Убийственные болоньезе

— Девушка, междугородний разговор нужно заказывать? — спросила Лада, наклонившись к ближайшему оконцу.

Девушка лет пятидесяти ловко порхала пальцами по клавиатуре, издавая звуки похожие на стук кастаньет. Она подняла голову и приветливо улыбнулась.

— Куда будете звонить?

— Ангельск, мобильный.

— Областные звонки из пятой кабины, — сверкнула золотым зубом кассирша, — счет пробьют в Президентской кассе.

— Президентской?

— Слева, у портрета Путина.

— А! Спасибо.

Шаги девушек гулко раздавались в огромном полупустом зале. Старушка в смешной летней шляпке старательно водила ручкой по телеграфному бланку. Вместо перьевых ручек в пустых массивных чернильницах торчали шариковые, устремив ввысь острые колпачки. В пятой кабине стоял тяжелый воздух непроветриваемого помещения.

— Фу, не закрывай дверь, — попросила Лада Виолетту.

— Чтобы все слышали, как ты будешь рассказывать Тинке о зарезанном итальянце?

— Что ж я сумасшедшая, что ли? Лишь договорюсь о встрече, — сердито ответила Лада.

— Ну-ну.

Лада набрала номер, и в ожидании ответа нетерпеливо постукивала легкой теннисной туфелькой по деревянному настилу пола кабины.

— Тинка! — вдруг радостно завопила она, и не выдержавшая Виолетта прикрыла дверь кабины. — Тинка, родная, мы так соскучились, вот и Ветка здесь!

— Вы откуда, сумасшедшие? — смеялась в трубку Тина.

— Мы в Ельске. Через несколько часов будем в Ангельске, но...

— Здорово! — перебила ее Тина. — Чур, сразу ко мне!

— Тина, ты недослушала. Мы не можем просто так появиться в городе. У нас обстоятельства, да и машина паленая.

— Что? — прокричала трубка Тинкиным голосом.

— Короче, — потеряла терпение Лада. — Ты не могла бы встретить нас?

— У моста через Аймугу, — подсказала Виолетта.

— Ветка говорит, что у моста через Аймугу, мы машину бросим, и будем ждать тебя там.

— Я понимаю, что глупо сейчас вас расспрашивать, — снова закричала Тинка, — но я умираю от любопытства!

— Через четыре часа, у моста через Аймугу, — повторила Лада.

— Хорошо, постараюсь ускользнуть от Бернса, хоть это и нелегко, — хмыкнула Тина. — Ревнивый черт. Все подозревает меня в неразборчивых сексуальных связях.

— Зная твой род занятий, никому на ум бы не пришло заподозрить тебя в таком грехе, — съязвила Лада.

— Не бесись. Я все поняла, увидимся через четыре часа, — Тина напоследок чмокнула трубку и Лада вздрогнула от громких гудков.

Она многозначительно посмотрела на Виолетту.

— Остался последний этап.

— Не будем медлить.

Они вышли из кабины, оплатили счет и, скрипнув задремавшей дверью, разбудили старушку в смешной шляпке.

Виктор наклонился к окошку. Кассир, не отрывая пальцев от клавиш, взглянула на посетителя.

— Здесь только что были две девушки? — спросил Виктор с чарующей улыбкой.

— Были, шумные такие, — добродушно ответила кассир.

— Я вижу, вы женщина опытная и ничто не укроется от вашего проницательного взгляда, но вот на этих ветрениц абсолютно невозможно положиться, — пожаловался он доверительно. — Дело-то подотчетное... и надо же потерять счет! Помогите, пожалуйста, на вас одна надежда.

— Ну что ж, такому интересному мужчине надо помочь, — сказала кассирша, с удовольствием выслушав комплименты, и тут же обратилась к коллеге: — Анна Ивановна! Сделайте дубликат счета за разговор с Ангельском. Подойдите к Президентской, — слегка кокетничая сказала кассир.

— Большое вам спасибо, и примите небольшое подношенье, чаю попьете с Анной Ивановной, — Виктор просунул в окошко плитку московского шоколада.

— А вы, наверное, москвич? — спросила зардевшаяся от удовольствия кассир.

— Поражаюсь вашей интуиции, но вы немного не угадали.

— У вас московский выговор.

— Долго работал в столице, — быстро ответил Виктор.

Он еще раз поблагодарил женщину и направился к портрету президента. На квитанции об оплате междугороднего разговора, поданной ему любезной Анной Ивановной, был пробит номер вызываемого абонента. Еще одна ниточка, на непредвиденный случай. Виктор, скрипнув телеграфной дверью, кинулся догонять беглянок, уже двигавшихся к окончательному пункту своего путешествия.

Маурицио Камилиери сидел в кабинете владельца ресторана 'Джоконда' и терпеливо ожидал его возвращения. Камилиери нервничал. Творятся странные вещи, думал он, исчезла Виолетта, на его настойчивые звонки равнодушный голос отвечал, что она недоступна и просил перезвонить позднее. Вечерний караул около её дома закончился нервным срывом. В бешенстве от того, что с ним поступают подобным образом, Камилиери разбил боковое зеркало своего автомобиля.

Он почти смирился с ее изменой, но тут его начали осаждать звонками деловые партнеры Джованни Ризио. Джованни не явился на важную встречу, Джованни не перевел крупные суммы на счет своей миланской компании. Где Джованни? В последний раз, когда компаньоны беседовали с ним, он упомянул, что ужинает со своей русской любовницей у Джеронимо Браско. Не мог бы любезный сеньор Камилиери, как лицо, пользующееся доверием хозяина 'Джоконды', узнать некоторые подробности этого ужина, состоялся ли он? Маурицио не мог отказать, да и самому стало интересно, куда делась эта троица, в уме он уже связал исчезновение Виолетты, Джованни и Лады.

Джеронимо Браско принял Камилиери с обычной сердечностью, но испросил десять минут на небольшое дельце, велел принести молодому бизнесмену мартини, и, извинившись, оставил его в своем кабинете. Камилиери ждал.

— Прошу прощения, как всегда дела отвлекают от дорогих гостей, — любезно проговорил вернувшийся Браско.

— Моя настойчивость может показаться навязчивой, но у меня есть причина, по которой я смею отвлечь вас, многоуважаемый сеньор Браско, от ваших неотложных дел.

— Я весь внимание.

— Джованни Ризио, мой земляк и приятель...

— Приятель? — не совсем вежливо перебил его Браско. — Насколько мне известно, у него в приятелях московские наркодилеры весьма низкого пошиба.

— Ну, знакомый, — поморщился Камилиери, подобный ход разговора не нравился ему. Выходит он хлопочет за торговца наркотиками?

— И что же Ризио? — спросил смягчившийся Браско, видя терзанья Камилиери.

— Он исчез. Пропал. Никто его не видел, не разговаривал с ним с тех пор, как он отужинал у вас три дня назад.

— Еще никто не умирал, попробовав моей стряпни, — пошутил Браско.

— Уважаемый Джеронимо, это важно, Ризио пропустил встречу с российскими компаньонами, не перевел крупные суммы, его разыскивают...

— Я не понимаю, почему это так важно для вас, пусть компаньоны ищут его, пусть расспросят моих официантов, если нужно, я не против. Я не советовал бы вам принимать участие в судьбе этого Ризио.

— Сеньор Браско, я откроюсь вам. По странному стечению обстоятельств вместе с ним и его подругой исчезла моя девушка Виолетта. К тому же, утром следующего дня меня разбудил странный звонок, кто-то, разыскивая Джованни, просил дать номер телефона его подруги, причем просящий обратился ко мне от вашего имени.

— Припоминаю, но я не усмотрел в этой просьбе ничего странного. Будь я на месте Ризио, тоже бы не вылезал из ее постели, но бизнес не должен страдать из-за наших привязанностей. Это всего лишь номер телефона.

— Я беспокоюсь за девушек.

— Слушайте, Маурицио. В тот вечер они действительно ужинали здесь. Я подошел к их столику, исключительно ради того, чтобы поздороваться с Ладой. Они вскоре уехали, и больше я их не видел. Но вашей девушки с ними не было.

— Да, в тот вечер мы были вместе, — подтвердил Камилиери, — затем я проводил ее домой. Все было как всегда, тем более мне стало непонятно ее молчание и нежелание встречаться со мной. Что-то случилось, но что?!

— Давайте расспросим Карло, он обслуживал их, может, он заметил что-нибудь стоящее нашего внимания?

— Да, да. Я ваш должник Джеронимо.

Браско вызвал управляющего и попросил его на время заменить Карло. Официант появился в дверях, держа в руках тесемки длинного белоснежного фартука, не зная снять его или оставить до распоряжений хозяина.

— Карло, подойди ближе, — сказал Браско и официант, наконец, отпустил тесемки, — расскажи сеньору Камилиери о последнем ужине сеньора Ризио. Вспомни все подробности, не торопись.

— Я хорошо помню. У сеньора Ризио красивая девушка, — осмелился сказать официант.

— Продолжай, — попросил Браско.

— Они заказали спагетти 'Болоньезе', Кьянти...

— Нас не интересует их заказ, — оборвал его Браско.

— Нет, нет, прошу тебя Карло, — вскрикнул Камилиери, испугавшись, что официант замкнется или, отсеивая некоторые подробности, не упомянет важных. — Вспомни все до мелочей.

— Ну, значит так: 'Болоньезе', Кьянти, — Карло прикрыл глаза, словно восстанавливая картинку. — Для нее — салатные листья и авокадо, взбрызнутые лимонным соком. Она одета в легкое цветное платье, он — в кремовой рубашке. Да... ему позвонили, я принес телефонную трубку.

— Что-нибудь из разговора слышал? — спросил Камилиери.

— Ничего толком, — ответил Карло, — он чему-то возмущался, потом сказал, что приедет, и попросил счет. Сеньор Браско принес счет сам.

— Да, я говорил уже, что хотел поздороваться с Ладой, — торопливо напомнил Браско.

— Что-нибудь еще? — снова спросил Камилиери.

— Сеньор Ризио оплатил счет, и они уехали.

— И все?

— И все, — уверенно ответил официант.

— Спасибо Карло, можешь возвращаться в зал, — разрешил Браско.

— Хорошо, сеньор Браско.

Карло еще раз поправил фартук и покинул кабинет хозяина. Камилиери откинулся на спинку кресла, и устало развел руками.

— И что?

— Ничего, — резюмировал Браско, — кроме того, что Ризио чему-то возмущался и куда-то поехал.

— Немного. В любом случае, вас, уважаемый сеньор Браско, мы беспокоить не будем, ведь Ризио покинул ресторан по собственному желанию, живой и здоровый.

— Я же говорил вам, что не мои 'Болоньезе' убили Джованни, — сказал Браско, и внутренне содрогнулся, представив Ризио в огромной морозильной камере, завернутого в кокон полиэтилена, примерзшего к окровавленной одежде.

— Сеньор Браско, почему вы решили, что Джованни убит?

Холодный вечерний воздух ворвался в приоткрытое окно 'Альфа Ромео'. Виолетта поежилась и, открыв дверь автомобиля, шагнула на влажный гравий поселковой дороги.

— Холодуха! Вставай, Ладка! — она пнула кроссовкой грязный бок 'Альфа Ромео'.

В чреве автомобиля что-то зашевелилось, и сонный Ладкин голос глухо зароптал:

— Чего пинаешься?

Виолетта открыла заднюю дверь и, рванув молнию сумки, стала вытаскивать на свет божий разные дамские тряпочки. Лада, разбуженная ударом по кузову и прохладой, пробиравшей до костей, повернула к Виолетте всклокоченную голову.

— Хватит спать, соня, — сказала ей подруга. — Уже приехали. Холод дикий, сразу ясно, что мы дома. Надо переодеться, бросить машину да идти. Тина уже ждет.

Лада сбросила теннисные туфли, надела теплый джемпер, даже сделала несколько взмахов массажной щеткой, перебросив тяжелые волосы на грудь.

— От твоих 'чикен наггетс' у меня изжога, — заявила она Виолетте.

— Могла бы и не есть, ты же на диете.

— Уж очень хотелось. Но надеюсь, это в последний раз.

— Не зарекайся. Давай, сумку бери, и пойдем, здесь недалеко.

Виолетта закрыла дверь 'Альфа Ромео', потрепала его за антенну.

— Прощай.

Швырнула ключи в ближайшие кусты и, шурша гравием, зашагала в сторону моста через реку Аймугу. Лада подхватила забинтованной ладонью свою сумку, закинула длинные лямки на плечо и направилась следом за Виолеттой. Они шли в наступающей ранней мгле, вдали, в небе, виднелись сполохи света и были слышны лишь звуки их шагов и шум ветра теребящего кроны деревьев. Выйдя из пролеска, они увидели огни шоссе и вереницы машин, двигавшихся в противоположных направлениях. Держась ближе к обочине, они продвигались к большой бетонно-металлической конструкции моста.

Пробить номер телефона неизвестного абонента для Виктора дело пустяшное. Немного сложнее установить его местонахождение в данное время. Но и это с его связями возможно. Не далее как через два часа после отбытия из Ельска он направлялся по широкому проспекту города Ангельска к продюсерскому центру 'Венус'. Согласно полученной информации там и находилась искомая им некая Валентина Град, двадцати четырех лет, рыжая, рост сто семьдесят пять.

Сам продюсерский центр представлял собой современное трехэтажное здание, народ сновал туда и обратно, из чего Виктор сделал вывод, что продюсерский центр процветает. Он помахал перед носом охранника красною книжицей и беспрепятственно вошел в вестибюль. На стенде с объявлениями, красовался большой портрет Тины Гранд и Виктор с любопытством взглянул в красивое лицо, обрамленное огненными прядями.

— М-да. Хороша.

Пробежав глазами список кабинетов, находящихся на этажах здания, он еще немного прошелся по первому этажу и вышел в ранние сумерки ожидать, когда Тина направится на запланированную (а в этом он был уверен) встречу.

Тина покинула центр через полчаса в сопровождении похожего на студента брюнета. Она сама повела автомобиль и, несмотря на явное нежелание 'студента', высадила его у ближайшего перекрестка.

— Отлично, — сказал вслух Виктор, — все идет по плану.

Тина уверенно вела 'Гранд Чероки' и была отличной целью для преследования. Перед мостом, у железнодорожного переезда, образовалась небольшая пробка. Вереница машин ожидала проезда пассажирского поезда. Состав громыхал блинами колес по серебряным полосам рельс, за немытыми стеклами вагонов мелькали дешевые ситцевые занавески и бледные пятна лиц пассажиров. Издав напоследок протяжный сигнал, состав резво ушел вдаль. Полосатый шлагбаум медленно потянулся вверх, и движение началось в хаосе гудков и матерных выкриков, но затем упорядочилось и, наконец, караван пересек неширокую северную реку Аймугу. 'Гранд Чероки' перевалил на другой берег, сделал почетный круг вокруг стелы извещающей путешественников, что они пересекают границу города Ангельска, и направился в обратный путь. Виктор двигался в отдалении 'Гранд Чероки', но вовремя заметил, что тот остановился на обочине перед въездом на мост и берет пассажиров. Слегка притормозив, чем вызвал возмущение в рядах, Виктор все же дождался, когда шарабан, так он окрестил про себя 'Гранд Чероки', двинется, и пристроился справа и чуть сзади. Шарабан взял направление на Ангельск.

Глава восьмая

Браско готов был откусить себе язык. Сейчас главное не показать своего замешательства! Он широко улыбнулся, и потрепал Камилиери по плечу.

— Мой юный друг, никому не позволено отпускать шутки о моем бизнесе, но себе я разрешаю. Так что, прошу не путать мою шутку с оговоркой.

— Вы так серьезно сказали об убийстве...

— Еще бы, я отлично играю в покер. Может, составите компанию как-нибудь? Мы играем по пятницам с одиннадцати вечера, приглашаю.

— Спасибо, сеньор Браско, извините, эта история выбила меня из колеи.

Камилиери встал, крепко пожал протянутую Браско руку, и вышел из кабинета. Браско сел в кресло, ладонью руки охватил лоб и закрыл глаза. Черт! И надо такому было случится именно с ним, и именно тогда, когда невероятно удачно складываются дела, налажены связи, счета Браско пополняются день ото дня... Но по злой иронии судьбы, в один прекрасный миг эта пирамида может рухнуть и погрести Джеронимо Браско под своими обломками. Сокрытие преступления, хранение трупа, и хищение улик. Витторио предупредил его о том, что перед убийством Ризио был задержан дорожной инспекцией — превышение скорости. Предлагал на посту деньги, да так презрительно, что разозленные его наглостью инспектора составили акт о попытке дачи взятки должностному лицу.