Аромат лимонной мяты. Книга вторая

— То есть... как?

Макгонагалл выглядела искренне потрясенной, а Джастин хмыкнул: судя по всему, у профессора сегодня был ее первый раз. Первый раз, когда кто-то не захотел отправиться в сказку, которую она так ярко живописала. Нет, ну не думала же всерьез эта Макгонагалл, что он прямо-таки спит и видит, чтобы бросить все и уехать не пойми куда, неизвестно с кем, непонятно зачем?

— Вы ведь хотите учиться волшебству! — несколько секунд пожевав губами, с каким-то странным убеждением произнесла визитерша.

'Что, правда всерьез думала?!' — поразился Джастин и, мазнув рукой по груди, поправил под рубашкой старый дедушкин медальон, который с самого рождения носил не снимая и который в эту самую минуту неожиданно его оцарапал. Видимо, перекрутился.

— Представьте себе, не хочу! — раздельно, словно гвозди заколачивая, повторил он, все больше удивляясь такой феноменальной навязчивости.

Макгонагалл встала перед ним, вытащила из рукава длинную палочку из какого-то светлого дерева и, взмахнув ей перед его глазами, сказала:

— Вы ведь хотите, чтобы у вас была волшебная палочка?

— Послушайте, любезнейшая, — прервал ее отец Джастина, — мой сын вам уже ответил четко и внятно.

— Нет, возможно, от палочки бы я и не отказался, — все же признал Джастин, вновь поправляя все еще колющий его медальон, — но если ради этого нужно ехать в ваш непонятный Хогвартс, она мне и даром не сдалась!

А дальше началась какая-то чертовщина.

Вроде бы Макгонагалл согласилась с его доводами и начала собираться на выход, но перед уходом попросила стакан воды. До горничной так и не дозвонились, поэтому на кухню поплелся сам Джастин. В принципе, он был готов сгонять и в ближайший супермаркет за охлажденным Перье, лишь бы незваная гостья, вознамерившаяся сломать его будущую великолепную карьеру, уже ушла. А когда он вернулся в гостиную с запотевшим стаканом в руках, то отец с матерью, остававшиеся наедине с профессором какие-то три-четыре минуты от силы, огорошили Джастина неожиданной и 'радостной' новостью: он все же едет в Хогвартс!

— Не хочу, — резонно возразил им мальчик, подозревая, что между его отсутствием в гостиной и скоропостижно изменившимся поведением родителей есть определенная связь.

И это было лишь одно из многих его 'не хочу' за сегодняшний день. И на каждое подобное возражение он получал от матери один и тот же ответ: 'В волшебном мире тебе будет лучше, а мой долг — помочь тебе ассимилироваться любой ценой!'

Лютный превзошел все его опасения: клоака! И клоака опасная!

Они сделали не больше пятидесяти шагов по воняющей и раздолбанной в хлам булыжной мостовой, когда дорогу им преградили два ухмыляющихся типа бандитской наружности: шибздик и здоровяк, толстяк и качок. Этакий криминально-комический дуэт с заранее расписанными ролями.

— Глянь, Пит, какую мадмазель к нам занесло! — мерзко захихикал толстячок. — Мадмазель-стрекозель!

— Вижу, Пат, — в тон ему ответил здоровяк. — Да еще со стрекозленком!

— А не пожертвует ли очаровательная мадмазель...

— Сколько-нибудь...

— Буквально все...

— В фонд помощи уважаемым...

— Питеру...

— И Патрику?

В любой другой день мать Джастина, возможно, среагировала бы иначе: позвала бы на помощь, или, схватив сына в охапку, попыталась бы убежать, или просто откупилась, сняв с себя все украшения и отдав все наличные деньги. Но сегодня... Сегодня эти две кривляющиеся, воняющие потом, разбойничьи рожи стояли между Джастином и его светлым будущем в лучшем для него магическом мире. А ее долг матери — помочь. Именно поэтому она резко наклонилась, выхватила первый попавшийся камень из брусчатки и швырнула в голову Питеру. Вернее, попыталась, потому что здоровяк плавным движением, столь странным для подобного верзилы, уклонился от летящего булыжника, одновременно выхватывая палочку и посылая в миссис Финч-Флетчли Инкарцеро.

За его спиной с жалобным звоном разлетелось стекло какой-то лавки, разбитое не слишком меткой миссис Финч-Флетчли, а сама она кулем свалилась на булыжную мостовую, по которой горохом застучали жемчужины порвавшегося ожерелья.

— Ну все, — с деланным разочарованием вздохнул толстяк Пат и констатировал. — Деньгами вы теперь не отделаетесь.

— Маглу в бордель. А пацан, похоже, маг. Его на ингредиенты, — распорядился Пит. — Такого товара давно не было — озолотимся!

И только тогда Джастин, горло которого словно сжимали невидимые тиски, сумел наконец заорать.

* * *

Халид надвинул на глаза гогглы со сменными зачарованными стеклами, обрамляющие окуляры по окружности и придающие своему хозяину сходство с фантастического вида жуком.

Несколько минут назад арабский маг поприветствовал неожиданных гостей в своей мастерской и провел их в дальнюю комнату, выходящую окнами в Лютный, а не на Косую. Там он поместил перстень Гонтов в рунный держатель, действующий аналогично кипе Иегуды, и, взмахом руки меняя линзы, принялся рассматривать кольцо в различных магических спектрах.

Изредка он отвлекался на Снейпа и Мелиссу, которые, стоя вокруг большого стола, внимательно наблюдали за его действиями:

— Так что, говоришь, ты с него снял, друг мой? — уточнил Халид уже в пятый раз.

— Ничего сверхъестественного! — раздраженно пожал плечами Снейп, которому уже порядком надоело бесконечно повторять одно и то же, но тем не менее вновь перечислил чары, которые были наложены на кольцо.

— Раз все так очевидно, зачем вы пришли с этим ко мне?

— Во-первых, мы могли что-то пропустить. А во-вторых, мне нужно точно знать, хоркрукс ли это, муаллим(10), — пояснила Мелисса. — По описанию, что мне дал призрак миссис Риддл, и ряду косвенных признаков — да.

— Перечисли признаки, — приказал Халид.

— На предмет не действуют заклинания перемещения, типа Акцио, Вингардиум Левиоса, Локомотор. Предмет не поддается механическому воздействию. Ни камень, ни оправа...

— Гвоздиком ковыряли? — перебил ее арабский маг.

— Оправу, — хмыкнул Снейп. — А камнем царапали бисквит.

— Какой? Зачем? — не понял Халид.

Все было просто. И Снейп, и Мелисса прекрасно осознавали, что человек, выкравший кольцо из банка и оставивший его на столе в лачуге Гонтов, — да, прямых доказательств того, что это был именно Темный Лорд, до сих пор не было! — мог в любой момент вернуться и проверить его сохранность. А вариантов, чтобы не подставиться раньше времени, было всего два.

Первый — вернуть кольцо на его законное место, что, учитывая какой кровью оно досталось, вообще не вариант. Второй — сделать точную копию и, наложив на нее предварительно те же заклинания и в том же порядке, а может, даже добавив от себя лично какую-нибудь редкостную некромантическую гадость, типа проклятья разложения плоти, подменить оригинал.

Кроме того, и флоббер-червь мог бы сообразить: заказывать дубликат придется у обычных магловских ювелиров и по фотографии.

Во-первых, тащить к местным артефакторам фонящее темной магией украшение, пытающееся подчинить любого встречного-поперечного, мягко говоря, недальновидно.

Во-вторых, гравировка на камне все же была символом так называемых Даров Смерти, а, по словам Снейпа, что в магической Британии, что на континенте существовали целые тайные и не слишком общества искренне верящих в легенду, рассказанную бардом Бидлем, и занимающихся поиском бузинной палочки, воскрешающего камня и мантии-невидимки. И это не говоря о фанатиках-одиночках!

В общем, взвесить кольцо, сфотографировать его в трех проекциях на фоне миллиметровой бумаги и сделать оттиски в куске обычного туалетного мыла проблем не составит, а хорошему ювелиру — которого, правда, еще нужно найти! — этого должно хватить для создания худо-бедно приемлемой копии. Вопросы возникли, когда они попытались определиться с материалами.

Судя по цвету металла и ощущениям Снейпа, это было золото. Причем очень высокой пробы. Карат двадцать(11) или еще выше. Столь чистое золото — металл пластичный и мягкий, легко поддающийся воздействию. Но оправа оказалась весьма стойкой. И это либо подтверждало, что перед ними был действительно хоркрукс, либо свидетельствовало лишь о том, что средневековый артефактор использовал какой-то неизвестный ныне сплав.

Те же сомнения возникли и с камнем.

— Зачем? — повторил вопрос своего визави Снейп и задумчиво ответил. — Чтобы четко определить минерал. Камень черный, блеск стеклянный. Под описание подходят фиолетово-черная разновидность флюорита, обсидиан, дымчатый кварц и меланит(12). Цвет черты(13) на неглазурованном фарфоре мог бы сузить количество вариантов. Однако камни твердостью семь и выше по шкале Мооса цвета черты не дают. Тогда получается, что это либо дымчатый кварц, либо меланит. Но если это все же хоркрукс, то любой из этих минералов становится тверже алмаза...

Халид в очередной раз сменил линзу в бинокуляре, посмотрел на кольцо и, покачав головой, полувопросительно-полуутвердительно произнес:

— Курс минералогии ты, видимо, брал в Штатах, мой образованнейший друг. Только этим можно объяснить, почему вы оба до сих пор не догадались, что это за камень. Хотя тобой, мой несообразительный цветок, я крайне недоволен! — подняв гогглы на лоб, он в упор посмотрел на Мелиссу. — Ты и без своего многоуважаемого друга можешь определить, что это за камень.

Нахмурившись, девочка перевела взгляд на кольцо. Молчание затягивалось. Халид тяжело вздохнул и покачал головой:

— Хорошо, подсказываю. Сколькими голосами говорило кольцо?

— Одним, — сразу же ответил Снейп и добавил. — Вкрадчивый баритон со змеиными интонациями.

В отличие от него Мелисса не была так уверена. Да, баритон с шипящими нотками звучал наиболее громко, практически полностью заглушая голоса и шепотки на заднем плане. Но они же все-таки были... эти голоса...

— Больше одного... — пробормотала она, а потом с силой стукнула себя по лбу и воскликнула. — Ну конечно, какая же я дура! Значит, изначально 'Гонт' — это не фамилия, не родовое имя, а указание на кольцо, на камень! Это морион(14), муаллим!

— Именно, — довольно хмыкнул арабский маг и пояснил недоумевающему профессору зельеварения. — В Штатах, друг мой, морион и дымчатый кварц не различают, что не совсем верно.

— Меня сейчас мало волнует несовершенство курса минералогии Бостонского университета! — отмахнулся от этой ремарки Снейп. — Хотелось бы понять, почему я галлюцинировал, а Мелисса нет? И почему мы слышим разное количество голосов? Я, на секунду, тоже менталист, а уж как окклюмент на данный момент и посильнее буду.

А еще ты зельевар и боевой маг, — добавил арабский волшебник, снимая с головы бинокуляр и бросая его на стол, и, хмыкнув, развел руками. — Но не некромант-демонолог! А морион веками был рабочим инструментов именно медиумов, некромантов и демонологов всех мастей. Морион считается наиболее широким из мостов между мирами. Он помогает вызывать духов из самой непроглядной тьмы забвения.

И да, именно морион описывал этот ваш бард Бидль. Но не простой морион, а 'одухотворенный'. Дело в том, что этот камень способен заключать в себе сущности демонического плана, и, если не ухаживать за морионом правильно, не промывать в проточной воде, не проводить очистительные ритуалы, призванные сущности останутся в нем навсегда, и вытравить их невозможно. Тогда, лишь полностью уничтоженный и расплавленный, морион прекратит существование, а его обитатели вернутся на свой план.

Действует такой 'одухотворенный' морион всегда подло, жестоко и грязно, отравляя жизнь всем находящимся рядом, доводя до безумия, вызывая галлюцинации, заставляя видеть самых любимых, самых близких, но навсегда потерянных. Именно поэтому ты увидел свою мать, а девочка никого: у нее пока просто нет дорогих ее сердцу покойников. А вот слышать голоса мориона способны лишь некроманты и демонологи. Лишь до них прибоем доносятся отголоски иного плана.

— Значит, все же хоркрукс, — сделал вывод Снейп. — В противном случае, я бы вообще ничего не слышал.

— Слава Богу, — облегченно выдохнула Мелисса. — А то я уже начинала сомневаться!

— А у почти полноценного подмастерья некроманта никаких сомнений вообще не должно было быть! — отрезал арабский маг и возмутился. — Сомневалась она! Есть целый ряд ритуалов, доступных тебе по магозатратам!

— Лишь изгнания осколка души и призыв демона, — возразила девочка. — Изгнание отпадает: хоркрукс станет непригоден для ритуала объединения, а я получу откат от родовой магии. Что до призыва, то маркиз(15), на призыве которого я собираюсь тренироваться, чьи цвета я ношу, на вопросы не отвечает: он — воин. А у меня нет ни времени, ни возможности, чтобы менять диету, гардероб и украшения на полгода-год(16)!

— Видимо, я поспешил, назвав тебя полноценным подмастерьем! Ты забыла о ритуале поиска частей по имеющейся? Плохо! — припечатал Халид и недовольно нахмурился. — Или он тебя тоже чем-то смущает?

— Человеческой жертвой, — признала Мелисса, посмотрев на арабского мага в упор, и передернулась, вспомнив весьма однозначную реакцию собственного организма на первые опыты в иеромантии(17): выворачивало ее тогда славно и долго.

— И? — неприятно усмехнулся арабский маг, зло сверкнув глазами и взмахом руки прервав кинувшегося было возражать Снейпа. — Она некромант-демонолог, а не белошвейка!

— Она, прежде всего, ребенок! — зашипел профессор зельеварения, мгновенно выхватывая палочку из рукава и вставая в атакующую стойку.

— Если ты не знал, у нее уже год, как установилась связь с луной(18)! Она — глава двух родов! Она не ребенок! — в руке Халида материализовался посох.

— Она не будет убивать! — с трудом удерживая на кончике палочки фирменную Сектумсемпру, ледяным голосом возразил Снейп. — Приносить в жертву невинных людей...

— Куда она денется! — перебивая его, рявкнул арабский маг и поднял посох для атаки. — Я не вечен — ты не вечен, а у нее война намечается, ей, возможно, придется посылать людей в бой и драться самой. Хочешь, чтобы она впала в ступор на поле брани? Кому нужен такой воин? Или ты хочешь, чтобы она требовала от вассалов того, на что не способна сама? И кому нужен такой вождь? Или ты, лично ты не сможешь принять ее с 'грязными' руками?

— Да клал я на эту 'гигиену'! Я сам не невинный агнец! — буквально взревел профессор зельеварения, формируя левой рукой щит. — Но ей вообще не показано убивать людей. Во-первых, это не женское дело. Женщины звереют куда быстрее мужчин. Я знаком с Беллатрисой — я знаю, что говорю! Во-вторых, у нее в анамнезе Темный Лорд. А гены пальцем не придавишь! Сам всю жизнь борюсь! И с желанием упиться до соплей и больше никогда не трезветь! И с желанием дать по роже Минерве так, чтобы юшка потекла! И с желанием отпинать ногами ублюдочных близнецов Уизли, регулярно обворовывающих меня и перетравивших полшколы! Детки из клетки, мать их Молли Уизли!

— Хватит! — Мелисса изо всех сил долбанула кулаком по столу, прерывая так и не начавшуюся дуэль рычащих друг на друга магов, кружащих по комнате подобно диким зверям. — Во-первых, сейчас не Средневековье. В двадцатом веке активно практикуют оптимизацию и разделение труда. Каждый делает то, что у него лучше выходит и получает за это заработную плату: руководитель руководит, воин воюет, убийца убивает.