Папандокс, или Два на восемь

Дира историк же насела на попаданцев и, пока несли мясо, успела еще раз детально осмотреть все три татуировки, два кулона и методом экспресс допроса выудить максимум информации о свиданиях с богами, поднятых псах, рыцаре смерти и иных проявлениях жреческих дарований.

Вроде бы не более четверти часа минуло, а после беседы с энергичной бабушкой Дэн и Света чувствовали себя котятами, вывалившимися из мощной стиральной машинки, отработавшей полный четырехчасовой цикл.

Судя по ехидно-сочувствующей физиономии дядюшки, вернувшегося со здоровенной лоханью сырого мяса, что-то подобное Ригет и предполагал, сознательно оставляя племянничков на растерзание. Может, решил одним выстрелом двух зайцев укокошить? Начни бабушка Иргай допрашивать, скажем, Бельташ, то одного из самых выдающихся историков Вархет мог лишиться. На стрессоустойчивость скелетину нигде не проверяли. Тихая она тихая, улыбчивая-то улыбчивая, а потом чего не понравится и раз! В драку. Рыцарь смерти одним словом, то есть двумя. Теперь же дира Иргай знает о жрецах и поднятых ими гончих смерти со скелетами, и ребятишки при деле были — на вопросы отвечали, никуда не полезли, никаких очередных крупных неприятностей на свои шеи не сыскали.

Итак, емкость с мясом разместили перед полыхающими чашами, а парочка жрецов снова шлепнула ладони на теплую поверхность большого яйца и проскандировала предложенную Светкой просьбу.

Выжидательная тишина, повисшая в воздухе пред алтарем и статуей Ирната, продержалась не долее минуты, потом последовал едва слышный, а следом и все более нарастающий треск. Крошилась под крепким клювом скорлупа. Из невидимого, но ощутимого яйца явился призрачный, то есть почти видимый, опушенный черным пушком птенец размером со взрослого индюка, лишенного хвоста и переставшего топорщить перья.

Малыш разинул клюв, раскинул мокрые обрубки крылышек и пронзительно то ли пискнул, то ли каркнул:

— Р-я-а!

Денис без брезгливости подцепил шматок мяса из лоханки и поднес его к клюву. Птенчик покосился на жреца отнюдь не мутным ярко-желтым глазом и молниеносно уцепился за подношение. Потом сглотнул следующий кусок. Как он ухитрился в считанные секунды схарчить килограмма два, не меньше, еды, никто так не понял. Птенец же снова хрипло каркнул-крякнул, требуя добавки и переступил лапками в пламени, сварливо поторапливая неповоротливых двуногих.

В четыре руки брат с сестрой скормили прожорливому новорожденному, у которого рот раскрывался шире диаметра горла, а внутренний объем желудка превышал внешний раз в дцать или находился под давлением, как у котенка из рекламы, все содержимое тазика. Может, птенчик и еще бы сожрал, да ничего не осталось. Так ему Дениска честно и сказал:

— Прости, пацан, все съедено. За добавкой надо идти в подвал на ледник.

Недовольно обозрев тазик с кровавой лужицей на донышке и жрецов с пустыми руками, птенчик сменил гнев на милость. Он снова каркнул и взмахнул крылышками-недоростками. Раз, другой, третий, поднимая настоящую бурю, от которой закачались чаши, заскрипел алтарь и, кажется, пошатнулась статуя.

Из ошметков призрачной скорлупы выпорхнула, увеличиваясь в размерах, вполне взрослая с виду птица. Ворон, не ворон, не бывает воронов размером со страуса, да нет, какое там со страуса — черная птица резко увеличилась в размерах, оказавшись габаритами не меньше дядюшкиного жеребца. Когда метаморфозы закончились, еще и призрачное мерцание перетекло во вполне материальный вид. Перед зрителями в центре зала предстал эффектный ворон с блестящим черным, отливающим в синь, оперением. Только глаза у него как были при рождении желтыми, так и остались.

— Красавец! — первым оценил птичку-перевозчика Денис с неподдельной гордостью. Как-никак сам вылупил и выкормил! Ну и сестра малость помогала.

Света же задумчиво согласилась:

— Да, очень красивый. Его, наверное, как-то назвать надо. Или он тоже Рат?

Птиц склонил голову на бок и протестующе каркнул, буквально вталкивая мысль в голову жрицы-недоучки, чтобы не размениваться на говорение. Чем вызвал растерянное 'ой'. У волшебного супер-птаха отсутствовал речевой аппарат, приспособленный к членораздельной людской речи, но не интеллект.

— Ты чего?

— Он не Рат. Рат — это видовое название воронов-посланников Ирната и личное птицы-спутника бога войны. Нашему ты успел дать имя, — нервно хихикнула девушка.

— Я? — изумился Дениска, пытаясь сообразить, когда ж успел-то.

— Пацан. Его теперь зовут Пацан, — пребывая в легкой прострации, оповестила компанию Светлана, случайно удостоившаяся небрежной чести получить конкретный мыслеобраз от птицы.— И ему это имя нравится.

— Круто! — восхитился брат. — Настоящий 'чоткий' пацан! Нет, а что ты так, Светка, на меня сердито зыркаешь? Какой еще жаргон? Скажешь Пацан не четкий? Вот, совсем не мерцает! И перышки не просвечивают, черные и мягкие!

Дэн сделал попытку небрежно потрепать божественную птицу по голове и едва успел отдернуть руку от щелчка клюва. Впрочем, скорее жрецу позволили ее отдернуть, предупредив о недопустимости фамильярности.

— Крутой 'чоткий' Пацан! — рассмеялся братец, снова вставая в позу гордого птицевода, самолично высидевшего василиска из петушиного яйца. — Жаль, дед сейчас не видит!

— Призраку не место в храме, на то стоит изначальный запрет бога. Живущий по его заповедям воин после смерти смело и без сожалений делает шаг за последний порог, не оглядываясь назад, — качнул головой Нерпат, дивясь на гигантского ворона, на спине которого, пожалуй, могла разместиться пара всадников. Но пара не отряд, каким собирались на поиски храма всех восьми богов его друг, молодые жрецы и вся прочая компания.

Он, может, и сам бы навязался в путь, только понимал ясно: не ему, хромоногому жрецу без метки, ступать под своды древнего храма, не ему, а этим, юным, беспечно творящим невозможное, не понимая, что оно невозможно. Его сомнения лишь повиснут гирями на руках жрецов. Нет, не зря боги выбрали Свельту и Деньеса, не зря. Присущая им даже не надежда на чудо, а обычное непонимание невозможности творимого смогут сделать на Вархете стократ больше, чем самая истовая вера.

— Какой потрясающий экземпляр! Значит, коллега Керпат был прав! — между тем дира Иргай ходила кругами у гигантского ворона. Правда, впечатленная размерами клюва и его предупреждающим щелчком, близко не лезла, щупать и измерять настоящего посланца Ирната не пыталась.

Дядюшка поступил мудрее всех. На восторги, сомнения и страхи времени не тратил. Вышел из храма и крикнул паре слуг, предусмотрительно оставленных неподалеку в подземном коридоре, принести еще мяса, да побольше. Кажется, желтые глаза Пацана уставились на Ригета с искренним одобрением.

Очередная лоханка с мясом заняла свое место в храме пред чашами и алтарем, и Пацан принялся за еду. Остальные, вроде бы взрослые или почти взрослые люди, столпились вокруг и с умилением бабушки, потчующей внучка, наблюдали за тем, как гигантский птенчик трапезничает.

'М-да, только мой непутевый брат мог ухитриться обозвать божественную птицу Пацаном, да так, чтобы кличка прилипла намертво', — мысленно посетовала Светка и смирилась. Нет, конечно, имена вроде Быстрокрыла, Мерцающего или Молнии звучали бы более пафосно, но если судить по повадкам гигантского ворона, прозвище Пацан подходило ему больше. Бесцеремонный, прожорливый и, как сказал братец, 'чоткий'.

Расправившись с новой порцией мяса, ворон распахнул крылья, взмахнул ими несколько раз, поднимая вихри, и прянул ввысь. Ожидаемого 'бамц' о потолок или дыры в сводах храма не получилось. Птица перешла в мерцающее состояние и спокойно прошла камень насквозь.

— Он улетел, но обещал вернуться, милый, милый Пацан, — процитировал близко к тексту Дениска, симулировав всхлип и показательно промокнув рукавом сухие глаза.

— Действительно вернется? — практично переспросил дядя, тогда как Нерпат и Иргай были довольны, каждый на свой лад, самой возможностью поучаствовать в явлении легендарной птицы на Вархете.

— Еще бы! Где ему еще столько мяса за здорово живешь навалят? — выпалил Дэн.

Света же успокоила дядю, успевшего включить призрачную птичку в дальнейшие планы:

— Мы его чувствуем теперь и, кажется, если позовем, Пацан прилетит. Ему надо размять крылья.

— Короче, летать он будет учиться, — снова опошлил действительность айтишник и сам же поправился: — Пет реально крутой! Как он мясо лопал! Я аж проголодался. Нет, сырого не хочу, можно не предлагать. Зато от хорошего шашлычка не отказался бы, и вообще от обеда.

Так на кулинарной ноте и завершилась история об обнаружении исторического божественного питомца в подземном храме Ирната. Света шла по коридору и все думала — если бы дира Иргай не поведала им о гигантском вороне, Ирнат сжалился бы над своими жрецами и дал намек в очередном сне, или промолчал? Скорее всего, второе. Этот тип уважал сильных людей, преодолевающих трудности самостоятельно, и меняться, пусть даже на кону стояло возвращение на Вархет всех восьми богов, не собирался. Если люди не трудятся сами, сражаясь с проблемами, то и помощи не достойны — такова была философия воина.

Глава 20. Птицепортация, а также о пользе чужих мыслей, климате и моде

Выбравшись из подземелья, компания птицеводов-любителей поведала всем заинтересованным людям и нелюдям об успешном выведении легендарной птички для грузо— и пассажироперевозок.

Дедушка призрак ходил, точнее, витал гоголем, оглядывая внучат, оказавшихся столь незаменимо-полезными для богов. Порой начинал хмуриться, когда соображал, что внучки в замке не останутся и доказывать свою полезность им придется, возможно, дорогой ценой. Поиск древнего Храма Восьми — это не розыски старой пыльной книжки в замковой библиотеке. Путешествие, даже если его получится совершить, воспользовавшись помощью могущественной призрачной птицы, не будет легкой прогулкой. Для начала следовало добраться до храма под хребтом. Вернее, в первую очередь добраться до самого хребта, потом отыскать путь в горах и достичь храма, а уж потом совершить все полагающиеся ритуалы для взывания к Восьмерым. И все это предстояло сделать недоучкам! И ничто не могло помочь молодым жрецам. Им просто не у кого было учиться быть служителями Зебата, Алхой и Ирната. Вернее, если про Зебата хоть чуточку могла поведать Бельташ, да и то забывчивость рыцаря смерти порой оказывалась феноменальной (возраст и долгое забвение сказывались!), то про дарительницу жизни и воина узнать было вовсе неоткуда. Не у Пацана же спрашивать?

Сытого, а потому почти доброго, ворона вызвал почти случайно во время трапезы Дэн уникальным методом безудержного хвастовства и произнесения имени. И пусть Пацан разговаривать по-людски не умел, но передать мысль о том, что доставку к хребту, если ему укажут точно, куда перемещаться, осилит.

К сожалению, в сам Храм Восьми никому из 'отдела доставки' доступа не давалось. Сила всех богов там находится в хрупком равновесии, и нарушать его не стоило. Все-таки мало того, что другого подходящего храма люди не знали, так искомое культовое сооружение еще и подземным было. Рухнет — все останутся в капитальной могиле навечно. Именно так перевел сотрапезникам Дениска, лучше всех улавливающий флюиды ворона. Наверное, в кои-то веки встретил брата по разуму.

За завтраком Светка попросила Дэна, теперь всегда таскавшего с собой на всякий случай крагу на левую руку, как собака поноску, вызвать призрачного ворона-почтальона и покормить. Тот предложенное сырое мясо начисто проигнорировал, зато вцепился, как в последнюю надежду, в сладкий пирог с ягодами, испеченный для всех, и склевал в одну морду, после чего получил кличку Сластена. После еды ворон-сладкоежка стал поглядывать на жрецов, гоняющих бедную птичку по всяким нелепым поручениям, с куда большей благосклонностью.

Казалось бы, потусторонние птицы близкого назначения, а такие разные вкусы. Светке только осталось молча удивляться, умиляться да скармливать посланцу еще кусочек от второго сладкого пирога в надежде, что сытая птичка больше не станет калечить брата. Чудесная сила Алхой, конечно, исцелит, а все ж никакая травма не в радость. Если уж практиковаться в искусстве волшебного лечения, то не на любимом, потому как единственном, брате.

Итак, трапеза, плавно перешедшая в очередное совещание, окончилась выработкой плана. Первым в нем значилась подготовка к походу. Значит, перед напуганными словами о холоде будущими путешественниками ребром встал вопрос приобретения теплой одежды. В землях Кергот, как и во всей стране и граничащих с ней государствах, зима напоминала южную: тепло, слякотно, если снежок случайно и выпадет, то тут же испугается, что попал куда-то не туда, и растает в считанные часы. Одним словом, теплых, по-настоящему теплых, вещей в стране не шили, не хранили, и купить их было практически негде.

На счастье команды путешественников дедушка Итнат не обделил внуков мудрым советом. Старикан припомнил мелкую почти сувенирную лавчонку на окраине Бриса. Там торговали экзотическими товарами Ликладика. В этой далекой горной стране, куда лежал путь молодых жрецов, климат, и не только в горах, больше походил на привычный Светке и Дениске, потому шанс обзавестись нужной одеждой в лавке был.

На поиски храма под горой собирались отправиться дядюшка Ригет, чувствовавший ответственность за племянников, дира Иргай с огромным шилом в нижних пределах и неуемной жаждой знаний, да пара попаданцев, без которых путешествие вообще не имело никакого смысла. Само собой разумеется, Бельташ и три ее 'маленькие' собачки намеревались следовать за жрецами Зебата вообще куда угодно. Но рыцарь смерти не нуждалась в теплой одежде по причине очень условной физической чувствительности тела к перепадам температуры. Пусть сейчас она могла быть с виду обычной девушкой, но супер-способностей, к зависти простых смертных, это ее не лишало.

Полтора дня дороги до города, конечно, были проблемой, впрочем, проблемой решаемой. Пацан, которому поставили задачу, заломил за услугу еще один таз мяса, но подвезти до города и обратно желавшую прибарахлиться команду согласился. Географию Вархета птица не учила и божественным ее знанием не обладала, зато ворону достаточно было для ориентировки разок увидеть в памяти человека образ места. Таковой нашелся в закромах головы Итната. Кстати, из специфической способности в ориентировании проистекала и вторая проблема, которую следовало решить до отправления. Будущим путешественникам следовало отыскать того или тех, кому доводилось видеть Хребет Раздела в той точке, с какой планировали начать поиски дороги к храму.

Визит в Брис, оплаченный тазиком мяса, решили не откладывать до следующих суток. Приодетые попаданцы, дядюшка и энергичная бабулька-учительница столпились во дворе у транспортной птицы.

Светка, побаивающаяся высоты, косилась на Пацана с опаской, пытаясь сообразить, как технически один очень крупный ворон сможет переместить сразу четверых людей. Не полетят же они на нем, как на пегасе? Сбруи нет, висеть в когтях совсем не хочется, да четырех разом сгрести и не получится.