1го июля новогрудский мешок схлопнулся — наши основными силами вышли к югу от линии Барановичи-Минск и стали оттягиваться на восток. Арьергарды еще вели бои с передовыми отрядами немецких танковых дивизий, наступавших с севера и запада, постоянно устраивая им засады и оттягиваясь на новый рубеж, но в общем и целом челюсти танковых клиньев щелкнули в пустоте. Да, в трех котлах еще оставалось порядка тридцати тысяч человек, но вышло-то не менее ста тысяч, да еще прихватив с собой какую-то технику — танки, орудия, автомобили. (в РИ Новогрудок был занят немцами только 4го июля, бои в Новогрудском котле продолжались еще несколько дней, хотя Фон Бок записал 2 июля в своем дневнике: "Ситуация с восточным "котлом" значительно отличается от той, которая сложилась с малым "котлом" на западе. Находящиеся в окружении русские части до сих пор серьезных скоординированных попыток прорыва не предпринимали. Остается надеяться, что у них не хватит для этого сил и в будущем. Конечно, существует опасность просачивания противника через наши позиции, особенно в юго-западном секторе фронта, где наши войска чрезмерно растянуты, но этого, как видно, не избежать...")

Кроме того, наши мало того что всунули в колеса блицкрига хороший лом, так еще нанесли немцам чувствительные потери, а, самое главное, хоть как-то научились воевать в современной войне с сильным противником. А то ведь еще до войны народный комиссар обороны, оценивая подготовку сформированных в 1941 году армейских управлений, отмечал: "Научившись организовывать взаимодействие родов войск и управлять войсками в стабильном положении, штабы теряли управление в ходе операции и не умели его быстро восстанавливать". Начиная с третьего дня наши и получили такое стабильное положение под Слонимом и Волковыском, что позволило им прийти в чувство и хоть как-то наладить управление войсками, которые выполняли две непростые и непривычные задачи — оборону и отход, тогда как до войны основной упор делался на наступление и преодоление водных преград. Ну, навыки преодоления преград пригодились и в отступлении, когда за небольшое время сооружалось несколько переправ, по которым массы войск перетекали через реки и заболоченные участки. Да и наступления и тут тоже требовались, в тех же контратаках или прорывах через заслоны, разве что первые попытки атаковать в лоб приводили к слишком большим потерям. Нам бы сейчас не атаковать, а уйти в глухую, пусть и подвижную, оборону. Но Павлов издал приказ проводить атакующие действия с целью освобождения Минска — хотел отмыться от неудачного начала войны. Хорошо хоть его приказ пришел с опозданием.

В итоге к востоку и югу от Минска собрались штабы и части четырех советских армий — 4й, отходившей с боями от Бреста (РИ), 10й, отходившей из-под Белостока (в РИ — окружена, прорывалась на восток мелкими частями), 3й, отходившей из-под Гродно (в РИ — то же самое), 13й (в РИ — частично отошла, частично окружена и выходила мелкими частями).

Командующие, получив бесценный опыт, резво взялись организовывать оборону и приводить свои части в порядок. В подразделения вливались отходившие группы бойцов, причем уже не смотрели, кто из какой части — кому попался, там и будет служить. Со складов выгребалось вооружение, топливо, боеприпасы, продовольствие и обмундирование — что сохранилось после бомбежек. Крепко получив в первую декаду войны, теперь мы готовились драться всерьез. Русские не сдаются.

Правда, много осталось и в котлах, в основном — стрелковые дивизии, вступившие в войну у самой границы:

2я сд — с 26го июня отходила от Осовца (то есть от самой границы, причем — дальнего выступа), к 3му июля остатки были в 40 км к западу от Минска (прошли 300 км !!!), затем выходили мелкими группами (в РИ 25 августа отряд в 250 бойцов вместе с прибившимися из других частей вышел к своим).

8я сд также отходила от Осовца, но заметных сил этой дивизии на восток не вышли (в РИ — отдельные группы продолжали сопротивление до конца июля).

13я сд воевала у границы, 24го отошла за Нарев, километров на сорок к востоку от границы, но в боях почему-то не участвовала и стояла на Нареве пару дней, 26го отходила в Супрасльскую пущу (к северо-востоку от Белостока), в большинстве попала в Белостокский котел.

86я сд была у самой границы и частично попала в белостокский, частично — в слонимский котлы, частично — успела выйти (в РИ — не пробилась через Зельвянку (севернее Слонима)).

27я и 85я сд воевали под Гродно и вовремя получили приказ на отход, поэтому успели выбраться из всех котлов и мешков (в РИ — 27я стояла насмерть на Свислочи, прикрывая отход, в августе немногочисленные остатки вышли вместе с группой Болдина; 85я — отходила на Мосты, Новогрудок, небольшие остатки вышли 15го июля к Могилеву).

49я, воевавшая уже к северу от Бреста, также в основном избежала мешков, включившись в группу Ахлюстина (в РИ — с ним же была блокирована в Беловежской пуще. Командир дивизии Васильев К.Ф попал в плен 30 июня в Минске или в начале июля 1941 года у Барановичей. Из плена бежал на следующий день после пленения, 11 июля 1941 года вышел к своим в районе Полоцка. 11 ноября 1942 года "за антисоветскую агитацию и преступную нераспорядительность по руководству воинской частью в боевой обстановке" приговорён к 10 годам заключения в ИТЛ. 11 октября 1944 года умер, отбывая наказание).

В качестве отступления от рассказа о боевых действиях РККА отмечу, что к середине июля до нашей — находившейся в тылу немецких армий — территории добралось уже несколько тысяч бойцов из этих дивизий, да и потом мы перехватывали разрозненные группы и одиночных бойцов, пробиравшихся на восток, а уж после начала нашего наступления в наши ряды массово вливались партизанские отряды, сформированные окруженцами. Ну и из лагерей освободили немало.

Возвращаясь обратно к РККА, можно отметить, что мехкорпуса и стрелковые дивизии из резерва Западного фронта вышли, пусть и с потерями.

(

В РИ 29го июня немцы закончили окружение армий Западного фронта. Ударные группировки 3-й и 2-й танковых групп соединились восточнее Минска. Двадцать шесть дивизий 3-й, 10-й и 13-й армий — полностью либо частично — оказались окруженными в Налибокской пуще.

Но наши все-равно выходили из окружения сквозь неплотные заслоны 17й танковой между Барановичами и Минском.

Так, в последних числах июля в районе Речицы вышел из окружения командующий 3-й армией генерал-лейтенант В.И. Кузнецов вместе с отрядом, состоявшим из командиров армейского управления и некоторой части войск. Несколько позднее прорвалась через вражеское кольцо небольшая группа штаба 10-й армии во главе с генерал-майором К.Д. Голубевым.

Штаб 10-й армии, отошедший из Белостокского выступа, был разгромлен при попытке перехода через шоссе Минск-Барановичи. Передовой отряд, в котором находились маршал Г. И. Кулик, прорвался на восток, при этом Кулик был ранен. В деревне он прожил около недели, затем продолжил выход из окружения, за это время его группа выросла до 200 человек. На поиски пропавшего маршала советским командованием были брошены специальные группы. 19 июля маршал Кулик вышел из окружения в полосе 21-й армии.

Части 2го ск — 64я и 108я сд, а также часть 8й птабр, что остались к западу от Минска, а не отступили на восток, были взяты под командование командующим третьей армией генерал-лейтенантом Кузнецовым — он приехал к ним на машинах с частью комсостава. В дивизиях еще оставалась артиллерия, 30го июня они сбили немецкие заслоны, при этом подбив несколько танков и взяв пленных, и прорвались на юго-восток.

24я стрелковая дивизия из 2го стрелкового корпуса у деревни Рубежевичи попала в "огненный мешок", но сумела его прорвать. 3го июля были под Дзержинском, где на укреплениях минского УРа, оставленных 108й сд, уже сидели немцы. Снарядов и топлива уже не оставалось, поэтому они уничтожили матчасть, разбились на отряды в 500 и 1200 человек, прорвали оборону и после похода в 350 км 16 июля вышли к своим в районе Мозыря. Части 17й и 37й сд этого же корпуса тоже просочились к своим более мелкими отрядами.

6й мехкорпус, в котором перед войной было более тысячи танков, потерял всю технику, его командир Хацкилевич погиб при попытке прорыва немецкой обороны в районе Зельвы в промежутке между 26 и 30 июня (по разным данным; напомню — это в РИ, в АИ он смог выйти).

11й мехкорпус — к вечеру 28-го июня под командой Д.К.Мостовенко осталось всего около 30 танков и до 600 человек, при попытках переправы через Щару пришлось подорвать танки, чтобы не достались врагу, дальше на машинах дошли до Новогрудка, откуда в ночь с 1 на 2 июля двинулись в район Столбцов. Дальше пройти одной колонной не удалось, поэтому разбились на мелкие отряды и пешком просочились к своим. Мостовенко вышел 14го июля южнее Бобруйска.

Наиболее организованными среди этих колонн были отряды во главе с генералом Никитиным, это управление 6-го кавкорпуса, часть 36-й кавалерийской дивизии, а также сводные группы дивизий 11-го мехкорпуса (то есть в отрыве от Мостовенко). Они прорывали выставляемые на их пути немецкие заслоны, оставляли на путях отхода небольшие отряды прикрытия и отходили к следующему рубежу. Вместе со штабом кавкорпуса находился командующий КМГ генерал Болдин, который за время боев под Гродно так и не сумел наладить взаимодействие с корпусом Мостовенко.

Позднее под командованием Болдина образовалась так называемая "Лесная дивизия" — на 4 июля, под Минском, это был отряд в 5000 человек, проделавший затем большой путь по немецким тылам — 11 августа под Смоленском из окружения вышло 1164 человека. За сорок пять дней рейда по вражеским тылам они уничтожили несколько немецких штабов, 26 танков, 1049 грузовых, легковых и штабных автомашин, 147 мотоциклов, 5 батарей артиллерии, один самолет, подорвали несколько складов, в том числе один с авиабомбами. Было истреблено свыше тысячи немецких солдат и офицеров.

Часть сил мехкорпуса — остатки 29й танковой дивизии — ушла в сторону Минска, в Налибокскую пущу, где уже скопилось много машин. Там она встретилась с диверсантами в форме советских командиров, в ходе перестрелки погиб генерал-майор В. И. Иванов. Остатки 29-й танковой дивизии натолкнулись на очередной немецкий заслон в районе деревни Большие Жуховичи Кореличского района, при этом были окончательно разгромлены; комдив-29 полковник Н. П. Студнев погиб.

13й мехкорпус.

Последние танки 25й танковой дивизии 4-го июля в районе станция Лесная (Обуза-Лесна) наткнулись на немецкую засаду и были расстреляны из противотанковых орудий. Выйти из окружения удалось только 28-го июля у реки Сож в районе Пропойска. Но при переправе через реку Сож командир 13го мехкорпуса Петр Николаевич Ахлюстин погиб.

208я моторизованная дивизия держалась в Волковыске до 1-го июля. В ночь на 2-е июля подразделения оставили Волковыск и начали отход. Комдив полковник Ничипорович находился с одним из полков, в котором оставалось не более 400 человек. Утром вновь последовали вражеские атаки, связь с управлением дивизии прервалась, неудачными оказались и попытки связаться с другими частями. К Минску полковник Ничипорович вывел только 60 человек, там перешел к партизанским действиям (ранее про него уже немного рассказывалось).

Остатки 14-го мехкорпуса — 22я и 30я танковые, 205я моторизованная дивизии — в окружение в основном не попали, были выведены на переформирование (467 человек начальственного состава, 1500 рядового и младшего состава, 150 подготовленных экипажей танков Т-26).

Рассеянный в боях у Барановичей 17й мехкорпус отходил мелкими группами на восток.

20й мехкорпус продолжал отступать на восток от Минска, на 7 июля "В 38-й танковой дивизии насчитывалось 3 тысячи человек, три гаубицы 152-мм калибра, в 26-й танковой дивизии 3800 человек, пять орудий, в 210-й дивизии — 5 тысяч человек, девять орудий. Кроме того, корпус получил ещё 10 орудий 76-мм и 45-мм орудий, но совершенно не имел средств связи."

Напомню — все это происходило в РИ.

)

При отходе все-равно много пришлось оставить. Главнокомандующий группой армий "Центр" Ф. фон Бок позже записал в свой дневник: "Дорога Белосток-Волковыск на всем своем протяжении являет сцены полного разгрома. Она загромождена сотнями разбитых танков, грузовиков и артиллерийских орудий всех калибров. Люфтваффе неплохо потрудились, обрабатывая отступающие колонны. Здесь противнику был нанесен тяжелый удар". Именно эту дорогу любили фотографировать немцы, демонстрируя разгром русских.

Но немцы все-таки прочувствовали, что здесь будет другая война. Штаб группы армий "Центр" доносил 29-го июня Главному командованию сухопутных войск: "Завершение уничтожающих боев на Востоке будет характерно отличаться от боев на Западе. Если на Западе и в польской кампании окруженные силы противника с окончанием боев в основном почти добровольно сдавались в плен на 100 %, здесь это будет происходить совершенно иначе. Очень большой процент русских укрылся в больших, частично не прочесанных районах, в лесах, на полях, в болотах и т.д. При этом целые батальоны с оружием являются небезопасными в таких районах... Причина этого кроется в том, что русские в основном уклоняются от плена". "Фелькишер беобахтер" писала : "Русский солдат превосходит нашего противника на Западе своим презрением к смерти. Выдержка и фатализм заставляют его держаться до тех пор, пока он не убит в окопе или не падет мертвым в рукопашной схватке".

Ожесточенность боев сказывалась и на уровне потерь немецких войск. Так, вюртембергская 78-я пехотная дивизия потеряла 340 человек (РИ), остмаркская 137-я пехотная дивизия недосчиталась 2300 человек (в РИ — 700), рейнско-пфальцская 263-я пехотная дивизия доложила о потере 650 человек, а померанско-мекленбургская 292-я пехотная дивизия — 2550 человек (в РИ — 550; дивизии, понесшие потери больше, чем в РИ, участвовали в попытках прорыва нашей обороны под Слонимом и Волковыском, в остальных дивизиях — 31й, 34й — потери также были выше чем в РИ).

Танковые группы также понесли существенные потери. Так, согласно журналу боевых действий 3-й танковой группы Гота, она потеряла: "Убитыми: 98 офицеров и 1500 солдат, ранеными — 140 офицеров и 4700 солдат, пропали без вести 2 офицера и 146 солдат" (в РИ — 48 офицеров и 387 солдат, ранеными — 75 офицеров и 1111 солдат, пропали без вести 2 офицера и 146 солдат; потери в АИ больше, так как под Минском против 3й тг перебросили 108ю сд, затем 12я и 20я танковые развернули на юго-запад — окружать советские войска, выходившие из-под Белостока, прорываться на Слуцк).

2я танковая группа Гудериана понесла еще большие потери. Так, 47й корпус до 2.7.41 потерял: 17-я тд — 112 офицеров и 2812 нижних чинов — 18,4%. 18-я тд — 183 офицера и 4273 нижних чина — 27,8%. 29-я пд — 256 офицеров, 4970 нижних чинов — 37,3%. Корпус был практически небоеспособен, из 202 и 182 танков в нем осталось 40 и 50 танков соответственно.

(в РИ потери меньше — "41 офицер и 612 нижних чинов — 4,1%. 18-я тд — 73 офицера и 1273 нижних чина — 8,4%. 29-я пд — 56 офицеров, 970 нижних чинов — 7,1%", но там корпус быстро прорвался к Пружанам, Слониму, Минску и вел в основном оборонительные бои с пытавшимися выйти из окружения советскими частями, в АИ ему пришлось проходить весь этот путь, прорывая оборону и ведя встречные бои с советскими войсками).