— Уничтожится?
— Ну конечно, не думаешь же ты, что маги не предусматривают сохранение своих семейных тайн в случае смерти последнего члена рода? — Гермиона глянула на часы. — Так, надеюсь, у тебя хватит ума не распространяться о наших обсуждениях чистокровных? Ничего тайного я тебе не сказала, до чего ты не смог бы дойти сам, если бы дал себе труд немного подумать и почитать, но неприятности с чистокровными мне все равно не нужны. А вот про статусы крови маглорожденных предупреди, чтобы никто в банк не полез поднимать свою чесалку для гордости.
— Чего?
— А как еще называть добровольное влезание в неприятности только ради того, чтобы тебя перестали называть грязнокровкой и стали гордо именовать полукровкой? Чесалка для гордости и есть.
— Хм...
— Вот-вот. Ладно. Нам уже давно пора бежать, иначе даже на завтрак не успеем. И да, с тебя долг.
— Долг?
— А ты думал, что в мире магии такие вот лекции бесплатны? Давно уже пора усвоить, что самая ценная валюта тут — знания, а не галеоны. Будут знания — будут и галеоны. Я ведь могла и не предупреждать тебя об опасности.
Джек нахмурился.
— И чего ты хочешь?
— О, не волнуйся, ничего неординарного. Плата должна соответствовать услуге. Я тебе предупреждение — ты мне знание.
— Но у меня пока их меньше твоего.
— Зато я могу дать тебе поручение поработать в мою пользу, не знаю пока только — в направлении чар или зельеварения. Я же не могу разорваться, а задач у меня много. Просто так любому не перепоручишь.
— Гм... Ну ладно. Согласен тогда.
— Вот и отлично. Подтверждаю. И да, еще один урок, услуга оказанная к оплате не обязательна, если условия не были обговорены, а я их не ставила. Потому долг мог бы и не признавать.
— То есть я могу и не оказывать ответную услугу? — запутался Джек.
— Не-а. Уже нет. Ты долг признал и подтвердил. И не шути с магическими законами. Если думаешь, что это просто слова, то очень ошибаешься.
— Но я мог отказаться и тогда ничего бы мне не было?
— Мог. И да, ничего бы тебе тогда не было: ни ответов от меня на другие вопросы, ни новых лекций или новых предупреждений.
— Все! Понял-понял! Как-то все сложно это.
— А ты думал, в сказку попал? Все, я убежала. — Гермиона и в самом деле убежала. Подхватив сумку, а Джек еще некоторое время стоял и хлопал глазами, переваривая лекцию, пока не сообразил, что и сам опаздывает на завтрак.
Рона с Гарри Гермиона отловила уже после завтрака, направляясь на занятия. Догнала, пристроилась между ними и положила руки им на плечи.
— Так, колитесь, чего это утром вы так виновато на меня посматривали? О чем умолчали?
— Почему сразу умолчали? — ненатурально возмутился Гарри.
— Гарри, из тебя шпион, как из меня Арнольд Шварценеггер. И врать не умеешь.
— Кто такой этот Арнольд Шварценеггер? Игрок в квиддич? — влез Рон.
Гермиона хмыкнула.
— Рон, если бы он играл в квиддич, то на этом бы матч и закончился. Так, о чем ты умолчал?
— Не умолчал, — признался Гарри. — Просто ты немного выбила меня из колеи своими рассуждениями о Пушке и зачем это директору. Я и забыл про зеркало.
— Зеркало?
— Ага. Понимаешь, я его ночью увидел в одном из классов.
— Ночью?
— Ага. — Гарри огляделся и шепотом добавил: — Потом расскажу, как это у меня получается.
— Гарри! — возмутился Рон. — Ты собрался рассказать ей о...
— Тише! — яростно прошипел Гарри, свирепо глядя на Рона. — Ты сам сейчас чуть ли не всему Хогвартсу об этом не сказал. И да, собрался. Она наш... — Заметил ухмылку Гермионы и ее взгляд в сторону Рона, поправился: — Хорошо, она мой друг... Когда же вы закончите эти ваши игры?..
— Когда он поймет, что не стоит бросаться такими словами, как друг и враг, ради того, чтобы облегчить себе жизнь.
Гарри, чтобы не выслушивать явно готовый разразиться спор, торопливо рассказал про зеркало и про встречу с Дамлблдором. Рон же каждый раз говорил, что не советовал Гарри ходить к нему, пока Гермиона вежливо не попросила его заткнуться.
— Советовал, но не остановил, а надо было хватать его за шкирку и тащить либо к декану, либо к директору. Но какого черта тут делает зеркало Еиналеж? — Едва вопрос сорвался с ее губ, как девочка сообразила, что прокололась. По роду деятельности она обязана была знать все самые известные и опасные артефакты, но как свое знание объяснить мальчишкам?
— Ты знаешь? — изумился Гарри.
— Попадалось как-то его описание, — пробормотала Гермиона. — Зеркало, показывающее твое самое сокровенное желание. Я надеюсь, ты о нем никому не рассказал?
— Только директору, он заметил меня, когда я пришел к зеркалу в третий раз.
Гермиона наградила Рона свирепым взглядом.
— Ты должен был оглушить Гарри, если считаешь его своим другом и тащить к декану, даже силой. Гарри, ты понимаешь, что не стоит даже самым близким людям доверять такие вещи, как сокровенные желания? Те, что идут от сердца, можно превратить в оружие против тебя, если о них станет известно врагам. Ты видел прошлое или будущее?
— Что? — Поттер от такого напора даже растерялся.
— Что ты видел в зеркале? Что-то из прошлого или из будущего?
— Родителей.
Гермиона зашипела от гнева.
— Я буквально несколько секунд назад тебе сказала, что даже самым близким людям нельзя говорить о своей сокровенной мечте, тем более которую показывают магические вещи. Сказала, что эти знания могут обратить против тебя. Поттер, ты олень с отключенным инстинктом самосохранения! Правильно тебя Снейп ругает! Но все не так плохо. Значит прошлое. Гм... Гарри, пока ты держишь прошлое, ты не сможешь двигаться дальше. Тебя постоянно будет тянуть назад. Отпусти это и живи дальше. Вряд ли твои родители хотели, чтобы ты постоянно возвращался к ним. Впрочем, ты все равно сейчас меня не поймешь, — вздохнула девочка.
— Почему... понял, — угрюмо буркнул Гарри. — Я мечтаю о несбыточном и это мешает мне поставить перед собой какую-то цель и двигаться к ней. Строить будущее. Я вовсе не такой идиот, каким ты меня полагаешь, Гермиона.
— Ну прости, — девочка развела руками. — Только почему-то твои мозги включаются только когда тебя припрет. Дамблдор ведь, наверняка, о своем желании ничего не рассказал.
— Сказал, что видит себя с парой шерстяных носок, — буркнул Гарри, все еще сердясь.
— Надо же... Надеюсь, ты ему подарил их на Рождество?
Гарри распахнул глаза, потом рассмеялся.
— Надо же, не догадался. Гениальная идея, Гермиона, так и сделаю в следующем году. — И тут же снова нахмурился. — Но я понял, что ты хотела сказать. Важно знать свои сокровенные желания, чтобы понять, как их исполнить или изменить, но не нужно об этом знать другим.
— Угу. Точно. А Рон меня удивил, оказывается он тоже может думать, когда не ленится.
— Ну ты чего! — До этого Уизли только головой вертел, явно с трудом понимая, о чем идет разговор. А вот сейчас, когда упомянули его, решил обидеться.
— Я тебя похвалила, вообще-то. Сказала, что ты очень умный...
— Правда?
— Ага. Когда не ленишься.
— Да ну тебя. От тебя даже похвала звучит, как оскорбление.
— Кстати, — опять вмешался Поттер, прежде, чем обмен любезностями перерос в ругань, — Вуд сказал, что я выйду на первую игру после каникул. Это будет мой дебют.
— Ума не приложу, чего это игра вызывает такой восторг? — покачала головой Гермиона. — Ладно кволфы и сничи...
— Квоффл и снитч — поправил Рон. — Один квоффл и один снитч могут быть на поле.
— Да хоть десять. Но бладжеры...
— А без них игра стала бы скучна.
— А-а-а... Конечно... Если за игру не переломать пару костей и не разбить пару голов, то игра будет совершенно пресной... Тут ты прав, Рон. Как я сама не сообразила.
Но чтобы не ссорится, понимая бессмысленность спора, Гермиона прекратила высказывать свое мнение об игре, тем более на занятия они почти опоздали, потому пришлось поторопиться.
До самого вечера ни тему волшебного зеркала, ни тему квиддича они не поднимали. Только один раз на перемене Гарри спросил, что она обсуждала с Джеком Сайризом, что аж утащила из гостиной.
— Мозги вправляла, — пожала плечами девочка.
— Бладжером надежней, — буркнул Рон.
— Воспользуюсь твоим советом, когда захочу вправить мозги тебе.
— Да прекратите вы, — опять влез между ними Гарри.
Прекратили. Но Гермиона, видимо, на что-то сильно обиделась на Рона и каждый день после занятий превратился в своеобразный ритуал. Рон подходил забрать и списать домашнее задание, которое только-только закончила делать девочка. Та поднимала голову и спрашивала:
— Мы враги?
— Враги, — подтверждал Рон, получал эссе и исчезал из виду, отправляясь списывать.
Веселился весь Гриффиндор, наблюдая эту картину. Только Гарри хмурился и пытался воздействовать то на Рона, то на Гермиону.
— Ну ты же умнее, — говорил он.
— Не аргумент.
— Гермиона.
— Что? Гарри, такие люди, как Рон, раздражают меня больше всего. Есть неспособные люди. Не дано им Богом иметь мозги, бывает, тут ничего не поделаешь. Я помогу таким и слова не скажу. Но Рон... У него же варит голова, ты сам знаешь. Есть у него таланты, есть, но он все их гробит своим отношением и ленью. Смотреть на это не могу. Ладно, так, тоже бывает, в конце концов лень тоже талант, данный Богом. Но нельзя быть одновременно ленивым и мечтать превзойти братьев, заслужить почести и славу, и чтоб тобой все восхищались. Ну не бывает так! Вот он и ищет легких путей. — Покосилась на Гарри и решила не говорить, что по ее мнению, и другом Гарри Рон стал как раз, чтобы прославиться легким путем и за чужой счет. — Ему не важны знания, ему важно, чтобы им восхищались за то, что он делает замечательно уроки. И даже не думает, чем это может обернуться для него. Ему тупо лень заглянуть в будущее.
— Ты о чем?
— О чем? Как он экзамен сдавать собрался? Он же ни одной темы не учил.
— О... Гермиона, но почему тогда...
— Я говорила уже неоднократно — он мой враг, а я не обязана заботиться о благополучии своих врагов. Считаешь его своим другом? Так почему тогда не пытаешься ему сам вправить мозги? — Гермиону уже настолько разозлила эта ситуации с их дружбой/недружбой в их троице, что уже не сдерживалась. Когда она читала о дружбе в книгах, то совсем не так это себе представляла. Совсем не так. Она не только хотела давать, но и сама хотела что-то получить. А получалось, что она вынуждена тащить на себе этих... этих... мальчишек, а вместо благодарностей только призывы понять и простить. Надоело!
— Я говорю...
— А надо не говорить. А дать по мозгам и силой засадить заниматься. Дружба, Гарри, как я полагаю, это не только обсуждение квиддича, но и помощь другу, если тот, по твоему мнению, что-то делает неправильно. А ты — да, говоришь... А хочешь скажу, почему ты не хочешь ничего делать? Потому что тогда Рон может обидеться и перестать с тобой дружить!
Гарри побледнел и даже отшатнулся.
— Ты...
— Что. Не права? А дружба, в моем понимании, это понимание, что тебе желают добра и помощи.
— Силой? — кривовато усмехнулся Гарри.
Гермиона замолчала и задумалась.
— Прости, — буркнула она. — С моей стороны глупо учить дружить, если я сама не знаю, как это делать... Только по книгам. Просто я вижу, что Рон не бесталанен. Будь он мой друг, я бы постаралась его заставить... М-да... Нельзя дать кому-то свои мозги... Ты прав...
Ошарашенный Гарри Поттер еще долго стоял в коридоре глядя вслед бредущей подруге и что-то бормочущей себе под нос. Стоял, даже когда она уже скрылась из виду.
— М-да. Гермиона, конечно, гений, но, кажется, еще и того, — сделал он вывод, и закончил: — как и все гении, похоже. — Видно, вспомнил Дамблдора первого сентября.
А вскоре ему уже стало не до попыток понять гениев — приближался матч с Хаффлпаффом, который должен стать дебютным для Гарри Поттера. В связи с этим все остальные заботы для него отошли на второй план. Он вообще сделался крайне нервным и раздражительным. И чем ближе был день матча, тем более раздражительным становился. Даже поддержка друзей не успокаивала. Наконец, этот день настал...
Глава 17
Возможно потому, что Гарри был целиком увлечен подготовкой к своему первому матчу, он мало проявил чувств, когда к нему подлетел Рон с криком "нашел".
— Архимед недобитый, — пробурчала Гермиона, мизинцем ковыряясь в ухе, чтобы снова заставить его слышать. — В ухо-то зачем орать?
Рон ожидаемо не обратил не ее бурчание никакого внимания.
— Чего ты там нашел, Рон? — без особого интереса спросил Гарри, неторопливо листая "Квиддич сквозь века", которую Гермиона притащила ему для успокоения, а то мальчишка совсем извелся.
— Фламеля нашел!
— И что он говорит?
— Ты чего? — удивился Рон. — Ничего он не говорит. Вот! — Он гордо продемонстрировал вкладыш от шоколадной лягушки.
Гермиона подошла и выхватила его из руки Рона, а когда тот попытался вернуть отобранное, вытянутой правой рукой не давала подойти ближе. Вкладыш она держала в левой руке, отведённой в другую сторону, потому даже длиннорукий Рон дотянуться до него не мог.
— Фламель, говоришь? А я, признаться, и забыла про него.
— Ничего удивительного, иного от девчонки и не ждал, — пробурчал Рон, продолжая делать не слишком настойчивые попытки выхватить вкладыш.
— "Известен победой над темным колдуном Гриндельвальдом в 1945 году. Открыл двенадцать применений крови дракона. Также знаменит работами в области алхимии со своим коллегой, Николя Фламелем"! — вслух зачитывала текст с вкладыша с Дамблдором Гермиона. — Ну конечно, кто бы сомневался. И тут директор. Надо же, темный колдун... нашли темного. Алхимик, значит... И как же я сразу не вспомнила?
— Вспомнила? — все-таки отвлекся от своей книги Гарри.
— Ага. Николас Фламель, известен тем, что стал единственным создателем философского камня.
— Камень, который ведет философские беседы? Круто! — восхитился Гарри.
Гермиона стукнула себя по лбу раскрытой ладонью.
— Олухи. Философский камень — давняя мечта алхимиков всего мира. Он дарует вечную жизнь и может любой металл превращать в золото.
— Круто! — теперь уже завопил Рон.
— Последнее скорее всего слухи, — обломала его Гермиона. — Или золото получится радиоактивным. Магия — магией, но физику никто не отменял.
— Я согласен получить и это золото... Как там ты его назвала... Активное с радио. Только зачем золоту радио?
Объяснять Рону что такое активное золото с радио Гермиона предоставила Гарри, проигнорировав замечание и крепко задумавшись. Только пробормотала:
— На вашем месте я бы задумалась почему этот камень смог создать только один человек и с той поры никто это не повторил.
— Секрет хорошо хранил? — предположил Гарри.
