Дженна тем временем заглянула в ведро, потом наклонила его, разглядывая прозрачную струю. Кармина с любопытством наблюдала за ее действиями, но ничего подозрительного не находила ни в ведре, ни в воде. Ей внезапно захотелось пить, и она едва удержалась, чтобы не наклониться и не припасть губами к живительной влаге.
— Вода тут необычная, — уверенно заявила Дженна. — Нам она не подойдет. Кажется, колодец отравлен. Чует мое сердце, нечисто тут дело!
Кармина недоверчиво спросила:
— С чего это ты взяла?
— Я чувствую такие вещи. В воде вещество, — Дженна напряглась, пытаясь, казалось, испарить воду взглядом, — которое каким-то образом воздействует на людей, делая их безвольными и покорными. Отупляет, одним словом.
'Да что здесь происходит?' — подумала с беспокойством Кармина. На всякий случай она отодвинулась от колодца подальше и чуть не упала, запнувшись о лежащую на земле доску. Панику, поднявшуюся из глубин самого естества, ей едва удалось пригасить. Неужели она надышалась ядовитых испарений из колодца и уже отупела?
— Но я пить хочу, — жалобно заныла она. — А вдруг ты ошибаешься? Может дело не в воде, а, скажем, в воздухе?
— Ты сошла с ума, — Дженна в негодовании выплеснула остатки воды наземь и швырнула ведро обратно в колодец. — Будь добра, послушайся меня, нам еще вон сколько ехать вдвоем. Если ты мне не будешь доверять, это кончится плачевно. Я тоже, к твоему сведению, хочу пить. Давай, садись обратно. Найдем в лесу ручей и напьемся вволю.
Кармина, надув губы, прицепила бурдюки обратно и нехотя взобралась на Пегаса. С каждой минутой Эсток нравился ей все меньше и меньше.
— Ну что, есть какие-нибудь мысли по поводу того, где нам искать Экроланда?
— Вчера все беженцы вопили 'с юга, с юга!', вот мы и поедем на юг, — легкомысленно ответила Дженна.
Они медленно двинулись по тропинке, которая исчезала в лесу. Ехать им пришлось гуськом, — стволы сосен стояли близко к тропинке.
Вскоре они выехали на большую поляну, обильно обросшую по краям кустарником. На нем алели яркие, крупные ягоды.
— Теперь ясно, что этим крестьянам понадобилось в лесу! — воскликнула Дженна и спешилась. Подойдя поближе к кустам, она наклонилась и сорвала ветку с ягодами, — посмотри, это же зимовница!
Кармина равнодушно глянула и безо всякого интереса отвернулась:
— Ну, ягоды. Вкусные, наверное.
— Эге, да откуда тебе, горожанке, знать про зимовницу! Это удивительные ягоды. Они лечат добрую сотню всяких болезней и недомоганий, а еще из них получаются изумительные настойки, которые продаются в столице за бешеные деньги. Наверное, местные недавно их обнаружили, а то бы мы здесь и целой ягодки не нашли.
— А про дракона ты забыла? Думаю, прежде всего из-за него прекратился сбор столь ценных ягод, — слегка насмешливо сказала Кармина. Ее задело, что ведьма так много знает о зимовнице.
Дженна нахмурилась:
— Знаешь, вообще не ощущаю присутствия никаких волшебных сил. В воздухе носится что-то такое гадкое, но это совсем не дракон. Я их, конечно, видела не слишком много, но могу сказать, что он далеко. Если он вообще здесь есть.
— Подожди-ка! — удивилась Кармина, — ты что, видела настоящего дракона?
— Ну, как тебе сказать, — замялась Дженна. — Однажды на силвердальскую ярмарку привезли детеныша дракона. Мать сразу повела меня туда, да и полгорода сбежалось: всем было охота поглазеть на живого дракона. Конечно, размерами он никого впечатлить не смог. Рост с теленка, чешуйчатое тело, печальные глаза... На следующий день после нашего посещения он издох. Наверное, не выдержал неволи. Но я помню его ауру, и потому говорю: рядом драконов нет.
И тут в лесу раздался знакомый вой.
— Нет, только не это! — сказала Кармина, кладя ладонь на рукоять меча. — И здесь волки!
Дженна сочла за лучшее переместиться за спину воительницы и ласково оглаживала свою Снежинку, которая вся задрожала, услышав волчий вой.
И вдруг она увидала на земле корзинку. По талому снегу рассыпались ягоды, на вид — совершенно свежие.
— Слушай, мы здесь не одни! — воскликнула она. Девушки осмотрелись, но после волчьего воя в лесу установилась тишина. Только комья снега, потихоньку оттаивая, падали с ветвей и шмякались о толстый слой хвои.
Неподалеку раздался пронзительный детский вопль, как стекло разбив тишину.
Не сговариваясь, девушки бросились в ту сторону.
Недалеко от поляны, в кустах, они нашли перемазанную землей девчушку в несуразном тряпье. Ее ангельская мордашка перекосилась от ужаса, в золотистых кудрях запутались хвойные иголки. Стоило ей увидеть девушек, она бросилась к Кармине и уцепилась за пояс, плача и бессвязно причитая.
— Ну-ну, маленькая, тише, — успокаивающим голосом сказала Кармина, тревожно озираясь и пытаясь отодрать цепкие ручонки от пояса с мечом. — И откуда ты здесь только взялась?
Дженна отступила на шаг и тихо сказала:
— Кармина, быстро отшвырни ее!
— Что?
— Я сказала, быстро!
Кармина непонимающе поглядела на Дженну и упустила тот момент, когда маленькие ручки отстегнули ножны. Девочка отпрыгнула в сторону и отшвырнула меч назад. Причем так далеко его было бы не под силу закинуть и сильному воину.
Раздался низкий смех. Девушки не сразу поняли, что он исходит от девочки. Ее уста открылись, и она сказала низким мужским голосом:
— Наконец-то я поймал вас, глупые девки! Никто не смеет безнаказанно убивать моих детей! Ко мне, мои верные!
И со всех сторон, из-за кустов и деревьев, бесшумно выступили волки. Пасти оскалены, глаза полны красного гнева. Послышалось тихое рычание.
Кармина застыла, как изваяние, в уме прикидывая, успеет ли она добежать до меча, а если нет, то сумеет ли отбиться с помощью кинжала?
А девочка упала на землю и стала биться в судорогах, обрастая шерстью. Ее тельце разбухло, голова сплющилась и изменила форму.
Спустя мгновение на лапы твердо встал огромный волк, покрытый густой белой шерстью. Он отряхнулся, сбрасывая обрывки платья. В выпуклых глазах горел разум, напрочь отсутствующий у прочих волков из стаи.
Рука Кармины метнулась к поясу, доставая кинжал. Потом девушка отступила и прижалась спиной к дереву. К ее изумлению, Дженна куда-то подевалась. 'Талус, спаси меня! Неужто ведьма с ними заодно?'
А еще в ее голове раздались странные, далекие-далекие голоса. Они кричали, вопили, умоляли: 'Крови! Крови!'. Она была готова поклясться, что они звучат не где-то вокруг, а исходят прямиком из мыслей окружающих ее волков. Это было настолько неожиданно и страшно, что она заледенела, но отвлекаться на потусторонние голоса ни в коем случае было нельзя. Она приказала себе собраться и вспомнить уроки, которые давал ей отец. У нее еще будет время подумать об этом позже... Если это позже наступит когда-нибудь, конечно.
Один из волков слегка присел, а затем бросился на нее, метя вцепиться в горло. Кармина инстинктивно вскинула кинжал, и он с чавканьем вошел зверю по рукоять.
Едва она выдернула окровавленное острие, на нее прыгнул второй, затем третий. Один когтями расцарапал ей одежду на боку, второй куснул за руку, пока она пыталась отбиться. Чудом ей удалось отпихнуть зверя в сторону.
Острая боль в руке заставила перекинуть кинжал в другую руку, к счастью, Кармина одинаково хорошо владела обеими. Но волков, казалось, становилось все больше и больше. 'Где же Дженна, Свардак ее поглоти!' — с отчаянием подумала она, выкалывая глаз волку, попробовавшему подкрасться сбоку и вцепиться ей в ногу.
Дженна же тем временем безбоязненно подошла к белому волку и сказала ему несколько фраз на древнем языке, который ей пришлось выучить еще в Олинте. Вожак стаи замер, а потом мысленно ответил ей.
По правде говоря, Дженна ни на что не надеялась, но ей подумалось, что, быть может, ее бог что-то значит для этого волка. Она не знала, кому он поклоняется, но то был явно не Талус. И уж точно не Майринда.
В мысленную связь она входила от силы в третий раз в жизни, и потому с трудом понимала мысли волка, словно они пробивались сквозь низкий гул. И очень мало могла передать сама. Как же она корила себя, что с небрежностью когда-то отнеслась к изучению того старого языка, не думая, что он ей когда-нибудь может пригодиться!
В глаза ей буравились два круглых, с широкой радужкой зрачка, которые затмили перед ней все вокруг. Она видела только его глаза, синие, как небо, и обращалась именно к ним.
'Прошу, оставьте нас в живых', — попросила она, вкладывая в эту мысль всю мольбу, на которую только была способна. В ответ ее голову словно холодом обдало, а волосы на затылке встали дыбом.
'Я не могу отпустить вас просто так. Вы убивали моих детей. Этому нет оправдания'.
Она поняла, что еще секунда, и волку надоест этот разговор. Да, она удивила его, воспользовавшись речью, не звучавшей многие столетия, но какая ему разница, на каком языке говорит жертва? Поэтому она постаралась оправдаться, обращаясь к безжалостным синим глазам:
'Они напали первые. Мы не могли ни с кем говорить'.
В глазах вожака промелькнули золотистые искорки. Похоже, он заинтересовался, а ощущение холода, казалось, слегка уменьшилось.
'Кто ты такая'?
Дженна на секунду прикрыла глаза, страшась говорить правду и одновременно зная, что только правда способна их спасти:
'Я служу Неназываемому'.
Ну вот, она сказала. Осталось только узнать, как на это отреагирует волк.
'И что же? Неназываемый не властен в этих краях... Да и вообще где-либо. Впрочем, если вы заплатите за проход, я приму вашу дань'.
На секунду ей овладела паника: ведь у нее не было и медной монетки. Но потом она с облегчением вспомнила, как Кармина говорила про золото, и с радостью послала мысль:
'У нас есть деньги'!
Зрачки волка расширились в недоумении:
'И зачем это, интересно, они мне? Мы охотимся не за деньгами, которые вы, люди, почему-то так цените. Нас послали за кое-чем другим. Нам нужна кровь'.
'Кровь'?
'В моих силах взять ее у вас не слишком много, так что вы не умрете. Выбора у тебя нет. И, разумеется, никаких обещаний я не дам, ты поверишь мне на слово'.
Верить или не верить? Может ли он прочитать те ее мысли, которых она не посылает? Но для того, чтобы понять, насколько сильны ее сомнения, вовсе не обязательно уметь читать мысли. Пытаясь выиграть время и лихорадочно соображая, как поступить, Дженна попросила:
'Прикажи своей стае прекратить нападение. Пусть они оставят мою спутницу в покое'!
Волк не торопился с ответом. Он медленно обернулся, посмотрел на Кармину, а потом возобновил мысленный контакт:
'Она тоже служит Неназываемому?'
Не подумав, Дженна послала отрицательный ответ и тут же пожалела, потому что вожак сузил глаза и спросил:
'Кому же тогда? Талусу?'
Когда он упомянул Талуса, внутри у Дженны все перевернулось от самой черной ненависти, которая исходила от этого слова. Да, волк сильно недолюбливал бога Экроланда!
'Нет! Она служит Майринде' — торопливо соврала Дженна. Она, по правде сказать, не знала, кому поклоняется Кармина, но подозревала, что именно Талусу.
'Богиня мудрости? Терпимо. Я отзываю волков, а вы даете мне свою кровь. Помни: вздумаете сопротивляться — сильно пожалеете'.
Дженна покорно кивнула.
Вожак прервал мысленный контакт и, обернувшись к стае, рыкнул. Серая масса покорно отлетела от дерева, и Кармина медленно осела на землю. Ноги ее не держали, она вся была залита своей и чужой кровью, а лицо посерело от боли.
— Кармина! Ты только не двигайся, хорошо? Все будет в порядке, — чуть дрогнувшим голосом сказала Дженна.
Кармина безучастно глянула на нее, отбрасывая со лба рыжую прядь, липкую от пота и крови. 'Что там эта ведьма замыслила? О, боги, как же мне больно!'
Вожак, величаво ступая, подошел к девушке. Он раскрыл пасть, и из глубин глотки родился странный звук, сходный с рыком, но ниже звучанием. Дженна прижала ладонь ко рту, боясь невольным возгласом прервать заклинание.
Мощный поток магии окутал две фигуры: Кармину и волка. Живая, густо-синяя Сила просачивалась сквозь тело девушки, унося с собой струи крови, которые исчезали позади нее, перемещаясь в неведомое Дженне место. От боли тело Кармины изогнулось дугой, а ее вопль разнесся далеко по лесу.
Дженна не решилась проверить, сдержал ли волк свое обещание, потому что он уже поворачивался к ней. Она видела, какая сильная магия им использовалась, и была уверена, что не сможет одолеть его, даже будь они здесь один на один.
Он тем временем применил свое заклинание на Дженну.
Все клеточки тела пронзила боль, столь острая, что она не могла и звука вымолвить, хотя кричать хотелось нестерпимо. В то же время она ощущала себя так, будто ее давят огромным прессом, но некая преграда не пускает их дальше кожи, она стала упругой и жесткой одновременно.
Внезапно все прекратилось. Волк подошел к ней и быстро установил мысленный контакт.
'Уходите'.
Он не убьет их! Дженна возликовала. Неужели обошлось? Казалось, что волна облегчения пронеслась по измученному пыткой телу, принося избавление от боли.
'Все закончилось? Вы уходите'?
Волк зевнул, показывая чудовищно огромные зубов. С клыков капнула слюна.
'Уходите прочь. Мы больше не появимся у вас на пути. Я держу свои обещания в отличие от вас — людей. Запомни, дева, — ты не подвластна нашей магии. В тебе скрыт большой дар... Уверен, мы все еще не раз услышим о тебе'.
'Ты хочешь сказать, что... Что ничего не получилось? Ты не взял мою кровь?'
'Не взял. Убирайтесь отсюда. А то может придти тот, кто возьмет ее всю, высосет до последней капельки! Желаю удачи тебе и твоему Неназываемому'.
Ошарашенная столь фамильярным обращением к ее богу, Дженна отошла. Она чувствовала себя подобно выжатой простыне, которую развесили просушить на солнце.
Волки тихо скрылись в густом подлеске.
Кармина тихо стонала, распластавшись на земле. Ее раны слегка затянулись благодаря побочному эффекту заклинания, но причиняли сильную боль.
— Идти сможешь? — участливо спросила Дженна. Кармина неуверенно кивнула, в ее глазах читался вопрос.
Дженна помогла ей подняться и повела к краю поляны.
— Ну вот, — нарочито бодро произнесла она, — сейчас ты познаешь удивительную силу зимовницы, благо ее здесь хватит на десять батальонов!
* * *
— Хороший денек для битвы с драконом, как ты считаешь, Аткас? — осведомился рыцарь, щурясь под лучами яркого, по-весеннему теплого солнца.
'Наверное, будь сейчас хмуро и тоскливо, такая погода больше подошла бы под сражение, — подумал Аткас. — Как-то глупо умирать в такой чудесный день!'
— Вчера я поговорил кое с кем из беженцев, — задумчиво пробормотал рыцарь. Аткасу пришлось поднапрячь слух, чтобы разобрать, о чем он там говорит. — Они рассказали мне о странных делах... Вроде бы предполагается, что дракон пожирает людей, но однажды в лесу обнаружили тело одного из пропавших... Те, кто нашел его, говорят, что в жизни не видели зрелища страшней. Будто бы мертвый напоминал видом высохшую мумию, все жизненные силы покинули его в одно мгновение... А на лице застыл такой ужас, словно перед ним явился во плоти сам Неназываемый. Вот я и думаю, кто это сделал. Наверняка дракон съедал своих жертв целиком, ему не было никакой нужды проделывать с беднягой такое... Неужели несчастным жителям Эстока угрожает не только это чудовище, но и еще кто-то?
