Спасательной экспедиции достались только обрывки нескольких дневников. Из этих записей нам и стала ясна картина произошедшего.

— Я весь внимание.

— Скарабеи атаковали проходы, ведущие к озеру. Атаковали каждый день. Иногда по несколько раз за день. Те, кто входил в спасательную экспедицию, рассказывали потом о тоннелях, забитых разлагающимися тушами костяных гончих. Их были сотни. Когда один тоннель становился окончательно непроходимым, твари искали обходной путь. И так из раза в раз. На протяжении почти четырех месяцев.

Голос Сади дрогнул, словно девушка сама пряталась в полутемных, холодных пещерах мертвой планеты, а где-то, совсем рядом, за тонкой перегородкой из камня, роились и пытались прорваться к вожделенной добыче орды кровожадных тварей. Сколько пришлось испытать этим людям? Сколько можно надеяться на помощь? Неделю, две, месяц? А что потом? Отчаяние, сумасшествие. Сколько людей пало, растерзанных тварями Улья, а сколько из них наложило на себя руки не в силах больше противостоять постоянной угрозе жизни, не в силах выдержать напряжения постоянных атак? Как долго человеческий разум способен просуществовать в нормальном состоянии, когда его носитель заперт в каменном склепе, поминутно ожидая смерти?

— Знаете, я до сих пор помню несколько строк из одного дневника, — почти шепотом продолжила Сади. — Их написал простой шахтер, он даже не подписался. Не знаю почему. Возможно, уже не надеялся на спасение.

— Что за строки?

Девушка закрыла глаза и заговорила:

— Сегодня я собственными глазами видел, как Пауль вскрыл себе брюхо. Он стоял возле одного из заваленных тоннелей и смотрел в пустоту, а когда повернулся — в его руках был осколок камня. Я не сразу понял, в чем дело, а потом до меня дошло. С камня капала кровь. Кровь была всюду: на руках Пауля, стекала по его ногам, заливала живот, из которого вываливались кишки. Но самое страшное — он улыбался. Смотрел на нас безумными глазами и улыбался...

Сади открыла глаза.

— Зачем я вам это все рассказываю? — спросила, неуверенно улыбнувшись.

— Не знаю, — Макс чувствовал себя так, словно заглянул в чужую спальню. В рассказе доктора слишком много эмоций, чтобы поверить, будто девушка оставалась лишь сторонним наблюдателем всему произошедшему на Ашире. Тем не менее уточнять он не стал. — Так что со скарабеями и их приспособляемостью?

— Ах да, простите. Члены спасательной экспедиции выявили необычные мутации у костяных гончих. Сначала малозаметные. Но чем более свежие трупы исследователи находили, тем отчетливее для них становились изменения в тварях. Самые заметные и, как оказалось, конечные изменения, были обнаружены в туннеле, в котором создания все же прорвали оборону людей. Камень там словно оплавился. Во многих местах покрылся чем-то вроде червоточин. В воздухе кислый запах. А трупы... они будто сильно обгорели. Плюс ко всему этому следы взрывов.

— Вы хотите сказать, что колония скарабеев способна за четыре месяца выдать абсолютно новое существо?!

— Этому нет стопроцентных доказательств. Вероятно, процесс мутации зависит от многих факторов. На Ашире Улей получил в свое распоряжение нечто вроде лаборатории и потому максимально продуктивно воспользовался ее возможностями.

— А эти ваши Зрячие? Как они отнеслись к гибели людей и появлению новых тварей?

— Никак, — Сади развела руками. — Они пытались оправдываться, но слишком многие факты указывали на их участие в саботаже. В конце концов, они просто отвернулись от Республики.

— Судя по тому, что произошло сегодня, Республика их еще очень интересует. Да и сил у них если и меньше, то ненамного.

— Что вы, — отмахнулась Сади. — Теперь Зрячие из организации со строгой иерархией и целями превратились в горстку отщепенцев. У них нет одного лидера, а отдельные командиры уже давно не найдут общей цели. Каждый борется за что-то свое. В итоге — редкие выпады. Хотя признаю, некоторые из них весьма чувствительны.

— Так, как сегодня? Чего они хотели?

— Как сегодня, — кивнула доктор. — Медики борются за жизни двоих, так что все разбирательство еще впереди. Но... у вас есть свои догадки?

— Тот, что спустился вот там, где вы сейчас стоите, хотел меня убить. Я бы даже сказал — он пришел специально ради этого. Не удивился, даже дал мне шанс показать себя.

— Это плохо, — вздохнула Сади. — Значит, информация о вас стала доступна сторонним лицам. Что ж, работы для группы дознания много.

— Кому я успел насолить?

Доктор отвернулась, сложила руки на груди.

— Боюсь, многим...

Глава 8.

Сегодня в группе чувствовалась нервозность и напряжение.

Почти так же было после нападения Кондоров, когда через пару дней восстановления купола Макс снова покинул свою комнату. Руководство над исследовательской группой взяла на себя Сади Эванс. Некоторых ее членов Макс уже видел, другие появились впервые.

Рабочие восстановили коммуникации и заменили утраченное оборудование, правда, не все. Судя по отдельным услышанным репликам, Кондорам удалось уничтожить некий очень важный объект, без которого дальнейшая работа сводилась лишь к тестированию, сбору различных показателей, тренингам. Но именно тренинги интересовали Макса больше всего. Его несколько раз пытались погрузить в гипноз, но оказалось, что он совершенно невосприимчив к какому-либо внушению. Зато память очень хорошо реагирует на ассоциации. Правильно подобранные зрительные образы вызывали в голове взрыв воспоминаний. Пусть сумбурных и не всегда поддающихся анализу, но все же для первого шага результат очень хороший.