Убийственные болоньезе

Немец с интересом взглянул на Давида и высказался:

— Ви ошень менялись молодой шеловек. Зрослый. Есть фрау?

— Нет, фрау нет, — отрицательно мотнул головой юноша.

— Есть короший deutsche фрау, здорови.

— В смысле здоровый? Не больной?

— Здорови, смыслу красиви, — Миллер показал растопыренными пальцами на область груди и меленько засмеялся. Давид поддержал немца, даже спародировал его жест, Миллер остался доволен.

Наконец-то, кое-как добрались до киностудии. В павильоне царила необычная для этого времени тишина — ах, да, снегопад. Бог весть, когда съедутся актеры, и вся съемочная тусовка.

'День пропал, опять получим нагоняй от Бернса...'

Давид и Отто отправились в буфет, к их удивлению он работал, и буфетчица приветливо улыбнулась им.

'Что-то неправильное в нашем бизнесе, — подумал Давид, — раз народ не стремится на работу, или престиж или оплата, другого не дано'.

— Блэк рашен, — неожиданно вместо кофе заказал он, подумал, что это заразно, но все же шутливо предложил немцу: — выпейте Отто, оттогреемся.

Немец было запротестовал, но слова Давида показались ему разумными. Отогреться. Надо спасаться. Выживать.

— Налывай, — по-русски ответил Миллер, и, сняв с головы фрицевскую шапку, ухарски пристроил ее на стойку бара.

— Герр Миллер, да вы обрусели, — хохотнул Давид, и буфетчица заколыхала необъемными грудями, давясь от смеха.

— Дорогуша, — фамильярничал Давид, подражая Клюкину, — тарелочку салями присовокупите.

Буфетчица, словно актриса, исполняющая роль родной матери, накрыла стол. Тут и Блэк Рашен, и салями с орешками, и маринованные гуркен для Отто. Утро, несмотря на начало, вдруг пообещало быть добрым. В буфет заскочил Федерико, удивленно вскинул брови, увидав пьющего с утра немца, но тут же влился в коллектив, заказав за свой счет следующую выпивку и гору закуски. А что делать? Все равно никого нет! Снегопад, опять же. К тому времени, когда собрались все участники кастинга, Михалыч, и съемочная группа, друзья были в хорошем настроении, то бишь, навеселе. Процесс пошел. Между пятой и шестой была выбрана дублерша. Далее сняли с первого дубля несколько сложных сцен. Вот это производительность! Давид впитывал в себя атмосферу производственного процесса, реагировал на замечания консультанта, требовательно осматривал сложный реквизит.

'Тина, блин! Где же Тина?!' — время от времени начинал беспокоиться он.

Хорошо, что актерский состав на месте: Дряблов, как главный герой, Радько — Пьер Безухов, Любочка Егорова — Элен, и злостный алиментщик Шоркин — Анатоль Куракин. Дряблов в последнее время какой-то чудной стал — ни с кем не разговаривал, посматривал на часы, при упоминании дядюшки или Тины явно нервничал и менял цвет: то краснел, то бледнел.

'А Тина с ним дружила, еще когда на натуре снимали сблизилась с Иваном...'

В разгоряченном алкоголем мозгу Давида одна за одной возникали сцены заговора. 'Ох, Тинка...'

Нет, не могла она довериться Ивану, ведь только он, Давид, ее лучший друг, доверенное лицо! Чувство обиды захлестнуло его, ожесточило сердце.

'Ну, попадись она мне, скручу в бараний рог! Не бежать же за помощью к Долинину, и так столько денег затратили на нескончаемое расследование. Рачительность и бережливость — это у них семейное, тут я с дядей согласен, не дело деньги на ветер вышвыривать'.

Сутки прошли со времени исчезновения Тины, с минуты на минуту вспыхнет скандал, конечно, если только Георгий не вернулся домой. Но тогда где же Тина? И снова чувство тревоги захватило Давида.

Она проснулась поздно, к обеду. Вчера долго не могла уснуть, прислушиваясь к пленнику, и перебирала в уме все, что сделано и что еще предстоит.

В активе: похищение, неудавшийся побег Георгия, смс сообщение Айвазяну-старшему: 'все в порядке, отец'. Паспорт Георгия вместе с документами на Пежо, обнаруженные Иваном, хранится у Тинки в надежном месте.

Что огорчало Тину, так это Давид... как покаяться?

'Соскучилась я, дружище Давид, мне нужна твоя помощь, и вообще, ты сам, Давид, нужен'.

Теперь пленник вел себя тихо. В наказание Тинка лишила его своего общества. Не ходила к нему, да он и не просил ничего.

'Надо бы пойти проверить'.

Тина встала, умылась холодной водой, посмотрела в зеркало, взмахнула щеткой. Все-таки идет к мужчине. Наскоро перекрестившись, Тина шагнула за порог комнаты пленника. Первая мысль: надо проветрить. Вторая — он не обращает на нее никакого внимания, даже не отреагировал на довольно шумное появление стража. Третья... Со вчерашнего вечера еда на подносе оставалась нетронутой.

Тина села на край постели пленника.

— Почему не ешь? — огорченно спросила она.

Георгий с неохотой повернул голову, посмотрел на поднос, на Тину.

— Я один не ем.

— Ба! Хочешь, чтобы я составила тебе компанию? — от его наглости Тина аж задохнулась.

— Ну, раз никого нет кроме вас... — немного надменно произнес распятый на постели принц. — И еще, здесь не хватает салфеток.

— Да, — восхитилась Тина, — горошину тебе под матрас класть не буду, и так все ясно. Ну-с, ваше высочество, если вы не против моего общества, то я, пожалуй, отобедаю с вами.

Присев в дурашливом книксене, и удивленная таким поворотом событий, Тина ушла на кухню. Вернулась она с кухонным полотенцем, двумя кружками и бутылкой водки.

— По случаю званого обеда, — пояснила она.

Георгий попробовал подтянуться, чтобы сесть, но щиколотка, привязанная к прутьям изножья, ему не позволяла. Тина вздохнула:

'Ногу придется отвязать...'

То, что он прикован наручником к каркасу кровати, сделало ее решительней, и она откинула плед, прикрывавший ноги мужчины. Тело Георгия в нижней части было обнажено, и Тина смутилась.

— Ой, прости...

— Не стоит, я уже привык к тому, что права мои попраны. Унижением больше, унижением меньше, теперь не имеет значения, — философски заметил пленник.

Тина развязала брючины и подумала, что фрачная пара совершенно испорчена.

'Погуляли...'

Мысли вихрем пронеслись в голове: они знакомятся, и красавчик Георгий целует её руку.

Они вдвоем на диванчике, с опаской смотрят друг на друга, и звучит чей-то голос за закрытой дверью...

Его руки на ее груди в холле Тинкиной квартиры...

'Он милый, да и держится неплохо' — только одно 'но', пытался сбежать, при этом больно толкнул ее и до сих пор саднит щека.

Тина нахмурилась, одернула плед, и села рядом с Георгием. Он, почувствовав возможность двигаться, приободрился и даже повеселел, вернув себе прежнюю уверенность.

— Заточение мое имеет некоторые приятности, меня обслуживает обворожительная леди.

— Включу в счет, — пообещала Тина.

— Можно высказать пожелание? — спросил Георгий.

— Раз продолжается раздача подарков, говори, — согласилась Тина, открывая бутылку.

— Скучно здесь. Рисунок обоев изучен мною досконально, могу зарисовать по памяти. Если я представлю список книг...

— Никаких списков, — возмутилась Тина. — Книжку так и быть дам, но библиотека у Ванечки небогатая, на Лондонскую Британскую не потянет.

— Ну, хоть книжку, — хмыкнул Георгий. — Хорошо бы стихи.

— Не обещаю, Иван и стихи — две вещи несовместные... — булькнув водкой по кружкам, сказала Тина.

— Кстати, кто он? Так странно: ты и эта горилла...

— Аккуратнее в выражениях, вот как расскажу Ванечке... — уже улыбаясь, пригрозила девушка.

— Думаешь, боюсь его?

Георгий взял с подноса бутерброд с засохшим сыром и внимательно рассматривал его.

— Ах, сама его боюсь, — притворно ахнула Тина.

— Как же, как же, слышал я, как этот ротвейлер, весьма экзотичным способом предлагал руку и сердце.

Все же решившись откусить от сомнительного бутерброда, принц жевал, яростно двигая челюстями, сказывалась суточная голодовка.

— Ты еще и подслушиваешь? — изумилась Тина, прокручивая в голове недавнюю беседу с Иваном.

— Говорю же, делать нечего! — пожал плечами Георгий, и поднял кружку, приветствуя своего стража. Тина ответила похожим жестом.

Слышал ли он о ее планах? Сейчас узнаем... Выпив ледяную водку, она отправила в рот дольку мандарина и взглянула на Георгия. Он скривился, и по примеру Тины закусил поданной ею мандариновой долькой.

— Ну и гадость... — пробурчал он.

— Раз слышал Ванькино предложение, значит, слышал и то, что сердце мое отдано другому, — вернула она его к теме, по-заговорщицки понизив голос.

— Странное у него имя — 'паразит', — усмехнулся Георгий.

— Мягко сказано. Как еще назвать человека, который не думает о последствиях?

— О последствиях чего? — удивился принц. — Своей доверчивости?

— Нет, о том, как быть девушке с испорченной репутацией, — Тинка свела брови на переносице, и добавила: — бывшей невесте.

— Тебе кто-то подмочил репутацию, а я-то тут причем? — он никак не хотел понимать Тинкины намеки.

— Ничего себе! Совести у тебя нет... — возмущенно покачала головой девушка. — Объелся шампанского, и теперь якобы ничего не помнит!

Слова о шампанском совпали с разлитием водки по кружкам, Георгий сосредоточенно подумал и через минуту изрек:

— Так ведь ничего не было! Не было?

— Вот видишь, не уверен, — подала ему кружку Тина.

— Было?

— Было.

Водка уже согрела желудок, ударила в голову, ему стало легко и ситуация показалась забавной.

— Черт, ничего этого не помню. Ну, раз ты помнишь, скажи, хоть сносно было?

— Ты прекрасный любовник, такого секса у меня еще не было! — закатила глаза Тинка.

— Рад, что понравилось, — пьяненько улыбнулся он. — Какие тогда претензии? Зачем я здесь?

— Затем, друг мой, что вернуться к Давиду я не смогу. После того, что он увидел. Меня теперь замуж никто не возьмет, — сделала паузу: — никто, кроме тебя.

— А Ванечка? — напомнил он.

— А кто тут недавно говорил: 'ты и эта горилла'?

Тина видела, как он хмелеет на глазах, и посоветовала:

— Ты давай, закусывай, а то потом опять скажешь 'ничего не помню'.

— Как увидел? — зацепился за произнесенное слово пленник.

— А вот так. Приехал ко мне, вошел, а там у нас акробатический этюд 'Половая зрелость', — Тинка подпустила слезу в голос. — Тут же помолвка и расстроилась.

— Переживаешь? — удивился Георгий, и посоветовал: — Плюнь!

— Как плюнь, я замуж хочу... Кстати, почему ты не носишь с собой презервативы? И, как на грех, у меня не оказалось...

— Я как-то не собирался, у отца юбилей... Постой, ты хочешь сказать, что мы без...

— Уж так ты меня желал, — ничуть не смущаясь, врала Тина, — сказал, если что случится, вся ответственность на тебе. Когда Давид мне в лицо бросил, что я умру старой девой, что в нашем городе все будут знать какая я шлюха, то решила, не отпущу тебя. Увезла сюда и связала.

— И ты думаешь, что я женюсь? — вопрос прозвучал насмешливо.

— Я тебя не выпущу, — твердо сказала Тина.

— Я тебя впервые увидел! — возмутился Георгий. — Откуда я знаю, может ты и правда...

— Значит вот как! Обесчестил девушку, и в сторону!

— Дорогая, я не давал тебе обещаний... — попробовал вступиться за себя Георгий, — и потом, ты была не против моих ухаживаний, уединилась со мной, привезла к себе домой... Это характеризует тебя, как девушку свободного поведения...

— Ах, теперь я уже девушка легкого поведения!

— Прости, но жениться не буду.

И тут Тина заплакала. Сначала сама удивилась, как наполнились слезами глаза, полились по щекам нескончаемыми струями. Как же так? Она не собиралась реветь перед этим хлыщем. Что за дурацкие сантименты? Оказывается, ей стало до жути обидно, что этот мужчина, которого она хотела обмануть, не хочет взять ее замуж! Горькие рыдания сотрясли ее точеные плечики, лицо приняло выражение обиженного ребенка, она закрыла его руками, чтобы он не видел ее некрасивости.

Георгий свободной рукой сделал попытку пожалеть ее, погладив распущенные по плечам рыжие волны, и невольно залюбовался ими. Красота! Он вдруг увидел, что рядом с ним не его пленитель, а пленительная девушка, в которую он влюбился на званом вечере отца.

— Тина... — попробовал он успокоить ее, — Тиночек.

Имя ее было необыкновенно вкусным, таяло на языке, и он снова повторил:

— Тина.

Она всхлипнула и уронила голову к нему на грудь. Принц был в замешательстве, чем он так огорчил ее? Сказал, что не будет жениться? К ее словам он всерьез не относился, неужели она рассчитывала на то, что он вдруг согласится? Ну, и дела! От ее волос тонко пахло ландышем, Георгий вспомнил мамины любимые духи, рукой он обнял девушку и гладил успокаивающе по спине.

Тине было уютно в его полуобъятье, приятно касаться зареванным лицом шелка его рубашки, и она оставила мысли кроме той, что ей хорошо и спокойно на груди у мужчины, чего с ней не случалось после гибели Павлова. А вот об этом думать было нельзя, никак нельзя! Стала себя жалеть, проклинать свою бесполезную жизнь, и рубашка Георгия вновь стала намокать с угрожающей быстротой.

Георгий вел себя странно, успокаивающие поглаживания сменились интимными, он то сжимал Тинкино плечико, то, проскользнув по спине, крепко взялся за талию и придвинул ближе девичье тело.

Тина замерла в ожидании, сердце забарабанило заячьей лапкой.

Георгий вдохнул запах ее волос, нашел ее ушко, касаясь его губами, прошептал:

— Девочка моя, сладкая, желанная... иди ко мне...

Тинку повело от его слов. Мурашки пробежали по спине, дрогнуло и сладко заныло сердце.

Она смотрела на него покрасневшими от слез глазами, и губы ее были припухшими, яркими и ужасно аппетитными. Георгий прикоснулся к ним, сначала осторожно, боясь вспугнуть, но неутоленное со времен бала желание толкало его на безрассудные поступки. Поцелуи становились более горячими, более страстными. Принц, с ловкостью опытного манипулятора, расправлялся с пуговками Тинкиной блузки.

— Сними наручник! — взмолился он.

Чуть было не дрогнула Тина. Вовремя вспомнила Ванечкины заветы, но огорчать принца отказом не спешила.

Георгий, забыв об оковах, восторженно принял наездницу. Она, расстегнув зареванную рубашку, прижалась своею загорелой грудью к бледному торсу принца. Венценосный спешил исполнить заветную мечту.

— Тина...

'Промедление смерти подобно', вспыхнуло в его мозгу, и обжигающим пеплом осело на выгнувшемся теле. Его звериный рык, перекрыл оглушающий Тинкин вопль:

— Немедленно выйди! Ваня! Немедленно выйди!

Дряблов стоял на пороге и накручивал на руку металлическую цепь. Тинка вскочила с постели, бросилась навстречу Ивану.

— Ванечка! Ваня, не надо! — запричитала она.

— Запахнись, — бросил ей Иван, наступая и не обращая внимания на девушку.

— Ваня... — простонала она от собственной беспомощности, но блузку все же запахнула.

Георгий подтянулся, скрипнув панцирной сеткой, прикрыл пах пледом, и с удивительным спокойствием смотрел на надвигающуюся гору мышц.

— А ты, — рявкнул ему Иван, для пущей убедительности, крепко приложив цепь к своей ладони, — попробуй теперь скажи, что не женишься!