2.Восстание инеевых волков

Рандвалф невозмутимо сидел на ступеньках, а рядом ошивались трое воинов, бросающих на него опасливые взгляды. Но мужчина и не собирался убегать. Мне даже стало жаль его. Что решит Вилдэр? Рандвалф фактически спас нас всех, но ведь сделал это не из большой любви к брату и не из природной доброты. Он лишь исправлял свой косяк, не будь которого, война могла бы закончиться иначе. Да и какая это война? Одна ночь, битва перед замком.

— Рандвалф, — прошептала я, подойдя к мужчине.

— Да?

— Я, кажется, в обморок падаю. Ты не мог бы...

Одно хорошо: головой об пол я не ударилась, значит, Рандвалф все-таки успел меня подхватить.

* * *

— Привет, дорогая, — этот голос начал мне надоедать.

— Сделай одолжение: сгинь! — попросила я, не открывая глаз.

Мне было чуть лучше, озноб прошел, но, кажется, поднялась температура. Мужская ладонь с притворной заботой потрогала мне лоб.

— Бедная, ты больна.

— Это ты болен, придурок, а я простыла, — прошипела я, стряхивая руку.

— Ты использовала меня! Заставила убить Рагнхильд! Где меч?

А правда, куда я меч бросила? И его вообще кто-нибудь поднял?

— Отвали. Сейчас заору и сюда притащится толпа народу. Сам им будешь объяснять, что ты забыл в спальне у королевы в то время, как давно должен был умотать в свой сарай, или где ты там правишь.

Пощечина не была неожиданной, но вызвала в моей голове целый калейдоскоп боли. Пришлось открыть глаза.

Свирепая рожа Рейбэка весьма навязчиво маячила рядом, как бы сообщая мне о том, что господин посол изволит гневаться. Вообще, понять его было можно: получить молнией...я как-то в детстве пальцы в розетку сунула, меня совсем чуть-чуть шибануло, представляю, как Рейбэку досталось.

Я лежала на кровати в одной из гостевых комнат, которая, на удивление была теплой и совсем не пострадавшей. Интересно, как Рейбэк проник в комнату. Здесь что, королев охранять не принято?!

Будто прочитав мои мысли, мужчина усмехнулся.

— Я умею обходить любую защиту.

— Я за тебя так рада! Может, обойдешь ее еще раз? Сваливая отсюда!

— Какая милая девочка...Ты казалась мне ангелочком, когда я впервые увидел тебя. А на деле... Анна, как тебе удалось так долго скрывать свою сущность, да еще и женить на себе Вилдэра? Подружиться с Гуннульв, переманить на свою сторону Рандвалфа, убить Рагнхильд... Ты осознаешь, что сделала, дорогая?

— В данный момент — не очень, — ответила я. — Но если еще раз назовешь меня дорогой, придумаю какую-нибудь пакость.

Рейбэк рассмеялся, а у меня головная боль стала совсем невыносимой.

— Ты беспомощна, детка. Тебе всегда везло, тебя спасали мужчины, но сама ты хоть и обладаешь некоторыми способностями, справиться со мной не сможешь. Так что...я в довольно выигрышной ситуации. Могу тебя убить, ты того заслуживаешь. Могу... исполнить то, о чем давно мечтал, ты ведь согласилась бы на мое предложение, да? Будь уверена, когда я с тобой закончу, ты расскажешь мне, где меч. И, само собой, уедешь со мной. Мне давно хотелось...

— Вы что, идиоты? — простонала я. — Почему вас постоянно тянет поболтать? Хочешь убивать — убивай. Хочешь насиловать — вперед! Нет, надо пообщаться, обсудить политические новости, выразить мне свое "фи", а как доходит до дела, так вам приходится сматываться, потому что противник оказывается не идиотом.

— Что? — не понял Рейбэк.

— Гуннульв позвал Вилдэра. У тебя меньше минуты, радость моя. Окно в твоем распоряжении, только не разбивай стекло, сквозняк будет.

Рейбэк выругался, услышав шаги за дверью. И, скотина такая, действительно разбил окно. Прежде чем холодный воздух добрался до меня, я нырнула под одеяло.

— Анна! — раздался голос Вилдэра. — Что тут такое? Кто окно разбил?!

— Рейбэк, чтоб он в лепешку расшибся.

— Никого, — донеслось через пару секунд.

Вилдэр, видимо, выглядывал в окно.

— И чего ему тут было надо? — как-то уж слишком равнодушно для человека, в спальню жены которого вломился извращенец, спросил Вилдэр.

— Очевидно, пожелать, чтоб я сдохла. Можно мне переехать в другую комнату? Ничего не имею против вашего климата, но он уже у меня в печенках сидит. Судя по болям, в прямом смысле.

Муж вздохнул, но поднял меня на руки вместе с одеялом и вышел.

— А где я теперь буду спать?

— У меня.

— Понятно.

Судя по тону Вилдэр был не в настроении и я решила не доводить супруга до бешенства.

Он молчал, пока я устраивалась на большой кровати, пока послушно пила какой-то сироп, приготовленный Борхгильд, пока капала в нос мятный раствор. Заговорил лишь едва свет потух, а я прикрыла глаза, поняв, что разговора мне не светит, а вот бессонная ночь в виду поднимающейся температуры вполне навязчиво маячит впереди.

— Наверное, мы поторопились со свадьбой, — в ночной тишине голос мужа прозвучал как-то слишком громко.

— Ты поторопился, — поправила я. — Я об этом вообще не знала.

Муж даже от окна не отвернулся.

— Что у тебя с Идгардом? — вот такого вопроса я меньше всего ожидала.

— Ничего, мы вроде как сдружились. Он мне жизнь спас, я ему тоже, вместе организовали оборону.

— А с Рандвалфом ты по этой же причине в обнимку бегала?

— А с Рандвалфом у нас временное перемирие. Кстати, оно уже закончилось, так что следи за ним внимательнее, вдруг решит пообщаться теснее, а я мало настроена на драку.

— Ты хочешь уйти с Рейбэком?

Я упала бы с кровати, не будь она такой широкой.

— Все? — я задала вопрос злее, чем хотела. — Всех мужиков перебрал или еще в чем я виновата?

— Я видел, как ты с ним целовалась. И как он заслонил тебя от Рагнхильд.

Дар речи пропал внезапно. Просто взял и пропал. Ничего кроме многозначительного "э-э-э" я выдать не смогла. А потом начала истерически смеяться. Не то чтобы мне было смешно, просто сама ситуация...

Вилдэр обернулся и хмуро на меня посмотрел.

— Вот значит как, — отсмеявшись, сказала я. — Прошла любовь за двое суток. Круто.

— Прекрати.

— Я ничего не начинала, я устала, Вилдэр. Пожалуйста, дай мне выздороветь. Потом отправишь в общую спальню, переселишь в деревню, в другую страну, Рейбэку отправишь в коробочке, в общем, все, что захочешь. Извини, что не оправдала твоих ожиданий. Спокойной ночи.

Но муж успокаиваться не желал. Вот уж мужчины эти...а еще говорят, что мы любим выяснять отношения. Не знаю, как большинство, но конкретно этот экземпляр решил, похоже, нарваться на грубость.

— Причем здесь "не оправдала"? Я признаю, что совершил ошибку, взяв тебя в жены и...

— Уйди, — простонала я, зарываясь под одеяло. — Мне так плохо, я простыла, уйди, а?

— Это моя спальня.

— Отлично, мать твою! — взорвалась я. — Тогда не медли! Прыгай в постель и требуй выполнения супружеского долга! Ты в выигрыше в любом случае: либо я твоя жена, либо твоя рабыня. А можем еще кого-нибудь позвать, хочешь?! Счастлива буду. Потом вместе болеть будем, так интереснее. Или мне уйти куда? Ты скажи, я даже не обижусь, вон, мне Сольвейг поможет. Просто, по-дружески, а не потому, что она моя горничная.

— Вот зачем ты злишься? Я же хочу с тобой поговорить, — вздохнул муж.

Лучше бы он орал, правда. Потому что от его спокойного тона мне хотелось рвать и метать. Окажись передо мной волк — подстригла бы живого, да бантик на хвост повесила.

— А я не хочу разговаривать! — проорала я во всю силу больного горла. — Мне осточертело вести себя разумно! Я хочу спать! Я хочу домой! Я хочу быть здоровой! Я целую ночь моталась по морозу, зачастую без верхней одежды! Меня пытались убить, похитить, сожрать, еще хрен знает что! Я была вынуждена изображать из себя королеву лишь потому, что ты, когда женился, не удосужился подумать башкой, а один старпер откопал какую-то бумажку! И знаешь, что? Я надеялась, что когда ты приедешь, ты меня от души поблагодаришь за то, что я кинулась спасать твое вшивое королевство, твоих долбанутых подданных от не менее долбанутых волков, выкручивалась, как могла и прикончила существо, которого боялось все Плато. Но нет...тебе больше хочется обвинить меня в измене, сказать, что я тебе не нужна, наглядно продемонстрировать, что все совершенное мною не стоит и медяка. Вот спасибо, любимый! И да, ты прав. Со свадьбой — перебор. В следующий раз как захочешь переспать с порядочной девушкой, обратись за советом к Рандвалфу. Его методы как-то более прозрачны.

Я отвернулась, закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы унять бешеное сердцебиение. Дверь за мужем захлопнулась. Даже не сказал ни слова. Я обняла подушку и тихо захныкала. На большее сил не было.

А утром я проснулась и не смогла сказать ни слова. Борхгильд на пару с лекарем суетились около меня, готовили какие-то отвары, травы, мази, причитали, пытались заставить что-то съесть. Называли какие-то незнакомые термины, обозначавшие, вестимо, название моей болезни. Но я и так знала, что со мной: ангина.

Ангиной я уже болела, это, можно сказать, любимейшее заболевание было. Так что и симптомы и ощущения мне были хорошо известны. Сквозь зубы я глотала еле теплый сладкий чай, противное подогретое молоко, чтобы просто не умереть с голоду. Общалась либо посредством Гуннульв, либо жестами, либо письмом. Обычно по утрам ко мне заходила Сольвейг, рассказывала новости из замка, потом прибегала Борхгильд, заставляла меня глотать лекарства и убегала. Сольвейг приносила книгу, если я могла читать и не мучилась от головной боли, а если чтение не привлекало, что-то болтала, иногда играла с ежиком, который был ей торжественно подарен. Мне, в общем-то, было все равно, что она там делает. За те три дня, что я промучилась, Вилдэр ни разу не зашел. Я расспросила Сольвейг (Гуннульв оказал мне в этом посильную помощь) и выяснила, что самочувствием моим он также не интересовался. После этого сообщения я надолго заснула, просыпаясь только когда Борхгильд слишком уж настойчиво меня будила.

Сны мне снились тяжелые и нехорошие, в основном семья, которая звала меня домой. Ночью я просыпалась, подолгу смотрела в окно. Гуннульв, чувствуя мое состояние, развлекал, как мог, ластился, даже позволил себя погладить. Это, наверное, была единственная минута восторга: прикосновение к густой мягкой шерстке подняло мне настроение на целый день.

День, когда спала температура, выдался кошмарным. Я почувствовала себя лучше, и Борхгильд решила меня накормить. Есть хотелось, не спорю. Но глотать было очень больно, почти невозможно. Разозлившийся моим отказом лекарь попытался силой влить в меня бульон, что ему поначалу удалось. Но, когда от боли у меня на глазах выступили слезы, мужик дал слабину, и получил сначала ногой в лоб, а потом еще и подзатыльник. Больше против моей воли мне ничего не давали, благо я послушно принимала лекарства, понимая, что без них будет совсем худо.

На еду смотреть было невыносимо: и хотелось и боязно было. Я с детства боли боялась, так что прикоснуться к бульону не решалась. Так и проходили долгие часы.

— Анна, — на пятый день болезни, вечером, Сольвейг заглянула в спальню и, увидев, что я не сплю, продолжила, — к тебе посетитель. Пригласить?

Я не обратила внимания, на робко промелькнувшую мысль. С чего вдруг Вилдэру навещать меня, если он не удосужился сделать это ранее?

В комнату вошел стражник, а за ним... За ним шел Рандвалф.

Руки его были скованы наручниками, на лице красовался большой кровоподтек, да и вообще мужчина выглядел как-то помято. Стражник вопросительно на меня посмотрел. Я кивнула ему на дверь, и он послушно вышел.

— Я знаю, что ты не можешь говорить, — хрипло сказал Рандвалф и в ответ на мой удивленный взгляд пояснил. — Это мы с Вилдэром поговорили.

— У него тоже синяк? — вылез Гуннульв откуда-то из угла.

— Нет, у него руки были не связаны, так что получил только я, — ответил Рандвалф.

Гуннульв радостно заржал.

— Сколько себя помню, всегда ты получал, хоть со связанными руками, хоть со свободными.

От пинка Гуннульв спасло только то, что он куда-то исчез. А не то лететь бы монстру через всю комнату.

— Можно? — Рандвалф указал на кровать, спрашивая разрешения сесть.

Я кивнула.

— Как дела? — после минутного молчания спросил мужчина.

Он что, сюда о делах пришел поговорить? Я взяла с тумбы пергамент, перо, чернильницу и быстро написала:

"Осторожно, если В. Заметит тебя у меня, убьет обоих, негоже фаворитке с врагом Повелителя в спальне толковать".

Рандвалф взял пергамент, прочитал, и брови его поползли вверх от удивления.

— Это с каких это пор ты фаворитка? Вроде была королевой. И с каких пор ты моего брата повелителем зовешь? Поссорились что ли?

Я промолчала. Чего ему рассказать? Да и надо ли?

— Анна, — рассмеялся Рандвалф. — Я же говорил, что ты ребенок. Вилдэр мой брат, поверь, мы не такие уж и разные. Ты же знаешь, что из себя представляю я, так? Мы в этом похожи, Вилдэр тоже не благородная девица, он хоть и имеет понятия о морали и прочей ерунде, далек от милого и романтичного юноши. А тебе нужен ровесник. Если бы ты выбрала Идгарда... Так что решай сама, я бы посоветовал бежать от него. Союз юной девочки и взрослого мужчины хорош. В книгах и легендах. А на деле — ворох проблем.

"Вот спасибо за познавательную лекцию. Ты по делу пришел или тебе скучно стало?"

— Вообще, я у Вилдэра просил с тобой поговорить, так что по делу. Что такое? Я вижу удивленный взгляд. Да, Вилдэр придирчиво отбирает всех, кого допускают к тебе. Еще одна неожиданность: как это твой муж разрешил нам увидеться после сцены ревности?

Я даже забыла о головной боли.

"Ты, Вафля, язва".

Рандвалф прочитал сообщение и рассмеялся.

— А ты ждала, что я превращусь в милого и доброго? Жаль тебя разочаровывать, но первое впечатление не всегда ошибочно. То, что я тебе помог не значит, что я хороший человек.

Рандвалф огляделся, взял со стола тарелку с бульоном, чего-то прошептал и от жидкости повалил густой пар. Мужчина взял ложку и...

— Чего ты на меня так смотришь? Велено было, чтоб визит принес пользу, например, накормить правительницу.

Я помотала головой.

— Знаешь, повелительница, я ведь и со связанными руками тебя скручу.

Ага, лекарь уже пытался. Нет уж, поголодаю пару деньков, не умру. От сильно сжатых зубов заболела челюсть.

— Нет, так дело не пойдет. Я этой штукой в детстве болел, знаю, что надо есть. Ты же травишься этими сиропами на голодный желудок. Хочешь отбросить копыта на радость врагам?

Я сдаваться не желала и упорно отбрыкивалась от горячей ложки.

— Никогда не кормил ребенка, но ты мне очень его напоминаешь. Вроде взрослая леди, правительница, воин, прости Меридия, за это слово, примененное к тебе. Есть-то надо. Ты уже сколько не ешь?

Пришлось показать ему на пальцах "пять".

— Я бы сдох, — хмыкнул мужчина. — Последний раз спрашиваю: добровольно есть будешь?

Я посмотрела на ложку, хихикнула и осторожно проглотила бульон. Горло обожгло болью, но успокоившийся желудок был отличной наградой.

— Отлично, теперь меня не повесят, — оптимистично объявил Рандвалф и я чуть не подавилась.