— О, их лучше видно со второго этажа. Если угодно, я буду вашим провожатым, — вежливо предложил Загоди.
— Буду очень признателен, — поблагодарил Рагнар.
Дорогой они молчали. Уже в фойе театра Дмитрий, склоняясь, шепнул Алику.
— Не делай такое лицо, словно ты пришел объявить войну. Будто ты исполняешь свой долг. Это же опера, наслаждайтесь, граф.
— А ты не далек от истины, — возразил он. — Я не меломан, и тут я оказался по вашей милости. Вот что, иди смотреть свои статуи, я встречу или разыщу наших дам. У нас еще есть время до начала представления.
— Я бы сам, но если кто-нибудь заговорит с тобой об искусстве, ты же Микеланджело от Поликлета не отличишь, — заметил Дмитрий.
— Ступай, умник, — прошипел Алик.
Тут было не так многолюдно, как он предполагал. Он спустился по парадной лестнице, постоял недалеко от входа в надежде заметить Эл. Диана выбрала для нее яркое синего бархата платье. Эл должна быть заметной в нем. Он не предполагал встретить знакомых. Но вдруг мимо прошел Ванхоффер, он поклонился первым, Алик машинально ответил. Потом в дверях появился профессор Хофман. Он был не один. Ему было представлено двое коллег профессора, один из которых был французом. Алик, осматриваясь вокруг, перешел на французский. Этот язык ему был даже более приятен, и они обменялись с новым знакомым вежливыми дежурными фразами о музыке, Бомарше и Моцарте, чем француз был горд.
— Вы ищете друзей? — спросил Хофман.
— Жену. Она прибыла в Вену ради оперы и вальсов. Простите мне мою рассеянность, я начинаю волноваться за нее.
— Зато я вижу вашего юного друга и милую даму с ним.
Алик посмотрел туда, куда осторожно указал Хофман.
— Простите, я должен подойти.
Алик, не спеша, стал подниматься по лестнице. Из-за колонны второго яруса виднелся край знакомого синего платья. Они могли его заметить раньше, но из-за Хофмана не подали виду, если Эл решила не знакомиться с профессором. В приближении ему стало казаться, что он ошибся. Когда девушка в синем повернулась к нему в профиль, он понял, что перед ним не Эл. Это была Хельга, а рядом с ней Эл во фраке, который ее слишком стройнил, ее можно было принять за мальчишку.
— Добрый вечер, ваша светлость! — задорно приветствовала его Эл.
В ответ он протянул руку для рукопожатия и намеренно крепко сжал кисть.
— Кузен Элберет, — процедил он и сверкнул недовольным взглядом.
— Составьте Хельге компанию, а я пойду, поприветствую Хофмана. Я видел его с вами.
И не дожидаясь ответа, она быстро ушла.
Хельга была прекрасна в платье Эл, но грустная и бледная.
— Вам не хорошо? — спросил он.
— Да уж, — прошептала она. — Мне еще как не хорошо. Бьюсь, что никакого удовольствия от этого выхода в свет я сегодня не получу.
Алик взял ее под руку. Потом двинулся с ней по галерее.
— Вы сказочно красивы, моя дорогая. Выше голову. Это Элберет выбрал платье?
— Да. Одолжил мне свое. Он сказал, что это маленькая женская месть.
— К нему не хватает украшений.
Ольга ощупала пальцами ожерелье, оно было на месте.
— Я имел в виду румянец и улыбку. Уж если поражать красотой, то на повал.
Ольга вдруг улыбнулась.
— Мне действительно идет это платье?
— Не стану скрывать, я разочарован, потому что хотел увидеть в нем Элизабет, но принимаю эту жертву, так как кое-кто заслужил подзатыльник. Ты действительно прекрасна, клянусь, — он положил руку на грудь. — Твой выход. Они смотрят статуи. Туда, по лестнице. На тебя оглядываются.
— На нас, — поправила она.
Алик вздохнул.
Они шли вдоль огромных окон, в просветах которых в вечернем свете были видны изваяния.
— Скульптора зовут Юлиус Ханель, кажется. А что они означают, пусть тебе поведает Рагнар, если у него будет дар речи. Внимание, выше подбородок, они нас заметили. Так. Я останавливаюсь. Мы беседуем. Делай вид, что тебе весело. Два шага в сторону, а теперь повернем тебя вокруг. Поправь шлейф. Замечательно. Скульптура их больше не интересует, как и все вокруг.
Она улыбнулась ему с благодарностью, а потом рассмеялась, прикрыв ручкой губы.
— Спасибо, — прошептала она. — Тебе передалось настроение Элизабет? Она собиралась сделать нечто похожее.
— Скажем, мы не сговаривались, но я смог понять ее умысел. В моем обществе ты смотришься выгоднее, чем рядом со щуплым коротышкой Элберетом.
Она снова засмеялась.
— Покажем, что мы их заметили? — спросил он.
— Нет, пусть сами подойдут.
— Тогда обернись осторожно. Вон там, у колонны, стоит мужчина, по выправке офицер, он глаз с тебя не сводит.
Алик почувствовал, что развеял ее хандру, а за одно и свою досаду, что не Эл рядом с ним. Оказалось так приятно, что его услуга заставила Хельгу повеселеть, а провинившегося Грегуара замереть с глупым выражением восхищения на лице. Он прочувствовал момент. Вот, наверняка, те самые ощущения триумфа, ради которых Дмитрий пускается в шутливые авантюры. Лица обоих его друзей были сейчас похожи. Банкир расплылся в подобострастной улыбке, когда Алик подвел к ним девушку.
— Позвольте вам представить, господин Загоди, подругу моей жены нашу северную красавицу Хельгу Карлсон, — представил Алик. — Невесту Грэга.
Наконец к веселому выражению лица девушки добавился румянец.
— Господин Рихард Загоди, банкир и коммерсант, — продолжил вторую часть представления Алик.
Хельга стрельнула в банкира глазами и снисходительно кивнула ему.
— Приятное знакомство, — сказала она.
— Я спешу сознаться господа в одном своем грехе. Если бы я знал, что похитил внимание господина Макензи у столь очаровательной особы, как вы, фройляйн Карлосон, я был бы втрое предусмотрителен и осторожен, — сказал банкир.
— Это господин Макензи предусмотрителен и осторожен, для таких случаев он возит с собой кузена. Элберет, как истинный джентльмен не отпускал меня ни на минуту, пока мы не встретили его светлость графа Александра Константиновича, — заявила она.
— И куда же он исчез? — спросил Рагнар, чтобы Хельга не могла продолжить язвительную речь.
Загоди обратил внимание на ее интонацию, а поскольку она была двусмысленной, по его мнению, стоило намекнуть о возрасте кузена.
— Увидел знакомого, — ответил граф.
— В возрасте Элберета молодые люди больше обожают кабаре и цирк, — заключил Рагнар.
— А кто расскажет мне о статуях? — спросила Хельга.
— К вашим услугам, — предложил банкир.
Алик дал Дмитрию знак пальцами, что нужно развести парочку по разным углам. Он хотел бы видеть Хельгу в веселом настроении.
— Нужно найти Элберета, — забеспокоился Рагнар.
— Мы посмотрим статуи, а вы ступайте на поиски, он был внизу, — сообщил Александр. — Встретимся в ложе.
Уходя, Игорь бросил на Ольгу извинительный взгляд, но она оставила это без внимания, делая вид, что увлечена пояснениями Загоди об архитектуре театра.
— Ты трижды болван, она великолепна, — шептал ему Рагнар на лестнице. — Все-таки, местная мода, и эти декольте, преображают женщину. Мне показалось, что я видел Диану.
— Мне еще более стыдно за опоздание, потому что я лишил Алика удовольствия прогуляться по этим интерьерам с Эл, — вздохнул Игорь. — Как ты думаешь, если я куплю им обеим цветы.
— Ты собираешься подарить букет кузену Элберету?
— Да, глупо, — опомнился Игорь.
— А в чем была причина опоздания? Ты парень пунктуальный.
— Я не учел местные скорости, мы с Рихардом увлеклись разговором об одном интересном проекте, относящемся к строительству Балканской железной дороги. Эл поручила мне окупить наши расходы, так вот я могу сделать это быстрее, чем за месяц.
— Придержи коней.
— Не волнуйся, я, конечно же, посоветуюсь с Ванхоффером.
— Расскажи вечером Эл, из-за чего ты опоздал. Она поймет. А потом извинись перед невестой для очистки совести. Ты не должен оправдываться, ты работал на благо команды.
— У меня ощущения, что наши отношения разламываются на куски. Я извинюсь, обязательно.
— И цветы. После спектакля. Дома. А теперь забудь о девушках. Сегодня ты услышишь Моцарта! А! Каково? И где? Это лучший из театров Европы, потрясающая акустика. Бессмертная музыка. Я не ради прелестей Оли тебя сюда приволок, а ради искусства.
— Но ты сам собирался искать Диану?
— Хм, я буду созерцать ее издали, быть может, в антракте удастся обменяться взглядами, в столь людном месте нам близко подходить друг к другу нельзя.
— Почему?
— По инструкции. О, гляди, кузен Элберет и Хофман.
— Подойдем?
— Командир знакомствами обзаводиться. На всякий случай мешать не будем. Пошли в ложу, оттуда легко наблюдать за залом.
— Да, пожалуй. Раз Александру досталась роль кавалера Хельги на сегодняшний вечер, — с грустной улыбкой сказал Игорь.
Дмитрий решил, что он совсем расстроился. Пронизал друга взглядом. Нет. Все, что он произнес, было сожалением, не более. Кажется, его слова были услышаны, а увещевания подействовали.
Через пару минут за ними следом в ложе появился "кузен". Грегуар открыл рот, чтобы извиниться. В ответ — взгляд, жест, хлопок по плечу. Он понял, что оправдываться нет необходимости.
— У меня приятная для нас новость, — сказал Элберет хрипловатым голосом и кашлянул. — Граф Лейдендорф в театре, профессор Хофман показал мне его, жену и племянника. Вот теперь у нас появилась достойная задача для решения. Нам нужно познакомиться с ними.
— Сегодня? — спросил Рагнар.
— Нет. Сегодня мы отдыхаем. Скоро начало.
С началом увертюры в ложе появились Александр и Хельга. Ее усадили рядом с Грегуаром,
Элберет склонился к Рагнару, сидевшему слева, и шепнул:
— Она в восьмой ложе третьего яруса, левая сторона.
В ответ Рагнар протянул руку для рукопожатия и улыбнулся в пол. В середине первого акта он выскользнул за дверь. К началу второго из ложи исчез и кузен Элберет. Александру ничего не оставалось, как посмотреть на закрывающуюся дверь. Ему стало грустно. Он перестал смотреть на сцену и в раздумьях наблюдал за парочкой впереди. Хельга скучала, подперев кулачком щеку, опираясь на ограждение ложи, она рассматривала зрителей в партере. Видимо Моцарт не произвел на нее впечатление. Она дважды посмотрела на соседа слева, но господин Макензи был поглощен музыкой. Александр ценителем оперы не был, поэтому решил, что только один Грегуар получает от происходящего истинное удовольствие, даже взгляды девушки не могли вернуть его к реальности. Парочка Рагнар-Элберет вообще решила заняться неизвестно какими делами во время спектакля. До антракта они не появились. Хорош поход в оперу!
Театр в антракте ожил, шумел гулом голосов. Александр вышел из ложи, чтобы пройтись по фойе. Прогуливаясь в одиночестве, он рассматривал людей вокруг.
Хельга собралась встать и выйти за ним, но вдруг почувствовала, как ее рука была поймана рукой Грегуара.
— Позволь пойти с тобой? — спросил он, не поднимаясь с места. Он забыл, что следовало встать.
Она посмотрела на него требовательно, подобрала юбки и села обратно на свое место.
— Ну, и почему ты опоздал? — спросила она строго.
Они заговорили друг с другом впервые с момента ссоры.
— Меня задержали мои обязанности. Я не специально и не по ошибке. Так было нужно для дела, — сказал он без нот извинения в голосе. Он счел извинение достаточным и сменил тему. — Тебе нравиться музыка?
Она напомнила себе, что беседа должна выглядеть сдержанной, за ними могли наблюдать.
— Слишком непривычно. Я ничего в ней не смыслю, — созналась она. — Иногда мурашки по коже, но сюжет какой-то легкомысленный.
— Таковы правила эпохи. За легкостью и шуткой — скрытые намеки, политический памфлет.
Комедия со смыслом. Музыка замечательная.
— Тебе нравиться, ты от сцены глаз не отрывал.
Он кивнул. Он делал вид, что не замечает ее взглядов. Она была очень красива. Платье делало ее чуть скованной. Оля всегда была женственной, а теперь еще Эл постаралась сделать так, чтобы сердце сладко щемило при взгляде на нее. Командир пожертвовала своим нарядом ради подруги. Он наблюдал женский заговор на сцене и только сейчас догадался, что нечто подобное происходит в реальной жизни, в его окружении. Он улыбнулся своим мыслям. Выбор оперы тоже имеет смысл.
— Ты веселишься, — заметила она.
— Вспомнил действие, — соврал он. — Мы в нашей обычной жизни не так часто делаем различия между женщиной и мужчиной. Здесь правила иные, тут подобное происходит постоянно. Невольно задумаешься, как ум человека питается заблуждениями. Так. В голову пришло. По сюжету кузен Элберет — мой младший брат, а в реалии он мной командует. Милые дамы на сцене обводят вокруг пальца своих мужей и возлюбленных, они вынуждены играть. И мы вынуждены играть. Столько параллелей возникает. Я впервые оказался в подобной роли. — Он почесал пальцами висок и снова улыбнулся. — Да еще в нелепом положении. Ты имеешь право сердиться. Поводов не мало.
Она хотела взять его руку и извиниться сама. Она не справедлива. Желание стало таким острым, что от волнения сдавило грудь. Проклятый корсет! Хоть Эл была так добра, что не сильно его затянула, но дышать стало тяжело.
— Тебе не хорошо? — догадался он. Она кивнула. — Тебе нужно встать. Я придержу тебя.
И снова ее бросило в холод, она вскочила несколько резко.
— Я сама.
Он поднялся с недоумением на лице. Ну, невозможно догадаться, чего она боится?! Внутри шевельнулась злость. Держать дистанцию? Да сколько угодно!
— Я принесу тебе воды, — со вздохом укоризны сказал он, и собирался выйти из ложи.
Дверь открылась и в ложу вошла Эл, то есть Элизабет. За ней с коварной улыбкой на лице шагнул Рагнар.
— Вот так перемена! Элизабет, какая приятная неожиданность! — воскликнул Грегуар.
Она осмотрелась в ложе, лица обоих влюбленных ей не понравились.
— Я успела вовремя. Я увижу финал спектакля. Триумф справедливости, — с восторгом в голосе сказала она.
Александр тем временем прогуливался вдоль ряда дверей, ведущих в ложи. Он был один и кожей чувствовал на себе вопросительные взгляды. Он был незнакомцем. Привлекать внимание ему не нравилось, но оставить Хельгу и Грэга наедине — необходимо. К счастью, он увидел шедшую навстречу Диану, она была тоже одна и тоже взволнована. Он бросил в ее сторону призывный взгляд. Она сама улыбнулась ему и подошла.
— О, господин граф, какая встреча. — Она протянула руку. Алик коснулся ее пальцев в перчатке. Она шепнула и при этом засмеялась. — Ваши друзья — сумасшедшие люди. Если они и впредь так станут шутить, то я ни за что не ручаюсь.
Она улыбалась естественно, посторонние могли подумать, что она кокетничает с ним, со старым знакомым. Ему осталось изобразить веселое удивление и говорить с этой маской на лице.
— Что случилось? — спросил он.
— После антракта узнаете. А теперь соблаговолите пройтись со мной, мне нужно успокоиться.
Он галантно предложил ей руку.
— Ванхоффер здесь, — напомнил он.
— Знаю. Он любит оперу, ему в голову не придет следить за вами.
— А вы?
