Империя Скайуокера

— Нужно время, чтобы разобраться со всем. Возможно, на это уйдёт не один год.

Духи усмехнулись, но как-то грустно.

— Год — ничто в жизни призрака, — мягко проговорил Квай-Гон, хорошо скрывая горечь в голосе.

Они всегда были рядом, что бы ни случилось, привязанные к нему до тех пор, пока не исполнится пророчество. Их наказание, их шанс на искупление.

* * *

До отлёта оставались считанные часы. Корабли Седьмого флота вот-вот должны прилететь, и уже тогда, в своём полном составе, они полетят в Конфигурацию Рекселль, где и начнётся кровавая бойня. Целый флот против самого огромного корабля в Галактике. А есть ли у них шансы?

Никто не знал, зачем Императору это надо — тот наверняка понимает, что шансов уничтожить «Исполнитель» у них просто нет. Какая цель им движет? И кому он доверил командовать этой операцией? Лучшему командиру флота.

Траун не привык к спешке. Каждое действие он тщательно обдумывал, никогда не торопился, но не когда нужно было куда-то идти, а потому сейчас, прохаживаясь с Императором по его оранжерее, ему казалось, что время идёт неумолимо долго. Шли они в тишине, каждый думал о своем, и никто не хотел нарушать молчания.

— Помнится, именно здесь вы поклялись верности Империи, гранд-адмирал, — хриплым голосом произнёс Император. — Что изменилось с тех пор?

Траун не спешил с ответом.

— Как и в тот день, моя верность Империи и вам в частности осталась прежней.

— Однако, это миссия вызвала у вас смятение.

Траун сощурился, что не укрылось от повелителя Галактики.

— Было бы глупо отрицать.

От него явно ждали ответа, но он все также тянул время.

— «Исполнитель» — слишком ценный корабль, чтобы терять его. Настолько же ценен и экипаж. Они верны своим идеалам, но это можно исправить. Если же цель — только Сарковски, нет гарантий, что она решит добровольно сдаться, — он резко остановился и повернулся к Императору, чуть склонив голову. — Ведь гарант её сдачи есть, верно?

И он даже не знал, насколько прав оказался.

* * *

— После долгого молчания она начала кричать, не смолкая ни на секунду, — рассказывал капитан Нурио, чуть шевеля волосатыми ушами. — Бредила, кричала проклятия… Скверная девчонка. Чтобы вытянуть из неё правду, пришлось заставить её замолчать.

Он провёл картой по щели замка, двери отъехали в сторону, являя взору темную камеру, освещённую красными лампами. В углу камеры, прижав колени к груди и положив на них голову и руки, скованные силовыми наручниками, сидела девушка. Стоило дверям с грохотом открыться, как она медленно подняла голову, ожидая, что её поведут на очередную пытку, но встретила лишь взгляд светящихся алых глаз. Любому бы от её вида стало плохо: бледная, руки и ноги в крови и ранах, на лице рубцы и синяки, спутавшиеся волосы неровно пострижены чуть выше плеч, глаза выражают животный ужас, а губы грубо зашиты тонкой нитью. Она ещё сильнее вжалась в стену, будто надеясь слиться с ней.

— Выходи, — приказал ей зайгеррианец.

Кайла закрыла лицо руками.

Нурио зарычал от злости, ворвался в камеру и рывком поднял девушку на ноги. Та не могла даже идти и просто волочилась следом. Так же грубо Нурио швырнул её к ногам гранд-адмирала и презрительно фыркнул.

— Если эта тварь решит дерзить, можете смело наказывать её, — зайгеррианец потянул девушку за волосы и прошипел ей прямо в ухо: — Больно дерзкая.

Траун даже не шелохнулся и не удостоил пленницу взглядом. Он пристально наблюдал за Нурион, чуть сощурив глаза. Наконец, зайгеррианец не выдержал его взгляда и отвернулся.

— Вам очень повезло, что она все ещё жива, — тихо произнёс Траун, мимолетно взглянув на Кайлу. — Окажись она мертва, Император потребовал бы найти другой гарант того, что создатель «Мотылька» сдастся нам добровольно.

Стоило ему это произнести, как Кайла резко сорвалась с места и попыталась бежать, но от бессилия упала. Нурио зарычал, схватил её за волосы и грубо дёрнул на себя.

— Бежать вздумала?! Неблагодарная тварь! Молись своей Силе, что послала тебе такое спасение, иначе я бы с тебя шкуру содрал!

Он со всей силы ударил её по лицу, от чего Кайла упала.

— Довольно, — резко оборвал его Траун. — Вы же не хотите отчитываться перед Императором за её смерть, капитан Нурио?

Зайгеррианец зашипел и отстранился от пленницы.

— Я жду её возвращения, гранд-адмирал. У меня с ней свои счеты.

— Жаль вас разочаровывать, но больше вы её не увидите, — он повернулся к стоящим позади него двум офицерам. — Доставьте её на «Химеру» в медицинский блок, без меня осмотр не начинать.

Два имперца коротко кивнули и помогли Кайле подняться на ноги, чтобы она могла идти сама.

— Как это понимать? — разъяренно спросил зайгеррианец. Шерсть на его ушах встала дыбом.

— Вы забыли, что едва Империя заняла место Республики, она поклялась бороться с такими, как вы. Рабская Империя зайгеррианцев отжила своё. Я даю вам шанс вернуться на родину и начать новую жизнь.

— Что?! Да где была бы Империя, не будь рабов? Не тебе рассуждать о правильности моей жизни, инородец!

Из-за спины Трауна вышел офицер в белой форме в должности майора.

— Капитан Ригсс Нурио, по закону Империи вы обвиняетесь в работорговле, многочисленных убийствах и незаконной перевозке грузов. За содеянное вы приговорены к немедленной казни.

Кас говорил это все со спокойным выражением лица, но руки его дрожали.

Штурмовики схватили Нурио со спины и потащили прочь.

— Будь ты проклят!!! — закричал он Трауну, тщетно пытаясь вырваться.

— Пусть так будет со всяким, кто решит предать Империю, — произнёс Траун со странными нотками в голосе.

Силион вздрогнул от его тона.

* * *

Когда Траун оказался в медотсеке, он был слегка удивлён, увидев, что два врача и меддроид не могут совладать с Кайлой. Девушка сидела в углу и каждый раз, когда к ней пытались подойти, начинала махать руками. Но худшим было даже не это. В руке она держала скальпель и угрожала убить себя.

— Выйдете, — коротко приказал Траун и сам не заметил, как в помещении остались только они вдвоём.

Кайла закрыла голову руками, но оставила небольшую щель, чтобы наблюдать за чиссом. Тот же двигался очень медленно. Он знал, как действовать в такой ситуации. Сейчас Кайла как дикий напуганный зверь. Любое лишнее движение может напугать её. А потому нужно быть осторожным.

— Я не враг тебе, Кайла. Позволь помочь тебе.

Девушка медленно подняла голову, и вдруг в её глазах отразился ужас. Она швырнула в Трауна скальпель и поджала колени, словно ожидая, что её вот-вот ударят. Естественно, удара не последовало.

— Нурио мёртв. Позволь мне помочь, — мягко продолжил Траун. — Давай уберем эти нити. Тебе ведь больно?

Кайла не шелохнулась. Гранд-адмирал сделал ещё шаг, от чего девушка вздрогнула, и осторожно опустился на колени.

— Я лишь хочу помочь. Позволь убрать нити.

Со стороны Кайлы послышался странный звук. Затем ещё. Лишь через несколько секунд Траун понял, что она плачет. Лёгким движением руки он приподнял её голову. По щекам девушки сказывались слёзы, смешиваясь с кровью. В глазах застыл ужас.

— Не дергайся, иначе будет больно. Ты ведь этого не хочешь?

Его голос звучал мягко и успокаивающее. Кайла отрицательно замотала головой.

Траун осторожно поднял вторую руку, в которой держал маленькие ножницы.

— Они очень острые, — предупредил гранд-адмирал. — Не двигайся.

Осторожно, боясь причинить ей боль, он начал срезать петли. Каждый раз, когда ножницы щелкали, Кайла испуганно моргала, но старалась не дергаться. Когда же Траун срезал последнюю петлю и почти невесомыми движениями убрал оставшиеся нитки, девушка резко закрыла голову руками и всхлипнула.

— Все хорошо. Сейчас врачи осмотрят тебя. Не бойся.

На этот раз Кайла пусть и испуганно, но все же позволила себя осмотреть. Но от каждого прикосновения её бросало в дрожь.

— Что ж, — после осмотра начал говорить врач, — Кости не сломаны, но на теле многочисленные раны. На спине живого места нет. Кожа на ладонях и ступнях сожжена. В идеале было бы хорошо оставить её в бактокамере, но погружать её сейчас в искусственную кому очень опасно. Надо каждый день обрабатывать раны бактой.

— И ещё, — добавил другой врач, — В её крови обнаружен сильный наркотик, разрушающий структуру мидихлориан. Поэтому придётся оставить наручники. Для её же блага.

Кайла прижала к себе колени и постаралась незаметно стереть слёзы с лица.

— Докладывать мне обо всех изменениях, — спокойным тоном произнёс Траун. — Приведите её в порядок.

— Да, сэр.

* * *

Хан нервно расхаживал из стороны в сторону. Уже полчаса он простоял возле медблока, ожидая Владлену, и за это время успел порядком надоесть всем, кто встречался на пути. Медработники уже вслух проклинали его, ногри готовы были лезть в драку, а офицеры, которые частенько сокращали путь между палубами через этот коридор, теперь предпочитали идти в обход — настолько он их достал. Но делать было нечего — убить его не убьешь, дать в нос не вариант, а делать вид, что его не существует, просто не получалось.

Наконец, Владлена вышла из медблока. Вид у неё был растерянный.

— Идём, — коротко сказала она Хану.

Мужчина пожал плечами и последовал за ней.

— Все хорошо?

— Это как посмотреть, — уклончиво произнесла женщина.

— С Эваном все нормально? — продолжил упорствовать Соло.

Сарковски искоса взглянула на него.

— Странно видеть повстанца, который так заботится о самом жестоком человеке в Галактике.

— Я не повстанец! — прошипел мужчина. — И будь он на самом деле так жесток, как он нем говорят, то убил бы меня сразу.

— Ты не ответил на вопрос. Почему тебя это волнует?

Хан нахмурился и как-то странно посмотрел на Владлену.

— Зачем тебе это?

— Поговорим об этом в менее людном месте.

Они преодолели не одну палубу, проехали на турболифте несколько минут и все это время шли по разным коридорам. Поначалу Хан пытался запомнить, куда его ведут, но вскоре бросил это занятие — все коридоры были похожи и составляли один большой лабиринт, да и Владлена явно не хотела, чтобы он запоминал дорогу, а потому водила его кругами. Скоро они оказались в круглом помещении. По кругу располагались двери, ведущие в каюты. Посреди помещения стоял диван и пара кресел, на которых расположились офицеры, с улыбками слушающие молодую светловолосую девушку. Стоило Хану и Владлене войти, как все замолчали. Девушка на диване удивлённо замерла.

— Сарковски, — кивнул капитан Ван Дерин.

— Они идут за тобой, — прошептала девушка и закрыла глаза.

— Н’Орели? — тронул её за плечо Люциферон. — Что такое?

Девушка закрыла глаза и поправила плащ за спиной.

— Их ведёт тот, чьи мысли схожи с твоими, — она отвернулась и открыла глаза, глядя прямо перед собой. — Но он видит правду по краскам и камню, а ты по огню и металлу.

Хан хотел сказать что-то, но Сарковски будто почувствовала это и жестом заставила его молчать. Она не сводила глаз с Н’Орели. Та же смотрела так, будто не видела ничего. Её взгляд был пустым и каким-то потерянным.

— Ты — пламя, — продолжала девушка, — Он — лёд. Я вижу двуглавого монстра, что всегда парит у него над головой.

Краски и камень. Лёд. Двуглавый монстр в небе.

Пусть и не сразу, Владлена все же поняла смысл её слов. Н’Орели говорила о Трауне, сомнений не было. Красками и камнями девушка могла назвать картины и скульптуры, через которые чисс изучал другие расы; льдом мог быть как его облик, так и характер; двуглавым монстром может быть герб его семьи, который он перенес на днище «Химеры».

— Траун, верно? — уточнила Сарковски, садясь в кресло, которое ей любезно предложил Мерфор.

Н’Орели склонила голову набок и прикрыла глаза.

— Я не вижу его… Я вижу каждое существо в Галактике, но не его…

Она надолго замолчала.

Хан осторожно, словно боясь её спугнуть, опустился на пол рядом с креслом Сарковски и скрестил ноги. Так сидели ещё несколько имперцев и завороженно смотрели на девушку.

— Н’Орели, — мягко позвала её Владлена, — Тебе не стоит боятся меня. Я друг лорда Никанэ.

Девушка вдруг повернулась к Хану. От её взгляда тому стало не по себе. Абсолютно пустой, будто на него смотрит кукла, а не живой человек. Но после её взгляд не внушал такой ужас. От него становилось как-то спокойнее на душе.

— Н’Орели, я знаю, кто ты и откуда, — добавила Сарковски и тут же продолжила, заметив испуг девушки: — Никто не узнает, поверь.

После недолгого молчания камандрианка слабо улыбнулась:

— Друг моего отца — мой друг.

— Твоя фамилия Никанэ? — резче, чем следовало, спросил Хан, нахмурившись.

— Скайуокер.

— Что? — не сразу сообразил мужчина, озираясь по сторонам. Все как-то странно отводили взгляды.

— Моя фамилия — Скайуокер.

И все словно закружилось в мощном вихре.

Скайуокер. Дочь Эвана Никанэ. Дочь Дарта Вейдера.

Но тогда это значит, что Люк…

От этой мысли Хану стало не по себе. В голове просто не укладывалось, что тот наивный мальчишка с Татуина, который постоянно попадает в неприятности, оказался сыном Дарта Вейдера.

Глава 28

На Алеко-Скай никогда ничего не менялось. Все шло своим чередом: молодые бойцы ранним утром уходили на охоту и возвращались лишь вечером, часов в семь по местному времени, потому как после начинало темнеть, и на охоту выходят такие твари, с которыми лучше не встречаться; механики, как обычно, следели за работой электрогенератора, незримого щита и генератора поля — техника была старая и часто ломалась; инженеры (коих было всего два) пытались хоть что-нибудь сделать с кораблями, ибо сидеть на этой планете вечность никому не хотелось. К этому их побудил поступок Сарковски. Её побег словно толкнул их к тому, что пора бежать отсюда. Все сразу оживились, но после все резко стихло. Этот её поступок зародил в их сердцах сомнение. Все эти годы Сарковски убеждала их, что с планеты нельзя улететь, что стоит лишь одному кораблю подняться в воздух, как на него налетят курайшиты и разорвут на куски. И они верили. Верили той, что сама подписала себе смертный приговор, создав мощнейшее оружие во Вселенной. И все это время она им врала. Создала образ несчастного пилота-инженера, спрятала всех под завесой незримого щита… Все-таки, она всегда умела управлять людьми, хоть они и сами того не осознавали.