Старшина сожалеюще развел руками, мол, не оценил помощь, не наша проблема. Стрелок разулыбался, пилот скорчил недовольную рожу, вроде как он предупреждал, что вот этот — не поймет ценности информации.
— У "тринадцатого", наверно, исключительное зрение? — вдруг спросил офицер.
— "Тринадцатого" не существует. Но, чтоб побеждать, "тринадцатый" должен видеть намного лучше других, — буркнул старшина. — Видеть и слышать. Но чтоб его самого при этом никто ни сном, ни духом, как говаривал герой фильма "Россия, вперед!". Чем мы, собственно, сейчас и занимаемся. А кое-кто нам мешает.
— То есть, — начал догадываться офицер, — Олег сейчас снимает облегченные трассеры, чтоб в освободившиеся ниши поставить... что?
— Спецоборудование, — признался стрелок. — Такая штучка для... в общем, штучка. Вы не поймете, но вам понравится. Только она не лезет. Не совмещается, дрянь. Но мы ее сейчас подпилим, подрежем и кувалдой ее, кувалдой, как принято у нас, русских!
— Снимаем, что устарело для боя, ставим средства защиты от лазеров, системы невидимости, то-се, всякую хрень! — проворчал пилот и снова взялся за манипулятор холодной сварки. — Конструкторы — уроды! Если уж слизали базу задарма у европейцев, то могли б в оставшееся время улучшить системы РЭБ? Работай теперь за них! Уроды...
Последнее слово донеслось уже из внутренностей диска.
— Как вам должна осточертеть война, — тихо пробормотал офицер. — Вы же участвовали во всех, начиная с первой звездной. Горели в крейсерах, высаживались с десантами, дрались в обороне крепостей, у вас военного опыта больше, чем у всех ныне живущих — и все равно вы проигрывали, проигрывали все вместе с Россией... но почему-то не сбежали ни к европейцам, ни к америкосам. Хотя наверняка могли.
— Не болтайте лишнего, товарищ император! — непочтительно буркнул старшина. — Нас нет, мы умерли давно. И вообще не ваше это дело. Ваше дело — вон, Лючия третий раз мимо проходит. Наверняка что-то разведывательное по Седьмому флоту желает сообщить без свидетелей.
И огромной ладонью подтолкнул своего командира и лидера бунта в нужном направлении. Офицер поморщился, потер левую сторону груди и действительно пошел, но не вслед за стройной испанкой, а на шум в ремзоне.
В ремзоне происходило то, что и предполагалось: среди завалов битой техники сошлись грудь в грудь временный комендант "Локи" майор Быков и зампотех центральной базы космофлота генерал Кожевников. Два русских медведя в берлоге выясняли, кому в ней лежать развалясь, а кому жаться в уголке. Группы поддержки угрюмо оценивали силы противника и пододвигались на убойную дистанцию. Офицеры-техники базы справедливо желали поквитаться с обнаглевшей десантурой, десантники справедливо готовились отстаивать свое право распоряжаться на "Локи". Офицер снова поморщился. Генерал Кожевников, чуть ли не единственный в руководстве, умел работать и работал, властной рукой правил гигантским организмом центральной базы космофлота. В критический момент не побоялся взять командование на себя, вывел личный состав с минимумом потерь — небывалый поступок для представителя генералитета. Техники готовы были стоять за генерала насмерть. А десантники — за своего майора, не предавшего роту в бунте, прошедшего с ней огонь и смерть в драке с Пятым флотом. Офицер заметил притаившихся за металлоломом бойцов в экзоскелетах. Что-то следовало делать, пока не полетели клочки по закоулочкам — в самом прямом смысле.
— Смирно! Равнение на императора! — прокатилась внезапно команда.
Офицер оглянулся — его полосатые телохранители невозмутимо торчали за спиной. Старшина-десантник еле заметно улыбался.
В наступившей тишине офицер прошел к месту действия. Внимательно оглядел красного от злости майора, бледного от ярости генерала. Что-то следовало делать.
— Товарищ майор, господин генерал. Реальность такова: вы, товарищ майор, никогда не сможете эффективно руководить столь сложным организмом, как "Локи" — в силу отсутствия специальных знаний и управленческого опыта. Вы, господин генерал, никогда не сможете занять руководящую позицию в иерархии восставших — вы из высшего руководства российского космофлота и причастны ко всем творящимся там мерзостям. От немедленного расстрела вас отделяет всего один шаг. Этот шаг — уважение мое и ваших подчиненных. Не теряйте его.
Генерал выпятил челюсть и попробовал шагнуть вперед — но наткнулся на дульный срез "Шмеля" одного из телохранителей. Как показалось офицеру, очень болезненно наткнулся. Десантники не собирались церемониться с представителем генералитета.
— Бригада спецназ "Внуки Даждь-бога" уходит в глубокий рейд, — продолжил офицер, невозмутимо глядя на злые лица собравшихся. — Все желающие биться за будущее России поступают в распоряжение временного коменданта "Локи". Остальных прошу проследовать обратно в спас-модуль. Приводные маяки будут транслировать эс-оу-эл на всю мощность. Надеюсь, спасатели российского космофлота обнаружат вас раньше, чем европейцы. Товарищ майор, подготовьте службы корабля к работе в невесомости, последнюю треть полета гравитационные преобразователи будут заглушены.
— Вы идиоты? — не сдержался генерал. — Корабли огневой поддержки не приспособлены к эксплуатации в невесомости, это вам не элементары!
— У нас нет выбора, — пожал плечами офицер. — Будем приспосабливать. Поэтому я прошу вас, господин генерал, помочь своими знаниями и опытом коменданту "Локи". В качестве консультанта. Только на время рейда. Если да — вам будет обеспечена охрана в целях личной безопасности. Если нет — можете немедленно проследовать в спас-модуль. Под той же охраной. Товарищ майор, распорядитесь. Кораблю двухчасовая готовность.
Офицер развернулся и спокойно отправился в пилотажную. Где-то там, как помнится, он видел неплохое навигационное оборудование.
Его скрутило в лифте. Сердце хватануло так, что слезы полились из глаз. А нечего было держать на одной воле толпу разгоряченных самцов. Но — ничего страшного, и не такое бывало. Сердце-то здоровое.
Он отдышался. Вышел с помощью телохранителей из лифтовой кабины, доплелся до пилотажной... и встретился с пилотом. Сергей Стрежевой сидел в компенсаторе первого пилота и брюзгливо разглядывал панель управления.
— Все слышал, сделаешь? — поинтересовался офицер.
— Подумаешь, невесомость, — проворчал пилот. — Подумаешь, по инерционной через "черную бороду". Никто не может, но нам все пофиг. Мы же русские, ребята плечистые, языкатые да речистые... Хотя мысль правильная. Если по инерционной, то расходников точно хватит. Туда. Я-то сделаю. А курс кто проложит? У этого оборудования знаешь какая погрешность? А корректировать и нечем, и не по чему. И, как я понимаю, на заключительном этапе еще и смертельно опасно, да?
— Вышел один раз на базу, выйду и на Клондайк, — прошептал офицер. — У меня выбора нет. Вот прицелюсь хорошенько и...
— "Локи" к невесомости не приспособлен! — предупредил пилот. — В гидроузлах гравитационные унитазы стоят. Как поплывет дерьмо, то-то веселья будет горничным!
— Если б это была единственная проблема! — вздохнул офицер. — Не поплывет. У зеленой зоны есть собственная гравитационная установка, она захватывает весь жилой сектор. Ну, почти весь... стоп. Каким горничным?!
— Европейским горничным, — равнодушно сообщил пилот. — Их много тут. Маются от безделья. Можно было запереть на складе отработанных расходников, чтоб не маялись и получали свою дозу облучения, или допустить к привычной работе. Мы решили, пусть работают, девочки профессиональные, им без разницы, кому постельное белье менять. Не в них дело, а в вас, товарищ младший лейтенант. Вы знаете, кто мы. Или догадываетесь. А вот кто вы, мы не знаем. Уже не знаем. А надо бы знать. Судьба "Локи" в ваших руках. Это не "семерку" на базу вывести, когда и опорных точек до черта, и расстояние несерьезное, и три специалиста за спиной.
— Ах, так вы разбираетесь в астронавигации?! — возмутился офицер. — И не признались? Чтоб я, как дурак...
— Это задача нам, например, не по силам, — спокойно продолжил пилот. — Но вы на что-то рассчитываете. Если на удачу — мы вас отстраним от командования немедленно. Если на помощь Даждь-бога — еще и запрем в медицинский бокс для тронутых психушкой. Если решение стартовать было всего лишь способом погасить конфликт между десантурой и спецами с центральной базы...
— Похлопаете одобрительно по плечу и дадите должность заместителя коменданта по работе с личным составом? — неприятно усмехнулся офицер. — Что-то вы разговорились, товарищ сержант. Значит, старт "Локи". Есть определенная скорость принятия штабных решений в российском космофлоте. Есть — в группах заговорщиков. У европейцев — своя скорость реагирования на изменение оперативной обстановки. Конкретно у Штерна — своя, он псих и гений. Плюс надо учесть текущее расположение и время подлета сил, способных справиться с "Локи". Еще дождаться результатов одной операции прикрытия, о которой вам, товарищ сержант, знать не обязательно. Еще — получить агентурные данные о точном времени убытия Седьмого флота на операцию против америкосов. Учесть уровень овладения трофейной техникой летным составом. Дождаться подкреплений с вполне определенными специалистами, без которых рейд невозможен. Уговорить техсостав центральной базы примкнуть к нам, без них рейд тоже невозможен. Стычка нашего коменданта с генералом Кожевниковым в этом раскладе — всего лишь один досадный момент, ни на что не влияет. Если б не операция прикрытия нашей разведки — нас бы покрошили двое суток назад. Если не стартуем немедленно — покрошат менее чем через вахту. А раньше стартовать не получалось — техники были не готовы. И Седьмой флот висел у Клондайка. Понятно?
— Понятно — за исключением того, кто вы такой, — угрюмо сказал пилот. — Понятно, что офицер особой службы империи — но вот кто еще?
Офицер мстительно усмехнулся и погрузился в расчеты. Признаваться в том, что он вовсе никакой не офицер особой службы, что такой службы вообще не существует в природе, он не стал бы даже под пытками. Ну, он полагал, что не стал бы. На пыточном столике ему действительно еще не приходилось бывать. Пилот, не дожидаясь команд, принялся выводить корабль на разгонную.
— Я хорошо готовился к вопросам, Сергей, — пробормотал офицер, не отрываясь от приборов. — Очень вы меня заинтересовали. Я понял, что вы владеете чем-то. И это не приборы. Приборы не сохранить при вашем образе жизни. Это что-то ваше, личное.
— Магии не существует, — напряженно сказал пилот. — И не надейтесь. И для бога во вселенной места нет, понятно?
— Зато были забавные эксперименты, — офицер щелкнул пальцами и удовлетворенно вывел данные для первичной ориентации корабля. — Давно. Но вы тогда уже жили, как я понимаю, и могли знать. Испытуемые меняли усилием воли параметры деятельности организма, вроде бы не поддающиеся сознательному контролю. При наличии обратной связи — меняли запросто. Давление, пульс, состав крови, еще что-то. И вроде бы начинали слышать в нечеловеческих диапазонах. Человек, как выяснилось, как-то ощущает излучения. Только не осознает. Обратная связь помогает быстро выделить... даже не знаю, как это назвать. Вибрацию, что ли? Воздействие, вот. Выделить и вывести на сознательный уровень. Там много интересного открылось, пока не засекретили. Человеческий организм — такое тонкое устройство, куда до него нашим фазированным решеткам. Вот я и подумал — с обратной связью сейчас проблем нет, соответствующей техникой любой кокон виртуальной реальности напичкан. Мотивированный долгожитель такие свойства себе натренировать может, что фантазии не хватит вообразить.
Пилот внимательно слушал, даже прекратил маневры. Офицер нетерпеливо указал ему на координатную таблицу, мол, работай давай.
— И не только подумал, но и попробовал, — рассеянно продолжил офицер. — Я же родился и вырос в космосе. Мне космические излучения — родные. Я неполадки систем жизнеобеспечения, например, шестым чувством беру. Кто вырос в космосе — все такие чуткие, ибо жить хочется. Может, поэтому у меня получилось легко и быстро? Я смог почувствовать захват систем наведения "Одина" ... но кое-кто почувствовал раньше. Отсюда очень интересные выводы напрашиваются...
Офицер оторвался от расчетов и жестко глянул на пилота.
— Я чувствую космос. А ты — лучше. Наши организмы — самые точные приборы во Вселенной. Вдвоем мы выведем "Локи" на приводные маяки Клондайка — или погибнем. Понятно?
Пилот поерзал под его взглядом. Потом вздохнул и достал из-за компенсатора что-то, напоминающее противолазерный щиток.
— Чувствовать недостаточно, чтоб провести корабль, — очень неохотно сообщил пилот. — Вот, это сделал Борух. Очки для слабовидящих в некотором роде. Мне они мало помогают, и я действительно не смогу провести "Локи". Но вы попробуйте. Вдруг астронавигация — ваш талант?
Офицер покрутил в руках щиток. Примерился, надел... и вздрогнул, словно заглянул в бездну.
— Мы предполагали, что именно нам потребуется, — словно издалека донесся до него голос пилота. — Что-то, переводящее неосознаваемые ощущения в цифровую форму. Дающее картину окружающего пространства, какое оно есть. Делали для своих нужд, а потом подумали — вы тоже свой в каком-то смысле.
Прибор ничего не улавливает сам, понял офицер. Улавливает его организм. А щиток просто снимает его ощущения и визуализирует. Но как поразительно это выглядит!
— Мы точно выведем "Локи" к Клондайку! — с воодушевлением сказал офицер. — Мне показалось, или я учуял через "черную бороду" приводные маяки европейцев?!
— Ну учуяли, ну выведем, — проворчал пилот. — Мы же русские, ребята плечистые... а там защитная сфера Клондайка. С ней как?
Офицер облегченно откинулся в компенсаторе. Если пилот ворчит — значит, сделает.
— Ну не у одного меня особые свойства! — безмятежно заметил офицер.
Пилот аж вскинулся в своем компенсаторе:
— Наши свойства — в границах человеческих возможностей, понятно? Это не высокоэнергетические лазеры, не рельсотроны! Тем более — не ракеты! Даже не надейтесь на чудо!
— Да?! — язвительно отозвался офицер, и пилот почему-то скис и вернулся к панели управления.
— Первой пилотажной смене проследовать на рабочие места! — буркнул пилот. — Немедленно.
Щелкнули лепестки мембраны. Три офицера встали у входа в пилотажную плечом к плечу. Резко взлетели в приветствии руки.
— Капитан Гончар, прима-пилот "Косатки", отдельная эскадра прикрытия центральной базы космофлота. Второй пилот "Локи".
— Капитан Овчаренко, прима-пилот "Косатки", первая эскадра карательного корпуса "Свободная Россия". Третий пилот "Локи".
— Генерал Кожевников, мастер-координатор центральной базы космофлота, пилот-испытатель высшего класса, лидер-наставник операторов радарных групп высшего класса. Лидер-оператор радарных групп "Локи".
Офицер испытующе вгляделся в команду. Жандармы, армия и бунтовщики. Прежде им ни за что не собраться бы вместе.
Генерал ответил ему твердым и слегка высокомерным взглядом, капитан из карательного корпуса криво усмехнулся.
