Дорога к счастью или путь Златолюба

Несмотря на холод, на лбу Злата выступили бисеринки пота. Мысли бешено копошились в его голове. Он не мог умудриться схватить руку Братца только для того, чтобы не удержать его и, выронив, потерять уже окончательно. Он должен вытащить мальца, вытащить, во что бы то не стало. Но что мог сделать он, что ростом и весом своим ненамного был весомей пацанёнка, чьи руки размером своим, несмотря на многочисленные мозоли, цыпки и шрамы, скорее напоминали девичьи, чем мужские?

Злат почувствовал, как пальцы Братца медленно, но неотвратимо выскальзывают из его рук.

— Нет.— Вскричал он и последним усилием дёрнул мальца на себе.

Случилось чудо и ему удалось вытянуть того наверх, вот только коварный обрыв не пожелал так просто расставаться со своей столь близкой жертвой и не поиметь кровавого жертвоприношения. Снег под телом Злата вздрогнул и, непонимающе моргнув, смелый воин сначала медленно поехал, а потом и со свистом полетел вниз, в самую пропасть.

Девка заверещала пуще прежнего, только на этот раз, наверное, ещё громче, чем некоторое время назад.

И только малец, которого страх уже немного отпустил, рискнул подползти к оборвавшемуся неровному краю, напоминавшему теперь тёмную рваную рану на теле бескрайней белоснежной пустыни.

Тут же под ногами путался длинный пушистый хорёк, не желавший мириться с преждевременной потерей своего ближайшего друга и хозяина.

— Он там, внизу, сестрица. Может, не убился?— Прокричал теперь уже Братец.— Ты должна мне помочь достать его оттуда.

Надо отдать девке должное, на этот раз она гораздо быстрее пришла в себя и даже попыталась подползти поближе к брату на самый край, но остановилась, так и не добравшись до места назначения. Страх перед высотой, а может быть, и элементарный здравый смысл, оказались сильнее, чем желание заглянуть за опасную черту.

Малец тем временем рискованно свесился вниз. Его взору предстала всё та же ослепляющая неземная белизна, от которой вовсю слезились глаза. Изредка это белоснежность чередовалась с острыми выступами виднеющихся то тут, то там, тёмными спинами камней. Выступы эти, где торчали наростами в виде гигантских сталагмитов, а где и выходили прямо из скальной стены, создавая тем самым своеобразную площадку, так же поросшую свежевыпавшим снегом. На таком-то выступе и лежал теперь, растянувшись во весь свой невеликий рост, Злат. Кое-где белый снег окрасился его алой кровью.

— Меткий, ты жив?— Во всё горло прокричал мальчишка и его голос откликнувшимся эхом далеко разнёсся в этой горной пустыне бесконечных снегов.

Злат неожиданно закашлялся.

— Сестрица, он жив, он жив, сестрица.— Радостно заверещал на этот раз уже её младший братишка.

— Уйди от края немедля.— Едва слышно прохрипели снизу.

— Оползень сошёл, теперь тут безопасно.— Беззаботно махнул рукой мальчишка и за эту свою беззаботность чуть не поплатился жизнью.

Ойкнув, он уцепился за край и достаточно крепко, чтобы удержаться наверху. Между тем редкие камешки, лишившиеся своей опоры, бестолково посыпались с кручи.

Сестрица привычно пискнула.

— Всё в порядке, всё в порядке.— Пояснил Братец и для сестры, и для Злата, и для себя самого.

Злат закатил глаза и покачал головой. И угораздило же его связаться с этой парочкой!

— Малец, неси верёвку, она в моей суме.— Крикнул он в пустоту над собой.— Найди достойную опору, привяжи, а второй конец ко мне сбрось, только осторожно.

Несколько минут копошения где-то наверху и перед взглядом неплохо ушибившегося Злата предстала веснушчатая физиономия Братца.

— За что привязать не ведаю.— Виновато пропищала она.

— Так ищи!— Нахмурившийся Злат передвинулся как можно ближе к родительскому камню, доверяя ему больше, чем неуверенному детскому наросту.

— Ты там сильно ушибся?— Поинтересовался мальчишка.

— Не о том сейчас речь.— Раздражённо буркнул Злат.

— А не помрёшь, как вытащим?— Не унимался Братец.

— Не дождётесь.— Тихо пробормотал парень, но его услышали. Сверху раздался несколько сдавленный смешок....

Но какую достойную опору можно найти в безжизненных горах, где нет ни одного ладного дерева? Не с кем здесь сродниться человеку, не с кем слиться воедино. Дерево оно ведь всегда помогает добрым людям, без него нам никак. А тут сплошной мёртвый камень.

Но у Братца совсем не было выбора, и он обвил верёвку вокруг голого камня, за неимением лучшего сойдёт и он.

— Сестрица, помоги.

Девчонка к этому времени, кажется, уже и вовсе отошла от испуга, несколько успокоилась и видимо поняла, что слезами всё-таки горю не поможешь. Она схватилась за край верёвки и упёрлась подошвами ярко вышитых сапожек в гладкий бок камня.

Мальчонка скинул другой конец верёвки с обрыва.

— Лови, Меткий.

Меткий, конечно же, поймал.

— Как крикну, тяните.— Предупредил он.

Свесившаяся сверху голова согласно кивнула и тут же исчезла.

— А удержите?

— А что есть другие предложения?— Лукаво улыбнулся малец.— То ли тебе и там пребывать понравилось?

— Понравилось как же.— Хмуро пробормотал Злат и стал обвязывать себя концом верёвки вокруг пояса.

Обмотав для надёжности правую руку всё той же верёвкой, он крепко вцепился в оную обеими, откинул голову чуть назад, глядя в светло-голубое небо, что, без единого облачка, с любопытством наблюдало за странными действиями людей, и громко крикнул.

— Тяни.

Верёвка тут же напряглась и медленно поползла вверх. Злат упёрся в каменную стену подошвами ног и проворно заработал и ими и руками.

Братец с Сестрицей обливались потом, таща вверх упирающуюся верёвку, но дела своего не бросали и даже не останавливались, боясь, что после передыха руки и вовсе откажутся браться за непосильную работу.

Злат помогал им, как мог, тащил, подтягивал своё щуплое тело вверх с упорством достойным восхищения, подмороженная рана на плече привыкла к работе последнего и болела уже не так сильно, выдавливая из себя при напряжении несколько капелек никак не желающей успокаиваться крови.

Мальчишка с девчонкой медленно перебирали верёвку, ведь их основной задачей было удержать повисшего на ней молодого воина, от этого зависела его жизнь. Один раз девчонка всё же совершила ошибку, держа верёвку почти за самый край, она стала перехватывать её и пальцы не успели коснуться перебираемого каната, как тот выскользнул из них и упал на вытоптанный снег под ногами. Девчонка вскрикнула, а её брат между тем грохнулся в грязь и пропахал носом заметную борозду, но верёвку из рук он так и не выпустил....

Злат почувствовал, как его стремительно понесло вниз.

"Это конец",— промелькнуло в голове. Но падение оборвалось так же внезапно, как и началось.

На конце верёвки повисла зарёванная Сестрица. Брат резанул по ней осуждающим взглядом. Лицо его было слегка поцарапано об снег и камни и изрядно выпачкано в грязи, по ходу его движения наметилась хорошо обрисованная дорожка с редким вкраплением крови.

— Прости.— Тихо прошептала девчонка, сжавшись в виноватый комок.

— Меткий, ты в порядке?— Прокричал мальчишка, отвернувшись от сестры.

— Порядок.

— Тогда продолжаем.

И Братец стал медленно подниматься, сначала на колени, а затем и в свой полный рост, продолжая при этом крепко сжимать верёвку. Он ловко перебирал её содранными руками, не обращая внимания на то, что вновь оказавшееся в его руках ужище было несколько сдобрено кровью и на нём кое-где виднелись ошмётки свежесорванной кожи. Кому именно они принадлежали, не составляло труда догадаться.

Сестрица горько всхлипывала, смотря в напряжённую спину брата, но ужа тянула исправно и с силой удивительной для девчонки её возраста и положения в обществе. Казалось такими-то руками только кресты и вышивать, а вышло вот, что не только.

Осталось совсем немного. Раз, два, три..., и рука Злата уже вынырнула из пустоты и всей пятернёй ухватилась за край горной породы.

— Меткий!— Выкрикнул мальчишка, и верёвка тут же дёрнулась вперёд. Ноги Злата заскользили по гладкому камню, и безвольно повисли над пропастью. Злат завертелся на месте, как юла. Ужище напряжённо завибрировало.

Братец с Сестрицей теперь только сами тащили наверх сопротивляющееся тело.

— Замрите!— Выкрикнул им Меткий.

Они особого смысла в его словах не услышали, но послушно замерли.

Какое-то время Злат ещё бессмысленно болтался в воздухе, не смея пошевелиться. Затем, когда взбесившаяся верёвка наконец-то успокоилась, снова упёрся ногами в голый каменный хребет.

— Тяни.— Крикнул он и медленно стал подниматься по отвесной стене.

Вынырнувшая над обрывом рука на этот раз не вызвала столь бурного восторга и Злат выбрался на ровную поверхность теперь уже без особых приключений.

— Прости.— Пришла очередь и Братца извиняться.

Злат ему ничего не ответил. Он тут же повалился на спину и глубоко вздохнул.

Братец молча опустился на колени там же где и стоял, уткнувшись лбом в обжигающе холодный снег. Руки, раскрытыми ладонями, он раскинул в стороны. Они не могли полностью распрямиться, оставаясь в несколько скрюченном состоянии. Верёвка оставила на них длинные продольные полосы, дорожки от ожогов, почти везде они прорвались, окрасив ладони сукровицей.

Девчонка сидела тут же на своей пятой точке, поджав к груди дрожащие колени и уткнувшись в них заплаканным лицом.

Так прошла минута молчания, затем Злат поднялся, окинул задумчивым взглядом ребят, площадку, некогда покрытую белоснежной зимней шкурой, а теперь всю перемешанную с грязью, кровью и щебнем, ту местину между камнями, где они провели предыдущую ночь. Затем взгляд его взметнулся вверх к далёким горным вершинам. Не обращая внимания на саднящую боль в плече, он повернулся к подросткам.

— А теперь, братцы кролики, забирайтесь-ка в нашу старую норку, а я иду исправлять ошибки одного из вас.— Нарочито весело произнёс он.

Мальчишка смутился, а девчонка только бросила на него беглый взгляд.

— Но....

— И ни каких "но", быстро укрывайтесь среди камней, где мы ночевали и чтоб сидели мне тихо, как мыши.— Прервал Братца Злат.

Он первым двинулся к их бывшему убежищу, прокладывая туда верную дорогу. Подростки, понуро опустив русые головы, последовали за ним.

Злат наклонился, поднял с земли лук, развязал его и привёл в подобающее гордому оружию состояние, собрал рассыпанные стрелы, молча уложил их в тул, лук перед тем вернул в налучье, привычно повесил его слева на поясе, один тул приторочил на поясном же ремне, только справа, второй перекинул через здоровое плечо.

— Ждите, я приду.— Бросил он тихо и, развернувшись, стал удаляться прочь от своих новых друзей.

— Когда?— Решилась выкрикнуть ему вдогонку девчонка.

— Не вернусь, когда кончатся продукты, двигайте обратно в город.— Сказал Злат и исчез за очередным выступом в скале.

— Это я виноват.— Пробормотал мальчишка, и девчонка не стала его переубеждать, только тяжело вздохнула.

Глава 6. Знакомство.

Злат вернулся только через два дня. Раны его, как не бывало, а заплечный мешок был полон харчей. И мальчишка с девчонкой, не сговариваясь, стали заглядывать за край сумы. Они проголодались. Да и что с них возьмёшь? Одним словом, дети!

Злат ни словом не обмолвился по поводу своего двухдневного отсутствия, как упрямый мальчишка не пытался его выспросить. Девчонка больше отмалчивалась, только изредка бросала на Злата любопытные взгляды. Она вообще всегда бросала на него весьма специфические взгляды, что никак кроме как влюблёнными не назовёшь, и каждый раз отводила свои ясные очи, стоило ему только их перехватить. А Злат на это только молча качал головой и закатывал к небу глаза. От невозможности этой любви ему иногда хотелось громко смеяться, но он не мог ни с кем поделиться своей тайной. Пока не мог!

Горы таили в себе много опасностей и, хотя в отличие от леса их тяготили к людям меньше обид, всё больше они сами обижали людей, то и дело, собирая кровавую жатву. Нашим путникам после того прискорбного случая, когда двое из их троицы чуть не погибли так глупо, свалившись с обрыва, теперь уж везло. Таковыми были то ли просто счастливые стечения обстоятельств, то ли за ними по пятам на своих симуранах следовали сами чудесницы вилы, оберегая их, и прикрывая незримыми крыльями....

Однажды утром, когда ещё даже не рассвело, возле самого лица Злата беспокойно завозился хорёк. Он издавал некое попискивание, знакомое только хозяину, и тот тут же настороженно поднялся.

Мальчишка, что спал подле сестры, нахмурившись, тоже стал, было вставать, но Злат приложил палец к губам и тот снова бесшумно улёгся, не прикрыв, однако, глаза.

Злат тем временем уже завязывал верный лук, какое-то мимолётное мгновение и тетива из сыромятной кожи уже готова к спуску. И ни дождь, ни снег, ни жгучее солнце не могли помешать её привычной работе. Злат сам когда-то замачивал шкуру убитого телка в холодной пресной воде, а потом сам же нарезал полоски со спиной части шкуры молодого бычка. Под неизменным присмотром Учителя развешивал их в тёмном запертом помещении, а с помощью деревянных палочек, вставленных в отверстия на свисающих концах полосок, вытягивал их и скручивал, одновременно натирая их камнем с шероховатой поверхностью. Такие манипуляции он проделывал до тех пор, пока полоска не становилась совсем ровной и круглой в сечении, более не вытягивалась и не скручивалась. Нетерпеливый Злат уже был готов использовать тетиву таковой, но только не Учитель, что всё и всегда доделывал до конца. Тот заставлял юнца ещё не единожды размачивать её и выдерживать под сильным натяжением, а затем осторожно шлифовать мягким полировальным камнем. И только потом уже пропитывать смесью жира и жёлтого воска. После таких процедур тетива уже не вытягивалась в холодную сырую погоду, а в жаркую и сухую, наоборот не сокращалась. Эту науку ученик запомнил на всю жизнь, особенно потому, что она была закреплена несколькими увесистыми подзатыльниками. Но, увидев в работе тетиву сотворённую руками Учителя и первую незаконченную свою, Злат понял правоту первого, особенно после того, как они вовремя охоты попали под дождь, и обычно верная тетива Злата вытянулась всему лесному зверью на смех. Но больше всех тогда, конечно, смеялся Учитель, радуясь, что преподал юнцу-несмышлёнышу достойный урок. А Злата больше уговаривать не приходилось, с тех пор он не забывал размачивать новую тетиву, выдерживать под напряжением, шлифовать, да пропитывать. Он понял, в конце концов, что спорить с Учителем с самого начала было глупо, и даже не потому, что тот был гораздо старше его годами, а хотя бы потому, что тот был самым известным в округе лучником, да и стрельцом надо сказать тоже был отменным.

Парень взмахнул головой, прогоняя воспоминания. Тень Учителя стояла где-то позади него, он верил в это, так как ни один учитель не бросит своего достойного ученика, так как и мать, даже после смерти, продолжает приглядывать за своим некогда нерадивым детищем.

Злат перекатил в руке берёзовое древко стрелы. Он выбрал стрелу с не самым большим и не самым опасным наконечником, он пока не видел врага и не мог оценить степень его опасности по отношению к трём уставшим путникам, расположившимся здесь на ночлег. Стоит ли причинять вред человеку или зверю, что сейчас находился по ту сторону кривого нароста горы? И уж тем более он не мыслил никого убивать без причины, этому противоречила его Правда.