Оттон прекращает мерить кабинет шагами. Замирает, что б на миллиметр сдвинуть статуэтку с часами.
— Зачем мне вообще верить вам? — продолжает бороться он с ветряными мельницами.
Человек издает едва слышный стон. Шевелится, меняя позу в кресле, засидевшись.
— Ваше величество, — голос с акцентом, картавит слова, — у нас нет причин не доверять друг другу.
Оттон лишь презрительно фыркает. Доверять. Кому можно доверять, особенно если речь о большой политике?
— У нас общий враг, — продолжает ночной гость. — Мы не хотим его укрепления тут, на Западе. Проглотив вас, они не насытятся и обратят взор в нашу сторону. Нужно быть благоразумными и объединиться. Только так мы остановим их.
Незнакомец замолкает. Даже в темноте плохо освященной комнаты заметен блеск устремленных на Оттона глаз. Гость требует ответа. Но что сказать? Все развивается слишком быстро.
— Я, — король открывает рот, пытается сглотнуть и чувствует, как сильно пересыхает рот, — обещаю подумать.
Вскоре король остается в одиночестве. Шипит фитиль в свечах, да тихо тикают часы, лишь подчеркивая тишину. Оттон сидит за письменным столом и кажется спит. Ладони закрывают лицо, волосы растрепаны.
— Черт, — тихо ругается он. — Почему сейчас?
Король звенит в колокольчик. Мгновенно в комнату входит пожилой слуга.
— Принесите воду для умывания и подготовьте опочивальню. Я буду спать, — распоряжается монарх.
— Как пожелаете, ваше величество, — слуга отвешивает поклон и делает шаг к выходу.
— Вот еще..., — Оттон вскакивает поспешно, останавливая.
Игнорировать визит и слова посланца нельзя. Всюду если. Но "если" гость прав, королевству Запада угрожает страшная опасность. Кому верить? Как поступить? Определенно такую ношу самому не вытянуть. Нужен советчик и опора.
Оттон устало потирает глаза. Спать хочется неимоверно. Видимо усталость накапливается.
— Распорядитесь, что б герцог Гримберт прибыл ко мне с утра. Сразу, как только проснется.
Хорошо, что верного вассала задерживают в столице дела.
* * *
— Э-э-э, Хильда, — поднявшись по винтовой лестнице, Рихард с удивлением осматривается, — а где мы?
— В женской башне. — отмахивается принцесса, будто речь о прогнозе погоды.
Демонолог не задает глупых вопросов, можно ли ему тут находиться. Самому недалекому деревенщине ясно — нельзя.
— Как-то тут заброшено все, — говорит студент, растирая быстро мерзнущие руки.
И правда, не в пример холодное место. К тому же гнетуще тихое. Ячейка для факела пустует, с кольца свисает плотное покрывало паутины. Проходя мимо жаровни, останавливается, желая убедиться. Так и есть. Угли перегоревшие, видимо очень давно.
— Когда я уехала в Академию, — Хильда возится с замком. Наконец раздается щелчок и давно не смазанная дверь противно скрипит, — многие переехали.
Девушка заглядывает в темный провал. Невесело улыбается, думая о чем-то своем.
— Вот я и дома, — тихо говорит, явно не чувствуя домашнего уюта и радушия. Повернувшись к юноше, улыбка, наконец, озаряется жизнью. — Пойдем. Когда еще в гости пригласит принцесса?
Смеясь, скрывается внутри.
— Хи-ильда, — Рихард переступает осторожно порог, держась за дверной косяк, — тут темно и ничего не видно.
Делает шаг, боясь на что-то напороться. Окна плотно закрыты. Выражение, что глаз выкололи, едва не буквально. Не видно даже вытянутую руку.
— Ты где?
Девичьи ладони касаются груди. Хильда прижимает дрожащее тело к Рихарду, кладет голову на плечо. Юноша стоит молча, не в силах пошевелиться или вымолвить хоть слово. Чувствует дыхание девушки, такое горячее, даже обжигающее. Ее сердце трепещет крыльями бабочки, так часто, что акколит ощущает каждый толчок.
— Я испугалась, — шепчет принцесса, щекоча шею губами, — Боялась, потеряю тебя.
Руки обвивают спину, прильнув еще плотнее.
— Когда увидела тебя, набросившегося на мантикору..., — она запинается, всхлипывая. — Ты всегда лезешь на рожон. Что сейчас, что тогда, во время войны, — по куртке демонолога текут слезы, девушка еще сильнее цепляется, боясь отпустить. — Ты хоть знаешь, сколько слез я выплакала, узнав, что ты идешь на Север?
Рихард стоит пораженный громом. Весь мир рушится в одночасье. Вертится, кружа голову и путая мысли. Появление принцессы в осадном лагере у Лунного форта. Встреча в Академии и так легко возникающая дружба. Череда случайностей?
— Я люблю тебя, — срывается столь долго сдерживаемая фраза с уст Хильды. — Полюбила с того момента, как услышала голос. И еще сильнее за долгие годы, что мы были вместе.
— Хильда ты..., — только и может вымолвить пораженный юноша.
Девушка прикладывает палец губам. Встает на цыпочки, что бы крепко поцеловать. Улыбается, смахивает влагу с ресниц.
— А ты только догадался? — игриво перебирает пряди волос Рихарда, проводит пальцем по щеке.
Демонолог подхватывает девушку на руки. Целует, впившись жадно губами. Кажется, проходит вечность, прежде чем он опускает смущенную, но счастливую Хильду.
— Пойдем, — истомно шепчет принцесса, увлекая Рихарда к постели.
Солнце только выглядывает из горизонта. Изливает на землю лучи света, по-утреннему ласковые. Приречное давно на ногах. Мычат коровы, поднимая копытами пыль. Истошно матерится на своевольную скотину пастух. С только прибывшей лодки разгружают товары. Крепкие мужики, обмениваясь новостями, перекидывают битком забитые мешки. Звонарь первый раз раскачивает колокол перед церковной службой. Богобоязненный люд торопится на молитву, тонким ручейком стекаясь к храмовому порогу.
— Рихард!
Гальдрада месит тесто. Вытирает рукавом увлажнившийся от пота лоб. Отвлекается от работы, ища взглядом сына. Что с этим ребенком? Все дети как дети, а этот... Нет, не лодырь, но порой, будто не тут. Где-то далеко, в мире грез.
— Рихард! — повторяет женщина, разминая твердую мучную массу.
Появляется. Будто не ко времени растревоженный совенок. Глаза бесцельно блуждают по комнате. Рубаха, великовата для худого тела, нелепо свисает, обнажая плечо.
Пол ночи с книгой. Бернард впервые доверяет неведомое сокровище. Записи о войнах некромантов. Для монахов имперская рукопись особой ценности не представляет, никто не возражает. Парень даже стащил с лавки пару свечей. Не ждать же рассвета, когда такой клад под рукой.
— Да мам? — зевает во весь рот, жуя слова.
— Выведи Ромашку в поле, — распоряжается Гальдрада. — И воды принеси.
Рихард неохотно плетется во двор. Отец колет дрова, сотрясая округу треском. Вокруг лежит изрядное количество порубленных поленьев. Коза Ромашка дожидается в загоне, нетерпеливо, даже возмущенно блея. Как тебе не стыдно мол, забыл-забросил.
"Подои козу, сходи к колодцу, печь растопи, — Рихард лениво смотрит, как козочка щиплет травку и неспешно трапезничает. — И это жизнь? Вот родился бы я в войну Некромантов"
Мальчик бодро вскакивает. Подвернувшаяся палка обращается гладием. Рихард смело бросается на подсолнух. Распахивается пасть мертвяка, обдав могильной сыростью. Взмах и голова летит с сухих, полуразвалившихся плеч.
"Думаешь им было весело? — раздается голос Девушки внутри. — Тем, кто жил в эпоху некромантских войн? Все без исключения поменяли бы великое историческое время. И пришли сюда, где течет река, пасется коза. А мама печет дома хлеб"
Рихард хмурится и неуверенно осматривается. Никого. Может шутка чья-то? Да как-то не смешно. Заходит в балку, но и там пусто. Продирается сквозь кусты шиповника к небольшой рощице. Трава да деревья.
— Ты кто? — любопытство берет верх, хоть и оставляет легкий привкус страха.
В ответ смех. Легкий, подобный прохладному ветерку в зной. Рихард чувствует румянец, прилипший к щекам. Что происходит? Хочется слушать не переставая. Несмотря на монастырское воспитание, парень не аскет. Он общается с девочками из деревни, но не один голос или милая улыбка не действует так.
"Я, — снова звучит голос и мальчик чувствует, что-то незримое кружится вокруг, как бы завлекая в танец, — твой новый друг"
Хильда поворачивается к окну. Ничего кроме двора королевского замка. Слуги спешат по делам, неспешно вышагивают, огибая лужи вязкой грязи, стражники. А ведь совсем недавно... Он. Мальчик. Видение, странный мираж, с деревенькой при реке. Незнакомая местность, церквушка, паруса лодочек, крестьянские домики. Но лицо черноволосого паренька затмевает все.
"Несправедливо", — дуется девочка, держа в руках куклу.
Вчера до слез и истерики поссорилась с матерью-королевой. В замок на прием приехал дядя с кузеном. Толстый неуклюжий пацан, вечно глупо улыбается и норовит обслюнявить ей руки.
"Фу!", — Хильду передергивает от воспоминаний.
От раздражения начинает выкручивать кукле голову.
И как маменьке взбредает в голову назвать того увальня ее мужем? Зато теперь будут знать. Они долго гадают, откуда в замке заводятся осы. Никто не догадывается, кроме казавшегося туповатым кузена.
"Назвал меня ведьмой", — девочка с такой силой дергает игрушку, что отделяет-таки многострадальную голову.
Хильда снова обращается к окну, надеясь вновь увидеть Рихарда. Вздыхает, теряя ярость. На место приходит опустошенность и грусть. За него она бы вышла без раздумий. Но, увы. С ним не она, другая. Безликая фигура Девушки, что затмила для молодого крестьянина свет солнца.
"Как бы я хотела быть ею"
Рихард просыпается. Широко открытые глаза смотрят в потолок не мигая. Тихо, на дворе глубокая ночь. Рядом Хильда. Рука обвивает шею юноши, на плече горячее дыхание. Обнаженные, мокрые от пота тела сплетены.
Демонолог смотрит на лицо спящей девушки. Глаза плотно закрыты, чуть приоткрыт рот. Золотистые на фоне вышедшей луны волосы растрепаны и рассыпаны по постели.
"Я не знаю ее, — понимает маг, — она чужая".
Вот теперь становится обидно. По-настоящему. Неудача при попытке стать оруженосцем, ошибки в учебе, насмешки сверстников акколитов. Как же все становится мелочно. Хильда... Верный товарищ, одна из немногих опор в Академии и, как казалось любимая девушка. Никогда Рихард не чувствует себя столь уязвленным.
А еще страх.
"Она принцесса, — прошибает холод, до дрожи в зубах, — и я угодил в самое кубло змей"
Аккуратно, что б не потревожит девушку, высвобождается из объятия. На миг в испуге замирает. Хильда стонет и кажется, приоткрывает глаза. Пронесло. Дочь Оттона переворачивается и, свернувшись калачиком спит. Рихард же поспешно ищет одежду. Благо все скинуто неподалеку, хоть и перемешано с вещами Хильды.
"Нужно выбираться", — Рихард, стараясь меньше шуметь, опускает обутые в сапоги ноги на пол.
Что дальше? Безначальный лишь знает. Все сильнее нарастает паника и осознание беспомощности. Просто букашка под ногами благородных особ. Захотят, потешатся для услады. Надоест, раздавят не глядя. Куда идти? Что делать? Академия тоже часть королевства, затравят и там. Разве что домой, на юг, в земли папы. Вот только для начала нужно вырваться из Великаньего Рога
Тут то и замечает. Окно широко распахнуто, открывая вид ночного неба и впуская яркий лунный свет. Женская фигура стоит на балконе. Пальцы обнимают плечи, покрытые гусиной кожей, то и дело вздрагивающие.
— Наама, — плечи Рихарда опускается.
Идет вперед, к ней. Больше всего на свете хочется дотронуться, прижать к себе, утешить. Рука, тянущаяся к демонессе замирает. Акколит опускает голову, отворачивается, пряча глаза в упавших волосах.
— Я не смею просить прощения. Я предал тебя.
Рихард понимает, как ненавидит себя. За слабость, за слабохарактерность. Да, Хильда обманула. Но он хотел быть обманутым. Забывает воспоминания о любимой, предавшись жизни студента и вниманию столь настойчивой принцессы.
— Нет, — Наама поворачивает заплаканное лицо, — это я должна молить о прощении.
Сама подходит, заключая в объятия. Широкие крылья смыкаются вокруг Рихарда, как бы закрывая их двоих от целого мира.
— Я бросила тебя, — сознается девушка, не в силах сдерживаться, кладет голову на плечо, заливаясь слезами. — Когда увидела тебя и Хильду, — запинается. Обида и ревность так и рвутся наружу. С трудом успокаивается, что бы продолжить, — думала, так будет лучше. Думала она займет мое место и ты будешь счастлив.
Демонесса берет лицо юноши в ладони. Заглядывает в глаза и Рихард видит страх. Наама по настоящему трясется, кажется, вот-вот упадет. Юноше и правда приходится подхватить обмякшее тело. Такое легкое.
— Случилось что-то ужасное, — шепчет она, — мы должны покинуть это место. Немедленно.
Рихард постепенно приходит в себя. Кивнув, берет руку девушки, что б прильнуть губами.
— Хорошо, — говорит он уверенно. — Мы немедленно уходим.
Хильда просыпается, едва слышно простонав. Не смотря на позднее время и сонные глаза улыбается. Воспоминания о Рихарде, о времени проведенном вместе будоражат и не дают покоя. Девушка мурлычет кошкой и тянется, что б обнять любимого.
"Наконец мы вместе", — думает она.
И плевать на последствия. Будь что будет. Сейчас Хильда готова на все, на любой бунт против родителей. Пусть даже придется бежать и скрываться. Лишь бы он был рядом. Всегда.
Рука касается смятой простыни. Пустой.
— Рихард? — в голосе просыпаются нотки панического страха.
А демонолог тут, в комнате. Стоит озаренный лунным светом. Хильда зовет любимого, но он не слышит. Не смотрит и не замечает. Ведь рядом с ним ТА, другая.
— Рихард..., — шепчет она, рука словно отсохшая падает. Тело не слушается, застыв.
Маг поворачивается. Смотрит, пытаясь узнать или вспомнить, кто перед ним. И как же противно видеть их. Стоят, взявшись за руки, не замечающие ничего вокруг. Счастливые до приторной тошноты.
— Хильда, — голос демонолога заставляет вздрогнуть, — ты обманула меня.
Слышать этот тон невыносимо. Как инквизитор перед осужденным. Святой судья, не знающий ошибки, пылающий Божьим гневом правды. Облик Рихарда вызывает раздражение, а с тем и ярость. Да кем он себя возомнил!
— Да обманула! — выкрикивает она. — Но люблю то по-настоящему. Пусть я не ТА САМАЯ Девушка, зато живой человек. А не эта, эта..., — принцесса задыхается от злобы, при виде спокойно наблюдающей за сценой Наамой. Выплевывает, — Отродье Хаоса! Демон!
Не в силах сдерживаться, королевская дочь закрывает лицо руками. Сквозь пальцы текут слезы.
— Со мной у тебя будет все, — принцесса в отчаянии тянется к Рихарду. — Хочешь, получишь плащ паладина. Посох Магистра магии. Я...я сделаю тебя благородным.
Хильда запинается, видя холод в глазах юноши. Только теперь поняла, какую глупость говорит. Так низко пасть, покупая любовь, как меняют товар на рынке. Да поздно, слов не вернешь.
— Ты все сказала? — Рихард дергает подбородком, произнося слова. — Тогда мы уходим.
И запинается. В углу, скрытом в темени, раздается глухое рычание. Чьи-то когтистые лапы шкрябают пол. Загораются алчным пламенем глаза, впившись взглядом в юношу. Мимолетный взгляд на хозяйку — разреши! А Хильда смеется, заливается ненормальным смехом.
