Невидимые знамёна

-Никто не устоит перед красотой Нан Кванти! — рассмеялся он. — Но ты еще не видела заката!

-А мы что, будем тут торчать до вечера? — хмуро спросила Шура. На продуваемой всеми ветрами площадке было, мягко говоря, прохладно.

-А ты против?

Не дожидаясь ответа, он вскочил на зубец башни, на самый край, раскинул руки, будто обнимая долину Нан Кванти, — рубашка вздулась пузырем на ветру. Повернулся, опасно балансируя на самом краю...

-Свалишься! — не выдержала Шура.

-Это я-то?.. — снова засмеялся он, и в тот же момент покачнулся, начал заваливаться назад, назад, прямо в ослепительное рассветное золото...

Шура даже вскрикнуть не смогла — только и видела, что тонкую выгнувшуюся фигуру на фоне утреннего неба, и знала, точно знала — она не успеет добежать и схватить за руку! А может, и к лучшему, если Ерхайн Нан Кванти разобьется, и не придется...

Что-то будто поймало юношу в объятия, покачало и упруго толкнуло обратно, на стену. Он выпрямился, спрыгнул вниз, улыбаясь.

-Тут тоже защита стоит? — спросила Шура севшим от испуга голосом.

-Нет. Здесь — нет, — ответил юноша. — Но разве ветры Нан Кванти дадут упасть своему хозяину?

Будто в ответ на его слова порыв ветра ударил ему в спину, взъерошил волосы, так что долго еще хозяин Нан Кванти отплевывался от угодивших в рот прядей! Может, ветры долины и были ему послушны, но и своенравны тоже!

-Довольно шуток, — сказал он. — Ты, верно, хочешь есть?

-Ну вроде того, — передернула плечами Шура. Если сейчас придется идти обратно...

Но идти никуда не пришлось: вот только что не было накрытого стола, и вдруг он появился! А может, всегда там был, просто она его не видела.

-Садись, — велел ей юноша, и она не заставила себя упрашивать. — И, к слову... Я знаю, тебя зовут Шурой.

-Ну да, — ответила девочка. Тайны в этом никакой не было. — А что?

-Я вел себя неприлично, не представившись девушке, — улыбнулся он. — Моё имя — Ерхайн Нан Кванти. Хотя ты уже слышала его из уст моих воинов...

"Моё имя" — значит, это настоящее, — сообразила Шура. — Тут никто не скажет "моё имя", только "меня называют так-то", и говорят прозвище. А настоящие имена вслух произносят только дураки или маги. Вроде Джамдира, Нальто и... и вот его."

-А вообще-то Шура — это сокращенно, — сказала она с вызовом. — А на самом деле моё имя...

-Не говори, — предостерег Ерхайн. — Ветры болтливы, подслушают и унесут на край земли, и кто знает, кому достанется твоё имя!

-А твоё? Не боишься?

-Нет, — улыбнулся он. Улыбка удивительно меняла некрасивое лицо. — Уж этого не боюсь точно.

-Ты, значит, великий маг? — Шура сама не знала, что заставляет ее сердиться. Она даже на Сашку никогда так не злилась, как на этого почти не знакомого парня!

-Может быть, стану когда-нибудь, — ответил он. — А что же ты сидишь? Ешь!

Шура с подозрением покосилась на неведомые блюда. Выглядят-то они аппетитно, но кто его знает, что туда положили!

-А почему ты вообще со мной разговариваешь? — спросила она невпопад. — В смысле, вот так разговариваешь! Ну... не как с пленной... Или я ошибаюсь?

-Не совсем, — улыбнулся Ерхайн. — Будь ты, как остальные из вашего отряда, я говорил бы с тобой иначе. Но ты не из нашего мира, и для тебя нужны другие слова. А кроме того, ты видишь невидимое, а это мало кто умеет. Вернее, могут-то это многие, только они не понимают, что именно увидели... Не знаю, как лучше объяснить.

-Что значит — вижу невидимое? — нахмурилась Шура. — Что, например?

-Ты видела знамена над моим замком? — вопросом на вопрос ответил юноша.

-Да, — ответила Шура. Она ведь правда их углядела — как будто краем глаза, но все же заметила, как трепещут на ветру широкие полотнища!

-Ну вот, — усмехнулся он. — Наверно, было что-то еще, просто ты об этом не знаешь. Люди редко задумываются над тем, что именно они видят. И не всегда понимают, что это было невидимое...

-Нет, постой! — даже привскочила Шура, припомнив. — Было! Ночью в Сиа Сонти я видела призраков! Вернее, так, все заметили битву в долине, мы поэтому не смогли идти по склону, слишком страшно было, хоть и понятно, что это невзаправду... А тех видела только я... — Она нахмурилась, припоминая. — Там была девушка, рыжеволосая, со шрамом на подбородке, ее называли лэа Тойа. К ней прискакал гонец от ее отца, лэ... лэ...

-Лэ Руату, — подсказал Ерхайн.

-Точно! — обрадовалась Шура. — Гонец привез какое-то послание, я все не разобрала, что-то про армии, про то, что она должна продержаться до прихода отца. А она сказала, что чужаки не получат Сиа Сонти, пока жив хоть кто-нибудь из их рода...

-Они и не получили, — повторил юноша ее давнишние мысли.

-Кто-нибудь, значит, выжил? — полюбопытствовала девочка.

-Нет. Никто, — коротко ответил Ерхайн. — Лэ Руату не пришел на помощь дочери. Его перехватили по дороге, взяли его армию — а она была не так уж велика — в клещи и перебили всех. Голову его насадили на пику и отвезли к Холму. Когда лэа Тойа поняла, что подмоги ей не дождаться, она собрала всех магов, которые еще остались в Сиа Сонти, и с их помощью задействовала заклятие, что хранилось в ее роду испокон веков. — Он криво усмехнулся. — Никто не выжил. Род Сиа Сонти прервался, остались только дальние родственники.

-Но долина всё равно пустует, там только мертвожоры живут, — тихо сказала Шура. — Жалко, она была такая решительная... и даже симпатичная, если бы не шрам. Интересно, откуда он?

-С первого её турнира, — ответил Ерхайн. — У ее отца не было сыновей, и она, единственная наследница, воспитывалась, как воин. Не всякий мужчина мог с ней потягаться. А шрам... она говорила, что избавится от него только тогда, когда кто-нибудь ее победит. Тогда она возьмет этого человека в мужья, а шрам уничтожит...

-Откуда ты всё это знаешь? — удивилась Шура.

-Мы хорошо помним историю, — сказал он. — А чего не знаю я, то рассказывает Вещь. Уж ей ли не помнить, как лэа Тойа призвала силу...

-Ясно... Послушай! — осенило вдруг её. — Если она всё-всё знает, так может, ей известно, жив ли Нальто Чеж? Он ехал с нами, его подстрелили, но мы не знаем, убили или просто ранили...

-Я спрошу, — кивнул Ерхайн. — Чуть позже.

-Ты вроде хотел поговорить о другом, — вспомнила Шура. Можно было спросить еще о женщине из крепости Гор-Гасс, но она чувствовала, что это будет не к месту. И вообще, всё это, конечно, интересно, но ведь не просто так они сидят на ветру! Пусть ветер потеплел, но всё же... — Хочешь, наверно, чтобы я тебе про Избранного рассказала?

-Это твои слова, — заметил Ерхайн.

-Ну а раз мои, то больше ничего не дождешься, — фыркнула Шура. — Имени его я тебе не скажу, а больше все равно ничего не знаю!

-Зачем мне его имя? — улыбнулся юноша. — Уже ничего не поделаешь. Раз он добрался до Нан Кванти, значит, он в самом деле Избранный, и надо только подождать: он сам сюда придет!

-Откуда ты знаешь, что он добрался до...

-Но его ведь не было среди тех, кого мои люди... и летящеры выловили из воды, — пояснил Ерхайн. — Значит, вы всего лишь отвлекали внимание, и отвлекали хорошо. Я ведь был уверен, что Избранный — это ты. Это тебя видел мой летящер, это ты его освободила...

-Я так и знала! — вырвалось у Шуры. — Это был шпион!

-Конечно, — кивнул тот. — И он принёс тебя в замок, вот только ты — не тот человек. Но ты была с Избранным очень долго, верно?

-Ну да... — Что толку отрицать?

-Значит, ты много о нем знаешь, — сказал Ерхайн. — Но я не буду просить тебя рассказывать о нем, ты ведь все едино откажешься, а пытать девушек я не привык. Может, с годами привыкну, но пока...

Шура невольно вздрогнула, а потом внезапно смутилась. Он все время называл ее девушкой и, похоже, не в насмешку. Да и то сказать... Если здесь пятнадцатилетний мальчишка — уже воин и глава семьи, то тринадцатилетняя девчонка — взрослая девушка, считай, невеста!

-Да нечего особенно рассказывать, — невольно сказала она. — Он... ну, я его с детства знаю. Он хороший, правда! Он очень хотел когда-нибудь попасть в другой мир, чтобы приключения и всё такое, и вот... попал. Только какие-то всё невеселые нам приключения выпадали... По-моему, он сам уже не рад, что оказался Избранным, и вообще, отказался бы от этого, но не может!

-Почему?

-Да потому что ему сказали: домой вернем, если достанешь Вещь! — нахмурилась Шура. — Вроде сил у них не хватает, а так сразу будет в избытке, и нас с ним отправят домой... Брешут?

-Нет, почему же... — Ерхайн опустил голову, и Шуре показалось, будто он разом растерял всю мальчишескую жизнерадостность. — Вещь многое может. И силы своим владельцам дает немало...

Повисло молчание.

-А что это вообще такое — Вещь? — спросила Шура, чтобы прервать его. — Мне так никто и не смог объяснить! А ты вроде как хозяин, так может...

-Я не хозяин, — Ерхайн мотнул головой, так что взметнулась черная челка. — Я всего лишь хранитель и наследник хранителя. Я не знаю, как тебе это объяснить, чтобы ты поняла...

-Словами объясни, — посоветовала Шура, хмурясь, — я не вовсе тупая, вдруг пойму?

-И в мыслях не держал назвать тебя глупой, — усмехнулся юноша. — Но я сам не до конца понимаю, и, уверен, никто не способен этого понять. Просто однажды Вещь пришла в наш мир и избрала себе хранителя. Я не знаю, почему именно моего предка, правда, не знаю! Должно быть, он был единственным, кто сообразил, что это такое и чем грозит явление Вещи... особенно, если кто-то сумеет подчинить ее себе и заставить выполнять его желания. Она ведь в самом деле дарит всемогущество!

-А он, значит, не захотел этого самого всемогущества? — поинтересовалась Шура.

Ерхайн покачал головой.

-Нет. Потому что взамен Вещь возьмет не только жизнь, но и дух, и человек никогда не родится снова, — сказал он серьезно, — а так и останется бродить по земле неприкаянным. Такого посмертия не пожелаешь и врагу! Но вот если Вещь не трогать, не пытаться подчинить, тогда она дарит своему хранителю ровно столько силы, сколько нужно, чтобы её оберегать. — Ерхайн сделал паузу. — А остальное не зависит от нас. Остальное делает она сама. Мы не можем ей приказывать, иначе перестанем быть хранителями, разве что просить об одолжении, а остальные могут просить через нас. Понимаешь?

-Не очень, — честно ответила Шура. — Мне говорили, что Вещь дает силу Тёмным, это так?

-Отчасти так, — ответил Ерхайн. — Но только отчасти. У нас у самих довольно сил. Просто... снова не знаю, как объяснить! Для меня это очевидно, а ты...

-А я попробую понять, — упрямо сказала девочка. — Так что? Дает она силу Тёмным, верно? И ты один из них, ведь так?

-Можно сказать и так, — уклончиво ответил он. — Только, будь я Светлым, ничего не изменилось бы. Просто тогда бы Вещь не давала силу Темным, а умаляла силы Светлых.

-Погоди, погоди... — Вывод напрашивался самый банальный, но ведь так всегда и бывает! — Выходит, она... она равновесие поддерживает? Баланс сил, что ли, соблюдает?

-Ну да. — Ерхайн смотрел на нее с непонятной улыбкой. — Среди Светлых есть хорошие люди, среди Тёмных тоже. Но их не услышат, если начнется большая война. А я не хочу, чтобы земля по эту сторону Грозовых гор горела от края до края. И отец мой не хотел, и дед, и прадед. Вот почему мы — хранители. Мы никогда не вмешиваемся в дела остальных, а Вещь делает лишь то, что считает нужным.

-Но что она всё-таки такое?

-Не имею понятия, — пожал широкими плечами юноша. — Средоточие силы? Источник её? Я действительно не имею представления! Но посмотри сама, вдруг поймешь? Я позову Вещь, сейчас, она, кажется, снова играет с Ерхаей...

Что-то изменилось — будто стало теплее, хотя ветер по-прежнему теребил края одежды, норовил забраться за пазуху.

-Здравствуй, — ласково произнес Ерхайн, но он обращался не к живому существу, а...

Что это было, Шура не могла понять. Просто... свет, цвет, а может, и звук, и вкус, и всё это вместе, теплое, живое! Протяни руку и...

-Не прикасайся, — предостерег Ерхайн. — Это опасно. Может, ничего и не случится, но если ты слишком слаба духом, то ты возжелаешь Вещь, а тогда мне ничего не останется, кроме как убить тебя. Просто из милосердия.

Шура передернулась и зажала руки между колен. Ну их, с этой Вещью!

Та напоминала шаровую молнию размером с арбуз, только не страшную, а какую-то... пушистую, что ли? Вот она, на расстоянии вытянутой руки, она касается пальцев Ерхайна, а тот едва ли не мурлычет, окончательно растеряв всю свою взрослость.

-Ты сказал, она играла с Ерхаей, а разве это не опасно? — спросила Шура. — Ребенок же, захочет такую здоровскую штуку себе, и что тогда?

-Ерхая — Нан Кванти, — отрезал юноша. — Она знает, что такое Вещь, с самого рождения. Но если вдруг...

-Убьешь и ее? — зло спросила Шура.

-Да, — кивнул Ерхайн, и серые глаза на мгновение потемнели. — Это, знаешь, тоже обязанность хранителя. Не самая приятная, правда?

-Да уж... — Шура поёжилась. Потом снова взглянула на Вещь. — А Избранные — это вообще кто?

-Те, кто может стать хранителем. Те, перед кем Вещь не может устоять, кому она пойдет в руки, — пояснил юноша. — Она забывает нынешнего хранителя и идет к новому, вот только...

-Я слышала, трое Избранных решили ею завладеть и погибли, — сказала Шура. — Потому что хотели ее подчинить и всё такое, а в итоге она подчинила их. Так и было?

-Наверно, — ответил он. — Это случилось очень давно, даже мой отец не помнил толком. А последний Избранный, что приходил во времена его юности, даже не дошел до Нан Кванти... Но в целом похоже на правду: если хранитель поддается зову Вещи и желает подчинить ее себе, а сил на это ему недостает, то он становится её рабом.

-Тогда я не понимаю, зачем нужен Сашка, — в сердцах сказала Шура, поймала недоуменный взгляд Ерхайна и пояснила: — Ну, наш Избранный. Он такой пентюх! Не представляю, чтобы он сумел подчинить Вещь!

-Я полагаю, главное, чтобы он сумел ее взять, отвлечь от меня, — спокойно произнес юноша. — Тогда Нан Кванти станет уязвим, пусть и ненадолго, а это уже немало. И силы Тёмных уменьшатся. Вот тогда и начнется война, о которой я говорил...

-Дрянь какая... — уныло протянула Шура. — Думаешь, Совет Холма через Сашку будет Вещью управлять?

-Да, это возможно, — Ерхайн вздохнул, и снова стало видно, что он просто мальчишка, придавленный грузом свалившейся на него ответственности. — Если они соберутся и договорятся, им хватит сил, чтобы управлять Вещью...

Шура помолчала. Всё это окончательно перестало ей нравиться. Да оно с самого начала было ей не по душе!

-Она говорит, ваш спутник жив, — нарушил молчание Ерхайн, и Шура не сразу поняла, о ком он, а когда догадалась, не на шутку обрадовалась. — Думаю, ему ничто не угрожает. Он хороший маг, а такие ценятся везде...

-Ясно... — Шура помолчала, не желая обсуждать, каково будет Нальто привыкать быть с Тёмными. А может, не так уж это его и мучит? И она спросила, чтобы переменить тему: — Я вот понять не могу, как Вещь выглядит.