Под личиной зверя - 2. Обманутые надежды

К тому же после того, как он расправился с внутренним зверем, в сознании что-то изменилось. Исчезло давление, будто сорвали тяжелый покров. Все чаще и чаще в памяти стали возникать странные, но в то же время знакомые образы, всплывали различные данные. Процесс шел медленно, но с каждым часом все больше набирал ход. Оттого зачастую мысли путались даже по самым элементарным вопросам. Примерно то же самое происходило и сейчас: голову забивали воспоминания, в другое время и в другом месте, возможно, и значимые, но в создавшемся положении лишь сбивающие с толку.

Профессор Галлахер подошел ближе к ретранслятору.

— Зачем скарабеям атаковать вашу планету? Зачем открывать второй фронт и сражаться на две стороны? Если отбросить заслуги прошлого и гордость — вы представляет для Улья реальную опасность, ради подавления которой необходимо вычищать колонии и тем самым оголять весьма важные в стратегическом плане позиции?

— Я не располагаю всей информацией о масштабах вторжения, — уклончиво ответил Даргаллул. — О целях Сверхсознания знаю и того меньше. Возможно, все дело в мести. Повелитель скарабеев не простил нам своей смерти и теперь желает поквитаться.

— В чем — в чем, а в нерационализме Сверхсознание заподозрить никак нельзя, — покачал головой Галлахер. — Полагаю, интервенция будет стоить скарабеям больших потерь. И при этом нет четкой цели.

— Планета хорошо защищена, — согласился Азгар Д'ор.

— Непозволительное расточительство, не находите? И это в то время, когда силы Республики в состоянии нанести по позициям скарабеев масштабный удар. Сверхсознание не может не понимать, что рискует слишком многим, посылая свои войска на смерть, при этом не надеясь получить какую-либо выгоду. А выгода должна бы быть. И немалая.

— А что, если Улей действует на опережение? — предположил Чед Парк. — Что, если боится союза между человечеством и Азгар Д'таг?

— Или намеревается что-то заполучить на самой планете, — сказал профессор Галлахер.

— Первый вариант более приемлем, — согласился Даргаллул. — Наши технологии бесполезны для Улья. Единственная реальная причина агрессии — попытка не дать образоваться коалиции. Внезапная атака большими силами по нашей планете практически наверняка завершится в пользу скарабеев.

— Я не помешаю?! — подался вперед Циклоп. — Вы вообще слышите себя?! Какие атаки, какие цели и планы? Вы о чем? Кто планирует? Я ослышался или действительно было сказано: повелитель скарабеев не простил нам своей смерти? И что теперь? Эта дохлая тварь выползла из какой-то глубокой ямы на краю галактики, в которой пряталась и боялась, чтобы вдруг воскреснуть. Или вселенная создала еще одну хреновину с мозгами размером в планету? Тогда нас всех уже ничего не спасет. С таким конвейером нам не справиться.

— Он не был уничтожен, — нахмурившись, проговорил Макс.

— Ты откуда... — начал было Циклоп.

— Знаю, — сказал Макс.

Он действительно знал. Пока абстрактно, всего лишь как данность, но был уверен: стоит отстраниться от всего происходящего, попытаться вспомнить все до последней детали — и у него получится.

— Вы, — он посмотрел на Азгар Д'ор, — пытались сжечь его. И это почти удалось. Но вы не учли одного: Сверхсознание может возродиться из пепла, из одного-единственного уцелевшего куска плоти. А таких кусков оставалось немало. Под обугленной внешней оболочкой еще тлела жизнь, но вы ушли. Почему? Вы не могли не знать, не могли не предвидеть возвращения скарабеев. И все равно ушли, закрылись в скорлупе. Почему?! — последнее слово Макс почти выкрикнул, перейдя на рык.

Но Даргаллул молчал, ничем не выказывая своих эмоций. Но ведь эмоции должны быть. В противном случае древняя раса уже мертва. Без тяги к жизни, без боли о прошлом у них нет будущего. Макс в это верил, а потому снова и снова пытался достучаться до чувств древнего. Увидеть в нем хотя бы проблеск жизни — не поддерживаемой искусственно, лишенной желания идти дальше.

— Если кусков осталось больше одного, тогда... — из задумчивости Макса вывел голос Чеда Парка.

— Нет, Сверхсознание только одно, — прервал его Макс. — Циклоп прав: вселенная не в силах создать еще одну такую тварь.

— Я бы на ее месте сильно хотел поквитаться, — осклабился одноглазый здоровяк.

— Живых нет, — голос Нэша Кертиса в коммуникационных устройствах прервал спор.

— Что насчет маяков? — спросил Макс. — Можешь засечь?

— Нет маяков.

Серьезность пилота напрягала даже больше, чем его плоские шутки.

— Ладно, что пожрать есть, будем ждать кавалерию с носилками, — сказал Циклоп.

Взгляд Макса упал на Сади. На девушке не было лица. Если внешне она еще более-менее старалась сохранить последние крохи спокойствия, то внутренне готова была кричать. Ему даже не пришлось напрягаться, пытаясь прочесть ее эмоции — все на виду, на поверхности. Сади Эванс боялась повторения истории с отцом. О его группе Республика тоже знала, но никто не пришел на помощь.

— Мы обязательно выберемся, — тихо проговорил Макс, глядя на девушку.

Та вымученно улыбнулась, кивнула.

— Нам очень жаль, — бесцветным голосом сказал Азгар Д'ор. — К сожалению, мы не в силах напрямую связаться с представительством человечества. Ступив на путь Дал-Ру, мы отказались от использования каких-либо коммуникационных сетей. В них нет необходимости.

— Ретранслятор разве не позволяет нам общаться на расстоянии? — спросил Макс.

— Да, но принцип его действия не вяжется с технологией людей. Мы пытались связаться с вами, но тщетно.

Макс и сам не понял, почему обернулся. Действовал, исходя из собственных звериных инстинктов и неожиданного шипения Леопольда. Кот замер в начале коридора, его шерсть встала дыбом, спина изогнулась. В бордовом полумраке уходящей вдаль каменной кишки ничего не видно, никакого движения. Но что-то все равно не так.

Поддавшись порыву, Макс поднял руки и выставил пси-щит: горловина коридора засияла голубым свечением, подернувшись подобием мыльной пленки. И тут же в щит ударили. Ударили из полумрака, из тени. Сразу три длинных светящихся хлыста родились из пустоты и коснулись голубого свечения. Раздалось громкое шипение — и щит распался на множество искр. Промолчи кот, выставь Макс щит на секунду позже — хлысты полоснули бы по людям.

Пехотинцы только теперь вскинули штурмовые винтовки, но было уже поздно. Три размытые тени беззвучно ворвались в пещеру, бросились в разные стороны.

Глава 9. Сердце Улья.

Она почувствовала легкий толчок, когда сознание еще плавало в вязкой мгле.

Во время полета Сердце Улья успела дотянуться до Сверхсознания. Вернее, если быть точным, это повелитель скарабеев дотянулся до своего генерала. Не было пустынной планеты, не было набухающего в небе нарыва и обжигающего вихря. Кромешная темнота — и ненавязчивый шепот, затмевающий собой спонтанные мысли. Все идет четко по плану. Основные силы скарабеев уже обрушились на планету Азгар Д'ор, расчищая плацдарм для прибытия своего генерала. Древний враг не ожидал нападения, однако встретил неприятеля во всеоружии. Планета ощетинилась смертоносным огнем, и потому далеко не всем Левиафанам удалось сбросить десант. Еще больше капсул сгорели в атмосфере, срезанные огнем с поверхности планеты и летательными аппаратами. Тем не менее, в нескольких местах оборона прорвана. До переломного момента еще далеко, не говоря уж о полной победе, но первые ростки будущих колоний уже упали в благодатную почву ненавистного мира. А пищи для них больше, чем достаточно...

Мгла отступала медленно, но, словно аккуратный дворник, подбирала за собой весь мусор: головную боль, сонливость, пустые вопросы, волнение. Что толку переживать о спуске, если от тебя не зависит ровным счетом ничего? Отличное испытание для выдержки изгнанников. Сердце Улья с удовольствием бы посмотрела на морды высокомерных тварей, мнящих себя каменными изваяниями без капли эмоций. Ничего, как оказалось, пробить этот с виду прочный заслон не так уж и сложно.

Полностью она пришла в себя после первого сильного удара. Удара, природу которого она не знала. Капсула будто налетела на твердую преграду. На мгновение сердце повелительницы скарабеев учащенно забилось. Она ожидала услышать скрежет, треск, шум пламени — все что угодно, означающее, что капсула не выдержала столкновения с плотными слоями атмосферы и начинает разваливаться на части. Но ничего не произошло. Какие-то звуки действительно достигали ее слуха, но они больше походили на равномерный гул. Стало заметно жарче. В целом же спуск проходил заметно легче, чем в спасательной капсуле орбитальной платформы Республики.

Вскоре раздался первый взрыв, капсулу подбросило вверх — и спуск продолжился. Снизилась ли скорость падения, Сердце Улья сказать не смогла бы, но ощущения от такого способа торможения оказались не самые приятные. Содержимое капсулы, несмотря на густоту, взболталось, и, только благодаря жесткой фиксации прочными нитями, повелительницу скарабеев не шлепнуло о мягкие стенки.

Потом были еще взрывы — и каждый подбрасывал капсулу вверх. Каждая следующая ступень торможения еще больше сгущала субстанцию, заполнявшую капсулу. Дышать становилось все труднее, но так и должно быть. Запас воздуха ограничен.

Последние три взрыва оказались куда тише и слабее предыдущих, но их вполне хватило, чтобы почти полностью погасить скорость. Капсула врезалась во что-то мягкое и тут же раскрылась надвое.

Сердце Улья вывалилась наружу, судорожно брыкнулась, срывая с себя фиксирующие нити, но те уже отвалились и нисколько не сковывали движения.

Капсула примерно на четверть ушла в толстый слой слизи. Субстанция знакомая донельзя. Повелительница скарабеев быстро поднялась на ноги. Она чувствовал себя отдохнувшей и полной сил — хотя сейчас в схватку. Но драться не с кем. Менее чем в сотне шагов от места приземления виднелся инкубатор. Огромный, общей площадью не меньше двух тысяч квадратных метров и высотой метров под шестьдесят. Инкубатор дышал, от него веяло мощью и здоровьем. Темно-красная с черными разводами поверхность чуть заметно колыхалась, знаменуя активные процессы, происходящие внутри живого строения. Округлые костяные ребра жесткости вырастали из слизи и устремлялись вверх, поддерживая весь этот пульсирующий жизнью купол.

Инкубатор выглядел так, будто был заложен не менее трех месяцев назад. Но на деле его возраст вряд ли превышал семь дней. Означать это могло только одно — строение активно питалось. И питалось по большей части не тем, что удавалось вытянуть из почвы, а биологическим материалом, получаемым извне. Источником такого количества пищи могли служить только сами скарабеи.

Сердце Улья осмотрелась. Слизь расползлась в стороны на несколько километров — не рассмотреть границ. По всей площади новосозданной колонии торчат хвощи, сейчас спящие, практически невидимые на фоне темно-бурой слизи. Кроме хвощей имеются малые споровые пушки, причем в приличном количестве — вполне хватит, чтобы отразить не особенно массированную атаку с воздуха. Образований, способных производить новые боевые единицы, пока нет. Вернее есть, но в зачаточном состоянии. Пройдет, по меньшей мере, несколько дней, прежде чем набравшие силу логова смогут разродиться первыми бойцами. Да и то далеко не самыми опасными — костяными гончими и феррумами. Впрочем, некоторое количество и тех, и других то и дело мелькало перед глазами. Скарабеи собирались к инкубатору. Собирались, чтобы встретить свою повелительницу и оградить ее от возможной опасности.

В том, что Сверхсознание обеспечит ей плацдарм, она не сомневалась. И тем не менее медлить нельзя. Планета все еще контролируется древним врагом, и вряд ли он станет ждать, пока колонии Улья укрепятся и начнут глобальную ассимиляцию нового мира.

Внимание Сердца Улья привлекло сооружение Азгар Д'ор, стоящее словно в противовес инкубатору, — настоящий золотой с небесно-голубым дворец, размерами чуть ли не вдвое превосходящий инкубатор. Автоматизированный центр контроля — от его работы зависит эффективность стрельбы многочисленных плазменных пушек и работа вспомогательных сооружений. Ни одной острой грани — цельная стальная поверхность кое-где уступала место вытянутым зеркальным окнам и многочисленным путепроводам, которые, как знала повелительница скарабеев, обеспечивали почти мгновенное перемещение внутри здания. Центр контроля состоял из трех частей, каждая из которых напоминала пару сведенных вместе сильно выпуклых тарелок, частично врытых в землю. Центральная пара 'тарелок' стояла вертикально, две другие — рядом, под углом примерно тридцать градусов.

Центр нес на своих стенах следы атак жнецов и ловчих пауков, а кроме того уже начал зарастать живыми лианами-отростками, которые поднимались из слизи и искали любые щели, чтобы проникнуть внутрь вражеского строения. Рядом и поодаль виднелись меньшие сооружения, но им не повезло вовсе. В стенах зияли огромные рваные прорехи, окантованные черным кольцом гари. Тут же Сердце Улья рассмотрела несколько уже утопленных в слизи кристаллов — достижение и слабость Азгар Д'ор. С одной стороны эти концентраторы энергии обеспечивали автономное существование даже очень крупного поселения, но с другой стороны — они же, похоже, до сих пор оставались самым уязвимым местом базы в целом. Уничтожь концентраторы — и поселение умрет, заткнутся плазменные пушки, остановится производство. А тогда остается всего лишь задавить живую силу противника. Собственно говоря, именно это и случилось. Наверняка, если копнуть поглубже, то под слоем слизи обнаружится не один десяток смертоносных орудий. Теперь не опасных — спящих в ожидании прихода нового хозяина. Вернее — хозяйки. И она уже здесь!

Кое-где в слизи, в которой активно копошились черви-работники, угадывались очертания разбитых капсул. Вполне себе неплохая пища для инкубатора — в меру питательная и не требует расхода живой силы. Хотя в пищу, вполне возможно, пошли и 'пилоты' капсул. На первых порах — незаменимое дело.

Сердце Улья задрала голову: десантные капсулы с Азгар Д'таг внутри продолжали падать — глухо, с чавканьем. Союзники выбирались из раскрывшихся створок и тут же оказывались в кольце скарабеев. Вспыхивали пепельные клинки, угрожающе поднимались излучатели, но до стычек пока не доходило. Скарабеи крутились на почтительном расстоянии, не пытались атаковать, хотя вели себя крайне возбужденно. Все же ненависть к врагам прошлого заложена в их генах.

Надо дождаться приземления Старейшин, а дальше — разослать изгнанников в уже захваченные скарабеями районы планеты. Чем скорее они примутся за освоение местной технологии, тем лучше.

Сердце Улья опустилась на одно колено, провела ладонью по еле заметному бугорку слизи. Под пальцами часть тугой пленки соскользнула в сторону, открыв взору часть желтого доспеха. Повелительница скарабеев резко дернула его на себя. Доспех поддался, нехотя вывалился из обнимавшей его густой слизи.

Что и требовалось доказать — доспех есть, тела нет. Желтый металл доспеха местами помят, исполосован глубокими бороздами царапин. Но ни намека даже на каплю крови, не то что на кусочек ткани. Система эвакуации тела с поля битвы работает, как и прежде, на отлично. А жаль...