Оруженосец нервно хмыкнул и предпочел перевести разговор в другое русло:
— Сэр Эри, а почему вы, с вашими талантами, не отправились покорять столицу? Уверен, там вы были бы в большом почете!
Экроланд повертел головой, рассматривая местность вокруг. Убрал с лица волосы, которые с утра не заплел. Подвигал меч в ножнах: легко ли выходит; в общем, совершил кучу ненужных действий, что дало Аткасу право думать, будто рыцарь что-то скрывает. Или недоговаривает.
— Видишь ли, друг мой, — наконец, медленно молвил рыцарь, — уж поверь мне, бывал я в столице, знавал многих блестящих, поистине великолепных людей, да только мало там таких, и бесконечно трудно разглядеть хорошего человека среди безликой толпы прощелыг, авантюристов и лизоблюдов. Не лежит у меня сердце к Силвердалю. Хотя тебе он, скорее всего, пришелся бы по душе. Это огромный город, больше, чем десять Вусэнтов, вместе взятых. И очень, очень опасный. О нет, ты не найдешь там угрозы для своей жизни: городская стража знает свое дело. Но есть вещи и похуже стянутого кошелька или пьяных драк. Этот город калечит души. Любой, кто попадет в Силвердаль, захочет остаться там навсегда, ибо будет заворожен прямыми, как стрелы, улицами, взмывающими ввысь зданиями и открывающимися перед тобой возможностями. Но очень редко кому удается действительно чего-то достигнуть, потому что добиться желаемого в столице ой как трудно! А когда ты будешь нежиться на пике славы, внезапно придет понимание: твое окружение состоит только из тех, кому от тебя чего-то надо, или тех, кто тебе может пригодиться... Настоящих друзей там днем с огнем не сыскать. Если ты порядочный человек, атмосфера Силвердаля покажется тебе губительной, ты захочешь вырваться оттуда, но нет... Не получится! Город-сказка крепко держит попавших в его сети. Отныне и вовек придется драться за место в жизни, придется прилагать массу усилий к тому, чтобы удержать достигнутое, а в один прекрасный момент — пшик! — и ты на самом дне, вынужден начинать все заново. А в мысли вкрадываются воспоминания о былой славе, деньгах или власти, и невольно думаешь: 'Попробую начать заново!' Главное заключается в том, Аткас, что в этой чудовищной гонке за признанием и золотом очень легко теряешь не только честь, но и сам смысл жизни.
— Вы были там? — не на шутку заинтересовался Аткас, увы, почти ничего не понявший из слов рыцаря. — В Силвердале? А зачем же тогда оттуда уехали? Поверить не могу, что Вусэнт вам больше приглянулся!
— Не спешите с выводами, молодой человек, — погрозил пальцем Экроланд, столь же быстро возвращаясь из туманной дали воспоминаний, сколь и уходя туда минутой ранее. — У меня был особый случай. Я до сих пор благодарю Талуса, что не задержался в том обманчивом месте и минутой дольше! Страшно подумать, что было бы тогда... Впрочем, мы, кажется, близки к цели.
Аткас испуганно пригнулся, обводя взглядом окрестности. Деревья впереди редели, а сквозь них просвечивал громадный холм, располагающийся шагах в ста от леса. На покатой вершине холма взгляду не за что было зацепиться, он невольно скользил ниже, на округлые бока, белые от снега.
— Мне казалось, что драконы живут в горах... Или скалах, скажем, — робко сказал он, оттягивая ту минуту, когда они сойдутся с драконом лицом к лицу.
— Много ты понимаешь в драконах! Как и в пещерах. Уверен, этот громадный холм внутри наполовину полый, — голос Экроланда понизился и стал зловещим, но в глазах заискрился смех, — а внутри дракон спрятал сокровища: золото, серебро и драгоценные камни вперемешку с косточками невинно убиенных!
Оруженосец принял сказанное за чистую монету и почувствовал, как внутри него нарастает ужас. Нет сомнений, спустя час они присоединятся к невинно убиенным!
— Вы думаете, там много костей? — голос Аткаса задрожал.
Экроланд снисходительно похлопал оруженосца по плечу.
— Ты трусишь и, поверь, это нормально. Любой испугается дракона! Я поеду и разведаю обстановку, а ты жди меня здесь. Если услышишь шум битвы, жди полчаса и приходи ко мне на помощь. Хотя, какой от тебя толк... Дракон не гоблин, ножичком его так просто не убьешь. Вот что, если я не появлюсь по истечении этого срока, езжай к Надикусу в Керпенси, забери у него бумаги, которые я оставил, и мчись в Медовые Лужайки. Госпожа Сакара сделает все, что нужно.
— Без вас, живого или мертвого, я никуда не двинусь! — храбро сказал Аткас, хотя внутри у него все сжалось в страхе.
— Смелый мальчишка, — тепло сказал Экроланд, улыбаясь. — Но не вздумай появиться раньше! Мало ли что...
Аткас смотрел, как Стролл раздвигает заросли кустарника, как всадник исчезает за холмом, и ощущал себя странно опустошенным. Интересно, а как бы поступил на его месте Грего? Уж он-то, наверное, полез бы первым к дракону в логово, да и сразился бы с ним, а гадкий Сегрик стоял бы в сторонке и потом пожал все плоды. Да уж, хорошо, что его хозяин не Сегрик! Да тот и не взял бы его, воришку, к себе в услужение. Хотя какое же это услужение! Одно название...
* * *
Экроланд направил Стролла в объезд холма, попутно зорко оглядываясь и подмечая различные детали: так, здесь дракон пролетал и задел ветку; а здесь он испражнялся, вонь стоит ужасная; а вон там, уже ближе к лесу, опалено несколько деревьев: видно, монстр не сдержал огненного дыхания, а, быть может, и сжег какого-нибудь бедолагу.
Вход в логово дракона оказался с другой стороны холма. Издали создавалось впечатление, будто исполинская пластина срезала бок холма, и на срезе чернел провал входа. Он был идеально ровный, а размер его оказался столь велик, что внутрь могли проехать десять всадников в ряд. Несомненно, дракон создавал себе убежище с помощью магии.
Рыцарь подъехал ближе и закричал во всю мочь легких:
— Отродье зла, я вызываю тебя на битву!
И тут же его клинок, загодя вынутый из ножен, засветился ярким голубым светом, а заклинание, озвученное в два слова, покрыло его и коня мерцающей полупрозрачной броней, спасающей от ударов и огня.
Некоторое время ничего не происходило, Экроланд набрал воздуха, чтобы повторить воинственный клич, но его ухо уловило шум изнутри холма.
Послышался отдаленный грохот и раздавались звуки, напоминающие падение камней. Шум приближался очень быстро, и вот из логова стал выползать дракон.
Он был очень стар. Вероятно, в молодые годы жизнь сильно потрепала дракона: вся некогда зеленая, а теперь серо-бурая шкура была покрыта узором из застарелых шрамов разной глубины. Кое-где он линял, и там чешуя свешивалась неопрятными белесыми лохмотьями. Крылья, замысловато сложенные у дракона на спине, производили впечатление горы парусины, навьюченной на несчастное животное. Из аккуратных ноздрей вырывались маленькие облачка дыма. Вся морда была перепачкана черной сажей, довольно странно выглядевшей на фоне блеклой шкуры. Когти передних лап у него были совершенно сточены.
Глаза у дракона оказались хороши: оранжевые и выразительные, с круглыми зрачками. В данный момент в них хорошо читались тревога и любопытство.
— Защищайся, убийца невинных! Пришла пора тебе умереть! — отважно выкрикнул Экроланд и двинул Стролла вперед, размахивая мечом.
Впрочем, когда он был готов отрубить старому монстру голову, дракон легко уклонился. У рыцаря в голове раскатился звучный голос:
'Нет, прямо бить нельзя, так ты вряд ли меня одолеешь. Лучше было сделать вид, что наносишь удар справа, и коварно нанести его снизу!'
Да он издевается, понял Экроланд, и, отъехав на пару шагов, наслал на дракона гибельное заклинание, составленное специально для уничтожения последователей Секлара.
Белая волна хлынула на дракона, веером расходясь из глаз рыцаря. Она захлестнула драконью тушу, затопила целиком и мягко опала, просачиваясь вниз, уходя под землю. Дракон встряхнул головой, сбрасывая остатки заклинания.
'Ты думаешь, что я пособник темных сил? — спросил дракон. — Ты ошибаешься'.
Экроланд заскрипел зубами и попробовал другое заклинание, которое было сильнее прежнего во много раз. Аслатин в рукояти меча разгорелся ярким синим пламенем, отдавая хозяину накопленную Силу.
Внешне заклинание не отличалось выразительностью: из ладони Экроланда, закованной в латную перчатку, вылетела стрела и помчалась вперед, на поиски сердца, которое ей предназначалось пронзить. Обычный глаз не смог бы увидеть ее.
Но когда стрела пробила драконью шкуру, он даже не шевельнулся и с укоризной глянул на рыцаря.
'Человек! Если бы меня можно было пронять такими фокусами, я бы дожил, полагаешь, до столь преклонного возраста?'
Экроланд опустил меч и сурово взглянул на дракона:
— Защищайся, рептилия! Я не убиваю безоружных.
'Ха! Человек, ты, кажется, еще более наивен, чем я думаю. Полагаешь, я беззащитен? Или ты хочешь отведать моих когтей? Тогда гляди!'
С проворством, которого трудно было ожидать от столь огромного и дряхлого тела, дракон змеей скользнул к Экроланду. Рыцарь и глазом не успел моргнуть, как оказался в когтях, которые сжимали его, однако, весьма деликатно, не причиняя никакого вреда.
Стролл захрапел, а дракон поднял вторую лапу и очень осторожно почесал коня тупым когтем за ухом.
— Тебя все равно рано или поздно одолеют! Я умру, но за мной придут другие! — отважно выкрикнул рыцарь, когда дракон поднес его поближе к глазам.
'Ты смертельно болен или обладаешь даром предвидения, что зришь свою смерть в ближайшем будущем?'
Экроланд растерялся. Во всех словах дракона сквозила ирония, но отнюдь не издевка. Его озарила мысль: а что, если он ошибается, и дракон — вовсе не монстр, пожирающий людей? В глазах дракона светилась теплота, и вдруг рыцарю взбрело на ум, что больше всего он напоминает старенького дедушку, который любит погреть ноющие косточки на солнце.
— Поставь меня на землю, пожалуйста, — неловко выговорил он.
Дракон выполнил его просьбу, не преминув заметить:
'Только не маши этой своей острой штучкой, не то поранишь меня, а я обозлюсь...'
Рыцарь смущенно вложил меч в ножны, поклонился и представился:
— Экроланд Гурд, рыцарь ордена Красного Клинка.
Дракон мирно улегся подле него, положил голову на скрещенные лапы и, прикрыв глаза веками, послал в ответ:
'Тенефор Тамасель Эдринот из клана Годрита. Можешь называть меня просто Тенефором'
— Я приехал за твоей головой! — смело воскликнул Экроланд. — Но ожидал встретить кровожадного зверя, а не учтивого дракона. Почему ты не убил меня? Тебе не составляло труда это сделать!
'Мы, драконы, не убиваем людей, — мысль дракона была пропитана горькими нотками обиды. — Разве что в крайних случаях и исключительно тогда, когда вы нам не оставляете выбора! Людям свойственно слишком богатое воображение. Вечно вы ищите вокруг себя врагов, а потом складываете песни и сказания, в которых прославляете героев, с доблестью убивающих этих несчастных, с трудом найденных врагов. Уж будь уверен, кто-кто, а драконы отнюдь не людоеды'.
— Но ведь это ты разорил Эсток! — воскликнул Экроланд. — Лишь немногим посчастливилось выжить. И все, кому посчастливилось добраться до Керпенси, поголовно утверждают, что причиной их бед являешься ты.
'Видишь ли, я не видел ни одного человека за последнюю сотню лет. И не горю желанием видеть их еще столько же. Да и зачем? Что вы, люди, можете мне дать? Или ты полагаешь, что я совсем глупый, и не смог бы должным образом спрятаться после того, как попировал бы в деревне?'
— Кто же, кроме тебя, мог поубивать всех жителей Эстока? — с подозрением вопросил Экроланд. Ему совсем не понравилось, что в душе он полностью и безоговорочно поверил дракону.
Тот призадумался. Из ноздрей потекли густые струйки дыма, но пронеслось дуновение ветра, — и они рассеялись.
'Удивительно, что, случайно увидав меня здесь, люди сразу стали думать, что пожираю их именно я. Здешние леса полны всякой нечисти... Вот взять хотя бы местных волков. Развелось их тьма-тьмущая. Дня не проходит, чтобы мимо моего дома не пробежала стая-другая. К счастью, сюда они не суются, знают, твари, с кем придется дело иметь...'
— Волки? — задумчиво переспросил Экроланд и сел прямо на землю, что в доспехах было не слишком-то удобно, но он счел, что неловко стоять в присутствии лежащего дракона. — Да, их я ощущаю постоянно... Возможно, ты прав, и все дело именно в них. Но откуда они здесь взялись?
'Как же вы, люди, быстро забываете свою историю! Говорит ли тебе о чем-нибудь имя тварь-червь Мондар?'
Рыцарь наморщил лоб:
— При чем здесь гномий бог огня?
'Гномы не единственные, кто поклоняется этому богу... Неужели ты не слышал про подземных магов?'
— Слышал, но то были старые истории, — ответил Экроланд, вспоминая, что он знает про этих самых магов. В это же мгновение к нему пришло озарение, — подземные маги! Они способны творить волшебство только с помощью человеческой крови...
Тут же он вспомнил жуткий рассказ беженцев из 'Слова мира' про найденный в лесу труп. Кусочки головоломки встали на место.
— Тенефор, ты уверен, что события в Эстоке — дело рук подземных магов?
'Я ничего не стал бы тебе говорить, если бы не был полностью уверен в своих словах. Мне доводилось слышать, что волки частенько сопровождают подземных магов, помогают им в добыче крови'.
— Теперь мне все ясно. Я прошу простить меня, Тенефор, за вторжение в твой дом... Если хочешь, я уйду.
Дракон призадумался и закрыл оранжевые глаза. Со стороны можно было подумать, что он дремлет, но кончик хвоста в белых чешуйках метался из стороны в сторону. Внезапно веки поднялись.
'Я буду рад общаться с тобой и далее, человек. По правде говоря, я немного соскучился по собеседнику'.
Экроланд молча поклонился, сел на Стролла, который прядал ушами, чувствуя себя вблизи от дракона крайне неуютно, и направился назад.
Аткас весь извелся, ожидая рыцаря. Он не слышал никаких звуков, и в нем стала зарождаться надежда, что нет там вовсе никакого дракона, и что рыцарь сейчас вернется, и они пустятся в обратную дорогу.
'Ведь очень даже возможно, что чудовище съело всех, кого только можно было, а потом увидело, что людей вокруг нет, и улетело прочь, — утешал он себя. — Или оно просто сдохло с голоду'.
Но Экроланд все не ехал и не ехал, и в душе Аткаса стали расти самые нехорошие подозрения. Он считал про себя секунды и пытался оттянуть, как мог, то время, когда придется отправляться на поиски рыцаря.
'Вероятно, он нашел драконий труп и сейчас его обследует. Или обыскивает логово в поисках сокровищ. Или же он вовсе прилег там отдохнуть... А что? Вполне может быть. Спали мы мало и плохо, путь был неблизкий. Я и то спать хочу, что уж говорить о хозяине, который носит на себе этакую пропасть железок'...
Пожалуй, не вернись Экроланд, Аткас ждал бы его на месте до вечера, даже не пытаясь разведать обстановку. Появление рыцаря он воспринял с явным облегчением.
— Дракона нет, да? — спросил он с плохо скрываемой радостью. — Возвращаемся, хозяин?
Экроланд вмиг угадал, какие чувства бушуют в юном оруженосце, но виду не показал:
