Война Слепоты, книга 1: Поступь битвы

Тин-цикл, ещё один, ещё... как мучительно долго они тянутся! Тьма в глазах — не от ослепительного сияния, а от перегрузки. Боль в связках — того же происхождения. Быстрее! Быстрей, если хочешь жить! Вверх и вперёд!

"Здесь не заповедник для бледной немочи. Здесь воспитывают настоящих виирай. Ясно?"

Миреска хмыкнула воспоминанию. И тут же, словно отвечая на мысль, её настиг окаменевший от боли и гнева ветер. Ударная волна — самая первая, но не самая сильная в целой череде таких же волн.

...странный вкус. Но знакомый. Что это?

Кровь. Твоя кровь.

Странный звук, на миг заглушающий потрескивания и шорохи. Что это?

Стон. Твой стон.

Тимар открыл глаза. Медленно и осторожно, ожидая усиления боли. Свет, попавший в глаза, усиливает боль. Это он знал. Помнил. Откуда знал? Память молчала, перебрасывая от стенки к стенке шорох пульса.

Глаза открыты. Света нет.

Закрыть. Открыть снова. То же самое.

Слепота? Я ослеп? Нет. Наверно, нет. Глаза не болят. Боль есть — где-то там, в милосердном отдалении, но до лица она не поднимается. Может, тут просто темно... тут? Где это — тут?

Память молчала.

Тимар попытался шевельнуть рукой. Медленно и осторожно, только одной рукой. Правой. Мгновенная вспышка боли, и впрямь способная ослепить, была ответом. Что-то с рукой плохое. Что-то скверное. Не надо шевелить ею.

А если попробовать шевельнуть левой?

Левая рука слушалась не слишком хорошо. Она была слаба, как и её хозяин. Но она хотя бы не болела при движении. Ну, не сильно болела. По сравнению со всем остальным. Ободрённый этим скромным открытием, Тимар отправил левую руку на разведку. Он не так уж редко работал вслепую, на ощупь, поэтому действовал вполне уверенно. Глаза он закрыл. Всё равно толку от них, как от зонтика в вакууме...

Что это? Неужели пульт? А какой? И нельзя ли включить с его помощью хоть что-нибудь?

При первом же щелчке одного из тумблеров ожило аварийное освещение. Тимар моргнул, всматриваясь в окружающее. И охнул.

Вспомнил!

Первая, слишком резкая попытка встать с сиденья водителя привела лишь к очередной вспышке боли, едва не отправившей его обратно в беспамятство. Раздирающие тело огненные крючья, предобморочный звон... врёшь! Ты это выдержишь! Выдержишь! Не сметь, с-сволочь!

Боль отхлынула, оставив слабость и гул крови в ушах.

Но встать надо. Всё равно надо. Если мне так досталось здесь, в относительной безопасности кабины, в защитном поле сиденья... надо проверить, что стало с оставшимися в основном блоке модуля. Ничего хорошего я там не увижу, но мало ли случается чудес вопреки нашим худшим ожиданиям? Если я успею помочь, если ещё не слишком поздно для помощи... и вообще, чем это нас так приложило? Вулкан поблизости проснулся, что ли?

Неважно. Вставай.

Вставай!

Вторая попытка окончилась ничуть не лучше первой. Тимар застонал — и выругался, помянув собственную глупость в простых, но экспрессивных выражениях. Ты же разлёгся на водительском сиденье, дурила! На нижней стороне подлокотника должна быть кнопка. Нажми на неё, и автомат вколет обезболивание-А прямо сквозь обивку. Помнишь, как четверть хин-цикла назад ремонтировал один из таких аварийных автоматов?

А вдруг автомат сдох?

Сдох так сдох. Если техника отказала, тогда посмотрим, что ещё можно предпринять.

Дави кнопку!

...сам момент укола Тимар так и не уловил. На фоне большой боли малая просто потерялась. Но вот последствия укола стали ощутимы почти сразу. Обезболивание-А предназначалось для первой помощи пострадавшим в тех случаях, когда никого больше рядом не было. Ни спасательной команды, ни телеуправляемой техники — ничего, кроме рук и ног самих пострадавших. Получивший обезболивание-А, соответственно, мог передвигаться, даже имея открытые переломы обеих ног, и передвигать достаточно тяжёлые предметы, даже имея переломы обеих рук... конечно, мог не слишком долго. Потому что у всякого действия есть своя цена, а за сверхусилие всегда приходится расплачиваться по сверхцене. И хорошо ещё, если этой ценой будет инъекция выключающего из реальности обезболивания-Б, предназначенного для тех, у кого сломаны не конечности, а, к примеру, позвоночник...

— Ну что, двинулись? — спросил Тимар сам себя, выждав положенные пять полных вдохов. И вместо ответа медленно сел прямо, не спеша вскакивать на ноги.

Первым делом он осмотрел себя. Доверять собственным ощущениям после обезболивания нельзя, поэтому надо было убедиться, что попытки передвижения при повышенном градиенте не приведут, например, к внезапному сильному кровотечению. А начал Тимар с правой руки.

Как и ожидалось, ничего хорошего осмотр не выявил. Какой-то предмет почти отсёк конечность, раздробив кость плеча примерно в пяти сантиметрах от локтевого сустава, порвав мышцы и кровеносные сосуды. Вот откуда слабость, вместе с которой вернулось сознание: пока сосуды не сжались и не закупорились, крови наверняка вытекло немало. С каким-то тупым интересом Тимар около арума пялился на рану. И как моя рука не отвалилась вообще? Наверно, уцелевший лоскут рукава помог. Ткань рабочих комбинезонов прочна...

Хватит. Посмотри, что с ногами?

С ногами дела обстояли существенно лучше. Во всяком случае, серьёзных повреждений при беглом осмотре не обнаружилось. Не считать же серьёзным повреждением тонкий острый осколок, засевший в мякоти правой икры!

Тимар тут же выдернул этот осколок, как занозу, отбросил прочь и встал. Слабость немедленно навалилась с утроенной силой, пытаясь опрокинуть назад, но, лишённая поддержки боли, своего самого могущественного союзника, была вынуждена уступить.

— Ну что ж, приступим, — сказал Тимар в пространство. И начал тщательно обыскивать кабину. Его интересовал масштаб повреждений плюс возможность оживить что-нибудь из оборудования, особенно энергосеть и средства связи. Но в первую очередь он искал медикаменты и уцелевшую автоматику первой помощи.

Два имени — Рейенг и Тефрисс — горели в его сознании, как аварийные огни.

— Вставайте. Вставайте, генерал!

Стиснув зубы и усилием воли отгоняя боль, Мич встала. Окинула взглядом позвавшую её Сарину... невольно сжалась.

"Что с ней?"

Понимание пришло с опозданием, и Мич выругала себя за недогадливость. Цена, оборотная сторона — как это ни назови, а у пси это тоже есть. И хорошо ещё, если Сарине пришлось выдержать только крики раненых, умирающих, перепуганных до смерти виирай. Если же она ощущала агонию самой планеты... говорят, некоторые Владеющие высокого ранга могут воспринимать природу как нечто единое, чувствующее, чуть ли не мыслящее...

"На что это может быть похоже?"

"Лучше не спрашивай".

Измождённое, смятое, враз постаревшее лицо Сарины и впрямь не располагало к расспросам. Сейчас никто не дал бы этой девушке её календарный возраст. Даже желая польстить, наблюдатель ошибся бы втрое. Физически Владеющая была в порядке, но что творилось у неё внутри...

— Вы можете что-либо предпринять? — отметая жалость, спросила Мич. — Как-то помочь? Исцелить тяжелораненых?

При этом в голосе генерала как-то сама собой прозвучала несокрушимая уверенность, что Сарина может и предпринять, и помочь, и исцелить. Что может сделать ещё что-то такое, о чём никто её не попросит, потому что не знает, на что она способна, но что Владеющая сделает по собственной инициативе и ко всеобщему благу. Не вполне сознавая это, Мич льстила самым сокрушительным образом.

И Сарина не отказала ей. Просто не смогла. Она ведь в самом деле была цела... во всяком случае, физически. Она лишь выдавила:

— Я... дайте мне немного времени. Мне надо... приготовиться.

Мич кивнула и двинулась к основному контрольному пульту.

"Плохо. Плохо. Плохо".

Это слово, словно какая-то отвратительная литания, повторялось в голове у Тимара без остановки. И на то были смертельно — в прямом смысле смертельно — серьёзные причины.

Во-первых, энергетика грузовика накрылась. Вся. Это автоматически вызывало сомнения в том, что всему виной — внезапное извержение вулкана или иной природный катаклизм. Выжечь силовые цепи мог только мощнейший энергетический импульс. Единственное, что ещё работало — чисто химические источники электроэнергии и устройства, запитанные от них при помощи защищённых, а не стандартных сверхпроводящих цепей. Например, аварийная подсветка пульта.

Или тот автомат, с помощью которого Тимар сделал себе инъекцию.

Во-вторых, вместе с энергетикой (и наверняка по той же самой причине) накрылась связь. Вызвать помощь можно было разве что посредством отмашек флажками и громких криков. Что само по себе было проблематично. Ибо — это уже в-третьих — выходы из грузовика, и основные, и запасные, очень основательно заклинило. Воспользоваться единственным относительно целым шлюзом оказалось невозможно: та сторона грузовика, в которой он находился, похоже, была притиснута к скале. Если бы у Тимара имелся хоть один действующий источник энергии, выход можно было бы просто вырезать, но чего нет, того нет.

В-четвёртых и в-последних, надежды не оправдались. Чуда не произошло. И капитан Рейенг, и Тефрисс, страшно изуродованные тела которых старший сержант нашёл в кузове, были давно и однозначно мертвы. Самого Тимара в первые, самые страшные мгновения прикрыло сформированное сиденьем водителя поле. У них такой защиты не было. Единственное, чем Тимар утешал себя: большую часть повреждений его товарищи получили уже после того, как умерли.

...один. Совершенно беспомощный, лишённый связи, раненый. Причём в ближайшем будущем подстерегали две напасти, способа избежать которых, похоже, просто не существовало. Термоконтроль сдох, отчего Тимар уже начал понемногу поджариваться: как-никак, средняя температура на поверхности планеты колебалась в районе девяноста-ста сорока градусов. А сверх того, отказала система регенерации воздуха.

Когда-то, в давно минувшую эпоху второй технологической революции, виирай пользовались для нейтрализации углекислоты простыми химическими поглотителями; когда-то виирай пользовались и баллонами со сжатым кислородом... когда-то, но не теперь. Похоже, с мрачным юмором подумал Тимар, мне предстоит столкнуться с печальными плодами прогресса куда ближе, чем мне бы того хотелось. Если помощь не придёт в ближайшие три-четыре мири-цикла, спасатели найдут здесь три трупа вместо двух.

Что ж, подожду. Выбора-то никакого. Если не считать простой и мерзкой альтернативы: либо поджариться, либо задохнуться.

Интересно, что явится раньше: помощь или смерть?

Связь на межзвёздных расстояниях для цивилизации, осваивающей космос — необходимость, а не роскошь. Виирай давно искали способы упростить и удешевить её. Хорошо Высшим: почти все они могут контактировать с равными себе на космических расстояниях даже без подручных средств, за счёт одной лишь воли, силы и тонкой взаимной подстройки. А как быть всем остальным? Ждать, когда курьерский корабль доставит почту?

Что ж, если нельзя иначе...

Или иначе — можно?

Был период, когда перед виирай забрезжило решение, предложенное группой физиков. Головоломной сложности формулы открывали возможность чисто технической универсальной связи. Без каких-либо задержек во времени, не зависящей ни от расстояния, ни даже от того, в котором из множества параллельных пространств находятся оконечные устройства связи.

Это был прорыв, по важности мало уступающий созданию кванков... и столь же трудный для практического использования.

Стоимость изготовления пары устройств универсальной связи, включая стоимость изготовления и программирования систем устранения нанодефектов, приближалась к затратам на обучение Владеющего пятого ранга седьмой степени. Причём представлялось сомнительным, чтобы при массовом внедрении эта цена снизилась хотя бы в несколько раз. Для поточного производства систем универсальной связи нужен был масштабный прорыв в области нанотехнологий, поэтому внедрение найденного решения было отложено. Как и прежде, межзвёздная связь осуществлялась при помощи курьерских рейсов и резонансной пси-связи между Высшими.

А потом виирай позаимствовали у танириан способ изготовления пси-активных кристаллов, и межзвёздная связь немедленно стала намного проще и дешевле. Матрицы, наложенные на кристаллические структуры, резонировали стабильно, практически на любых дистанциях. Существовало лишь одно ограничение: чем большее расстояние в физическом космосе разделяло парные кристаллы, тем медленнее шла передача данных. Ослабление сигнала, свойственное обычным волнам, не имело с этим явлением ничего общего. Пси-резонанс не подчинялся даже законам квантовой физики. Как бы то ни было, на расстояниях порядка нескольких световых хинов ещё можно было передавать в реальном времени звук, но изображение — только в записи. Причём двумерное и сильно сжатое.

Конечно, правило действовало только в том случае, если поблизости не было Владеющего: прямое вмешательство сильного и дисциплинированного разума снимало многие ограничения. Подобно тому, как ранее в отдельную касту выделились пилоты, из специалистов предметной ветви начала активно формироваться каста связистов. Имея в массе своей третий-четвёртый ранг, в своей области они составили конкуренцию Высшим. Их роль в жизни виирай быстро росла. И неудивительно: ведь объём информации, передаваемой от одного сознания к другому при так называемом постоянном пси-резонансе, попросту не поддавался прямой оценке. Много ли данных перетекает из одной головы в другую во время мысленного контакта?

Но на базе "Каменный кулак" своего специалиста по пси-связи не было. Была лишь обычная ячейка, через которую из локальной информационной сети в межзвёздную сеть один раз за юл-цикл сбрасывались отчёты. Состояли они, как правило, из короткой стандартной формулы — развёрнутого варианта успокаивающего "всё хорошо". Иногда (не особенно часто) к формуле добавлялись длинные списки продуктов питания, требующего замены оборудования, медикаментов и тому подобного, что база хотела бы получить с очередным транспортным кораблём. Иногда (ещё реже) вместо формулы в отчёт помещалось сообщение о ЧП: мол, так и так, из-за особенно сильного землетрясения произошла разгерметизация части внешних помещений; пострадавших нет, последствия оперативно устраняются. Также с базы регулярно отсылались списки прошедших обучение с краткими резюме на каждого и каждую (подробности — в персональных файлах сопровождения).

После появления чужого флота отчёты стали посылаться раз в мири-цикл. Но то — отчёты; а вообще-то с базы шёл почти непрерывный поток данных. И когда этот поток прервался, на самом верху были скоропалительно приняты жёсткие решения. Эти решения не были отменены даже после того, как связь восстановилась.

Один-единственный выстрел мегамисана окончательно похоронил надежду на мирное разрешение конфликта.

— Повреждено порядка двадцати процентов инфраструктуры базы. Сколько именно, сказать сложно: сеть датчиков тоже не вся уцелела. О некоторых отсеках, особенно тех, которые были ближе всего к поверхности, информация вообще не поступает.