— Боюсь, тебе придется посидеть здесь какое-то время одному. Кажется, я нашел с ним общий язык.
— С кем? С драконом?! — опешил Аткас.
— Нечто вроде того. Стролла я оставляю здесь, так что вам не будет скучно. Обязательно разожги костер. Не вздумай караулить меня всю ночь, обязательно ложись и поспи. Вряд ли ты кому-то нужен, но на всякий случай я оставлю вокруг лагеря охранное заклинание. Оно отпугнет диких зверей и запутает созданий Тьмы... И еще волков. Дракон поведал мне, что именно они — причина всех бед Эстока. Но ты не бойся, заклинание очень мощное.
Аткас жалко улыбнулся. Он не знал, что и думать. У него не хватило духа позвать хозяина и спросить, что все это значит.
Он остался один.
* * *
Тенефор пригласил Экроланда в свое жилище разделить с ним скромную трапезу.
Рыцарь с некоторой опаской зашел под высокие своды пещеры. Внутри было темно, тихо и удивительно тепло. Впереди он увидел неровные отсветы огня и, пройдя немного дальше, оказался внутри огромной пещеры. Где-то приглушенно журчала вода. Ему пришлось идти очень осторожно, потому что оказалось очень легко поскользнуться на полу, отшлифованном до блеска брюхом дракона. В центре был разведен довольно большой костер, возле которого лежала гора дров. Дракон медленно вполз за рыцарем и устроился поближе к костру.
— Мы, драконы, все объединены в кланы, и в каждом приняты свои правила поведения, — рассказывал Тенефор, угощая Экроланда диким медом и какими-то корешками. — В моем, например, условлено, что нам категорически запрещается убивать людей. Поэтому драконы из клана Годрита, в основном, отшельники.
— Как это запрещено убивать людей? — не понял рыцарь. — А как же рыцари, которых вы убиваете, как ты говорил, ради самозащиты?
— Эри, ты меня не слушаешь! — дракон приблизил свою морду прямо к лицу Экроланда и уставился на него своим оранжевым глазом. — Если дракону из моего клана угрожает опасность со стороны людей, то он улетает жить в другое место! А если рыцарь нападает на дракона из клана Рогонира, то он умрет, ибо Рогонир ненавидит людей.
Рыцарь с аппетитом ел предложенное угощение, обдумывая услышанное, и между делом спросил:
— Неужели ты сам собираешь все эти корешки и ищешь ульи с медом?
Он услышал странный звук и только через секунду понял, что дракон смеется. Из ноздрей Тенефора вырвались несколько облачков дыма и поплыли к потолку:
— Нет, человек, где это видано, чтобы мы сами искали себе пищу! Видно, ты совсем не знаешь драконов, да и откуда? С самого рождения со мной следуют мои спутники. Посмотри вокруг повнимательнее.
Экроланд послушно огляделся и вроде бы сперва ничего не заметил. Но потом он увидел, что стоит ему отвести взгляд, и возникает какое-то мелькание... Волшебное Зрение ему помогло, и он вдруг обнаружил: вокруг Тенефора летали совсем прозрачные тени маленьких крылатых ящерок. Они были столь малы, что без труда поместились бы в его шлеме.
— Это твои слуги? — удивленно спросил рыцарь, приглядываясь к мерцающим силуэтам.
— Ну, в некотором роде, да, — заметил дракон, ловя когтем одну из ящерок и щекоча ей брюшко. — Если быть точным, то это духи моих братьев и сестер, которых я убил во время рождения.
Экроланд остолбенел. Доселе он как-то не задумывался об образе жизни драконов, а также об их привычках и особенностях.
Видя, что рыцарь совсем растерялся, Тенефор благодушно объяснил:
— Драконица откладывает от пяти до двадцати яиц. Вылупившиеся дракончики отличаются повышенной агрессивностью и бросаются на все вокруг. В том числе на других родившихся. Как правило, побеждает сильнейший, он и вырастает впоследствии во взрослую особь. Остальные же, умерев, вынуждены всю жизнь сопутствовать своему брату в качестве слуг. На самом деле они очень умны, понимают все, что им ни скажешь. Их предназначение — выполнять кое-какие несложные задания: собирать в лесу корешки, сучья для костра, следить за моей шкурой, стоять на страже, когда я сплю, ну и так далее. Еще я научил своих спутников некоторым играм, и они не дают мне соскучиться во время многовековых уединений.
— А когда дракон умирает? — спросил Экроланд. — Что происходит со спутниками?
— Они сопровождают его дальше, в Вечную Долину... Ну, или в Свардак. Но последнее бывает очень редко, ведь Майринда считает нас своими любимыми чадами.
— Ты поклоняешься Майринде?
Дракон прикрыл веком глаз:
— Поверь, нам нет нужды поклоняться кому бы то ни было. Мы слишком независимы для этого... Но у нас с богиней в некотором роде договоренность. Иногда мы помогаем ее слугам, иногда — делимся сведениями... Я бы сказал, что последователям Майринды лестно считать, что драконы тоже входят в ее свиту, только и всего.
— А если у дракона нет спутников?
— Такого не может быть, — в голосе Тенефора послышалось сожаление, — такой дракон умрет от голода или кожных паразитов, или когда он будет спать, к нему подкрадутся люди и убьют его.
Экроланд задумался. Мало того, что драконы столь сильны в бою и обладают огненным дыханием, так еще их спутники могут служить великолепными разведчиками. Тенефор сказал, что в клане Годрита не убивают людей, но сколько еще существует кланов? Если он договорится с одним из них и уговорит служить королевской армии, то сам Рабад наверняка падет!
— Послушай, Тенефор, а этот Рогонир, он ненавидит всех людей, или делает для некоторых исключение? Скажем, как он относится к тем, кто отбивает поклоны Секлару?
— По сути дела, — Тенефор мрачно усмехнулся, — только их он хоть как-то и выносит. На самом деле, его клан находится на службе у Империи.
— В армии Рабада есть драконы? — ахнул Экроланд. Ему сразу представились хлипкие войска Твердикана, сметаемые полчищами огнедышащих драконов. На самом деле и в Королевстве есть летающие воины: рыцари на пегасах, крылатых конях-красавцах. Но их было так мало, от силы пара сотен! Честно говоря, они едва ли представляли собой хоть сколько-нибудь грозную силу, скорее, всадники со своими пегасами служили украшением всяческих парадов и смотров войск, и не более того. Куда им сравниться с огромными драконами!
— В некотором роде, клан Рогонира — отступники, — продолжал Тенефор. — Остальные кланы давно уже ратуют за воссоединение с людьми. Давным-давно мы и люди были в союзе, хотя и было это еще до Переселения. А Рогонир, мало того, что позволяет убивать, так еще и делает это за деньги! Это ни в какие ворота не лезет.
— Так почему же вы не предложите мир? Я уверен, король будет обеими руками "за"! — горячо сказал Экроланд.
— Подумай, и ты поймешь, что это не так просто, доблестный рыцарь, — дракон задумчиво посмотрел вверх, на кувыркающихся вокруг него ящерок. — Все нас боятся. Уверен, что проблема в том, что мы сильные, очень сильные. Я не знаю более могущественных существ на Роналоре, чем драконы. Разве только самые искусные маги смогут одолеть нас, но точно не в одиночку. Король боится, что если мы заключим союз, драконов перестанут убивать, мы расплодимся по всему Твердикану, и нас станет трудно контролировать. К тому же, уверен, Рогонир наглядно показывает, каковы в деле боевые драконы.
Экроланд сел на землю и заколебался, куда прислониться, но Тенефор решил его сомнения, хвостом притянув к своему боку, теплому и сухому. Несколько ящерок возмущенно запорхали вокруг, раскрывая острозубые ротики в беззвучном вопле протеста. Рыцарь почувствовал, как веки наливаются тяжестью.
— Я слышал, — донесся до него, словно издалека, голос дракона, — что у вас в Вусэнте беспорядки. Кажется, скоро вам предстоит воевать. Так вот, человек, ты мне понравился. Ты не похож на других людей, которые заботятся только о собственном благе. Когда над тобой нависнет смертельная опасность, я хочу придти тебе на помощь. С тобой я оставляю своего спутника, Тера. Он всегда будет рядом, и в трудную минуту просто прикажи ему лететь за мной. А теперь спи, отважный человечек. Ночь будет коротка...
Экроланд увидел, как одна из ящерок спланировала и села к нему на плечо, чего он, из-за ее призрачной природы, не почувствовал, и замерла там, сложив миниатюрные крылышки. Потом волшебное Зрение отказало ему, он сомкнул глаза и крепко уснул.
* * *
Утром Экроланд отправился за своим оруженосцем. Он тепло распрощался с Тенефором и пообещал использовать Тера только в случае крайней нужды.
Ящерка вела себя крайне пристойно и, по-видимому, была крайне горда предоставленной ей миссией. Она деловито оглядывалась вокруг и иногда срывалась с его плеча, взмывая высоко вверх.
Сумки с палаткой и прочими вещами уже были собраны, Аткас тушил костер. Возвращение хозяина оказалось для него большим облегчением, хотя, будь рыцарь повнимательнее, он заметил бы, что у оруженосца чересчур невинный вид.
— Значит так, Аткас, — сказал Экроланд, — в Вусэнт воротишься без меня. Денег я тебе дам, дорогу ты знаешь.
Аткас внутренне заликовал, но постарался задать вопрос, не дрогнув и мускулом на лице:
— А вы, сэр Экроланд? Неужели вы хотите еще немного поговорить с драконом?
— А я, мой друг, попробую очистить эти места от нечисти, — спокойно сказал рыцарь.
— Один? — не на шутку разволновался Аткас. — Одному вам нипочем не справиться! То есть вы сильный, храбрый и все такое, но как же вы сумеете в одиночку одолеть сотни волков в этих краях?
— Я не собираюсь с ними сражаться, — улыбнулся Экроланд, — все будет сделано с помощью волшебства. Езжай и ни о чем не волнуйся!
Само собой, уезжал Аткас с неспокойным сердцем, то и дело оглядываясь на фигурку рыцаря рядом со Строллом. И вдруг — ему, наверное, показалось, — он увидел на плече Экроланда какую-то тварь! Аткас моргнул, но тут Солемна завернула по лесной тропке, и он потерял хозяина из виду.
Экроланд отправился в Эсток.
* * *
Встав посреди площади, рыцарь осмотрелся волшебным зрением, а потом наложил заклинание Следа. Пришлось на секунду крепко зажмуриться, иначе он непременно запутался бы, ошарашенный круговертью диких красок и нитей, расстилавшихся перед его взором. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, концентрируясь. 'Сейчас мне нужно увидеть всю местность, целиком, — сказал он себе. — Итак, приступим. Волки следуют за подземными магами, маги — последователи тварь-червя, значит, надо обратить внимание на красный цвет'...
Он раскрыл глаза. Мелькание вокруг замедлилось и вскоре исчезло, и рыцарю предстало величественное зрелище: пространство вокруг наполнилось тысячами, миллионами нитей, некоторые пульсировали в такт дыханию земли. Следы жителей Эстока успели в течение последних недель поблекнуть и почти исчезнуть, зато сразу бросались в глаза жирные, красные энергетические нити, тянувшиеся к колодцу.
Теперь — самое сложное. Рыцарь вполголоса произнес коротенькое заклинание. Его тело осталось стоять далеко внизу, а он сам парил высоко над Эстоком, рассматривая Следы внизу. На полпути к холму Тенефора, вдали от людских и звериных троп, клубились розовые облака.
Со вздохом Экроланд вытянул из ножен меч, взвесил его на ладони. Его добрый товарищ, старый друг. В скольких славных битвах они побывали вместе! Ни разу не подводил...
Меч был поднесен ему в дар в тот самый день, когда он был посвящен в рыцари. Так больно, и так сладко было вспоминать ему о тех днях, когда он, раскрыв рот, внимал Заветам Талуса, а зеркало отображало тощего юношу с растрепанной пшеничной шевелюрой. В глазах его тогда горел неукротимый огонь веры, он до хрипоты отстаивал каждую строчку заветов перед друзьями-оруженосцами, чтоб не смели даже сомневаться в пути Талуса.
Сейчас его глаза пусты и спокойны. Нет в них юношеского задора, пропал азарт, с которым он встречал каждую битву и считал все трудности испытаниями, ниспосланными ему самим Талусом. Ему только и остается, что обрубать нити, которые прочно держат его из прошлого.
Пришло время обрубить еще одну.
Из уст его полилось заклинание, мелодичное и звонкое, которому эльфы давным-давно обучили людей. Те частенько пользовались им во время бесконечных войн, разоряя храмы Секлара и Тариселя.
Чудесным образом меч в руках стал вибрировать в ритм с песней-заклинанием. Экроланд смотрел на клинок с искусной вязью рун, которые сейчас зажглись все, до единой, немеркнущим белым светом. Рукам стало больно, их словно ошпарило кипятком... Но что значит это малозначительное неудобство в сравнении с очищением целого края? Ничто.
Аслатин в рукояти меча стал дрожать сам по себе, не вписываясь в содрогания клинка, все быстрее и быстрее.
Нет, меч не удержать, так он его выронит. Экроланд поднатужился и вонзил меч в мерзлую плоть земли до середины клинка.
Меч дрожал все сильнее и сильнее, поддерживаемый грустным напевом.
Закрыв глаза, Экроланд допел последние строки и бережно подставил ладонь к рукояти. В руку ему упал темный камень.
Мертвый меч замер. Он снова стал просто куском стали, безжизненным и холодным. Руны на клинке погасли, и пустой глазницей зияла дыра в рукояти.
Аслатин в руке рыцаря мерцал и переливался багровым светом. Без меча он был опасен и неукрощен. Только самые смелые людские кузнецы рискуют работать с диким аслатином. Гномы, — вот кому подчиняется необузданная сила этого камня. Но их же она и порабощает, заставляет себе служить. Экроланд слышал, что самые искусные кузнецы гномьих кланов вынуждены увешиваться буквально гирляндами аслатина, лишь бы только преодолеть его болезненное притяжение.
Но сейчас рыцарь отнюдь не собирался приручать камень. Он хотел использовать его силу.
Отойдя к опушке леса, он выбрал дерево потолще, и среди его корней, змеями выползающих наружу, устроил маленькое святилище из камешков. В середину он положил аслатин.
Самым трудным было вычерпать достаточно сил из глубин самого себя. Он чувствовал себя слабым и беспомощным без поддержки меча.
Сила скапливалась в нем медленно и неохотно, словно тоненькой струйкой. Казалось, что его обуревает безумная жажда, он стоит в пещере под сталактитом и ловит ртом холодные медленные капли, тогда как ему нужно целое ведро воды, чтобы напиться.
Он отругал себя за то, что давно не медитировал и растерял много навыков, привыкнув жить за счет Силы меча.
Но мало-помалу нужное количество Силы скопилось внутри него, и он опустился на колени, склонив голову.
Заклинания — большей частью удел жрецов, ему же в большей степени подвластна молитва. Он сложил руки ладонями друг к другу и обратился с горячей молитвой к Талусу.
Потихоньку его стал обволакивать экстаз, словно он медленно погружался в теплую ванну. Рукам стало тепло, он закрыл глаза, теперь прекрасно видя вокруг оскверненные места и горящий уголек аслатина у своих ног.
Он развел руки и направил всю скопленную Силу к аслатину, одновременно вознося святую молитву.
Небеса откликнулись ему.
Внезапно аслатин будто сам потянулся к потоку энергии, исходившей от преклонившего колени рыцаря. Разгоревшись, камень стал белым-белым перед чернотой закрытых глаз Экроланда.
На мир вокруг рухнул полог.
