Меч и Магия: Сказитель грез

— Ты...? — прошептала она, чувствуя, как в животе завязывается холодный узел, и слегка отступила в сторону, откуда могла ясно видеть его лицо в лунном свете.

Юноша неподвижно смотрел на что-то за пределами кольца фургонов. Его глаза были широко раскрыты, а губы раздвинуты в застывшем тревожном крике.

— Хабен? — Дилиженс сглотнула и протянула руку. Его щека была холодной, как полированный камень, под кончиками пальцев; она отдернула их обратно с испуганным вздохом. Движение заставило молодого солдата слегка покачнуться, и девушка отпрянула в ужасе, боясь, что он упадет на нее.

Она повернулась и бросилась через лагерь, спотыкаясь в своих домашних туфлях. Она задыхалась, когда подбежала ко второму охраннику.

— Помогите, — выдохнула принцесса. — Хабен. Он... Кажется, его заморозили...

Второй солдат не отреагировал. Как и Хабен, он стоял в неподвижной позе.

Дилиженс не стала смотреть на второе замороженное лицо. С криком она кинулась к центру лагеря, спеша по запутанному кругу в обход округлых спин иофолков — к фургону, что делили ее наставник и командир — и принялась неистово стучать в деревянную дверь, пока не услышала внутри тихие голоса. Верхняя дверь распахнулась, и Помпондерант высунулся наружу с небольшим фонарем, пульсирующем холодным огнем, в руке. Старик нахмурился, увидев свою ученицу.

За плечом ученого появилось длинное, покрытое веснушками лицо командира.

— Что такое, хобы? — Он вытащил берушу из правого уха. — Они напали на лагерь?!

— Я не знаю, не знаю! — Дилиженс нетерпеливо ждала, пока эти двое вылезут из фургона. Затем она схватила Помпондеранта за рукав ночной рубашки и потащила его к первому охраннику. — Я нашла его замерзшим, их обоих! Их обоих заморозили!

— Скорее всего, нет, — старик сжал ее руку и поднес фонарь к искаженному лицу Хабена. Розоватый свет освещал пустые глаза и открытый рот. — Здесь недостаточно холодно, даже чтобы заморозить болотную мышь. Хм-м, — он на мгновение обхватил подбородок молодого солдата ладонью, задумчиво хмурясь. — Хотя он мертв. Мертв довольно давно.

— Что за шум? — Нури из Оси присоединилась к ним, вокруг ее худого тела было обернуто серое одеяло.

— Это работа хобов! — голос командира сорвался в истерику. — Они убили охранников!

— Помолчи, глупый человек, — Помпондерант все еще рассматривал замороженного солдата, тыкая его твердую кожу тут и там кривым указательным пальцем. — Ни один хоб никогда не знал такого трюка, чтобы заполнить вены человека льдом, пока тот стоит и смотрит.

— Может быть, это... Амонвелль? — Нури нервно вглядывалась в тени. — Что если это ее рук дело?

— Зачем моей матери превращать в лед наших охранников? — недоверчиво спросила Дилиженс. — Это же по ее просьбе мы поехали сюда.

— Тс-с! — Помпондерант, прищурившись, смотрел в темноту за пределами лагеря. — Кажется, я видел какое-то движение за теми деревьями — едва уловимый глазом блеск металла... но теперь его нет, из-за всей вашей болтовни, — он обратил внимание на Дилиженс. — Ты подняла тревогу. Значит ты была первой, кто их увидел такими? Почему ты не в постели?

— Я не могла заснуть. Потом волки перестали петь. И в небе появился золотой свет...

Запинаясь, она рассказала им о событиях, приведших к жуткому открытию. Еще больше путешественников вышло из фургонов, пока она рассказывала свою историю, остальные солдаты с криками изумления бегали взад и вперед между своими замороженными товарищами.

— Как обычно, непослушание, — прокомментировал Помпондерант, когда принцесса закончила. Он помахал пальцем в направлении неба. — В каком направлении улетел этот летающий факел?

Дилиженс подняла голову и хмуро посмотрела на звездное небо.

— Я... я не совсем уверена. Я была в моем фургоне... — она повернулась направо и неуверенно указала на север.

— Ты сказала, что охранники не шевелились с того момента, как ты впервые выглянула, — проницательно заметила жительница Оси. — Значит, они уже были превращены в лед, когда твой небесный факел пролетел над лагерем. Вряд ли есть связь между этими двумя событиями. Возможно, ты видела блуждающий огонек, спешащий домой в свое гнездо.

— Нет, это был не блуждающий огонек! Он был высоко в небе, очень яркий и очень большой — я уверена в этом, — Дилиженс осматривала небо на северо-востоке, желая суметь определить точный путь следования света. Она почувствовала словно мурашки на коже головы, когда вспомнила медленную светящуюся дугу над лагерем. — Я думаю, что это что-то значит, — сказала девушка, с тревогой взглянув на Помпондеранта. — Я... у меня предчувствие.

Наставник внимательно посмотрел на нее.

— Предчувствие? — спросил он. — Видение?

Дилиженс почувствовала как краска заливает ее лицо.

— Просто чувство, — тихо сказала она.

Нури щелкнула языком:

— Заменить охранников, — приказала она. — Прикажите новым охранникам убивать все, что приблизится к лагерю. Так мы положим конец этому "предчувствию".

Помпондерант теребил большим и указательным пальцами заплетенные в косу пряди его бороды.

— Думаю, что нет, — сказал он. — Ибо я сам начинаю его разделять, — наставник решительно кивнул и повернулся к одному из солдат. — Разбудите Альтермана. И попросите его поторопиться, мы теряем драгоценное время!

Альтерман был приземистым коротышкой с тщательно уложенными выкрашенными в темно-красный цвет локонами, выглядывающими из-под его ночного колпака. Он выслушал требование Помпондеранта и махнул пухлой рукой ближайшему солдату:

— Приведи ко мне высокого светловолосого самца с пятном на щеке. И не обращай внимания на его бурчание о своей ноге. Он ленив и упрям.

Загон для альтеров находился на дальней стороне кольца фургонов. Солдат вернулся через три минуты с хмурым человеком на веревке. Светлые волосы альтера торчали из его черепа остроконечными пучками; длинное обнаженное тело было поджарым, но казалось состоящим скорее из сухожилий, чем из мышц. У него было пурпурное родимое пятно на правой, а на шее — кожаный ошейник. Альтер шел с заметной хромотой, пока пересекал лагерь. Увидев Альтермана, он уперся в холодную землю и начал бормотать себе под нос.

— Ну, ну, не упрямься. Ты не единственный, кого вырвали из крепкого сна, — коротышка порылся в кармане и достал маленький серый бисквит, который протянул человеку на открытой ладони. Альтер вырвал еду, подозрительно взглянув на зрителей, и начал грызть крепкими зубами.

— Стимулятор в момент наполнит его тело, — сказал Альтерман. Он размотал длинный кожаный шнур со своей широкой талии и привязал один его конец к маленькому металлическому кольцу на ошейнике альтера. Затем повернулся к Помпондеранту. — Действительно ли мы вполне готовы начать? — поинтересовался он, глядя на ночную рубашку старика и его тапочки с кисточками.

— Пятьсот ударов сердца, — пообещал Помпондерант. Толпа тут же рассеялась по фургонам — переодеваться. Когда через несколько минут они вновь собрались в центре лагеря, Альтерман начал свою работу.

К работе с альтерами Дилиженс испытывала неприязнь, граничившую с отвращением. Она поморщилась, когда коротышка схватил своего жилистого подопечного за руку и, наклонившись, начал шептать ему на ухо. Лицо альтера стало вялым, глаза потускнели. Он извивался в железной хватке Альтермана и начал жалобно хныкать по мере того, как тот все настойчивее бормотал команды.

Дилиженс отвернулась, когда хныканье перешло в мучительный стон. Она прижала руки к ушам, когда послышался приглушенный хруст, зная, что кости лица и головы бедного создания сейчас скользят друг по другу и меняются, чтобы создать нужную форму черепа. Стон не ослабевал до тех пор, пока хруст не перешел во влажный скрип. К тому времени, когда Дилиженс заставила себя повернуться к светловолосому, его глазницы стали в три раза больше нормального размера, вытеснив плоть в морщины на лбу и щеках. Сами глаза раздулись до размеров яйца древесной курицы; они выпирали из лица, покрытые блестящей пленкой серого цвета.

Альтерман отодвинулся от уха существа.

— Покажи нам путь огня в небесах! — скомандовал он, поворачивая голову альтера к небу. — Покажи нам!

— Там! — в муке крикнул альтер, указывая дрожащим пальцем в сторону верхушек деревьев на севере. — Слишком яркий! Он горит! Он горит!

Он вскинул руки вверх, чтобы защитить свои выпученные глаза. Альтерман набросил на руку существа конец кожаного шнура. Светловолосый мучительно взвизгнул, глядя на небо через растопыренные пальцы.

— Веди нас! — звонко крикнул Альтерман. — Веди нас к концу пути огня!

Воя, обнаженный мужчина ринулся вперед в лес.

5

Птенец

Хич задержался на несколько дней в лесу за горным перевалом, собирая запас провизии, которую можно будет приготовить в походе по равнине. Из того, что рассказала ему старушка, становилось ясно, что до встречи с каким-нибудь караваном на пути вряд ли попадется много пищи. Наконец он почувствовал, что готов.

Инструкции старушки привели его к краю широкого озера, на противоположном берегу которого лес постепенно сменялся болотистой местностью, а затем открытым пространством большой равнины, известной как Сиккатива.

Большую часть своей короткой жизни Хич провел далеко на западе и севере среди скалистых пиков, окружающих Тихие Водопады, и никогда прежде не видел так много воды в одном месте. Он решил, что будет интересно провести свою последнюю ночь в этих краях на самом берегу озера, где мягкий плеск волн может навеять неожиданные сны. Место казалось вполне безопасным: он не встретил поблизости никаких существ размером больше, чем маленькие зеленые рыбки.

Таким образом, мальчишка воткнул посох с драгоценным камнем в песок, устроив здесь лагерь на ночь. Затем он использовал свои искрящие камни, чтобы разжечь из пары небольших коряг костер, на котором согрел мятный чай и сварил прекрасный обед из овощей, завернутых в листья водяных цветов. Вымыл на отмели свою чашу, напевая дорожную песенку, что узнал от старушки, и глядя, как рыбки блестят серебристыми вспышками в свете заходящего солнца. Позже Хич вырыл небольшую ямку в песке, подходящую по размеру его телу. Снял сапоги и поставил их у посоха. Потом завернулся в свой длинный зеленый плащ и лег на левый бок возле угасающего костра, со своим заплечным мешком под головой.

Ему снилась большая лодка, похожая на раковину, которую несло в бурном море через бушующие ветер и волны. Люди бегали по палубе и кричали, но он сам стоял бесстрашный, лицом к шторму, в предчувствии прекрасного. Прежде чем сон дошел до правильного конца, мальчик вдруг проснулся, дрожа под звездным небом в своем плаще.

Сон и явь еще путались в разуме, Хич лежал в замешательстве и задавался вопросом, как смог добраться до берега, не попав в кораблекрушение. Ветра не было, но воздух вокруг него наполнился свистящим воем, как будто кто-то дул в большую трубу. Откуда-то шел холодный свет, хотя до рассвета было еще далеко. Мальчик протер глаза, но сияние осталось, теперь пульсируя, словно бьющееся сердце.

Хич перевернулся на спину, а затем на правый бок и уставился на посох предводителя. Кристалл, вложенный в корни навершия, светился ярким, неземным синим светом, усиливавшимся и слабевшим в почти гипнотическом ритме. Хич приподнялся на локтях и присмотрелся.

Звук, похожий на приглушенный гром, разрушил очарование, а затем яркая вспышка сверкнула, казалось, прямо над головой. Он откинул голову назад и увидел большую золотую звезду, быстро падающую из центра неба. Хич и раньше видел звезды, упавшие со своих мест на небесах, так что сейчас наблюдал за ней, ожидая, что она исчезнет, как солнечный луч, пойманный рукой Ночи.

Но звезда продолжала падать, а пронзительный гул становился все громче. Хич накинул плащ на плечи и медленно поднялся на ноги, его суставы еще плохо слушались после сна. Он замер в изумлении при виде того, как звезда становилась все больше и ярче, пока не стало возможным различить языки оранжевого пламени вокруг нее, стремительно приближающейся к земле. В последний момент путешественник понял, насколько велико на самом деле было "это", и что оно падает в озеро.

— О... — пробормотал Хич, подняв руку, чтобы защитить глаза от яркого света.

Из под руки он успел хорошо рассмотреть "это", прежде чем оно коснулось поверхности воды. Это оказалась вовсе не звезда, а гигантское золотое яйцо, скорлупа которого горела всеми цветами радуги. Оно погрузилось в озеро с оглушительным грохотом, вызвав огромный фонтан воды и облако шипящего пара.

Бурления и пара стало еще больше, когда яйцо почти сразу начало тонуть. На мгновение на верхней части его светящейся скорлупы возникло темное пятно, и что-то стремительно вылетело оттуда вверх и в сторону по дуге. Хич услышал всплеск, когда меньший предмет упал в воду. Сквозь шипение стали слышны другие звуки: плеск и неразборчивые крики. Что бы ни вылупилось из большого яйца, рождение посреди озера оказалось для него не самым лучшим.

Хич прикусил нижнюю губу, слыша плеск, и сорвал плащ с шеи. После недолгого полета существо из яйца приземлилось неподалеку от его берега, а край озера был покрыт льдом. Мальчику не приходилось плавать последние несколько лет, и был немалый шанс, что он сам утонет на полпути, если холодная вода не убьет его в первое же мгновение.

Яйцо, тем временем, почти полностью скрылось под водой. Крики постепенно становились слабее. Утром все чудеса окажутся на дне озера, незаметные для всех, да безжизненное тело будет плавать в камышах... Хич обнаружил, что думает о старушке из маленького дома в долине. "Настало время рискнуть и узнать что-то новое". Он скинул плащ и побежал вниз к ледяному берегу.

Он бросился в холодную воду и неуклюже оттолкнулся от песчаной отмели. Страх подпитывал его быстрые движения, когда мальчишка плыл туда, где слабо боролась с водой темная фигура.

У существа была белая голова с гладкими черными волосами и, по крайней мере, две сильные конечности, которые вцепились в Хича, когда он попытался схватить утопающего под мышки. Мальчик уже счел, что они оба обречены, но "птенец" вдруг отказался от сопротивления и безвольно повис в его руках. Хич ухватился за тонкую шкуру на шее существа и повернул назад к берегу, изо всех сил гребя свободной рукой и ногами. Мир сжался до небольшой темной вселенной бешеного движения и ледяной воды, пока мальчик не вытащил, наконец, тяжелое тело на покрытый галькой берег и не рухнул рядом с ним. Его легкие сжимались и расширялись, словно меха, с каждым выдохом выжимая из горла тихие стоны.

Хич преодолел желание свернуться калачиком прямо на холодном песке, с трудом поднялся на подгибающиеся ноги и добрался до места своей ночевки. Он встал на колени возле кострища и пошарил в мешке, ища искрящие камни. Но руки слишком онемели, чтобы двигаться как надо, и, в конце концов, мальчик плотно завернулся в зеленый плащ и пошел обратно — туда, где на песке неподвижно лежал Птенец.

Вода в середине озера все еще клокотала, но золотое сияние в глубине ослабело по сравнению с прежним. Хич взглянул туда на мгновение, прежде чем встал на колени рядом с неподвижным телом.