Убийственные болоньезе

— Господин Ризио, вас вызывают, — официант 'Джоконды' подал Джованни телефонную трубку. Тот удивленно вскинул брови.

— Джованни Ризио слушает... — сосредоточенно нахмурившись, он слушал то, что ему говорил неизвестный. — Но позвольте, наш договор не включал подобных поворотов, к тому же, об этом не по телефону. Хорошо, я приеду.

Он передал трубку терпеливо ожидающему официанту и попросил счет.

— Дорогая, наши планы изменились, — объявил он Ладе. Девушка разочарованно вздохнула. — Но я хочу, чтобы ты поехала со мной. Это ненадолго. Решу одну проблемку, и мы сможем продолжить наш вечер.

Он двусмысленно улыбнулся, и рассмеялся, увидев, как вспыхнула Китаянка поняв, на что он намекает. Джеронимо Браско лично принес счет Джованни. Только ради одного ее взгляда он подошел к ним, разговаривая с девушкой, он оглядывал красавицу масляными, как оливы глазами. Лада приветливо улыбалась Браско, не принимая на свой счет нескромные взоры ресторатора. Они оставили 'Джоконду' и, сев в автомобиль Джованни, поехали по вечерней Москве. Девушка была удивлена, когда Джованни покинул центр города и направился к отдаленному спальному району.

Какие дела могут быть у итальянца в такой глуши? К тому же оставил ее в одиночестве дожидаться в машине! Пробыв сорок минут в какой-то пятиэтажке, явно предназначенной на слом, Джованни вернулся, оглушительно хлопнув дверью. Упреки, крутившиеся у Лады на языке, от испуга моментально испарились, осталась одна тревога. Она хотела расспросить его, но не рискнула, и сидела молча, сжав губы, пока он нарушал все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения.

— Porca Madonna putana! — выкрикнул Джованни, когда патруль велел ему остановиться.

Он стиснул руль, пытаясь успокоиться. Подошедший инспектор представился:

— Старший лейтенант Соловьев, дорожно-патрульная служба, предъявите ваши документы.

Джованни достал права и протянул их инспектору.

Тот внимательно изучил их, и, не торопясь вернуть, в полуприказном тоне сказал Джованни:

— Не могли бы вы выйти из автомобиля?

— Надеюсь, это ненадолго, я тороплюсь в посольство, — брякнул невпопад итальянец, позабыв, что рабочий день давно закончен.

— Прошу вас пройти на пост. Если все в порядке, это не займет много времени, — подтвердил старший лейтенант.

Джованни немного замешкался, но не осмелился спорить с инспектором. Лада смотрела из-за опущенного стекла, как он поднимался по металлической лестнице в патрульную будку, как трое инспекторов что-то наперебой доказывали ему, как Джованни, отчаянно жестикулируя, что-то объяснял. Эта безмолвная для Лады перепалка продолжалась довольно долго. Ей наскучило наблюдать за составлением протоколов и бумаг, она начала волноваться и злиться на Джованни, за то, что он был так беспечен.

'Неужели, — думала она, — нарушая правила, он надеялся, что ему сойдет с рук?'

Наконец Джованни вернулся. В его глазах, побелевших от гнева, читалась упрямая решимость устранить возникшую преграду.

— Джованни, что произошло? — рискнула спросить Лада взбешенного итальянца.

— Штраф, за превышение скорости, — процедил он, нажимая на газ, — к тому же полицейские отказались от взятки, составили акт. Похоже, у меня будут неприятности.

— Джованни, успокойся, ты опять начинаешь гнать! — прокричала Лада.

Он молчал, но скорость не сбавил. Обгоняя поток и выруливая на встречную, они подъехали к 'Джоконде', где Джованни резко затормозил.

— Ты что, решил продолжить ужин? — изумилась девушка.

— У меня неотложное дело. Жди меня здесь, — приказал он. Лада попыталась открыть дверь автомобиля, но он придержал ее, и, глядя ей прямо в глаза, медленно повторил:

— Жди меня здесь.

Лада сжала виски ладонями, начала болеть голова, подташнивало, и она начала мечтать о линии кокаина. Почему Джованни ведет себя так странно?

'Что произошло в том заброшенном доме? С кем он встречался, и что его так расстроило?'

За этими мыслями прошло пять минут. Ладу начало знобить.

'Черт! Это невежливо оставлять девушку одну, да еще второй раз за сегодняшний вечер!'

Лада открыла дверь и вышла из машины. Еще десять минут она шагала вокруг автомобиля, вглядываясь в зашторенные окна ресторана. Уже не играла музыка, не рассчитывались с официантами запоздавшие гости. Потоптавшись еще немного на месте, разгневанная Лада решительно направилась ко входу. Она вошла в холл, и направилась в пахнущий свежей выпечкой коридор, ведущий в кабинет хозяина и святая святых ресторана — кухню. Господин Браско когда-то устраивал экскурсию по своему владению, и сейчас Лада была уверена, что Джованни направился именно к ресторатору. Она остановилась около гладкой двери цвета итальянского ореха. Прислушалась.

— Сумма нужна целиком и сегодня, — настойчиво повторил Джованни.

— Друг мой, я уже говорил, это большие деньги, мне нужно время.

— Если бы у меня было время! — воскликнул Джованни. — Все дело в сроке, осталось несколько часов.

— Это непросто.

— Сеньор Браско, за меня могут поручиться. Маурицио Камилиери, к примеру. Я уверен, что такая сумма для известного ресторатора, как вы... — Джованни льстил старому Браско.

— Сынок, — терпеливо повторил Браско, — я уважаю сеньора Камилиери, но цифра велика.

— Сеньор Браско, скажите вашу цену. Проценты? Сколько?

— Я не ростовщик.

Все это стало напоминать заезженную пластинку, и изрядно надоело молодому итальянцу.

— Что вы хотите? — уже напрямую спросил Джованни, и вдруг его осенило, он хлопнул себя по лбу и с улыбкой фамильярно обратился к Браско — Джеронимо, вам нравится моя девушка?

Глаза Браско похотливо блеснули.

— Ну? — напирал на него Джованни.

— А она согласна?

— Сеньор Браско, слушайте внимательно: возврат долга в кратчайшие сроки, проценты, какие вы назначите и девчонка. По рукам? Сделка?

Лада окаменела, едва услышав сказанное им. Конечно, она знала язык не так хорошо, но то, что было сказано, она прекрасно поняла — он торгует ею. Он! Да кто он такой?!

— Сделка, но девушка сейчас, — ответил Браско, и Лада расслышала, как они скрепили свой договор, ударив по рукам.

Она отпрянула от двери и попятилась в противоположную от выхода сторону. В полутемной, чистой кухне никого не было. Лада было заторопилась к выходу, но на ее беду из кабинета в коридор вышел Джованни. Она еле успела пригнуться за широкими разделочными столами. Между мощными ножками столов были установлены плетеные корзины, за сучковатую ручку одной из них Лада зацепилась тонким чулком. Джованни быстро прошел к выходу.

'Мой бог, он сейчас вернется! Не обнаружит меня в машине и вернется!'

Бежать! Лада рванулась к входной двери, но тончайший на вид чулок, оказался крепок. Корзина помешала ей быстро исчезнуть из кухни, она споткнулась и упала коленями на прохладный кафель пола. Легкая корзина перевернулась, и к ногам Лады, лязгнув сталью, выпал нож. Выпуклой деревянной ручкой он закрутился на гладкой поверхности, как юла.

— Ляда, где ты? Я тебя слышу, — спросил вернувшийся и обеспокоенный Джованни.

Он вошел в кухню и щелкнул включателем. Свет мгновенно залил помещение и ослепил Джованни. Он недовольно сощурился, разглядывая взволнованную девушку.

'Я тоже тебя слышала', — подумала Лада, она оперлась на широкий разделочный стол нервно сжатыми за спиной руками. В тонких пальцах дрожал нож.

— Чулки порвала, — сказала она, прерывисто дыша.

— А я искал тебя, — Джованни приближался к ней.

— Мне стало скучно... в машине, — ответила она.

Страх сжимал её горло, мешая четко мыслить и говорить.

— Прости меня, кара, а чулки мы купим, много чулок, не переживай, — пообещал щедрый Джованни, и тут же приступил: — Ляда, помоги мне, надо уговорить Браско, у меня трудности...

— А я причем?

— Попроси его, уверен, у тебя лучше получится, — Джованни был уже близко и сладко улыбался Ладе.

— Нет, разбирайся сам, — отрезала та, втайне надеясь, что он отступит. — Не хватало, чтобы Браско лапал меня, глазами-то он давно уж все мои выпуклости отполировал.

— Подумаешь, обнимет за талию, он не позволит себе большего, — Джованни остановился, девушка почувствовала его напряжение, казалось, вот-вот он взорвется. — Ну, Ляда...

— Нет, — резко сказала она.

Джованни будто ужалили. Лицо его исказила гримаса, ноздри раздувались, глаза метали громы и молнии:

— Так... когда тебе нужна дорожка, так я милый Джованни... А ты, однако, дрянь! — он ненавидяще смотрел ей в глаза, и выстреливал слова вместе с мельчайшими каплями слюны: — Слушай внимательно — ты мне должна. Ступай к Браско, и не смей отказывать ему!

Джованни надвигался на нее, он был готов применить силу в случае ее неповиновения. Выбора не было, он сам предложил ее Джеронимо Браско.

— Попробуй только... — хрипло прошептала Лада.

Он зло усмехнулся и коротко ударил ее в грудь. Девушка ослепла от боли. Нож выпал из сомкнутых за спиной пальцев и остался лежать на гладкой поверхности стола. Тряпичною куклой она повисла на руках Джованни.

— Ну что, хватит? — выдохнул ей в лицо итальянец. — Идем к Браско!

— Не...не... — хватала ртом воздух Лада.

Джованни торопился. Ему предстояло еще много дел. Жаль, что эта дурочка вздумала брыкаться, Браско может испугаться, все это очень напоминало насилие... Но ему необходимы деньги, нельзя упустить партию, а деньги у Браско. Круг замкнулся.

— Не...не... — не могла справиться с дыханием Лада.

Джованни не сдержал себя, чтобы сломить ее сопротивление, он ударил снова. Лада попробовала увернуться, но, прижатая к мраморной столешнице, вдруг увидела лежащий перед собой нож. Руки схватили острое лезвие, боли она уже не чувствовала. Джованни сгреб ее в охапку и усилием оторвал от пола. Бросил вперед, Лада упала на колени, ее окровавленные руки оперлись на бежевые плитки.

'Кровь! Откуда? Черт, эта сучка испортит свой товарный вид! Откуда же кровь? Как быстро растекается она по светлому кафелю! Что я скажу Браско? Деньги... Кокаин... Китаянка...'

Джованни удивлено разглядывал расползающееся по его рубашке и брюкам алое пятно.

'Это моя кровь..?'

Лада никак не могла остановить истерику, страх выталкивал из нее судорожные всхлипы, но глаза на удивление были сухими. Она не плакала, выла, и дрожала всем телом под тонкой материей летнего платья, подол которого был запачкан кровью. Из 'Джоконды' Лада вылетела пулей, не разбирая дороги, но, опомнившись, сообразила, что в окровавленном платье далеко не уйдет, и вернулась за автомобилем Джованни. Ну чем она провинилась? Почему с виду успешный итальянец оказался аферистом, да еще и впутал ее в свои махинации? Загнав автомобиль Джованни, в переулок центра Москвы, она немного успокоилась и набрала номер телефона Виолетты.

— Алло, — ответила трубка сонным голосом.

— Я убила Джованни, — с ходу выпалила Лада, экономя время на объяснениях.

— Что?! — сна у Виолетты, как ни бывало. — Ладка, ты что спятила?

— Возьми какой-нибудь одежды, кроссовки, куртку, что висит в шкафу, — давая четкие указания Виолетте, Лада успокоилась, хаотичные мысли стали принимать вид упорядоченных. — Сумка там же, в шкафу. Паспорт у меня с собой. Деньги! Немного припрятано между постельным бельем, возьми все.

— Что ты несешь! — вставила, наконец, слово Виолетта. — Ты снова нанюхалась? Этот Джованни — ублюдок, и ты идешь у него на поводу!

— О покойниках плохо не говорят, — спокойно сказала Лада.

Ветка замолчала, громко дыша в трубку.

— Ты слышала меня? — переспросила Лада, намеренно пугая подругу громким шепотом: — Ветка, это наркоторговля. Сделай так, как я тебе говорю. Советую прихватить и твои вещички, когда будут искать меня, непременно выйдут на тебя.

— Где встретимся? — икнув от страха, спросила напуганная до смерти Виолетта.

— Выходи к автостраде, стой у обочины, я прихвачу тебя. Помнишь машину Джованни?

— Какая-то невнятная, Рено или Пежо?

— Альфа Ромео, чукча!

— И ты собираешься таскаться на ней по городу?

— Я собираюсь смыться на ней из города, и как можно быстрее! Тебе на сборы десять минут! — рявкнула в трубку Лада и дала отбой.

Джеронимо Браско долго ждал возвращения Ризио, 'прихвостня Камилиери', как называл он его про себя. Маурицио он знал давно, еще по Милану, деловые отношения трудно назвать дружбой, но к молодому бизнесмену Браско испытывал почти отеческие чувства. Тем более он не одобрял его приятельских отношений с Джованни — для Браско не было секретом, что имя Ризио связывают с подпольной торговлей наркотиками.

Браско работал в Москве почти десять лет, его связи с первыми лицами города, своевременные 'партийные' взносы, проверенный канал от Аппениского полуострова до Москвы и 'самых до окраин' делали его первой фигурой среди соотечественников. Недаром его ресторан располагался в одной из известных и стоящих у самой Красной площади гостиниц. К нему прислушивались, с ним советовались, его уважали.

Но была у Джеронимо 'страстишка'. Любил шестидесятилетний Браско молоденьких русских красавиц. Не проституток, а воспитанных ухоженных барышень. Любил их странный говор, грудной смех, блеск евроазиатских глаз, тонкую кожу на высоких татарских скулах. Но молоденькие русские барышни не одаривали любовью старого Браско, отвергали. Слишком много возле них увивалось молодых и блестящих кавалеров, приводящих их отужинать в итальянский ресторан. Красавицы принимали комплименты в виде шампанского и цветов, но никого из них не заинтересовал сам хозяин 'Джоконды'.

Девушка Ризио была красива настолько, что Браско никогда не упускал случая перемолвиться с ней словечком, поймать рассеянный взгляд, подержать в приветствии тоненькие пальчики. Вот и сегодня он лично принес счет этому проходимцу Ризио, лишь бы полюбоваться невиданной в этих широтах красотой, фантазируя, что девушка улыбается ему не вынужденной улыбкой, а потому, что он произвел на нее впечатление своими мужественными сединами. Правда сдержать чувств не получилось, и страстное желание, проступившее во взгляде, наверняка напугало красавицу. Как ни хотел Браско ввязываться в аферы Ризио, но отказаться от заманчивого предложения не смог. Мало того, выставил условие — девушка будет принадлежать ему немедленно! Понадеялся на то, что предлагаемая сделка с ней уже обговорена.

Терпеливо ждал Браско, сидя у себя в кабинете, но Джованни так и не вернулся. В сердцах Джеронимо стукнул кулаком по массивному столу:

— За кого он меня принимает! — покрытой темными волосками фалангой указательного пальца он яростно набрал комбинацию цифр на телефонной панели. Ранее Браско предусмотрительно удалил охрану, чтобы не было свидетелей разговора с Ризио, и теперь вызывал телохранителя. — Витторио, мы уезжаем!

Браско тщательно проверил хорошо ли заперт сейф, закрыл на ключ ящики своего письменного стола, накинул блейзер и вышел из кабинета. Связка ключей тревожно звякнула в тишине ресторана. Свет из кухонного помещения ярким лучом освещал часть коридора.