— Я? Предпочитаю итальянские спектакли. Здесь я не отдыхаю, а исполняю свою маленькую роль.
— Значит, вас вовлекли в некую затею? Уже? Что же они такое натворили, что у вас дрожат пальцы? — поделился он своими наблюдениями.
— Это не от страха или волнения. Вернее волнения, но вызванного всплеском острых ощущений. Виновники, как вы догадываетесь — ваши неуемные друзья.
— Рагнар полдня провел в делах, не в обществе моей супруги. Хотя, они способны чудить не сговариваясь. У них особенный душевный контакт. Вы меня очень заинтриговали. Я готов бежать в ложу. — Он тихо засмеялся. — Они решили выйти на сцену в роли Сюзаны и Фигаро? Не припомню, чтобы они брали уроки вокала.
Он был не слишком удивлен, спокоен и весел. Диана снова рассмеялась.
— О-о, вы допускаете и такое?
— Будь мы в цирке...
— Да-да, вы о клоунах уже говорили, помниться, — заметила она.
— У меня достаточно терпения, чтобы проводить вас до вашей ложи и вернуться в свою. Прогуляемся. Времени достаточно.
— Вы еще более поднялись в моих глазах, граф. Какое ангельское терпение.
Диана переоценила его способности. Едва она скрылась в своей ложе, он пошел назад. Приказывал себе не спешить, не сталкиваться с гуляющими вдоль лож, но заветную дверь распахнул с нетерпением. Быть может, при иных обстоятельствах он подумал: "Всего лишь". Встреча с Дианой была частью плана, ее недоумение подогрело его любопытство и эффект был сильный.
— Шутники, — произнес он, закрывая дверь.
Он улыбнулся, качая головой. Она подала ему руку, в ответ он снова открыл дверь и вытащил ее наружу, на свет, чтобы рассмотреть.
— Ради меня? — спросил он.
Она только улыбалась в ответ. Потом повела куда-то. Ей удалось найти уединенный уголок.
— Я была уверена, что ты расстроишься. Я обязана компенсировать промахи моих подопечных.
— Как видно, — добавил он.
Наряд ее был строгим. Она предоставила скромной Ольге блистать обнаженными плечами, на ней все оказалось закрыто тонкой густой паутиной вуали: плечи, руки. Он осмотрел ее снова.
— У меня нет слов. Я понимаю, мы должны быть естественными в этой среде, но не до такой же степени. Вместо продолжения спектакля я буду смотреть на тебя.
— Ты и раньше не сцену не смотрел.
Они держались за руки, как парочка влюбленных. Кто-то их все-таки видел. Он предпочел развернуться так, чтобы была видна его спина, и она закрывала бы ее от взглядов посторонних.
— Прячешь меня?
— Да.
— Не волнуйся, под этим платьем моих мускулов никто не заметит. — Она стала осматриваться и заговорила саркастически. — Синее платье мне совершенно не подошло. Диана так старалась, но не учла, что местные дамы не тренируются, как я. В этом виде мои руки и спину никто не увидит, будь спокоен за жену.
— Я не могу быть спокоен, я такого поворота с переодеванием не ожидал. Как вам в голову пришло? Чудики. Спасибо.
Раздались звуки музыки. Они остались одни.
— Давай сбежим, — предложил он. — Я все равно не смогу смотреть на сцену. Я буду смотреть на тебя.
— Нет. У нас кое-какие знакомства после спектакля. Следи, чтоб мы Хофману на глаза не попались.
— Могу я хотя бы тебя поцеловать.
— Возьмите себя в руки, граф. Вы в приличном обществе.
Она чуть отстранила его и вышла в фойе. Она уже устремилась к ложе, но замерла. Он сосредоточился, чтобы среагировать. Мимо них по коридору шел средних лет крепкий грузный человек, но походка у него была твердая и уверенная. Он заметил девушку, которая смотрела на него во все глаза, остановился.
— Мы знакомы? — пророкотал его голос по-французски с акцентом.
— Увы, Василий Васильевич, — ответила она по-русски, тоже коверкая слова на английский манер. — Мы не знакомы.
— Не имею чести. — Человек поклонился. — Вы русский язык знаете?
— Мой супруг, — она мягким жеманным жестом забросила руку за плечо, — русский. Простите за мое бесцеремонное поведение. Я вас узнала.
— Вы были на моей выставке?
— Увы. Мы на днях приехали в Вену, но я видела ваши картины прежде.
— Просите нас, — заговорил Алик. — Моя супруга — американка. Она без ума от всего русского. Позвольте представиться. Александр Константинович Шеховской. Элизабет, моя жена.
— А это Василий Васильевич Верещагин, — произнесла Эл и восторженным придыханием. — Простите великодушно за мою несдержанность. Не смею отвлекать вас от Моцарта.
— Ну что вы. Мне лестно встретить тут соотечественников, сударыня. Признаться, меня впервые вот так узнают. Это мне впору смущаться. Благодарю за признание, — ответил Василий Васильевич.
— Где ваша следующая выставка? — спросила Элизабет.
— Теперь в Будапеште.
— О. Это близко! — И она просительно посмотрела на супруга.
— Все что угодно, — кивнул Александр Константинович. Потом он обратился к новому знакомому. — Рад знакомству. Нам пора. Моцарт ждет.
Они раскланялись и разошлись. Когда стихли шаги, он услышал, как она переводит дыхание.
— Прости мое невежество, моя образованная супруга. Кто он?
— Верещагин. Художник. Темнота. Домой вернемся — сошлю в Третьяковку, — простонала она. — Обожаю свою службу. Между прочим, он объехал почти весь Восток, Индию, Тибет.
Она снова вздохнула, переводя дыхание.
Он нахмурил лоб.
— Апофеоз войны, — вспомнил он.
— Хоть что-то.
— Не до конца упал в твоих глазах? Как в твоей голове все помещается?
— Как карты полетов в твоей, — смягчилась она. — Идем, а то нас начнут искать.
Они вернулись в ложу, сели тихо. Рагнар едва скосился.
Спектакль закончился овациями.
— Ну, как тебе понравилось? — спросила Элизабет у "брата".
— Спасибо. Твой выбор, как всегда безошибочен.
— Его выбор, — она указала на Рагнара.
— Зато, в остальном ощущалась твоя рука, дорогая сестрица, — он ей подмигнул. — Я объясню свое опоздание позже, если ты позволишь.
— Причина меня не волнует. Что в том? Меня интересует, как ты день провел. — Она демонстративно взяла его под руку, оставив Рагнара и Александра выбирать, кому оказать внимание Хельге.
— Попрощайся с Дианой, ты ей обязан, кажется, — намекнул Александр и вывел Хельгу из ложи.
— Ты думаешь? — спросил Рагнар.
— Если она не вздрогнет при твоем появлении.
— Стоит проверить, ты прав. Она не одна, но я как-нибудь изловчусь.
Двумя парами они шествовали к лестнице. "Брат" с "сестрой" таинственно перешептывались, второй паре ничего не оставалось, как наблюдать за ними. Рядом вырос Ванхоффер.
— Как вам представление? — спросил он у Александра.
— Чудесно. Чудесно.
— А я хотел бы вас познакомить, — с хитрой улыбкой сказал Ванхоффер. — Я вижу, мистер Макензи уже нашел знакомых.
Он указал на пару впереди, Грэг поднял руку, приветствуя кого-то в группе выходившей из левого крыла лож.
— Да, — кивнул Александр. — Грэг!
Господин Макензи обернулся, увидев Ванхоффера кивнул, и они без остановки прошли дальше.
— Я готов, — согласился Александр.
Ванхоффер подвел их к группе мужчин.
— Вот мой обещанный гость, друзья мои, — громко произнес Карл Ванхоффер. — Позвольте представить. Русский граф Александр Константинович Шеховской, а это его прелестная спутница Хельга-Августа Карлсон из Стокгольма. Граф, вы видите перед собой гвардию его величества.
Ванхоффер стал перечислять офицеров. Их оказалось не меньше десятка. Он же и описал цель визита графа.
— Простите господа, если я не запомню ваших имен, — извинился Александр. — Столько впечатлений! Вечер был великолепен, я уже сказал Карлу, что венская опера лучшая, даже лучше итальянской.
— Это вы из вежливости, Александр! — воскликнул один из новых знакомых. — Кабаре наши не хуже французских — это точно.
Компания оказалась шумной. Хельга даже подумала, что тут можно опять заключать пари между Дианой и Дмитрием по поводу хороших манер. Шутки были фривольные, не смотря на ее присутствие.
— Господа, вы смутите совершенно мою спутницу. Моя супруга просто таки сделала бы вам выговор! — сделал замечание Александр.
— А где же ваша супруга?
— Здесь в театре, знакомиться с друзьями своего брата. Он финансист, а ей всегда интересны его прожекты, — ответил Александр. — Он прежде не был в Вене, но и тут, как рыба в воде.
— Они американцы, господа, — добавил Ванхоффер. — Я не видел женщины столь умной и красивой одновременно.
— Граф, где вы остановились?
— Мы сняли дом, здесь неподалеку. Запамятовал адрес. Мой друг занимался этими хлопотами. Элизабет должна помнить. Моя супруга обожает уютные дома. Хельга, вы не вспомните? — спросил он у побледневшей девушки.
— Улица Гонзаго, двенадцать, — напомнила она. — Александр Константинович, Вена совсем вскружила вам голову.
Из проходивших мимо людей вырос Рагнар.
— О! А вот и мой друг! Знакомьтесь господа, Рагнар Гаруди.
— Смею заметить, что всякие восточные письмена больше интересны Рагнару, — сказал Ванхоффер, поддерживая нарочито веселый тон беседы.
— Господам офицерам, полагаю, подобные тонкости мало интересны, — заметил Рагнар, оглядывая присутствующих.
— Нас еще не представили, а вы уже знаете, кто мы? — спросил один из офицеров. — Восточная хитрость?
— Он почти волшебник, он читает ваши мысли, господа! — воскликнул Ванхоффер.
— Это шутка?
— Ничуть не шутка, господа, — возразила им Хельга.
— Глупости, вас выдает выправка! — громко заявил Рагнар. — Я хотел бы взять пару уроков владения саблей. Господа, говорят, тут найдутся мастера.
— А вот, к примеру, князь Рушель, — указал Ванхоффер на невысокого с глубокими залысинами человека.
Глаза его блеснули, глядя на рослую фигуру смуглолицего Рагнара. Он подумал, что этот азиат достоин хорошей трепки. Рагнар метнул в него алчный взгляд.
— К вашим услугам, — сказал князь. Он протянул Рагнару карточку. — Приходите в любой день к полудню. Договоримся.
— Осторожно, князь. Он опасный соперник, — предупредил граф.
— Я учту, — ответил тот.
— А вы, граф? Что же, не желаете показать нам русскую выучку? Ведь ваши казаки — лихие воины, им и турки не страшны, — тормошил Александра молоденький офицер.
— Я бы не прочь, но боюсь господа...
— О! графиня Элизабет! — воскликнул Ванхоффер. — Господа! Господа! Александр!
Он обернулся, заметив за спиной Грэга и Элизабет. Они оказались в центре внимания. Наконец Хельга могла выбраться их кольца мужчин. Элизабет заняла место рядом с мужем, внимание сосредоточилось на ней. Хельга вцепилась в руку "жениха", как утопающий за спасательный круг. Она чувствовала себя очень не уютно под всеми этими взглядами. Она тут же забыла, что ощущала себя обворожительной совсем недавно. Теперь ей хотелось спрятаться. Она поспешила накинуть тонкую шаль на плечи. Она улучила момент и выскользнула из круга, за спину Рагнара.
Если на Хельгу смотрели со сдержанным любопытством, то графиня привлекла пристальное внимание от окружающих. Она вела себя, словно привыкла и к такому обществу и к комплиментам в ее адрес. Все обращения были только к ней. Александр не подал виду, но поводов для ревности у него было достаточно.
— Господа! Я надеюсь, что мы успели во время, и господин Гаруди еще не просил сразиться с ним? — потребовала она ответа.
— Графиня! Вы проницательны!
— Неужели? Рагнар! Господа! — она жеманно возмутилась. — Что у мужчин за страсть соревноваться друг с другом?
— Так же как вы, дамы, стремитесь превзойти соперниц в красоте и изяществе в борьбе за наше внимание. Так же и мы стремимся превзойти друг друга в ловкости и умении владеть собой, в любом искусстве, — парировал Рагнар. — Все ради вас, прелестных женщин.
Его тирада вызвала одобрение.
— Ради славы, — возразила она.
— Господа! Господа, на следующей неделе я даю ужин в честь графа и графини Шехофских, извольте принять мое приглашение, — заявил Ванхоффер.
Так все толпой они вышли из театра, и долго прощались. Экипажи покатили по улицам. Веяло осеней прохладой.
— Ну, господа авантюристы, вечер удался? — спросила Эл.
— Отлично! — ответил Дмитрий.
— С кем ты фехтуешь?
— Князь Рушель.
— Вот так повезло! Императорский адъютант!
Она протянула ему руку, и он ее пожал.
— Ванхоффер помог, — с благодарностью произнес Дмитрий. Он указал на Алика, — Он тоже мог найти партнера, но вы помешали.
— А? Хотел бы? — спросила Эл у Алика. — У нас теперь достаточно знакомых офицеров.
— А нужно? — обратился он к жене.
Она дернула плечами.
Дом их встретил готовностью, огнями, ужином. Они ходили из комнаты в комнату, расходились и сталкивались. От возбуждения они шумели, вызывая недоумение у своих помощников, которые переглядывались. Алик скользнул за Дмитрием, так чтобы остаться одним.
— Спасибо за Элизабет, — искренне поблагодарил он. — Мне было приятно.
В ответ друг по-мальчишески смутился.
— А я тут ни при чем. Она послала меня в ложу к Диане, я естественно, не утерпел. В этом и была уловка, я попался на их с Дианой хитрость. Я лишь таскал по коридору коробку с платьем, дежурил у двери и слушал визг и хихиканье девушек в балетной уборной. Кажется, ее одевали всей труппой балета, такое там было веселье. Фуф, ты — избранник фортуны! Она ради тебя все это затеяла.
Алик сиял счастьем.
— Все равно, спасибо. Если тебе нужен напарник для тренировок на саблях, я — твой должник, — заверил он.
— Я сам справлюсь. Неужели не желаешь попрактиковаться?
— Я подумаю. Это хороший повод для знакомств. Ванхоффер нам откровенно помог. Как считаешь, он по доброте так сделал или с умыслом?
— Не увидел я в нем пока коварства, — признался Дмитрий.
— Он намекнул на мистическую сторону твоей личности. Как ты будешь выкручиваться?
— Разве у меня нет некоторых способностей? Придумаю что-нибудь. Всегда можно сойти за шарлатана. А князь опасно на меня смотрел. Придется ему уступить ради пользы дела. Гордец. Проигрыша он мне не простит.
— А мы Верещагина видели после антракта.
— Ух, ты! Художника?
— Эл его узнала. Ты был прав, я — профан по части искусства.
Дмитрий прищурился.
— А ты ревновал ее к офицерам, — заметил он.
— Ха, я и к тебе ее ревную. Вот влюбишься однажды и поймешь меня. Я с ума по ней схожу, честное слово. Столько лет длятся наши отношения, столько было поводов, столько упущенных возможностей и в прах разбитых надежд, а у меня сердце из груди выскакивает, как у мальчишки. Я знал, что она играет, так натурально жеманничает, так на настоящую Эл не похоже. Пара этих бравых ребят просто пожирала ее глазами, думали я не замечу. Да, мне было неприятно. Разум тут бессилен.
— Я придушу тебя братец, если ты посмеешь ранить ее сердце, — вдруг серьезно заявил Дмитрий. — Пусть она и великая, но все же она — мой друг. Эл благородна на столько, что никогда даже повода не подаст. Она любит тебя.
— Почему ты решил, что она — великая? — удивился Алик.
— Ты совсем слеп от любви. Ты воскресил в ней силу. Ты в глаза ей как смотрел? Там огонь и величие, которые были раньше. Впрочем, вам сейчас обоим кажется, что ничего не происходит. — Дмитрий сильно стукнул его кулаком в грудь. — Пойдем ужинать, влюбленный. Наши помощники уже сочли нас дикарями из будущего, нас ждали, старались. К ужину полагается переодеваться?
