Не осознавая, что он творит, король распахнул дверь. Все, в том числе и его супруга повернулись на звук. Он ожидал увидеть в ее глазах страх, надеялся, что она бросится к нему в ноги и попытается оправдаться. Поступи она так, он, наверное, поверил бы всему, что она скажет. Но его королева даже не изменилась в лице, лишь вопросительно изогнула бровь, словно требуя объяснений от короля. Это оказалось последней каплей.
— Как ты могла? — с болью в голосе произнес Ксаниэль и, не дожидаясь ответа, стремительно бросился прочь.
Эллис печально смотрела на то место, где только что стоял ее супруг. Сегодня ей придется применить весь свой дар убеждения, чтобы Ксаниэль поверил ей. Не вовремя Дэриэну понадобилось в город, естественно ни его помощник, ни ее фрейлины, даже при всем желании не смогли бы остановить его величество. Это мудрый друид нашел бы и способ подать ей знак, и задержать разговором Ксаниэля. И она хороша — так привыкла чувствовать себя в полной безопасности здесь, что не озаботилась даже элементарными мерами предосторожности в виде закрытых дверей.
— Мы думаем, на сегодня мы закончим, — медленно, почти по слогам произнесла королева, пытаясь привести в порядок разбегающиеся во все стороны мысли. — В интересах вашей же безопасности, как можно скорее покинуть дворец, неуверенна, что Ксаниэль накрутив себя, не решит арестовать всех здесь присутствующих.
— Может тебе стоит уйти со мной, хотя бы на пару дней, пока его величество не остынет и не начнет мыслить осознано, — хрупкая, но сильная рука дроу ободряюще легла на плечо королевы. Багира, единственная из повелителей, постоянно присутствовала на всех советах. За это время они сдружились еще сильнее.
— Спасибо, но не стоит, если я пропаду, он и войну может объявить всем расам, решив, что вы запудрили мне мозги и просто мною пользовались, а теперь похитили. Раз уж я решила играть за его спиной, то должна и отвечать за свои поступки. Не бойся, он ничего непоправимого не сделает, а в случае чего я вполне смогу постоять за себя, ты же знаешь.
Однако попытка улыбнуться Эллис не удалась, получилось слишком вымученно и неестественно, да и в глазах не было и тени радости.
— Тебе видней! Свяжешься с нами, как все уладится.
— Непременно! — кивнула в ответ королева, провожая взглядом покидающую комнату нелюдь. Эллис не стала сопровождать их до телепортационной комнаты, просто отдала приказ замку выпустить гостей. Теперь ее путь лежал в ставшие уже своими покои ее мужа.
Ожидание — что может быть хуже. Она уже устала ждать, но ничего другого ей просто не оставалось. Она могла найти его в любой момент, но выносить их разборки на глаза прочих обитателей дворца — слишком высокую цену пришлось бы платить за такую ошибку. Однако нервы натянулись до предела, и это очень плохо, в таком состоянии куда сложнее уследить за собой и своей речью, сыграть нужную роль. Еще несколько минут пассивного ожидания и ей придется отказаться от разговора, по крайней мере, в этот вечер.
Двери жалобно заскрипели — он распахнул их излишне сильно, выметая свою злость на ни в чем не повинное дерево. Мутные пьяные глаза, в удивлении смотрящие на нее, заставили Эллис внутренне содрогнуться и проклясть свою нерешительность. Ей стоило уйти и отложить этот разговор на утро. Сейчас Ксаниэль просто неспособен на адекватную реакцию на ее слова и доводы. Она подставилась, очень сильно подставилась, и насколько плачевно для них закончится этот вечер, оставалось лишь гадать. Кое-как справившись с удивлением, король неровной походкой пересек комнату, и, упав в соседнее кресло, обхватил голову руками.
— Скажи, зачем ты так поступила с нами! Неужели все твои речи о стремлении помочь людям оказались лишь набором слов? — он поднял на нее свои глаза полные недоумения.
— Нет, я действовала, действую, и продолжаю действовать в интересах людей! — как можно тверже и увереннее парировала королева, таким же взглядом отвечая на вопросительный взор короля. Она молила всех известных ей богов, чтобы ее супруг понял этот взгляд и эту твердость голоса правильно.
— Отдав свои знания нелюди?! — недоуменный вскрик в ответ. — Неужели ты не понимаешь, что против них ты никто, какие бы договоренности ты не заключила, они найдут способ их обойти, попользуются тобой и выкинут, как ненужную вещь.
Король смотрел на Эллис едва ли не с мольбой, он так надеялся, что она хотя бы сейчас раскается в своих делах, поймет, что была неправа, попросит прощение. Но она оставалась, все такой же непоколебимой. Да, она могла сказать что угодно, лишь бы успокоить Ксаниэля, но, к сожалению, тогда переубедить его утром станет и вовсе невозможно. С другой стороны продолжать настаивать на своем сейчас не меньшее самоубийство. Разум старательно пытался отыскать третий путь.
— Ксаниэль, я не хочу с тобой спорить, лучше пойдем спать, и поговорим обо всем завтра с утра, на ясную голову, — как можно мягче и нежнее произнесла Эллис — не слишком удачная, но все же попытка избежать неприятных последствий.
— Да мы пойдем сейчас спать! Но отныне и впредь ты будешь подчиняться мне беспрекословно, и прекратишь свои связи с нелюдью. Все больше никаких библиотек и совещаний! Будешь весь день проводить, как и подобает королеве со своими фрейлинами за вышиванием, придумыванием нарядов, рисованием, чем угодно, кроме вмешательства в мои дела! — король едва не кричал на супругу, а Эллис из последних сил сохраняла спокойствие. Нервное напряжение дало о себе знать, и ситуация начала стремительно надоедать ей.
— Тебе не удастся меня заставить делать то, чего я не хочу! — ровным и все еще спокойным голосом ответила ему супруга, начиная внутренне вскипать, и из последних сил контролируя свои эмоции. Как же ей не хватало мудрого друида, способного парой слов разрешить любую спорную ситуацию. Она до сих пор не научилась так выражать свои мысли и так высказывать свои аргументы, чтобы для возражений не оставалось и места.
— Ты так думаешь!? — Ксаниэль очень недобро усмехнулся и что-то прошептал. Легкий холодок пробежал по телу девушки. Мгновение и голову пронзает паническая мысль, она почти не чувствует свое тело, даже пары слов сказать не в состоянии. Странные и неприятные ощущения, словно ты сторонний наблюдатель за самим собой, словно кто-то большой и сильный отодвинул часть твоего сознания, и у тебя никак не получается вернуться обратно.
— Встань, женщине не пристало сидеть в присутствии мужа!
Эллис и не думала вставать, но тело само поднялось из кресла.
— Ну, как ощущения? — ехидно и самодовольно вопросил Ксаниэль, с удовольствием рассматривая недоумение и панику заполняющие серо-голубые глаза девушки. — Разве я не говорил, что у нас есть средства по укрощению строптивых? Сейчас я полностью контролирую твое тело, и твою волю, причем сил осуществлять такой контроль у меня хватит надолго, а когда закончатся... у нас много магов, которые не откажут в помощи своему королю. А теперь скажи, да, мой господин!
— Да, мой господин!
Горечь обиды волной накатила на девушку, такого поступка от своего супруга она не ожидала. Эллис могла простить ему что угодно, понять что угодно, но лишить себя свободы и независимости не могла позволить никому. Всю жизнь она стремилась к ним, а тут в одночасье выяснилось, что есть люди способные полностью подчинить ее тело, сделать ее послушной марионеткой, и она даже слова против не сможет сказать. Все барьеры столько долго ею выстраиваемые, рухнули за мгновение. Сознание заполнила мысль о том, что она всего лишь слабая девушка в чужом мире с чужими порядками, где у нее никого нет, где она совершенно одна. Одинокая слезинка покинула глаз и поспешно скатилась по щеке. Если бы она все еще контролировала свое тело, она наверняка сжалась бы в комочек от боли раздирающей в клочья ее душу. Но король не заметил пустоты возникшей в глазах девушки, как и едва заметной полоски от той одинокой слезинки, он продолжал свою речь:
— Поэтому предлагаю тебе в последний раз согласиться с предложенными условиями, и не лезть туда, куда тебя не просят. Ну, так что?
Эллис почувствовала, как нечто прежде полностью овладевшее ее телом немного подвинулась, дав ей возможность говорить самостоятельно, а не то, что приказывают. Но она не спешила с ответом, пытаясь хотя бы на пару мгновений прогнать боль и страх. Она не покажет свою слабость этому человеку, ни за что на свете.
— Ты пожалеешь об этом, — не смотря на то, что девушка произнесла эти слова очень холодно почти отрешенно, ей казалось, что голос ее дрожал, что она не смогла справиться. Король дернулся от этих слов, словно от пощечины, настолько холодным и безжизненным послышался ему голос Эллис.
— Я надеюсь, что к утру, ты все же одумаешься! И не вздумай покидать наших покоев, я приказал всей страже дворца никуда тебя не выпускать, и при обнаружении сопровождать сюда. Спокойной ночи, дорогая! — теперь голос подрагивал у Ксаниэля, неприятные предчувствия сжали его сердце, но избыток алкоголя в крови, не позволил разуму понять, что же не так в произошедшем. Недолго думая, он покинул гостиную, скрывшись в спальне.
Королева почувствовала, как тело вновь ей повинуется, но сил управлять им не осталось, ноги подкосились, и девушка оказалась на полу. В голове роем носились мысли, но боль и обида не позволяли сосредоточиться ни на одной из них. Никогда в жизни Эллис не было так плохо. Она знала, что за все надо платить, но не подозревала что плата за ее силу окажется такой... Те чувства, что она отвыкла чувствовать, что давно выкинула из своей жизни, обрушились всепоглощающим цунами и разум больше не смел противится им. А вслед за бурей эмоций пришла пустота, нещадная всепожирающая пустота и порожденное ею безразличие. Эллис не знала, сколько она просидела объятая пустотой до того момента, когда двери гостиной распахнулись в очередной раз, от излишне сильного толчка.
Нервные шаги глушил мягкий ворс ковра. Рабочий стол оказался буквально заставлен пустыми винными бутылками, но вино так и не принесло успокоения, ни нервно выхаживающему по кабинету герцогу, ни только что покинувшему его королю. Голова раскалывалась от обилия обрушившейся на нее самой невероятной информации. А еще ныло сердце, ускоренно бьющееся от дурных предчувствий. Сейчас он как никогда боялся за королеву, и молил всех богов, что бы ей хватило благоразумия не попадаться на глаза мужу, хотя бы ближайшие несколько часов.
Информация, полученная из сумбурно-сбивчивого рассказа Ксаниэля, ничего хорошего им обоим не сулила. Это пока мысль о причастности ко всему этому друга, еще не посетила короля. Но он не дурак, каким бы молодым и беззаботным не казался бы. И хорошо если не завтра, протрезвев, он поймет, что напивавшийся с ним весь вечер Кэриен уже давно был в курсе происходящего, но молчал.
Жаль осторожно переубедить короля, изменить направленность его мыслей, оказалось герцогу не по силам. Сосредоточившись на мысли о предательстве, Ксаниэль отказывался слушать доводы разума, и воспринимать информацию с любой другой позиции. А Кэриен не мог рассказать все, что знал сам, ибо и эти факты король повернул бы против королевы и ее друзей, а заодно досталось бы и самому герцогу, как за сокрытие информации, так и за поддержку ее величества. Так рисковать сейчас он не имел права, слишком опасная назревала ситуация. Остановить, пресечь разворачивающиеся события уже не в его власти, слишком поздно, можно лишь попытаться контролировать и корректировать их ход.
Еще пара кругов и, кажется, что голова пойдет кругом от излишне быстро сменяющихся видов. Тяжелый вздох, и Кэриен буквально падает в свое любимое кресло. Рука на автомате тянется к полупустой бутылке, но, задержавшись на ней пару мгновений, отпускает. Вино уже стоит поперек горла, а хоть какого-то облегчения все равно принести не способно. Еще один тяжелый вздох и руки обреченно сжимают голову не желающую мыслить в нужном направлении. И невероятное ощущение того, что на сегодня неприятности не закончились, еще настойчивее разгорается внутри сердца. На ум приходит только одно — от чего становится вдвойне не по себе.
Кресло покинуто и герцог опять на ногах, но вновь расхаживать по кабинету он не намерен. Глубокий вздох, попытка прогнать из головы все лишнее — там остается лишь одна, но крайне неприятная мысль. Медлить больше нельзя, он и так потерял много времени, пытаясь разобраться в хаосе мыслей и чувств. А сейчас они в один голос твердят о том, что не стоило отпускать короля одного.
Путь от кабинета, до королевских покоев, показался герцогу невероятно долгим, хотя их разделяли считанные метры. Он в нетерпении излишне резко и сильно толкнул дверь, но замер едва переступив порог, мгновенно растеряв всю свою стремительность. Чувства в очередной раз не обманули его, но он слишком долго над ними размышлял и опоздал. В очередной раз он опоздал, и позволил неприятностям настигнуть девушку, столь близкую и столь далекую, единственную и неповторимую.
Она сидела на полу с упавшей на грудь головой, в какой-то неестественной позе, словно ей перерезали сухожилия и она не в силах более удерживаться на ногах, осела на пол. Серебристый волос в беспорядке ниспадал на лицо, от утренней элегантной прически не осталось и следа. Ее руки так сильно обхватили себя за плечи, что побелели костяшки пальцев. В его голове мгновенно пронеслись тысячи сцен того, что король мог сотворить со своей супругой. Шквал непривычных, доселе почти не испытываемых чувств обрушился на Кэриена, заставив того броситься к девушке. А в голове билась одна единственная мысль, лишь бы с ней все оказалось в порядке, лишь бы произошедшее оказалось поправимым, иначе он просто не сможет простить этого другу. Конец объединенному королевству слишком четко вырисовывался в свете полученной сегодня информации.
— Эллис, что случилось? — взволнованным голосом спросил герцог, опустившись на пол подле королевы. Но она продолжала сидеть, окаменевшим изваянием, совершенно не реагируя на его вопрос. Кэриен схватил ее за плечи и встряхнул, отчаянно пытаясь привести девушку в чувство. И ему это удалось, но уже в следующее мгновение герцог пожалел об этом. Она подняла голову, и их глаза встретились. На мгновение ему показалось, что перед ним сидит не Эллис: серебро волос превратилось в белизну седины, лицо молодой женщины обернулось девичьим личиком, лишь взгляд остался неизменным, такой же пустой, и в то же время наполненный неестественной болью. Он невольно отшатнулся, едва не отлетев от девушки на метр, ведение тут же исчезло, и перед ним вновь находилось королева. Вот только взгляд оставался прежним. Смесь боли, обиды, одиночества и угрозы сквозь пелену невыплаканных слез, невероятным образом сочетались с всепоглощающей пустотой и отчаяньем.
— Уйди, — безжизненно произнесла Эллис. Он хотел возразить, но почувствовал на ней след магии, след от заклинания полного подчинения. Других слов не нужно, теперь все предельно ясно, но легче от этого не стало. Он неторопливо поднялся, не отводя грустного взгляда от вновь сжавшейся девушки. Сейчас все его силы устремились на сдерживание так и рвущихся наружу чувств. Превозмогая желание свернуть в королевскую спальню, он все же покинул гостиную тем же путем, которым пришел. Больше всего Кэриен жалел, что внес те злополучные изменения в формулировку сделки, иначе ждал бы сейчас магический откат Ксаниэля за нарушения условия.
