1. Хищник, хищник и зайка

— Люди в широком смысле, — загадочно уточнил найт. — Госпожа зайка, а возьмите мне один мятный чай на вынос? Солнце отвратительно высоко, время не самое удачное...

— Что? — рассеянно откликнулась Джул, но больше ничего спросить не успела, потому что Салем покачнулся на пятках, сделал несколько ускоряющихся шагов — и под деревянный перестук легко взбежал по стене старинного дома, а на четвёртом этаже развернулся и сел на парапет рядом с химерой, поглаживая её по шишковатой спине.

Некоторое время ничего не происходило, только трепетала на сильном ветру экзотически яркая рубашка и загадочно блестели очки, отражая солнце. Но потом вдруг химера встряхнулась по-собачьи — и переползла к найту на колени, резво перебирая коротенькими лапками. Он склонил голову и, похоже, негромко о чём-то спросил — губы шевельнулись, но ни один звук не долетел. Химера задумчиво подставила горло под ласковые, поглаживающие прикосновения бледных пальцев и так же тихо ответила. Беседа продолжалась около пятнадцати минут — вполне достаточно, чтобы известись от волнения, сбегать за мятным чаем, половину опрокинуть на себя, допить оставшееся и, успокоившись, сходить за свежей порцией.

— Премного благодарю! — Салем аккуратно перехватил бумажный стаканчик, подул на чай и, обжигаясь, глотнул. — Я, с вашего позволения, присяду под тент. Кошмарные раскладные стулья, у хозяина — никакого вкуса. Верный путь к разорению, как вы считаете?

— Гм... — глубокомысленно ответила Джул. Поторапливать найта было невежливо, а терпеливо ждать — невыносимо. Он же, словно дразнясь, расслабленно откинулся на спинку и вытянул ноги:

— Бессонный день — тяжёлое испытание. О, где мои студенческие годы, вечная неутомимость... Химера заметила четыре пары, примерно подходящие по описанию. К сожалению, в двух случаях мужчины напялили на себя шляпы — не то чтобы я не понимал, почему, всё-таки солнце ужасное. Однако распознать, кто там под шляпами, ферры или глоринги, несколько труднее. Громила и есть громила.

— Но остальные приметы совпадают? — Джул готова была приплясывать на месте от нетерпения.

Салем пожал плечами.

— А это очень деликатный вопрос. Видите ли, химеры воспринимают мир несколько иначе, чем мы. Модная одежда, цвет волос — для них пустые слова. Зато химеру нельзя обмануть никаким маскарадом, и под любой личиной она узнает человека, который однажды уже прошёл мимо неё. Это и делает их великолепными охранниками. С другой стороны, химеры неразговорчивы, мстительны, способны на обман и не признают никого, кроме своих создателей. Они годами могут дремать, обратившись в камень, — говорил он размеренно, слегка нараспев, и звук его голоса завораживал не хуже настоящих чар. — Я спрашивал о крупном мужчине или громоздкой, сильной женщине, которая вела бы маленькую напуганную девушку — больше деталей химера не смогла бы различить. Одна такая пара села в такси — номер выяснить несложно, если обратиться в компанию. Другая вышла из города и направилась в парк — сомневаюсь, что это они. Третья парочка до сих пор в здании. Последние двое направились вверх по улице, причём девушка плакала. Кого вы выбираем?

Джул в задумчивости присела на стул напротив. Официант выглянул в окно с недовольным видом, потом заметил стаканчик с фирменным логотипом в руке у Салема и скрылся в глубине чайной.

Что-то в показаниях не сходилось.

— Сейчас подумаю. Рыдающая девушка — не то зрелище, которое пропустила бы цветочница, — произнесла Джул, высыпая зубочистки из упаковки на стол и откладывая в сторону четыре пары. Одну она сразу сдвинула вбок. — С другой стороны, около парка часто можно встретить родителей с детьми. Если химера плохо распознаёт возраст и внешность, то полагаться на её показания нельзя. Двое в такси? Возможно... Однако странно, что девушка совсем-совсем не сопротивлялась, учитывая, что в парке она даже потеряла часы и шарф, когда оборонялась. — Вторая пара зубочисток оказалась в стороне. — Те, кто входил в парк, а не выходил из него — явно не наши клиенты.

Посреди стола остались две жалкие зубочистки.

— Значит, те, что в здании? — заинтересованно наклонил голову к плечу Салем.

— Нет. — Джул резко выдохнула и скрестила руки на груди, а затем повторила вслух: — Что-то не сходится. Я прямо чувствую, что подсказка у меня под носом, а я не вижу.

Она подумала, что найт не упустит возможность отпустить очередное невинно-язвительное замечание, но тот промолчал. Джул прикрыла глаза, прокручивая в памяти всё, что успела увидеть и узнать за утро. Белые часы-медальон в бюро; ревущий младенец; показания Эдель и официанта; диалог в лавке; место преступления; дорога из парка...

— Вот оно! — Джул подскочила, удерживая в памяти образ, и впечатала ладони в столешницу, нависая над Салемом. Он инстинктивно отклонился — гораздо быстрее, чем можно было ожидать от человека в такой расслабленной позе. — Ждите здесь, я быстро!

Обратная дорога показалась даже короче. Теннисный корт был всё ещё занят теми же людьми, только группка спорщиков переместилась на задние скамьи зрительских рядов. Парень помладше сидел, опустив голову между коленями, и вид имел самый потерянный. Двое других негромко переговаривались.

— Стажёр Банни, агентство катастроф, — отрывисто представилась Джул, сверкнув жетоном. После пробежки голова прояснилась, и только сердце билось чуть быстрее обычного — спасибо шестилетним изматывающим тренировкам за выносливость. — Около сорока минут назад у вас был конфликт. Изложите, пожалуйста, суть. Коротко, — на всякий случай добавила она.

Высокий скуластый парень, видимо, старший из всех, сплюнул на землю.

— Грабанули нас, вот чего. Этот растяпа оставил сумку с инвентарём без присмотра, так её всю перетряхнули.

— Что пропало? — спросила Джул, уже чувствуя, что нащупала правильный путь. Внутри точно пел невидимый горн.

— Как ни странно, ничего, — ответил парень уже спокойнее. Взгляд у него перескочил ниже, с приколотого на мундир жетона к расстёгнутому воротнику, и скулы покраснели. — Ракетки, сменная обувь, вода, куртки — всё на месте. Исчезла только сама сумка.

"Вот оно!"

— И когда это произошло?

— Ну, в одиннадцать примерно...

Джул очень хотелось обнять его, но она ограничилась простым "Благодарю за содействие!" и переписала контактные данные спортсменов в блокнот, а затем сломя голову кинулась обратно к чайной.

Салем как раз успел прикончить чай и разрезать бумажный стакан на тонкие, ровные кольца — без каких-либо инструментов.

— Вы что-то унюхали, — удовлетворённо произнёс он и кивнул сам себе. — Что ж, излагайте.

— Спортивная сумка! — выпалила Джил, буквально падая за стол. Дыхание сбилось, но не от бега, а от предвкушения. — Он спрятал её в большой спортивной сумке, которую украл у теннисистов. Но это на человеке сумка выглядит крупной и заметной. А рослому ферру она как раз впору. Поэтому никто и не обратил внимания. Здесь парк, много спортсменов, — добавила Джул и ткнула пальцем в бегуна, который трусил по другой стороне улицы. — И становится понятно, почему сначала девушка сильно сопротивлялась, а потом просто-напросто исчезла.

— А если он припрятал жертву в той самой сумке где-нибудь в овраге? — коварно предположил найт.

— Вряд ли. Собачники. Я сама дважды обошла парк за утро. Он небольшой, по периметру — металлический забор, мест, где можно надолго уединиться, почти нет. Даже если бы человек пропустил тело, то собаки — нет.

— Разумно, — согласился Салем и сощурился за тёмными стёклами очков. — К тому же свежей кровью в парке не пахнет, если не считать кровь маленькой неуклюжей каракатицы в розовом платье, которая расквасила себе нос на детской площадке. И что же вы будете делать со своей версией дальше, милая хитрюга?

— Спросите химеру снова! — горячо откликнулась Джул. — Она ведь может различить человека внутри сумки?

— Полагаю, что да, — ответил он задумчиво, и внезапно взгляд его стал острым. — Интересно только, зачем мне это делать.

У здания напротив девчонка подошла к лотку мороженщика. Протянув несколько монет, она получила свой рожок с фруктовым льдом и весело ускакала к парку. Джул проводила её печальным взглядом. После пробежки стало действительно жарко; хотелось расстегнуть ещё пару пуговиц на форменной рубашке или выпить чего-нибудь холодного.

— Салем, это ваше "зачем" означает на самом деле "оставьте меня в покое" или "предложите мне что-нибудь взамен"?

— Второе, — расцвёл он очаровательной улыбкой.

— Двойной мятный чай?

— Слишком дёшево.

— А с десертом?

— Не люблю сладкое.

В висках у Джул зазвенел предупреждающий колокольчик, но она только отмахнулась.

"Дураку ясно, что просьба с подвохом. А есть ли у меня выход?"

Ярко представилась вдруг удивлённая физиономия капитана Спэйна при виде задержанного преступника.

— М-м-м... А чего бы хотели вы?

— Сорок чашек чая, — невозмутимо откликнулся Салем. — По одной в день. Там, где я скажу — и когда скажу. И те белые часы.

— Это улика.

— Тогда что-нибудь ваше вместо часов, — предложил он вкрадчиво. — Потом придумаю, что именно. Соглашайтесь, госпожа зайка. Не могу пообещать, что вы не пожалеете. Гарантирую только, что вы будете испытывать двойственные чувства.

— То есть что-то хорошее есть в вашей просьбе и для меня? — улыбнулась Джул невольно. Сейчас найт уже не выглядел таким опасным, как утром, в бюро. Может, из-за солнечного света, который пятнами ложился на лицо; может, из-за подслеповатого прищура. — Согласна.

"По крайней мере, булавка на месте. Значит, он меня точно не гипнотизирует, и заключаю сделку я в здравом уме".

— Вот и прекрасно.

Салем выглядел таким довольным, что волей-неволей закрались сомнения: а так ли выгодно соглашение?

Но отступать было уже некуда.

— Вам повезло, — сообщил он, легко спрыгнув с четвёртого этажа. — Химера запомнила высокого ферра, который нёс живое существо в сумке через плечо. Он тоже уехал на такси. И, похоже, нам достался джекпот, потому что адрес химера запомнила.

Зашелестела, переворачиваясь, очередная исписанная страница в блокноте.

— Диктуйте.

Флегматичный и честный с виду таксист запросил за поездку дорого — и вскоре стало ясно, почему. Ехать пришлось почти целый час, аж на другой конец верхнего города. Найт нагло влез в ту же машину, свернулся на сиденье удивительно компактно и буркнул: "Разбудите, когда доберёмся". И заснул — мгновенно, как усталый ребёнок. Пробудился, впрочем, так же быстро и легко — кажется, даже до того как водитель начал тормозить.

Оказавшись перед ажурными воротами из чугуна, Джул ощутила некоторую робость, прямо как утром, около агентства. Химер около въезда не наблюдалось, но всё остальное указывало на состоятельность хозяев: ухоженный тенистый парк, дорожки, присыпанные белым песком. Вдалеке утопал в зелени обшарпанный особняк.

"А может, и не очень-то они богаты", — пронеслось в голове, когда стала видна осыпающаяся штукатурка на фасаде.

— Предположим, ворота были открыты, — разглагольствовал Салем, то отставая на два-три шага, то вновь ускоряясь. — Предположим, у вас есть полномочия, чтобы войти на чужую территорию. Но почему мы тогда крадёмся задворками? Только не говорите, что у вас есть гениальный план, у меня от них сонливость и чесотка.

— Это ненадолго, — ответила Джул неохотно. — Я должна убедиться, что девушка внутри. Как только увижу — сразу вызову подкрепление. Кстати, вовсе не обязательно было идти со мной, я же говорила вам остаться у ворот.

— "Ненадолго"? "Ненадолго!" — закатил он глаза, полностью игнорируя последнее предложение. — Вы знаете, что обычно начинается со слов "это ненадолго"? Кошмар, хаос, катастрофа. Я только уверовал в ваши интеллектуальные способности, прошу, не подводите меня. И так слишком много разочарований в жизни. Соевое молоко, сублимированный кофе, накладные ресницы.

— У меня настоящие, — оскорбилась Джул.

— Я догадывался, — смиренно ответил Салем. — И поэтому возлагал особые надежды на ваши мозги. А вы разбиваете мне сердце.

"Хорошо, убедили. Мы возвращаемся", — успела подумать Джул, когда раздался крик — женский, протяжный, приглушённый расстоянием или препятствием.

Язык присох к нёбу.

Особняк с осыпающейся штукатуркой только что был далеко и вдруг оказался рядом, и ноги гудели, а на щеке горела царапина от неудачно спружинившей ветки.

— Я знал, что этим всё кончится, — долетело ей в спину.

Напротив открытого окна Джул притормозила и заставила себя подышать размеренно и глубоко, вспоминая кодекс.

— У меня есть право зайти в дом, если там происходит что-то подозрительное. Главное — представиться и показать жетон, — пробормотала она. — Ну, хотя бы со стороны закона не подкопаешься.

— Вас подсадить? — галантно поинтересовался Салем, сцепляя руки в замок.

— Справлюсь, — ответила она уверенно, подпрыгнула и зацепилась за подоконник. Подтянулась, закинула одну ногу между кактусом и чахлой геранью — и перебралась.

Найт был уже внутри — стоял у стены и разглядывал бледную репродукцию с медведями у брода.

— Ужасное качество, — произнёс он со вздохом. — И, надо заметить, вон та растерзанная косуля на камне говорит о подавленной агрессии у того, кто выбирал картину. И вот эти следы от когтей в верхней части полотна и рамы — тоже.

Джул молча достала электрический пистолет и перевела его в режим готовности.

Комнаты были обставлены даже беднее, чем студенческое общежитие. Ближайшая вообще представляла собой коробку с ободранными обоями, в следующей одиноко возвышался сервант с битыми стёклами. Коридор имел уже более цивилизованный вид — стены, покрашенные относительно недавно, череда однотипных пейзажей в деревянных рамах, дорожка на полу, приглушающая звук шагов.

Шум послышался справа, и Джул без колебаний направилась туда.

Коридор вильнул дважды и внезапно упёрся в стенной шкаф. Со сдавленной руганью она развернулась и побежала обратно, миновала распахнутую дверь в комнату с сервантом и выскочила в кухню. Там громыхала кастрюлями коротко стриженная рыжая дама, босая, в розовом фартуке поверх спортивного костюма. Пышные бакенбарды и длинные когти выдавали чистокровную ферранку.

Высокую, сильную... Слишком сильную для одной маленькой девушки-стажёра.

— Прошу прощения за вторжение, — громко произнесла Джул, заведя руку с пистолетом за спину. Дама выронила кастрюлю; по кафелю растеклась мутная лужа с неровной соломкой картофеля и оранжевыми морковными кругляшами. — Я стажёр Банни, агентство катастроф. Свидетели доложили, что из вашего дома доносились странные крики. Конечно, это всего лишь формальность, но я хотела бы осмотреть помещения и удостовериться, что дело в простом недоразумении.

Где-то внизу, под полом, опять закричали — уже тише, сорванным хриплым голосом.

— Да, конечно, — ответила дама низким голосом, обтирая руки о фартук, и переступила через лужу. — Наверное, кошка где-то застряла. Прошу сюда.

Джул рефлекторно обернулась, чтобы посмотреть, куда указывает хозяйка. И последнее, что успела увидеть — чудовищно искажённое лицо, отражённое в блестящем боке кастрюли.