1. Хищник, хищник и зайка

УТОПИЯ

История 1.

Хищник, хищник и зайка

Съешь меня.

Хищников и травоядных нельзя помещать в одну клетку.

Обычно это кончается плохо. Понятное дело, для кого.

Когда Джул задумывалась об том, что чувствовали Основатели, создавая Утопию, то неизменно приходила к выводу, что ребята неплохо повеселились. И чувство юмора у них было далеко от обычного человеческого. Не исключено, что потом они вовсе не покинули мир, а обосновались где-нибудь в районе аномалий, навели гигантские телескопы на безумный город и теперь наслаждаются круглосуточным шоу, наблюдая за тем, как найты, ферры, марисы, эйры и глоринги пытаются ужиться с людьми.

Не самый плохой способ провести вечность.

— Что я здесь делаю?.. — пробормотала Джул. Врождённый оптимизм, который все предыдущие шесть лет шептал, что в Утопии каждый может исполнить свою мечту, если приложит достаточно усилий, теперь замолчал, подавленный видом огромных чёрных ворот и химерических статуй-охранников. — Здесь хоть один нормальный человек есть?

— Нет, деточка, — проникновенно ответила статуя с мордой гиены, возлежащая справа от ворот. — Вход для посетителей с другой стороны. Топай туда, милая.

Джул встрепенулась и поспешно сунула руку за отворот пальто, выуживая из внутреннего кармана новенький жетон и рекомендательное письмо Старшего Наставника:

— Но я не посетитель! Смотрите, я стажёр!

Химера свесилась с постамента, недоверчиво щурясь.

— И впрямь. Ну что, добро пожаловать, человек Джул Эмерсет Банни, — по-кошачьи поджала под себя лапы химера, возвращаясь на место, и вдруг глумливо заржала: — Будешь бежать обратно — смотри не сшиби ворота!

Под аккомпанемент гогота Джул пересекла гулкий пустой двор и толкнула тяжёлую хрустальную дверь, похожую на крышку гроба для зачарованной принцессы. За ней оказался просторный холл под прозрачным куполом. Вдоль стен вились широкие спирали винтовых лестниц с ажурными "блинчиками" поперечных площадок, а по центру — широкая колба с самоходными платформами, от которой на каждом этаже расходились блестящие желоба переходов. Почти впритык к ней стоял кривой полумесяц на низеньких ножках — стол дежурного смотрителя, заставленный медными зеркалами. За ним, в точности повторяя форму выреза, виднелись бортики полукруглой деревянной кадки, наполненной водой, и блестящий чёрный бок.

— Доброе утро! — громко поздоровалась Джул, вкладывая в приветствие всю свою жизнерадостность. — Я стажёр Банни, обо мне должны были сообщить. Как я могу найти капитана?

Вода плеснула во все стороны, и над кадкой воздвиглась блестящая массивная туша. Больше всего существо напоминало тюленя с человечьей головой и руками. Глаза, младенчески голубые и мутноватые, смотрели с удивлением. Повеяло слабым запахом соли и йода, как от подсохшего пучка водорослей.

"Марис, и причём океанический, судя по цвету кожи", — подумала Джул, с трудом удерживаясь, чтобы не отступить на шаг. Хотя марисы давно уже не топили людей ради пропитания, память о цепкой безжалостной хватке и о песнях, заманивающих на глубину, прописалась где-то глубоко, едва ли не на генетическом уровне. И даже понимание, что обитатель глубин далеко посуху не уйдёт, нисколько не избавляло от инстинктивного страха.

— О, надо же, действительно человек! — пропел марис чистым красивым голосом, чуть более низким, чем свойственно его соплеменникам. — Думал, что меня вчера наши разыграли. У эйров из канцелярии отвратительные шуточки, надо сказать, так что остерегайся, новенькая. И подойди ближе, мне жетон не видно. Формальность, конечно, но я должен проверить. Значит, стажёр Банни? Значит, так и будем звать.

Мутноватый глаз подмигнул заговорщически, по-доброму, и глупое человечье сердце дрогнуло.

— Лучше просто Джул, — улыбнулась она дружелюбно, подходя к столу-полумесяцу. От близости массивной туши по-прежнему было не по себе; марисы встречались и в академии, но более молодые, гибкие, тонкие — словом, сильнее напоминающие людей. — Я пришла немного раньше, и если капитан занят...

— Спэйн занят? Нет, развлекается. По-моему, чихвостит своих дуболомов. Заходи, присоединяйся — может, и тебе перепадёт, — снова подмигнул марис и беззвучно засмеялся, всколыхнув воду. — Шучу. Он у нас благородный, хотя характер и тяжеловат. Меня зовут Меллон, кстати. Если что, обращайся, Джул. Всегда рад помочь.

— Спасибо, — улыбнулась она и несколько опасливо пожала протянутую руку. Кожа у мариса была мокрая, скользкая и очень плотная, как дельфинья шкура. — Вы очень добры, Меллон.

— Ах, не стоит, — вздохнул Меллон, отползая в кадке немного назад. — У нас тут не хватает чистой крови, так что ты прямо как глоток свежей... то есть свежего воздуха. Зал для совещаний — первый этаж, вперёд по коридору до упора, комната семь, дверь открыта, так что не промахнёшься. Удачи!

Джул благодарно махнула рукой и побежала в указанном направлении. В арке в неё едва не врезался вёрткий эйр, на полной скорости пролетевший на расстоянии всего в ладонь. Тощее существо размером с шестилетнего ребёнка тащило целую кипу документов; стрекозиные крылья гудели от натуги, и по ним пробегали синеватые молнии.

— Поберегись! — басом рявкнула малявка и, обдав запахом озона, взмыла к прозрачному куполу. Джул очень хотелось посмотреть, куда эйр полетит дальше, но тут её внимание привлекли голоса дальше по коридору.

Неразборчивый ор перешёл в глухой рёв; что-то стукнуло, и с потолка посыпалась пыль. Джул через силу сделала несколько шагов, затем хлопнула себя по щекам:

"Соберись! Это день твоего триумфа!" — и побежала дальше по коридору.

Сердце колотилось, как заполошное.

Ближе к залу пришлось немного замедлиться. Дверь действительно оказалась открытой, как и обещал Меллон, и сквозь проём было видно, как напротив серой грифельной доски с прикреплёнными листовками расхаживает из стороны в сторону белобрысый громила в тесной форме с нашивками капитана. Бакенбарды воинственно топорщились, точно кошачьи усы; верхнюю губу приподнимали мощные клыки. На самом кончике носа кривовато сидели очки в тонкой золотистой оправе, и это было единственное, что хоть как-то напоминало о цивилизованности.

В инструкции, полученной в корпусе, говорилось, что капитан Спэйн — человек. Но, похоже, ферры в его родословной не просто потоптались, а прочно окопались, едва ли не вытеснив людскую кровь.

— ...конченным дебилам! — рявкнул он и с такой силой хлопнул по столу, что крышка жалобно треснула. — Прикрывать его задницу? Ха! Не дождётся. С рапортом сразу ко мне. Унюхаю, что кто-то несёт выше — можете сразу составлять...

— Завещания у нас уже есть, капитан! — перебил его кто-то, и зал грохнул хохотом.

С потолка снова посыпалась пыль.

Капитан Спэйн свирепо улыбнулся, пережидая веселье:

— Если б ты так же резво соображал, как треплешься, тебе цены бы не было, Корреро. Кстати, ты сегодня в паре с Тортоном. Тащите свои задницы на рынок, и чтоб к вечеру у меня была хотя бы одна зацепка. Остальных распределяю так. — Он резко втянул воздух носом, оглянулся на дверь и расщедрился на ещё один звероподобный оскал: — Как раз вовремя. А ну входи, не топчись на пороге.

Капитан Спэйн не стал дожидаться, пока Джул сделает хотя бы несколько шагов — сцапал её за плечи и вытащил на самую середину. Вблизи от него пахло, как от льва в зоопарке, только совсем слабо. Косматые белые волосы даже с виду казались жёсткими и напоминали всклокоченную гриву. Острые ферранские когти капитан аккуратно спиливал и заполировывал — и хорошо, иначе в новенькой форме Джул появилось бы несколько новых дырок.

"А вот синяки точно останутся", — пронеслась дурацкая мысль.

— А теперь слушать меня внимательно, обормоты, — прорычал капитан Спэйн, легонько встряхнув девушку. За каждым его движением следило двадцать пар глаз, и человеческой среди них не было ни одной. — Это наша новая, мать её, коллега. Представься, дамочка.

— Джул Эмерсет Банни, — бодрым, но слабым голосом откликнулась она. Улыбка получилась какой-то нервной; возможно, потому что за самым первым столом сидел шкафоподобный ферр и откровенно облизывался. — Окончила с отличием северный Корпус безопасности, прибыла в Утопию сегодня утром. Надеюсь быть полезной.

— Надеется она. Ха! — снова тряханул её капитан — беззлобно, но от этого ничуть не слабее. — Значит, так, обормоты. Языки придержать, лапы не распускать. Узнаю, что кто-то хватанул лишнего — сразу прощайтесь с яйцами. А ты, стажёр Банни, — он смерил её убийственным взглядом. — Станешь причиной беспорядка — вылетишь в тот же день. Ясно?

В плече что-то хрустнуло.

— Так точно, — пролепетала Джул.

— Тогда садись на место и слушай, как все. Итак, о чём это я...

— О задницах, как обычно, капитан! — послышался тот же голос, что и раньше.

Корреро, а это был именно он, оказался крупным, почти с десятилетнего ребёнка, эйром. Крылья ему достались тёмные, почти чёрные, а круглая брыластая физиономия напоминала скорее морду служебной собаки, чем человеческое лицо.

— А в челюсть? — ласково поинтересовался Спэйн. — А, да. Напарники. Пикси, Уртон, Лавинго — на главный вокзал.

— Так точно!

— Горм, Эбенс — площадь Истукана и парк камней.

— Есть!

Прислушиваясь к разговору, Джул заняла единственный целиком свободный стол по соседству с лысым темнокожим парнем. Судя по влажноватой коже и запаху йода, прабабка у него проявила недостаточно осторожности с марисом. Завидев девушку, он оскалился, демонстрируя впечатляющие игольчато-острые зубы.

— Здравствуйте, — прошептала Джул едва слышно, но парень уже отвернулся. На шее у него виднелось что-то вроде разрезов, сейчас плотно сомкнутых.

Спина горела от чужих взглядов.

"Стоило всё-таки сесть подальше".

По мере того как капитан называл имена, зал пустел. Когда пропали две широченные спины впереди, Джул наконец-то смогла рассмотреть листовки, прикреплённые к доске. С трёх верхних угрюмо пялился патлатый ферр, точь-в-точь похожий на самого Спэйна — в профиль, анфас, в цвете. С остальных потерянно смотрели девушки, совсем ещё молодые, почти дети.

— Тулли, Рок — торговые ряды в нижнем городе. Рассчитываю на вас, ребята, — несколько смягчился к концу летучки капитан.

Последние двое, долговязый глоринг с безупречной рыцарской осанкой и громоздкий чернокожий парень с кровью марисов, покинули зал, и Джул с удивлением обнаружила, что осталась одна. Спэйн, отвернувшись к доске, задумчиво передвинул магнит так, что он оказался у незнакомого ферра посреди лба — прямо как дырка от пули.

— Простите, капитан... А что делать мне?

Спэйн резко повернул голову и сощурился. По спине у Джул пробежали мурашки.

— Ступай на минус первый этаж, на склад. Панцер выдаст тебе экипировку. А потом отправишься по этому адресу. — Он наклонился и быстро черкнул что-то карандашом на обороте листовки. Средним пальцем поправил очки, затем вручил листок девушке — всё гораздо спокойнее и куда более плавно, чем в присутствии остальных. — Бюро потерянных вещей около парка в верхнем городе. Сегодня будешь помогать там.

— А завтра?

— И завтра. Ты что, рассчитывала, что тебе сразу дадут дело? — оскалился капитан. Джул, забыв про устав, замотала головой. — Вот и умница. Я бы отправил тебя работать в архив, но там, видишь ли, эйры. Девочки. Незамужние.

Джул сглотнула.

— Это опасно?

— Поопаснее моих обормотов. Ты ещё здесь? Бегом, стажёр Банни.

— Так точно!

Уже на пороге она замедлила шаг, рассматривая оборотную — точнее, как раз напротив, лицевую — сторону листовки. Там был изображён тот самый ферр, только картинка пониже качеством, расплывчатая и в точках.

— Интересно, кто это? — пробормотала она.

— Тот, кого наши парни ловят уже неделю, — раздался над головой недовольный голос. — В него разрешено сразу стрелять на поражение.

— О! — Джул несколько оживилась. По спине снова пробежали мурашки, но теперь уже другие — от предвкушения. — Я тоже могу стрелять, если его увижу?

— Если ты его увидишь, Банни, — капитан понизил голос, — ты пройдёшь мимо. А потом доложишь мне. Или любому из наших парней, кто будет поблизости.

Прозвучало это так, что спорить почему-то не захотелось.

"Ничего, слава подождёт, — утешила себя Джул, спускаясь на подземный этаж. — Все с чего-то начинали".

По холоду и полумраку можно было бы предположить, что на складе обитает очередной марис, благо они могли свободно перемещаться между любыми знакомыми водоёмами, в том числе и искусственными. И поэтому она оказалась совершенно не готова к тому, что дверь ей открыл высоченный глоринг...

...точнее, высоченная.

— Новенькая, — низким голосом произнесла она, нагнувшись, чтобы не задеть головой дверной косяк. — Проходи, я ждала. Пальто оставишь здесь. Сумку тоже, нужные вещи переложишь в поясной чехол.

— Удивительно, что меня все знают, — не удержалась от замечания Джул. Глоринг усмехнулась:

— Ничего удивительного. Первый чистокровный человек в агентстве, да к тому же женщина. С оружием обращаться умеешь?

— Я была лучшей в выпуске! — немного оскорбилась Джул.

— Значит, не умеешь, — спокойно подытожила глоринг, выпрямляясь.

Ростом она была ровно вдвое выше Джул, а по ширине плеч превосходила её почти втрое. Серая форма, явно пошитая на заказ, сидела как влитая. Золотистые волосы, остриженные по ровной линии, едва достигали мочек, а черты лица напоминали о коллекции рыцарских портретов в холле Корпуса.

"Вообще в этом есть логика, — подумала Джул. — На складе полно ценных вещей. А глоринги честны и неподкупны. Интересно, а в бухгалтерии тоже они сидят?.. Кстати, о предельной честности".

В голове промелькнула интересная мысль. Если собеседник не может соврать...

— Гм... Леди Алтон, — произнесла Джул, скосив глаза на значок на внушительной груди у собеседницы. Глоринги все поголовно были "лорды" и "леди", несмотря на то что титулы упразднили ещё два века назад. — Скажите, вы ничего не знаете о том, кого сейчас ловят в нижнем городе? Я имею в виду вот этого ферра, — и она продемонстрировала смятую листовку с адресом на обратной стороне.

Леди Алтон кинула один взгляд, и лицо у неё стало суровым и просветлённым, как у средневекового проповедника.

— Убийца. Три жертвы найдены, ещё девять — пропали без вести. Капитан Спэйн что тебе сказал по поводу этого дела?

— Положиться на старших по званию! — честно отрапортовала Джул. Леди Алтон такой ответ полностью устроил:

— Разумно. Слишком ты похожа на них, — кивнула она.

— На кого?

— На жертв. Вот твой комплект, стажёр Банни. Переодеться можешь прямо здесь, за шкафом, кабинет ты ещё не заслужила. Кстати, о женском. — Леди Алтон сделала каменное лицо. — Женский туалет в агентстве только один. На третьем этаже, где канцелярия и архив. Но я бы не советовала там надолго задерживаться.

— Почему? — удивлённо поинтересовалась Джул из-за шкафа, пытаясь одновременно влезть в великоватую форменную юбку и застегнуть рубашку, которая не сходилась на груди.

Леди Алтон смерила её странным взглядом поверх полок.

— Узнаешь.

Несмотря на категоричное заявление насчёт умения обращаться с оружием, она всё-таки расщедрилась на комплект наручников — больших, ферранских, и мелких, на эйра — и электрический пистолет.

"С ног не свалит, так хоть задержит", — предположила Джул, не особенно унывая.

Тяжесть потайной кобуры под мундиром казалась приятной и обнадёживающей.

Несмотря на очередную порцию насмешек от химеры-привратника, на улице настроение сразу поползло вверх. Солнце перевалило через шпиль агентства, и стало куда теплее. Улицы наводнились прохожими, и чем дальше, тем больше их становилось. У простых горожан рабочий день начинался несколько позже, чем у стражей порядка.

— Вот и славно, — пробормотала Джул, потягиваясь. — Чем раньше, тем лучше. Значит, буду добираться до службы до того, как начнётся час пик.

Служебного транспорта ей пока не полагалось, а время, когда нужно прибыть в бюро находок, капитан не обозначил. Рассудив, что лишний час погоды не сделает, она добралась до верхнего города на трамвае и заглянула в чайную на углу Старокаштановой улицы. Сейчас, в половину девятого, почти все столики были заняты: болтливые и восторженные студенты из Академии искусств; клерки, неспешно допивающие свою порцию чёрного, с тимьяном, под утреннюю газету; молодые жёнушки аккурат перед забегом по магазинам; пожилые супруги на пенсии, которым спешить уже некуда...

Джул наслаждалась шумом и суетой почти так же, как горячим травяным чаем.

В отличие от агентства, "хищники" здесь попадались только изредка. Статистика говорила о соотношение пятнадцать к одному между людьми и иными; сейчас казалось, что вернее цифра двадцать к одному. У окна безмятежно наслаждался видом оживлённой улицы глоринг с высоко зачёсанными волосами, а одна из компании мамочек в глубине зала явно имела родичей среди ферров. Больше никого Джул не заметила, хотя рядом со стойкой располагался небольшой каменный бассейн, предназначенный для марисов.

"Словно другой мир", — пронеслось у неё в голове.

В политике и управлении люди и иные участвовали на равных; поговаривали, что среди пожарных и спасателей не так уж часто можно было встретить человека, а документоведение и курьерские службы подмяли под себя эйры. Хотя официально никаких преференций для того или иного народа не существовало, издавна сложилась неписанная традиция принимать на работу тех, кто якобы лучше для неё подходил с рождения... И при таком раскладе у человека не оставалось ну совершенно никаких шансов закрепиться в агентстве.

Ферры намного мощнее, крепче; они способны задержать преступника даже без специальных средств.

Эйры летают, к тому же память у них невероятно цепкая.

Глоринги невероятно выносливы, сильны и к тому же фактически не могут нарушить закон.

Только марис в состоянии задержать преступника-мариса, да к тому же водному народу нет равных, когда требуется отыскать что-то на дне.

Найты... найтов, при всех их физических достоинствах, никогда не брали на сколько-нибудь серьёзные должности — сказывалась репутация.

Всё это Джул выслушивала не раз и не два — сначала пока доучивалась в лицее, и потом, в корпусе. Ей трижды предлагали перейти на гражданскую службу по обеспечению безопасности. Но это значило бы засесть за бумажную работу на всю жизнь и в лучшем случае изредка выезжать для сопровождения учеников на экскурсиях. Джул точно знала, что желает иного.

— Ваш счёт, — прошелестел официант и положил на стол тёмно-красную кожаную книжку. Джул заглянула внутрь, отсчитала две купюры:

— Сдачи не надо.

Настроение у неё было чудесное.

— Может, печенье с предсказанием на дорожку? — подмигнул парень, оценив размер чаевых.

— Не откажусь!

Уже на улице она разломила пополам хрупкий треугольник и вытянула за краешек свёрнутую бумажку. На там значилось: "Неожиданное приобретение оборачивается проблемами", а на обороте: "Съешь меня".

— Что за ерунда, — пробубнила Джул, дожёвывая сладкое печенье. Скомкала бумажку, размахнулась... но затем отчего-то не бросила в урну, а сунула во внутренний карман, рядом с кобурой.

В бюро находок работал всего один сотрудник — человек, пожилой сухощавый мужчина. Новой помощнице он неподдельно обрадовался, осыпал её комплиментами, угостил чаем из кружки, которую не мыли со дня исчезновения Основателей, а потом завалил работой по самые уши. Пыльная железная картотека скрипела от малейшего прикосновения и с трудом закрывалась. Карточки, которым в идеале полагалось быть разложенными по хронологии, а внутри каждого года ещё и по датам, срочно нуждались в просмотре и пересортировке, запутанные чьей-то шаловливой рукой. Недавно поступившие вещи требовалось описать, затем отнести в хранилище, и, наконец, сверить запросы от посетителей с карточками и убедиться, что среди находок ничего подобного нет. Или наоборот, обнаружить, что рваный зонтик с розовыми поросятами ждёт-дожидается рассеянную хозяйку.

"Я сбежала от бумажной работы в агентство, — мрачно подумала Джул. От пыли щекотало в носу. — И где я теперь?"

Когда она в очередной раз чихнула, старичок сжалился и отпустил её прогуляться по парку.

— Уже почти время обеда, — сочувственно склонил он седую голову. — Не торопитесь, офицер Банни. Вы и так мне очень, очень помогли.

На радостях Джул даже не стала сообщать ему, что она вообще-то пока только стажёр. Но сбежать на обед не получилось: возникла неожиданная помеха.

— Простите, — вкрадчиво поинтересовалась помеха из-за другой стороны прозрачной перегородки. — Вам не приносили сегодня часы-медальон в белом корпусе?

Ещё не оборачиваясь, Джул почувствовала, что на подлёте проблемы, и вспомнила злополучное печенье с предсказанием. Интуиция не подвела: посреди крошечной приёмной комнатки стоял самый настоящий найт, смиренно скрестив руки на груди.

Выглядел он на удивление безобидно. Выше миниатюрной Джул всего на голову, худощавый; волосы белёсые, кожа бледная до синевы, глаза раскосые и почти прозрачные — словом, моль бледная и тощая, что типично для ночных жителей. На губах его играла вежливая улыбка, такая, что острых зубов не видно. Вырядился он престранно, в цветастую широкую рубаху и обрезанные до колен джинсы — это ранней весной, когда порой даже в пальто зябко! В левой руке найт держал тёмные очки и панаму, а взгляд скромно опустил к собственным сандалиям на деревянной платформе.

— Вы уверены, что теряли что-то? — спросила Джул прежде, чем подумала, и запоздало прикусила язык.

Улыбка найта стала ещё более сладкой:

— Надеюсь, офицер, вы не находитесь во власти определённых предубеждений, — произнёс он тихо, покосившись на значок агентства. — Это было бы печально. И хотя я понимаю, чего может опасаться очаровательная молодая женщина, но смею уверить вас, что даже в дикие времена я не причинил бы вам непоправимого вреда. И, отвечая на ваш вопрос: я упустил эти часы сегодня утром и всем сердцем надеюсь, что их принесли в бюро.

К концу монолога Джул почувствовала лёгкое головокружение, хотя намеренно не смотрела найту в глаза.

— Применение чар к любому сотруднику агентства карается двумя годами лишения свободы, — ответила она твёрдо и подвинула к себе журнал, намереваясь проглядеть список находок за утро.

— Ну что, вы, офицер, — любезно ответил найт. Ему, похоже, было очень весело. — Никаких чар. Исключительно личное обаяние.

Часы-медальон в белом корпусе действительно обнаружились. Собственно, это была вторая находка за утро, кроме голубого шарфа, расшитого облаками. Найт забрал часы и спокойно удалился, напялив перед выходом панаму и очки. И только тогда Джул перевела дух.

— Не ожидала увидеть найта днём, — призналась она вслух.

Старичок, который за всё это время не удосужился оторваться от старого журнала, наконец пошевелился.

— Нечасто такое встречается, — согласился он со вздохом. — Но это, думается мне, достойный юноша, хотя и рассеянный. Приходит время от времени.

— Время от времени? — Брови у Джул поехали вверх. — Вы не видите тут ничего необычного?

— Вовсе нет, — ответил старичок уже с долей недовольства. — А вы передумали обедать?

Не дожидаясь, пока ветер сменится на неблагоприятный, Джул подхватила мундир и выскочила из бюро. Лицо у неё горело.

Для очистки совести она обошла парк по периметру, затем купила обед на вынос и устроилась недалеко от игровой площадки. Здесь было шумновато — бегали и кричали дети, кто-то трещал по телефону, а измождённая мамаша судорожно укачивала ревущего ребёнка в коляске, озираясь по сторонам. Но зато сквозь молодую листву просачивалось яркое солнце, а ветер почти стих, и потому даже самый дешёвый сэндвич казался упоительно вкусным.

И всё бы хорошо, но в голове упрямо тикал часовой механизм: что-то не так, не так, не так.

Обтерев руки салфеткой, Джул одним глотком допила остывший травяной чай и оглядела площадку повнимательней. На первый взгляд — ничего подозрительного. Дети, молодые родители, старушки с вязанием, ревущий младенец в коляске...

"Вот оно", — осознала вдруг Джул.

Женщина, которая пыталась успокоить ребёнка, явно имела марисские корни и выглядела не такой уж молодой. А на коляске в изобилии висели меховые элементы, больше характерные для ферров — искусно пошитые зверята, муфты, разноцветные клочки шерсти.

"Нет, разумеется, коляску она могла купить и подержанную, — завертелись в голове мысли. — И не обязательно она и есть мать. Вдруг подружка или тётушка? Или вообще..."

Однако ноги уже сами несли к подозрительной парочке.

Никаких вопросов Джул задать не успела. Стоило ей приблизиться, как женщина, разглядев форму и блестящий значок, сама кинулась навстречу.

— Госпожа офицер, помогите! Она оставила его и ушла. Сказала, что на пару минут, но её нет несколько часов! Я не знаю, что делать, — и женщина разрыдалась, мелодично и взахлёб, как могут только марисы.

— Сейчас мы во всём разберёмся, — как можно уверенней сказала Джул, хотя внутри у неё от волнения произошла революция, и съеденный гамбургер мечтал обрести независимость. — Для начала скажите, как вас зовут.

— Эдель...

Чем дальше, тем более подозрительной казалась история.

Несколько часов назад к Эдель подошла девушка-подросток с сильной примесью ферранской крови и попросила недолго присмотреть за коляской с братом. Эдель согласилась, потому что частенько почитывала книги с утра в парке, пока не набегут дети, и не раз видела там эту девушку.

— Понимаете, она мне казалась такой серьёзной, — всхлипнула несчастная свидетельница. — Мы даже здоровались. Издали, кивком. Я уже однажды присматривала за коляской, чуть-чуть. Тогда она быстро вернулась. Добежала до кафе, вон там, — указала она на буйные заросли сирени. — И мигом возвратилась. А теперь нет и нет...

— Опишите её, — попросила Джул, готовясь фиксировать приметы в блокноте.

— Повыше вас, — начала Эдель послушно. — Тоже б-беленькая и волосики вьются. Глаза тёмные. Вот тут тоже шерсть немножко, — провела она вдоль воображаемых бакенбард. — Хвост с кисточкой.

Пришлось мысленно перевести предполагаемого предка-ферра из прадедушек в папочки.

— А одета как?

— Пальто серенькое, берет голубой и шарфик в тон, с белыми пятнышками...

Попросив свидетельницу подождать немного, Джул оббежала кусты сирени и почти сразу увидела невдалеке кафе с башенкой — то самое, где она только недавно брала обед на вынос. И там, по счастью, прекрасно запомнили пропавшую девушку:

— Каждый день забегает, — признался массивный парень-официант с сыпью на щеках и вдруг покраснел. Поманил Джул пальцем, затем шепнул: — Делает вид, что выбирает десерт, а потом шмыг — и в туалет. У нас так нельзя, без заказа, мы же не проходной двор, правда, я особо за этим не слежу. Но сегодня её не было. Я б запомнил, честно.

Короткий осмотр коляски выявил ещё несколько подозрительных фактов. Например, кошелёк пропавшей девицы остался на месте, как и телефон, уже само наличие которого говорило о неплохом достатке. Джул вместе с Эдель откатила коляску к бюро находок и связалась сперва с родственниками девушки, а затем с агентством. Трубку взял Меллон. Он терпеливо выслушал историю, но с ответом замялся:

— Всё-таки это немного не по нашей части, — сказал он наконец. — Обратись в службу гражданской безопасности. Неизвестно пока, куда подевалась эта девчонка. Может, сбежала с парнем. Я бы рад помочь, но если оторву кого-то из наших, капитан Спэйн мне потом голову откусит. И это не метафора, Джул. Мы все сейчас на ушах ходим.

На душе стало тяжело.

— Понимаю. — Вздох почти удалось подавить. — Спасибо за помощь в любом случае.

— Будь на связи и не влипай ни во что, — успел попросить Меллон, а потом связь прервалась.

Младенец тем временем собрался с силами и начал второй акт истерики. Старик-хозяин терпел некоторое время, а затем попросил вывезти коляску на улицу. Но после недолгих уговоров смягчился и позволил Эдель вместе с ребёнком посидеть немного в боковой комнате.

— Там темнее, — пояснил он. — Может, успокоится... А вообще погодите. Помнится, я своему сыну делал такую штуку из тряпочки с хлебом...

Когда коляску вкатывали во внутренние помещения, Эдель вдруг тихонько вскрикнула, прижав руку ко рту. Младенец, точно проникнувшись важностью ситуации, умолк.

— Что такое? — подозрительно спросила Джул. Женщина молча указала на шарф, свисающий из приёмной корзины. — Вы же не хотите сказать, что у пропавшей девушки был похожий?

— Простите, — потерянно уронила голову Эдель. — Но, похоже, это именно он.

Нехорошие предчувствия усугубились.

"Значит, единственные две вещи, которые принесли за утро..."

— Скажите, госпожа Эдель, — осторожно начала Джул. — А та девушка не носила белый медальон? Вы не обращали внимания?

Она удивлённо вздёрнула брови:

— Вы имеете в виду часы?

Джул захотелось выругаться. Или хотя бы рассказать всё немедленно капитану Спэйну, чтобы выругался он.

Старик-хозяин, наверное, что-то почувствовал, потому что вытянулся по струнке и вздёрнул подбородок, когда Джул повернулась.

— У меня два вопроса. Первый: кто сдал эти вещи?

— Пожилая женщина, человек, — с некоторым облегчением ответил он. — Я иногда её вижу в парке, да. Гуляет каждое утро с собакой. Сказала, что нашла в кустах, точнее, нашла её собака...

— Потом поможете отыскать ту женщину, — непререкаемым голосом попросила Джул. — Возможно, это важная свидетельница. А теперь ещё один вопрос: вы ведь знаете найта, который приходил сегодня утром и забрал часы? Пропала девушка, — добавила она подчёркнуто нейтрально. — Часы, похоже, принадлежали ей... Возможно, вы совершенно случайно знакомы с найтом, который время от времени приходит к вам за чужими вещами?

Лицо у старика побелело от испуга.

— Не знаю я его, честное слово! Но у него вроде бы лавка со старьём, чуть дальше по улице...

— Диктуйте адрес.

Джул выскочила было наружу и даже добежала до угла, но затем как на стену налетела.

"Гипноз!"

— Простите! — крикнула она, врываясь обратно в бюро. — А булавки у вас не найдётся? Железной? Чем больше, тем лучше.

От спешки чудилось, что мостовая не стелется, а бросается под ноги кувырком. Вскоре ухоженный парк остался позади, а по обеим сторонам улицы выстроились дома — старинные, в большинстве своём не слишком высокие, где на первых этажах располагались респектабельные магазины и чайные, а на верхних — апартаменты хозяев. При взгляде на лепнину и барельефы на фасадах не верилось, что лавка подозрительного найта может располагаться здесь же.

Но старик не обманул.

На углу серого дома, увитого диким виноградом, болталась простая медная вывеска, гласившая: "С.Уайт. Редкости и ценности". Ступени вели не вверх, а вниз — лавка находилась в полуподвальном помещении. Окна располагались на уровне пояса и были распахнуты настежь — и ни решёток, ни ставен.

"Он что, совсем не боится, что его ограбят?" — пронеслось в голове.

Когда дверь открылась, тоненько прозвенел колокольчик. Джул осторожно ступила в полумрак, с непривычки широко распахивая глаза и касаясь рукой стены. Немного пахло пылью, сладковато и приятно, совсем не так, как в бюро находок. Воздух был тёплым и словно бархатным, как если пёрышком по щеке провести.

— Добро пожаловать, дорогой гость... — раздался чарующий голос откуда-то справа, но почти сразу же поскучнел: — О, это вы. Ну что ж, проходите, вынюхивайте... Я хотел сказать, осматривайтесь, госпожа офицер.

— Стажёр агентства Джул Банни. — Представляться не хотелось, но правила того требовали, и она быстро щёлкнула ногтем по жетону. — А вы, полагаю, и есть господин С. Уайт?

— Салем Уайт, — подсказал найт любезно. Он стоял в глубине помещения на стремянке, перебирая книги на верхней полке. Яркая рубашка в полумраке выглядела выцветшей; луч солнца из окна падал на волосы, и они точно светились изнутри. — Как только разнюхаете... Я хотел сказать, как только найдёте что-нибудь по вкусу — не стесняйтесь и обращайтесь.

В другое время Джул бы от восторга визжала, оказавшись в подобном месте. "Редкости и ценности"... Больше всего это место походило на лавку чудес. Чего здесь только не было! Книги на многоярусных полках — как ветхие, древние, так и в новеньких глянцевых обложках; безделушки в стеклянных витринах — от костяных гребней до бронзовых колокольчиков; фигуры и статуэтки всех размеров и форм — и мелкие, с ноготь, и здоровенные, в рост глоринга; сосуды, свитки, украшения, часы...

"Часы", — влепила себе Джул мысленную оплеуху и произнесла твёрдо:

— К сожалению, у меня нет времени на пляски вокруг темы. Господин Уайт, сегодня утром вы забрали из бюро находок белые часы-медальон. Однако на самом деле они принадлежат совершенно другому человеку. Во-первых, вы должны немедленно вернуть их. Во-вторых, ответьте на вопрос: как вы вообще узнали об этих часах?

Найт вздохнул с бесконечным терпением и присел на верхнюю перекладину стремянки, глядя сверху вниз.

— Вам кто-нибудь говорил, что вы ужасная зануда?

— Не увиливайте, господин Уайт.

— Можно просто Салем, — склонил он голову. Глаза у него оставались в тени, но сияли так же ярко, как и волосы.

— Салем, — повторила Джул послушно, чувствуя, как в ушах начинает звенеть. И почти сразу же под ключицей кольнуло. — Отвечайте на вопрос.

— Белые часы, белые часы, — монотонно откликнулся найт, слегка покачивая ногой. — А были ли они вовсе? Никаких часов здесь нет, я никуда не ходил и никого не видел. И вы тоже не видели меня.

Джул зажмурилась, перекатываясь с мыска на пятку. Тёплый бархатный воздух ласкал кожу; приятное чувство убаюкивало, шептало, просило поддаться...

"Вот хрен ему", — подумала она мрачно. А вслух произнесла:

— И что же мне в таком случае делать?

— Отправляйтесь обратно в бюро, отдыхайте, — коварно предложил найт. — Ни о чём не беспокойтесь.

— Значит, не беспокоиться, — пробормотала Джул и открыла глаза. — И что тогда будет с пропавшей девушкой? Кстати, господин Уайт, я не шутила. Два года лишения свободы за применение чар. Уверена, штатные эксперты найдут следы воздействия, если я обращусь в течение суток.

Найт покачнулся так резко, что едва не свалился со стремянки.

— И как? — спросил он, ничуть не удивлённый и не напуганный. Джул молча распахнула мундир и показала приколотую с внутренней стороны булавку. — Что ж, умно. Беру свои слова назад. Вы не занудная, стажёр Банни, вы упрямая. И настырная. Часы лежат там, — повёл он рукой в сторону стеклянной витрины. — Перепутал со своими, какая досада. Собирался занести вечером, когда солнце станет не таким ярким.

— Вечером бюро не работает, — возразила Джул. Часы действительно обнаружились в витрине. В цепочке запутались сухие травинки; корпус с обратной стороны был запачкан землёй. — И ещё, господин Уайт. В бюро ведутся журналы. Не знаю, почему сотрудник отдавал вам чужое имущество, в этом ещё предстоит разобраться, но записи он делал скрупулёзно. Год, месяц, число, переданная вещь — и имя того, кто её забрал. Далеко я пролистать не успела, но последние пять лет вы каждые три недели наведываетесь в бюро, иногда чаще. И забираете разные предметы, как правило, ценные. Я обязана сообщить об этом в службу гражданской безопасности, — подчёркнуто вежливо сообщила она. — Но у меня есть, скажем так, предчувствие: если сотрудник, доказывая свою невиновность, заявит, что к нему регулярно применялись чары, то его из соучастников переведут в пострадавшие. А дело, господин Уайт, передадут агентству.

— У меня лавка ценностей и редкостей, — невозмутимо сощурился найт. — И я такой рассеянный, часто что-то теряю. В том числе ценные и редкие вещи, как вы совершенно верно заметили. А старые чары практически невозможно распознать.

— Кто поверит преступнику, который пытался очаровать сотрудницу агентства? — солнечно улыбнулась Джул. Найт демонстративно прикрыл лицо ладонью, словно заслоняясь от света. — У меня есть сутки, не забывайте. Кстати, рапорт я пока не писала, — добавила она, покачав в воздухе бумажным пакетом с часами. — И мне почему-то кажется, господин Уайт, что мы можем быть полезны друг другу.

Найт протяжно вздохнул и обнял поручень стремянки.

— Туше. Спрашивайте.

Джул очень хотелось подпрыгнуть с торжествующим криком, но она сдержалась.

— Так откуда вы всё-таки узнали про часы?

— Увидел, — ответил он лаконично. — Их уронила девушка-ферранка. Блондинка, кудрявая, как вы, но довольно высокая.

— Она была одна?

— Нет.

— А с кем? — Джул снова начала заводиться — каждое слова из найта приходилось вытаскивать клещами.

— Полагаю, с любовником. Высокий, мощный, косматый, шерсть тёмно-рыжая, — ответил он равнодушно. — Похоже, они ссорились. Он ударил девушку по лицу, кажется.

— И вы не вмешались?

— В ссору двух громил? Увольте, экстримом я не увлекаюсь, — махнул рукой найт. — Их спугнула старуха с собакой, чёрным хаундом. Терпеть не могу собак, — поделился он откровением. — Впрочем, это взаимно. Не то чтобы это особенно меня огорчало. Шумные создания, слюнявые. Пахнут ужасно. И вынюхивают постоянно, вынюхивают. Кого-то они мне напоминают, кстати...

— Достаточно, — поспешно перебила его Джул. Ей собаки как раз нравились — большие, умные, и, в отличие от ферров, по-доброму настроенные к людям. — Вы заметили, куда преступник увёл девушку?

— О, значит, он преступник, — задумчиво произнёс найт. — Совершенно случайно заметил.

На решение понадобилось меньше секунды.

— Закрывайте свою лавку, господин Уайт. Вы покажете мне, где произошло похищение и куда потом делся тот ферр.

— О, значит, похищение, — протянул он всё с той же интонацией. — И почему я должен куда-то идти, интересно?

Джул мило улыбнулась:

— Журнал в бюро находок. Свидетельские показания хозяина. Рапорт. Чары, применённые против сотрудника агентства. Достаточно, господин Уайт?

— Ненавижу солнце, — пробормотал он, однако начал потихоньку сползать со стремянки. — И можно просто "Салем", стажёр Банни. Кстати, я могу звать вас зайкой?

— Нет! — отрезала она.

— Тогда Джул, — выгнул белёсые брови нахал. Судя по выражению лица, особенного выбора и не было.

Оставалось только смириться.

Уже на улице Джул, поколебавшись недолго, вынула из внутреннего кармана сложенную вчетверо листовку и протянула спутнику:

— Скажите, преступник случайно не был похож вот на этого ферра?

Салем сдвинул очки к кончику носа и глянул поверх тёмных стёкол, слегка замедляя шаг, а затем пожал плечами:

— Может, похож, а может, и нет. Вы знаете, что самое неприятное в общении с феррами? — Она покачала головой. — Ярость, Джул. Их сильно меняет ярость. И пока вы ищете жуткого двухметрового монстра с голодным оскалом, где-то в конуре трясётся перепуганный облезлый щенок. Меняется всё, даже запах. — Салем помолчал, а потом добавил загадочно: — Я не могу даже с уверенностью сказать, кого именно видел сегодня утром.

Идти пришлось недалеко — в заросли за кафе у детской площадки. Свидетельским показаниям Эдель это не противоречило, потому что кусты сирени можно было обогнуть как слева, по короткому пути, так и справа, по более широкой дуге. А уж утянуть потом жертву в сторону от дороги — дело несложное.

— Откуда вы наблюдали за сценой? — спросила Джул, осмотрев место происшествия с расстояния в несколько шагов. Трава выглядела немного примятой, во влажной земле виднелись отпечатки следов, но не более того — ни капель крови, ни надломленных веток на деревьях по соседству.

Салем большим пальцем указал на кафе у себя за спиной.

— За столиком у окна. Наслаждался чашкой мятного настоя после весьма утомительной ночи, предвкушал здоровый утренний сон... Теперь недосягаемый, как мечта, увы. И вас ещё не мучают угрызения совести, Джул?

— Нет, — солгала она. — Когда это произошло?

— В десять двадцать три.

Джул кивнула собственным мыслям: показания совпадали с записями в журнале. Собачница принесла вещи около одиннадцати — как раз достаточно времени, чтобы спугнуть преступника, найти шарф с часами и донести до бюро.

"А Салем явился после полудня, — подумала она. — Интересно, почему?"

— Куда вы направились после кафе?

— В бюро. — И снова безмятежная улыбка, взгляд поверх тёмных очков. — Было бы подозрительно, если бы я зашёл за часами сразу.

— Зачем они вам вообще понадобились?

— Понравились? — предположил Салем, вздёрнув брови. — Ну-ну, не надо так сопеть. Я не боюсь страшных звуков. И страшных взглядов тоже.

Джул перевела дыхание, мысленно досчитала до десяти и задала следующий вопрос:

— Куда преступник повёл жертву?

— Если предположить, что он воспользовался единственным северным выходом из парка, то в сторону улицы Серебряных Гравюр. В это время там весьма оживлённо, так что наверняка их кто-то заметил. Правда, если они сели в такси... — многозначительно протянул Салем и развёл руками. — Впрочем, не моё дело, не моё.

"Значит, Серебряные Гравюры", — сделала мысленную пометку Джул и задумалась, не обратиться ли в агентство. Останавливали её слова Меллона, что-де все офицеры на задании, и отвлекать их — смерти подобно. Конечно, если ферр, который увёл девушку от коляски, имеет отношение к преступнику с листовки, капитан Спэйн будет только благодарен за бдительность.

Но если нет?

"Лучше сначала проверить самой".

Тяжесть в потайной кобуре успокаивала и придавала уверенности: что может случиться со стажёром агентства средь бела дня?

— Благодарю за помощь, — наконец решилась Джул. — Постарайтесь в ближайшие сутки не выезжать за пределы города. По возможности оставайтесь в лавке. Нам могут понадобиться ваши показания, и тогда придётся снова рассказать обо всём, что вы видели. Разумеется, я уточню, что происшествие с часами — чистой воды недоразумение. Ещё раз спасибо.

Дождавшись равнодушного кивка, она зашагала к северному выходу из парка, поглядывая по сторонам в поисках улик. Мимо зарослей цветущей сирени, перемежающейся шиповником и крапивой; мимо теннисного корта, где трое молодых людей переругивались над сваленным в кучу инвентарём; мимо череды лавочек вдоль обочины и одиноких качелей на поляне... Погода к тому времени разошлась настолько, то пришлось расстегнуть мундир. Прохожие обращали на блондинку в униформе и со сверкающим жетоном не больше внимания, чем на очередную мамашу с коляской.

"Им всё равно, — с удивлением поняла Джул. — А что, если на ферра, который тащил жертву, тоже никто не смотрел?"

Мысль была откровенно пугающей.

У ворот пришлось притормозить. Две улицы разбегались под острым углом, а между ними возвышалось здание в восемь этажей — офис, судя по новеньким блестящим окнам, хотя барельефы под вторым этажом и несколько химерических фигур на уровне четвёртого намекали на солидный возраст постройки. По правую руку располагалась чайная с парой столиков на тротуаре, под тентом. По левую — книжный магазин.

"И куда мне теперь идти?"

— Дальше две улицы сходятся. Недалеко, через сотню шагов, — послышался знакомый вкрадчивый голос. — Но я бы на вашем месте не бежал сломя голову, а сначала поспрашивал то здесь, то там... Люди наблюдательнее, чем вы думали. Кстати, ваш мундир заметили четверо из тех, кто шёл навстречу. Один даже попытался сделать фото со спины, но случайно споткнулся о мою ногу и упал.

Джул поняла, что улыбается.

— Зачем?

— Я же сказал, что случайно.

— Нет, зачем вы вернулись?

— О, здесь работает простая логика. — Салем поравнялся с ней, деликатно взял под локоть и повёл по дороге, забирая вправо. Деревянные подошвы сандалий постукивали размеренно, гипнотически. — Готов поспорить, что вы стрелой вылетели из бюро, ничего не объясняя. У вас был мой адрес, старик это подтвердит. А сейчас вы собираетесь преследовать преступника, который увёл девушку, очень похожую на вас. Как полагаете, к кому заявится вся эта блохастая компания из агентства, если ваше нежное белое тело всплывёт ниже по течению Виленки?

— Невиновному нечего опасаться, — из принципа ответила Джул, и Салем закатил глаза:

— Какая дивная наивность. Не смотрите в мою сторону, вы сияете.

Инструкции рекомендовали начинать опрос свидетелей либо с тех, кто расположен к разговору, либо с тех, кто может дать максимум информации. Но болтливая цветочница чуть дальше по улице не заметила ничего особенного, кроме свадебного кортежа, проехавшего час назад. Чайный мастер из заведения на углу, приметив жетон агентства, молча скрылся на кухне. Уборщица оказалась более общительной и с готовностью подтвердила, что за утро мимо чайной прошли два десятка ферров в сопровождении блондинок, причём в разные стороны, а ещё духовой оркестр, иностранный шпион и мифический зверь нахуан, нет, два зверя.

— Спасибо, вы очень помогли, — трудом отделалась Джул от словоохотливой женщины и выскочила на улицу.

Салем наблюдал с живейшим интересом:

— И как ваши неуспехи?

— Прекрасно, — мрачно ответила она. — Растут и размножаются. Кто-то там говорил, что люди наблюдательней, чем я думаю?

— Люди в широком смысле, — загадочно уточнил найт. — Госпожа зайка, а возьмите мне один мятный чай на вынос? Солнце отвратительно высоко, время не самое удачное...

— Что? — рассеянно откликнулась Джул, но больше ничего спросить не успела, потому что Салем покачнулся на пятках, сделал несколько ускоряющихся шагов — и под деревянный перестук легко взбежал по стене старинного дома, а на четвёртом этаже развернулся и сел на парапет рядом с химерой, поглаживая её по шишковатой спине.

Некоторое время ничего не происходило, только трепетала на сильном ветру экзотически яркая рубашка и загадочно блестели очки, отражая солнце. Но потом вдруг химера встряхнулась по-собачьи — и переползла к найту на колени, резво перебирая коротенькими лапками. Он склонил голову и, похоже, негромко о чём-то спросил — губы шевельнулись, но ни один звук не долетел. Химера задумчиво подставила горло под ласковые, поглаживающие прикосновения бледных пальцев и так же тихо ответила. Беседа продолжалась около пятнадцати минут — вполне достаточно, чтобы известись от волнения, сбегать за мятным чаем, половину опрокинуть на себя, допить оставшееся и, успокоившись, сходить за свежей порцией.

— Премного благодарю! — Салем аккуратно перехватил бумажный стаканчик, подул на чай и, обжигаясь, глотнул. — Я, с вашего позволения, присяду под тент. Кошмарные раскладные стулья, у хозяина — никакого вкуса. Верный путь к разорению, как вы считаете?

— Гм... — глубокомысленно ответила Джул. Поторапливать найта было невежливо, а терпеливо ждать — невыносимо. Он же, словно дразнясь, расслабленно откинулся на спинку и вытянул ноги:

— Бессонный день — тяжёлое испытание. О, где мои студенческие годы, вечная неутомимость... Химера заметила четыре пары, примерно подходящие по описанию. К сожалению, в двух случаях мужчины напялили на себя шляпы — не то чтобы я не понимал, почему, всё-таки солнце ужасное. Однако распознать, кто там под шляпами, ферры или глоринги, несколько труднее. Громила и есть громила.

— Но остальные приметы совпадают? — Джул готова была приплясывать на месте от нетерпения.

Салем пожал плечами.

— А это очень деликатный вопрос. Видите ли, химеры воспринимают мир несколько иначе, чем мы. Модная одежда, цвет волос — для них пустые слова. Зато химеру нельзя обмануть никаким маскарадом, и под любой личиной она узнает человека, который однажды уже прошёл мимо неё. Это и делает их великолепными охранниками. С другой стороны, химеры неразговорчивы, мстительны, способны на обман и не признают никого, кроме своих создателей. Они годами могут дремать, обратившись в камень, — говорил он размеренно, слегка нараспев, и звук его голоса завораживал не хуже настоящих чар. — Я спрашивал о крупном мужчине или громоздкой, сильной женщине, которая вела бы маленькую напуганную девушку — больше деталей химера не смогла бы различить. Одна такая пара села в такси — номер выяснить несложно, если обратиться в компанию. Другая вышла из города и направилась в парк — сомневаюсь, что это они. Третья парочка до сих пор в здании. Последние двое направились вверх по улице, причём девушка плакала. Кого вы выбираем?

Джул в задумчивости присела на стул напротив. Официант выглянул в окно с недовольным видом, потом заметил стаканчик с фирменным логотипом в руке у Салема и скрылся в глубине чайной.

Что-то в показаниях не сходилось.

— Сейчас подумаю. Рыдающая девушка — не то зрелище, которое пропустила бы цветочница, — произнесла Джул, высыпая зубочистки из упаковки на стол и откладывая в сторону четыре пары. Одну она сразу сдвинула вбок. — С другой стороны, около парка часто можно встретить родителей с детьми. Если химера плохо распознаёт возраст и внешность, то полагаться на её показания нельзя. Двое в такси? Возможно... Однако странно, что девушка совсем-совсем не сопротивлялась, учитывая, что в парке она даже потеряла часы и шарф, когда оборонялась. — Вторая пара зубочисток оказалась в стороне. — Те, кто входил в парк, а не выходил из него — явно не наши клиенты.

Посреди стола остались две жалкие зубочистки.

— Значит, те, что в здании? — заинтересованно наклонил голову к плечу Салем.

— Нет. — Джул резко выдохнула и скрестила руки на груди, а затем повторила вслух: — Что-то не сходится. Я прямо чувствую, что подсказка у меня под носом, а я не вижу.

Она подумала, что найт не упустит возможность отпустить очередное невинно-язвительное замечание, но тот промолчал. Джул прикрыла глаза, прокручивая в памяти всё, что успела увидеть и узнать за утро. Белые часы-медальон в бюро; ревущий младенец; показания Эдель и официанта; диалог в лавке; место преступления; дорога из парка...

— Вот оно! — Джул подскочила, удерживая в памяти образ, и впечатала ладони в столешницу, нависая над Салемом. Он инстинктивно отклонился — гораздо быстрее, чем можно было ожидать от человека в такой расслабленной позе. — Ждите здесь, я быстро!

Обратная дорога показалась даже короче. Теннисный корт был всё ещё занят теми же людьми, только группка спорщиков переместилась на задние скамьи зрительских рядов. Парень помладше сидел, опустив голову между коленями, и вид имел самый потерянный. Двое других негромко переговаривались.

— Стажёр Банни, агентство катастроф, — отрывисто представилась Джул, сверкнув жетоном. После пробежки голова прояснилась, и только сердце билось чуть быстрее обычного — спасибо шестилетним изматывающим тренировкам за выносливость. — Около сорока минут назад у вас был конфликт. Изложите, пожалуйста, суть. Коротко, — на всякий случай добавила она.

Высокий скуластый парень, видимо, старший из всех, сплюнул на землю.

— Грабанули нас, вот чего. Этот растяпа оставил сумку с инвентарём без присмотра, так её всю перетряхнули.

— Что пропало? — спросила Джул, уже чувствуя, что нащупала правильный путь. Внутри точно пел невидимый горн.

— Как ни странно, ничего, — ответил парень уже спокойнее. Взгляд у него перескочил ниже, с приколотого на мундир жетона к расстёгнутому воротнику, и скулы покраснели. — Ракетки, сменная обувь, вода, куртки — всё на месте. Исчезла только сама сумка.

"Вот оно!"

— И когда это произошло?

— Ну, в одиннадцать примерно...

Джул очень хотелось обнять его, но она ограничилась простым "Благодарю за содействие!" и переписала контактные данные спортсменов в блокнот, а затем сломя голову кинулась обратно к чайной.

Салем как раз успел прикончить чай и разрезать бумажный стакан на тонкие, ровные кольца — без каких-либо инструментов.

— Вы что-то унюхали, — удовлетворённо произнёс он и кивнул сам себе. — Что ж, излагайте.

— Спортивная сумка! — выпалила Джил, буквально падая за стол. Дыхание сбилось, но не от бега, а от предвкушения. — Он спрятал её в большой спортивной сумке, которую украл у теннисистов. Но это на человеке сумка выглядит крупной и заметной. А рослому ферру она как раз впору. Поэтому никто и не обратил внимания. Здесь парк, много спортсменов, — добавила Джул и ткнула пальцем в бегуна, который трусил по другой стороне улицы. — И становится понятно, почему сначала девушка сильно сопротивлялась, а потом просто-напросто исчезла.

— А если он припрятал жертву в той самой сумке где-нибудь в овраге? — коварно предположил найт.

— Вряд ли. Собачники. Я сама дважды обошла парк за утро. Он небольшой, по периметру — металлический забор, мест, где можно надолго уединиться, почти нет. Даже если бы человек пропустил тело, то собаки — нет.

— Разумно, — согласился Салем и сощурился за тёмными стёклами очков. — К тому же свежей кровью в парке не пахнет, если не считать кровь маленькой неуклюжей каракатицы в розовом платье, которая расквасила себе нос на детской площадке. И что же вы будете делать со своей версией дальше, милая хитрюга?

— Спросите химеру снова! — горячо откликнулась Джул. — Она ведь может различить человека внутри сумки?

— Полагаю, что да, — ответил он задумчиво, и внезапно взгляд его стал острым. — Интересно только, зачем мне это делать.

У здания напротив девчонка подошла к лотку мороженщика. Протянув несколько монет, она получила свой рожок с фруктовым льдом и весело ускакала к парку. Джул проводила её печальным взглядом. После пробежки стало действительно жарко; хотелось расстегнуть ещё пару пуговиц на форменной рубашке или выпить чего-нибудь холодного.

— Салем, это ваше "зачем" означает на самом деле "оставьте меня в покое" или "предложите мне что-нибудь взамен"?

— Второе, — расцвёл он очаровательной улыбкой.

— Двойной мятный чай?

— Слишком дёшево.

— А с десертом?

— Не люблю сладкое.

В висках у Джул зазвенел предупреждающий колокольчик, но она только отмахнулась.

"Дураку ясно, что просьба с подвохом. А есть ли у меня выход?"

Ярко представилась вдруг удивлённая физиономия капитана Спэйна при виде задержанного преступника.

— М-м-м... А чего бы хотели вы?

— Сорок чашек чая, — невозмутимо откликнулся Салем. — По одной в день. Там, где я скажу — и когда скажу. И те белые часы.

— Это улика.

— Тогда что-нибудь ваше вместо часов, — предложил он вкрадчиво. — Потом придумаю, что именно. Соглашайтесь, госпожа зайка. Не могу пообещать, что вы не пожалеете. Гарантирую только, что вы будете испытывать двойственные чувства.

— То есть что-то хорошее есть в вашей просьбе и для меня? — улыбнулась Джул невольно. Сейчас найт уже не выглядел таким опасным, как утром, в бюро. Может, из-за солнечного света, который пятнами ложился на лицо; может, из-за подслеповатого прищура. — Согласна.

"По крайней мере, булавка на месте. Значит, он меня точно не гипнотизирует, и заключаю сделку я в здравом уме".

— Вот и прекрасно.

Салем выглядел таким довольным, что волей-неволей закрались сомнения: а так ли выгодно соглашение?

Но отступать было уже некуда.

— Вам повезло, — сообщил он, легко спрыгнув с четвёртого этажа. — Химера запомнила высокого ферра, который нёс живое существо в сумке через плечо. Он тоже уехал на такси. И, похоже, нам достался джекпот, потому что адрес химера запомнила.

Зашелестела, переворачиваясь, очередная исписанная страница в блокноте.

— Диктуйте.

Флегматичный и честный с виду таксист запросил за поездку дорого — и вскоре стало ясно, почему. Ехать пришлось почти целый час, аж на другой конец верхнего города. Найт нагло влез в ту же машину, свернулся на сиденье удивительно компактно и буркнул: "Разбудите, когда доберёмся". И заснул — мгновенно, как усталый ребёнок. Пробудился, впрочем, так же быстро и легко — кажется, даже до того как водитель начал тормозить.

Оказавшись перед ажурными воротами из чугуна, Джул ощутила некоторую робость, прямо как утром, около агентства. Химер около въезда не наблюдалось, но всё остальное указывало на состоятельность хозяев: ухоженный тенистый парк, дорожки, присыпанные белым песком. Вдалеке утопал в зелени обшарпанный особняк.

"А может, и не очень-то они богаты", — пронеслось в голове, когда стала видна осыпающаяся штукатурка на фасаде.

— Предположим, ворота были открыты, — разглагольствовал Салем, то отставая на два-три шага, то вновь ускоряясь. — Предположим, у вас есть полномочия, чтобы войти на чужую территорию. Но почему мы тогда крадёмся задворками? Только не говорите, что у вас есть гениальный план, у меня от них сонливость и чесотка.

— Это ненадолго, — ответила Джул неохотно. — Я должна убедиться, что девушка внутри. Как только увижу — сразу вызову подкрепление. Кстати, вовсе не обязательно было идти со мной, я же говорила вам остаться у ворот.

— "Ненадолго"? "Ненадолго!" — закатил он глаза, полностью игнорируя последнее предложение. — Вы знаете, что обычно начинается со слов "это ненадолго"? Кошмар, хаос, катастрофа. Я только уверовал в ваши интеллектуальные способности, прошу, не подводите меня. И так слишком много разочарований в жизни. Соевое молоко, сублимированный кофе, накладные ресницы.

— У меня настоящие, — оскорбилась Джул.

— Я догадывался, — смиренно ответил Салем. — И поэтому возлагал особые надежды на ваши мозги. А вы разбиваете мне сердце.

"Хорошо, убедили. Мы возвращаемся", — успела подумать Джул, когда раздался крик — женский, протяжный, приглушённый расстоянием или препятствием.

Язык присох к нёбу.

Особняк с осыпающейся штукатуркой только что был далеко и вдруг оказался рядом, и ноги гудели, а на щеке горела царапина от неудачно спружинившей ветки.

— Я знал, что этим всё кончится, — долетело ей в спину.

Напротив открытого окна Джул притормозила и заставила себя подышать размеренно и глубоко, вспоминая кодекс.

— У меня есть право зайти в дом, если там происходит что-то подозрительное. Главное — представиться и показать жетон, — пробормотала она. — Ну, хотя бы со стороны закона не подкопаешься.

— Вас подсадить? — галантно поинтересовался Салем, сцепляя руки в замок.

— Справлюсь, — ответила она уверенно, подпрыгнула и зацепилась за подоконник. Подтянулась, закинула одну ногу между кактусом и чахлой геранью — и перебралась.

Найт был уже внутри — стоял у стены и разглядывал бледную репродукцию с медведями у брода.

— Ужасное качество, — произнёс он со вздохом. — И, надо заметить, вон та растерзанная косуля на камне говорит о подавленной агрессии у того, кто выбирал картину. И вот эти следы от когтей в верхней части полотна и рамы — тоже.

Джул молча достала электрический пистолет и перевела его в режим готовности.

Комнаты были обставлены даже беднее, чем студенческое общежитие. Ближайшая вообще представляла собой коробку с ободранными обоями, в следующей одиноко возвышался сервант с битыми стёклами. Коридор имел уже более цивилизованный вид — стены, покрашенные относительно недавно, череда однотипных пейзажей в деревянных рамах, дорожка на полу, приглушающая звук шагов.

Шум послышался справа, и Джул без колебаний направилась туда.

Коридор вильнул дважды и внезапно упёрся в стенной шкаф. Со сдавленной руганью она развернулась и побежала обратно, миновала распахнутую дверь в комнату с сервантом и выскочила в кухню. Там громыхала кастрюлями коротко стриженная рыжая дама, босая, в розовом фартуке поверх спортивного костюма. Пышные бакенбарды и длинные когти выдавали чистокровную ферранку.

Высокую, сильную... Слишком сильную для одной маленькой девушки-стажёра.

— Прошу прощения за вторжение, — громко произнесла Джул, заведя руку с пистолетом за спину. Дама выронила кастрюлю; по кафелю растеклась мутная лужа с неровной соломкой картофеля и оранжевыми морковными кругляшами. — Я стажёр Банни, агентство катастроф. Свидетели доложили, что из вашего дома доносились странные крики. Конечно, это всего лишь формальность, но я хотела бы осмотреть помещения и удостовериться, что дело в простом недоразумении.

Где-то внизу, под полом, опять закричали — уже тише, сорванным хриплым голосом.

— Да, конечно, — ответила дама низким голосом, обтирая руки о фартук, и переступила через лужу. — Наверное, кошка где-то застряла. Прошу сюда.

Джул рефлекторно обернулась, чтобы посмотреть, куда указывает хозяйка. И последнее, что успела увидеть — чудовищно искажённое лицо, отражённое в блестящем боке кастрюли.

На затылок обрушился мощный удар.

— ...я умру рядом с дурой! За что?

Пробуждаться под трагические сентенции было куда менее приятно, чем под любимую мелодию будильника.

— Ну хватит уже, — произнесла Джул и поморщилась: голова раскалывалась. Волосы немного склеились, место удара саднило. — Мы все пока живы.

— Это ненадолго, — оптимистично заявил Салем.

Он ещё раз театрально выгнулся и застонал, а затем преспокойно вытянулся на полу. Правая рука его оказалась прикована к трубе маленькими эйровскими наручниками, а левая нога — большими, уготованными для ферра. Кроме найта, изображающего сейчас элемент обстановки, в просторной комнате без окон, обитой изнутри коврами, был только матрас, несколько початых пластиковых бутылок с водой, тусклая лампочка под потолком...

...и две обессиленные девушки, ферранка и чистокровный человек, дрожащие в углу. Обе светловолосые, хрупкого сложения — и полураздетые.

— Стажёр Банни, я из агентства, — представилась Джул, принимая сидячее положение, и с неудовольствием убедилась, что мундир исчез вместе с пистолетом. Девушки не отреагировали. — У нас небольшая проблема, но, думаю, я смогу её решить. Сохраняйте спокойствие.

— Какой прекрасный самогипноз, — восхитился Салем, задумчиво прокручивая тонкое запястье в наручнике.

— Это правда, — ответила Джул. Страх почему-то отступил, словно самое плохое уже случилось. Разум стал кристально ясным, несмотря на головную боль. — Что здесь происходит, не подскажете?

— С удовольствием. Вы повернулись спиной к маньяку с листовки, потому что он подкрасил губы и надел розовый фартук. Изумительная маскировка, я бы взял на заметку, но мне не идёт розовый. Маньяк надел вам на голову кастрюлю... кстати, от вас супом слегка попахивает, не скажу, что приятно. Не люблю варёную морковь, детей и собак — так и запишите в свой блокнотик, который теперь, к слову, у маньяка. Я благоразумно решил сдаться и присоединиться к вам, потому что грубая сила — немного не моё. Ах, да, девочка-потеряшка нашлась — вон она, в углу, кажется, напичкана снотворным. Кто вторая — понятия не имею, но ей не лучше... А что вы делаете, заинька?

— Ловушку на медведя, — откликнулась Джул с некоторым злорадством. — Электрический пистолет у меня отобрали, но сменную кассету — нет. В подоле юбки для жёсткости зашита проволока, чтобы ткань от ветра не поднималась. В бутылках — вода. Перед дверью — ковёр. По дому это... эта тварь ходит босиком, как и все ферры. Вам ещё нужны пояснения?

— Мне нужен попкорн, — ответил Салем охотно. — Но если нет, я перебьюсь.

Проволоки оказалось чуть больше двух метров. Джул аккуратно подвела её под напитанный водой ковёр и соединила со сменной кассетой. Теперь оставалось дождаться, пока дверь откроется — и замкнуть контакты.

"Энергии достаточно для одного очень сильного разряда, — подумала она, усаживаясь неподалёку от двери и пряча кассету под краем юбки. — Быка свалит. Надеюсь, ферра тоже".

Время тянулось бесконечно, а маньяк не шёл и не шёл. Вслед за головной болью пришла сонливость. Возможно, Джул пропустила бы момент, когда в замочной скважине заскрипел ключ, если бы Салем не извернулся и не пнул её в поясницу.

Без помады и фартука ферр больше походил на собственный портрет с листовки, хотя художники явно ему польстили. Спортивный костюм остался тот же самый. Обуви маньяк не надел.

"Зря", — подумала Джул — и, как только под босыми пятками захлюпала вода, замкнула контакты.

Единовременно выпущенный разряд получился столь мощный, что ферра подбросило на месте, а рухнул он уже без чувств.

— Неплохо, — прокомментировал найт, болтая в воздухе свободной ногой. — На ком вы практиковались?

— На коменданте общежития, — призналась Джул скованно. — Правда, там у нас были учебные пистолеты, поэтому я не ожидала такого эффекта.

— Вынужден признать, с превосходящим противником вы неплохо справляетесь.

— Мой рост — метр шестьдесят. У меня все противники делятся на "превосходящих", "сильно превосходящих", и "дайте, пожалуйста, лесенку". — Она тронула мыском туфли поверженного ферра и перевела дыхание: неужели правда получилось? — Так что опыт имеется... Но почему вы не сбежали? Что, если бы у меня ничего не получилось с кассетой?

Салем ответил долгим взглядом, неожиданно серьёзным. Прозрачные глаза неуловимо потемнели — целиком, до белков.

— Гадкое солнце наконец-то село. В определённом смысле это решает любые проблемы. Кстати, о проблемах и решениях...

Одним движением он высвободил руку, затем ногу; обрывки сверхпрочных наручников небрежно бросил в угол, к девушкам. А сам подошёл к Джул и, толкнув её на пол, плавно развёл колени.

Сырой ковёр противно хлюпал.

Салем провёл ногтем вверх по голени легонько, без нажима, а затем проследил языком царапину, набухающую красным.

Джул пробрало дрожью. Мышцы обмякли и перестали слушаться, точно от избыточной дозы анестезии, а в затылке зазвенело.

— Вам страшно? — Она дёрганно кивнула. — Вот и хорошо. Запомните это чувство, госпожа зайка. Сейчас вам повезло с ферром. А ведь могло и не повезти.

— Я понимаю, — Джул отвела взгляд в сторону. Ей было стыдно.

Салем вздохнул — и протянул руку, помогая подняться.

На первом этаже, в холле, обнаружился стационарный телефон. Старый, замызганный, однако не отключённый от сети. Несмотря на поздний час, на посту смотрителя всё ещё дежурил Меллон:

— Слава Основателям, ты жива! Капитан Спэйн с меня чуть шкуру не спустил за то, что я вовремя не доложил о твоём звонке. Где ты сейчас?

— Улица Холм генерала Дьюри, семнадцать. Запрашиваю помощь и машину для перевозки преступника. Похоже, у меня тот самый ферр с листовки. Оглушён и обезврежен... Ещё нужны врачи, Меллон, тут две девушки, они не просыпаются.

— Принято, — по-деловому откликнулся марис и добавил сочувственно: — Держись там. Я через три этажа слышу, как недоволен капитан.

Отряд из агентства прибыл через полчаса, не больше — все двадцать офицеров с самим Спэйном во главе. Выглядел капитан страшнее любого маньяка: бакенбарды стояли дыбом, челюсть выдавалась вперёд даже сильнее, чем утром, интеллигентные глаза налились кровью, а правоё стёклышко в очках пересекла трещина. Вид спеленатого занавеской здоровенного ферра примирил его с действительностью, но только секунд на десять. Убедившись, что подчинённая жива и более-менее здорова, Спэйн глухо взрыкнул и направился к ней.

Храбрые офицеры оперативно рассредоточились по стенке, как почётный караул, избегая начальственного гнева. И только Салем по-прежнему сидел на подоконнике, болтая ногами, и методично выуживал печенье из бумажного пакета.

"Надо было сначала найти мундир с жетоном, — подумала Джул, особенно остро чувствуя, насколько тонка ткань рубашки, и шагнула навстречу капитану. — Сыграем на опережение".

— Разрешите доложить! — произнесла она с ходу. Голосок на фоне утробного ферранского рыка звучал особенно нежно и звонко. — Во время преследования подозреваемого имело место неожиданное осложнение. Предполагаемый свидетель оказался преступником. Полагаю, я совершила ошибку на стадии осмотра места происшествия, когда вместо повторного обращения в агентство приняла решение опросить ещё несколько свидетелей для прояснения обстановки. Ошибка произошла из-за моей неопытности, неуверенности, а также нарушения правила двести сорок один, пункт "б" Кодекса, гласящего: "Преследование опасного преступника производить только в сопровождении напарника", и рекомендации номер девятнадцать из должностной инструкции: "Стажёру следует избегать самостоятельных решений, если таковые сопряжены с прямым взаимодействием с подозреваемым". Учитывая это, а также удар, нанесённый мне тупым преступником... то есть тупым железным предметом, я полагаю целесообразным временно отстранить меня от работы, в том числе для прохождения медицинского осмотра! — выпалила на одном дыхании Джул и приложила пальцы козырьком к восхитительно пустой голове. — Доклад окончен!

Салем, неприлично хрюкая, сполз с подоконника и уткнулся в бумажный пакет.

— Окончен?! — у капитана Спэйна стало такое выражение лица, словно он пытался подавить чих. — Отстранить?! Да хрена с два! Немедленно тащи свою задницу в агентство. После проверки у врача сядешь писать рапорт. И, стажёр Банни, это будет самый обстоятельный и подробный рапорт в истории. Утром чтоб была у меня в кабинете, тебе ясно?

— Так точно! — радостно выпалила Джул.

Наказание в виде "самого обстоятельного рапорта" её вполне устраивало — даже если ради этого требовалось просидеть целую ночь на работе.

В агентстве имелось всё для нормальной жизни — душевые кабины, автоматы с мерзким баночным кофе и гора засохшего печенья в приёмной. Каретка древней печатной машинки поначалу заедала, но потом дело пошло бодрее. Под стрёкот клавиш вылетал один исписанный лист за другим. Через несколько часов, когда небо начало светлеть, Джул с уверенностью могла сказать: то была вдохновенная ночь.

Капитан Спэйн, который, судя по мокрой гриве, тоже не побрезговал душевой в подвале, полёта души не оценил.

— "Мерзавец оскалил зловонную пасть и обрушил страшное своё орудие на голову вашей покорной слуги, в то время как свидетель, окаменев от ужаса..." Что это такое? — мрачно вопросил он; надо сказать, гораздо тише и спокойней, чем в присутствии других подчинённых.

За дверью что-то зашуршало и зашипело — видимо, там шла ожесточённая борьба за место у замочной скважины.

— Рапорт! — бодро ответила Джул. — Как вы и просили, самый длинный в истории. Видите ли, в Корпусе литература была одним из самых моих любимых предметов... А старший наставник сказал, что на службе она обязательно пригодится.

— Хм, — прочистил горло Спэйн и подцепил двумя пальцами следующую кипу листов. — А что тогда это?

— То же самое, только в стихах. Стыдно признаться, я так любила литературу, что взяла дополнительный курс по стихосложению, — невозмутимо откликнулась она, но не рискнула дальше затягивать шутку и призналась: — Нормальный рапорт — последние три листа.

Капитан несколько приободрился и сразу же углубился в чтение. Закончив, он снял очки и задумчиво протёр стёклышки платком, стараясь не нажимать слишком сильно на трещину.

— В целом похоже на правду. Оставлю за скобками очевидное враньё насчёт часов и мелкие махинации сотрудника бюро. — Джул рефлекторно втянула голову в плечи, ожидая очередной взбучки, но Спэйн сердитым вовсе не выглядел — скорее, сочувственным. — И, надо отдать должное, вы сумели обезвредить преступника. Без жертв и, главное, разрушений, чем часто грешат мои обор-рмоты! — сорвался он на низкий, глухой рык. — Финансовый отдел будет счастлив — наконец-то задержание опасных элементов не сопровождается метровыми счетами от пострадавших граждан. Кроме того, на вашем счету шесть спасённых жизней, стажёр Банни, а это немало.

— Шесть? — недоверчиво моргнула она.

— Ещё четверых пропавших девушек нашли в другой части подвала, — сухо ответил капитан. — Судьбу остальных мы сейчас проясняем... Аргхм, — кашлянул он. — Но спросить я хотел о другом. Какие отношения связывают вас с найтом Салемом Уайтом?

Джул растерялась окончательно.

— Никаких, капитан... То есть он свидетель, оказал неоценимую помощь следствию. По стечению обстоятельств мы вместе оказались на улице Холм генерала Дьюри. Это всё, что я могу сказать.

У Спэйна вырвался тяжёлый вздох.

— А теперь подойдите к окну, стажёр Банни, и потом попытайтесь снова ответить на мой вопрос.

В полном недоумении она обошла стол и, раздвинув жалюзи, выглянула наружу.

Окна капитанского кабинета выходили во внутренний двор, выложенный брусчаткой. С четвёртого этажа прекрасно было видно кусочек ворот, спину ехидной химеры, стену с шипами поверху и длинный бассейн для посетителей-марисов, который сейчас пустовал...

Впрочем, не совсем.

По скользкому бортику вышагивал, балансируя руками, белобрысый найт в кислотно-яркой рубашке и щурился на солнце сквозь тёмные очки.

— Четыре часа, — негромко проговорил Спэйн. — Я лично допросил его и отпустил четыре часа назад. Но он до сих пор наворачивает круги по двору. И я догадываюсь, кого он ждёт. Только не понимаю, почему.

В это самое время Салем поскользнулся, неловко взмахнул руками — и рухнул в бассейн, вздымая фонтаны брызг. Вынырнул, отплевался и сел на бортик.

Джул неуверенно помахала рукой.

Салем, точно почуяв, вскинулся и замахал в ответ.

— По вашему лицу вижу, что вы тоже ничего не понимаете, — заключил Спэйн. — Можете быть свободны, стажёр Банни. Считайте, что сегодня у вас выходной.

— Есть, капитан!

Она задержалась ровно на семь минут — столько, сколько надо, чтобы бегом спуститься на минус первый этаж, переодеться в гражданскую одежду и пулей пронестись мимо дежурного смотрителя, на сей раз очень сонного эйра.

— Вы же не любите солнце!

Это была исключительно дурацкая фраза, но больше ничего в голову Джул не пришло.

— Ненавижу, — честно признался мокрый до нитки Салем и соскочил с бортика. Деревянные подошвы гулко клацнули о камень. — Но вообще-то я тут по делу. Пришёл забрать долг и коварно отомстить.

— Сразу скажу, что живу в общежитии, и нормального чая там не водится, — предупредила его Джул, позволяя взять себя под руку и повести к воротам.

Химера изумлённо вылупилась на парочку — и промолчала, в кои-то веки.

— Никто и не говорил о вашем доме, госпожа зайка, — мурлыкнул Салем. — Но у меня совершенно случайно завалялись два билета в кинотеатр. Сеанс вот-вот начнётся, "Душитель против давителя". Намереваюсь не давать вам спать ещё часа три — за то, что вы вчера лишили меня утреннего сна. Как вам? Правда ведь ужасающе коварно?

— Отвратительно, — откликнулась она. — По дороге я возьму вам двойной мятный на вынос.

— И не думайте, что на этом всё кончится. Вы не представляете, как можно растянуть несчастные сорок чашек — на годы! — подмигнул Салем, глядя поверх очков.

С полей отсыревшей панамы капала вода.

— Не сомневаюсь — с вашими-то талантами, — фыркнула Джул.

Никогда ещё перспектива провести ближайшие пару лет в окружении хищников не казалась ей такой ослепительно радужной.

END