Меч и Магия: Сказитель грез

Дилиженс изумленно покачала головой:

— Это действительно было яйцо? — выдохнула она.

Мальчик сделал широкий жест перевернутой ладонью по направлению к середине озера.

— Вычерпайте воду и вы увидите его, — сказал он. — Большое, золотое и пустое, а его цыпленок лежит на холодном песке, зашитый в синее, и дышит, когда находит время для этого.

— И ты вытащил его из воды, — принцесса взглянула на влажную одежду и склонила голову набок. — Ты спас ему жизнь. Почему, если ты не знал его?

Мальчишка сделал глубокий вдох, словно хотел сказать что-то другое, но передумал:

— Потому что я хотел увидеть, что может вылупиться из такой чудесной вещи, — сказал он честно. — Я не сразу кинулся за ним, пока он бултыхался — потому что вода была ледяной, а я почти не плавал последние годы. Но, в конце концов, мое любопытство стало сильнее, чем мой здравый смысл — как бывает слишком часто. И я сказал себе: что ж, пора идти за зеленым мотыльком и посмотреть, куда он приведет на этот раз.

— Идти за... — начала Дилиженс. Из темноты с шумом вышла еще одна фигура. Негодующий Брейтлинг посмотрел на них нетерпеливо и неодобрительно.

— Никакой звезды, не так ли? — он оглядел темный берег. — Так. Пришло время закончить эту глупую охоту и вернуться к нашим обязанностям.

— Где Помпондерант? — спросила Дилиженс. — Вы оставили его?

— С ним Альтерман, — фыркнув, ответил Брейтлинг. — Нам нужно возвращаться обратно, хотя не сомневаюсь, старик заставил бы нас ночевать под открытым небом до восхода солнца в этом мокром месте. Лес дразнит нас: насмешливым свистом и обрывками тоскливых песен... Как командир, я решил завершить поиск, — он указал веснушчатым пальцем на мальчика, который стоял за Дилиженс. — Кто это?

— Сын рыболова, — ответила Нури. — Его утонувший отец лежит у края воды.

Брейтлинг кивнул:

— Я вижу. Страшная трагедия, — он хлопнул Шевосс по плечу и отвернулся от костра. — Ну-ка, все вы — обратно к фургонам.

— Подождите! — Дилиженс схватила мальчишку за рукав и потянула вперед. — Быстрее, — сказала она. — Как тебя зовут и откуда ты?

— Я Хич, — ответил тот. — Я иду к Сиккативе, а оттуда к Аулмаду, чтобы присоединиться к первому каравану, который встречу.

— Мы и есть караван. Ты хочешь поехать с нами?

— Не торопись, — вставил Брейтлинг. — У нас свое дело и нет нужды кормить еще один рот в дороге.

— Пусть Помпондерант решит это, — настаивала Дилиженс. — У этого мальчика есть сведения о моей золотой звезде.

— Золотом яйце, — уточнил Хич. Дилиженс толкнула его локтем.

Нури наклонилась к уху Брейтлинга. Несколько мгновений они перешептывались. Наконец, командир коротко кивнул:

— Хорошо. Ради записей в журнале старика. Но сейчас мы оставим эту убогую водяную дыру, — он повернулся и двинулся вниз по берегу, остальные пошли следом.

— Дайте нам одно мгновение, чтобы собрать вещи, — крикнула Дилиженс им вслед. Она повернулась, чтобы увидеть, как Хич засовывает все еще влажную одежду в большой мешок, лежащий у коряги. Пока он одевал сапоги, девушка огляделась, ища деревянный посох, но не нашла его. Зато в походке мальчика появилась незаметная раньше скованность, когда он поднял свой мешок и обошел костер мгновение спустя. Дилиженс заподозрила, что он спрятал посох под своим большим плащом.

— Нам лучше поторопиться, — сказала она. — Или заблудимся. Ты готов?

Хич неподвижно стоял на песке, страдальческое выражение скривило тонкие черты его лица.

— Что случилось?

— Я должен забрать его с собой, ты же видишь, — сказал мальчик, пожав плечами. Он повернулся к темно-синему телу у воды. — Я не могу так много сделать для него, а теперь просто оставить на песке, как кучу водорослей.

— Ох... Нет, я думаю, нет, — Дилиженс повернулась и приложила руки ко рту воронкой. — Брейтлинг! — позвала она. — Верни солдат. Нам нужна помощь, чтобы нести еще одного человека.

— Вы не сделаете ничего подобного! — проревел командир. — Мальчишка может идти с нами — по крайней мере, пока не расскажет все Помпондеранту — но труп останется тут. Я не изменю своего мнения, — он повернулся и пробормотал что-то вполголоса Варву и Шевосс, потом посмотрел на Дилиженс и Хича. — Идите с нами сейчас же, или я прикажу нести вас остаток пути!

Позади девушки Хич щелкнул языком:

— У меня никогда не было хороших отношений с командирами, — заметил он.

Оба солдата пошли обратно к ним через песок. Дилиженс стояла задумчиво, оглядываясь через плечо на несчастное лицо Хича. Налетевший порыв ветра вдруг взметнул ее одежды. Пинцесса подняла глаза к вихрящимся облакам над темной линией деревьев, окаймляющих берег. Буря была почти над ними.

Когда Варв подошел, девушка внезапно упала на колени, подняв руки к небу, словно в мольбе.

— Да-а-а! — крикнула она, пока ветер развевал ее светлые волосы. — Да-а-а, я слышу тебя!

Двое солдат посмотрели вокруг, а потом друг на друга.

— Слышишь кого, Дочь? — спросила Шевосс. — С кем ты говоришь?

— Привести мужчину, а также мальчика? — крикнула Дилиженс, ее глаза закатились, она покачнулась на ветру, словно деревце. — Да-а-а!

— Что-то случилось с принцессой, — услышала она крик Варва. С хрустом песка подошли остальные члены команды. Легкий дождь начал стучать по песку.

— Что это за бред? — спросила Нури, ее голос звучал раздраженно.

Дилиженс испустила пронзительный визг, прищурила глаза, превратив их в узкие щелки, и глянула поверх голов остальных на приближающуюся бурю. Зарницы раскрашивали лица жуткими тенями от черных облаков, закрывающих Луну.

— Да-а-а-а, мама! — крикнула девушка. — Я понимаю. Мальчик и мужчина должны пойти, хорошо!

— Мама? — плечи жительницы Оси дернулись в тревоге. — Неужели она говорит...

— О, мама, они не желают прислушаться к тебе, — вопила Дилиженс. Над деревьями она увидела вспышку белого света. — Пожалуйста, сдержи свой гнев!

— Я не верю... — начал Брейтлинг. Но треск грома разнесся сквозь ночь, его отголоски перекатывались вверх и вниз по берегу. Нури издала пронзительный крик ужаса.

— Захватите мертвеца! — приказала она. — Поторопитесь, пока Амонвелль не развеяла нас по ветру!

Солдаты спустились на пляж к одетому в синее человеку.

Луна вновь засияла, когда облака пронеслись над головой, унося маленькую бурю на другой берег озера. Неподалеку от костра командир и жительница Оси спорили приглушенным тоном. Хич помог Дилиженс подняться на ноги, лицо его было задумчивым.

— Очень прочувствованное выступление, — сказал он спокойно. — Могу я спросить, кто твоя мать?

— Амонвелль из земли Незримой стены, — ответила Дилиженс. Она слегка склонила голову, когда четверка солдат прошла мимо со своей неудобной ношей. — Мы отправились в путь, чтобы нанести ей визит.

Они вдвоем шли позади остальных, когда команда вновь двинулась вдоль берега. Брейтлинг и Нури обеспокоенно оглядывали небо...

— Очевидно, эта женщина заслуживает большого уважения, — вслух подумал Хич.

Дилиженс с натянутой улыбкой стряхнула песок с подола своей ночной рубашки.

— Очевидно, — согласилась она.

7

Изменение сути

Хич старался, чтобы его походка ничем не выделялась, насколько это возможно с посохом, привязанным к поясу под плащом. Он сразу решил не рассказывать незнакомцам о том, что камень в посохе засиял как раз перед тем, как гигантское яйцо рухнуло в озеро. Отсюда был один шаг до того, чтобы скрыть само существование посоха. Как часто слышал мальчик, лучший способ сохранить свое сокровище — держать его при себе. Он молча шел за высокой светловолосой девушкой, когда отряд, покинув берег, направился к опушке леса.

Небольшие сосуды с холодным огнем стояли на песке вокруг поваленного дерева, покрытого алым мхом; они освещали небольшой круг холодным розово-синим светом. Пожилой человек в фиолетовых одеждах и заплетенной в косу седой бородой дремал на одном конце ствола, его плечи сгорбились, а локти опирались на костлявые колени. На другом конце дерева маленький человек с округлым брюшком смотрелся в зеркальце размером с ладонь и крошечным гребешком причесывал свои локоны. Но изумление Хича вызвал третий участник небольшой группы.

— Что с ним произошло? — спросил мальчик, глядя на человека, который спал на земле в нескольких метрах от остальных — все его четыре жилистые конечности крепко обнимали ствол дерева.

— Ах. Бедняга, — губы девушки жалостливо сжались. — Он вел нас через лес. Теперь Альтерман изменил его обратно, и, думаю, ему нужно несколько минут, чтобы восстановить свои силы.

Хич решил, что упустил несколько деталей:

— Но почему он голый?

— Потому что он альтер, конечно, — девушка бросила на него странный взгляд. — Ты бы одел штаны на рыбу?

Хич пожал плечами:

— Не думаю... Теперь, когда вы сказали об этом... — он смотрел, как солдаты кладут их ношу в высокую траву на краю леса. Еще одна мысль пришла ему в голову:

— У вас есть другое имя, кроме "Дочь", леди? Слишком многие зовут вас так, вряд ли вы — дочь их всех, и я не хотел бы присоединяться к этой путанице, не говоря уже о том, чтобы вводить в заблуждение Амонвелль.

Девушка с улыбкой покачала головой:

— "Дочь" — не мое имя, — ее волосы стали цвета чистого эля в лавандовом свете холодных огней. — Это скорее титул, — сказала она, по восточному растягивая слова. — Меня зовут Дилиженс.

— Дилиженс, — Хич фыркнул. — "Усердие"? Это не имя, а качество.

— Нет, это детское имя, — ответила девушка, ведя его за рукав к упавшему дереву. — Когда я родилась, мама назвала меня Мэдавин, но вскоре, когда меня привезли в Колесо, Жнецы решили назвать меня Дилиженс. Через несколько месяцев после того, как мне исполнится семнадцать лет и начнется мой собственный круг, я смогу выбрать из Бесконечного Свитка имя, которое действительно мне подходит. Тогда я буду стоять в поле с остальными на ежегодном наименовании, под небом, полным воздушных змеев, и получу мой собственный поворот в каком-нибудь древнем и почетном кружении.

Ее голос стал тише, когда они приблизились к спящему старику. Девушка наклонилась и осторожно потрясла того за плечо:

— Помпондерант.

— К каким колесам вас привезли и почему? — спросил Хич, нашедший большую часть объяснения странной и непонятной.

Но прежде, чем Дилиженс успела ответить, старик сел, выпрямившись, на упавшем дереве. Взглянув на Хича, прищурившись, он протянул руку и ухватил подбородок мальчика большим и указательным пальцами.

— Хмф, — сказал Помпондерант. — Узкие челюсти, угловатые щеки, долговязое телосложение, — он отпустил испуганного мальчишку. — Скажи что-нибудь.

— Что...

— Этого достаточно. Вырос высоко в горах к северу от Степи. Перевал Джогджау, Пик Панамбер, возможно, дальше к западу, в районе Тихих Водопадов.

— Как...

— Что ты делаешь в здешних местах, хм? Прогнали скупые родственники? Решил самостоятельно бродить по миру? Ты видел нашу упавшую звезду? — старик пошевелил густыми бровями, повернувшись к Дилиженс. — Он видел звезду?

— Он говорит, что это было яйцо, золотое яйцо, большое, как амбар, — ответила та.

— Я так сказал, и это правда, — подтвердил Хич, когда острый взгляд старика вернулся к нему. — Хотя я не знаю, насколько велики амбары в ваших краях. Оно упало в озеро, и Птенец вылупился на моих глазах.

— Вылупился? — повторил Помпондерант, оглядываясь назад и вперед. — Вылупился?

— Человек... или что-то похожее, — ответила Дилиженс почти благоговейным тоном, как будто дарила старику большой подарок. — Солдаты с ним там.

— О, тогда мы должны посмотреть на него, — Помпондерант уперся тонкими руками в ствол дерева и с помощью Дилиженс поднялся на ноги. — Отведи меня к этому человеку-из-яйца.

Птенец лежал, как и прежде, на спине с закрытыми глазами и руками, вытянутыми по швам. Синяк на лбу потемнел с тех пор, как Хич вытащил человека из воды, налившись над левым глазом, словно грозовая туча. Помпондерант присел на корточки, чтобы рассмотреть лицо Птенца в холодном свете, а затем с очевидным интересом провел рукой по гладкой синей ткани. — Что это, что это? — бормотал он себе под нос. Старик оглянулся через плечо на Хича. — Яйцо, ты говоришь?

Мальчик кивнул:

— Я думаю, этот темный материал может быть желтком, — добавил он. — В яйце полохвоста темный желток. Я думаю, что он может питаться им, как положено, пока не станет достаточно взрослым, чтобы ловить свою пищу.

— Что, как головастик лягушки-плеваки, рождается с оболочкой из желе? — старик просунул костлявый палец под плотный воротник костюма. Ткань упруго растянулась, а затем восстановила первоначальную форму. Помпондерант поднес палец к носу и осторожно коснулся его кончиком языка. — Не похоже, — пробормотал он. — Тем не менее, сойдет, как первая гипотеза, — он откинулся назад и еще полминуты наблюдал за фигурой в тишине. — Он не слишком беспокоится о дыхании?

— Хич думает, что он занят, — сказала Дилиженс.

— Занят чем? Кто такой Хич? Что привело вас к такой идее?

— Он сам, — Хич решил не отвечать на первые два вопроса. — Он сказал мне, правда, тогда я думал, что он утонул и мертв. Не бейте его в грудь — так он сказал — он будет с вами, когда придет время, — нахмурившись, мальчик почесал кончик носа. — Правда, было трудно разобрать его речь. У него некоторые слова звучали неправильно, даже хуже, чем у вашего народа.

— Но это были его точные слова — "он будет с вами"?

Хич кивнул головой:

— Забавно, не правда ли? Как будто он говорил о ком-то другом, а не о себе. У меня был дядя, который говорил так же иногда.

Дальнейшее обсуждение было прервано приходом веснушчатого мужчины и узколицей женщины с берега. Эти двое, казалось, достигли шаткого перемирия и теперь оба с негодованием взирали на сидящего старика.

— Идем скорее, — бодро сказал командир. Он нетерпеливо постукивал кончиком сапога по песку. — До фургонов еще далеко, и лучше двинуться прямо сейчас. Солдаты думают, что ночной крик ищет добычу в этих местах, и мы не хотим сидеть здесь на корточках, как древесные куры, когда он решит, что пришло время пира.

— Позором для нас будет, если король Жнецов узнает, что мы подвергли угрозе его маленькое сокровище, — добавила женщина в сером. Она протянула руку к поясу Дилиженс, которая тут же ловко увернулась. — Дочь должна вернуться в фургон, заперев дверь на засов и спрятав голову под одеяло.

— Ха. Вы можете окружить ее фургон отрядом замороженных солдат, и ей все равно будет безопаснее здесь, со мной, — ответил Помпондерант, поднимая одну из рук Птенца, чтобы осмотреть его покрытые синим пальцы. Хич наклонился вперед, в дрожащем свете бледного огня впервые заметив неясные линии на теле Птенца. Словно рубцы вдоль его конечностей и туловища, как будто он носил что-то на своей коже под гладким покрытием. И покрытие само по себе выглядело странно: мелкие узоры из тончайших линий испускали свет, погасший мгновение спустя, когда покрытая синим рука вернулась на место.

— Что ты думаешь? — пробормотал Помпондерант в сторону Хича. — Его погрузили в смоляную ванну, прежде чем он упал в озеро?