Зверь лютый Книга 13. Рацухизация

"Идите в жопу, мой хороший,

Идите в жопу, дорогой!

Идите в жопу, мой хороший,

Идите в жопу, мой родной!"

Тут он откажется едва ли,

Он мои доводы поймет.

И он пойдет, куда послали,

И, я так думаю, дойдет".

Таких помощников... Пусть идут "куда послали".

Факеншит! Покажите мне ГГуя, который бы отправлял на каторжные работы своих людей по основанию: хамьё быдловатое неисполнительное?! Безотносительно к размеру нанесённого ущерба или ранга обиженного. А какую систему управления можно построить без такой фильтрации?!

Где взять людей?! Местные крестьяне — в начальники не хотят, да и не годятся. Пришлые, собранные "с бору по сосенке"... Вчерашние побирашки-бобыли-бродяги-подёнщики... Разночинцы... Существует поговорка: "казенного козла за хвост подержать — можно шубу сшить". Явно, не крестьянская поговорка. Не хочу, чтобы меня... за хвост... подерживали.

"Кадры решают всё"... "Кадровый голод"...

Нормальные попаданцы либо вляпываются толпой, либо быстренько залезают на вершинку уже готовой пирамидки. И уже оттуда, свесив ножки, напевая песенки и толкая проповеди... рулят. У меня... Эту пирамиду власти приходится создавать самому. Из детей. Больше не из кого.

Спасибо огромное Трифе, Ивашке и остальным учителям моим: они детей малость выучили и чуток воспитали. Фиг бы я чего сам один с такой толпой сделал.

Когда парней к Чарджи в команду отбирали, позвал Трифу и тотально по списку. Через её руки уже сотни три мальчишек прошло. И она их всех помнит! О каждом может слово дельное сказать.

Бабы уже волноваться начали:

— Ванька опять в чёрнавку влюбивши. Из ночи в ночь к себе зазывает, до утра не выпускает...

Тут я Ивашку к себе выдернул: строевая и общефизическая — хорошо показывают характер человека. Ивашка, хоть и соображает медленно, но въедливый... почти как я. А в людях разбирается куда как лучше.

Сразу у баб в усадьбе и вообще заклинило. Как мы с ним утром, ночь у меня в опочивальне над свитками берестяными просидевши, по двору идём — из дверей — выпадают, с крыльца через перила — валятся.

— Неужто нашему бояричу гридень старый седатый милее девок молодых?! Неужто Ванечька за мужиков взялся? А может, они... наоборот? Ой, что будет... Свят-свят-свят...

Ивашка делил людей на три категории: годен к строевой, годен к нестроевой, бестолочь. В первой категории — только одна ошибка по кандидатам в "дозоры". А вот по второй части... откуда, собственно, и приходится выбирать руководителей низового звена пирамиды иерархии управления... Характеристика: "Носок не тянет" — недостаточна.

Присматривался, разговаривал, тестовые разовые задания давал. Куча времени, сил, внимания душевного. Куча моих собственных ошибок. И огроменная куча обще-вотчинного шипения: не по обычаю, не по дедам-прадедам...

Да. Именно так. Хочется сообщить вотчинным насельникам — в частности, и "Святой Руси" — в целом: "Идите в...". По Шаову.

Ставить сопляка, у которого "молоко на губах не обсохло" начальником над смолокурней с "мазильней", где у меня смолу, скипидар, мазь колёсную делают... А там — уже вполне сформировавшийся коллектив из очень недовольных дедов-инвалидов...

Факеншит! Я же мужичков этих покалеченных вытянул! От нищеты-унижений-голода-смерти спас! Дал им дело доброе, понятное, уважаемое. Научил, обустроил. Только работайте в силу. Не чрезмерно, не с надрывом. Просто — постоянно, точно, качественно. Не-а... Это ж — "помнить надо"! Недовольны они моими упрёками да подгоняниями...

"Недовольный" — это у кого "воли" — "не до...". А у меня воли... хоть ешь. Нет? — Пшёл... по песне. В смысле — к Христодулу.

Неделя саботажа, потом скачок производительности в 2.2 раза. Да, я две ночи не спал — с парнем разговаривал, организацию труда варьировали. Пацан похудел, с лица спал. Но фракция в смесь пошла правильная, температурный режим — выдерживается вблизи оптимума, загрузка — непрерывная и равномерная. А похудание... потерпим.

* * *

Понимая, что терпеть придётся долго. До полной ликвидации русского народа.

Снова Энгельгардт:

"Наш работник не может, как немец, равномерно работать ежедневно в течение года — он работает порывами. Это уже внутреннее его свойство, качество, сложившееся под влиянием тех условий, при которых у нас производятся полевые работы, которые вследствие климатических условий должны быть произведены в очень короткий срок. Понятно, что там, где зима коротка или ее вовсе нет, где полевые работы идут чуть не круглый год, где нет таких быстрых перемен в погоде, характер работ совершенно иной, чем у нас, где часто только то и возьмешь, что урвешь! Под влиянием этих различных условий сложился и характер нашего рабочего, который не может работать аккуратно, как немец; но при случае, когда требуется, он может сделать неимоверную работу — разумеется, если хозяин сумеет возбудить в нем необходимую для этого энергию.

Люди, которые говорят, что наш работник ленив, обыкновенно не вникают в эту особенность характера нашего работника и, видя в нем вялость, неаккуратность к работе, мысленно сравнивая его с немцем, который в наших глазах всегда добросовестен и аккуратен, считают нашего работника недобросовестным ленивцем. Я совершенно согласен, что таких работников, какими мы представляем себе немцев, между русскими найти очень трудно, но зато и между немцами трудно найти таких, которые исполнили бы то, что у нас способны исполнить, при случае, например, в покос, все.

В России легче найти 1000 человек солдат, способных в зной, без воды, со всевозможными лишениями, пройти хивинские степи, чем одного жандарма, способного так безукоризненно честно, как немец, надзирать за порученным ему преступником".

Это — смертный приговор русскому народу.

Ме-е-дленно.

Аргументировано заявлена гарантированная гибель русской нации по причине имманентно присущих ей ментальных особенностей.

Потому что такой национальный характер не соответствует основным трендам развития человечества.

Индустриализация.

На станке нужно "равномерно работать ежедневно в течение года". Но именно этого — "наш работник не может".

Технологичность.

Всякая технология состоит из аккуратного выполнения последовательности описанных операций. У русского человека: "не может работать аккуратно".

Урбанизация.

Города — образования, создающие искусственную, регулируемую среду обитания человека. Ослабляющие зависимость хомосапиенса от климата. В городском хозяйстве "работы должны быть произведены в очень короткий срок" — это аварийные работы. Россия — страна непрерывно лопнувшей канализации? Чтобы было чем заняться, проявить способность к подвигу, к порыву?

Внешняя политика.

"Хотят ли русские войны?" — нет, конечно. Но "найти 1000 человек солдат" — легко. Это, даже не понимание, но ощущение, остаётся в отношении соседей к России и 21 веке.

Законность, право...

Россия — царство беззакония, воровства, бесправия? Потому что — "только то и возьмешь, что урвешь!", потому что — не найти и "одного жандарма, способного... безукоризненно честно..."?

В 21 веке... что-то изменилось? "Борьба с коррупцией" — из государственных программ, "и хрен меня потом найдут" — из школьных сочинений.

Энгельгардт, Степняк-Кравчинский и десятки других писателей той эпохи, как из демократического, так и из правительственного лагеря, всегда, когда они сочувственно, патриотически, даже — патетически, относятся к русскому народу, к русскому крестьянству, когда они входят в детали, в мотивы, в формы обычных, массовых поступков... всегда, даже предсказывая "светлое будущее" — предсказывают гибель.

Народ, чей менталитет, национальный характер не вписывается в мировые тренды — отбрасывается на обочину человеческой цивилизации. Где уничтожается или гниёт. Теряя численность, территории, суверенитет, культуру, язык, уровень образования и уровень благосостояния...

Так погибли тысячи племён охотников, вытесняемых и поглощаемых землепашцами и скотоводами. Разница в национальных характерах охотников и крестьян, в склонности к агрессивности, инициативности... фиксируется даже на уровне генетики.

Так потеряли свои каганаты, а иногда и само название, десятки кочевых народов Великой степи. Привыкшие гордо смотреть вперёд, вверх, в высокое синее небо, в лицо Хан-Тенгри. А не в землю под ногами... Поглощены и подчинены земледельцами.

Так посыпались, теряя своё влияние и владения, аграрные государства Нового Времени, уступая индустриально развитым державам.

Каждая такая национальная катастрофа имела и оттенок столкновения не только армий, государств, экономик, но и способствующих их росту или, наоборот, препятствующих — национальных характеров.

Не в этом ли противоречии между ментальностью русского человека и ментальность индустриализации — причина особой кровавости в истории России 20 века? Когда по стране, раз за разом, прокатывались волны убийственной ненависти народа-богоносца, народа-героя, способного к подвигу, но "который не может работать аккуратно" — к тем, кто может.

С неизбежным возвратом к необходимому: танки — танковые заводы — металлообрабатывающие станки — "равномерно работать ежедневно в течение года"... По всем направлениям.

Формировать проводящие каналы в кремниевой пластине... Можно и тут "на пупок" что-нибудь взять, подвиг совершить. Но ракета, в которой стоит комп, в котором — микросхема, в которой — пластинка, в которой — канал, "сформированный подвигом"...

Падает такая "матрёшка".

А как же быть с теми, кто не хочет, не умеет, "не может, как немец"? Считаем, как современники Энгельгардта — "недобросовестным ленивцем"? И куда его? Во "враги народа"? "Совесть" — вправлять, "леность" — выбивать?

Как-то попалась на глаза экземпляр одной питерской многотиражки. Номер с сообщением о смерти Сталина. А на обороте "подвал" — статья о том, что где-то под Питером, на каком-то перегоне, не был закрыт шлагбаум: женщина, которая им управляла, отлучилась покормить своих маленьких ребятишек. Гужевой обоз впёрся на переезд. А тут — эшелон. Нет-нет! Лошади испугались, понесли... — жертв и разрушений нет. Последняя фраза: "Компетентные органы уже установили группу лиц, причастных к организации этой неудавшейся диверсии против народного хозяйства. Возмездие социалистического правосудия будет беспощадным".

А что ж не по Энгельгардту?

"Если мужик не выполняет условия, бросает работу, отказывается от обязательства, то нужно опять-таки вникнуть в дело, разобрать его с толком. Всегда окажется какая-нибудь основательная причина: изменилось семейное положение мужика, цены поднялись, работа не под силу, вообще что-нибудь подобное; мошенничество тут редко бывает".

Так и не было на том переезде мошенничества! Была основательная причина: дети дома голодные обеда дожидаются. Давай, "вникай в дело"! Выскрёбывая куски тел пассажиров из-под обломков упавших вагонов. Не сейчас, в следующий раз. Когда у перепуганных коняшек не хватит сил вытащить сани из-под вопящего на них локомотива.

Смертный приговор русскому народу будет вынесен. И приведён в исполнение.

* * *

Неизбывная грусть о грядущей тяжкой судьбе русского народа, о неизбежности его гибели в жерновах жидо-массонских и англо-саксонских злокозненных хитростей типа индустриализации или законности... переполнила мою душу и заставила уронить скупую мужскую слезу. Но очередная стопочка с "бруньковкой", на которую я нацелился, вдруг исчезла из моего поле зрения.

Кажется, уже начались проблемы.

Странно: "алкоголь в малых дозах безвреден в любых количествах". Мудрости Жванецкого я доверяю: потребляю из стаканчика, а не из тазика.

Пришлось напрячься и поднять взгляд. И сфокусировать его. На её лице. Лицо было Цыбино. Цыба насторожено смотрела на меня и держала в руках исчезнувший со стола стаканчик.

— Отдай. По хорошему.

Она, внезапно решившись, запрокинула в себя стопку. Мою! А мне?!

Сморщилась, занюхивая рукавом, и протянула мне стаканчик. На фига мне пустой стакан? А налить...? А кувшинчик? А... они уже... спёрли. Вот же ж б... бабы. Стоят рядком и смотрят укоризненно. Одинаково.

Все бабы — укоризненны одинаково.

Вот я, "Зверь Лютый"! Эксперт по сложным системам! Прогрессист-волюнтарист! Владетель и повелитель! В своей собственной опочивальне... А какие-то... робы, наложницы, дуры средневековые... мне выпить не дают! Марш в постель! Все! Вот так и лежать! В ряд! Во-от... а теперь слушайте мою волю... Мда... Злые вы все! Уйду я от вас!

И я ушёл. На половичок в сени. Обнял своего волка. Зарылся лицом в ёжик его отрастающей шерсти, а душой — во вселенскую скорбь. Об тяжёлой русской доле. Был бы пистолет — застрелился бы. От неизбывности и безысходности. Но пистолета — нет. Тогда... Тогда построю девок. Десяток. В рядок. По росту. И буду их непрерывно трахать. И от этого — умру. Во цвете лет. От полного истощения сил. Назло всем. Потому что всякая иная деятельность в этой стране — бессмысленна и беспощадна. Безнадёжна и бесперспективна.

Ибо всё уже взвешено и измерено. И явились уже начертанные таинственной рукой слова: "мене, мене, текел, упарсин". Смертный приговор русскому народу неизбежно будет вынесен и исполнен. Несколько раз.

Последняя мысль несколько нарушила кисло-сладкую вселенскую депрессию с траурным оттенком глобального отпевания. Из памяти всплыл очередной бородатый анекдот:

"В крематорий?! Да сколько ж можно?! Каждый день — в крематорий! У меня от него голова болит!".

Первый раз русский народ погибнет лет через 80. "Погибель земли Русской". Так "окончательно и бесповоротно" погибнет, что вместо него появится три новых: белорусский, украинский, великорусский. Исчезнет государство — Древняя Русь, сменится язык, поменяется образ жизни.

Нынешние "свободные кочующие землепашцы" станут оседлыми. Холопами литовской и польской шляхты, крепостными московских дворян. Суть народа, набор основных стереотипов поведения, ценностей, табу... — национальный характер — существенно изменится.

Потом будет "погибель" Смутного времени. С новыми существенными изменениями в национальном характере, с новыми грамматическими категориями в языке, с новыми принципами расселения на земле. Потом будут Петровские реформы, убившие предыдущую Московскую Русь.

Потом... "Погибла Рассея" — в семнадцатом, "какую страну просрали" — в девяносто первом. Будут меняться названия. И страны, и народа. "У советских — собственная гордость"..., "дорогие россияне"...

А ещё страшная бойня Великой Отечественной и сплошное перетряхивание всей страны, "Великий перелом" и индустриализация, реформы Александра Второго и выход в Степь: "Царица! Таврида твоя!", опричнина, покорение Казани и Сибири, Никоновский раскол, возникновение дворянства...

Каждый раз будут меняться образ жизни и ареал обитания, способы мышления и его выражения... существенные или, даже, доминирующие наборы целей и запретов. Будет размываться, ломаться и рушиться очередная национальная этическая система...