Те странные пути...

Буквально на губах застыл разъярённый вопль: "А не пошёл бы ты!", но Ксения, напомнив себе, что перед нею сильные мужчины, которым легко... грохнуть её, а потом забыть о её скоротечном в этом мире существовании, заставила себя ровно, без эмоций выговорить сквозь зубы:

— Хватит пугать! Забирайте свои вещички!

Шилох сначала, наклонившись, подобрал ошейник, затем поспешно схватил летящий к князю камзольчик, затем — другие вещи, от которых Ксения освобождалась в бешеном темпе, словно боясь, как бы они не оставили на неё рабского клейма.

Минуты спустя женщина осталась в собственном костюме, а старик Шилох напоследок засучил на её руке рукав её джинсового пиджачка, проверяя, все ли браслеты забрал. Князь Гавилан с нескрываемой брезгливостью оглядел Ксению и свысока бросил:

— Плащ можешь оставить себе.

— Спасибо, — процедила она сквозь зубы его спине. И выдохнула: она его всё-таки понимает — и без старухи Адри! И только сейчас сообразила, как опасно было бы остаться здесь без знания языка, как боялась стать безъязыкой, когда старик принял из её рук налобный обруч.

Корвус только вздохнул, глядя на неё не то с уважением, не то с сожалением, а потом повернул за князем.

— Я бы попросил, чтобы князь взял тебя в крепость, — вполголоса сказал Шилох, — но ты его здорово обозлила. Хотя он мог бы смягчиться, напомни ты ему, что заметила его, раненого, и решилась тащить сюда. Может, передумаешь? Ты подошла старухе идеально.

— Он считает — я не выживу, — хмуро сказала Ксения. — Ну и пусть считает. Помру назло ему, но свободной! Давить на жалость и на благородство, напоминать ему, что я его спасла, что долг платежом красен, не собираюсь! Откуда здесь, кстати, столько людей?

— Они все притворялись убитыми: и раненые, и здоровые — под завесой моего заклинания. Слишком многочислен был враг и слишком быстро догнал он нас, — объяснил Шилох и едва заметно улыбнулся, — пока ты не потащила сюда князя и Корвуса.

— А как его не потащить, этого князя, — проворчала Ксения, — если он захрипел страшно? И слышно издалека, да и Корвус этот зашевелился... Пропал бы ни за грош...

Старик на эти слова улыбнулся печально. Кажется, он и в самом деле на её стороне, не то что Корвус, но связан, как это называется... вассальной клятвой? И всё же, прежде чем отойти, Шилох воровато оглянулся и сунул Ксении в руку что-то небольшое, но отозвавшееся в сжавшихся пальцах чем-то знакомым. Лепёшка! Всего кусочек, но...

— Спасибо! — жарко прошептала Ксения, искренне благодарная старику.

Вернулся Корвус и молча положил к её ногам туфли. Ушёл. А Ксения немедленно сунула уже замёрзшие без сапог ноги в привычную обувь. Увы... Как и предполагалось, туфли, насквозь промокшие, за несколько часов лишь отсырели. Стиснув зубы, Ксения решила: "Ну и фиг... Перетерплю. Похожу — согреюсь. Главное — не босиком!"

Она просидела, почти не двигаясь, до рассвета, когда князь велел выступать. Раненые и просто спасённые поднимались с пола и покорно выходили наружу, не оглядываясь на одинокую женскую фигурку, скрючившуюся от холода на сломанной плите. Ксения тоже молча следила за впервые увиденными представителями чужого мира, в который она попала. Теперь, когда дрёма, навеянная старухой Адри, улетучилась, женщина с изумлением поняла, что те худосочные люди с длинными ушами — кажется, эльфы? Потом она обнаружила, после своего поразительного открытия присматриваясь к постепенно выходящим, что есть эльфы и второго вида — высокие, сильные. Их уши хоть тоже были выдающимися, но уже более жёсткой формы.

И только когда все вышли, Ксения вдруг вспомнила: а где же те две огромные псины, которых она врачевала, понукаемая старухой Адри? Быстро вскочила с плиты и обошла укрытие. Нет, здесь ни одной живой души не осталось. Подскочила к выходу.

В сером утреннем сумраке она увидела картину, которую пришлось хорошенько рассмотреть, прежде чем она всё поняла. Лошадей, наверное, не нашли. В единственную, видимо, найденную телегу впряглись два здоровых молодца. Остальные, держась за края телеги, помогали им, подталкивая. Не участвовали в этом деле трое худосочных эльфов, которые, словно сиротинушки, плелись сбоку. На самой телеге лежали двое — наверное, положили самых тяжёлых раненых, кто не мог сам двигаться. Князь и Корвус шли с другой стороны телеги, за ними брёл Шилох, часто оглядывающийся на укрытие... Чуть впереди и за телегой шли по трое с обнажёнными мечами. Охрана? Воины князя?

Она подумала, не помахать ли Шилоху рукой? Не решилась: вдруг не так поймёт?

Собак нигде нет. Опять странность. Не умерли же они за несколько часов?..

Попытавшись вспомнить, сколько всего человек было в укрытии, Ксения покачала головой. Нет, из-за старухи Адри ей этого не вспомнить.

Когда обоз начал пропадать среди исполинских деревьев, коротко обернулся Корвус. Она даже испугалась этого его движения: а вдруг её силой заберут? Но он снова повернулся к князю, а потом обоз пропал...

Так ничего и не поняв, она вернулась в укрытие. Постояла сбоку от входа, бездумно поглядывая наружу... Через полчаса она здесь останется совсем одна. Что-то торкнуло обернуться на опустевшее пространство укрытия. Ксения ахнула. Одна и в холоде! Костерок-то уже догорает, а способностей Адри теперь нет, чтобы зажечь огонь!

Снова высунувшись — осмотреться, нет ли где опасности, она выскочила из развалин и помчалась к ближайшему кусту — наломать веток для костра. На бегу всё оглядывалась, не заметили ли её от неспешного обоза... Кажется, обошлось.

Уже в укрытии, сидя на корточках перед кострищем и подкармливая капризно шипящее пламя наломанными сырыми ветками, она подивилась себе: ну, увидели бы — и что? А потом, следя за вздрагивающим пламенем, насупилась и решила: "Выживу! И не просто выживу, но и стану равной этому индюку Гавилану!"

3

"Я даже не знаю, что за война здесь и с кем, — встревоженно думала она, сидя на корточках у горевшего костерка и отогревая ладони, замёрзшие после сбора веток. — Не удивлюсь, если её начал этот Гавилан! Будь я его соседом, здорово бы враждовала с ним!"

Ксения снова оглядела костёр, перед которым поставила туфли подошвами к огню, и охапку веток, на которых сидела.

В первую очередь надо было набрать побольше топлива и поддерживать огонь, чтобы окончательно не замёрзнуть... Ксения внезапно застыла: "А ты не дура ли, голубушка? — спросила она себя. — Язык-то остался понимаемым... Не пробовала ничего сделать, а уже боишься фиг знает чего... Ну-ка. Двинь-ка конечностью!"

Она отставила от себя ладонь и, прикусив от напряжения губу, щёлкнула пальцами. Ошеломлённо посмотрела на огонёк, взвившийся на пальцах, — и захохотала, чуть не свалившись на спину.

— Вот теперь можно не беспокоиться, — сказала она и даже сама ощутила в собственном голосе высокомерие. — Во всяком случае — о тепле.

Она некоторое время со слабой улыбкой разглядывала пламя, то и дело тёплой светло-жёлтой бабочкой вспархивающее с ладони, но не гаснущее. Кивнула, будто отвечая кому-то, и сжала кулак, пряча огонёк.

— Никуда не улетишь, — ласково сказала она. — Теперь ты моя.

И тут же нахмурилась. Князь Гавилан не просто так заставил усталых и измученных людей и своих воинов поспешно уйти с рассветом. До восхода солнца самое время, когда вокруг тихо и никто не шастает. Кажется. Почему бы и Ксении не порыскать рядом со своим убежищем и не поискать что-то вроде оружия? А если повезёт — и одежды? Плащ — это, конечно, хорошо. Она с сомнением встряхнула его от пыли и осмотрела распяленную на руках вещь со всех сторон. Дырявый. Но плотный. Дыры только по краю, потому как хорошо так заношенный. Ничего. И такой сойдёт на первое время.

Если стычка с врагом произошла вот тут же, значит, можно... почувствовать себя мародёром и поискать что-то нужное. Ксения решительно сложила плащ и запихала его под плиту, чтобы от входа его сразу не было видно. Подошла к входу и осторожно выглянула. Вроде никого. Вернуться она сумеет — эти развалины хоть и прячутся в кустах, но путь к ним запомнить легко. Прикинув, Ксения сообразила: уходя, князь велел своим подданным, или как их там, собрать всё оружие и нужные предметы с погибших. Но ведь они собирали только близко к укрытию. А она видела того, Палача, в отдалении. Может, там она и сумеет разжиться хоть каким-то оружием?

Ксения вышла из укрытия и пригляделась к небу. Неизвестно, будет ли солнце — низкие тучи продолжали хмуриться на землю — но пока, кажется, ему не время. Очень уж темно. Припомнив вчерашнее происшествие, Ксения определила примерное место, где Палач убивал кого-то, а потом шёл оттуда сюда.

Пригибаясь, как заправский разведчик, стараясь пробираться ближе к кустам или деревьям, чтобы, если что, сразу броситься в них, Ксения короткими перебежками продвигалась к месту казни — иначе она бы не смогла назвать то, что видела собственными глазами, прежде чем её шёпотом окликнул Шилох. Шелест ветра по лесу, тревожный выклик птиц, где-то каркает ворон... Ничего, что бы указывало, что где-то рядом живые... люди. Пока единственное, что раздражало, — высокие травы, из-за которых джинсы намокли почти сразу, а туфли начали чувствительно похлюпывать...

Так. Вот то место, где она пришла в себя и поняла, что родной город остался где-то... лишь в памяти? "Ничего, — упрямо подумала она. — Будет возможность — вернусь!"

Взгляд зацепился за странную кочку, которая выглядела не так, как вещи в этом мире. Ксения быстро выскочила на дорогу, перемолотую конскими копытами, и схватила кочку за что-то ужасно знакомое, выдрав предмет из грязи. И снова бросилась к дереву, у корней которого пыталась прятаться вчера. И чуть не расхохоталась: она держала в руках собственную сумочку, грязную, вбитую в землю копытом, но сумочку! И, чёрт, как же повезло, что она недавно куплена и длинного ремня Ксения снять с неё не успела, хотя обычно сразу выбрасывала — не любила носить сумки с перекинутым через плечо ремнём.

Так. Сумочка закрыта, а значит — подождёт обыска, потому что сейчас Ксения не помнила, что в ней может быть из полезных в этом мире предметов. Она уменьшила длинный ремень и повесила сумку себе на шею, чтобы не мешала в ходьбе или беге.

И пошла дальше, продолжая маршрут к намеченному месту.

Добравшись до дерева, под которым происходила казнь, Ксения осторожно выглянула из-за него. Трупа, которого она ожидала с трепетом, но всё же с желанием поживиться на нём, нет. Оглядевшись и чутко прислушавшись, женщина вышла из-за дерева и хорошенько всё вокруг оглядела. Нашла лишь обломок меча, который долго разглядывала, примеряясь, подойдёт ли он хотя в качестве кинжала. Рядом валялся пробитый и не однажды щит. Увы, даже не металлический. Вздохнула и решила не выбрасывать меч. Мало ли... А щит — кому он такой нужен?

Вздрогнула. Среди привычно ровного лесного гула, послышалось что-то отличное. Звук, какого в лесу быть не должно. Сжав рукоять меча, Ксения затаила дыхание. Стон — насколько она поняла. Кого-то ещё вчера ранили, но слишком тяжело, чтобы он потом нашёлся... А если это враг? Ксения отмела все мысли о том, кто это может быть, поклявшись себе, что обязательно увидит стонущего.

Сделала пару шагов — стонать перестали. Ксения замерла на месте, изо всех сил вслушиваясь в лесные звуки. Снова тонкий слабый звук, будто кто-то поскуливает от боли. Ксения определилась наконец с местом, откуда доносится стон, и уже быстрей пошла навстречу звуку.

Скулили в высокой траве, которую сильным ливнем положило плотной волной. Почти как низкий шалаш. Ксения, забыв дышать и остерегаясь, присела перед этим шалашом и подняла край.

Под травяным снопом лежала черноволосая женщина. В мужской одежде, с нагрудным доспехом. Глаза закрыты. Лицо, всё в брызгах грязи и крови, сморщено от боли. Рот полураскрыт, и губы белые, в трещинах, наверное — из-за частого дыхания. В сознании ли она?

— Эй... — шёпотом позвала Ксения и осторожно погладила её ладонь.

Женщина открыла глаза и пыталась скоситься на Ксению. Не получилось, снова закрыла глаза, сглотнула и зашептала в ответ:

— Убей... Убей меня... Я не хочу такой... судьбы... Убей...

Ксения, пригибаясь, влезла к ней в шалашик и села рядом. Может, она помнит и то, как лечила старуха Адри? Увы... Никаких идей — при виде чёрной крови по всему телу. Но ведь изо рта кровь не идёт? Значит, внутренних повреждений нет, если судить по-дилетантски?.. Холодок прошёл по спине: раненая лежала здесь всю ночь. А вдруг воспаление лёгких подхватила? С другой стороны — выжила же! Ну-ка, попробовать сдвинуть неизвестную с места?.. Ксения просунула руки под мышки неизвестной и потянула на себя. Ростом та гораздо выше, да и тяжеловата, но волоком дотащить можно.

— Что... ты делаешь? — выговорила та, с трудом держа глаза открытыми.

Но Ксения уже вытянула её из импровизированного травяного шалашика. Не опуская почти сидящего тела полностью на землю, всё ещё держа его под мышки, снова огляделась и прислушалась, дыша ртом для надёжности. Никого. Пока, по крайней мере. А значит, можно тащить раненую до укрытия без остановок.

Та всхлипывала, пыталась угрожать, скулила, но Ксения, сцепив зубы, доволокла её до личного, как считала теперь, убежища. Тут хоть сухо и ветра нет.

Уложив свою притихшую ношу возле затухающего костерка, она подбросила в огонь веток, а потом вынула из обломков припрятанный плащ и втащила раненую на него. Выпрямилась, схватившись за поясницу — потаскай-ка в полусогнутом положении на такое расстояние... Облизала пересохшие губы и поняла, что следующая проблема — всем проблемам проблемища! Нужна вода. Во-первых, чтоб не умереть с голоду. Во-вторых и главнейших — чтобы промыть раны неизвестной. Да и её саму напоить... Глядя на огонь, с радостью голодной змеи, шипя, накинувшийся на топливо, Ксения вздохнула и почти машинально сняла с раненой доспех, чтобы той дышалось удобней. Князь забрал не только всех своих людей, но и всё, что при них, при поселянах, было — утварь в первую очередь. Пойди сейчас дождь — даже небесной воды не набрать в нужном количестве. Эх, хоть бы котелок тот оставили, в котором воду кипятили для чая и перевязок.

Стоп! Как это не набрать! Проблема есть с нагреванием воды, но не с набором!

Ксения быстро дотянулась до сброшенной возле костра сумочки и раскрыла её. Так, кое-что пригодится и в этом мире. Магазинный пакет, например. Она схватила пакет и побежала к входу. Уже не скрываясь, бегом домчалась до того места, где нашла обломок меча. Подняла пробитый щит — у него форма плоской чаши! — и кинулась назад. Возле укрытия расправила в середине щита пакет и быстро прошла по высоким травам, сбивая и собирая с них воду. Колпачком от помады сумела чуть-чуть, но напоить раненую. Мелочь, а приятно. Колпачок помог аккуратно влить воду в слабо шевелящийся рот, не потеряв ни капли драгоценной сейчас влаги. А пока Ксения поила раненую, она успела отломить от лепёшки, оставленной Шилохом, несколько кусочков и сама запила их набранной водой. Остатки она рассчитывала скормить раненой, как только та станет покрепче. Сейчас та и воду глотала трудно.