Империя Скайуокера

* * *

— Адмирал Пиетт, прямая трансляция из столицы, — сообщил один из техников.

Фирмус кивнул.

На мостике появилась размытая голограмма Императора. Качество её было настолько низким, что узнать правителя Галактики можно было лишь по голосу.

— Этот счастливый день был омрачнен столь ужасной вестью, — говорил он, как всегда, надменно и с наигранным сожалением, — Верховный Главнокомандующий Империи, лорд Вейдер, оказался предателем и изменником. Сегодня он пытался захватить власть, но стараниями преданных Империи людей, в лице госпожи Айсард и капитана Силиона, деяниям предателя был положен конец. Все корабли Эскадры Смерти должны сдать свои позиции и вернуться в столицу. Каждый должен доказать свою верность Империи. В противном же случае, ваша участь не завидна.

На этом трансляция прекратилась, а на мостике «Исполнителя» повисла тишина. Впрочем, как и на всех кораблях Эскадры.

Это было неверие, это был шок, страх… Как такое могло произойти? Как человек, который до конца был предан Империи, мог оказаться предателем?

Эта тишина длилась настолько долго, что даже линкоры и крейсера пошли на снижение. И только один «Исполнитель», в тишине, продолжал висеть над планетой, не подавая никаких признаков жизни.

Постепенно с горечью утраты пришла злость, а за ней — ярость. Адъютант. Человек, которому доверяли больше всего, оказался предателем. Возможно, увидь кто из офицеров Силиона, тот бы точно не выжил, но сейчас…

— Курс на систему Акуай, — слишком резко, чем следовало, произнёс Пиетт.

Секунду все молча смотрели на него, а после засуетились.

Фирмус смотрел туда, где раньше всегда стоял лорд Вейдер, и в голове снова прозвучали его последние слова: «Не дай „Исполнителю“ достаться Империи». Что ж, он выполнит этот приказ, во что бы то ни стало.

И в безмолвной тишине космоса самый огромный корабль в Галактике бесследно исчез в гиперпространстве.

* * *

Гранд-адмирал долго сидел в тишине, закрыв глаза и поглаживая шерстку исаламири. До него уже дошли новости из столицы. На вид, это не вызвало у него никаких эмоций, но это было не так. Все то, что он испытывал, никак нельзя было описать словами, не стоило даже пытаться.

Может Траун и Вейдер не ладили в последнее время по той причине, что первый слишком уж сильно зависел от Императора и не спешил принимать чью-либо из сторон. Хотя, в основном, дело было не столько в этом, сколько в ученице Вейдера — Асоке Тано. Та почти во всем поддерживала гранд-адмирала, а тот считал это вполне себе нормальным. Да и вдобавок ко всему, впервые придя к общему решению, Вейдер и Император, сослали экзота в Неизведанные Регионы.

Да, не ладили. Да, не сходились во мнениях. Но они были друзьями. Настоящими друзьями. И как друзья они знали друг о друге многое, в том числе и их маленький секрет об изменении Галактики.

Траун слабо улыбнулся. Может, однажды он и поверил в смерть одной довольно вредной особы, но в его смерть не поверит никогда.

— Посмотрим, что из этого выйдет.

* * *

— Заходим на посадку, — с равнодушием бросила Кайла, направляя корабль сквозь облака на пустую площадку перед красивым дворцом, построенным в стиле планеты Серенно.

Хан краем глаза взглянул на женщину. Та явно была не рада возвращению на родину, — да и её ли это родина? Лицо её было напряженно, руки крепко сжимали штурвал, а глаза смотрели на планету с какой-то ненавистью и… страхом.

— Оброа-Скай? — спросил Хан.

— Что, прости? — сощурилась Кайла, не совсем понимая, о чем он говорит.

— Ладно… Хатты или зайгеррианцы?

— Да о чем ты? — раздраженно спросила женщина, повернувшись к контрабандисту.

— У кого в рабстве ты была?

На секунду в её глазах промелькнул страх и смятение, но она тут же взяла себя в руки.

— Я дочь графа Серенно. С чего ты взял, что я была в рабстве у зайгеррианцев?

Её голос звучал надменно и с тем лёгким акцентом, который вообще не встретишь в этих регионах.

— Взгляд… Я уже видел этот взгляд и не раз. Так смотрят только бывшие рабы.

Хан долго наблюдал за её реакцией, но на её лице не дрогнул ни один мускул.

Лишь когда корабль коснулся земли, Кайла позволила себе расслабиться.

— Зайгеррианцы, — неожиданно произнесла она. — Они держали меня у себя два года. Мне было одиннадцать.

— Я так и знал, что зайгеррианцы.

— Поясни.

— Они ломают людей, причиняют им адскую боль, — он смотрел ей в глаза и видел тот самый взгляд бывшего раба. — После этого люди либо сходят с ума, либо становятся такими же, как они, — причиняют боль другим.

Кайла хмыкнула и направилась к выходу.

До самого дворца они шли в молчании, лишь возле ворот она остановила Хана и произнесла:

— У меня здесь дело. Старайся не путаться под ногами. Если кто увидит — стреляй. Услышишь крики — это я пытаю своего брата. Вопросы?

— Чем мне стрелять? — пожал плечами мужчина.

— Остроумием и харизмой, — и впервые за столько времени холодная графиня улыбнулась.

* * *

Она гордо шла по пустым коридорам и с брезгливостью осматривал такие знакомые стены. Здесь она избавилась от одного рабства и попала в другое. Граф Юлар и графиня Лисса Верели никогда не относились к ней как к дочери. На публике она — любимица семьи, на деле же — навязанная проблема. Для сводного брата Кайла и вовсе была лишь куклой, с которой он делал все, что захочет. Она никогда не могла противостоять ему, потому что боялась, но вскоре этот страх ушёл, впрочем, как и проблема. До недавнего времени Арнс Верели пропадал неизвестно где, но после смерти родителей стал основным наследником всего богатства семьи, часть которого должна была достаться Кайле, если бы та не «умерла».

Сейчас же она решила поквитаться со старым обидчиком и вернуть то, что по праву принадлежит ей.

Арнс сидел в кресле с бокалом вина в руке. Услышав шаги, он, не оборачиваясь, сладко произнёс:

— Беатрис, где ты ходишь? Я уже заждался.

Кайла скинула с плеч плащ, подошла к креслу и обвила руками шею Арнса. Тот довольно улыбнулся, но в следующую секунду его лицо приобрело гримасы ужаса, когда над ухом прозвучал столь знакомый голос:

— Ну здравствуй, братец.

Вдруг перед ним оказалась слишком уж довольная Кайла, чьи губы расплылись в хитрой улыбке. От неожиданности он выронил бокал, который тут же разбился на сотни осколков.

— Что-то ты не рад мне. Неужто не соскучился?

— Как ты выжила? — прошипел мужчина.

— Это не важно, — махнула она рукой, приложив палец к его губам. — Важно лишь то, что происходит сейчас. Так что скажи честно: где голокрон?

Арнс схватился за горло, вдруг почувствовав нехватку кислорода.

— Что-что? Я не расслышала, говори громче.

Наконец, он снова смог дышать, как на этот раз Кайла уже рукой схватила его за горло, впиваясь ногтями в кожу.

— Ох, братец, ты зря играешь со мной, — она продолжала говорить притворно сладким голосом. — Я ведь не многого прошу.

Но Арнс продолжал молчать, пытаясь ослабить сильную хватку той, что, кажется, ещё недавно была слабой и беспомощной.

— Напомнить, как ты проводил те ночи в моём обществе, причиняя мне боль? — она наклонилась и совсем тихо прошептала: — Хочешь познать её на себе?

Не дожидаясь ответа, она вышвырнула Арнса из кресла и пригвоздила его к стене. Они были примерно одного роста, а потому она спокойно смотрела ему в глаза.

— Знаешь, что сильнее физической боли? Только боль душевная.

Вдруг все его тело пронзила невероятная боль, будто каждую его клеточку разрывало на части. Через пару секунд боль отступила.

— Это была лишь иллюзия, — надменно произнесла Кайла. — А вот сейчас будет настоящая боль.

Она резко схватила его руку, молниеносно активирована световой меч и отрубила кисть. Арнс заорал от боли, уже настоящей.

— Голокрон в тайном кабинете отца!

— Я воспользуюсь твоей информацией. Я бы ещё поболтала, но, знаешь, дела.

Она резко вонзила меч в грудь Арнса. Её глаза на мгновение налились золотом. И это было последнее, что он увидел.

Кайла поспешила в кабинет покойного графа Верели и вскрыла то самое хранилище, однако голокрона там не было.

* * *

Хан едва не умер со скуки, пока дождался Кайлу. Выглядела она явно не лучше того бедолаги, чьи крики слышала, наверное, вся окрестность.

— Кого-нибудь видел?

— Нет. Что-то случилось?

— Пропала одна вещь.

Вдруг Кайла остановилась и стала походить на разъяренную кошку.

— Иди на корабль и улетай по моему сигналу.

Хан хотел спросить, зачем все это, но вдруг увидел, куда направлен взгляд Кайлы. За главными воротами, в десятке метров от них стояла девушка, чьё лицо скрывали странное сооружение из ткани. В руке она держала тот самый голокрон, за которым прилетела Кайла.

— Это ещё кто? — изумился Хан.

— Люмия, — прошипела графиня. — Я её отвлекаю, а ты иди на корабль. Как только передам голокрон — улетай.

— А ты уверена, что я не улечу раньше? — с усмешкой спросил Соло.

— Уверена.

Кайла сняла с пояса мечи, соединила их в один и активировала. Люмия сделала то же самое. Как только до неё оставалось метров пять, Кайла побежала, и между ними начался бой. Верели была быстрой и ловкой. Все её движения было сложно предугадать. И тем не менее, Люмия не уступала ей. Она предпочла атаковать, чтобы вывести соперницу из боя, в то время как та пыталась забрать голокрон.

В это время Хан добрался до корабля и уже в кресле пилота наблюдал за дракой. Единственный бой на световый мечах, что он когда-либо видел, был на Звезде Смерти, да и тот мерк в сравнении с этим. Писатели времён Республики описывали поединки как «танец тьмы и света», но ни на какой танец даже намека не было. Это был бой насмерть, тут уж не до красоты, хоть в этом и была доля грации.

Вдруг Кайла стала побеждать и, улучив момент, все же выхватила голокрон. Используя Силу, она заставила его полететь прямо к кораблю. И едва тот оказался в руках Хана, как женщина стала проигрывать.

«Улетай!» — услышал Соло голос в голове и подчинился ему.

Уже улетая, он увидел, как погас меч Кайлы, и та упала на землю.

Глава 18

Лея уже в который раз взглянула на электронные часы, но, убедившись, что не прошло и нескольких минут с последнего визита очередного офицера, пытавшегося разговорить её, без сил упала на кровать, яростным взглядом буравя потолок. Все здесь было для неё ненавистно: стены, комнаты, коридоры, а в особенности люди.

Все эти дни она думала о Люке и Хане, которых пленила Империя. Поначалу мысль о них наводила тоску и горечь, но сейчас… Что-то изменилось. Что-то тёмное и странное ассоциировалось с ними. Будто та нить, связывающая их вместе, постепенно стало разрываться. Будто два дорогих её сердцу человека превратились в загнанных в клетку зверей, у которых есть выбор: остаться пленником или подчиниться. Но Лея не верила, она знала, что ни Хан, ни Люк никогда не присоединятся к Империи. Оба они слишком сильно ненавидели новый порядок и… И что? Люк как-то сказал, что с самого детства мечтал стать пилотом, поступить в академию… служить Империи. А Хан? Он ведь тоже учился, только сошёл с пути.

Лея резко села и зажмурила глаза, пытаясь отогнать скверные мысли и картинки того, как Хан в военной форме клянется в верности Императору, а Люк в имперском истребителе уничтожает пилотов-повстанцев, а она, Лея, снова в пыточной камере, где из неё вытягивают информацию о Восстании. Нет. Такого не будет. Никакая сила во вселенной не сможет склонить их на сторону Империи.

— А ты в этом уверена? — странным, неестественным голосом спросила саму себя Лея.

Она долго смотрела в одну точку, а если конкретно — на старинную вазу, в которой стояли цветы, необычные, красочные и такие странные.

— Так уверена ли? — спросил сзади кто-то посторонний.

Лея узнала этот голос, но, лишь горько усмехнувшись, не обернулась.

— Передай этому экзоту, что ему придётся постараться, чтобы сломать меня, — прошипела она, сама удивляясь, насколько сильно она злится.

— Вы просто гость на этом корабле, — устало вздохнула женщина.

— Да неужели?

Лея поднялась на ноги и резко обернулась, глядя в ярко-голубые глаза Асоки.

— Ты продалась Империи.

— Нет, — звонко и даже чересчур спокойно ответила тогрута. — Я лишь расставила приоритеты. Советую и Вам это сделать.

— Лучше уж умереть, — гордо подняла голову бывшая принцесса.

— Как знать, — качнула головой Асока. — Важно лишь понимать, а верно ли то, за что мы сражаемся?

Не дожидаясь ответа, она продолжила:

— Я видела падение Республики и рождение Империи. Вам не удалось застать Республику. Вы так отчаянно сражаетесь за старый порядок, говорите, что демократия всех спасёт, но что вы знаете о той демократии? Лишь то, что написано в учебниках? Спешу Вас огорчить — писаки прошлого всегда преувеличивали заслуги Республики.

— Это ложь, — отчеканила Лея.

— Да, так же как и чёрное на самом деле белое.

— Если ты видела жизнь при Республике, то почему присоединилась к Империи?

— Повторюсь ещё раз — я расставила приоритеты. Зачем сражаться за то, что и так мертво? Восстания — это лишь вопрос времени. Так было всегда. Что двадцать лет назад, что тысячу.

— Это не ответ.

Асока усмехнулась.

— Тебе наверняка говорили, что ты похожа на мать, — неожиданно для Леи тогрута перешла на «ты». — Внешне — да, а вот характером вся в отца. Возвращаясь к старой теме, хочу сказать, что я лишь сделала то, что должна.

Вдруг двери за её спиной с шелестом отъехали в сторону, впуская в помещение Лэндо в сопровождении имперского офицера и штурмовика.

— Лея, прошу, не сопротивляйся, — произнёс Калриссиан.

Девушка переводила взгляд с Лэндо на имперцев и на секунду в её глазах мелькнула золотая искра. Была то игра света или что-то другое — неясно. Вот только ощущение надвигающейся тьмы стало сильнее, чем прежде.

* * *

Асока тихими грациозными шагами приблизилась к креслу гранд-адмирала. Тот смотрел на один из экранов, слегка поглаживая шерстку сидящей на плече исаламири.

— Все готово, — произнесла тогрута. — На «Мстителе» уже ждут прибытия шаттла.

— Хорошо, — медленно протянул Траун. — «Сокол» готов?